Текст книги "История одного безумия (СИ)"

Автор книги: Юрий Трещев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

Прибой внимал мольбам женщины, отзывался...

"Кто расскажет мне об отце?.. разве что эти угрюмые скалы... видели они, как море било тела мужчин и женщин о камни, отрывало им головы, руки, ноги, разбрасывало повсюду... как попало...

Умолчу о дальнейшем... слова лишь множат горе...

Напрасно молва морочила, уверяла меня, мол, жив отец, другая женщина увела его, похитила у матери...

Милость смерть оказала моей матери, избавила ее от неверного мужа..."

* * *

Удар грома потряс небо... начался дождь...

Бенедикт очнулся, потрясенный зрелищем...

Барка напоминала очертаниями скелет какого-то библейского чудовища...

Он вспомнил все, что увидел в этом странном и страшном сне...

Побледнело лицо Бенедикта... он пребывал в смятении, затосковал по сестре...

Пьяный печалью, Бенедикт что-то начертил на песке, какие-то знаки, фигуры... отстранился...

Начался дождь... перестал...

Облака вспыхнули, как будто загорелись, освещенным закатным пламенем, загорелись и горы... вечер осыпал их драгоценными камнями, а море превратил в вино...

"Показалось... нет, не показалось..." – подумал Бенедикт

Фигура сестры выпукло проявилась в воде, вставала в рост перед ним...

Ветер пел и играл ее рыжими вьющимися прядями...

Сестра долго смотрела на него... слишком долго...

В глазах девочки Бенедикт превратился в отца, а девочка приобрела фигуру и лицо матери...

Закат погас...

Фигура девы снова превратилась в ребенка и растеклась по песку лужей воды...

* * *

И снова тучи закрыли все небо, извергли ливень, порождающий водопады, водовороты в ущельях...

Вода уже плескалась у ног Бенедикта... ручьями затекала в пещеру...

К ложу Бенедикта приплыли трупы утопленников... мужчина и женщина... мужчина лежал навзничь, женщина ничком...

"Кто они?.." – подумал Бенедикт...

Пес Пифагор залаял, отгоняя пришельцев...

Рыбы плавали среди валунов и утопленников...

"И странно, и страшно смотреть на все это... однако дождь перестал..."

Течение отлива унесло утопленников куда-то в темноту...

Бенедикт выглянул наружу...

Лишь зыбь серебрилась повсюду...

Вода плескалась у его ног...

"Здесь опасно оставаться... вода наступает... нет, кажется, вода уходит, отступает... вот уже и дно моря показалось...

И небо светлеет...

Уже не так страшно...

Улыбнулся бог...

Птицы ожили, запели, в небо устремились, в хоры собираются...

Потоп схлынул, унес все мертвое, оставил мне злосчастному пса Пифагора и старость...

Разве мне этого мало?..

А что в старости проку?.. не преграда старость от забот... да и ноги уже не держат, колени подгибаются, но пусть бог отодвинет подальше смерть... жизнь хоть чем-то призрачным может обольстить... чем?.. дымом?.."

* * *

Вода потопа постепенно отступала от ковчега, открывала скалы, рифы...

Бенедикт спал и проснулся, в окружении жен...

"Явились... и все сразу... кто их звал?..

Танцуют, обвивают, как лоза виноградная камни, будят желание, принуждают к совокуплению..."

Бенедикт отогнал жен усилием воли, привстал, глаза протирая... глаза его еще спали и видели жен в сновидении, вода отлива уносила их все дальше...

– Где я?.. что происходит?.. – заговорил Бенедикт, напугав пса, дремавшего поодаль...

Дух Бенедикта блуждал... он уже стоял, озираясь, по колено в воде...

"Потоп не сном был... только утопленников не вижу... и рыб снующих..." – подумал Бенедикт, шагнул вперед, оступился... уже он по грудь в воде, по горло... скрылся с головой... вынырнул, отдуваясь, сопя... промок насквозь, разделся, одежду, что была на нем, развесил сушиться на солнце, а сам распростерся на камне, словно ящерица, взглядом окинул небо, как бог, созерцатель вселенной и миропорядка...

По небу плыли облака...

День угасал...

Небо постепенно темнело...

В темноте что-то происходило... Бенедикт разглядел сквозь толщу темноты деву в платье невесты... окликнул ее в восхищении... и очнулся нагой, в ужасе, в окружении смеющихся жен...

"Они меня оскопили!.. – подумал Бенедикт... – Нет, кажется, обошлось..."

* * *

Уже утро... небо сияло красотой, улыбалось, в отличие от морщинистых, иссеченных шрамами скал, угрюмо нависших над Бенедиктом...

Бенедикт чему-то радовался, что-то ему мнилось...

Влекомый сном, Бенедикт оказался в доме дяди на ложе с Адой, первой женой...

Она куталась в простынях, ждала ласк любовных, но увы...

Увидев будущее Ады, Бенедикт ушел, в слезах оставил ее...

Не увидел Бенедикт, как жена бежала за ним, в чем была, босая, с распущенными рыжими, вьющимися волосами...

"Увы, не догнала она меня... а если бы и догнала?.. что бы это изменило?.."

До ночи Ада блуждал в зарослях татарской жимолости...

Эхо в ущелье вопли ее слышало...

О камни она босые ноги окровавила... по крови и нашли ее собаки из своры бродячих собак...

Бенедикт услышал ее стоны, увидел ее предсмертные судороги... лицо ее приобрело землистый оттенок... донеслись звуки скрипки... Паганини исполнил траурную импровизацию марш... послышался шум комьев земли, падающих на крышку пустого гроба...

Смерть Ады была ужасной...

Бенедикт шел позади похоронной процессии...

Он не боялся смерти... он видел в ней спасение...

Отогнав прочь видение, Бенедикт вернулся на ложе монахини, не захотел видеть продолжение сна, но сон не отпускал...

"Что было потом?.. молва уверяла, что я обезумел... я пытался расправиться с собаками... и сам стал собакой...

Очнулся я в чертогах бога...

Бог сказал мне, что Ада на небе, а Рая нашла себе эфиопа в стране эфиопов и живет с ним... у нее шесть или семь детей...

Эфиоп увидел Раю на песчаном берегу... она выходила из воды... и он ослеп от ее красоты... он стал ее тенью, не осмеливался окликнуть ее, имя свое назвать... опасался ум ее смутить своим видом... выглядел он как бес из преисподней, только без крыльев...

Все в Рае было из того, что мужчин прельщает... и бедра, и грудь округлая, и рост... но я бежал от нее, даже не насладившись полностью, не испытав блаженства... или испытал?.. не помню... помню, она насмешливо спросила:

– Куда ты?.. – и не стала дожидаться ответа...

Наверное, подумала: "Опять у него слабость, головокружение..."

Рая влюбилась в Бенедикта, когда он пел плачи на сцене, величественный, утонченный... в обычной жизни он выглядел несколько иначе...

Он менялся при разном освещении и не всегда давал ей наслаждение...

"Нет, я не был лживым, вероломным... я был слишком впечатлительным... одним словом, я был поэтом, опьяненным вином заблуждений... все искал свой путь, боролся со злом, но на самом деле служил еще большему злу...

Я был смелым перед богом, и трусливым перед обстоятельствами..."

Бенедикт невольно вздохнул и глянул по сторонам...

Он шел в толпе беженцев от войны...

"Шествие похоже на исход в ад... или из ада... – размышлял Бенедикт... – У них лица покойников...

Что это?.. я говорю и размышляю на незнакомом мне языке... стал своим среди чужих... может быть, я умер?.. и это вполне естественно... и вовсе не так болезненно, как представлялось...

Я могу видеть, что уже было явлено, и что еще не явлено...

Так оно и есть... пафос здесь неуместен, да и не нужен...

Я стал другим... был богом, стал эфиопом... и в моем превращении нет ничего странного и страшного...

Я стою на площади у руин театра среди горожан... они ожидают конца света, а я ожидаю Марка... он обещал помочь примадонне подобрать здание для театром... и, надо сказать, проявил достаточно вкуса и понимания дела...

Примадонна ему доверяет...

Во всех ее благих начинаниях нельзя не заметить побочных намерений и замыслов...

Правда, пока нет пьесы и актеров...

Прошлая пьеса провалилась... ожидания не оправдались... а чего собственно она ожидала?.. восторженных отзывов?.. рукоплесканий?.."

Чего может достигнуть автор, блуждающий без всякой цели?.. тем более, что за ним следили, за каждым его шагом...

Что мне не понравилось?.. пьеса или ее автор?... она могла бы выбрать что-нибудь получше...

Все у нее было... и голос, и тело, и походка... она была красива и привлекательна...

Конец ее театра совпал с концом света... странное совпадение...

Да и пьеса осталась незавершенной... автор довел ее только до конца третьего акта... остальные кто-то дописал и, по всей видимости, завершил сюжет как-то иначе...

Смерть всего лучше завершает всякий сюжет...

Слишком рано автор ушел, оставив нас в сомнении об истинных достоинствах его таланта...

Можно было придумать осложнения фабулы, развить некоторые картины, добавить подробностей, не нанося ущерба правдоподобию, чтобы зритель проникся сочувствием к происходящему...

Автор пытался изобразить силу любви и сочинил собственное суеверие...

На мой взгляд, любовь вовсе не дар божий, а наказание...

Бог изгнал влюбленных из рая... хотя, скорее всего, это изгнание было сотворено без участия бога... Еву сожгла страсть... и театр примадонны был сожжен тем же огнем...

Тот, кто это сделал, должен был бы подумать о том, что его ждет за гробом...

Кто это мог сделать?.. какой-нибудь сумасброд... они охотно идут на смерть, без всякой нужды, презрев все свои гражданские обязанности... притязают на роль мучеников...

Все это слепота и неразумие... они ищут смерти с преступной дерзостью, издеваются над ней, возбуждая в обществе страх и отвращение...

От них страдает и религия, которую они хотят прославить...

Это так очевидно...

Кому это может нравиться?..

Кого это может тронуть?..

Вопросы, вопросы... ответы на них не могут производить благоприятного впечатления, тем более на сцене театра...

Все эти чувства, предчувствия, они совсем не театральны...

Невозможно очиститься от страсти смертью и ожиданием блаженства за пределами этой жизни...

Все это можно узнать только из опыта... однако театр никому не должен подавать поводов к соблазну...

Марк говорит, что нашел пьесу в бумагах портного и изменил финал...

Можно ли ему верить?..

На сцене примадонна могла создать себе любую роль... она была великой... но роль в пьесе Марка была ей не по душе... ко злу никто не стремится ради самого зла...

Примадонна сознавала свою порочность, но это не значило, что она непременно чудовище, а ее театр – это прямая дорога в ад...

Там тоже свой театр, правда, у бесов фальшивая дикция... помню, я не понимал, что они говорят, но делал вид, что понимаю, изображал некое чувство движением глаз, губ, морщин лица, и противоречил сам себе...

Я казался себе проникнутым самыми глубокими чувствами, но мне никто не верил...

Что лучше, держаться, как на сцене, или быть холодным, равнодушным как в жизни?..

Примадонна не замечала или не понимала своей связи с совершающимися событиями...

Одни склонны доверять всему и ждать только хорошего, другие никому не верят...

Но это же притворство...

Мы чувствует опасность, как и все живое, только боимся в этом признаться ... видим в этом некую слабость... и погибаем самой жалкой смертью, так и не познав, что нами движет: любовь или что-то еще...

А что делать женщине, когда ее любовь отвергнута?..

Выцарапать любовнику глаза?.. и это было бы очень естественно на сцене, а не требовать любви и бежать за любовником, размахивая руками...

Все надо делать пристойно, соблюдая известную степень умеренности, которая придает голосу уверенность, а телу гибкость, грациозность, иначе можно зайти слишком далеко..."

Невольная слеза, туманя взгляд, сбежала по щеке Бенедикта... он увидел примадонну, танцующую в петле над оркестровой ямой...

Она не смогла выйти из роли...

Она будила сострадание и ужас в душе, панику в мыслях...

"И я всему этому содействовал!.. потом пытался оживить ее, возомнил себя богом...

Ну не безумен ли я!..

Финал пьесы нужно было смягчить, сделать его человечней, наведя лишь некий приятный страх в душе, а что сделал я?..

Она как будто убегала от кары и запуталась в свисающих веревках, в петле обвисла...

Свисающие веревки должны были изображать змей, которые расплодились в раю, после того как змей хлебнул крови невинности...

Адама он ужалил в пяту, а Еву погубил...

И кто же после этого бог? Деспот или убийца, украшенный венцом, заставляющий меня рыдать и проклинать?..

Какой-то ужасный грех лежал на примадонне... она была потрясена финалом пьесы... я видел, но молчал, стыдился невольных слез, делил с ней страх, надежду, любовь...

Или делал вид?.. ждал рукоплесканий... что выше этой награды для артиста?..

А ее последние слова: "Смотрите, смотрите, я гибну..." – этих слов не было в тексте пьесы...

Смерть всего лучше завершает всякий сюжет..."

* * *

"Кажется, я все еще эфиоп... в стране эфиопов...

В кого превращусь?.. в статую или в могильный камень на могиле примадонны...

Все мы здесь гости... а там?.. вернусь к богу и стану небожителем... а, может быть, и богом..."

Бенедикт забылся и в воображении прянул в воздух...

Он уподобился ангелу, только без крыльев за спиной... он уже рассекал высь...

"Однако стар я для таких подвигов..." – Бенедикт и сел на придорожный камень...

Высота испугала его...

"Я боюсь высоты... и воды... с самой колыбели..."

Бенедикт увидел мать, хотя и не родился еще... она стояла у зеркала, томимая мучениями близких уже родов, лицо тонко очерченное, бледное... живот просто огромный... она ждала близнецов...

В зеркале отражалась комната с низким потолком и земляным полом, освещенная тусклым светом...

Бенедикт стоял рядом с матерью...

"А где отец?.. он бежал и все еще бежит?..

Мать говорила, что он стал бардом... предпочел женщин воспевать в стихах... ласки их просил, как дара... и бежал от ласк...

Так кто же он был на самом деле, воин, бард или монах?..

Надо спросить мать... нет, лучше я помолчу... вдруг он новой женщиной увлекся, как говорят?..

Я не стал отцу подарком...

Мать что-то шепчет... не стихи же... она жалуется...

Замуж она так и не вышла... и мужа видела только в сновидениях...

Я ей сочувствую, пою плач... наверное, во мне кровь монаха, если только он монах и мой отец...

Я вижу его... он лежит потный на ложе уже после мук страсти... встал и бледной тенью скользнул мимо, как гость, посетитель...

Слухи об отце мне молва доносила... постыдные слухи... и брань..."

* * *

Видения сна затмили Бенедикту разум...

Во сне он был еще не родившимся младенцем в утробе... и стариком на ложе монахини в руинах монастыря...

Грохот грома и странный подземный гул старика не отрезвил... и младенца не напугал... лежа на спине, он взбивал босыми ножками воздух... смеялся, слушая песни ветра...

Ветер пел, завывал, безумствовал, гнал волны на скалы, украшал их пеной, как кружевами...

Мальчик замер, уставился на стену убежища... он увидел чью-то тень на стене и стал играть с ней...

Бенедикт следил за мальчиком, умилялся...

До утра Бенедикт забавлял младенца, играл с ним под звуки прибоя, гудящего глухо...

Ни отца, ни матери не было рядом с мальчиком... никого...

Не было рядом и бога, скрывающегося, неуловимого... только тени показывали себе... и ветер путал рыжие, вьющиеся волосы мальчика...

Губы мальчика что-то бормотали, бессвязные слова желаний, восклицания...

Эхо коверкало их...

Мальчик испуганно замер... он увидел, как тень сошла со стены...

"Мальчик, не пугайся... это лишь тень матери, призрак... оттуда не возвращаются...

Призрак, подобный дыму, свился змеей, подполз, поцеловал, как ужалил младенца...

Младенец расплакался, а Бенедикт очнулся... он был изумлен сном и напуган...

Во мраке кельи он увидел отблески чешуи змеи...

Змея уползла...

И снова грохот прокатился по небу из конца в конец...

Бенедикт уже бежал вниз по каменистой тропе к морю, прижимая мальчика к груди... споткнулся и сорвался со скалы в пучину, стал тонуть...

Очнулся Бенедикт на песчаной косе, раскашлялся, воды нахлебался...

Он лежал и вспоминал, как жил рыбой в утробе матери, потом выполз в щель наружу и стал ящерицей, грелся на камне, нагретом солнцем, потом стал птицей, парил над осокой, камышами, над деревьями...

Бенедикт с трудом встал на ноги, потряс головой старика, прогоняя видения сна...

Он был уже в возрасте юноши, когда увидел Аду... она вышла из воды, вся в каплях влаги, как в смарагдах, странно улыбнулась, и нырнула в воду вниз головой...

Долго ее не было на поверхности... наконец, вынырнула...

В не стриженных вьющихся за ее спиной рыжих кудрях путались мелкие рыбки с яркой расцветкой...

Она поплыл к рифам, пролагал в воде серебристый след...

Бенедикт следил за ней, потом зашел в воду по колено, бедра омочил, живот, вдохнул глубоко и в воду ушел жить с головой... навсегда?.. нет, вынырнул, и поплыл к рифам, где нимфы играли с дельфинами, поднимая фонтаны брызг...

Бенедикт сел на камень, едва прикрытый водой...

Он созерцал, наслаждался зрелищем...

Ада ушла с нимфами под воду, и угасла улыбка, кривившая лицо старика...

* * *

Блеснула молния...

Гром потряс небо, порождая отзвуки в ущельях, далекие и гулкие...

Снова начался дождь...

Остаток дня Бенедикт лежал на песке, томился тоской... пытался что-то вспомнить, блуждал в воспоминаниях среди неверных, переменчивых теней... вдруг порывисто взмывал в небо...

Он летал над скалами, возомнив себя птицей...

Так безумствовал Бенедикт, забавлялся беспечно, играл сам с собой в воздухе, в воде, потом и на песке... строил замки...

Монах был воспитателем мальчика, учил его плавать и летать... в глаза мальчика заглядывал, округлившиеся от восторга и страха, смеющиеся...

От смеха колени монаха подогнулись... он повалился на спину, простерся, держа мальчика над собой, звонко смеющегося от необычных ощущений...

Бенедикт очнулся...

"Юность, где ты?.. как утро ты воссияла и уже вечер... нет, уже ночь в свое лоно манит..."

Выступили слезы, блеснули серебром в глазах у старика и у мальчика...

Мальчик смахнул слезы, наморщил лоб, готовый разрыдаться в голос... и вдруг он прижался губами к губам старика...

* * *

Очнулся Бенедикт от холода...

Птицы, кувыркаясь в воздухе, падали с неба как камни...

Весь в инее и в ознобных мурашках Бенедикт вскочил на ноги, ударился о свод пещеры головой и потерял сознание...

Очнулся он с рогами на лбу... так ему показалось...

"Кажется, я стал рогатым богом... – подумал Бенедикт, потирая шишки на лбу... – Впрочем, Пан, тот, что любил уединение, не позавидовал бы мне... или позавидовал бы?.. однако не он ли накинул на мои плечи мантию, укрыл от холода... иначе я бы замерз во сне...

Что-то странное мне снилось..."

Вспомнив сон, Бенедикт прослезился... слезы замерзли в морщинах на щеках...

Бенедикт хотел воды зачерпнуть, из недр скалы изливающейся, но замерзла и вода, зеркалом стала, в котором Бенедикт увидел косматого обликом старика с небольшими рожками...

Бенедикт рассмеялся, закутался в мантию, лег, стал утешать себя... немного утешился и заснул...

Во сне Бенедикт оказался на кладбище в окружении могил и крестов...

Появились жены...

"Ну вот, явились... выстроились у могилы пустой... нет там меня... имя и облик сменив, я похоронил вместо себя все свои гимны ночи, украшенной фиалками и осокой, и стал петь плачи...

Смогут ли они узнать меня?.. а узнав, не испугаются ли?..

Я их вижу... сквозь прозрачную траурную ткань одеяний округлости мерцают, манят...

Хором они читают надпись, которую я сочинил для преследователей, чтобы отстали...

"Склонитесь пере д могил ой поэт а ...

Он умер и стал богом ...

Ск о рбите..."

* * *

Ночь Бенедикт провел с женами... они плавали в море у рифов при свете звезд...

"Явились все шесть... и все девы... нетронутые...

Помню, превратившись в рыбу, я поплыл к рифам...

Увы, я едва не захлебнулся водой... волны выбросили меня на берег... очнулся я среди камней... сам едва камнем не стал...

Светало...

Заря окрасила вершины иссеченных шрамами скал...

Засверкали они тысячью глаз, словно смарагдами украшенные...

Они ждали превращения утра в день...

Я лежал и смотрел, слезы проливал, как человек и как бог...

Слезы текли и по лицам скал, не знающим улыбки...

Меня окружили жены...

"Сочувствуют..." – подумал я, пробежав глазами облик всех жен...

Одни стояли в полный рост, другие – чуть склонившись... они пели плач...

"Словно по мертвому плачут... – размышлял я... – Слезами исходят, но я все еще жив... ну, а если даже и умер, не мертвый же я...

Смерть я обманул...

Пустой повапленный гроб с исписанными со всех сторон бумагами могиле достался...

Не мертвого, живого меня черви сосут как нектар благовонный..."

Размышления Бенедикта прервались... он заснул...

День погас...

Воцарилась ночь... она длилась и длилась...

Однако пора было Бенедикту проснуться, и он проснулся, отвалил камень и выполз наружу... не удержался, что-то воскликнул и в восхищении замер, любуясь пейзажем...

Услышав странный шум за спиной, он обернулся и увидел остов парома, претерпевшего крушение, груду утопленников на песке... была среди них и вдова... она кормила грудью девочку...

Губы девочки шевелились... она звала шепотом бога... заступника...

Бенедикт спустился вниз, откликнулся на призывы девочки...

Он был богом в расцвете сил... таким он себя увидел...

Вдова же увидела хромого старика с небольшими рожками на лбу...

* * *

Тучи закрыли небо... стало темно, как ночью...

Задули ветры... их скопище собралось в ущелье...

Казалось, чьи-то голоса звучали, смешивались в развешанных арфах сами по себе... и немолчно...

"Ночью примадонна явилась мне... я увидел след петли на ее шее... я не только показал вид, будто испугался привидения, но ведь и на самом деле испугался... я думаю, и Марк на моем месте выглядел бы так же, как я...

Увидев Бенедикта, Марк постарался скрыть свой страх...

– Выглядишь ты ужасно...

– Ты не лучше...

– Давно не виделись... с тех пор как ты богом стал... ну, дай на тебя взглянуть... узнать тебя нельзя, а хотелось бы... бог ты и днем или только ночью девы от тебя без ума уходят...

– С чем пришли, с тем и уходят... мрак их не пугает, даже наоборот, делает смелее...

– Ты богом стал, а бога не боишься?.. он все видит...

– Я тоже не слепой... он здесь, но ты его не видишь...

– А ты видишь?.. ну да, конечно, я ослеп, а ты прозрел... я в плену у мрака, что повис над городом и висит...

– Чему быть, тому не миновать... грязь его не взяла, тьма возьмет...

– Тьма богу ближе, она его покров, но будет день, если будет, и радость воскресения всем...

– Чем тебе ночь не угодила?.. она так похожа на человека...

– Ну да... тебе не кажется странным, на площади у руин театра никого, ноя слышу голоса, смех, в темноте танцуют тени... все женщины... ждут тебя...

– Нет, они ждут тебя, ведь ты сама невинность... им любопытно... упасть телом на тело и пламя любви зажечь...

– Эта игра несет лишь разрушение... руины театра тому подтверждение...

– В темноте они скрыты... часть фасада уцелела...

– Как ты спасся?..

– Чудом... нашел укрытие... огонь меня лишь коснулся...

– А чей же труп нашли в гримерной комнате, обмыли, отпели и похоронили...

– Это был писатель, которого примадонна наняла писать свои мемуары... на том свете теперь пишет... он мне снился... на безумца был похож... что-то пытался сказать мне, задыхаясь... весь в язвах, губы искусанные в кровь...

– И что?..

– Он меня напугал, и я проснулся... имя поджигателя он не назвал...

– А ты?..

– Что я?..

– Ты можешь назвать имя поджигателя?..

– Пусть имя поджигателя останется тайной...

– Слишком много тайн в этой истории...

– И чудес не мало... благ они не принесут...

– Мне уже страшно, не знаю, чего ждать?.. а ты знаешь?.. расскажи... впрочем, лучше помолчи, наскажешь ужасов, ночью не засну, кошмары будут будить, сон отгонять... как поживает примадонна?..

– Она попросила меня переписать финал пьесы... где ты?.. опять исчез..."

Тяжело дыша, Бенедикт заполз в пещеру и расположился на ложе...

"Проклятая астма..."

Пес Пифагор участливо глянул на старика и лег у его ног...

От воя ветра дрожали, тряслись стены пещеры, осыпались, каменные крошки ползали по полу как муравьи...

Так же внезапно тучи ушли и ветры утихли...

Открылось небо...

Бенедикт запел плач... он оплакивал вдову...

Вдова умерла, истекла кровью, оставив девочку доживать этот день...

Ночью и девочка умерла во сне... замерзла...

И Бенедикт едва не околел... пес Пифагор его разбудил лаем и ласками...

Бенедикт очнулся в страхе, думал, бесы на суд его призывают, обитатели преисподней...

Увидев пса, Бенедикт улыбнулся, и как-то вдруг потеплело...

Ветер тепло принес с пустых бесплодных земель, холод отогнал, пробившийся из бездны холода, заглянул он и в пещеру Бенедикта, полную теней...

Согбенный старостью, Бенедикт выполз из пещеры наружу...

"Зыби моря застыли, оцепенели... как в оковах... не слышно песен прибоя...

Нет у прибоя ни сил, ни желания петь для старика, возомнившего себя богом, коего против воли власти изгнали из города, а зыби высадили на этот необитаемый остров после крушения парома...

Что было потом?..

Я очнулся и увидел остов парома у рифов и утопленников...

Помню, я пытался оживить вдову и малышку..."

Безумным взглядом Бенедикт глянул на скалы, на остов парома, на утопленников... ему показалось, что они зарывались в песок...

"Наверное, я сошел с пути разума, если вижу такое... или умер и нахожусь в собрании мертвецов...

Тучи ушли, и небо открылось...

Море все в лазурно-зеленых оттенках...

Однако некому под руки взять старика, свести вниз, к морю..."

Бенедикт сел на камень...

Было тихо... доносились звуки прибоя...

Прибой исполнял реквием...

Чайки поглядывали на Бенедикта и выкликали что-то на своем языке...

Они верили, что он бог, но обликом как человек...

Бенедикт понимал язык ветра, знал он и птичий алфавит, все буквы...

Бенедикт запел... он окликал бога... и бог явился, послушный призыву, зовущих его...

Какое-то время Бенедикт говорил с богом о боге, потом вернулся в пещеру...

Во мраке пещеры люди виделись тенями...

Была среди теней и вдова с девочкой...

Бенедикт брал девочку на руки, качал, как в люльке, и шептал ей слова, складывая губы, будто для поцелуя...

Девочка думала, что Бенедикт ее отец...

Ласки зачаровывали девочку...

Бенедикт укачал девочку... она заснула...

Море наслало туман, морок...

Бенедикт задремал... покачнулся и проснулся, прислонился спиной к стене, опасаясь упасть, проклиная сонливость и старость...

Вторую жизнь Бенедикт жил на этом свете, как бог... первую жизнь он похоронил в гробу повапленном вместе с книгой портного и его бумагами...

Пес Пифагор охранял бога от нежданных обитателей диких скал, готов был залаять и снова замкнуться в молчании...

Пес Пифагор знал привычки бога, и даже научился некоторым его приемам и таинствам...

Ночью, пока бог спал, пес Пифагор следил за падением звезд...

Следы огнистые они чертили и падали на дно темноты...

"Есть ли у темноты дно?.. – размышлял пес Пифагор... – Вряд ли..."

На горизонте вспыхивали зарницы... иногда и гром гремел, панику порождая в сборище птиц, похожих на изнеженных женщин, готовых прянуть в воздух от страха...

Небо и для них было неприступно, полно угроз, бессердечно...

Первыми в воздух взмыли робкие птицы...

Паника всех птиц вдруг подняла... с гомоном и гамом они тучей нависли над скалами...

Потемнел небосвод, загрохотал раскатами громов...

Начался дождь...

Три дня и три ночи шел дождь... наконец затих...

Бенедикт, хромая на обе ноги, спустился вниз к ручью, омылся дождевой водой...

Еле видный в тумане остров как будто проплыл мимо в мареве над волнами... исчез и снова возник уже на небе...

Обманутый сходством в изумлении Бенедикт сел на камень, и тут же встал...

Остров раздвоился... один остров плыл по морю, другой – по небу...

"Между ними лишь прослойка воздуха и тумана...

Видно я ум потерял в этом мороке, что с моря пришел..."

– Что ты молчишь?.. – Бенедикт глянул на пса Пифагора...

Пес Пифагор промолчал... он только смотрел, вытянув шею, и щурился кротко...

"Изображает улыбку..." – подумал Бенедикт...

К городу на небе тянулась лестница, по которой спускались и поднимались люди...

Шли они молча... и по собственной воле... некоторые срывались и с воплями падали вниз...

"Жалкие жертвы... они даже не пытались спастись, они искали объятий смерти..."

Бенедикт увидел в толпе вдову с мертвой девочкой на руках... увидел ее белые, нежные руки, грудь...

Были в толпе и утопленники, убитые прибоем о камни рифов... и прочие люди...

Море всех их омыло, отпело и схоронило...

Бенедикт стоял, смотрел на шествие мертвецов и размышлял:

"В чем они провинились?.. за что их бог осудил?.."

Бенедикт ступил на камень... камень покачнулся... он оступился, покачнулся и ничком упал в воду...

Долго он странствовал под водой, пугая рыб, видевших в нем не бога, а утопленника, внушающего ужас и жалость...

Бенедикт вынырнул у рифов, сел на камень и запел плач, жалея и оплакивая свою участь, участь вдовы и девочки жалкими словами...

Он пел и видел себя мальчиком на коленях воина, потом монаха...

* * *

Был день субботы...

Ночью Бенедикт спал и проснулся от громыхания грома...

Он спустился к морю, чтобы смыть с себя пот и грязь...

Сняв одежду, он вдруг увидел в воде деву, она плавала ничком...

Он отвернулся, но куда бы он ни пошел, утопленница плыла за ним...

"Кажется, она преследует меня... или я сплю?.. нет, не сплю... все так и есть... она похожа на Аду... Марк был от нее без ума, а я лишь делал вид... наверное, ругает меня, изливает потоки угроз и попреков... чем смягчить ее сердце?.. словами?.. ласками?.. не стану сопротивляться... подойду ближе...

Это же вдова!.. как она здесь очутилась?.. я же похоронил ее и девочку...

Море разрыло могилу..."

Бенедикт вошел в воду по колено...

"Волны прилива увлекают меня к ней... сочувствуют, думают, что я томлюсь желанием... хотят, чтобы я обнял ее..."

Бенедикт попытался перевернуть грузное тело вдовы и очнулся...

"Помню, я как будто невольно коснулся ее спины, поколебал, потряс, чтобы, испугавшись, она очнулась от смерти... и она очнулась и утянула меня на дно, там мы и обвенчались...

Монах нас венчал... или воин?.. не помню..."

Бенедикт запел свадебный плач...

Птицы умолкли... они слушали стоны и стенания Бенедикта...

* * *

«Было зима и уже лето... все цветы распустились...»

Вспомнив сон, Бенедикт невольно вздохнул...

"Губы ее изгибались как лепестки розы цветущей и не вянущей... что ж в этом дурного, коль сам себя я в сети вдовы поймал... и несу ее и себя... мне не трудно... вот только бы не споткнуться, не уронить... я хочу испытать наслаждение, пить ее дыхание и не пьянеть..."

Осыпались камни...

Привстав на ложе, Бенедикт увидел деву, мелькнувшую в скалах...

"Убежала дикарка, испугалась старика, лицом похожего на сатира... пуститься в погоню за ней?.. нет, это уж слишком... преследованием я ее только напугаю, а не очарую, да и пыл страсти любовной уже угас...

Умчалась... куда?.. напрасно... пес Пифагор смотрит, сочувствует, как будто наделен речью... и разум у него есть... кто его учил сострадать?.. ну, что сидишь?.. вставай и иди, ищи ее, а если найдешь, приведи... опасно оставлять ее одну блуждать в темноте среди скал...

Назад к карточке книги "История одного безумия (СИ)"