Текст книги "История одного безумия (СИ)"

Автор книги: Юрий Трещев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

– А что мэр?..

– Мэр не станет ей помогать... люди говорят, мэр исчез...

– Хочешь сказать, что не стоит возлагать на него никаких надежд?.. мне кажется, его секретарь влюблен в нее, и незаметно, но настойчиво вредит ей...

– Зачем?..

– Она великая, а кто он?..

– С его помощью можно было бы избавиться от цензуры... чем здесь пахнет?..

– Не знаю... но не амброзией...

– Однако, вид красивый... не хватает бога и змея... а эта девочка со скрипкой выглядит так чудно... струны подрагивают и откликаются на каждое ее движение... что ты все пишешь, пишешь... думаешь, к твоим познаниям будут относиться с должным доверием?.. вижу, тебе хочется возразить...

Марк промолчал...

– Что ты все пишешь?..

– Не пишу, а читаю... пытаюсь прочитать замогильные записки твоего дяди... бумага выгорела, чернила выцвели... не хочу строить догадки, это все равно, что лгать... а ты все думаешь... и о чем?..

– Так... ни о чем... размышляю о всяком...

– Например...

– Об адских муках...

– Где же счастье?..

– Счастье не награда...

– Ну да... это последний довод самоубийцы, познавшего истину жизни...

– Ты познал ее?..

– Не важно, что я познал...

Воцарилась тишина, которую нарушало лишь хриплое карканье ворон....

Бенедикт очутился в аду и увидел жен живыми, лишившимися рассудка... они танцевали и пели... ад казался им раем...

Бесы были тронуты молодостью, красотой дев... они стали предметом их нежной заботы...

"Там ни сила, ни спесь решают..." – размышлял Бенедикт, блуждая по извилистым коридорам и лестницам замка примадонны...

Его вводили в заблуждения видения и ложные чувства...

"Кто посылает мне эти видения?.. бог?.. сомневаюсь... да и зачем мне подобное видеть?.. а мальчиком я был красив... и бог меня любил...

Увы, недолгим было видение... ночь поспешила уйти... и она увела мальчика...

Видит ли Марк все это?.. видит и пишет рукой дрожащей... и меня проклинает... прервался... снова начал писать... смял лист бумаги... чернила расползлись от слез...

Он надеялся на счастье с Адой... увы, вода ее забрала... и могилы не оставила...

Сердце и у меня ноет...

Боже, я прошу, умоляю, избавь меня от этих мыслей...

Я готов поверить, что еще можно что-то стереть, исправить, дописать... я согласен на все... и страх меня не удержит... дай мне другое лицо, имя, сжалься... всего несколько строчек, и я буду свободен... верни мне чувства, не безумие...

Листок с признанием в любви, залитый слезами, Марк смял и бросил...

Бенедикт подобрал...

В растекшихся чернилах он увидел профиль Ады... против желания он обвил ее шею...

Губами он искал ее губы...

"Ада умерла... не спасла Аду любовь Марка... он сам с ума сошел и меня разума лишил...

Я возомнил себя богом... но я устал быть богом... вернусь в руины монастыря или на остров..."

Подумал так Бенедикт и наткнулся на вдову с грудью набухшей, молоко капало, лилось...

"Видно мать детей... она родила, а грязь забрала их, или собаки..."

Вдова была не одна... нашлась среди них старуха, бывалая, стала говорить...

Вот что она сказала:

"Давайте спрячемся в руинах монастыря, станем монашками, богу угодим..."

Конечно, не все согласились...

Гул подземный всех напугал... задвигались руины...

Женщины бежали, едва спаслись... и все же не все живые... у кого рваная рана на ноге или на голове, у некоторых вспорот живот... лежат в камнях, украшенные венками из фиалок и осоки или листьями мирта и тиса...

Вдова превратилась в камень, но стоили ей грудь поскрести пальцем, как оттуда молоко хлынуло струей...

Кто-то из женщин увидел меня, припавшего губами к ее груди... она закричала, замахала руками и мне пришлось бежать... они за мной, ловят руками, но хватают воздух, не меня...

Едва я спасся... если бы попался им в руки, насилия бы мне не избежать и невинности бы я лишился... они могли и разорвать меня на части, слишком много было их... все рыжие, глаза огнем горели, но огонь не жег...

Помню, я бежал, летел, легче птицы... в скалах нашел убежище...

Не могли они на бога руку поднять... обезумели, глумились... и я с ними разум потерял... тут явно заговор, кто-то их натравил... не Марк же?.. что если он хотел убедиться, бог лия?.. и что он увидел?.. мой позор...

Сколько еще я буду здесь сидеть?.. ведь выследят, найдут... лай слышу... пес Пифагор подскажет, где меня искать...

Что ж, надо идти, не прыть показывать, а волю, разум бога...

– Ты как всегда прав...

– Марк?.. а ты здесь откуда?.. не ты ли дев натравил?.. или они обознались, приняли меня не за того, кто был им нужен...

– Ты не вовремя явился... они обознались... им нужен был секретарь мэра... я смотрю, видеть ты дев расхотел, да и наряд у тебя не бога... возьми мой плащ, надень украшенье, венок из фиалок с осокой...

– Нет, я буду похож на женщину... лучше пусть они меня разорвут... сходи, разведай, может быть, они убрались куда подальше...

– Разведка необходима, но как мне выйти незаметно...

– Не знаю... с мыслями никак не соберусь... кто на них безумие наслал?..

– Я думал, пусть они с секретарем сойдутся, безумные с безумным... за его угрозы... он не только мне грозил, но и тебе... и примадонне... ну, я пойду, тебя им покажу, не беглеца, а бога, сурового для гордых, и доброго для кротких...

Марк ушел... не долго он пропадал, вернулся в лохмотьях...

– С секретарем они покончили довольно быстро, пытались добраться и до меня... пришлось бежать... пес Пифагор отвлек их... а вот и он... из их облавы вырвался, но хвост почти потерял, и уши в крови... дерзких он покарал и, кажется, счастлив, улыбается... и на пса божья милость снизошла...

– Я в восторге...

– А был несчастлив...

– Что дальше?..

– Поглядим... смотри, кто-то чужой, увязался за псом, крадется, сука, влюбилась в пса Пифагора и ничего ей не страшно, накинь ей петлю на шею, стерпит... взглядами они зовут друг друга, оставим их...

* * *

Бенедикт сел, потом лег, запустив пальцы в рыхлый песок...

"Вся моя жизнь была сном... Марк пытался сделать ее явью, увы, ничего не вышло...

Помню, как Вера объявила, что она беременна... я поверил... дал мальчику имя...

Боже, как холодно... в листья зароюсь... костер лишь дымом едким чадит, никак разгореться не может...

Что это?.. кто-то идет по аллее... шаги двоятся... Вера или ее мальчик... и уже недалеко... мальчик отца увидеть хочет, но я не отец ему...

Шаги затихли...

Вера вернулась в преисподнюю... или обратилась в камень среди камней... а мальчик лежит рядом со мной на камне, распростерся, созерцает созвездия... женской любви он избегает... как и я с некоторых пор..."

Пес Пифагор заскулил...

Бенедикт глянул на пса, лежащего у смоковницы...

"И псу снится что-то печальное... все скулит... а теперь дрожит всем телом... наверное, вспоминает, как сука превратилась в волчицу...

Во что бы мне превратиться, чтобы не быть самим собой?..

Иногда я становлюсь иным... помню, как-то я превратился в Марка...

Смутное было время... я переживал смерть Веры, чувствовал себя виноватым...

Однако в чем была моя вина?..

Или я тоже должен был жизни лишиться вместе с ней?..

Позора нет в том, что я жив... бог меня спас... ему и служу, не людям, и не городу... город покарал меня изгнанием, ссылкой, все равно, что смертью...

Говорили, что я стыд потерял... что я многоженец... а я камень подкладываю вместо жены или полено какое... и обнимал полено словно женщину, совсем как живую...

И я чувствовал ответные ласки...

Есть ли в этом преступление?.. нет... однако меня обвинили...

Но зачем я опять возвращаюсь к тому же?..

Любовь сделала меня преступником, скитальцем... а жены стали моим проклятием...

Я устал скитаться... пора мне остановиться... думаю, этого хочет и Марк... если только и им безумие не овладело...

Опять я слышу шаги..."

Бенедикт смотрел в темноту и ждал...

Первой появилась Ада, потом Рая, за ней Вера, Галя, Дора и Жанна в платье невесты...

Надежда не пришла...

Бенедикт обнял жен... ему показалось, что жены были рады его видеть...

Он обратился к ним с просьбой снять с него проклятие...

Они колебались туда и сюда...

Он отошел в сторону, стоял молча, потупив взгляд, ждал...

Жанна что-то сказала вслух, подняв голову, смолкла... лицо ее залили внезапные слезы... застыдившись, она укрыла лицо ладонями...

* * *

"Ни дуновенья ветра, охватило все безмолвие... и прибой умолк, и чайки, его солисты, но меня эта странная тишина только насторожила... я шел и озирался...

Вдруг кто-то окликнул меня по имени, и рассмеялся...

Я бежать, крылья прицепил к ногам... преследователи за мной, бегут и лают... кто-то из них забрался на скалу и оттуда стали забрасывать меня камнями и грязью... я защищался ветками, сколько мог...

В мишень они ни разу точно не попали...

Я вброд пересек ручей и скрылся в пещере...

Они не осмелились войти, костер разожгли у входа, решили выкурить меня огнем и дымом, не знали, что в высоком своде есть окно...

Пес Пифагор бросался на врагов, лаял, выл, сверкал глазами, как волк... безумие на него нашло...

Тут дождь собрался, небо загромыхало, камнепад начался...

Преследователи отошли подальше от скалы... смотрю, у входа никого... и пес Пифагор в себя пришел, хвост поджал, что-то унюхал в камнях...

Что там?.. детеныш, год или два ему, рыжий, цветущий, волосы как нимб над ним, лицо обрамляют...

Не от зверя же он какого?.. ясное дело, от женщины, но как он здесь очутился?.. сам заполз?.. вряд ли, кто-то подбросил...

"Пифагор, как думаешь?.. достанут?.. вон, столпились, стоят, ждут, оружием обвесились... зрелище... что ты говоришь?.. где им!.. с безумным Бенедиктом бороться может только бог... безумные ни счастья, ни горя не знают...

Но, кажется, в себя я прихожу... сердце не на месте... ребенок растревожил старика, смутил...

Смотри, как небо изменилось, стало черней гагата... а преследователи приняли вид змеиный... сплетаются, ползут...

Мой дядя предвещал все это мне на острове блаженных...

Я виноват, боже, сжалься...

Нет, слишком поздно... все кончено...

Мрак все гуще, уже ощутим на ощупь... пора нам переселяться Пифагор...

Помни, смерти нет...

* * *

Длилась ночь без звезд, божьих огней... сбежала с неба и луна, испуганная предчувствиями...

Бенедикт шел, спотыкаясь, падая, тупо повторяя: "Я невиновен..."

Он шел, и беспросветная тьма отступала... уже не надо было опасливо ощупывать ее рукой, ища проход...

Бенедикт остановился, сел на камень, потом лег...

"Как я устал... и к кому обратиться за словами сочувствия?.. к Марку?.. или к богу?.. и о чем мне его молить?.. и что он скажет?.. что я заслужил эту жизнь?.."

Бенедикт погрузился в сон, который заставил его жить с женами в облике пса Пифагора...

С женами он был повсюду, где они, там и он...

То они блуждали тенями среди скал, то играли с дельфинами у рифов...

Бенедикт был храбрым, но не дерзким...

Устав от непривычной жизни, Бенедикт очнулся...

Тени жен ушли, но Жанна осталась... и не тенью...

Бенедикт постелил ей ложе на песке и всем телом прижался к ней... он шептал ей что-то на ухо, мешая слова с поцелуями...

Побежденная желанием, она отдалась страсти, издавала стоны страсти... ветер уносил ее стоны в ущелья, но эхо возвращало...

Доступны чувства и скалам...

Деревья листву еще не потеряли, шептались между собой, протягивали к безумному Бенедикту дрожащие ветви, словно руки... что-то шептали, и тоже стенали...

Лай и рычание пса Пифагора привели Бенедикта в чувство, еще плененного нежностью и ласками Жанны...

Он огляделся...

Место глухое, поодаль что-то вроде пещеры... на стенах потеки, напоминающие изображения танцующих нимф...

Уже утро...

Бенедикт пытался вспомнить, что он шептал Жанне и как очутился среди скал...

Увидев следы на песке, он понял, что Жанна бежала от него...

Он не стал ее преследовать, отложил, мол, ночью сама придет...

Ночью к Бенедикту никто не пришел...

Бенедикт преследовали кошмары... он стал Марком, нашел книгу, которую он называл евангелием, и в которой описывал жизнь бога...

Бенедикт поджег ее...

Обуглившиеся листки с обрывками фраз кружили над ним... он пытался поймать листки, но они рассыпались в пепел, разговаривали, превращались в беснующую толпу гетер, одалисок, менад...

Вдруг появилась Жанна в платье невесты, босиком...

– Уходи... уйди... нет, останься... – бормотал Марк глухим шепотом, но из толпы теней уже тянулись к деве чьи-то руки...

Бенедикт увидел Марка и Жанну... Марк воспылал страстью к Жанне, пытался силой овладеть ею, дать ей блаженство любви, не дожидаясь ночи, но, увы, силы оставили его...

"Что было потом?.. Жанну ждала слава... она блистала на сцене... слава ее и сгубила... она потеряла голос, бежала от всех, смерти искала и нашла, но бога тронули ее плачи... он увидел ее среди скал, ее лицо в луже застоявшейся воды рядом с лицом луны, снизошел, обласкал..."

Бенедикт закрыл глаза...

Очнулся он от холода, смущенный и встревоженный видением...

"До костей промерз... чуть не околел... пес меня спас, согрел..."

Увидев Жанну, он хотел что-то сказать, но губы слиплись...

Вместо слов только всхлипы услышала Жанна...

Издали Жанна казалась моложе...

Не без боязни Бенедикт приблизился...

– Прости... – промолвил он и упал у ее ног, попытался удержать ее, но обнял воздух...

Жанна удалялась, не оставляя следов в рыхлом песке... уже она шла по воде, остановилась у рифов, оглянулась...

Удручающее зрелище... останки барки напоминали скелет морского чудовища, вокруг барки тела утопленников... среди утопленников он увидел вдову с ребенком... море вернуло их Бенедикту...

Жанна уже далеко... лица не различить...

"Да и Жанна ли это?.."

Бенедикт вернулся в пещеру, прилег на ложе...

Все вокруг говорило об утраченном счастье...

Бенедикт запел что-то печальное, скорбное...

Слова плача помешала расслышать налетевшая буря... все смешалось: вой ветра, рокот прибоя, крики чаек...

Волны шли на скалы одна за другой... они крутили водовороты уже у входа в пещеру... угрожали...

"Куда бежать?.. надо подняться выше... выше только бог..."

Небо ослепило молнией, оглушило грохотом... оно опускалось все ниже и ниже, стало белой от пены водой...

Так же внезапно все стихло, лишь молчаливые зарницы вспыхивали над зыбью...

Бенедикт расплакался, тупо повторяя одну и ту же фразу из плача: "Я не виновен..."

Успокоившись, Бенедикт вышел наружу из пещеры... он стоял, воздев руки к невидимому богу, вспоминал жен, но на устах была лишь Жанна... ее одну он желал и не желал видеть...

"Все мои жены в бездне зыбей погибель нашли... к ним уже тщетно взывать, увы... море выбросило их мертвых на песок, лежат грудой немых камней в отдалении...

Кто посылает мне эти видения?.. бог или Марк?.." – размышлял Бенедикт, вглядываясь в смутные сумерки утра...

– Марк... из ревности... – сказала рыжеволосая дева...

Бенедикт встряхнулся от сна, спросил:

– Кто ты?.. и зачем ты здесь?.. кто тебя послал?.. тебя нет... ты лишь воздух, видение, подражающее живой Жанне обликом... впрочем, и я лишь чья-то копия... обессилен я старостью... старость изменила меня, одела в одежды печали, не узнать во мне мальчика на коленях бога... не жених я твой, а призрак, застигнутый бурей в этой пещере Пана или Платона... Марк завел меня в это логово или лоно, и бросил... он писатель, ему верить нельзя... впрочем, мне тоже... постой, куда же ты?.. отправимся вместе... или ты видом моим смущена?.. стоишь, озираешься, плачешь... нет у меня слов утешения, сам их жду, протягиваю к небу дрожащие руки, пою скорбные песнопения, плачи... ты, мертвая, пытаешься спастись, я же хочу умереть... натерпелся... застрял где-то посередине... смерти нет до меня дела...

Бенедикт умолк, задумался...

"Ночи и дню открыта эта пещера... три входа у пещеры, не знаю, сколько у нее выходов, и есть ли они...

Сквозняки гудят, разносят слова плача...

Слышу ропот прибоя, крики чаек... еще и воображение прибавляет что-то от себя, дергает струны эоловых арф, развешанных в ущельях..."

Осыпались камни... послышался странный подземный гул...

Птицы смолкли...

Подземный гул повторился... он напоминал рычание своры собак...

Пес Пифагор попятился, в щель заполз, скуля... затаился...

* * *

День погас...

Воцарилась ночь...

Сон обнял Бенедикта... во сне он был женщиной со всеми повадками женского пола... обладал он и красотой и прочими достоинствами, но впрок они ему не пошли...

Умер он старой девой... и очнулся...

Светало...

Пес Пифагор исчез...

Бенедикт ощупал себя...

"Кажется, все на месте, лишь голос не мой... чужой... слишком низкий..."

Бенедикт рассмеялся, вспомнил, как Марк приставал к нему, увидев в нем красоту Ады, но узнав, попятился, упал, лоб разбил о камень... упала и книга его, рассыпалась... листки взмыли в воздух, стали стаей птиц...

Марк ушел с рогами...

Бенедикт рассмеялся и разрыдался, не сдержал слез...

* * *

Бенедикт очнулся на площади у руин театра в толпе горожан, ожидающих конца света...

Горожане обменивались мнениями:

– И кому это пойдет на пользу?..

– А кому навредит?..

– Вы пожертвовали бы своим счастьем?..

– Не знаю... наверное... а вы?..

– Можно ли жертвовать тем, чего нет... но, во всяком случае, мужество и решительность для этого необходимы... суть качества, которые у нас либо есть, либо нет...

– И Кириллов сделал это ясно и недвусмысленно без сомнений и недомолвок...

– И пострадал?..

– Да...

– Насколько серьезно...

– Добился беззастенчивого замалчивания и поношения... вынужден был бежать на острова, их еще называют блуждающими, где писал плачи, и размышлял о своем незавидном положении, пока не переселился в замок примадонны... ее угнетало проклятое одиночество... ей не хватало общения с художниками, актерами... с ней был только молчаливый инвалид, привратник... да, тот самый, что обнаружил ее исчезновение и сообщил властям...

– О примадонне можно уже не вспоминать...

– Это почему же?..

– Я думаю, об этом вам лучше не знать...

– Однако!.. что вы имеете в виду?..

– Ее театр и долги... из-за театра она вынуждена была делать долги...

– Вы полагаете, что она бежала из-за театра и долгов?..

– Она не бежала... она уехала на воды... мне удалось ее уговорить... к тому же это полезно и крайне необходимо в ее возрасте... и она не одна уехала, с мужем и приемными детьми... куда вы?.. неужели вы хотите лишить меня удовольствия общения с вами?..

– Мне нет до вас никакого дела... все это театральные слухи...

– Вы так раздражены...

– Она открыла свой театр?.. вот так новость!.. я и впрямь не знал...

– Давайте лучше оставим этот разговор...

– Так она на водах или в ссылке?..

– Говорят, она тайно вернулась в город... всего лишь на два дня, чтобы спасти театр и имущество... из того, что еще можно спасти... на ее имущество наложен арест...

Бенедикт не дослушал, ушел... повернув налево, потом направо, он наткнулся на беседку, лег на опавшую листву и заснул...

Сон вернул Бенедикта в прошлое...

Он очнулся, еще пьяный желанием... безумный взор его блуждал в надежде на близость и счастье с девой в платье невесты...

Дева сберегла свое девство, отступила в темноту и рассмеялась тихо и печально...

Темнота приняла деву в свое лоно из сострадания, укрыла беглянку, не узнавшую блаженства любви и ужаса родов...

"Так ты к ней идешь в толпе беженцев, спотыкаясь, по сторонам озираясь... деву в платье невесты пытаешься увидеть, в мыслях царящую... из-за нее ты и бога оставил... пылаешь, словно огнем охвачен... как купина неопалимая..."

Бенедикт остановился, увидев себя стариком на песчаном берегу в толпе нимф нагих, которые плескались у рифов, играли с дельфинами... и уже он мальчик... он сидел у бога на коленях...

– Преврати меня в рыбу... – заговорил Бенедикт, обращаясь к богу...

– В тебе страсть говорит, не ты...

– А кто эту страсть вселил в меня?.. не ты ли сказал: плодитесь и размножайтесь... не ты ли устроил грехопадение, нашептал Еве слова, явившись ей в облике змея... ты смутил ее мысли и чувства, и она отдалась Адаму... ты окутал их мраком, в котором они совершали бессмысленные движения, как в пляске неостановимой... ты смотрел на них, пока они не уснули, обнявшись, но и во сне страсть не оставляла их, жалила жалом желаний... сам ты не мог насладиться лоном невесты, подослал меня... бессонницей меня мучил, так что я понапрасну в стонах изливался, с ума сходил... ты страстью меня ослепил, принудил меня ослепленного с девой соединиться, не знающего томлений любви... и ты ее не знал, ты бог-созерцатель... в воображении ты все можешь... и землю колеблешь, и море... до неба добрался, звезды гонишь в черную дыру...

– Продолжай, что же ты умолк...

– Прости, боже, хромого старика, возомнившего себя богом... с мольбой к тебе обращаюсь... предстань с утешным словом, облик мой измени... к браку я не враждебен, как и ты, и детей желаю, но их нет... жен много, а детей нет... скоро погибну, так и не изведав наслаждения страсти... я холодный, как лед, я лишь притворяюсь пылающим пламенем,... все мои жены остались нетронутыми... нет, я желал их, но...

– Увы, не я отец этой страсти, да и не я отец этого мира...

– А кто же?..

– Отец где-то там, в небе небес...

Так молвил бог, утешая безутешного старика...

Бенедикт из любопытства спросил:

– Расскажи, что ты знаешь о боге и небе небес, все по порядку...

Рассказ бога был вдохновенный и чудный...

Бенедикт слушал бога и размышлял... он не заметил, как сон обнял его...

* * *

Встав с ложа, Бенедикт увидел Жанну... нагая она плыла к рифам, у которых беззаботно плескались дельфины, как дети, играли с луной...

В радости и изумлении Бенедикт следил за девой и дельфинами...

Жанна вышла на берег... тело ее серебрилось, мерцало, чуть розовело...

"Она так похожа на Аду, мою первую жену..." – подумал Бенедикт...

Всю ночь прибой пел любовные гимны...

Стала чревата дева... и в ту же ночь разрешилась младенцем...

Бенедикт признал сына, тот час же омыл малютку и в пеленки укутал...

Было холодно...

Луна разлила сияние над малышом, она мерцала в его широко раскрытых глазах...

Ветер качал колыбельку, вздымал ее осторожно и нежно...

Ветер усилился... он подбросил малыша, подхватил его на лету, снова подбросил...

Младенец упал в воду, скрылся, вынырнул, смеясь, фыркая...

Мальчик быстро рос...

Старик забавлялся с мальчиком, любил и жалел его...

В три года мальчик уже сочинял плачи и гимны...

Словом владел он, как и его воспитатель...

"Однако, кто его отец?"

– Берегись мыслей об отце малыша... извилисты и ненадежны они... и вечной тьмы не касайся... подальше держись от нее... она завораживает... не любопытствуй все познать... и сразу...

Бенедикт умолк, почувствовал слабость, колени его подогнулись, но он овладел собой, очнулся, глянул по сторонам...

Не было рядом с Бенедиктом ни Марка, ни Жанны, ни сына...

Старик лежал на ложе и вздыхал...

В проеме окна он увидел город, разграбленный нашествием грязи и собаками, в войне с которыми Марк пророчил победу собакам и подвергся гонениям, лишивших его сил и разум затмивших...

Бенедикт запел плач, воздев руки...

Плач был скорбный, унылый, похожий на причитания...

Бенедикт оплакивал свою участь...

Вместе с Бенедиктом пели и беженцы от войны, пел прибой, пели птицы, кружившие над спящими, пели обитатели желтого дома, пьяные безумием, пели небожители, населившие небо и окрестности за время войны, пело и эхо, развесившее свои арфы в скалах, переулках и тупиках города...

Бог созерцал происходящее...

Город виделся ему островом на воде...

Возможно ли такое?.. почему бы и нет?..

Город был и морской, и сухопутный, окруженный ожерельем рифов в кружевах пены, как в платье невесты...

Бог любовался городом, как своим сыном и как невестой...

Иногда он восклицал слова, полные тайного смысла...

* * *

Вокруг царила ночь...

Бенедикт рождался и умирал, меняя старость на молодость...

Кем он только не был... был он и богом, и любовником своих жен, лишь девы в платье невесты он не трогал...

Он воздвиг для нее город на небе и его отражение посреди моря, которое ветер двигал туда и сюда по воде...

Бенедикт спал и очнулся... в ушах еще жил отзвук слов бога о Жанне... и виделось лицо ее, дошедшее к нему в смутном видении...

Бенедикт молча лежал на ложе в пещере с высоким сводом, потом встал и направился к выходу...

Внизу глухо пел прибой...

Бенедикт видел небо, море, и остров, похожий на город посреди вод...

В море плавали и другие острова... волны качали их как в колыбели... и разбивались в брызги об иссеченные шрамами скалы...

Не было на этих островах человека, бросающего семена за спину... сама природа порождала все без мук и трудов...

От слияния пламени, воздуха и влаги родились животные, населившие скалы, разумные сами собой...

Потом появились птицы и люди...

Люди вовсе не походили на змея-прародителя, тело которого сверху имело вполне человеческий облик, а ниже пояса гибко переходило в хвост... нет, они были похожи на бога в облике человека, с венком из фиалок и осоки...

Мужчина и женщина вышли из воды и разошлись, оставляя на песке следы ног, чтобы осмотреть остров со всех сторон...

На женщине было платье невесты...

Ночью женщина забеременела и утром родила близнецов, мальчика и девочку...

Без посторонней помощи мальчик нашел дорогу из лона и приник к груди матери, зачавшей без мужа, стал сжимать губами сосок, высасывать молоко, чтобы утолить голод...

Кто его научил?..

Явился он как вестник, знающий грядущее...

Девочка явилась на свет божий вслед за мальчиком... море омыло ее после трудного пути из лона матери...

Все четыре ветра приняли участие в этом действе... как покрывалом они обвили тело малютки, ощутившей тепло и сладкое томление радости...

Девочка лежала в пеленах на коленях бога, озиралась взглядом улыбчивым и сосала его палец...

Все ее удивляло...

Девочка невольно вскрикнула, увидев полную луну, сияние ее красоты...

Луна внушала любовь...

Бог поцеловал девочке лоб, глаза...

Вокруг бога сновали птицы и ангелы с птичьими крыльями, но с человеческими лицами, грациозные няньки девочки...

Прибой что-то пел ей невнятно и тихо, почти неслышно...

Все вокруг жило в гармонии...

Гармония – матерь всего...

Мальчик сам забрался на колени бога и написал свой первый гимн ночи, украшенной фиалками и осокой...

Еще не зная речи, он уже мог сопрягать гласные и согласные звуки...

Он сполз с коленей бога и запел гимн, подражая прибою...

Девочка подпевала...

Скоро она станет примадонной, будет царствовать на сцене театра...

Бог дал ей голос и власть над жителями города, явившемуся из пустоты неба с куполами, шпилями и башнями...

* * *

Услышав плеск воды, Бенедикт привстал...

Вдоль песчаного берега шла рыжеволосая девочка...

"Просто копия Жанны... и в платье невесты..."

Девочка опьяняла Бенедикта своим видом...

Тайно Бенедикт следил за ней взглядом...

Девочка удалялась...

Бенедикт последовал за ней незаметно, постепенно приближаясь...

Ему уже не довольно было беглых взглядов и слежки...

День клонился к закату, превращающему воду в вино и осыпающего скалы цветными камнями...

Бенедикт нагнал девочку... коснулся ее, будто случайно...

Девочка вскрикнула...

– Кто ты?.. ты меня напугал...

Бенедикт промолчал, не решился назвать свое имя...

"Не узнала меня... она почти не изменилась, все такая же... а я превратился в старика и ум мой блуждает..." – размышлял Бенедикт...

Он любовался природной красотой девочки, ни на что не решаясь...

Рыжие волосы девочки вились по ветру, приоткрывая невольно шею, которую он покрыл поцелуями в воображении...

Девочка остановилась у ручья, склонилась, черпнула ладью воду, смочила щеки, шею и продолжила путь...

Бенедикт шел за девочкой, постепенно впадая в безумие... видом он стал подобен Пану...

Во всем облике девочки было пьянящее обольщение...

Девочка обернулась, глянула на преследователя...

Бенедикт отвел взгляд на море и рифы, у которых плескались нимфы, играли с дельфинами, подумал:

"Только бы не побежала... мне ее не догнать..."

Бенедикт остановился, что-то сказал, умолк, оробел, уста онемели, губы пересохли...

Девочка звала его наготой и стесняла, пугала отказом...

Платье едва прикрывало ее колени... ветер задирал подол, открывая лоно...

Пес Пифагор залаял, повалился на землю, стал тереться спиной о камни, кататься, вдруг вскочил, заскулил...

"Что это с ним?.. что ему нужно?.. хочет, меня рассмешить... видит, как я устал и сочувствует... сострадает влюбленному старику, и столь неудачно влюбленному..."

Бенедикт потрепал загривок псу...

– Вижу и тебя дева сразила... должен тебе сказать, что женщина больше мужчины желает, хотя и стыдно ей обнаружить желание... она скрыть его пытается, томясь... и пользует уловки... проявляет скромность, но сеть держит наготове... чем ей ответить?.. какие дары предложить... – как будто случайно Бенедикт коснулся руки девы и слегка приобнял... – Не польстится она моими дарами... и плачи мои не помогут... сорвать мне ей лилию, розу с шипами или гиацинт... золота у нас нет, и богатств никаких... однако, где же она?.. ушла к рифам...

Мне надо было заговорить... и говорить, пока я не стал бы понимать, что говорю... но взгляд ее был холоден...

Да и была ли она... я сплю, и она лишь призрак зыбкий, призрачный, посланный мне сном...

Проснуться я хочу... и не хочу...

Дева не ушла... опять появилась уже в мантии примадонны... притворяется удивленной...

Что примадонна забыла на этом птичьем острове?.. совсем одна, без свиты...

Ну, предстану я перед ней, как бог... назову свое имя... поведаю ей о своих заоблачных странствиях... и что дальше?.."

Бенедикт вдруг обрел и пылкость, и смелость, заговорил... и очнулся на ложе в пещере с высоким сводом, в которой обитал уже несколько дней, спасаясь от непогоды...

Было еще темно... доносился невнятный шум прибоя...

"Где дева?.. скитается как призрак в скалах... или стала скалой, вросла в камень, чтобы плачей моих не слышать, напоминающих о браке, так ей ненавистном... спаслась бегством, оставила меня на ложе одного, терзаемого неутоленным желанием...

И все же я испытал радость пусть и от мнимых объятий..."

Так размышлял Бенедикт, одержимый безумием...

Он звал деву, просил отозваться, но все напрасно...

Птицы с высей спустились, все, сколько ни есть, разместились на иссеченных шрамами скалах, желая понаблюдать за стариком, возомнившим себя богом...

Среди птиц Бенедикт увидел и жен, махнул им неуклюже рукой...

Все они были в платьях невесты, ноги в котурнах...

Бенедикт смотрел на жен и слезы струились по его щекам...

Он обратился к женам с брачным славословием, превратившимся в скорбный плач, когда девы вошли в море по колено, по грудь... и скрылись с головой...

Даже не сбросив одежду, Бенедикт устремился за девами... опомнился, наглотавшись воды...

Волны помогали ему и мешали вернуться на берег...