Текст книги "Невеста для профессора (СИ)"

Автор книги: Юлия Оайдер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

53

Сборы в Германию в этот раз не занимают у меня много времени. Откровенно говоря, чемодан я начала собирать уже в тот вечер, когда Макс меня позвал в эту поездку. А вот как и во что одеться – другое дело.

Я верчусь у зеркала почти два часа, стараюсь найти что-то не максимально кричащее “трахни меня”, но мой предвкушающий приключения в Франкфурте мозг подкидывает варианты с катастрофически короткими юбками из всего арсенала. Наплевав на скромность, я надеваю чулки и короткое вязаное платье с пышной юбкой.

Под пристальным взглядом Эда я выхожу на улицу, невинно обнимаю Майера и пока он загружает чемодан в багажник, сажусь в такси.

Почему-то он снова садится на переднее сиденье и я замечаю весьма напряженное состояние мужчины. Я вижу его лицо в боковом зеркале: он хмурит брови и нервно постукивает пальцами на двери автомобиля. Похоже что что-то произошло и надеюсь выведать эту информацию в самолете.

Вот вроде бы что-то случилось у него, а на душе погано становится и у меня. Мне катастрофически хочется помочь и утешить его, ведь тогда и мне станет легче.

К моему шоку и приятному удивлению, в этот раз мы летим не просто в максимальном комфорте, а на маленьком частном самолете, который потрудился прислать за нами отец Максимилиана.

– Вау… – только и могу выдать я, глядя на роскошный салон.

Боже мой, тут помимо обычных кресел даже диваны имеются! Все такое глянцевое, светлое… К глянцевым подлокотникам даже прикасаться страшно, все выглядит настолько дорого, что неприлично.

Но все эти мелочи меркнут, стоит мне только подумать как мы останемся наедине. Это незнакомое ранее желание сбивает меня с толку, в какой-то степени. Ведь раньше, глядя на парней, я мысленно не раздевала их глазами и не млела от невероятных эмоций, что впервые испытала в ту ночь с Максом, не мечтала ощутить их снова. Чувствую себя извращенкой, но ничего поделать с этим не могу.

– Не могу больше, иди сюда, – тянет меня за руку в сторону одного из диванов Макс, после взлета.

Мужчина сажает меня к себе на колени, снимает свой джемпер и попросту отбрасывает куда-то в сторону, оставаясь в одной футболке. Не дает опомниться и буквально сразу завладевает моими губами. Жар растекается по телу и я не менее жадно целую Макса в ответ. Все эти дни, когда мы не могли всецело отдаться своим чувствам, были сущим адом. Ситуация в преподавательской только усугубила этот накал. Согласна, находиться на расстоянии – это подогревать интерес, но наш интерес и так подогрет настолько, что валит пар.

Я хочу его. Я люблю его. Какое же это счастье хотеть и любить одного и единственного, знать что тебя желают и любят ни на грамм меньше.

Руки моего профессора полным ходом занимаются исследовательской работой под моей юбкой, пока я наслаждаюсь поцелуями и таю от дразнящих прикосновений его языка к моей шее. Мурашки бегут по коже и я начинаю задыхаться от восторга, когда его пальцы мягко скользят вверх по внутренней поверхности бедра и накрывают изнывающую от нетерпения промежность. Я медленно теряю контроль над ситуацией и закрываю глаза, отдаваясь на волю чувств, отдаваясь своему мужчине. Стон вырывается из груди, ведь я полностью поглощена его мягкими дразнящими движениями вокруг чувствительной точки, прямо через тонкую ткань трусиков.

– Скажи что ты не хочешь и я перестану, – хрипло шепчет Майер и я отрицательно качаю головой, мечтая лишь о том, чтобы он не останавливался. – Хорошая девочка.

Запускаю руки под его футболку, прикладываю ладони к горячей коже, к манящим рельефным мышцам и нерешительно спускаюсь к пуговице на джинсах. Когда мне удается расстегнуть ее и молнию, Максимилиан шумно выдыхает, прекращает ласку и вдруг резко переворачивает меня, валит на лопатки. От неожиданности я взвизгиваю и испуганно открываю глаза, тотчас тону в глубине его темных омутов глаз.

На секунду в моей голове проскакивает мысль, что вот этот его взгляд – он не изменился. Макс с самого первого знакомства смотрел на меня именно так и никак иначе. Строго, с вызовом, интересом и одновременно с… любовью? Может ли такое быть на самом деле или мой затуманенный в данный момент мозг просто придумывает всякую дурь…

– Ты такая красивая, – тихо произносит он, поглаживая ладонями мои изгибы. – Знала бы ты насколько…

Он наклоняется и вновь ловит мои губы, проникает языком внутрь углубляя поцелуй, переходя черту откровенности, сводя с ума. На грани сознания слышу шелест джинсовой ткани и шуршание упаковки презерватива. Макс, все так же не прерывая поцелуя, ловко избавляет меня от влажного белья и устраивается между ног, требовательно разводя колени еще шире.

Мной овладевает чувство неимоверного предвкушения. Каждая клеточка моего тела жаждет соединиться с ним, будто только так будет правильно. Я чувствую, как его твердый член касается моего бедра и инстинктивно выгибаюсь навстречу.

– Нетерпеливая, – отстранившись, Майер довольно улыбается. – Все правильно, у нас осталось меньше часа, а планов еще море.

Медленно и осторожно мужчина входит в меня, отслеживая в глазах реакцию на свои действия. Когда стон удовольствия вырывается из моей груди, Макс принимает его за сигнал к дальнейшим действиям. Его движения спокойные и размеренные заставляют меня тихо скулить и требовать большего. Я чувствую, что он сдерживается, будто бережет меня и боится причинить боль, но ее больше нет. Впиваюсь ногтями в его плечи и прикусываю губу, сама подаваясь навстречу, заставляя погружаться глубже, быстрее.

– Черт, – рычит он, уткнувшись лбом мне в подбородок, – если будет больно, только скажи.

Словно услышав мои мысли, Макс ускоряется. Его движения становятся грубее, жестче, но мне это безумно нравится. Двигаюсь навстречу его частым размашистым толчкам, ощущая как нарастает напряжение и ищет выхода. Хочу кричать от наслаждения, но лишь яростно кусаю губы, чтобы не краснеть на выходе из самолета перед стюардессой.

Сердце рвется из груди, рокочет как заведенное, наши частые дыхания смешиваются и с каждым жестким толчком я чувствую приближение долгожданного оргазма. Внутри меня бушует неистовое пламя, которое сию минуту нужно потушить, иначе я вспыхну и растворюсь пеплом в воздухе. Всего пара движений и судороги экстаза охватывают мое тело. Я парю на невидимых крыльях, все вокруг кружится в вихре и это ощущение усиливается все сильнее, смешиваясь с осознанием того, что мы и правда высоко над землей.

Некоторое время после мы продолжаем самозабвенно целоваться, затем приводим себя в порядок. Насколько это возможно, ведь волосы липнут к лицу, щеки горят и одежда влажная от пота.

– Как ты? – обнимает Макс, заправляя мне за ухо прядь растрепавшихся волос. – Все хорошо?

– Более чем, – улыбаюсь в ответ и прижимаюсь к его груди.

– Я не мог ждать до вечера, – смеется Майер. – Запишемся в клуб любителей секса на высоте? На обратном пути чур ты сверху!

Тихо хихикаю ему в шею и уши предательски горят. Сколько должно пройти времени, чтобы я не краснела после всего произошедшего между нами? В процессе это как-то не так ощущается, а вот сейчас немного стеснительно за свои действия.

В аэропорту нас снова встречает Анселл. Не скажу что рада, даже наоборот, но в этот раз я точно не останусь с ним наедине. По дороге мужчины перекидываются какими-то фразочками на немецком, смеются, а я как всегда ни черта не понимаю. Это даже заставляет меня улыбнуться и вспомнить свою предыдущую поездку.

Буквально с порога меня сгребает в свои объятия Розали. Она не переставая лопочет о том как рада моему возвращению и как хорошо что оболтус Максимилиан определился со своими чувствами.

В этот раз нас сразу же проводят в столовую и я испытываю яркое дежавю, ведь за столом как и тогда сидит Генрих Майер и его друг. Отец Максимилиана поднимает на нас взгляд и я читаю в его глазах удивление, когда тот смотрит на меня. Похоже, я не очень-то званый гость…

– Ist das ernst?*, – спокойным тоном обращается Генрих к сыну.

– Более чем, – неожиданно отвечает Макс на русском. – Кирилл, отец, наверняка вы помните мою девушку Ию.

Мужчина со шрамом тепло улыбается и кивает:

– Рад видеть вас снова.

Мы садимся за стол и я вновь ощущаю у Макса некое напряжение. Черт, я же хотела поговорить с ним об этом в самолете, но что-то как-то… Розали приносит нам безумно вкусно пахнущую еду и я бы рада попробовать, вот только Макс даже не притрагивается к ложке, сверля взглядом своего отца.

– Ты хочешь мне что-то сказать? – приподнимает брови Майер старший.

– Это правда? – слышу в голосе своего мужчины неприятную нервозную вибрацию.

– Что именно?

– То что мне вчера рассказал Анселл… Ты выставил мамины картины на аукцион?! – срывается Максимилиан.

__________

*У вас все серьезно?

54

Максимилиан

Я держался слишком долго, чтобы сейчас все спустить на тормозах. Когда Анселл вчера написал мне по-секрету о планах моего отца – меня буквально затрясло. Приложил максимальную силу воли, чтобы не выглядеть смурным козлом в глазах Ии, удалось отвлечься от неприятных мыслей только рядом с ней. Но мое терпение лопнуло.

– Отвечай! – рычу я и ощущаю, как внутри все клокочет от злости.

Вместо ответа отец кивает господину Бергеру и подзывает Розали:

– Проследи, чтобы гости были сыты и довольны, мы продолжим разговор в кабинете и очень скоро вернемся.

После сказанных слов, отец поднимается на ноги и идет на выход. Поворачивается ко мне лицом возле двери и вопросительно приподнимает брови.

– Я никуда не пойду.

Бросаю взгляд на Ию. Черт, я ее напугал… Такая растерянная, сидит и хлопает ресницами, глядя то на меня, то на папашку. Может быть и правда было ошибкой пригласить ее сюда? Может нужно было сначала решить все проблемы, а потом приглашать девушку?… Бляха, но без нее здесь было так невыносимо тошно, что я не удержался и позвал с собой.

Эгоистичная я мразь, да-да.

– Не будь ребенком, Максимилиан, – хмурится отец. – Нам нужно поговорить наедине.

Его многозначительный взгляд прожигает во мне дыру и я прекрасно понимаю, что нам необходимо без публики выяснить отношения. Но все нутро жаждет сопротивляться и высказывать недовольство.

– Я скоро вернусь, поешь пока, – пытаюсь улыбнуться Беликовой и следую за отцом.

Никогда не любил его кабинет. Он всегда был переполнен запахом тлеющих сигар и затхлых документов. Здесь всегда решалось нечто важное, например новость о том что мне нужно жениться, для того чтобы сохранить право на наследие, я узнал именно здесь.

– Садись, – говорит по-немецки отец и кивает на кресло напротив его рабочего стола. Раз он перешел на родной язык, значит разговор обещает быть “душевным”. Он медленно наливает два бокала виски и протягивает один из них мне. – Держи.

Долго кручу в руках стакан и все же решаюсь выпить. Горло обжигает невероятно дорогим алкоголем, но мне на это как-то плевать.

– Какого хрена, а? – не выдерживаю я. – Зачем ты это делаешь?!

– Кто тебе сказал про аукцион? – игнорируя мои выпады, спрашивает отец.

– Не переводи тему!

– Я не перевожу, я как раз таки подвожу к ней, – сурово отвечает он. – Кто сказал?

– Анселл. А теперь скажи, как это относится к тому, что ты решил продать самое дорогое в этом доме?!

Плохой идеей было пить, наверное. Ярость закипает и подогревается алкоголем. Изо всех сил держу себя в руках, крепко сжимаю в руке стакан и кажется слышу треск готового лопнуть стекла.

– Анселл, значит, – ухмыляется папашка и садится в свое рабочее кресло. Его ухмылка настолько самодовольная, что я начинаю беситься куда больше прежнего. – Интересно… Но не удивительно.

Вскакиваю с места и шумно ставлю стакан. Упираю руки в столешницу и нависаю над отцом, смотрю прямо в смеющиеся глаза и задыхаюсь от ненависти.

– Ох, мальчик мой… Знаешь, когда я задумывал свое завещание и пункт с женитьбой, я думал что ты сразу же побежишь к Ингрид и вы поженитесь. Согласись, всем было бы выгодно, да? Вы знакомы с детства, ваш союз был бы бомбой для прессы. Вы с ней постоянно то сходились, то расходились, – усмехается он. – Но тебя понесло в Россию. И, знаешь, мне даже стало интересно что именно ты задумал.

– Я пришел не слушать твои монологи, а… – начинаю возмущение, но вдруг он резко поднимается и с силой давит мне на плечи.

– Сядь! – рявкает отец. – Сядь и слушай меня! Сейчас решается не только твоя судьба!

До боли сжимаю зубы и плюхаюсь на кресло. Не будь Ии сейчас здесь, я бы учинил скандал, но только ради нее я выслушаю его без шума. Я не хочу портить себе настроение, а тем более ей.

– Когда ты первый раз привел эту девушку из России, я сразу не поверил в твою сказочную историю любви. Особенно когда увидел как она реагирует на твои прикосновения, каждый раз вздрагивая, – закатываю глаза и откидываю голову назад.

– Очень занимательно, папа, очень… Я польщен, что ты такой догадливый, – сдерживаю злость и стараюсь перевести ее в колкую остроту.

– Но потом, под слоем этой невыносимой фальши, я увидел нечто настоящее, – говорит отец и я нехотя поворачиваюсь к нему лицом. – Ты не захотел дразнить девушкой Ингрид, с которой не так давно расстался. Обычно ты не скупился на выпендреж перед ней новой пассией, дорогой мой, а тут буквально силой затащил свою названную невесту, лишь бы та не подошла к вам и не заметила.

С упоением вспоминаю этот момент, ведь именно тогда я не смог удержаться и нагло ограбил девушку на один безумно сладкий поцелуй. Мысли о Беликовой медленно тушат мой гнев и я фокусирую свое внутреннее внимание на ней, вспоминая каждый миг проведенный здесь.

Отец прав, мне тогда почему-то захотелось спрятать Ию от всех, не то что от Ингрид. Черт… А мне ведь и правда нравилось думать, что она моя невеста. Что она – моя.

– Скажи честно, что у тебя с этой девушкой? – пристально всматривается мне в глаза отец. – И на что ты готов пойти ради нее?

– А на что ты был готов пойти ради мамы? – спрашиваю я и вижу, как на глазах отца появляются слезы. – Я люблю ее. Этого достаточно, чтобы ты отстал и наконец ответил на мои вопросы?

– Я боюсь доверять тебе, Макс, – вздыхает он и отпирает нижний ящик своего стола. – Ты слишком много врал. Сейчас на кон поставлено слишком много. Я провел слишком большую работу и изменить уже ничего не смогу. Наследником этого дома, картин и компании с состоянием ты станешь только если женишься, пусть даже фиктивно. Ведь я хочу, чтобы ты им стал.

Из груди вырывается нервный смешок. Попахивает биполярным расстройством или старческим маразмом.

– Все в твоих руках, Максимилиан. Ты хочешь, чтобы аукциона не было? – приподнимает брови предок и захлопывает ящик, держа в руках что-то квадратное темное. – Его не будет.

Пока до меня доходит понимание, что это за коробка, отец открывает ее и ставит на стол передо мной. На черном бархате в свете тусклых ламп кабинета сверкает обручальное кольцо.

55

Ия

Когда Максимилиан и его отец покидают столовую, мне совсем становится страшно. Как же так, а вдруг они сейчас там, ну, подерутся… Однако, все оставшиеся в помещении совершенно спокойны. Розали приносит мне массу вкусных блюд и чтобы не обижать женщину, я начинаю есть.

Неловкое молчание в компании друга Генриха Майера давит бетонной глыбой. Пока жую бесподобного вкуса мясо, рассматриваю картину на ближайшей стене столовой.

Очень красивые цвета, бесподобная детализация мелочей и уже знакомая подпись внизу – это картина матери Макса.

– Это место мне хорошо знакомо, – неожиданно подает голос и улыбается Кирилл. – Это плотина в Екатеринбурге. Оттуда были родом моя мать и тетя. Очень красивый город…

– И картина очень красивая, – тихо отвечаю я.

Молчание вновь накрывает нас, но раз уж контакт найден, почему бы не поговорить?

– Вы близкий друг отца Максимилиана? – спрашиваю я.

– Да, помимо бизнес-партнерства нас связывает тесная дружба, сродни отеческо-сыновних отношений, – отвечает мой собеседник. – В какой-то степени Генрих был мне названным отцом после гибели родителей. Он помог мне справиться с бизнесом отца и в целом с моей жизнью после потерь.

– Мне очень жаль, что я затронула эту тему, – чувствую себя неловко и возвращаю взгляд к картине.

– Это все уже в прошлом.

– У вас есть семья? – непринужденно спрашиваю я, фокусируя свое внимание на картине.

– Да.

Коротко и лаконично, под стать этому мужчине. Но не такого краткого ответа я ждала, только что он был поболтливее. Поворачиваюсь и выгибаю бровь, как бы задавая вопрос о составе семьи.

– Жена и трое детей, – улыбается уголками губ господин Бергер. И со вздохом добавляет: – А еще попугай, собака, хомяк, два кота и целый аквариум рыбок. Достаточно подробный ответ?

Не могу удержать нервного смешка, вот ему наверное весело живется с такой оравой.

Продолжаем напару поглощать обед и вновь молчим. Прислушиваюсь к звукам в доме, но все тихо. Очень надеюсь что они там не переубивали друг друга.

Сама не знаю зачем, поворачиваюсь к Кириллу Бергеру и спрашиваю:

– Зачем Генрих так поступает с Максом? Ущемляет его решения, ставит странные рамки и так яростно хочет избавиться от памяти о жене?

Мужчина откладывает столовые приборы и, опершись локтями на стол, сцепляет руки в замок. Пристально смотрит на меня и я уже жалею, что задала подобный вопрос.

– Знаете, Ия, Генрих не такой, каким вам кажется. Не злодей, не плохой отец, не бездушный монстр, – все это произносится серьезным тоном без единого намека на шутку. – Просто он, как и я, не привык сбрасывать все козыри на первом ходу. А козырей у него предостаточно, будьте уверены и ни о чем не беспокойтесь.

Не выдерживаю взгляда мужчины и устремляю свой в тарелку. Его слова противоречат всему, что я знаю, но о всем ли я осведомлена?

Спустя пару минут возвращается Макс с отцом и я радостно подскакиваю к нему. Заглядываю в глаза и вижу, что напряжение и некая озадаченность так и не исчезли.

– Все хорошо? – спрашиваю я и мой мужчина обнимает меня, крепко прижимая к себе.

– Все отлично, – улыбается Макс и переводит взгляд на своего отца. – Мы поедем гулять по городу, если ты не возражаешь.

– Ни на грамм, – натянуто улыбается Генрих Майер и мы выходим из столовой.

– Ты же совсем не поел, – прижимаюсь к Максу, когда мы поднимаемся по лестнице.

– Перекусим во время прогулки, – отмахивается он. – Не хочу здесь находиться сейчас. Хочу показать своей девушке лучшие места города, сводить в кино на последний ряд…

– Но тут же наверняка кино на немецком, я ничего не пойму, – смеюсь я.

– Беликова… – останавливается Майер и смотрит мне прямо в глаза. – Ты что какая не романтичная, а?

– Прости, – закусываю губу, теперь-то улавливая его намек.

Максимилиан хитро щурится и порочная ухмылка расползается на его губах. Кажется он решил взять максимум от этих выходных…

По привычке иду к двери спальни, в которой мы располагались в прошлый раз, но Максимилиан дергает меня на себя и утягивает чуть глубже по коридору.

– Эй, ты куда? – удивленно спрашиваю я, указывая на спальню.

– В гостевых мы с тобой больше жить не будем, – улыбается мужчина. – Теперь я намерен спать с тобой в своей собственной кровати.

Возмущенно фыркаю и останавливаюсь.

– А почему же в прошлый раз мы ночевали не в твоей комнате?!

– Потому что я еще не готов был пустить тебя в свою душу, – Майер сгребает меня в охапку и затаскивает в комнату, перед этим предусмотрительно заткнув мне рот поцелуем.

Задыхаюсь от наплыва эмоций и едва стою на ногах, когда Макс резко отстраняется и разворачивает меня лицом к огромному просторному помещению.

– Добро пожаловать, – шепчет он мне на ухо.

Окидываю взглядом комнату и во всем, в каждой мелочи, вижу Максимилиана. Гоночные плакаты, награды и дипломы в рамках, куча фотографий… огромная кровать.

– Можешь осмотреть и потрогать все, что тебе хочется, – обходит меня Майер и хитро улыбается. – Даю тебе десять минут и мы с водителем выезжаем в город. Согласна?

Киваю и робко прохожу глубже в комнату – я как будто получила возможность узнать его еще ближе и от этого приятного волнения даже руки трясутся. Пока Макс прихватив полотенце отправляется в ванную, я начинаю изучать стеллаж с наградами.

Конкурсы по физике, исследовательские работы и даже спортивные достижения, ого… На комоде взгляд цепляется за студенческие фотографии. Почти везде изображены трое парней и я без труда узнаю своего старшего брата с Максом. Очень много фото с автогонок и из университета. Смеюсь и беру в руки единственную фотографию, где изображены двое. Чем дольше рассматриваю, тем смешнее становится.

Красная феррари. Эд у руля с пафосным видом. На нем красная рубашка, под носом приклеены усы, а на глазах черные очки. Рядом с ним Максимилиан Майер. На его голове панама, на глазах желтые очки в тон “гавайской” рубашки, а в зубах тлеющая сигарета. Очевидно этот снимок пародия на “Страх и ненависть в Лас-Вегасе”, но безумно карикатурная и смешная.

“Halloween” – гласит надпись маркером в самом низу.

Оглядываюсь, сдерживая смех, и ставлю рамку на место. Из стопки фотоальбомов выбираю тот, на котором нарисована шапочка выпускника. Перелистываю фотографии вперемешку со статьями, ищу знакомые лица и каждый раз улыбаюсь, когда вижу Макса или Эда. Такие непринужденные, совсем другие… Замираю, когда останавливаюсь на странице выпускного бала и настроение тут же летит к чертям.

В обнимку, на фоне выпускной декорации, стоят Максимилиан и Ингрид. Улыбаются, такие счастливые… Снова ощущаю жгучую ревность и, будучи поглощенной этим чувством, вздрагиваю от неожиданности, когда меня резко обвивают за талию сильные мужские руки.

– Убери эту пакость и не вздумай ревновать, – мурлычет мне на ухо Макс. Я чувствую тепло его голого тела и мурашки пробегают по позвоночнику. – Прошлое есть у всех, Ия. Главное то, где мы сейчас, – мужчина забирает из моих рук альбом и бросает на пол. Его губы смыкаются на мочке моего уха и дрожь тотчас охватывает меня. – Я с тобой и люблю тебя.

Хочется растечься лужицей у его ног от этих слов. Я до сих пор не привыкла слышать “люблю тебя” из его уст, но каждый раз, когда он это произносит своим тихим хриплым голосом, превращаюсь в безвольное желе.

– И я люблю тебя, – поворачиваюсь к Максу и обнимаю его за шею, глядя в любимые карие глаза.

Майер самодовольно ухмыляется и наклоняется за поцелуем, который я с радостью ему дарю. Провалиться в очередное безумство нам не позволяет громкий звонок моего телефона. Не глядя я отвечаю на вызов, ведь вероятнее всего это Ян, Эд или Лика – особо я больше никому и не нужна.

– Ия Беликова? – раздается знакомый мужской голос в трубке.

Бросаю непонимающий взгляд на Макса и отхожу к окну.

– Да это я, а что случилось? Кто вы? – мой голос дрожит, потому как мозг уже придумал миллион вариантов развития событий.

– Меня зовут Андрей, мы с вами встречались в клубе “Attention”, помните? – говорит мужчина. – Я дал вам визитку и попросил позвонить, как только у вас появится оригинальное демо.

Сердце заходится в бешеном ритме от волнения и я сначала растерянно киваю и только потом понимаю, что мой собеседник этого не видит.

– Да… Я… – пытаюсь придумать оправдание, но меня прерывают.

– Я видел видеозапись с вашего последнего выступления и очень удивлен. Приятно удивлен, Ия, что вы так быстро растете. Пришлось напрячь персонал клуба, чтобы заполучить ваш телефон, – слышу в голосе мужчины улыбку. – Я предлагаю вам встретиться в студии и обсудить возможное сотрудничество. Не гарантирую долгосрочные условия, все зависит от того как вас примет широкая аудитория, но год минимум я хотел бы с вами поработать.

Поворачиваюсь к Максу и растерянно моргаю. Боже, это не сон?! Это правда, мне предлагают сотрудничество в музыкальной сфере на целый год?!

– Ия, вы здесь? – спрашивает мужчина.

– Да, да, я здесь, просто немного шокирована, – честно отвечаю я, а на глазах уже слезы радости и вот-вот потекут по щекам. – Я сейчас нахожусь не в России, но как только вернусь в понедельник мы с группой с радостью встретимся с вами!

– Я хотел бы поговорить только с вами, Ия. Вы уже переросли свой коллектив, мы найдем вам профессионалов своего дела, – серьезным тоном произносит Андрей. – Пришлю вам адрес в виде смс и с нетерпением буду ждать встречи.

Мужчина кладет трубку раньше, чем до меня доходит осознание произошедшего. Приятная дрожь радости сменяется леденящим страхом и даже злостью. Он хочет, чтобы я бросила свою группу?! Да ни за что! Либо с ними, либо никак!

– Что с тобой? – касается моей щеки Макс и я вздрагиваю, глядя куда-то сквозь него. – Кто это звонил?

– Продюсер, – коротко отвечаю я и чувствую, как комок в горле мешает говорить. – Он видел мою песню и… Предлагает сотрудничество…

– Это же потрясающе, ты чего?! – Майер смеется и прижимает меня к своей груди. – Соглашайся и не думай ни о чем! Ты талантлива и этот талант нельзя гробить на физфаке!

– Он не хочет работать с группой, а только со мной, – говорю я и в еще большей степени осознаю всю мерзость ситуации, когда произношу вслух.

Мы вместе начинали! Мы вместе писали и отыгрывали музыку для моей песни! Мы – одно целое, мать вашу! Я не брошу ребят. Я не хочу, чтобы обо мне говорили, что я прошлась по головам…

Максимилиан молчит, размеренно поглаживая меня по голове, пока я прижимаюсь к его обнаженной груди. Сразу становится чуть легче, но не на сто процентов.

– Нам определенно нужно прогуляться и хорошенько проветриться, – наконец говорит он. – У нас с тобой сложный день и обоим предстоит трудный выбор…