Текст книги "Война номер четыре (СИ)"

Автор книги: Юлия Лиморенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 26 страниц)

Часть 40, где лестница и история закручиваются спиралью (начало)

Ядро ударилось в землю шагах в двадцати, фонтан жёлтой земли поднялся к грязному дымному небу, и мгновение спустя мокрые жирные комья посыпались сверху на головы Орсо и тех, кто ещё держался рядом. В десятый, наверное, раз за этот день он порадовался, что не взял в бой Пороха. Он прекрасен, но не обстрелян, а давешняя кобыла, видавшая всё на свете ещё под Полленой, стояла под огнём неподвижно, как памятник. Родольфо поднял подзорную трубу, попытался оглядеть дымный горизонт, но ничего не увидел:

– Убираться отсюда надо, вот что. Всё равно нас в дыму не увидят.

– Нас не увидят, а флаг увидят, – упрямо возразила Миннона. Яркий на фоне туч флажок в самом деле был поднят немного выше стелющихся по земле кубов дыма.

– Дадим ещё минут десять, если не появятся – уходим, – распорядился Орсо и отобрал у Родольфо трубу. Но смотрел он не вперёд, на временные укрепления, где скрывались всё ещё опасные батареи Рамона, а вправо, на юг. Там дорога, затейливо убегавшая в низкие холмы, ещё не была затянута дымом, и если в ближайшие минуты на ней всё же появятся заплутавшие колонны генерала Буколо, есть ещё шанс отодвинуть Рамона с дороги и соединиться с гарнизоном столицы. Обидно, бес его возьми, проиграть последнее сражение, когда всё уже почти наладилось!

Нет, Буколо где-то застрял. Даже если появится в ближайшее время, момент для вмешательства, считай, уже упущен. Винить его, в общем-то, не в чем – внезапные дожди испортили много планов. Но так не хочется зря положить кавалерию Освободительной армии! Они будут налетать на укрепившиеся каре айсизцев, пока им не дадут приказа прекратить атаки, а они нужны, чтобы к пушкам без помех подошли гренадеры. А гренадерам нужна подпорка из стрелков, а где те стрелки, один Творец знает…

Пополнению штаба грамотными офицерами Орсо поначалу радовался: наконец-то есть люди, которые знают, как правильно воевать, не нужны больше его любительские малограмотные схемы! В действительности всё оказалось вовсе не так радужно… Опытны офицеры, конечно, знали, как положено воевать, но свои предложения на штабных совещаниях каждый раз начинали с «мы должны». Орсо это настораживало: кому мы что должны? Здесь не театр, никто не ждёт соблюдения правил! А хуже всего то, что и айсизские генералы учены этим же тактическим приёмам: они тоже «должны», потому что так принято.

Орсо не считал себя грамотным полководцем. Пока под его командованием были несколько сотен бойцов, он мог опираться на свежеизобретённые партизанские хитрости. Когда масштаб войны вырос и театром военных действий стала вся страна, оставалось надеяться на знатоков, а знатоки столкнулись с совершенно равным противником. Пока Освободительную армию считали толпой сброда и не принимали всерьёз, было намного легче… После боёв за Вастале, Ачилле и Занью притворяться толпой крестьян уже не выходило; айсизцы поняли, что спустя рукава с Освободительной армией не справишься, и стали серьёзны как никогда раньше. Если бы Касерес не ушёл после невообразимо странных переговоров об убийцах… Выиграть у него шансов не было почти никаких, а Рамон ещё опаснее, потому что угроза существует для него лично. Если он не ворвётся в столицу Андзолы, ему будут одинаково опасны и враги, и свои! Поэтому отдавать ему город ни в коем случае нельзя, а отбить его без полков Буколо не выйдет.

Так и выходило, что принимать стратегические решения снова вынужден Орсо, сопляк из предместий, а генералы даже выполнить эти решения способны не всегда!

Снова свит ядра, снова брызги размокшей земли. Атаки кавалерии вот-вот прекратятся сами из-за погоды: дождь и не думает стихать, земля плывёт, кони вязнут… Мало Орсо видел в своей жизни зрелищ страшнее, чем увязшая в грязи кавалерия, которую добивает вражеская пехота! Надо что-то решать… Нелло погубит весь корпус, он ведь неостановим, будет нападать, пока сам способен усидеть в седле! К бесам этого Буколо, надо срочно ломать ход сражения!

Орсо дёрнул за рукав сигнальщика; совсем юный мальчишка, оцепенев от ужаса, следил за кривым полётом ядра.

– Прекратить атаки, всем отступить! – Парень ошалело оглянулся: похоже, команды до него попросту не доходили.

– Давай же, не зевай, ну что ты как улитка под соусом…

Родольфо подъехал с другой стороны, рявкнул сигнальщику в ухо:

– Смирррно!

Труба очнулась наконец, по низким холмам запрыгали повторяемые другими трубачами короткие сигнальные фразы.

Начальник штаба наклонился к Орсо и удивлённым шёпотом спросил:

– Ты что задумал? Есть какой-то план?

– Есть, – Орсо невесело усмехнулся. – Раз предыдущий план никто не способен выполнить, предложим новый, попроще. Где носит наши подкрепления, выяснять поздно, а при таких тучах скоро начнёт темнеть… Полидоро, курьеров!

Перемазанные жёлтой грязью курьеры подлетали и уносились обратно, в дым и слякоть. Орсо был уже по самый берет заляпан грязными брызгами, кобыла из соловой стала пегой…

Войска под красными флажками задвигались, потекли по холмам. Айсизские батареи смолкли; противника в пределах досягаемости нет, образовалась передышка.

Слетевшимся на холм встревоженным генералам Орсо объяснял новые задачи:

– Артиллерию нашу во что бы то ни стало надо двигать вперёд. Хоть на шаг, хоть на полшага, но вперёд, иначе отстанут, зазор получится…

– Ну, по такой земле они недалеко пройдут, – подкрутил ус кавалерист Трубиано.

– Да наплевать. Пусть эти видят, что мы выдвигаем орудия. Стрелять мы сейчас один бес не можем… Вам, Трубиано, и вам, Нелло, следует, соединив силы, отрезать их каре друг от друга: стоят – и пусть стоят. Под пушки только не лезьте. Флориан, Палетто, ваша задача – перекрыть Ринзорский тракт и дорогу на юг.

– С юга же должен подойти Буколо, – вспомнил кто-то.

– Подойдёт – молодец, пригодится.

– Но постойте, господин командующий, – пехотный генерал Палетто, плотный, тучный, хмурил кустистые брови. – Разве мы не предполагали, что по южной дороге Рамон должен будет отступить, когда поймёт, что город ему не взять?

Опять «должен»! Ничего он нам не должен, когда же вы поймёте…

– Это было утром, – жёстко напомнил Орсо. – С тех пор кое-что изменилось, как видите. Вы сможете ориентироваться без карты? Тогда посмотрите вон туда, – он обернулся и показал себе за правое плечо, туда, где за земляными валами притаились айсизские батареи. Плечо заныло от резкого движения. Прав бы доктор Сарто, рано ему в седло да под дождь, а что делать?

– Сейчас Рамон стоит так, чтобы держать оборону от нас. Вся его артиллерия повёрнута к нам и отработала неплохо. Да, да, Жилар, у них отличные канониры, потому вы их и не взяли с налёту.

Орсо огляделся ещё раз: нет, помощь не подошла…

– Пока что Рамон считал нас более крупной угрозой, чем городской гарнизон. Там ему всё известно: кто, где, сколько и на что способны. Если бы мы отступили, он сразу же развернулся бы на столицу и, скорее всего, к утру – самое позднее – вошёл бы в неё, как нож в масло. При это, если бы что-то пошло не так, у него оставалась бы дорога на юг, куда можно удрать. Дорогу мы перекрываем. Пехоту сейчас нам кавалеристы отрежут от пушек. Пушки стоят в грязи. Что надо сделать Рамону, чтобы теперь повернуть на столицу?

– Обойти нас, – предположил бесцеремонный Нелло, искренне не понимающий, что такое риторический вопрос. На него Орсо не сердился – бес с ними, с манерами!

– Я тоже так думаю. А обойти нас, когда мы не единая линия, а расположены вперемешку с его частями, – это уже сложная геометрия, да и погода против него. Чтобы развернуть орудия, например, ему потребуется участок Ринзорского тракта – он не размок, на нём можно маневрировать тяжёлыми подводами.

– И этот участок мы сейчас прекроем… – дошло до Палетто.

– Верно. Он будет прижат к столице. Если хочет войти в неё – добро пожаловать, но пушки опоздают, а кавалерия утонет. Если хочет отступить – доброго пути, но тракты перекрыты. – Орсо помолчал, убеждаясь, что никто его не поправит. Ну что ж, вам же хуже. – Я бы на месте Рамона уже заряжал два пистолета.

Почему два? – удивился непосредственный Нелло.

А вдруг от волнения из одного промажет, – без улыбки объяснил Орсо и чихнул. От этого сразу заныли все свежие раны, и он вдруг почувствовал, что смертельно, неимоверно устал.

Нет, его никто не поправит. Они не видят ошибок в плане, даже если ошибки там просто кишат. Вот и пусть выполняют, а ему уже поздно бояться ответственности: ошибкой больше, ошибкой меньше… Деблокировать столицу – и достаточно, покомандовал, на всю жизнь хватит. Пусть дальше сами. Марко говорит, будет революция. Вот и пусть революция решает все остальные проблемы.

Орсо отпустил генералов, огляделся: подчинённых рядом нет, кроме верного Полидоро, и тот глядит во все глаза на перемещения армий. Орсо лёг на шею кобылы – так было немного легче; голова что-то кружится сильнее обычного – на погоду, что ли? И пообедать бы уже пора, а то скоро ужин, а они ещё, считай, не завтракали… Да ещё и ночь не спал, и предыдущий день.

Разговор с принцем вышел куда проще, чем опасался Орсо. Как он предполагал, Джакомо втянули в заговор, не объяснив толком, какую роль в нём отводят, Когда же он уяснил, что будет просто удобной затычкой для трона, символом чужих идей, всякая решимость его покинула, и он ударился в запой. Тогда, поняв, что деятельного сотрудничества от него не дождаться, его бывшие друзья просто передали его, мало что соображающего, маршалу Рамону. Тот прямо и цинично объяснил, на что ему андзольский принц: когда Джакомо заявит, что маршал вовсе не сторонник войны и принёс Андзоле на своих штыках законного правителя, ему откроют ворота столицы, а дальше принцу уже и не нужно ничего делать – всё сделают за него. Слишком поздно он понял, что «ничего не нужно» может означать «и принц не нужен тоже».

Поэтому с ответом Рамону от тянул, сколько мог, и даже не читал ни одной бумажки из тех, что приносили ему на подпись. Ясно было, однако, что таким способом дело не поправишь: подписи и печати без затей подделают, а он, Джакомо, потеряет последнюю надежду на гарантии собственной безопасности.

Поэтому благодарность его за спасение была совершенно искренней. Вот только как ему теперь жить?

– Я могу разрешить ваши трудности, дорогой дядюшка, – успокоил его Орсо. – Подишите отречение от престола, и больше от вас никто ничего не потребует.

– И можно будет тихо и без церемоний меня «убрать», как выражаются эти, из другого мира? – криво усмехнулся принц.

– Мне это не нужно. Я буду гарантом вашей жизни – и процветания, насколько это будет возможно. Вы откажетесь от прав на корону, но останетесь особой королевской крови. И моим родственником, что немаловажно. Я позабочусь, чтобы вы могли уехать в Девмен, ко двору своего дяди короля Матея, и жили там в подобающем почёте.

Джакомо недоверчиво взглянул на дорогого племянника:

– Вы хотите, чтобы я отрёкся в вашу пользу? Но это незаконно, это не признают…

– Нет, что вы, – Орсо искренне рассмеялся. – Корона мне не нужна. От неё сейчас одна головная боль… Я лишь хочу, чтобы у Андзолы не было пути назад, к статусу королевства.

– И… чем же она станет? – Принц почти испуганно смотрел на командующего.

– Республикой, конечно. А какой тут возможен выбор? Вон Айсизи неплохо справляется…

– Айсизи – агрессор! – разъярился принц. – Они напали на нас…

– Ваше Высочество, мне жаль вас огорчать, но первая провокация на границе, ставшая поводом к конфликту, была устроена андзольской стороной. – Орсо печально вздохнул – совершенно искренне. – Я это знаю от свидетелей. Если бы не это, я бы и сам мог поверить, что Айсизи аргессор. Нет, нас стравили, как собак над костью, хотя это было непросто…

– Мой отец не допустил бы этого, – мрачно заметил принц.

И поэтому ты не стал расследовать причины его смерти, вдруг обозлился Орсо. Сейчас-то он жалеет отца… И мать, наверно, жалеет, а ведь она ещё жива, ей предстоит ей иметь дело со всей этой нелепой и грязной историей. Если только они с Адой не придумают, как её оградить…

– А вы хитры, – неожиданно холодно сказал вдруг Джакомо. – Поэтому-то Ада не хотела знакомить меня с вами?

– Просто не успела. Не ищите всюду двойного дна, иногда люди делают что-то просто чтобы сберечь других от боли.

Принц насупился, замолчал. Орсо выдержал подобающую паузу, потом вернулся к теме:

– Вы согласны отречься? Тогда это нужно сделать сегодня же, сейчас же: дата должна стоять нынешняя, никак не позже.

– Почему? – удивился принц.

– Потому что этим же утром Рамон начнёт наступление, и мы не знаем куда он пойдёт: на нас или на столицу. Вы – его козырь, а теперь, когда он этот козырь потерял, тянуть время ему больше нельзя.

– И что даёт моё отречение именно сейчас? – Джакомо вновь исполнился подозрительности.

Вашу свободу от любых обязательств и любых упрёков. Вы всегда можете сказать, что приняли такое решение, чтобы обезоружить врага – вашего и страны. И это правда.

– Давайте вашу бумажку, – вздохнул принц. – Там всё сказано верно?

– Прочтите, вот всё, что там есть, – Орсо придвинул принцу заранее заготовленный лист. – И напишите, пожалуйста, ниже своим почерком дату и время.

– Время-то зачем? – Принц криво начеркал заковыристый вензель. Руки у него дрожали: если не начать немедленно лечить, сопьётся самое большее через год…

– Битва сегодня, помните? Важно, чтобы документ был подписан раньше её начала.

Джакомо дописал время и вернул бумагу Орсо; похоже было, что он в самом деле скинул с себя неприятный груз.

– Но вы-то что хотите на этом получить? Если это, конечно, не тайна.

– От вас? Ни в коей мере. – Орсо забрал документ, аккуратно посыпал песком, стряхнул его, скатал бумагу в трубочку. – С той минуты, которая указан на этой бумаге, я получаю права военного диктатора Андзолы. Благодарю вас, Ваше Высочество. Попробуйте поспать – у вас была сложная ночь.

В столицу въезжали утром – парадно, при развёрнутых знамёнах, с оркестром и барабанщиками. Отдельным полкам регулярной андзольской армии, участвовавшим в боях, Орсо разрешил идти по собственными полковыми знамёнами. Угрюмая, настороженная столица не сразу признала вошедшую в город грязную и усталую толпу дружественной силой. Но всё же признала: несколько захваченных у Рамона штандартов были брошены к подножию памятника Трём девам. Обнявшиеся мраморные красотки, символизирующие объединённые Андзолью, Ринзору и Джеризу, приняли подношение милостиво – страна устояла, война окончена, чего же больше?

Орсо проехал в голове войсковой колонны до самого Кончилле, и там пришлось просить помощи у Полидоро, чтобы спуститься с седла. Раны воспалились на погоду и две скверно проведённых ночи, насморк тоже не добавлял бодрости; надо поспать хотя бы пару часов, а потом уже все объяснения, совещания, ругань, споры и обвинения во всех грехах…

На завитой, как спираль морской раковины, лестнице дворца его ждал полковник Тоцци. Старый волк замер, не зная, как себя вести; Орсо первым подошёл, осторожно обнял, стараясь не потревожить больное плечо.

– Я рад, что вы живы, – без предисловий сказал Тоцци. – И госпожа Анлих тоже.

– Она здесь?!

– Да, и уже давно, – полковниц был явно удивлён. – Вы не получили её писем?

Орсо только покачал головой; пошатнулся, оперся о низенькую белоснежную балюстраду. На этих перилах два года назад Её Величество Мария поставила свою подпись под завещанием Гаэтано Травенари, в котором он передавал своего единственного сына под опеку Ады в случае своей преждевременной кончины.

– Она ждёт вас во дворце, в правом крыле. В зале с фонтаном. – Полковник с сомнением рассматривал новоявленного диктатора. – Она с Её Величеством. Вас проводить?

– Нет, не беспокойтесь… спасибо, я дойду. – Орсо отцепился от перил, встал прямо. – Очень заметно, да?

– Мне – да, но у меня намётанный глаз, – вздохнул полковник. – Вы ещё молоды, но загонять себя слишком уж беспощадно всё же не стоит…

– Я не нарочно, поверьте, – бледно улыбнулся Орсо и побрёл вверх по лестнице. Спиной он чувствовал внимательный взгляд Тоции, пока не повернул дважды на изгибах раковины.

Может быть, он напрасно не взял с собой сопровождающих… Нет, с Адой он хочет увидеться один на один. Свита ещё успеет ему надоесть.

Часть 40, где лестница и история закручиваются спиралью (окончание)

Дворец был почти пуст; изредка в переходах и проходных залах мелькали какие-то люди – не то слуги, не то редкие обитатели. Будто бы с окончанием королевской истории Андзолы благодать монаршей власти покинула Кончилле…

Зал с фонтаном был хитроумно перегорожен дюжиной колонн, изображавших пальмовые стволы с капителями-листьями. Фонтан молчал – хитроумно устроенные в подвалах наносы сейчас не работали. Тёмное платье Ады Орсо заметил на боковой лестнице, такой же спиральной, как и главная. Обогнув две колонны, он выбежал к лестнице и остановился. Ада стояла на третьей снизу ступеньке, а на пятой, чуть выше неё, высокий человек в праздничном светлом костюме держал у её головы пистолет.

– Господин диктатор, рад вас видеть лично, – насмешливо произнёс он.

– Беги, малыш, – выдохнула Ада. – Беги отсюда, скорее.

– Не спешите, – усмехнулся незнакомец. – Вы ведь не захотите оставить госпожу Анлих в моих грязных лапах? Вы уже пожертвовали жизнью ради вашего приятеля, но там вас обманули, а здесь… как видите, всё взаправду.

– Вы кто? – устало спросил Орсо. Вот тебе и спираль… Вот тебе и приехал домой!

– Зовите меня брат Порпорино, – осклабился тот. – Разговор у меня краткий – временем я, увы, не располагаю, а не то непременно продолжил бы беседу с вами в стиле брата Бьянко… Сдайтесь мне, и она, – ствол пистолета небрежно качнулся, – уцелеет. По крайней мере, сейчас.

– Не надо, сын, уходи, – по-прежнему тихо попросила Ада. Она была бледна, как мраморная статуя на площади, только неизменные гранаты в ушах горели, как далёкие звёзды.

– А может, она и права… – вслух задумался «брат Порпорино». – Вы больше не нуждаетесь в опеке, не так ли? Вы сын Творца и можете поступать как возжелаете…

Орсо неторопливо шагнул к лестнице. Снял шпагу, положил на мозаичный пол. Следом отправился его любимый пистолет.

Это всё.

– Верю, – великодушно согласился «брат Порпорино». – Нож в сапоге вам здесь не поможет. Будьте так добры, ещё шаг вправо от колонны, иначе мне не удобно стрелять.

Краем глаза Орсо заметил выше него на лестнице движение; еле слышный шелест платья привлёк и внимание врага. Тот покосился за спину, но головы не повернул – всецело был сосредоточен на своих жертвах. Впрочем, беспокоиться ему было не о чем: Орсо видел, кто стоит на лестничной площадке. Её Величество Мария: в сером траурном платье, в простой шали, покрывающей белоснежные волосы, с опущенной головой. «Брату Порпорино» она не опасна, он это понял.

Вот и кончились все его трудности и опасения: как теперь быть со страной, с пришельцами, с изменниками… Он закончил свою работу, больше сын Творца здесь не нужен. Пусть бы только оправдались надежды Марко на революцию. Тогда всё не зря.

– Орсо, родной, уходи, – шёпотом умоляла Ада. – Уходи, малыш, не слушай его…

– Ещё ближе, пожалуйста, – издевательски вежливо прозвучал голос «брата». Рука с пистолетом немного дрогнула – всё же тяжело долго стоять вот так неподвижно… Впрочем, расстояние между ним и Адой достаточно велико, чтобы она успела схватить его руку, но достаточно мало, чтобы выстрел всё равно нашёл цель.

Орсо шагнул ближе… вспышка оранжевого огня ударила, казалось, прямо в глаза, грохот раскатился по пустому дворцу, десятки раз подряд повторённый эхом. «Брат Порпорино» выпустил пистолет и растянулся на ступеньке, словно тряпичная кукла. Ада брезгливо отступила, и тело покатилось вниз по лестнице. Орсо, как во сне, смотрел за спину Ады; королева неторопливо опустила свой пистолет, из дула ещё поднимался дымок. Женщины Балатара не стареют.

Ада, кажется, тоже что-то поняла, обернулась – и начала оседать на белый мрамор. Орсо бросился к ней и успел подхватить, чтобы не ушиблась о холодные ступеньки. Королева медленно, как на похоронах, спускалась вниз, бесшумно и торжественно. Орсо поднял неожиданно лёгкую Аду на руки (раны снова заныли, но хоть ноги держат) и сделал два шага навстречу Марии. Она молча прижала к груди его голову, стоя на ступеньку выше.

– Я же говорила – Он нас уже благословил, – раздался её молодой переливчатый голос. – Благословил нашей дочкой и тобой, малыш.

Для деловых встреч Орсо нашёл себе дом недалеко от площади Трёх дев – не всех, кто жаждал с ним увидеться, стоило пускать в Кончилле. Да и, в конце концов, это не его жилище – неприлично… На первом этаже устроились канцелярия диктатора и охрана – на охране настоял Тоцци. На втором обитали сам Орсо, Ада, Зандар и бездомная Миннона. Родольфо, у которого тоже не было столичного жилья, пока некуда было привезти невесту…

Орсо тщательно проследил, чтобы посторонние люди не имели доступа в дом дальше приёмной. Охрана, писаря, курьеры – все были свои, из Освободительной армии. Саму же армию пришлось распустить – её задача выполнена, война окончена, и теперь в распоряжении диктатора регулярные силы Андзолы. Там ещё непочатый край работы, но армия – это его, диктатора, инструмент. А пока что надо решить все дела с возможными союзниками.

Старый полковник сообщил полезные вещи: несмотря на отречение Джакомо и его показательный отъезд в Девмен, роялисты в Андзоле остались, и в изрядном количестве. Противостоять им сейчас мог только диктатор, зато поддержку они в состоянии найти в самых разных местах. Да хоть у тех же пришельцев – их ведь под корень пока не извели, бегают где-то, плетут коварные планы. Не из одних же «братьев» они состоят. Ловить пришельцев надо, но это дело не одного дня и даже, быть может, не одного года… Пока в дом на площади собирались приглашённые для разговора самим диктатором, с чёрного хода к нему провели «брата Джованни».

Кроме Орсо, при разговоре присутствовал Матео; во-первых, они с Манфредо были неплохо знакомы, во-вторых, старому приятелю Орсо поручил возглавить особый трибунал по пришельцам. Матео изумился, но спорить не стал: кто хотел служить стране? Вот тебе и повод.

Удивить арестованного диктатору удалось: встретить сразу двух бывших соучастников «преинтереснейшего общества» в качестве вершителей своей судьбы он был не готов! Но положение оценил, пожалуй, верно – строить из себя высокородного аристократа было несколько поздно. Вид у Манфредо был больной, синяки под глазами и дрожащие руки остались на память о декаде в джеризской тюрьме. Возвращаться туда ему совершенно явно не хотелось.

– Армини, – неприятным голосом начал Орсо, – вы зря пропустили то собрание, когда «брат» Мауро сознался в убийстве одного из общества и ещё в некоторых своих крайне достойных деяниях. Услышь вы его тогда, возможно, ваша судьба была бы попроще… Не знаю, какой бес вас дёрнул опозорить своё аристократическое достоинство и связаться с уголовщиной, но дело сделано, и в итоге я вас продал.

Армини вздрогнул, дёрнул головой:

– К-кому?

– Маршалу Касересу.

– Но… он же сдался!

– Нет, Армини, он не сдался – он выполнил свою часть соглашения. Если вам в тюрьму не приносили газет, перескажу на словах: вы участник политического заказного убийства, и условие освобождения Джеризу – ваша показательная казнь.

При этих словах вздрогнул уже Матео; «Брат Джованни» это не заметил – он был всецело занят собой.

– Вы… это незаконно…

– Да что вы! А давайте спросим знатока закона – господина Квалоти?

Матео сглотнул, прокашлялся:

– Ну… вообще-то… – Он косо глянул на Орсо, и тот незаметно для арестованного подмигнул ему; Матео немного успокоился:

– При доказанном участии в преднамеренном убийстве с особой жестокостью, совершённом по предварительному сговору, каждый из участников может быть приговорён к смертной казни – это преступление из числа особо тяжких и оскорбляющих нравственность. Но при этом, – Матео придвинул к себе блокнот со своими записями по делу, – дело каждого участника преступления рассматривается особо, и приговоры могут быть разными.

– Иными словами, – Орсо кивком поблагодарил правоведа, – если будет доказано, что вы не главный участник убийства…

– И как… – у Манфредо окончательно сел голос – поверил, наконец, что два бывших приятеля готовы приговорить его к виселице! – Как я могу… это… д-доказать?

– Сдайте убежище Саротто. Скиччи уже казнён, а вот ваш главарь…

Манфредо помотал головой:

– Я… я не знаю!

– Жаль, – Орсо поднялся из-за стола. – Конвой! Можно уводить.

Армини рванулся следом:

– Подожди! Подожди же, Орсо, но я…

Орсо обернулся, словно вдруг вспомнил о его существовании:

– Можете ещё что-нибудь предложить?

Матео пошевелился на стуле:

– Сотрудничество с трибуналом могло бы…

– С трибуналом?! – Армини подскочил. – Но… это же не военное преступление, это же… почему трибунал?!

– Это не тот трибунал, – усмехнулся диктатор. – Вы что-то можете ему предложить, мэтр Квалоти?

Матео, внезапно произведённый в новый ранг, снова заглянул в записки:

– Особый трибунал по делам организации заговора может ходатайствовать об замене смертного приговора перед гражданским судом, если виновный даст согласие на сотрудничество.

– И что… что я могу?..

– Вы знакомы с «братьями» и их сообщниками в Андзоле, – объяснил Орсо внушительно, как несмышлёнышу. – Сдайте их – и будете жить. А если ваше содействие будет особенно успешным, вам и тюремный срок можно будет сократить… Хотите попробовать?

Манфредо кивнул, облизывая губы.

– Подпишите вот здесь, – Матео придвинул ему заполненный бланк, уже с печатью диктатора, поставил рядом чернильницу с торчащим из неё пером. – И приступим завтра же. Думайте, что вы можете сообщить следствию.

Когда Армини увели, Орсо провёл руками по лицу, опустился на скамью, где только что сидел арестованный, и посмотрел на Матео так виновато, будто намеренно ударил безоружного:

– Видишь, каким гадом я научился быть… Чтобы пугать и мучить, мне не нужны палачи, я сам умею. Не жалеешь… что согласился во всё это нырнуть?

Матео сел рядом:

– Нет. Может, ещё пожалею, но не сейчас. Только… чтобы нам с тобой и вправду не стать гадами, давай иногда проверять друг друга: что мы делаем, как и во имя чего. Не подменяем ли благо страны… чем-нибудь неподобающим.

– Разумно, – восемнадцатилетний диктатор слабо улыбнулся и пожал руку девятнадцатилетнему главе особого трибунала.

С собравшимися по приглашению диктатора сторонниками революции разговор тоже вышел недолгим. Марко, знавший о нём заранее, согласился, что тема важна и что именно в этом он обещал поддержку тогда ещё командиру Освободительной армии. Многие были с ним согласны, но ещё больше понимали создавшееся положение по-своему.

Один такой активист деловито объяснял своё видение ситуации:

– Сейчас, когда на смену монархии пришла всего лишь другая форма единоличной власти, наша работа актуальна как никогда. Мы должны подготовить приход настоящей, подлинно демократической республики!

Оратор был в целом прав, и Орсо с ним не спорил. Тем более что говорить очевидное ума не надо. Но его заботило другое. Дождавшись, пока активист закончит речь, он взял слово– без дальнейшего политеса:

– Господа, я разделяю ваше убеждение, что стране нужна демократия. Но будем честны сами с собой: демократию нужно вырастить и подготовить. А в условиях, когда стране угрожает мятежи роялистов, очень мало кого будет интересовать вопрос устройства справедливого общества. Меня – будет, это знают те из ваших сотоварищей, которые прошли вместе со мной путь Освободительной армии. Ваши идеи оказали большую поддержку делу спасения Андзолы, я это помню. Поэтому поставлю прямой вопрос: что вы собираетесь делать с роялистами?

Собравшиеся переглянулись:

– Мы? Но… почему мы?

Орсо пожал плечами:

– Потому что в ваших выступлениях явно прозвучала мысль о моём довольно скором и неизбежном свержении. Потому что вы изначально нацелены на захват и удержание политической власти. – Он поднял руки, предупреждая раздавшиеся возмущённые крики. – Это вполне логично. Но дело в том, что превращением Андзолы из королевства в республику занимались не вы. Это сделали я и моя Освободительная армия. Меня, кстати, за это расстреляли. Как всё происходило, вам может рассказать в подробностях господин Филиппи, боевой командир и непосредственный участник событий.

Марко кивнул, отвечая на вопросительные взгляды собравшихся.

– Проще говоря, – закончил диктатор, – сейчас вы слишком разрозненны и неорганизованы, чтобы удержать страну. Чтобы вы смогли это сделать, ваш политический вес должен существенно вырасти. Я предлагаю вам помощь в этом!

– Зачем? – выкрикнула миниатюрная девушка с трогательными кудряшками. Орсо уже рассказали, что она в столице недавно, а в войну организовала стачку докеров в Саттине, отказавшихся бункеровать вражеский флот.

– Да помилуйте, потому что вы нужны! И демократическая республика нужна! Но у всех свои задачи. Я могу удержать страну от гражданской войны, вы – нет.

– Ваши амбиции, однако… – начал приезжий агитатор из Ринзоры.

– Мои амбиции? – Орсо обиделся не на шутку. – Вы моих амбиций ещё и близко не видели! Вы не знаете, чего я хочу! Но хочу я этого не от Андзолы, вообще не от этой политической ситуации! – Он вдруг заметил, что кричит на гостей, и постарался взять себя в руки. – Я оказываю вам услугу, потому что мне тоже интересна цельная и сильная страна, где республика не будет такой же хромоногой, как в Айсизи. От вас я хочу взамен только одного: не плетите против меня заговоры.

Он прошёлся по просторному кабинету; активисты сидели всюду, где можно, – на скамьях, на стульях, на подоконниках…

– Многие из вас, – продолжал он уже спокойной, – наверняка думают, что сначала нужно дать мне расправиться с врагами, а потом сковырнуть меня из диктаторского кресла, воспользовавшись тем, что война с роялистами меня ослабит. Забудьте об этом. Возможно, вы знаете, что я пользуюсь опытом других миров – там это уже проходили! Я не враг вам – но и себе не враг тоже. Ещё раз принести себя в жертву чужим интересам я не намерен.

Марко поднялся, попросил слова:

– Как вы видите ближайшие события в стране? В частности, наше с вами взаимодействие?

– Очень просто: агитируйте народ, издавайте газеты, развивайте связи с товарищами по убеждениям в других странах. Я обеспечу вам свободу политической деятельности в обмен на вашу лояльность. Организуйте коммунальные советы, как в Айсизи, или ещё какие-нибудь демократические органы на местах, пробуйте, изучайте опыт. Придумайте работающую политическую систему для страны. В конце концов, помогите в Айе революцию устроить – чем не цель! Но мне под руку не лезьте: исчезну я – стране конец.