Текст книги "Невеста для профессора (СИ)"

Автор книги: Юлия Оайдер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

64

Макс бросает на стол листы с копиями статей и кивает на них.

– Там нет ни слова правды, все подстава от Ингрид, – говорит он и я открываю рот, чтобы возмутиться, но Максимилиан прикладывает палец к моим губам. – Просто послушай, умоляю… А потом делай со мной все, что хочешь, – киваю и наивно млею от его прикосновений. – Когда ты ушла с банкета, меня выловила стерва Ингрид и случился этот снимок. Я не ожидал от нее такой прыти и такого сильного желания бабла. Фотограф сбежал и я знатно лоханулся, когда подумал, что мы с отцом сумеем перехватить материал. И даже порадовались, что перехватили, но у засранца был резерв… Я просто не хотел тебя волновать, понадеялся на успех нашего перехвата.

Правда? Он говорит правду?! Я уже совсем потерялась и запуталась, могу легко выдать желаемое за действительное. Смотрю в глаза мужчины и теряюсь в той боли и чувстве вины, которые он испытывает.

– Весь этот клубок лжи вытек в прессу и интернет, а Ингрид радостно потирала ручки. Ждала, наверное, что я прогнусь под всеобщим мнением и сыграю с ней в эту свадебную игру, но я не желаю иметь с ней ничего общего, – Макс говорит так быстро, как будто боится что я в любой момент психану и сбегу. – Давно уже не хочу иметь с ней ничего общего, Ия! Готов поклясться на могиле матери, что не предавал тебя и никогда так не поступлю!

– Почему не сказал сразу, – сглатываю ком в горле и чувствую, как по щеке стекает слеза. – Ты представляешь, каково мне было осознавать, что после помолвки с ней ты пришел утешаться мной?! Сколько грязи вылили, сколько небылиц про меня придумали в газетенках! Я думала сдохну сегодня утром, когда Лика принесла мне эти бумажки, Макс! И все это из-за… – давлюсь слезами, но все же продолжаю. – Из-за того, что ты не рассказал сразу!

– Не представляю и даже боюсь представить, – мотает головой Майер. – Но помолвки нет и не было. Мы с отцом дали опровержения. Ия, мне не нужно ничего, если рядом не будет тебя. Прости меня, прошу, за мои глупости и за то, что я набитый идиот!

Сжимаю пальцами его плечи, смотрю прямо в глаза, а тело бьет дрожь от сдерживаемых рыданий.

Все очень похоже на правду. Ведь я же видела своими глазами, как Ингрид следила на банкете за Майером. Она ждала момента для удара… А он… Наверное он и правда настолько любит, что хотел уберечь меня от лишних нервов.

– Почему я должна поверить?

Громко всхлипываю и, отчасти, ненавижу себя за мягкость и за то, что уже давно поверила. За то, что уже простила и готова прижаться к его широкой груди.

– Потому что любишь, наверное… – отвечает Майер, пронизывая меня будоражащим кровь взглядом. – А я люблю тебя и только тебя. Сегодня перед сотней камер я сделал официальное заявление, что состою в единственных серьезных отношениях. С тобой, со своей уже бывшей студенткой и все те писульки о играх, соблазнениях и прочем хрень собачья. Затем, перед акционерами на следующей пресс-конференции я сказал, что отказываюсь от управления “BM Heiland”. Пока у меня есть перспектива попасть в управление – Ингрид не отстанет. А когда в моем кармане не будет миллиардов, я ей точно не сдался и больше ни одна тварь не полезет копаться в нашу жизнь.

– Что ты…? – сердце замирает от шока.

Он отказался?! Как же так, ведь завещание, женитьба…

– Сдался ли я тебе даром, простой профессор? Но мне не нужна эта компания, когда я могу лишиться самого дорогого – тебя. Нелепо сравнивать, но после того как умерла мама, отец потерял смысл жизни. Без тебя я потеряю свой. Бизнес, деньги, карьера – их много и все разные в любое время, а вот Ия Беликова всего одна такая.

По коже бегут мурашки от услышанного, от тона уверенного твердого голоса. Каждое его слово, словно удар зубилом по тому огромному булыжнику боли, свалившемуся на меня утром. Он крошится, крошится, крошится и медленно легчает, позволяя мне вздохнуть полной грудью. Вытираю слезы и все еще непонимающе смотрю на Макса.

– А как же наследство? – спрашиваю я. – Разве все это не выгодно бы было для…

– Отец блефовал, никакого завещания, никаких условий нет, – нервно усмехается Майер. – Он таким образом проверял меня, насколько я сформировался как личность и достоин ли войти в бизнес. Проверяльщик хренов… Вот только мои приоритеты значительно поменялись, когда одна строптивая девочка показала мне фак со сцены.

Плачу и смеюсь одновременно.

– Значит… Ты точно не женишься на Ингрид?

– Никогда, – вижу на губах Макса улыбку. – Если я когда-нибудь женюсь, то только на тебе, Беликова.

В животе порхают бабочки и мешают здраво мыслить. Слезы обиды сменяются слезами радости и я, наконец, улыбаюсь.

– Обещаю, больше никаких тайн. Никаких… – шепчет Макс.

Не знаю зачем, но мой истинно женский мозг желает получать обещания. Тонны обещаний и верить, что их никогда не нарушат.

Обнимаю Майера и утыкаюсь носом в шею. Вдыхаю его приторно сладкий запах парфюма и чувствую, что я там, где должна быть. Без него, как бы не обманывала себя, я уже не смогу.

– Я не знаю, что мне делать теперь, – вспоминаю самую большую проблему с моей испорченной репутацией. – Как мне учиться? Так и будут кости перемывать…

– У каждой сплетни есть срок годности и скоро весь мир переключится на кое-что покруче, – отстраняюсь и заглядываю в глаза мужчине. – Господин Майер старший сделал предложение своей экономке и передал контрольный пакет акций Кириллу Бергеру. Правильнее, наверное, будет сказать "вернул", ведь он принадлежал когда-то его отцу в самом начале строительства этой компании. Так что… В январе свадьба у отца и Розали.

– Серьезно? Она все же согласилась на это?! Я так рада, так безумно рада!

– Ты в курсе? – недоумевает Макс.

– Ну… так получилось, что я застукала ее выходящей из комнаты твоего отца утром и она рассказала, – отвечаю я и смеюсь, переполненная радостью.

Замираю и задерживаю дыхание, когда Максимилиан касается кончиками пальцев моей щеки. Его взгляд прошибает до глубины души и вот снова, у меня чуть ли не подкашиваются колени. Такой пронзительный, теплый и… влюбленный.

– Ты лучшее, что со мной случалось за все тридцать четыре года, – произносит он, очерчивая линию моих скул. – Лучшее.

65

Я никогда не думала, что выяснение отношений может так изматывать, но и поднимать настроение.

Я счастлива. Честно и без лжи.

Со мной рядом тот, кого я люблю. Он не женится по расчету. Он любит меня. А что еще надо-то?!

В глубине души остался осадок, я даже все еще капельку злюсь на Майера за глупость и скрытность. Но все же, зная правду, когда я смотрю на всю ситуацию более широким взглядом, этот неприятный осадок постепенно исчезает. То что Ингрид сука было изначально понятно, но чтоб настолько…

После разговора в аудитории, Эд махнул рукой и отправил нас на все четыре стороны. Но извиняться перед Майером не стал, сказал, что тот огреб по морде за дело. Макс же, написал заявление об уходе по собственному желанию, аргументировав это тем, что так будет лучше. Может он и прав… Хотя мне без него в университете теперь будет совсем тошно, даже когда сплетни поутихнут.

Сейчас мы с Максимилианом едем к нам домой, чтобы окончательно разобраться в своих отношениях, высказать все то, что осталось и просто побыть наедине.

Сидим вместе на заднем сиденье такси, любимый мужчина прижимает меня к себе так, словно боится моего побега. Глупенький, куда ж я денусь без него, куда? Утыкаюсь носом в его шею и оставляю на коже несколько дразнящих поцелуев. Голова кружится от переизбытка чувств и я постоянно улыбаюсь.

Если бы он только знал, если бы только догадался насколько стала важна его роль в моей жизни… Я же готова верить почти всему, что он мне скажет…

Когда добираемся до дома, там нас ждет не самый приятный сюрприз. Мои родители.

Ох, черт! Я совсем забыла, что утром мне звонила мама, наверняка тоже напуганная и обозленная новостями в прессе.

– Может быть тебе лучше уйти? – шепчу я Максу, когда мы заходим в прихожую и раздеваемся. – Я попробую сама все объяснить…

– Нет, – твердо отвечает он. – Я заварил эту кашу и мне же ее расхлебывать. Все под контролем.

Как назло нас никто не встречает, но я точно знаю, что родители в столовой. Всеми фибрами души ощущаю напряжение, исходящее из этой части дома. Нас точно ждут и не для легких разговоров за чаем.

Ох, лишь бы папа не применил очередной свой хук.

– Почему твой телефон отключен? – стоит пересечь порог столовой, как на меня тут же обрушивается возмущенный тон мамы.

Они с отцом сидят за столом, будто и правда ждали нас все это время.

– Я отключила, чтобы меня не отвлекало, – отвечаю я и чувствую, как страх проникает в сознание и сердце бешено колотится в груди.

Ладонь Максимилиана чуть сжимает мои похолодевшие от волнения пальцы в знак поддержки. Если бы не он, я наверное бы в обморок упала.

– Господин Майер, уберите руки от моей дочери и покиньте этот дом, – сквозь зубы произносит отец.

Он порывается подняться с места, но мама успокаивающе поглаживает его по плечу.

– Вы уже достаточно подпортили жизнь нашей дочери, Максимилиан, – мама с обидой и разочарованием смотрит на Макса.

Не мудрено, ведь она доверилась ему. Макс говорил, что встречался в Германии с моей мамой и уверял ее в серьезности наших отношений, а тут такое произошло…

– Мам… Не хочу, чтобы мы ссорились…

– Я могу попросить разрешения высказаться в свою защиту и объяснить ситуацию? – с добродушной улыбкой перебивает и спрашивает Максимилиан.

Его спокойный тон, как керосин в костер. Отец все же взрывается праведным гневом.

– Просить разрешения?! – вскакивает папа из-за стола и приближается к нам.

Интуитивно вцепляюсь в плечо Макса и пытаюсь как бы встать между ними, но он отодвигает меня в сторону.

– Это вы сейчас смеете просить разрешения?! Что-то до этого, когда увозили нашу дочь в Германию и впутывали во все это богатейское дерьмо, вы не спрашивали разрешения! – кричит папа и мне правда становится страшно. – Вы ужасный человек, Майер!

– Пап, пожалуйста, – лепечу я, едва слышно. – Если ты меня и правда любишь, выслушай… Это очень важно для меня. Все не так, как кажется! Пап, прошу… Ты всегда понимал, всегда прислушивался и верил мне!

– Саша, – тотчас подскакивает к отцу мама, – пожалуйста, давай без членовредительства!

Отец смотрит мне в глаза и сжимает кулаки, из последних сил сдерживает свои эмоции. Я вижу, как внутри него борется родительская любовь ко мне и злость на Максимилиана.

Ему будет тяжело принять мою любовь к Майеру, особенно после той лапши что навешала пресса.

– Пожалуйста, – перевожу умоляющий взгляд на маму и та кивает, затем на отца.

Долгое молчание и короткий кивок.

– Как тебя с ним судьба связала, не пойму я, – вздыхает он.

На глаза наворачиваются слезы, я не хочу, чтобы родители окончательно поставили крест на моем Максе. Я хочу, чтобы тот образ и все те выводы о нем, что копились годами, развеялись. Хочу, чтобы они увидели его настоящего, а не эту мажористую оболочку. Но я совершенно не знаю, что сказать…

– Вы же архитекторы, верно? – спрашивает Макс. – Вы когда-нибудь допускали ошибку, из-за которой рушился весь проект?

Родители непонимающе переглядываются.

– Так вот, мое счастье с Ией Беликовой был очень дорогой моему сердцу проект, – продолжает Макс. – Я чуть было не разрушил все одной глупой ошибкой. Недооценил одну охотницу за деньгами, переоценил свои возможности в поимке репортера… Все то, что вы прочитали в прессе, ложь и подстава. Я бы никогда так не поступил с Ией, не конченная же я мразь в конце концов. Она стала для меня самым дорогим человеком за такой короткий срок, покорила…

– Вы серьезно? Фальшивка? – спрашивает мама, при этом глядя на меня.

– Все до единого слова, – подтверждаю я, отслеживая реакцию отца.

Он молча слушает, потирая руки и сжав челюсти.

– Вы правы, – Макс подходит к нему и у меня от ужаса сжимается желудок. – Я должен был спросить у вас, прежде чем тащить вашу дочь в Германию и играть в ту притворщическую игру. Должен был спросить вашего одобрения и мнения. Должен был, должен был… Но не сделал. И, знаете, то что в итоге случилось между нами, стоило того самовольства. И уж точно я теперь не собираюсь спрашивать разрешения, чтобы любить вашу дочь.

Папа краснеет и блуждает взглядом от меня к Майеру, видимо пытается понять искренность сказанных слов. И я киваю, часто-часто, как заведенная игрушка. Словно подтверждаю слова Максимилиана и признаюсь в своих чувствах к нему.

– Любить я ее буду даже без вашего дозволения, понимаете? От этого никуда не деться.

Макс достает из кармана черную бархатную коробочку и нервно вертит ее в руках. Я вижу как он часто дышит и переживает. Глядя на него меня саму начинает потряхивать похлеще, чем раньше.

– Но вот просить ее руки…

66

Мама издает странный писк и прикрывает рот рукой. Отец становится еще мрачнее и потирает руки.

А что я?

Я стою и ошарашенно хлопаю глазами, затаив дыхание глядя на то как Максимилиан достает из бархатной коробочки миниатюрное кольцо. Мужчина подходит ко мне, сдерживая довольную улыбку.

Что-то жарко тут стало… Пекло, адское пекло.

Как ни странно, никто из родителей не бросается к нам, не оттаскивает Майера от меня и не говорит ни единого слова. Просто наблюдают за происходящим так же удивленно, как и я.

– Это кольцо почти семейная реликвия, – говорит он и берет меня за руку. Стою, оглушенная пульсом в висках и не могу отвести взгляда от его глаз. – Его не дарят просто так и неизвестно кому. Только самым дорогим. Только самым любимым, – Максимилиан осторожно надевает мне на безымянный палец кольцо и довольно ухмыляется. – В самую пору, это ли не знак, а?

Нервно смеюсь и чувствую, как глаза наполняются слезами а губы подрагивают.

– Ия Беликова, выйдешь за меня? – смотрит прямо в глаза и я тону в искренности этого взгляда. – Я не прошу тебя отвечать сейчас, ты можешь думать столько, сколько захочешь. Просто знай, что в любой день, в любое время дня и ночи, ты можешь сказать мне “я согласна” и сделать меня еще счастливее…

– Майер, ты охренел? – перебивает и неожиданно переходит на “ты” папа. – Если ты опять хочешь использовать нашу дочь для своих целей, я тебя урою! Если это опять какая-то игра, я…

– Нет, это не игра, – твердо отвечает Максимилиан. – Игры кончились еще в тот день, когда мы с вами встретились в первый раз на празднике в Германии.

Мы с мамой испуганно переглядываемся, когда Макс опасно близко приближается к отцу и смотрит тому в лицо. Еще секунда и кажется они подерутся.

– Можете выбить из меня всю душу, знаю, удар у вас что надо, но это не изменит моего отношения к Ие и намерений. Я действительно люблю ее, ведь не могу представить дальнейшей жизни без нее…

– А я его люблю!

Перебиваю Майера я и встаю рядом с ним. С надеждой на понимание смотрю на отца. Лезу в клетку к двум разъяренным тиграм, не иначе. Сердце в груди с ума сходит, мне страшно и радостно, но отступать от своего счастья я не согласна. Если я промолчу, родители решат, что мне все равно, а это не так. Далеко не так.

– Любовь так быстро не приходит! – злится папа. – Люди годами проверяют чувства на прочность, а тут пара месяцев!

– Того, через сколько испытаний за эти несколько месяцев прошли мы, вполне хватило, чтобы определиться чего я хочу от жизни на самом деле. И с кем хочу ее делить, – Максимилиан непреклонен. Он поворачивается ко мне и дарит короткую улыбку. – Я лишь надеюсь на ваше понимание и одобрение. Вы сами на себе знаете, как это сложно, когда родители любимой женщины против ваших отношений.

Что? Я чего-то не знаю? Насколько помню, мама рассказывала о смерти своих родителей, но ни разу не упоминала о их негативном отношении к их браку с папой.

Смотрю на маму и по слезам на ее глазах понимаю, что нечто подобное, о чем сейчас говорит Максимилиан, и правда было. Вот только откуда ему это известно? Покопался в биографии нашей семьи что ли…

– Ей всего двадцать лет, Майер! Слишком рано для замужества, не находишь?!

– Ой ли! – раздается насмешливый голос Эда за нашими спинами.

Мы все дружно поворачиваемся на звук и брат, до сих пор в пальто и уличной обуви, стоит наслаждается произведенным эффектом.

– Сколько тебе было, когда ты сделал маме предложение? Двадцать, кажется, – щурится Эд, сложив руки на груди. – А тебе было вообще девятнадцать, когда появился я. Так что не надо тут втирать про возраст.

У меня снова шок. Тот Эд, которого я видела в университете, угрюмый и нервный, сейчас выглядит совсем иначе. Довольный, с хорошим настроением… Этот человек еще не так давно сам угрожал Максу, если тот перейдет границу и обидит меня, а сейчас встал на его сторону? У меня диссонанс.

– О, Боги, Эд! Тебе правда не страшно доверять сестру в руки такого как он?! – по голосу чувствую, что отец сдает позиции. – Он же столько раз доводил тебя едва ли не до отчисления! И ты все еще ему доверяешь?!

– Это не он доводил меня до отчисления, а я сам, – спокойно говорит брат и проходит в столовую. – Моя буйная натура требовала приключений на задницу, а Макс лишь отмазывал и принимал вину на себя. Потому что у него связи и его точно не отчислят, а меня бы турнули без разговоров.

Вижу, как блестят глаза Майера искренней благодарностью. На лице мамы не вижу и тени удивления, похоже, что она уже знала правду из общения с предусмотрительным Максимилианом в Германии, а вот отец недоумевает на все сто процентов.

– Поздно читать нотации, папа, мне далеко не семнадцать, – фыркает Эд. – И ей, кстати, тоже. Она сама может делать выборы, допускать ошибки и все они должны быть ее собственными. Мы можем либо поддержать и принять это, либо как твои родители, – обращается брат к маме, – вставлять палки в колеса. Я, пожалуй, выберу первый вариант.

И снова взрывоопасная тишина. Папа долго смотрит на меня испытующим взглядом, словно пытается достучаться и заставить отступиться. Но я лишь коротко улыбаюсь и прижимаюсь щекой к плечу Максимилиана.

– Дочь, – выдыхает папа, – неужели правда любишь?

– Да, – киваю я, впиваясь ногтями в руку Макса.

Не выдержу новую порцию выяснения отношений, просто напросто разрыдаюсь тут!

Отец устало потирает лицо и отходит к столу. Упирается ладонями в его поверхность и мотает головой:

– Что ж, тогда я тут бессилен…

Мне кажется, что все присутствующие разом облегченно выдохнули. И я в их числе.

– Твое счастье, Майер… Похоже ты действительно дорог моей дочери.

67

Через два дня я стою возле звукозаписывающей студии, сжимая в руках флешку со своей песней. Встречу с продюсером пришлось перенести и он пошел навстречу, видимо я ему слишком интересна.

– Ну ты долго еще сопли жевать будешь? – пихает меня локтем Лика. – Иди уже к своей мечте!

Поворачиваюсь к друзьям, ко всей нашей группе и робко улыбаюсь.

– Вы уверены?

– Более чем! – отвечает Ярославич. – Для нас это всегда было хобби и эмоциональная разгрузка, а для тебя любимое занятие.

– Неужели вы и правда не хотите попробовать? – все же уточняю я. – Хотите, я откажусь? Я не хочу обид, ребят! Я не хочу…

– Дурочка, – смеется Энжи. – Станешь богатой и знаменитой, я всем буду рассказывать что дружу со звездой и с легкой руки отпустила ее в свободное плавание! Так что сопли подобрала, ноги в руки и вперед!

– Но без вас ничего-то этого не было, – киваю на флешку в своей ладони.

– Этого бы не было без Макса, – улыбается подруга. – А мы, так… Подыграли на фоне по твоей указке.

Слезы наворачиваются на глаза, но я из последних сил держусь.

– Как же я без вас?

– Ну началось, – закатывает глаза Антон. – Если тебе без нас будет плохо, просто приходи в гараж и поиграем для души! Эй, тебе надо двигаться вперед, понимаешь? С таким-то потенциалом и ярым желанием!

– Спасибо вам! – шмыгаю носом, обнимаю каждого и захожу в здание, прежде чем устроить слезливый потоп.

Поднимаюсь на нужный этаж и останавливаюсь напротив двери с надписью “Студия звукозаписи”. Нервно кручу в руках флешку и убираю в карман. Достаю телефон и читаю сообщение от Макса:

“Дай обязательно знать, что скажут!”.

Переживает… Вчера он улетел в Германию, чтобы подписать какие-то бумаги и поддержать отца и Розали, на которых из-за их заявления свалилась тонна грязи. Да, они были правы, что про нас с Максом сразу забудут, когда тут скандал покруче. Но на всякий случай, для моего комфорта и спокойствия, Эд договорился и меня перевели на дистанционное обучение. Этот последний год мне осталось доучиться и сказать вузу прощай.

Родители вроде бы смирились и даже чуточку рады. По крайней мере мама, у отца стадия полного принятия настанет еще не скоро. Радует, что нам позволяют видеться и мы хорошо общаемся все вместе, больше без скандалов и выяснений.

Набравшись решимости, я стучу в дверь и захожу в небольшое помещение.

– Ах, Ия! Здравствуйте! – вскакивает с места уже знакомый мне мужчина. – Рад вас видеть. Вы принесли файлы вашей песни?

– Да, – протягиваю ему флешку.

– Замечательно! Я не буду тратить ваше и свое время на всякие мелочи, поэтому сразу к делу. Давайте попробуем выпустить вашу песню на широкий охват и посмотрим на отдачу, вы не против? – спрашивает продюсер Андрей.

– Нет… наверное… – растерянно произношу я.

– Вам не нужно ничего бояться, вы будете под псевдонимом, никто не узнает что это вы, – улыбается мужчина. – Мне просто нужно удостовериться, как при минимальных рекламных вливаниях пойдет ваш текст.

Мужчина говорит очень быстро и порой я даже не успеваю уловить сути. Он открывает на компьютере какую-то таблицу и довольно присвистывает:

– Завтра в четырнадцать часов студия свободна и аж до восьми вечера! Я приглашу музыкантов и мы с вами будем пробовать сыграться, потом запишем на неделе, а через месяцок загрузим в сеть.

– А что будет, если пойдет или не пойдет? – спрашиваю я.

– Если не пойдет, мы с вами попрощаемся, – пожимает плечами Андрей. – Если пойдет, попробуем сработаться хотя бы на полгода, а там уже будет видно. Кстати, у вас еще есть тексты песен?

Робко киваю. После произошедшего с нами с Максимилианом за эти дни, у меня была такая эмоциональная встряска, что слова сами собой выстраивались в стихи, рождая тем самым новые тексты.

– Прекрасно! – потирает руки Андрей. – У вас есть какие-либо предложения для псевдонима?

Опускаю взгляд на свои руки и фокусирую его на кольце.

Я до сих пор не дала согласия Майеру, жду удобного и подходящего момента, хотя в голове уже, как заезженная пластинка, вертится: “да, да, да, да!”. Я ни капли не сомневаюсь, что он именно тот человек что мне нужен. Просто в моей голове все никак не рисуется красивая картинка, как я даю положительный ответ Максу. Фантазии не хватает, чтобы сделать этот момент наиболее романтичным.

Вдруг у меня появляется дикая, возможно, глупая идея! Но я улыбаюсь, как дурочка и прошу у продюсера листок бумаги и ручку. Немного подумав, я пишу:

“May Jer”

Мэй Джер, созвучно с фамилией Майер в транскрипции.

– Интересно, – отвечает мне улыбкой мужчина. – Не видел такого, но еще проверим в базе зарегистрированных, я вам позвоню.

Мы еще недолго обсуждаем дальнейшие перспективы и условия сотрудничества, а затем я еду домой. Ужинаю вместе с братьями и родителями, поднимаюсь наверх и набираю Максимилиана. Его голос успокаивает меня, я смеюсь над его шутками и делюсь впечатлениями за день. Болтаем почти час, пока меня не начинает откровенно “рубить”.