Текст книги "Невеста для профессора (СИ)"
Автор книги: Юлия Оайдер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)
28
Очень мужской поступок, хлопнуть дверью и уйти.
На душе становится еще паршивее, чем было раньше. Что мне теперь делать? Наверное, все же спуститься и поговорить с родителями, но что конкретно говорить – я не знаю.
Как я ненавижу лжецов и вот превращаюсь в одну из них.
Выхожу из кабинета и осматриваюсь по сторонам – Максимилиана нигде нет, что и следовало ожидать. Где он, как я должна расценивать его уход – понятия не имею. Иду в нашу комнату и сразу в ванную, чтобы привести себя в божеский вид. Покрасневшие от слез глаза я не спрячу, но вот размазанный макияж исправлю.
Мама, да, я соврала, но все получилось как-то само собой и вот я здесь…
Нет, не то!
Мама, папа, я очень виновата, что соврала вам, все куда более запутанно, чем вам кажется на первый взгляд…
К черту! Отбрасываю полотенце в сторону и упираюсь ладонями на раковину. Нельзя отрепетировать то, что ты не знаешь каким образом обернется.
Смотрю на себя в огромное зеркало и прогоняю слезы прочь. Слишком много эмоций, слишком много нового на меня обрушилось. Мне бы только сил, чтобы пережить сегодняшний день и остаться в здравом уме.
Еще этот поцелуй не идет из головы, ни с того ни с сего, выбивший меня из равновесия… Непроизвольно тянусь к губам и прикасаюсь кончиками пальцев, до сих пор ощущаю тот миг и прокручиваю его в голове. Казалось, что было в этом поцелуе что-то настоящее, не наигранное… Прислушиваюсь к себе и понимаю, что эти воспоминания кружат голову, а вот в хорошем смысле или в плохом…?
Качаю головой, избавляюсь от этого нахлынувшего наваждения. Макс эгоистичный засранец, я не могу считать секундный поцелуй с ним чем-то особенным или значимым.
Выхожу из комнаты и собираюсь спуститься в холл. Даже если не найду там Майера – я в одиночестве доведу начатое нами вранье до конца.
– Ия, дорогая, – вздрагиваю, когда слышу голос мамы в конце коридора, – может быть ты все же объяснишь что происходит?!
Сердце тут же пускается вскачь. Радует лишь то, что мама поднялась сюда одна, без отца. Двойного давления я бы просто не вынесла.
Перевожу дыхание, мысленно отсчитываю каждый шаг мамы в мою сторону и, распахнув дверь в комнату пошире, говорю:
– Я все объясню, только не переживай.
Как бы я хотела, чтобы наша долгожданная встреча была иной. Я так скучала, так хотела обнять своих родителей, а сейчас трусливо прячу взгляд и боюсь прикоснуться.
Мама всегда очень ярко воспринимает происходящее и слишком эмоционально реагирует. Я не знаю, что конкретно сейчас происходит в ее голове, но то что она на грани – однозначно.
– Что ты здесь делаешь, объясни наконец! – когда садимся с мамой на край кровати, она сама берет мои руки в свои и смотрит в глаза. Непрошенные слезы снова требуют выхода, но я сдерживаю их. – Что происходит? Что еще значит за невеста такая?! Как тебя вообще судьба свела с этим?!
Что-то противно царапает внутри, в самом эпицентре души, когда она произносит последнее слово. Да, именно с такой брезгливой интонацией обычно и говорилось, вот только сейчас мне почему-то неприятно это слышать.
Мама тараторит настолько быстро, что я не успеваю вставить и пары слов. Что же, Максимилиан Генрихович, вам это будет дорого стоить.
– Мам, мама, мамочка, – набираюсь храбрости и сжимаю ее теплую руку, – я очень скучала. Я не хотела, чтобы произошло так, как сейчас. Пожалуйста, выслушай, все очень сложно и не так как кажется на самом деле. Я объясню…
Отвлекаюсь на громкие шаги и скрип двери. Уединенного разговора с мамой не получится…
– Можешь не утруждаться с объяснениями, – в комнату уверенно заходит отец и кивает на мой чемодан, стоящий у окна. – Собирайся, ты едешь с нами в гостиницу, а завтра вылетаешь домой первым рейсом.
Непонимающе хлопаю глазами, смотрю в его суровое лицо и не нахожу ответа на свой немой вопрос: “Почему?”. У мамы примерно такое же выражение лица, видимо она тоже не в курсе, что он успел надумать за это короткое время ее отсутствия.
Папа тяжело вздыхает и потирает переносицу, как бы успокаивая себя.
– Сын Майера рассказал мне правду, – говорит он и у меня отвисает челюсть.
Так. Какую из “выдуманных правд” Максимилиан рассказал моему отцу и вообще какого хрена?! Внутри все холодеет от непрошенного страха и раздражения, но я все же спрашиваю:
– Какую правду?
Мама вторит моим словам, доказывая тем самым что тоже находится в неведении. Выходит, что Макс после моего срыва и пламенной речи пошел и что-то рассказал моим родителям? Господи, мне страшно предположить, что именно…
– Что вы притворяетесь перед его отцом, чтобы этот избалованный засранец получил наследство! – брезгливо морщится папа. – Как вообще в ваши головы приходят подобные идеи?! И ладно бы подростки, а тут… Взрослый мужик, черт побери! Заставил тебя, подговорил братьев… Ия, как ты могла согласиться на подобное?! Достаточно было одного звонка и…
– Что?! – уже возмущенно подхватывает мама. – Так это все ложь? Ия, милая, пожалуйста, объясни!
Встаю на ноги и подхожу к окну. Теряюсь в догадках и не понимаю, зачем Макс это сделал. Абстрагируюсь от громких возгласов родителей и пытаюсь найти зацепку, тоненькую ниточку, которая выведет меня к ответу на вопрос: "Почему Макс так поступил?".
Он же по факту сейчас разрушил все то, ради чего так старался! И это неожиданно, непонятно для меня… Мне нужно поговорить с ним, понять мотивы что ли, неужели он так просто решил сдаться? Наврать всем вокруг, но спасовать перед моими родителями – не очень-то похоже на Максимилиана Майера.
На душе заскребли кошки. Массово. Напоминая своим когтистым скрежетом о том, что я сама могла подтолкнуть Макса на подобные действия. Он был оскорблен моими словами, сказанными в кабинете. Мог ли он пойти и таким образом сподлить? Только кому этим сделал хуже – себе.
Ни у кого, кроме него, я не узнаю правду.
– А где сам Макс? – поворачиваюсь к родителям и задаю волнующий вопрос.
– Понятия не имею, – безразлично дергает плечом папа и потирает костяшки на левой руке, отводя взгляд в сторону.
О, нет… Я знаю этот взгляд и поведение. Боже мой, он же не бил его? Нет, я очень на это надеюсь, потому как папочка занимался в университетские годы боксом и у него отлично поставлен удар левой. Уж поверьте, в свои пятьдесят пять он не потерял силу и точность.
– Саша?! – восклицает мама, которая тоже по жестам и его поведению прекрасно поняла, что произошло. Но, уверена, ее волнует не благополучие смазливой мордашки Майера. – Не при всех надеюсь?! Нам нужна эта работа! – всплескивает руками она. Что и следовало ожидать.
– Папа? – подхожу к нему и испуганно смотрю в лицо. – Папа, где Макс?
– Какая разница, Ия, можешь спокойно собираться. Мы уезжаем.
– Нет, – качаю головой я и направляюсь к выходу из комнаты, – мне нужно с ним поговорить и убедиться, что ты его не убил!
29
С одной стороны, я рада что все так произошло. Мне нет необходимости врать родным о несуществующих отношениях и чувствовать себя последней гадиной. Единственное, в чем мне придется найти оправдание, так это в своей глупости.
Но с другой стороны, мне жалко Макса. Теперь он останется ни с чем и вот, знать бы наверняка, как все обернулось, не будь здесь моих родителей. Я как-то уже настроилась помочь ему, да и день рождения все таки…
День рождения на котором ему дали в морду, потрясающе.
Спускаюсь вниз по лестнице и непроизвольно улыбаюсь, представляя тот момент, когда папа зарядил Майеру в нос. А может и не нос… Но уверена это было эпично.
Иду в сторону зала, где проходит прием гостей, но слышу голос Розали со стороны столовой:
– Как ты мог?! Как тебе только в голову такое пришло?! Впутал девочку! А я поверила! Дура старая, поверила! Вы выглядели так гармонично…
Похоже, что в нашем кругу заговорщиков прибыло. Чем ближе подхожу к столовой, тем более отчетливо слышу причитания Розы.
– Если отец узнает, то можешь смело забывать об этом доме! Бог мой, Максим, как хорошо что тебе уже врезали, а то я бы прописала тебе пилюлю!
– Ну хватит уже, – недовольно фыркает Майер на женщину, когда я захожу в помещение.
Он сидит за столом, прикладывая к лицу ведерко с мороженым. Видимо папа и правда не выдержал… Наши глаза встречаются и я замедляю шаг, потому как под настолько тяжелым и укоризненным взглядом страшно даже пошевелиться. Обиделся… Выходит что так.
– Ах, милая, – бросается ко мне Розали, – прости идиота! Тяжелое детство и минимум мозгов!
– Все хорошо, – коротко улыбаюсь женщине и сажусь рядом с Максом. – Зачем ты рассказал? Ты же все испортил!
А чего резину тянуть? Лучше пусть сразу говорит как есть.
– Подумал о ком-то кроме себя любимого, – язвительно произносит Майер и переворачивает картонное ведерко другой стороной.
Вопросительно приподнимаю брови и пытаюсь понять, шутит он или нет. Ну… молодец, а главное как своевременно, да?
– Ты серьезно?
– Розали, оставь нас пожалуйста, – нехотя говорит Макс и та, пробурчав что-то под нос, покидает столовую.
Мужчина какое-то время смотрит будто сквозь меня, собирается с мыслями. Ох, знать бы наверняка что происходит в этой голове, все стало бы проще.
– Знаешь, Беликова, тебе вроде двадцать лет, не пять и не десять, а двадцать! Но вот банальных вещей ты не замечаешь, – смеется Майер. – Твои родители действительно не входили в мой план, – говорит он. – Я надеялся, что никто кроме Эда и Яна об этом не узнает. В первую очередь, я заботился о тебе, между прочим. Но когда увидел твоих предков, понял что как бы мы перед ними не строили счастливую пару, я все равно буду скотина. Мажор, который впутывал их любимого сынишку в неприятности, – Макс горько усмехается. – Вот только хреново они сына знают.
– О чем ты? – спрашиваю я, не до конца понимая очередного откровения. А это оно, по глазам вижу, и, ох, как не хочется упускать эту нить. Почему-то именно в такие моменты, когда Макс говорит именно то о чем думает, снимает маску, в груди появляется неведомый теплый огонек. Мне невыносимо хочется узнать о нем больше, заглянуть в душу и увидеть там свет.
– Не так важно. Решил, что рассказать им правду будет лучшим и безобидным вариантом для нас обоих, – усмехается Майер, откидываясь на спинку стула. – Но, видимо, был скор на выводы, для меня этот вариант вышел не очень.
Молчу, не в состоянии подобрать слов. Рассматриваю его лицо, цепляюсь взглядом за покрасневший след удара папы и даже как-то жалко становится.
– Езжай домой, Беликова, – тихо говорит он, – спектакль окончен.
– Нет, – произношу раньше, чем успеваю прикусить язык.
Нет? Нет, Ия?! Ты что удумала?!
Максимилиан расстроен и весь его продуманный план рухнул. Вот смотрю на него и от тоски и жалости в груди щемит.
– Что значит “нет”? – хмурится Майер, но вдруг хмыкает и закатывает глаза. – Не переживай, на нашу сделку это не повлияет. Я свалю из твоего дома и от посещения моих лекций ты освобождена. Ну, вернее, переведена на индивидуальный план.
– Тебе самому не смешно сейчас, нет? – беру со стола ложку и отбираю у Макса мороженое. Все равно у него уже почти все прошло, а мне нервы успокоить надо. – Ты вынудил меня приехать сюда и сейчас решил соскочить? То есть все мои нервы и ложь были зря?
Мужчина щурится и наблюдает за тем, как я открываю упаковку и зачерпываю ложкой мороженое. К слову, карамель оттуда уже кое-кто подожрал. Не буду показывать пальцем…
– К чему ты клонишь, Беликова?
– К тому, что судя по вашему с Розали разговору, твой отец не знает о подставных отношениях и мы можем довести начатое до конца. Ты получишь то, ради чего все это затевалось, а я… Ну не зря же я ехала в эту чертову Германию!
Жду реакции Майера и диву даюсь на себя. Вот это экспромт, вот это рвение… Откуда только? Но просто собрать вещи и сказать Максимилиану “алибидерчи” я не смогу, потому как буду чувствовать себя безумно некомфортно.
На губах Майера расплывается лучезарная улыбка и я невольно отвечаю ему тем же. В карих глазах появляются уже знакомые мне игривые искры и мужчина протягивает ко мне руку, зачем-то машет ею у меня над головой.
– Ты чего это? – отшатываюсь в сторону и удивленно хлопаю ресницами.
– Проверял тебя на наличие нимба, – с улыбкой говорит он. Черт, а улыбка у него и правда милая. Особенно когда искренняя, а не наигранная ухмылка засранца. – Потому что если ты готова на это пойти добровольно, без каких бы то ни было моих телодвижений в этом отношении, то ты святая, Беликова.
Какая красивая лесть. И весьма приятная, потому как избавиться от глупой улыбки с лица становится просто невозможно.
– Но ничего не получится, потому что твои родители в курсе, – пожимает плечами Макс. – Они уже наверняка навели шороху на приеме.
На несколько секунд задумываюсь: а могли ли? Им очень важен контракт с Майером старшим, насколько я поняла, и рисковать этой работой они не станут.
– Раз они уже в курсе притворства, может быть просто попробуем поговорить с ними и попросить не вмешиваться? – сама не верю в то о чем говорю, но поднимаюсь с места и киваю Максу в сторону лестницы. – Пойдем, если это тебе и правда так нужно. Или спасуешь перед отцовским левым хуком? – закусываю губу и сдерживаю смех.
– Боюсь второго такого уже не переживу, – мужчина кривится и прикладывает руку к лицу. – Какой план?
– Начну с малого, напомню родителям про еще один случай моего притворства, – спокойно говорю я, поправляя помятый подол платья. – Тогда они были совсем не против, чтобы я подыграла одному парню. Ну, тоже в общем, притворилась его девушкой перед родителями…
Брови Майера ползут на лоб от удивления и он выдает двусмысленную фразу, которая на миг вводит меня в ступор, а затем заставляет покраснеть похлеще вареного рака:
– Хочешь сказать, что не я буду у тебя первым?
По коже бегут мурашки от одной лишь мысли, что он…
Нет, нет, нет… Ия, не думай о том, о чем ты сейчас думаешь! Не смей проводить подобные параллели!
Но просьбы внутреннего голоса срабатывают примерно так же, как шутка: "Попробуйте не думать о слонах". Ох, во рту пересохло и губы отчего-то зажгло, и сердце пустилось вскачь.
Тон Макса саркастичен и от этого меня еще больше накрывает смущение. Я даже не сразу нахожу нужные слова для ответа, а когда все же их подбираю, прячу взгляд от мужчины. Не хочу сталкиваться с ним, наверняка на его лице сейчас нарисовалась паршивенькая ухмылка.
– Не все тебе, Максимилиан Генрихович, не все тебе, – мужчина тихо усмехается, но ничего больше не говорит.
Вот и молчи, пожалуйста… молчание золото, а не вот эта вся выводящая не непрошенные эмоции болтовня.
Гостей из главного зала не видно и не слышно, как хорошо иметь огромный дом! Поднимаемся по лестнице и сталкиваемся в коридоре с родителями, ведущими бурную дискуссию.
30
Как там в поговорке говорится? Взялся за гуж, не говори что не дюж, кажется. Что ж, давай Ия, действуй.
– Я очень надеюсь, что вы ругаетесь не из-за меня, – подходим к родителям и я пытаюсь улыбаться. Вот только гадкое чувство стыда перед ними так никуда и не делось оказывается.
– Ия! – мама тут же обращает на меня внимание, но затем замечает и Максимилиана. – Максим… Я в вас разочарована. Вы низко пали, когда привезли нашу дочь сюда для глупого спектакля ради денег!
Ну, собственно, а чего я ждала? Сразу в нападки и мне не нравится подобное отношение. Внутри что-то бунтует и требует выступить в защиту нашей с Майером ситуации.
– Мам, пап, я не прошу вас участвовать в этом притворстве, но очень прошу не вмешиваться, – мой голос тихий, но уверенный. – В конце концов Олег в свое время попросил о подобной услуге и вы даже поддержали и посмеялись. А еще, если вы вдруг забыли, мне двадцать лет и…
– Олег не был бабником! – перебивает меня отец и чуть ли не кричит, но когда мамина рука ложится ему на плечо чуть успокаивается. – Ты его не интересовала как девушка и я был спокоен, а здесь…
– Здесь все точно так же, – вдруг влезает в разговор до этого молчавший Майер. – Если вы еще не в курсе, я преподаватель вашей дочери и имею некоторые принципы взаимоотношений со студентами. Просто так сложилось, что Ия совершеннолетняя сестра моего лучшего друга и согласилась помочь.
Смотрю на Макса и поражаюсь его смелости и спокойствию. Он так бесстрашно смотрит в глаза моему папе, как будто в лицо недавно от него не получал. Уверенный такой, приосанился, улыбается… Мастер лжи. Особенно про принципы, ага. Тот внезапный поцелуй за портьерой мне теперь будет сниться наверное, уж больно засел в подкорках.
Мама вздыхает и смотрит в потолок, затем делает шаг ко мне и обнимает. Сразу хочется плакать, настолько неожиданно и желанно это объятие.
– Детка, только, пожалуйста, не делай глупостей, – шепчет она мне и целует в щеку. – Сегодня вместе поедем в гостиницу после всего, хорошо?
Киваю и перевожу взгляд на отца. Он пристально смотрит мне в глаза и я вижу борьбу в его душе. Ему не нравится все это, но и запретить он не может.
– После банкета мы едем вместе в гостиницу, – сухо произносит он. – Не переигрывайте, – взяв маму за талию, отец спускается по лестнице.
Надо же, все прошло не так плохо, как я думала. Может быть не все доверие, благодаря признанию Макса, я потеряла?
Улыбаюсь и поворачиваюсь лицом к Майеру.
– Страшный ты человек, Максимилиан Генрихович, – говорю я. – Врешь, как дышишь и даже не краснеешь.
– Кто на что учился, – фыркает он.
Когда мы возвращаемся в общий зал, Макс знакомит меня с какими-то людьми, все исключительно немцы, поэтому их разговоры для меня тайна за семью печатями. Улыбаюсь и киваю – все что могу. На фоне разговоров тихо играет музыка и изредка на импровизированную сцену выходит кто-то с тостом.
– Наконец-то! – восклицает отец Максимилиана, когда мы садимся за стол напротив него. – Родители не очень хорошо восприняли ваши планы, да? – судя по всему вопрос адресован мне.
– Да, они немного в шоке, – улыбаюсь и переглядываюсь с Максом. Он сидит рядом, его рука сжимает мою ладонь и жест уже не кажется таким раздражающим. Наоборот успокаивает и вселяет уверенность, усмиряя нервозность. Как это работает? Больше контактируешь – меньше реагируешь что ли…
– Я очень рад с вами познакомиться, Ия, – улыбается старший Майер. – Вы необыкновенно милы и я поражен, что мой сын остановил свой выбор на ком-то вроде вас, ведь обычно…
– Не важно, что было обычно, главное где и с кем в конечном итоге завершается путь, – перебивает отца Макс и я чувствую, как его пальцы сильнее сжимают мою руку. – Тебе ли не знать, как это бывает.
Что там Макс говорил про историю знакомства его родителей? С первого взгляда, сумасшедшая любовь… А еще, что это будет отдельный бонус, кажется.
– Я просто поражен, что Максимилиан наконец нашел свой долгожданный причал, – усмехается мужчина.
– Да, – смотрю на Майера младшего, в эти пронзительные карие глаза, и улыбаюсь, – все как-то вышло из-под контроля. Мы переписывались, общались, но когда я увидела его перед собой, то сразу поняла что… – запинаюсь и прочищаю горло. Почему-то язык не поворачивается вот так, глядя в глаза Максу, сказать слово "влюбилась". – Поняла, что этот мужчина именно тот, кто мне нужен, – нахожу таки слова и перевожу взгляд на Генриха Майера.
Не вижу в глазах отца своего подставного жениха энтузиазма или восторга, но на губах проскакивает улыбка. Верит ли он нам, понятия не имею…
Судя по тому, что к Майеру подходят несколько пар из гостей – наш разговор можно считать законченным. Макс провожает меня за наш столик и задвигает стул.
– И это все? – удивленно смотрю на него я. – Я думала, что будет прямо таки допрос.
– Слова порой лживы, а вот действия, – мужчина наклоняется к моему лицу и оставляет на щеке очередной поцелуй. – Действия говорят куда больше. Особенно если ты перестаешь вздрагивать каждый раз, когда я к тебе прикасаюсь.
31
Выбираю самую лучшую тактику – отмолчаться. Потому как ответить мне ему нечего. Остаток банкета мы слушаем тосты и, полагаю, слова соболезнований в адрес матери Макса. Я не знаю немецкого, но его лицо на некоторые слова выступающих меняется слишком красноречиво. Я снова вижу его настоящим, таким же как ночью. От мысли, что мне одной из многих посчастливилось увидеть эту его сторону, сердце переворачивается, я даже чувствую себя словно бы особенной.
– Hey, Max! – неожиданно облепляют и выдергивают из-за стола Майера трое мужчин примерно его возраста.
Обнимаются, смеются, дарят ему какую-то огромную коробку и утягивают в сторону. Вероятно это какие-то хорошие друзья и смотреть на улыбающегося радостного Макса со стороны мне очень по душе.
Ровно до тех пор, пока рядом со мной не садится знакомая безумно красивая брюнетка. Та самая, которую Максимилиан называл Ингрид и просил держаться подальше.
– Sprechen Sie Deutsch? Vous parlez français? Parla italiano? Do you speak English? – изогнув бровь и улыбнувшись, спрашивает у меня она.
Кажется, что девица решила просто похвастаться знаниями своих языков. Что ж, рада за нее, но я могу похвастаться лишь посредственным знанием разговорного английского.
– I speak English, – коротко улыбаюсь и осматриваюсь по сторонам. Максимилиана уже нигде не видно, черт возьми, друзья его куда-то увели. Конечно девушка не кажется агрессивно настроенной, но Майер очень настоятельно просил держаться от нее подальше, так что… – I'm sorry, I have to go, – пытаюсь подняться на ноги и соскочить с разговора, но девица резко вцепляется мне в запястье и дергает вниз.
Плюхаюсь обратно задницей на стул и испуганно выдыхаю, глядя в ее почерневшие от злости глаза. Вот это перемена, вот это метаморфоза превращения принцессы в чудовище! Становится даже как-то страшновато и предостережения Макса уже не кажутся глупыми.
Она наклоняется к моему лицу, медленно и с ярко-выраженным презрением шипит мне на английском, скоростью перевода с которого я к счастью не обделена.
– Ты милая, девочка. Но не на того парня напала. Если ты думаешь, что такой как Макс будет с тобой вечно, то ты ошибаешься. Он быстро наиграется с миловидной простушкой и вернется туда, откуда начал. А начал он с меня. Поэтому советую сойти с пьедестала красавицы невесты, пока не поздно, иначе будет больно. Очень больно. Понимаешь меня?
Киваю и наконец отцепляю руку Ингрид от своего запястья.
Вот стерва! Вцепилась чуть ли не до крови своими наращенными когтями!
– Ingrid, was für eine furchtbare überraschung*, – раздается за моей спиной голос Макса и я облегченно выдыхаю.
Мужчина опускает свои ладони на мои плечи и успокаивающе поглаживает кожу большими пальцами, отчего я вздрагиваю и чувствую вереницу мурашек, бегущих вдоль позвоночника.
Ни черта не понимаю, что говорит Макс, но в его голосе слышу улыбку. Вероятно у него с этой “выгодной” невестой по выбору отца идет традиционный обмен любезностями, как и со всеми остальными гостями.
– Du hättest hier verschwinden sollen, eine geldgierige und lügende Schlampe, – его голос спокоен, а теплые руки все еще на моей коже и отвлекают от реальности.
На лице девушки появляется чуть ли не акулий оскал и она не менее любезно отвечает:
– Hast du einen neuen Wurf gefunden? Gut. Wie schnell fängst du an, deine Füße abzuwischen?
– Halt einfach die klappe und geh, Ingrid. Du kannst den Ehevertrag und mein Geld vergessen, – усмехается Макс, а девушка закатывает глаза.
– Willst du damit sagen, dass du Sie liebst? Und nicht wegen der erbschaft? – снисходительно фыркает Ингрид.
– Nur du kannst nach Abrechnung heiraten. Normale menschen heiraten aus liebe, – чересчур ласково произносит Майер, а Ингрид заливается хохотом.
Я не знаю немецкого, вот только слово “либен” – любовь, у меня на слуху. Отчего-то становится некомфортно и я дергаю плечами, чтобы Макс убрал руки. Он сказал, что любит ее или что? В груди что-то сдавливает и хочется тотчас подняться и уйти. Я тут для него старалась, изображала счастливую влюбленную дурочку, а он… флиртует с этой особой?! Что их связывало или, быть может, связывает до сих пор? Боже, а что если Макс чего-то мне снова не договорил и она, например, его бывшая жена или еще чего хуже?!
– Du bist witzig, Max. Glücklich zu bleiben, – смеется девушка и поднимается на ноги.
Поправляет подол своего платья и случайно, но я склонна думать что специально, смахивает бокал красного вина. Алая жидкость выливается на скатерть и хорошенько кропит мое белое платье.
– Oops, wie peinlich, – выдыхает она и начинает просто напросто размазывать салфетками пятно еще больше.
– Не нужно, все, достаточно! Это уже не поможет! – громко говорю я и она отстраняется. Одарив меня надменным взглядом, торопливо удаляется, при этом сделав вид что ее кто-то ждет и помахав рукой.
– Черт! – смотрю на красные пятна на своей одежде и становится так обидно.
Макс садится рядом, что-то шипит себе недовольно под нос, а мне даже смотреть на него не хочется. Вот как удается этому человеку вызывать во мне настолько противоречивые чувства, а? Словно рубильник какой-то переключается и я снова его видеть не желаю, хотя еще пять минут назад чувствовала себя даже капельку счастливой в его руках.
– Мы уже можем уйти, ты умница, Беликова, – мужчина берет меня за руку и помогает подняться. – Отдадим платье Розали, она просто волшебница. Вжух, и пятен нет, – смеется он, как будто ничего особенного не произошло. Конечно, он же не видел взгляд этой змеи Ингрид.
Покидаем зал и возвращаемся в нашу комнату. Перед выходом замечаю своих родителей: мама увлеченно с кем-то что-то обсуждает, а отец пристально следит за мной. Да, похоже неприязнь папы сильна, но обоснована ли.
– О чем вы так любезно говорили? – не выдерживаю я и поворачиваюсь к Максу, когда мы уже почти достигаем комнаты.
– Намекнул Ингрид закатать губу на деньги моего отца, – ухмыляется Майер и хитро щурится. – Мне показалось или ревнивая интонация проскочила в твоем вопросе?
Буквально чувствую, как смущение сменяется защитными колючками.
– Когда кажется… – открываю дверь комнаты, быстро беру вещи чтобы переодеться, и бегу в ванную, бросив напоследок: – …креститься надо!
____________
Секретный разговор Ингрид и Макса, сути которого не понимала Ия:
*Макс: – Ингрид, какой ужасный сюрприз. – Свалила бы ты отсюда, жадная до бабла и лживая сука.
Ингрид: Ты нашел себе новую подстилку? Миленькая. Как быстро начнешь вытирать об нее ноги?
Макс: Просто заткнись и уходи, Ингрид. Можешь забыть о брачном контракте и моих деньгах.
Ингрид: Хочешь сказать, что с ней ты от большой любви, а не ради наследства?
Макс: Только ты можешь выйти замуж по расчету. Нормальные люди женятся по любви.
Ингрид: Смешной ты, Макс. Счастливо оставаться. – Упс, как неловко.
