Текст книги "Вопреки разуму, по велению сердца (СИ)"

Автор книги: Юлия Пасичная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

Преследователь выволок Энн за руку и втолкнул в карету, стоящую рядом со входом с предусмотрительно открытой дверью. Вскочив следом, дал команду ехать. Напротив на скамейке сидел еще один представитель этого же клана с недобрым взглядом. Энн внутренне поежилась. Ничего хорошего от этой поездки она не ждала.

Карета остановилась у неприметного домика на окраине города. Энн вытолкнули наружу и завели внутрь. Сидевший напротив похититель сорвал с нее шубку и обыскал карманы. Вытащив конверт, разорвал его и пробежал глазами.

– Ну я же и знал, что прав, – осклабился он, толкая пленницу в комнату. – Говорил же этим остолопам, что ты на него похожа. Только глаза другого цвета. Ну и где твой братец, детка?

– Я не понимаю. О чем вы? – исподлобья глянула на преследователей Энн.

– Не придуривайся! – жестко оборвал ее тот, что постарше, высокий воин с мечом. – Ты сестра Вейзмира. Вы похожи. Странно, что Призраки сразу не заметили. Пряталась небось от них. Где он? На конверте нет адреса. Кому ты его несла? Через кого у вас связь?

– Моего брата зовут Орест, – как могла хладнокровно заявила Энн. – Адреса на конверте нет потому, что он переезжает с места на место. Он географ. А я несла письмо его другу. Он закупал здесь инструменты для экспедиции в Ар Каим.

– Кому ты врешь, мерзавка? – разозлился парень, ударом швырнув ее на пол. – Давай договоримся сразу: мы знаем, кто ты. И не надо прикидываться. Говори, где он – и пойдешь домой.

Энн чуть слышно застонала – боль в ушибленной руке была сильной. Собравшись, она пожала плечами:

– Ну это вы знаете. А я даже не в курсе. Я сказала правду. И отстаньте от меня, недоумки слепые.

...– И тогда они начали ее бить, – тихо проговорил Вейзмир, опустив голову. Эссен потрясенно молчал. – А когда спохватились, Энн уже не дышала.

– С ума сойти, – поразился Эссен. – И ты думаешь, это вещий сон?

– Не исключено, – криво улыбнулся Вейзмир. – Если помнишь, тебя я тоже во сне увидел. Как бы я хотел, чтобы это оказалось только сном! Но понимаешь... – он коснулся рукой груди – там, где сердце – здесь стало тоскливо и пусто. Моей сестры нет в живых. Я должен поехать туда.

– Зачем? Ты не знаешь, где она. Ты даже похоронить ее не сможешь! – принялся отговаривать друга Эссен. – Или ты знаешь, где этот дом?

– Знаю. Рядом с маленьким парком возле озера. Я там часто бывал. Надеюсь, они не увезли ее слишком далеко. В крайнем случае обращусь к Ведунье. Я должен похоронить сестру.

– Хорошо, – кивнул Эссен. – Завтра поезжай. Но если бы ты знал, как я надеюсь, что ты ошибся.

– Я сам надеюсь, – грустно улыбнулся Вейзмир. – Но увы. Я редко ошибаюсь.

Через два дня Вейзмир уехал в Китеж на поиски сестры. Найдя Рейна, он узнал, как все получилось. Оказалось, Райса отвлекли покупатели, и он ушел в подсобку за товарами, которых не оказалось на прилавке. Этого времени похитителям хватило, чтобы увезти Энн. К счастью, убийцы не озаботились сокрытием улик, и убитую бросили прямо в сарае дома. Поверхностный обыск – и Вейзмир нашел сестру. Письмо, ставшее причиной ее гибели, так и валялось рядом с окровавленным телом девушки. Вейзмир впервые пожалел о том, что не умеет плакать. Потому что боль при виде погибшей сестры была невыносимой. Каленым железом она жгла сердце и душу. Впервые за много лет парень подумал о той цене, которая заплачена за идею. Он сам знал, на что идет. Но Энн... Рика... Ульф... они были ни при чем. Однако безжалостная волна мести смела и их. Тряхнув головой, Вейзмир прогнал непрошеные мысли и погрузил сестру, бережно завернутую в чистую холстину, на повозку...

В дом, где они жили с Эссеном, Вейзмир попал только через два дня. В Китеже он осторожно связался с Людвигом, которому Энн с разрешения брата рассказала часть истории, и предупредил, что на кладбище добавится еще одна могила. Парень отписал, что приедет помочь с похоронами. Засыпав свежую могилу мерзлой землей, они отправились в таверну Китежа погреться и перекусить. Соваться в «Белый ястреб» Вейзмир не рискнул.

Заказав по коктейлю, парни молча выпили. Чуть позже Людвиг рассказал о том, как они жили все это время, как привезли убитых Артишу и Вэла. Вейзмир признался, что несколько месяцев был просто растением, не помнящим ничего. О Рике Людвиг сказал, что она в Авроре у Сигмара. Попрощавшись, Вейзмир отправился обратно в Саркел.

Войдя в кухню, он недоуменно нахмурился: за столом сидел мертвецки пьяный Эссен, приканчивавший уже – судя по количеству бутылок вокруг – девятый коктейль. Глаза его были наполнены страшной смесью тоски и злости. Закуска на столе предстала в меньшинстве: хлеб, куски вяленого мяса, соленые огурцы.

– Что отмечаем? – осторожно поинтересовался Вейзмир, присаживаясь напротив и отправляя в рот кусочек мяса. Эссен поднял на него мрачный взгляд.

– Смерть твоей сестры.

– Не понял, – удивился Вейзмир. – Не, я благодарен тебе за сочувствие, но...

– Да какое, к Бааву, сочувствие!!! – взорвался черноглазый. – Я любил ее! А теперь ее нет, понимаешь?

Он яростно смахнул со стола пустую бутылку, и та, пролетев через всю кухню, звонко раскололась о печь. Вейзмир ошарашенно молчал.

– Погоди... – начал он. – Разве вы были знакомы?

– Много ты знаешь. – Эссен успокоился так же быстро, как разъярился. – Я к Рейну ездил. А она как раз пришла за покупками. Райс нас и познакомил. Я влюбился сразу. Как мальчишка. Она такая красивая... и такая нежная. Баав побери всех этих Властителей!!! Она не должна была умереть! Ей двадцати не было! Подонки...

Он залпом допил коктейль и вздохнул.

– Ладно. Проехали. Я прикинул, что вчера ее уже похоронили... И решил выпить. Она самая лучшая на свете... И я не знаю, есть ли где подобные ей... Вряд ли. Я уберу тут. Иди спать...

Вейзмир молча встал, потрясенный неожиданным откровением друга, и вышел из комнаты.

Через несколько дней друзья собрались перебираться в Лютецию для проведения очередной серии боев. Эссен, как обычно, поехал первым – оценить ситуацию, разведать, что к чему. Пристегнув к седлу сумку, он вскочил на коня и подмигнул Вейзмиру:

– Ну что, друг, жду тебя утром в Люте! Покажем этим Властителям, где раки зимуют. Заодно и тот клан, что Энн убил, получит по самое не хочу. Я этим подонкам просто так ее смерть не оставлю. Ответят.

Вейзмир кивнул и вернулся в дом. Он собирался еще сделать кое-какие дела и отдать ключ от дома хозяйке. К тому же опасно было ездить вдвоем. Все-таки были те, кто знал в лицо нарушителей спокойствия Властителей.

Неторопливо собравшись, путешественник перекусил и проверил все окна и двери. Убрал в ящик свечи и огниво, запер дом и тронулся в путь. До ночи он собирался преодолеть путь и переночевать уже в Ветлужском лесу, в сторожке, которая служила временным пристанищем охотникам. Монотонный ход лошади успокаивал, и Вейзмир, привыкший к поездкам, благополучно продремал в седле добрых полдня. Остановившись у реки Кара-Бара, он быстро перекусил и после короткого отдыха поехал дальше, чтобы не тратить время на разведение костра. Мерно покачиваясь в седле, он думал о сестре и о Рике. Письмо, которое он перед отъездом отправил на имя Сигмара, должно было дойти до Авроры только через несколько дней. В нем Вейзмир постарался объяснить любимой все, что произошло с ним за эти месяцы. Про потерю памяти, про ранение. Про то, что понял – он любит ее. И очень хотел бы быть рядом. Но как это сделать, чтобы снова не навлечь на нее беду? Рассказал о смерти Энн, признался, что похоронил ее на кладбище возле «Белого ястреба». Спросил про ребенка – как он, кто родится, по ее мнению – мальчик или девочка. В общем, письмо получилось длинное и обстоятельное. В нем Вейзмир проговорил все, что не сказал Рике за время их разлуки. И в конце – «Не обещаю. Но постараюсь сделать все, чтобы увидеть тебя. Люблю.»

Ранний зимний вечер застал его в приречном лесу. Привычно сориентировавшись по карте, Вейзмир направил лошадь к поляне, на которой располагалась избушка. Спешился, привязал и насыпал ей корма. А затем принялся обустраивать ночлег. Утром ему предстояло проехать большой кусок пути – до ближайшего придорожного трактира в окрестностях Светлояра – ибо дорога пролегала по торговому тракту мимо Китежа. Наколов дров, путешественник затопил печь в избушке и занес в дом сумку с продуктами. Соорудив нехитрый ужин, он принялся за трапезу. Углубившись в собственные мысли, Вейзмир не сразу понял, что его лошадь тревожно ржет, о чем-то подавая сигнал. Набросив куртку, он схватил топор и выскочил наружу, решив, что животное напугал случайно забредший на поляну дикий зверь.

Возле ограды четверо зверского вида личностей деловито отвязывали лошадь, негромко переговариваясь. Пятый стоял у крыльца, нетерпеливо поглядывая на дверь.

– Эй, ребята, ничего, что это моя лошадь? – спокойно поинтересовался Вейзмир, переложив топор в левую руку. Грабители обернулись. Тот, что держал в руках повод, хищно оскалился:

– Не, нормально. Мы ее заберем, а ты сиди тихо, угу? Глядишь, целее будешь.

Вейзмир шагнул с крыльца и без предупреждения нанес удар тому, что стоял рядом. От неожиданности разбойник пропустил удар и упал. Зато его товарищи дружно кинулись на зеленоглазого защитника. Парень вертелся, как мог, достав ударами двоих – и весьма ощутимо, судя по их злобным выкрикам. Но пятеро – это все же пятеро. К тому же они не провели в седле целый день и не были уставшими. Очень скоро Вейзмир упал, не в силах справиться с превосходящими силами противника. Кроме топора, при нем ничего не было – ни магических рун, ни запасного оружия.

Через полчаса снег вокруг крыльца был густо залит кровью, на белоснежном фоне смотревшейся ярко-алой. Впрочем, свет луны вычернил кровавые пятна. И молочно-мутным лучом осветил бледное лицо лежащего. Внезапно из близлежащих кустов выбрался большой белый медведь с зайцем в зубах. Любопытный зверь, совершенно не боясь жилья, слопал добычу и, переваливаясь, вошел во двор. Брезгливо фыркнул, понюхав залитый кровью снег, и с интересом уставился на лежащего без сознания раненого. Внимательно осмотрев и обнюхав парня, медведь вдруг встал на задние лапы и громко заревел. Спустя несколько минут во двор неожиданно скользнула темная фигура. При свете, падавшем из распахнутой двери избушки, стало видно, что это высокая белокурая девушка в одежде воина. В руках ее был лук и несколько диких уток. Похоже, эти двое отлично знали друг друга и охотились вместе. Завидев находку своего питомца, девушка ахнула – состояние раненого оставляло желать лучшего. Бросив птиц на крыльцо, она втащила найденыша в избушку и принялась осматривать. Результаты осмотра ее не порадовали. Мало того что парень был зверски избит и изранен, он еще и сильно простудился, лежа на снегу. Рутиэль вздохнула: их с Мухой традиционная охота закончилась, не начавшись. Раненого срочно нужно было везти в Аврору и выхаживать. Здесь, в лесу, она ничего не сможет для него сделать. Промыв и перевязав раны, Ру завернула парня в теплое одеяло, найденное в его вещах, и погрузила на Муху. Вскоре пошел снег, и к утру ничего не напоминало о разыгравшейся возле избушки драме. Запертая дверь, заснеженный двор. И только равнодушная луна освещает заливает неземным светом окружающий пейзаж.

Рика сидела у окна с иголкой в руках. Последние дни она вдруг увлеклась вышивкой. Жена Сигмара, заметив это, предложила нашить малышке вещей и одеяльце. Чем будущая мама и занималась весь вечер. Улыбаясь своим мыслям о дочери, она вышивала солнечный денек на одеяльце – лужайка, озеро. И сказочные герои вокруг. Увлекшись, Рика даже не заметила прихода крестного. И обратила на него внимание только тогда, когда он подошел вплотную и окликнул ее.

– Привет, крестный! – радостно улыбнулась девушка. – Как ты?

– Я в порядке. Ты хорошо себя чувствуешь? – озабоченно поинтересовался Сигмар. Рика кивнула. Достав из сумки плотный конверт, Сигмар протянул его крестнице.

– Держи, солнышко. Это тебе привет от Вейзмира. Только брось в печь, как прочтешь. Не надо рисковать, хорошо?

Пяльцы выпали из разом ослабевших рук. Через несколько секунд Рики уже не было в гостиной. Она заперлась в своей комнате и дрожащими от нетерпения пальцами распечатала конверт. Это была первая весточка от любимого за много недель ожидания и тревоги...

Сигмар отправился на кухню, где жена готовила ужин. Привычно обняв ее, он промурлыкал на ушко кое-какие планы на сегодняшний вечер, справедливо предположив, что Рике будет не до них. Она явно намерена выучить письмо Вейзмира наизусть. Или хотя бы прочесть его раз пятьдесят. Покраснев, Вишневая мягко отстранила мужа, взглядом пообещав жаркую ночь, и продолжила готовить. Как положено главе семьи, Сигмар уселся в кресло и обложился счетами и прочими документами. Вечер прошел идиллически и романтично. Правда, у обитателей дома он закончился по-разному...

В первую минуту Вейзмир, открывший глаза после трехсуточного забытья, подумал, что попал в сказку или что-то подобное: ослепительная белизна вокруг, яркие, заставляющие жмуриться оттенки. Казалось, комната, где он находится, сделана изо льда: гладкая, зеркальная поверхность отбрасывала разноцветные блики – розовые, голубые, серебряные, фиолетовые. Кровать, на которой он лежал, занимала добрую половину комнаты. Темное дерево, покрытое лаком, удобный мягкий матрас, белоснежные покрывала.

Попытавшись встать, Вейзмир скривился от боли: тело ныло, словно по нему прошлось стадо взбешенных драконов. К тому же почти полностью он был запеленат в бинты. Проведя рукой по лицу, парень понял, отчего обзор слегка смещен. Левую половину лица закрывала повязка, поэтому любоваться окружающим пейзажем он мог лишь одним глазом. Вейзмир поморщился, пытаясь вспомнить, что же предшествовало столь печальному зрелищу. Ах да. Лесная избушка и пятеро любителей чужого добра. Стоп, а как же он оказался здесь? И кстати – где «здесь»? По интерьеру напоминает Аврорские ледяные дворцы, как называли их местные. Но уж больно роскошная обстановка. Такие зеркала и мебель могли стоять только во дворцах аристократии. И кто бы из обитателей местного райского уголка мог оказаться в лесу в тот вечер? Очень странно.

Внезапно отворилась дверь, и в комнату вошла юная девушка в платье служанки. В руках у нее был поднос, на котором, дразня взгляд и нос, стояли разнообразные кушанья и кувшин с питьем. Поставив принесенное на столик возле кровати, девушка поклонилась и исчезла быстрее, чем Вейзмир успел что-то сказать. Впрочем, проснувшийся вдруг голод заставил его на время забыть о любопытстве и отдать должное вкусностям. Увлекшись, он не заметил, как дверь неслышно отворилась и на пороге возникла белокурая воительница, с легкой усмешкой взиравшая на обитателя комнаты. Заметив наконец ее взгляд, Вейзмир смутился и отодвинул тарелку.

– Да ладно, ешь, чего ты? – усмехнулась пришедшая, непринужденно присаживаясь в покрытое белой шкурой неизвестного животного кресло. – Это даже хорошо, что у тебя аппетит. А то когда я тебя нашла, думала – все, хоронить бедолагу. Потом гляжу – вроде дышишь. Привезла сюда. Лекари наши тебя чуть-чуть подлатали заклинаниями. Уж извини, полностью вылечить тебя даже твой Баав не сможет. Покалечили знатно. На кого нарвался-то? И кстати, меня зовут Рутиэль. Я тут вроде принцессы. Но ты можешь звать меня просто по имени. А тебя как называть?

– Вейзмир, – настороженно уставился на нее парень.

– О, так вот ты какой... – покачала головой воительница. – Теперь понятно, в кого влюбилась Рика.

– Откуда ты... – изумился парень.

– Оттуда. Я твою Рику знаю – такое вот совпадение. Ну а твое имя она во сне повторяла раз сто, пока болела. Да не переживай ты... ишь скривился. Простуда обыкновенная. Артиша ее на ноги в два счета поставила. Так что дочке твоей ничего не угрожает. В общем, так. Морочить тебе голову я не буду, – встала Рутиэль. – Все, что могли, мы сделали. Но видеть ты будешь только одним глазом, а твоя правая нога как минимум год не будет сгибаться толком. Похромаешь годик. Вот так. А пока ложись. Ты сейчас на лекарствах и заклинаниях держишься, вот и кажется тебе, что сил полно и здоров. Через часик такую усталость почувствуешь, что взвоешь. Отдыхай. Я зайду позже.

И вышла, оставив ошеломленного своими словами Вейзмира.

Наутро Рутиэль уехала в Китеж, выполняя очередное задание Гранта. Через несколько дней, осунувшаяся и похудевшая, она возникла на пороге дворца. Как обычно, никто не удивился – все давно привыкли к неожиданным отлучкам принцессы. Приведя себя в порядок и поужинав, Ру вызвала главного лекаря дворца. Богатый костюм в серо-бордовых тонах, сумка на плече, вкусно пахнущая травами и солями, умный усталый взгляд – высокородного Таурендиля Рутиэль знала с детства и очень любила. Кивнув на стул напротив себя, она налила сока и вопросительно уставилась на целителя. Тот слегка улыбнулся.

– Принцесса, с ним сложно. Мы делаем все возможное. Но Вы же знаете – нельзя вылечить, если человек сам не хочет. А он не хочет. У парня очень тяжело на душе. Рухнула вся его жизнь. Погибла сестра. По его вине – пусть он и не хотел – осиротела эта девушка, Рика. Неизвестно, что с ней и встретятся ли они. К тому же мужское самолюбие – вчера он был сильный, великолепный воин. А сегодня калека.

– Ну и балбес, – ласково охарактеризовала страдания Вейзмира Рутиэль. Допив сок, встала и отправилась навестить спасенного.

Вейзмир сидел в кресле у окна, мрачно созерцая двор. Закатное солнце щедро разбросало блики разных оттенков, превратив заснеженное пространство в сказочный мир. Впрочем, в зеленых глазах Вейзмира плескалась лишь черная вода тоски и отчаяния. Левый глаз, освобожденный от повязки, мертво смотрел в одну точку. Затейливый шрам, словно нарисованный рукой злого гения, тянулся от виска к подбородку. Пальцы левой руки нервно барабанили по подлокотнику.

Рядом на столике стоял поднос с нетронутым ужином. Не поворачиваясь, парень негромко приветствовал вошедшую.

– Ну и что у нас тут за переживания? – насмешливо поинтересовалась Рутиэль. – Ах да. Смысл жизни потерян. Возврата к борьбе нет и долго не будет. Мы изранены и в душе тоже. О ужас, мы никому не нужны. Я правильно озвучила тот бред, который кипит в твоей тупой башке?

– Это не бред, – начал Вейзмир, но воительница его мгновенно перебила:

– А что это? Ты что тут из себя строишь, мученик? Ах, что ты, хромает он! Нога на месте? На месте. Ходить можешь. Что тебе еще надо? Воевать не можешь? Да и к Асуру твои войны. Пора остановиться когда-нибудь! Мало тебе смерти сестры и Рикиной семьи? Может, уже услышишь знаки демиургов? Намек на то, что достаточно?

Рутиэль не повышала голоса, но слова ее хлестали, словно ледяной ветер на горной вершине. Вейзмир опустил голову, ничего не говоря. Боль в ноге не унималась. Остроухая воительница тоже:

– Ты о Рике подумал? Ты пустил ее в свою жизнь, принял ее любовь – и что? Провел ночь и исчез? Прости, дорогая, я на войну? Ах да, ты ж память терял. Только это было месяц назад – когда ты все вспомнил! Ты ей написал? Дал знать, что жив и просто не помнил ее? Ты хоть знаешь, что она чувствовала все это время? Она тебя ни разу не упрекнула, она все понимает! Но от этого ей не легче! У Призраков девчонка чуть с ума не сошла от волнения и страха, что ты все же припрешься в лапы врагов! А потом? Она потеряла отца, сестру – она одна осталась! И ребенок родится максимум через месяц. Где его отец? А папа у нас страдает. Идеалы оплакивает!

– Перестань! – вскинулся Вейзмир, но Рутиэль безжалостно прервала его:

– Если ты немедленно не прекратишь скулить, я тебя Мухе скормлю. Хочешь сдохнуть – вперед, я только рада буду, что не надо на тебя лекарства и заклинания переводить. Посиди и подумай – что смысл жизни не только в войне. Тебе, болвану, шанс дан – в обмен на войну получить семью и ребенка. А ты... надоел ты мне. Вечером приду – не приведи Асур будешь такой же квелый. Тут же вышвырну в окно. Отсек Мухи как раз с этой стороны. А пока изволь поесть. Для тебя люди старались, готовили.

– Рутиэль, да пойми ты! – взмолился Вейзмир. – Я никогда не ныл, зря ты. Просто... Очень уж неожиданно все это. Вчера еще я был нормальным человеком, сильным, воином. А тут... Кому я такой нужен? Я Эссену написал уже, что по не зависящим от меня обстоятельствам из игры выбываю. А Рика... Ей нужна защита и опора. Какой от меня толк в семье? Я даже позаботиться о ней не смогу. Зачем я ей? Она красивая, юная. Найдет себе хорошего парня...

Рутиэль мысленно вздрогнула от боли, звучавшей в голосе парня, и тоски, тускло светящейся в его взгляде.

– Вейзмир... – тихо позвала она. – Ты хороший воин, но, видно, мало по свиданиям бегал. Потому что ты так и не научился понимать женщин. Ты думаешь, Рика полюбила тебя за красивую фигуру или воинское умение? Ты считаешь, что такой ты ей не нужен? Что она тебя прогонит? Ну и глупо. Хочешь, поспорим? Когда поправишься полностью – полагаю, как раз успеешь к рождению ребенка. Приедешь к ней и сделаешь предложение. Уверяю тебя – она его примет. Она любит тебя, глупый. И твоя хромота ей не помешает. И шрам на твоей смазливой роже тоже. И то, что влюбленно смотреть на нее ты будешь одним глазом – ее не испугает. Ну что, спорим?

– И что потребуешь в качестве ставки? – криво усмехнулся немного приободрившийся Вейзмир, придвигая к себе тарелку с ужином. Рутиэль мысленно похвалила себя за правильно найденный тон.

– Ставку? Ну... А тогда вы отдадите мне вашу дочь в ученицы. Я воспитаю ее в духе Артиши. Тем более – уверена, Рика назовет малышку именем погибшей сестры.

– С ума сошла? – возмутился Вейзмир. – Чтоб ты сделала из моей дочери наемную убийцу? Хладнокровную и жестокую? Никогда!

– О, замечательно. Ты уже почувствовал себя отцом, – невозмутимо констатировала Рутиэль. – Успокойся. Я умею не только убивать. Просто сделаю ее воительницей. Как тетя. А уж как она распорядится этим умением – это ей решать. Может, продолжит карьеру воина. А может, просто не будет бояться темных переулков. По рукам?

– По рукам, – вдруг решился Вейзмир. Взгляд его вспыхнул вдруг жизнью. Теперь это был не отчаявшийся, сломленный ударом судьбы человек, а почти прежний Вейзмир. Такой, каким его полюбила Рика. И Рутиэль про себя поблагодарила всех демиургов разом за это превращение. В конце концов, этим мужчинам всегда надо подсказывать...

– Только, Рутиэль... – спросил вдруг Вейзмир. – Как ты представляешь себе нашу с Рикой жизнь? Меня знают в лицо Призраки. Ты же не думаешь, что они никогда не бывают в городах Коалиции?

– Это не проблема. Я тебе дам один амулет. В общем, как он работает, объяснять долго – но в лицо тебя будут знать только те, кому ты это разрешишь. Все остальные просто будут скользить по тебе взглядом и забывать тут же. Так что расслабься. Все, отдыхай. Я пошла спать.

Эссен вздохнул, переворачивая лист календаря. Баав, сегодня день рождения Вейзмира. Как он там... Бедный парень. Год для него выдался несладкий. Сначала плен, потом беспамятство. И вот теперь – вообще выбит из рядов воителей. Кто знает, сможет ли он ходить через год... В любом случае бои для него теперь – удовольствие недоступное.

– А может, и к лучшему, – вдруг проговорил Вечерний фейерверк, и Эссен понял, что последнюю фразу произнес вслух. – Сам посуди: у него столько случилось. Сестра, Рикина семья. Он не боец сейчас. Его чувство вины съест. Он в бою будет думать не о противнике, а о сестре или Рике. По мне так это знак Демиургов. Надо ему остановиться. И потом – у него ребенок родится скоро. И девчонку эту он любит. Что еще надо?

– Полагаешь, он сможет уйти? Он же из нас самый упрямый, – невольно улыбнулся Эссен, вспоминая жаркие споры соратников перед каждым знаковым боем. Вейзмира было труднее всего переспорить. Он упрямо гнул свою линию, не повышая голоса, улыбаясь. Но гнул – и в итоге побеждал и в споре, и в бою. Жалко, отчаянно жалко было терять такого бойца – но увы. Ничего не поделаешь. Жалости гордый Вейзмир не потерпел бы. И Эссен ответил в письме – мы ждем тебя. Когда бы ни вернулся. Правда, надежд особых на возвращение друга не возлагал. Запланированную акцию нужно было в корне переделывать. Хорошо еще, что Незабываемый снова готов был присоединиться к ним. Но как же жалко было терять Вейзмира!

Помнила о дне рождения любимого и Рика. Сидя в храме возле статуи Баава, она мысленно разговаривала с Вейзмиром, вспоминая, какой чудесный праздник он устроил ей полгода назад. Его полный нежности взгляд, теплые слова и ласковые руки. Ту незабываемую ночь – единственную в их жизни проведенную вместе. Привычно коснулась застежки платья – подарка Вейзмира.

Умная девушка не просила чуда – немедленной встречи. Она просто благодарила за письмо и надеялась хоть когда-нибудь встретиться. В последние дни мысли о нем не оставляли ее ни на минуту. Почему-то казалось, что любимый где-то рядом. И, идя по улице, Рика невольно оглядывалась в поисках знакомого взгляда. Но – увы – на нее смотрели чужие глаза. Она почти привыкла к тому, что жизнь ее бесповоротно изменилась. Что нет больше отца и сестры. Что «Белый ястреб» не наполнится звонкими голосами его прежних обитателей. Что неведомо – каким будет завтрашний день. Сегодня – дом, родные, привычная жизнь. А потом вдруг – бесконечные переезды, часто – не по своей воле. Плен, гибель близких. Дом крестного. И – неизвестность. Где сейчас Вейзмир, когда – если – они встретятся вновь. Что с ними будет. Где они будут жить. И есть ли вообще шанс быть вместе. На этот вопрос не давали ответа даже всемогущие Демиурги, строго глядя на нее со всех сторон. Видно, ответ предстояло искать самой. Или ждать, доверившись судьбе.

Вздохнув, она положила пожертвование в каждую из чаш, попросив благословения для всех тех, кто ей дорог. И отправилась домой, не заметив, что из-за стоящей на другой стороне дороги за ней внимательно наблюдает белокурая девушка с глазами цвета октябрьского неба...

Вейзмир поправлялся быстро – насколько это было возможно в его случае. Высокородный Таурендиль поистине был мастером своего дела. И вряд ли кто в Авроре мог бы помочь раненому лучше, чем он. С утра у пациента было скверное настроение. Доктор, зная о дне рождения парня, предложил ему прогулку по территории дворца или выезд в город, но тот отказался. Позавтракав, он попросил карандаш и лист бумаги и скрылся в своей комнате.

Ближе к вечеру дверь распахнулась от удара ногой. В комнату ввалилась Рутиэль, нагруженная корзиной и подносом. Кивнув обитателю комнаты, чтоб принял часть поклажи, она сдула челку со лба и сгрузила оставшееся прямо на постель. В числе принесенного оказалось несколько глиняных бутылок эля, разнообразная закуска и два бокала, мелодично звякнувших, когда их поставили на стол. По лицу Ру было видно, что она уже успела где-то расслабиться. Вейзмир, молча улыбаясь, смотрел, как принцесса накрывает на стол. Ловко расставив приборы, она открыла первую бутылку и кивнула на бокал:

– Сюда иди, чего стоишь? Чей день рождения, в конце концов? Наливай. Я сегодня намерена отменно надраться. У меня получилось одно дело.

– Принцесса, что за выражения? – расхохотался именинник, поднимая бокал. Густой темный эль наполнил его до краев. – И откуда ты знаешь, что у меня сегодня день рождения?

– Откуда надо, – фыркнула Рутиэль. – Ладно, за тебя! Чтоб все у тебя получилось и все было хорошо.

После второго тоста – за Рику – веселье покатилось по накатанной. Постепенно Вейзмир расслабился и начал улыбаться. Сопротивляться напору Рутиэль было невозможно, и к концу вечера оба участника вечеринки были изрядно пьяны. Поздно ночью Ру, покачиваясь, отправилась наконец спать, пригрозив придти «на кружку утреннего эля».

Когда утром принцесса все-таки исполнила свое обещание и явилась в комнату Вейзмира, она поразилась переменам, произошедшим в парне. Перед серебряным, тонкой работы зеркалом стоял гордый, сильный воин, саркастически поглядывая на свое отражение. Одет он был в костюм одного из охранников дворца, а в руках держал Секиру Разума. Выражение лица его насторожило Рутиэль: с таким лицом обычно крушат, к Бааву, жизнь – или совершают поступки, от которым всем станет тошно.

– Ну и что ты задумал? – поинтересовалась она, прислонившись к косяку. Вейзмир обернулся.

– Я хочу видеть Рику, – спокойно объяснил он. Глаза Ру изумленно расширились.

– Ты сумасшедший? – ахнула она. – Даже не думай об этом!

– Почему? – резко, всем корпусом развернулся к ней парень. – Потому что опасно? Потому что она меня не любит больше? Почему? Ответь, чего молчишь? Мне надоело! Я не знаю, что за невыносимо глупое состояние преследовало меня эти полгода – но я устал! Все! К Асуру! Я хочу видеть свою любимую и мать своего ребенка! И я увижу ее! В конце концов, есть магия невидимости! И не ты ли обещала мне амулет? В общем, так, – тон его неожиданно изменился, голос стал спокойным. – Я иду в дом Сигмара. Все. Точка. Достаточно. Потеря памяти и так отняла у меня асурову тучу времени. Я не намерен больше. Рутиэль, я не знаю, что со мной творилось все это время, но я был редкостным болваном. Честно. Ну ладно, три месяца я ничего не помнил. Хорошо. Но что мне мешало потом приехать к ней? В той же невидимости? Найти ее – в храме, на улице? Вызвать письмом в укромное место? Я полночи не спал сегодня. Вспоминал твои слова. Думал...

Он прислонил топор к стене и сел в кресло, облокотившись на подлокотник. Ру молча села на кровать, внимательно глядя на него.

– Понимаешь... Это было как прозрение. Я и правда не думал о том, что она чувствует. Рутиэль, я никогда не думал ни о ком, кроме сестры. Когда она была маленькой – я растил ее, заботился. А потом... когда начались все эти мои дела с Властителями... Мне пришлось уехать, чтоб не навлекать на нее опасность. Она обижалась, что я не появляюсь. Но я и так рисковал ею – письма эти, деньги. В итоге я и стал причиной ее гибели. Чего никогда себе не прощу. Но Энн – еще полбеды. В конце концов, она сама говорила, что хочет быть рядом, несмотря ни на что. И у нас никого не было ближе друг друга. А вот Рика... Когда я жил у них, мы общались. Разговаривали ночами. И я влюбился. Только любовь эта – какая-то детская. Ну знаешь, все в юности влюбляются. Эгоистично, капризно, мучительно. Любовь взрослеет вместе с нами. А мне когда было влюбляться? Я то сестру растил, то воевал. Вот и не научился нормально любить. И даже не думал о том, что чувствует Рика. Я научился думать о безопасности – а вот о чувствах – нет. Я воин. Хороший, уж прости за нескромность. Но вот возлюбленный из меня... Романтический вечер устроить – да нет проблем. А вот в обыденной жизни...– он пожал плечами. – Я не знаю. Поэтому, принцесса, я иду к ней. Нам давно пора поговорить. Я должен сказать Рике, как люблю ее. Как она мне нужна. И спросить – а хочет ли она связать свою жизнь с таким дураком, как я. Так что не вздумай меня отговаривать. Амулет дашь или я прямо так пойду?