Текст книги "Вопреки разуму, по велению сердца (СИ)"

Автор книги: Юлия Пасичная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

– А ты не думаешь, что у нее может быть ребенок после этой ночи? – неожиданно огорошил вопросом Эссен, облокотившийся на стену рядом с камином. Он так и не сел, увлекшись неожиданным разговором.

– Думаю, – помрачнел Вейзмир, поставив локти на стол и положив голову на руки. – И не представляю себе, как быть. Я могу попытаться передать ей деньги. Только где ее искать? И как? И что я могу для нее сделать? Какой из меня отец при такой жизни? Я даже рядом быть не смогу, чтобы не подставлять ее.

– А ты не думал уйти? – предложил идею Эссен. – Ты достаточно много сделал для нашего отряда. И вполне можешь отдохнуть. В лицо тебя знают далеко не все. Уехать в отдаленный город, забрать сестру и Рику и жить. Растить ребенка, построить дом.

– Нет, – покачал головой Вейзмир. – Рано. Мы еще многого не сделали. Да и нельзя пока. Властители не забудут нас, даже если оставить их в покое. Будут искать, преследовать. А это снова опасность для нее. Я не могу. Лучше я буду далеко. Но она останется жива. А ребенок... Если он будет, я сделаю все, что будет в моих силах, чтобы он ни в чем не нуждался. Я помогу ей. Издалека. Только бы ее отпустили!

В его голосе послышалась боль. Парень казнил себя за неосторожность, за слабость, которые привели к такой опасности для доверчивой девочки, вошедшей в его жизнь. И которая сейчас находилась в руках врагов – приманкой, ловушкой. Баав, понимает ли она, что ему нельзя к ней придти? Что это худший выход, который только можно придумать? Понимает. Должна понять. Она же умничка.

Собрав посуду со стола, Вейзмир отнес ее на кухню. А когда вернулся, Эссен сидел в кресле, задумчиво глядя на огонь, и о чем-то размышлял. Попрощавшись, Вейзмир ушел спать. Но еще долго лежал без сна, вспоминая глаза Рики, ее голос, теплые ласковые руки... улыбку... и заснул, прося демиургов сохранить ее. И ребенка, если он есть... Асур побери, возможно, он станет отцом. Эта мысль, проскользнувшая на краю сознания, вдруг наполнила Вейзмира ослепительным счастьем. На радуге этого счастья он соскользнул в сон...

Осень полноправной хозяйкой разгуливала по столице, щедро разбрасывая золотые листья на крыши домов, брусчатку мостовых, лепила их на мокрые от дождя стекла. Разноцветные шерстяные накидки стали привычным оттенком городского пейзажа.

Рика сидела у окна с вязанием в руках. Запертая в комнате почти постоянно, она отчаянно скучала, не имея возможности чем-то заниматься. К ведению домашнего хозяйства, конечно же, ее не допускали. Да она и не рвалась работать на ненавистных Призраков. На прогулки ее выводили только два раза в неделю и только в сопровождении кого-то из свободных в этот момент воинов. Все остальное время она была предоставлена сама себе. Бродила по дому и саду, читала свитки и книги из богатой библиотеки образованного Предводителя теней, писала на подаренных Вэлом листках записки и грустные стихи. Не привыкшая к праздности девушка с трудом переносила вынужденное безделье. Шел второй месяц ее плена, и ей изрядно надоело такое времяпрепровождение. Призраки, держа свое обещание не бить ее больше, прекратили издеваться над пленницей. Но тоска и скука вполне справлялись с этим сами. Да к тому же будущую мать отчаянно мучила тошнота, по утрам превращавшая ее в подобие трупа. Не один час проведен был над кадкой. Кислое яблоко постоянно лежало в кармашке фартука. Призраки, перестав ее мучить, просто прекратили замечать. Ей разрешили гулять по дому и саду, не выходя за ворота, показали, где кухня, и на этом «гостеприимство» закончилось. Служанка кормила пленницу, она же водила ее купаться и поделилась своим платьем, когда Рикино залило грязью из-под колес пронесшейся мимо повозки. К сожалению, впопыхах Энн набросала в мешок первых попавшихся платьев, и оказалось, что в дорогу собрана только младшая. Рика, более хрупкая и меньше ростом, чем сестра, в ее платьях ходить не могла – наряды свисали с нее мешком.

С девушкой никто не разговаривал, кроме Вэла, ежедневно наведывавшегося с докладом. Артишу к ней пускали далеко не каждый день, что изрядно злило младшую. Отлученная от сестры, та упорно тренировалась, мечтая если не превзойти Вэла, то хотя бы догнать его по воинскому мастерству. Призраки, нередко получавшие от нее хорошую трепку в поединках, постепенно начали уважать упорную и настойчивую девушку. Она же держалась холодно и враждебно, не разговаривая с ними, а молча вписывая свое имя в список поединков, размещавшийся на доске у входа в Казарму Замка. Завидев ее на стороне соперника, скрипел зубами не один опытный воин. Злости и желания победить в белокурой воительнице было хоть отбавляй. А ее воинское умение росло с каждым днем.

После поединков Артиша обычно отправлялась гулять по городу. Заходила в Храм, на Биржу, подолгу сидела на Центральной площади. Как-то вечером, уплетая свежую булочку, она вздрогнула от неожиданности: прямо перед ней приземлился дракон и умильно уставился на корзинку с горячей выпечкой. Узнав в зверушке Хранителя Темной склонности, популярной в столице, Артиша рассмеялась и протянула на ладони вкусную сдобу. Дракон аккуратно взял ее зубами и проглотил, невинно поглядывая на остатки. Так, смеясь, она и скормила зверю всю корзинку, купленную только что в таверне. Пришлось идти на Биржу, в те ряды, где торговали едой, и покупать на ужин продукты. Благо туда она и собиралась после того, как заглянет в таверну, единственное место в городе, где продавали сладкую выпечку к чаю. Артиша по привычке готовила обеды и ужины, не обращая внимания на то, приходит ли к трапезе ее опальный возлюбленный, или отсутствует. Если в этот день разрешали навестить сестру, то она готовила что-то особенно вкусное и несла гостинцы старшенькой. Правда, Рика, измученная тошнотой, ела мало и неохотно. Но очень радовалась приходу сестры, по которой очень скучала.

Сестры старались не разговаривать о доме, отце, о Вейзмире, понимая, что кругом слишком много любопытных ушей. Но иногда, оставаясь одни, они быстрым шепотом обменивались мыслями и радостью, что Вейзмир держится и не приходит в ловушку. И переглядывались, надеясь, что однажды Призракам надоест ждать упрямую жертву, и они отпустят пленницу.

Отношения Артиши и Вэла продолжали напоминать аврорские льды. Она по-прежнему не разговаривала с ним, а если они сталкивались за одним столом, то демонстративно молчала или обращалась исключительно к Блейку. Вэл злился, недоумевал, расстраивался, но решительно не знал, что делать. Артиша не слушала его объяснений, а если он пытался с ней говорить, просто вставала и уходила в другую комнату. Или на прогулку. Разговаривала она с парнем исключительно на языке поединков. На тренировках или в боях выкладывалась от души, сражаясь словно с настоящим врагом. В душе девушки жила жгучая обида на вступление любимого в ненавистный клан.

Правда, где-то в глубине души – Артиша упорно гнала от себя эту мысль – плескалось осознание того, что Рика права и у Вэла просто не было выхода. Фокстель действительно мог убить ее тогда за ранение Предводителя. А что до убийства отца... Стейс вряд ли рискнул бы сделать это намеренно. Даже учитывая ту наглость, с которой они вели себя в «Белом ястребе». Так что гибель Ульфа была случайной. Боль потери, конечно же, не ослабевала от сознания этого момента, но все же. Артиша не хотела думать о том, что пытался донести до нее Вэл. Что он отказался бы от клана, учитывая преступление Стейса. Но это было предложение, от которого нельзя отказаться. «Я подумаю об этом позже, – твердила девушка, отбрасывая тяжелую мысль. Не сейчас. Пока что важнее участь сестры, которую продолжают держать в плену, приманивая Вейзмира.

Рика вышла из комнаты, отложив вязание. Зная, что Предводителя теней сейчас нет дома, она решила спуститься в кухню и попить чаю. Почему-то при нем она стеснялась взять еду. Не то чтобы ей запрещали. Но... Поэтому сейчас она торопилась перекусить до возвращения хозяина дома. Достав чайник и пирожки, Рика села за стол. И вдруг услышала, что в комнате рядом кто-то есть. Из приоткрытой двери падал свет лампы. Поняв, что Предводитель вернулся, девушка решила поскорее съесть все и спрятаться снова в комнате.

– ... И Вы обещали, что я получу награду сразу, как только приеду в Лютецию, – раздался вдруг негромкий хриплый голос, принадлежавший, судя по всему, немолодому человеку. – Я честно сдал вам этого парня, Вейзмира. И не моя вина, что он пропал прямо перед вашим приездом. Я все правильно описал, и внешность, и сломанную руку. И девчонка, что сейчас у вас, сидела рядом. Целовались они возле бани. Так что я честно заработал свои деньги.

– Да – да, – рассеянно согласился Предводитель. – Я знаю, что ты не врешь. Ты просто не рискнул бы. Вот, возьми, – послышался глухой звон монет, когда мешочек с деньгами перекочевал в руки доносчика. – Можешь идти. Если найдем парня, получишь еще столько же. Свободен!

Рика осторожно встала и заглянула в приоткрытую дверь. Сердце екнуло: уходящий с наградой доносчик был ей хорошо знаком. Невысокий, щупленький, с плохо причесанными сальными волосами, он был одет бедно и неаккуратно. За три дня до налета Призраков он ночевал в «Белом ястребе», путешествуя из Китежа в Морион. Значит, тот шорох им с Вейзмиром не показался... И Призраки действительно приехали не наугад. Асур, как хорошо, что Энн успела увести брата. Страшно подумать, что было бы, если бы он попал в их руки. Да и сообщницам его не показалось бы мало. Уж всяко не наградили бы. Теперь бы выпутаться из того положения, в которое они попали...

Услышав, что дверь за гостем закрылась, Рика осторожно выглянула и, увидев, что хозяин дома вышел в сад, быстро поднялась на второй этаж и скрылась в комнате.

Грант не любил Лютецию, и ездил в столицу только в случае крайней необходимости. Его родной Китеж не шел ни в какое сравнение с холодной, высокомерной, угрюмой аристократкой – столицей. Грант был очень недоволен, когда глава клана Соколов Торстейн приказал ему отправиться на переговоры с кланом Morcego. Недавно произошло несколько стычек между ними и новобранцами из Соколов, и требовалось уладить конфликт, чтобы дело не дошло до войны, не нужной ни одному, ни другому кланам. Сам глава отправиться на переговоры не мог по причинам политического характера, посему попросил Гранта. А поскольку тот был ближайшим помощником главы, то и ехать пришлось ему. К слову, было у него в Лютеции еще одно дело... Нужно было повидать постоянную помощницу, которую он привлекал для решения некоторых деликатных дел. К счастью, ее основная профессия – наемная убийца – ему не требовалась. Но молчаливость девушки и ее умение не задавать вопросов были на руку талантливому мастеру интриг. Перед выездом из Китежа он назначил ей свидание в обычном месте – таверна «Вечный зов». А пока решил проехать по городу, выполняя мелкие дела: починка доспехов в Ремонтной мастерской, покупка нового поясного клинка. Да и в Магазине, говорят, оружие завезли. Неплохо бы топорик присмотреть хороший... Декабрь выдался теплым, снег приятно хрустел под копытами лошади, посверкивая в свете фонарей. Город готовился к Новому году. На ЦП давно поставили огромную елку, в городские магазины уже завезли елочные игрушки и новые подарки.

Задумавшись, он ехал на своей Пуле, рассеянно оглядывая занесенную снегом Центральную площадь. И вдруг глаз зацепился за что-то смутно знакомое. От неожиданности Грант даже не сразу понял, что увидел. И только проехав несколько метров, вдруг сообразил. Резко развернувшись, он подъехал к фонтану. На бортике сидела девушка, вид которой ярче слов говорил о том, как ей плохо. То ли от болезни, то ли от усталости лицо ее было очень бледным и осунувшимся. Уставшая путница зябко куталась в старенькую шубку. Она явно не первый час сидела на холодном камне. Похоже, что ей просто некуда было идти. Грант спешился и подошел к ней.

– Рикуль... привет. Что ты здесь делаешь? Я даже не сразу понял, что это ты. Не ожидал увидеть тебя в Лютеции, – присел он рядом, коснувшись ее руки. Рика подняла на него измученный взгляд. Пару секунд она, казалось, даже не узнавала сидящего рядом воина. И вдруг в наполнявшей глаза тоске блеснуло понимание.

– Привет. Как ты здесь оказался? Это же не ваш город, – слабо улыбнулась она. Грант поднял ее с каменного бортика и повел к Пуле. Лошадь недовольно фыркнула, учуяв чужой запах. Посадив девушку в седло, воин легко взлетел на Пулю и тронул поводья. Рика безучастно смотрела на роскошную черную гриву везущей ее лошади, ничего не говоря. Грант бережно обнимал ее, не давая упасть. Он видел, что девчонка чертовски устала, и усталость не только физическая. Что-то тяжелым грузом лежало у нее на душе. Осторожно выспрашивая, он восстановил происшедшее.

– Маленькая, а куда ты шла, когда они тебя выгнали? – склонился он к ее уху, поправляя шубку, в которую куталась Рика. – Ты же никого не знаешь в Люте. Искала сестру?

– Я никуда не шла, – монотонно ответила девушка. – Стейс вывел меня за ворота и сказал «Свободна. Ты нам больше не нужна, катись, куда хочешь». Я хотела спросить, где Артиша, но он уже захлопнул дверь. Я постояла еще немножко... Никто не открыл. Пришлось уйти.

– И ты весь день бродила по городу? Одна? Голодная и замерзшая? – поразился Грант. – Почему они не сообщили твоей сестре о том, что отпускают тебя?

– Не знаю, – пожала плечами Рика. – Они не отпустили меня. Просто вышвырнули за дверь. Как ненужную вещь. Поняли, что Вейзмир либо не попался на их приманку, либо просто не узнал, что я у них.

– Либо ему наплевать на тебя, – спокойно предположил Грант, останавливаясь у таверны и спрыгивая с Пули. Сняв спутницу с седла, он повел ее внутрь. Умная Пуля осталась у «Вечного зова». Она не нуждалась в привязи. Рика прошептала что-то так тихо, что в гуле таверны Грант ничего не услышал. Кивнув Августу, как старому знакомому, Сокол провел девушку к угловому столику, за которым обычно сидел. Подозвав Августа, сделал заказ, а пока попросил кружку горячего чаю и какую-нибудь булочку для голодной уставшей путницы.

– Маленькая, посиди тут, мне надо выйти ненадолго. Август принесет ужин, ешь. Я скоро вернусь, хорошо? – улыбнулся он, беря ее ладони в свои и согревая их дыханием. Немного согревшаяся Рика кивнула и впилась зубами в ароматную горячую выпечку. Поцеловав ее в висок, Грант поднялся и вышел.

У фонтана его ждала небрежно одетая высокая девушка, длинные белокурые волосы которой были спрятаны в сложную прическу, скрепленную боевыми иглами-шпильками. На ней были серебристо-серая рубаха и жилет со множеством кармашков, из которых торчали подозрительные предметы явно не мирного назначения. На плечи накинута меховая накидка. Замшевые бриджи плотно обтягивали ладные ножки девушки. Обута она была в черные замшевые же сапоги. Миндалевидные глаза странной девушки были серо-стальными, меняющими цвет в зависимости от настроения – от стали к спокойствию озерной глади в сумерках и обратно. Внезапный порыв ветра отогнул прядь волос, прикрывающую ухо, и показалось остроконечное ушко, которое она тут же заправила обратно под волосы.

Пуля недовольно фыркала и косилась на соседку, всем своим видом выражая крайнее недовольство ею. Впрочем, белокурой воительнице было решительно наплевать на мнение лошади. Буркнув «Alasaila celva», она отошла на пару шагов и хладнокровно уставилась на подходящего Гранта.

– Привет, Ру! – улыбнулся он. Глаза девушки сузились.

– Yelwa onna! – сквозь зубы прошипела она. – Когда ты запомнишь, что меня зовут не Ру? Я Рутиэль. Рутиэль Эдхиль из рода северных укротителей медведей.

– Я помню, Ру, – весело отозвался Грант. – Но мне лень выговаривать твое имя полностью. Поэтому не ворчи. У меня к тебе просьба.

– Как обычно, – пожала плечами наемница. – Когда ты просто так меня звал.

– Нет, по делу мы поговорим дома. Я, как обычно, остановился у Кианы, так что общаться будем там. Вот что: мне надо уйти часа на два-три. В таверне сидит девушка... В общем, ее надо отвести домой, искупать и уложить спать. Ей очень плохо, к тому же она беременна и устала. Справишься?

– Естественно, – невозмутимо покосилась на него Рутиэль. – Шагай отсюда. Будешь возвращаться – возьми эля. Темного, как обычно.

– Пару кувшинов? – понятливо хмыкнул Грант. – Конечно, солнц. Все, я ушел. Аккуратнее с Рикой. Не напугай ее. Ты можешь.

Не удостоив его слова вниманием, Рутиэль молча толкнула дверь таверны и вошла внутрь. Оживленный гул стих при виде необычной посетительницы. Остановившись у барной стойки, она обвела взглядом зал и, заметив Рику, обернулась к Августу:

– Три кубка текилы! И побыстрее!

В ожидании выпивки она покосилась на подопечную. К столику, за которым та сидела, подошел, покачиваясь, высокий воин со значком Баава на груди. Он был изрядно пьян, и его общество не сулило девушке ничего хорошего. Было видно, что она боится подошедшего и не хочет с ним разговаривать.

– Ты че, гордая такая? – неожиданно взревел пьяный боец, взмахом руки снося со стола кружку с чаем. Рика испуганно отпрянула, чтобы кипяток не обварил ее. – Я те нормально сказал: давай познакомимся!! Я Эрвин, а ты? Ну че молчишь? Че ты тут строишь из себя принцессу, я не понял?

Рутиэль в три глотка осушила бокалы, облизнулась и мгновенно преодолела расстояние до столика. Аккуратно сжала двумя пальцами плечо незадачливого кавалера. Правда, он почему-то скривился и вскрикнул, присев. Отшвырнув его небрежным жестом в сторону, Рутиэль обернулась к посетителям, с интересом наблюдавшим за разыгравшейся сценой.

– Ну что, есть еще желающие поговорить и познакомиться? – спокойно поинтересовалась она. Желающих не нашлось. Повернувшись к Рике, она приказала: – Пошли. Я за тобой.

Рика отчаянно покачала головой, отказываясь.

– Я никуда не пойду. Грант велел ждать его здесь. Я тебя не знаю. Я не пойду с тобой!

Губы ее побелели от страха. Разозлившись на несговорчивую девчонку, Рутиэль недовольно проворчала:

– Nai Moringotto tyе-mapuva! – и, неуловимым движением коснувшись шеи Рики, удовлетворенно кивнула, глядя, как та оседает на пол. Подхватив бесчувственную подопечную, забросила ее на плечо, как мешок с зерном, и спокойно направилась к выходу, по дороге бросив несколько серебряных монет на стойку бара. Посетители завороженно следили за гибкой, пластичной воительницей, несущей свою ношу, словно перышко. Гул в зале возобновился, как по команде, когда за странной гостьей захлопнулась тяжелая дубовая дверь...

Возле таверны лакомился рыбой из корзины белый верховой медведь. Привязанные у фонтана лошади и волки фыркали, недовольные соседством, но медведю было безразлично чужое мнение. Цепляя лапой аркаимских синежаберников, он отправлял их в рот и громко чавкал, довольно жмурясь. Рутиэль сдвинула бесчувственную Рику на левую руку и негромко свистнула, подзывая зверя. Уцепив последнюю рыбину, белоснежная махина плавно опустилась на все четыре лапы и неторопливо подошла к хозяйке. Сгрузив Рику на спину медведя, Рутиэль взобралась следом и похлопала зверя по спине:

– Пошли, Муха! К Киане.

Зверь заворчал и двинулся по направлению к ближайшей улочке.

В Морионе, как всегда, было серо и уныло. Начавшаяся зима прокалила холодом каменные стены домов, согреть которые не могли даже камины. Один из них как раз и уплетал заботливо уложенные горкой березовые дрова. Прямо перед камином сидел молодой парень. Черные волосы, спадавшие на спину, причудливо тронула ранняя седина. В зеленых глазах то и дело саламандрой вспыхивали странные огоньки. Было похоже, что он мучительно пытается что-то вспомнить. Что-то очень важное. Одет он был, как воин, но оружия при нем не было. На левой руке виднелись следы недавнего перелома – чуть припухшие алые рубцы. Рядом с креслом стоял табурет, на котором – нетронутая тарелка с едой и бокал с яблочным соком.

Миловидная служанка вошла в комнату, укоризненно покачав головой при виде остывшего ужина. Забрав тарелку, она вышла, аккуратно притворив за собой дверь. Парень даже не пошевелился, продолжая вглядываться в огонь.

На кухне девушка поставила тарелку на стол и принялась чистить овощи для салата. Сидящий возле окна черноглазый парень улыбнулся и взялся помогать ей. Он был одет как средней руки торговец, в меру преуспевающий. Но внимательный глаз углядел бы в нем опытного воина, зачем-то нацепившего на себя чужую маску. Дорезав последний огурец, он сложил все в тарелку и налил себе чаю.

– Как он? – поднял голову черноглазый. Девушка слабо улыбнулась.

– Так же. Сидит и смотрит на огонь. Опять ничего не ел. Он с голоду собрался умирать, что ли?

– Не знаю, солнышко. Вчера поел немножко. Жалко мне его. Помнишь, каким мы его нашли?

– Помню, – поежилась девушка. – Краше в гроб кладут. Израненный, в крови. Голова разбита. Трава на три лиги вокруг кровью залита и усыпана обломками оружия. Что ж за мясорубка была, в которой он участвовал?

– Не знаю, милая. Я его, как и ты, тогда впервые увидел. Ну хоть подлечили, и то слава Вельду. А то как мертвец был, – грустно усмехнулся парень, накрывая ладонью руку подруги. Та заправила салат и достала ложки.

– А был ли? Он ведь ничего не помнит. Кто он, откуда, что там делал, в этом лесу. Вспомни, сколько раз он порывался уйти. И оставался не потому, что ему так хорошо с нами. Просто ему некуда идти.

Она подошла к окну и постояла несколько секунд, вглядываясь в темноту. Затем вернулась за стол. Черноглазый взъерошил собственные волосы цвета спелой ржи и допил чай.

– Ну так мы его и не гоним. Пусть живет, сколько нужно. Авось вспомнит когда-нибудь свое имя и прошлое. А пока останется для нас Аскаром. Как-то же надо его называть. Давай я помогу тебе.

Он налил кипятку в большую деревянную кадку и принялся мыть посуду после ужина. Девушка стояла рядом с чистым полотенцем в руках, ожидая первую тарелку.

Небольшой особняк в соседнем квартале хорошо знал Гранта и Рутиэль, которые часто останавливались в нем. Поэтому Киана, хозяйка, услышав стук в ворота, спокойно открыла дверь, не удивляясь странной ноше гостьи. Муха приветливо фыркнул, узнав светловолосую сероглазую любимицу, баловавшую его вкусной и нежной царь-рыбой. Обнюхав ее платье и фартук, он недовольно чихнул, не найдя в кармане запаха привычных лакомств, и направился на свое место у старой яблони в углу, где его ждала миска с ужином. Улегшись, Муха неторопливо принялся за еду, не обращая внимания на соскользнувшую с его спины хозяйку и ее ношу. Оказавшись на земле, Рутиэль похлопала Рику по щекам, приводя в чувство. Открыв глаза, та резко отшатнулась, врезавшись спиной в глухо заворчавшего Муху. Взгляд ее был наполнен ужасом и непониманием. Привезшая ее странная девушка спокойно стояла, ожидая, пока пройдет испуг и найденная сможет нормально реагировать на происходящее.

Наконец Рика немного успокоилась и огляделась. Уютный, красивый дом с небольшим яблоневым садом, приветливо распахнутые двери, украшенные затейливой резьбой. Хозяйка – девушка чуть старше ее самой, улыбающаяся, как доброй знакомой. И... та самая белокурая бестия с миндалевидными глазами, искрящимися льдом.

– Кто ты? Зачем ты меня увезла из таверны? Грант будет искать меня, – осторожно произнесла Рика, ожидая взрыва гнева или удара от непонятной соседки. Та с ледяным спокойствием повернулась, чтобы идти в дом:

– Грант прислал меня за тобой. У него дела, он будет позже. Просто мне не хотелось долго уговаривать тебя. Я не привыкла произносить много лишних слов. Идем в дом, тебе надо переодеться и искупаться. Киана приготовит ужин.

Озадаченная до предела девушка послушно дала увести себя в дом. Жарко натопленная баня уже ждала ее. Компанию в помывке составила хозяйка дома. Рутиэль, уроженка авроры, предпочитала Канал Лютеции с его ледяной водой. Через два часа распаренная и согревшаяся Рика, одетая в чистое платье, пила горячий чай, забравшись с ногами в кресло. Рядом пристроилась кошка Кианы, рыжее чудо размером со среднюю собаку. Звали питомца Йожинька, что ее нимало не смущало. Мурлыча, она точила когти о ножку кресла и потягивалась. Киана, умаявшаяся за день, закончила уборку на кухне, и, извинившись, ушла спать. Рутиэль молча разожгла камин и уселась на пол с кружкой морса в руках. Задумчиво глядя на огонь, она думала о чем-то своем. Рика тоже молчала, разглядывая спасительницу, избавившую ее от приставаний незнакомого последователя Баава.

– Рутиэль... – наконец решилась она. – Расскажи мне о себе. Кто ты, откуда? Почему ты так не похожа на других? Чем ты занимаешься? Откуда ты знаешь Гранта? Пожалуйста!

Она затаилась, ожидая реакции спутницы. Воцарилось долгое молчание. Неожиданно та скупо улыбнулась и заговорила, отставив кружку:

– Мои родители происходят из двух древних родов. Отец – из рода северных укротителей медведей, а мать – из рода дозорных мрака столицы. После свадьбы они жили в замке Повелителей в Лютеции. В результате переворота моя мать погибла при битве у стен замка вместе с большей частью рода дозорных, когда мне было 8 лет. Мой отец, выполняя просьбу матери, бежал в Морион, на тот момент полумертвый каменный город. Где и укрывал меня до 12 лет, после чего смог бежать на родину в Аврору, там его с радостью принял вождь рода. Меня обучили всем знаниям и наследию клана Укротителей. Достигнув 15 лет, я прошла присягу на службу в верховом отряде и, отправившись на охоту, укротила своего боевого медведя. Через 2 года меня перевели в личную охрану вождя.

– Наверное, отец гордился тобой, – тихо проговорила Рика, кутаясь в одеяло. Чай давно был допит, а наливать новый ей не хотелось. Уставшее тело отказывалось служить хозяйке. Рутиэль села, обняв руками колени, и снова уставилась на огонь.

– Да... отец гордился. Сам он также приносил присягу, едва вступив в юность, но, достигнув уже преклонного возраста, был переведен в советники вождя и уже не мог наслаждаться боем, а лишь наблюдал, как растет его дочь. Когда мне исполнилось 18, я уже знала все заклинания нашего рода, среди ровесников редко находились достойные соперники.

Белокурая бестия замолчала, подбросив поленьев в огонь. Некоторое время тишину нарушал только треск пламени.

– И тут грянула война. На нас напали наши же союзники из клана Пресмыкающихся, оставив нас без поддержки. Они сметали все на своем пути, многие опускали клинки, не в силах подняться против тех, кто только вчера был другом. Ночью они ворвались в палату вождя и вырезали всех... – голос Рутиэль дрогнул. – Моего отца последним... я возвращалась с разведки с докладом... и увидела, как ему перерезают горло, а все вокруг в крови. Их было четверо, я убила всех и была вынуждена бежать. Город сдали еще до моего возвращения. Я бежала в Морион. Сменила имя, по возможности внешность. Но все равно всем были чудны мои прямые белые волосы и бледная кожа, я была чуждой народу, всю жизнь прожившему в каменных джунглях мертвого города.

Рутиэль встала и ушла на кухню. Вернувшись, она поставила на табурет корзинку с булочками и две кружки. В одной был свежий чай, в другой – темный саркельский эль. Сделав пару глотков, белокурая бестия уселась перед камином в той же позе, удивляясь про себя, почему вдруг решила открыться этой девчонке, которую видит впервые в жизни. Может, просто устала от вечного одиночества и невозможности с кем-то поговорить... Наемная убийца, профессиональная воительница – окружающие видели в ней лишь эти качества. А эта голубоглазая задала вопросы, совсем не касающиеся ее работы. Ее интересовала сама Рутиэль, ее прошлое, характер, жизнь... И белокурая одиночка впервые в жизни дрогнула и разоткровенничалась.

– Я старалась по вечерам забиваться в уголок в «Веселом узнике» и слушала истории, которые привозили проезжие торговцы... несколько раз случались стычки с местными жителями, в итоге мне пришлось покинуть город. Ночью я перебиралась через Железные горы, моему медведю было тяжело там – там совершенно нечем питаться, потому передвигались мы медленно, в основном ночью. В итоге вышли в наполненные дичью леса близ Китежа. Мухе приходилось почти всю дорогу скрываться в лесу, пока я бродила по дорогам, ища путь к городу. По пути попадались странники, они рассказывали, что в городе боевые действия и там неспокойно, что Пресмыкающиеся начали расширяться и уже имеют 4 базы... моему негодованию не было предела, но я продолжала путь. В Китеже я вела такой же замкнутый образ жизни. И вот однажды в таверне, я увидела Гранта. Он отдыхал с друзьями, позже я узнала – отмечали какую-то победу. Он весь вечер наблюдал за мной, пока я не ушла. Я не видела его целый месяц. А потом снова заметила в таверне. Когда трактирщик стал закрывать заведение, я собралась уходить. И вдруг резко отшатнулась, охваченная предчувствием. Прямо перед моими глазами в дверь вонзился стилет. Увернувшись, я попала прямо в руки Гранта. Он даже не улыбнулся. Спросил: «Кто ты такая?». Я молчала. «Ты не похожа на местных жителей, но я слышал о похожих на тебя людях. Кто ты, белокурая убийца?»

Рутиэль снова замолчала. Рика доела булочку и отпила глоток чая. Затаив дыхание, она слушала захватывающий рассказ белокурой спасительницы.

– Я уехала в Люту. Там началась война против новых Повелителей, убийц моей матери. Разыскав старого друга, я вступила в движение против Повелителей. Следила за Пресмыкающимися, кого отлавливала – сразу же убивала... наше движение знало об этом... и ближе к концу противостояния я завоевала репутацию наемницы. После войны я с радостью узнала, что смогу вновь уехать в Аврору. Город изменился, мало кто вспоминал об укротителях медведей. Но несколько человек все же узнали меня. Я вернула себе имя Рутиэль. Я смогла разыскать остатки моего племени и мы начали обучение людей, воевавших против Повелителей. Так было возрождено мое племя. Сейчас мы мало чем отличаемся от обычных людей. И медведи уже не подчиняются каждому.

– А как ты снова встретила Гранта? – спросила Рика, отважившись сесть на пол рядом с Рутиэль. Та покосилась на соседку, но ничего не сказала, прихлебывая эль. В глазах ее плескались воспоминания, темные, как ночное небо.

– Однажды я путешествовала по владениям Коалиции – это союз, в который входит клан Гранта в том числе. В Китеже меня очень тепло приняли, был большой пир в честь праздника Танцующих ножей. Я танцевала на празднике... вспоминала те славные времена, в которые меня только обучали обычаям, заклинаниям и когда я ночи напролет носилась с Мухой. Отправляясь спать, я столкнулась нос к носу с Грантом. Только потом мне сказали, что он из клана Соколов, повелителей Китежа. Мы замерли, и он сказал: «Я знаю, кто ты. Я навел справки. Ты успела завоевать себе неплохую репутацию у нас. Не бойся, я друг. Я знал несколько человек из твоего племени, в старые времена, и слышал о твоем отце, ты достойная дочь». После чего просто ушел. Я уехала в Аврору, а через месяц он приехал в гости. Мы начали общаться и понимать друг друга. С тех пор я стала жить на 2 города, Китеж стал мне также близок, как и Аврора. Со временем я стала доверять Гранту, а он, зная, что я боец, давал мне сначала мелкие поручения, потом посерьезнее. В итоге меня отстранили от дел в восстанавливающихся Укротителях Медведей, и с тех пор я стала правой рукой Гранта, исполняю его поручения. Но по официальной информации я просто курирую Китеж от Укротителей Медведей.