Текст книги "Война номер четыре (СИ)"

Автор книги: Юлия Лиморенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 26 страниц)

Ада говорила: правители не верят, что армия, которую они вооружили, способна повернуть оружие против них самих. Это единственное, во что они не могут поверить до конца, пока штык не упрётся им в горло. Значит, это единственный шанс и здесь, в Андзоле, и – да! – в Айсизи. Повернуть штыки в правильную сторону должны обе армии.

Вестовой, пригибаясь под низко стелющимися ветвями ольхи, пробрался к Орсо, по дороге всё же стряхнул себе за шиворот ливень росы с листьев и тихо взвыл. Орсо встал, ожидая доклада.

– Третий пост слышит на дороге свару, – доложил Полидоро, склонный к некоторым стилистическим парадоксам в речи. То ли от неграмотности, то ли нарочно, Орсо пока так и не разобрался.

– Точнее? – за такие доклады впредь надо бы взыскивать… да что возьмёшь с этого городского жулика!

– Айсизцы ругаются, а чего, почему – непонятно. Много их там, наверно, сотня.

– Откуда известно, что сотня?

– А там один командовал: «Сотня, стой!»

Началось в деревне утро, ругнулся про себя партизанский командир. Сотнями в республиканской армии считают лёгкую конницу и улан. Отчего-то прижилось это устарелое название, хотя в нынешнем кавалерийском эскадроне любого рода бойцов не сто. Вылететь из урочища да сразу на конный отряд – прямо ничего лучше не придумаешь…

– Они ещё там?

– Были там, когда я уходил, – пожал плечами Полидоро и почесал ногу о ногу.

– Веди! – Орсо отряхнул с волос накапавшую с ольхи росу (течёт холодное за шиворот, бррр), проверил, что пистолет никуда за ночь не делся, и полез под ветвями следом за вестовым к третьему посту. Вестовой явственно удивился – для чего командиру понадобилось самолично часовых проверять? Но на своё счастье, удивление удержал при себе, иначе Орсо, пожалуй, всё же дал бы по уху субординации ради.

Часть 28, где действуют тайно и говорят откровенно

– …И где таких дерзких делают? Которые старших по званию учат… – голос был барственный, привыкший командовать, но слегка осипший на сыром утреннем холодке.

– Учить вас, гражданин капитан, мне ни к чему, но приказы положено выполнять, они у нас с вами одинаковые, – парировал молодой голос, низкий и звучный. И в самом деле дерзкий.

Свара действительно была что надо, из придорожной канавы всё слышно на славу! Манеры у айсизского офицерства изысканны дальше некуда: орут благим матом друг на друга посреди дороги и солдат не стесняются. Совсем дисциплина позабыта? Что ж, это Орсо на руку, путь чешут языками, а мы послушаем.

– Нет, ну ты посмотри, какая наглая сопля! Дай-ка, Хуан, я ему разок… – взвыл первый спорщик.

– Сто-ять! – рявкнул третий, настоящая полковая труба. – Покуда мы на задании, я вам, гражданин, не Хуан, а командир. Но и вы, мой мальчик, что-то зарываетесь, не рано ли?

– Выполнить приказ генерала? – уточнил молодой.

– Пшёл отсюда вон, зелень! Потом поговорим… – снова вступил осипший.

– Потом – это, простите, когда? Когда вас повесят за мародёрство? Так вам будет уже не до меня, гражда…

– Так, всё, с меня хватит, я тебя, сопляк, сейчас пополам разрежу! Нарублю, как вырезку на жаркое!

– Сто-ять, я кому сказал! – снова вмешался капитан. – Саблю в ножны, Абель, иначе и правда может случиться неприятность. Сотня, рысью марш! А вы, молодой человек, раз такой правильный, задумались бы, что сам генерал тоже нарушает приказ. Или вы не знали?

– Что-то слышал… – обманчиво невинно отвечал молодой, – но над нами командир генерал, а не шкуры из Главного штаба. Что он сказал – то для нас и приказ. Впрочем, меня предупреждали о нравах уланских офицеров…

– А тебя, зелень, не предупреждали, что такое девять шагов, а? Считать умеешь?! – капитана наконец взяло за живое.

– Мне прислать к вам моих друзей? Скажите только слово, я с радостью…

Видимо, к счастью для «зелени» уланы с топотом и звоном умчались по дороге. Орсо дождался окончания этого дурацкого диалога, маскируясь вместе с Полидоро под развесистыми ветвями туи в овраге, ниже уровня отсыпки дороги. Дорога-то хорошая, сделана на совесть, а по ней теперь суда-сюда айсизцы мечутся… Ну ничего, их радость уже на пороге, как говорят священники!

Когда стих топот уланских лошадей, тот же молодой голос, что спорил с кавалеристами, скомандовал:

– Рота, кру-гом! Марш!

– Куда мы, Хайме? – удивился другой голос, судя по всему, такой же «зелени».

– Надо проверить, что эти весельчаки учинили в деревне. Если есть хоть один труп – я этому Абелю совсем не завидую…

– Ты о себе думай, рыцарь в дырявых штанах, – буркнул второй, но не обидно. – Спросят с тебя, куда мотался полдня…

– А мы за сеном поехали, нет? Мы хорошие, сена привезём, ни у кого вопросов не будет. А вот если мы, зная о выходках этого шакала, не посмотрим, что в деревне, тут может всякая ерунда получиться, а нам здесь, в этих деревеньках, стоять и стоять…

Раздался скрип телег – небольшой обоз ехал на север, а бравые уланы понеслись на юг. С телегами – это фуражиры, понял Орсо. А командир у них в самом деле края не видит! Вряд ли он в звании выше лейтенантского, а рычит на капитана, как шавка на верблюда. Совсем мозгов нет… Впрочем, в республике такое может быть в порядке вещей, это в Андзоле капитан – уже без пяти минут личное дворянство, а бригадир – потомственное, и не моги на него даже поглядеть косо, враз окажешься старшим помощником младшего писаря в таких идиллических местах, куда и почта не каждый год доедет.

Орсо начал медленно подниматься с четверенек, чтобы выглянуть на дорогу.

– Куда вы, командир? – беззвучно спросил над ухом Полидоро.

– Хочу посмотреть на этих смельчаков. Что за войска, куда идут… да и разговоры про деревню мне не понравились. Что они там устроили?!

– Давайте я, командир, а? Опасно же.

– Жди тут, – строго приказал Орсо и осторожно, отводя от лица грязные мокрые лапы туи, высунулся над кромкой придорожного кювета.

Две телеги, запряжённые смирными обозными лошадками, мягко катились по отличной анздольской дороге, сопровождаемые тремся солдатами в красно-бурой республиканской пехотной форме. Остальные шагали впереди, свежие, бодрые, ещё не уставшие от пыли и жары; верхом были только двое – видимо, офицеры, впереди колонны. Орсо быстро пересчитал шеренги солдат: полсотни – это даже не рота… Смелый народ! Совсем не боятся местных жителей? Любопытно, почему.

Орсо размышлял. Дерзкий офицер командовал «кругом», значит, за сеном они изначально ехали на юг. Ближайшая отсюда деревня к югу – Вичина, она немаленькая – триста дворов, так говорил Боднар. Лонтана – как раз к северу, она поменьше, и оттуда ехали уланы. Кой бес они там могли делать? В конную разведку улан не посылают – для этого у Рохаса есть отдельные силы – лёгкая кавалерия. Да и что тут разведывать? Айсизцы считают, что Кобальская область захвачена и надёжно отрезана; по сути, чтобы блокировать Кобалью с суши, достаточно удерживать долину реки Сим в месте слияния с Поэной. Серьёзных крепостей там нет, захватываешь городок Каррело – и всё, Кобалья твоя…

В былые времена там, на узком клине в устье Сима кипели нешуточные битвы, когда олигархическая республика Кобалья бешено отстаивала свою независимость от воинственного тогда Девмена. Политическая карта была в те времена иной, верховья Поэны принадлежали Девмену, а не Айсизи, а сама Айсизи только ещё рождалась в постоянных междоусобьях и взаимной резне мелких князей и графов. Неужели кто-то хотел бы вернуть те времена?..

Орсо остановился в тени молодого тополя и ещё раз прислушался: фуражирский отряд никуда не свернул, тащился себе потихоньку на север; отставшие от него не появились, и вообще с юга было тихо. Орсо махнул рукой, подзывая Полидоро:

– Приказ для роты Саккони: пусть отправит разведчиков двумя группами в Лонтану. Задача – понять, что там натворили уланы, кто командует ими, а кто – фуражирами, какого полка эта рота и где стоит сам полк. Пусть назовутся крестьянами из Вичины или из Куэрчи, это большие деревни. Огнестрельного оружия не брать, только ножи, здесь у крестьян это обычное дело. Вернуться до заката сюда же, в урочище. Всё ясно?

– Так точно! – проявил вдруг выучку Полидоро и нырнул под туи. Орсо постоял ещё немного, прислушиваясь, и полез следом.

Пятый и шестой отряды прошли перевал без происшествий, но до сбора всей партизанской армии оставалось ещё полсуток: быстрее через контрабандистские «норки» просочиться никак нельзя. Орсо отдал приказ всем отдыхать; те, кто уже успел отоспаться, занялись рыбалкой в речке, сбегавшей по урочищу. Рыба тут была так себе, несерьёзная: мелкая плотва, окуньки, пескарики, только одному рыбаку повезло вытянуть молодого линя. Откуда этот любитель стоячей воды попал в бурливую горную речушку – бес его знает, но день был для него неудачный и окончился в солдатском котле. Всюду на тщательно замаскированных кострах варили рыбный бульон, приправляя чем придётся – диким чесноком, кислицей, черноголовником, только бы отбить не в меру сильный запах. Удачливая Форина откопала где-то на склоне урочища заросли бедренца, корень тут же был поделен на мельчайшие частички (чтобы всем хватило) и брошен в котлы. Мелкая рыбёшка разваривалась в кашу, и в обычное время эту мешанину костей и чешуи выбросили бы собакам, но изголодавшиеся бойцы подъедали всё и, обжигаясь, отплёвываясь косточками, второпях запивая роскошный обед водой из ключа, благодарили Творца за спасение от голодной смерти. После такой трапезы уже и сражаться было веселее!

Командиру поднесли настоящую солдатскую миску, захваченную как трофей в лагере для пленных; в миске плавали две относительно целых плотвички и кусочек чеснока, а вот ложки не нашлось – приборы где-то потерялись в дороге, не пережив похода. Орсо поблагодарил и тут же поделился с Родольфо – пировать таким царским кушаньем в одиночку было бы некрасиво. Треппи сперва отнекивался, пытался убедить, что не голоден, но в конце концов сдался, и вдвоём молодые люди расправились с обедом в пять минут.

– Вина бы, – мечтательно произнёс Родольфо, растянулся на траве под просохшим от росы кустом таволги и грустно добавил:

– Айсизцы в вине понимают как институтка в морских баталиях; вот захватим мы, допустим, обоз, а там вместо вина – вот это вот, что они изволят глушить…

– Я бы и от такого не отказался, – заметил Орсо. – Я вообще не любитель спиртного, но не запить рыбу белым… – и оба рассмеялись и над своим далеко не забавным положением.

Родольфо помолчал и обратился к вопросу, видимо, занимавшему его давно и прочно:

– Можно спросить командира, что он собирается делать дальше?

– Зависит от результатов разведки в Лонтане. Зиналы знают количество и расположение айсизцев только очень приблизительно, а их в разведку по разным причинам посылать нет смысла. Придётся выяснять своими силами, что у нас здесь творится.

– Ну, а потом? – Родольфо, опираясь на локоть, повернулся к Орсо; на рукаве остался зелёный отпечаток сочной травы.

– А потом спланируем набег на какой-нибудь не очень большой отряд, захватим оружие и снаряжение, а потом… сам догадаешься, я думаю.

– Нас быстро найдут и окружат, – грустно заметил Треппи. – Их тут двадцать четыре тысячи, если верить зиналам.

– Их всего двадцать четыре тысячи, в целом по области, – поправил Орсо. – И часть этих тысяч должна безвылазно сидеть в Каррело, иначе блокада тут же будет снята. В том-то и план, чтобы… – он огляделся убедиться, что поблизости нет лишних ушей, – чтобы зажать часть корпуса между нами и частями андзольской регулярной армии на юге.

– Это я понял, – досадливо отмахнулся Треппи, – я ведь тоже не телёнок, представляю себе войну хотя бы по книжкам. Но ты чего-то недоговариваешь… Я понимаю – могут быть причины, особенно после такого невероятного предательства, но…

– Родольфо, послушай, – Орсо придвинулся поближе к товарищу и снова оглянулся, не торчит ли поблизости кто лишний. – У меня есть более конкретный план, но я не говорю о нём не из секретности. Просто… я не уверен, что он сработает, и не хочу смотреться смешным. Ты сын офицера, а я-то человек партикулярный, всё сочиняю на ходу в меру своего разумения. Понимаешь, – Орсо помолчал, подбирая слова, – эх, ладно, скажу как есть! И даже не стану просить не смеяться над мной, наивным…

– Брось! – Родольфо рывком сел, схватил Орсо за плечи и хорошенько встряхнул. – Как я могу смеяться над тобой и за что! В жизни мне бы в голову не пришло… Ты охотился на предателей, одного даже убил, а другого заманил в ловушку, ты опытный боец с гадами такого размера, что на весь континент хватает…

– Выше бери, – тихо подсказал Орсо.

– Тем более. Перестань меня подозревать в глупостях, прошу! Я понимаю, что мне, наверно, нельзя доверить всё…

– Я бы тебе доверил всё, что знаю, если бы знал что-то ценное, – уверил Орсо; ему стало стыдно. В самом деле, Ада бы так себя не вела! Она видит людей насквозь и уж если кого-то считает за друга, то не держит от него секретов и не боится показаться смешной.

– Если у тебя есть план, давай его обсудим и доработаем, тогда не в пример больше шансов, что он сработает! Хватит всё тащить на себе, ты ж не ишак. Озадачивай других, пусть тоже мыслят!

– Что ж, начнём с тебя, – усмехнулся Орсо. – Смешно – так смешно, вместе повеселимся, а потом, глядишь, придумаем, как улучшить дело. Я хочу поднять восстание в Кобальской области, а потом и во всей Андзоле. А потом…

– В Айсизи? Я угадал? – от удивления Родольфо заговорил шёпотом.

– Да. Пусть те, кто дал людям в руки оружие и послал на бессмысленную смерть, испробуют на себе, что будет, когда эти штыки упрутся им в пузо! Вот чего я хочу. Можешь смеяться.

Родольфо молча пожал ему руку и смеяться отнюдь не стал. Наоборот, задумался о чём-то и с минуту молчал, а потом бесшабашно махнул рукой:

– А, всё равно! Ты прав – дольше это тянуться не может. Аристократом хорошо быть, когда твои две сотни подданных без тебя жить не могут, а сейчас…

– Мы не пропадём. Мы ведь не только аристократы, у нас кое-что и в голове имеется, – утешил Орсо. – Сейчас в самом деле уже не те времена, когда можно усидеть на одной родовой спеси, а что будет после – мы пока не знаем. Может, и нам найдётся место…

– Найдётся, – беспечно отмахнулся Родольфо, – вот возьму и женюсь на горожаночке! И кто мне что поперёк скажет…

Орсо мысленно перевёл дух: пока товарищ увидел лишь самый краешек горы будущих сложностей, которые поджидают впереди, когда «всё случится». Из объяснений Ады он понял, что в случае успеха его нынешних замыслов ничего не «случится», а только «начнётся», что события не закончатся прекращением войны и превращением Андзолы в республику (это и так очевидно, тут вариантов нет). Придётся ещё долгие и долгие годы перепахивать мир, пока можно будет сказать, получилось хоть что-то из задуманного или нет. Ада упоминала, что на трёх мирах это удалось, там не только победили звёздного врага в одной войне, но и закрепили победу. Здесь начинается четвёртая война, и конец её где-то в тумане будущего.

Разведчики вернулись только перед закатом, когда в Буко де Тассо уже спустились восьмой и девятый отряды. Остался один, его ждали к ночи, а вместе с ним – тех зиналов, что собрались идти с «господином» Орсо. Боднар как глава общины благословил молодёжь на подвиг, и Орсо уже придумал, что им поручит.

Разведчики разнюхали всё подробно, на взгляд командира, местами даже излишне подробно. В городке Поллена стоит тринадцатая бригада корпуса генерала Рохаса, бригадира зовут Техеро, по свойству натуры он… (далее шло простодушное определение умственных качеств бригадира, которым кобальские крестьяне зря не разбрасываются). Обобрал дочиста все окрестные деревни, сжёг все до одного кабаки (зачем? Да бес его знает, он же…!), а городские трактиры обязал кормить его молодцов бесплатно, и за три дня в Поллене кончилась еда. Теперь сами айсизцы живут только подвозом продовольствия через Каррело, а провинция начинает голодать. Кое-кто сбежал от такого счастья в горы, но там по весне тоже голодно, да и некуда идти. Говорят (причём не только крестьяне, но и сами айсизцы), что генералу Рохасу в столице выдали приказ за малейшее неповиновение жечь деревни и выгонять людей в чистое поле, а если попробуют бунтовать – перебить всех до одного. Но генерал сказал, что этот приказ выродился в башке какого-то … (ещё одно определение), он, генерал, выполнять эту дичь не будет и подчинённым не даст. Однако некоторым, вроде Техеро, эта мысль очень даже пришлась по нраву, и его бравые кавалеристы разоряют окрестности в своё удовольствие. Особенно достаётся тем домам, из которых мужчины ушли в королевскую армию. Здесь, в Лонтане и Вичине, никто не квартирует, но в замке барона Джустино стоит второй артиллерийский полк той же бригады, и пушкари никого не грабят, ведут себя вежливо и даже, как рассказывают, кого-то повесили за мародёрство. А может, только собирались. Сам барон с домочадцами при приближении айсизцев сбежал неведомо куда, и крестьянам наплевать, где его носит.

В Лонтане же получилась некрасивая история: кавалеристы двадцать пятого полка, канальи, каких поискать, и любители «пошутить» над беззащитными людьми, ворвались туда ночью, потребовали вина (а кабак-то сожжён и вина не завозят), когда им вежливо отказали, потребовали «в искупление» каждому офицеру по девочке. На это вызверились уже крестьяне, включая девочек, и айсизцы едва не получили кольями под рёбра. От такого обращения они пришли в совершенную ярость, начали хватать девушек прямо с сёдел, наступил полный хаос и безобразие, один из рядовых кавалеристов попытался остановить капитана Линареса, и тот рубанул не глядя саблей. Парень упал мёртвым, тут граждане офицеры сообразили, что дело вот-вот вывернется большой бедой для них, и полным ходом убрались по дороге на Поллену. А фуражиры подъехали чуть позже, эти как раз от артиллеристов, вели себя как люди, а командир, совсем зелёный лейтенант, пообещал поднять в Поллене скандал и добиться, чтобы Линаресу сняли если не голову, то хотя бы звание. Но крестьяне в этакую благодать не очень-то поверили…

Орсо, не теряя времени, собрал совещание торных командиров:

– В деревнях айсизцев на постое нет, можно посылать туда отряды и вербовать новых бойцов, а главное – договариваться, чтобы нас кормили. Поднимать местных надо очень быстро – с целой бригадой мы здесь малыми силами не разберёмся! Те, кто не идёт с нами, пусть прячутся в леса, три-четыре декады продержатся и там, а оставаться в деревнях им опасно – эти малоумные в самом деле могут начать всё жечь и сравнивать с землёй. Зиналов, как придут, пошлю в Кобалью, пусть передадут гарнизону, что нам нужна их поддержка. Место сбора – Лонтана, первая цель – Поллена. Нужны проводники из местных, иначе нам с кавалерией не справиться.

– А оружие, командир? – забеспокоился кто-то.

– На сбор бойцов из деревень я кладу двое суток, за это время уже имеющимися силами мы должны изловить несколько разъездов или фуражирских обозов. Какое-то оружие добудем, но главная наша задача сейчас – перерезать сообщение между замком и Полленой. Если артиллеристы подойдут на помощь, когда мы будем штурмовать город, нам наступит… ну, сами понимаете.

Часть 29, где начинаются поиски нужного языка

В Кобалье разбушевалось лето: гроза, накрывшая горы перед побегом из лагеря, была последней, а за ней установилась сушь. Жара и пыль, ночами налёты москитов, а днём беспощадное солнце – «кобальская житница» показала характер, и партизанская армия взвыла. Орсо приказал свежесобранному санитарному отряду охранять колодцы и следить за признаками болезней – погодка самая подходящая, чтобы подцепить заразу из тухлой воды… Люди болели, хворых собирали в карантин, пленные айсизцы из захваченных невероятно наглыми рейдами отрядов трудились, как пчёлки, доставляя чистую питьевую воду из горных рек.

Родольфо, назначенный начальником штаба, развернулся во всю ширь своих талантов: папина выучка даром не прошла! В штабном домике в Лонтане днём и ночью стояло гудение, словно из улья, туда-сюда носились курьеры и вестовые, десяток грамотных бойцов Родольфо отобрал в писари, и они работали от зари до зари как проклятые. Всё было посчитано, описано и подшито к делу – люди, кони, боезапас, ружья, две мортирки – улов удачный, но случайный, провиант, лекарства, даже полковые барабаны. Интенданты новоявленной армии Миннона и Форина бдительно следили, куда уходит каждая пачка бумаги, каждый тючок сена и каждая пара сапог.

Пополнить запасы партизанам удалось, и даже более того. Снабжали республиканскую армию неплохо – всё пригодилось, особенно в армии, где две трети бойцов без башмаков, а четверть ещё и без курток… Всем офицерам, которые умели ездить верхом, достались лошади; те, кто верхом не умел, учились по ходу дела, потому что времени на пешие прогулки не было. На месте, в Лонтане, сидели только штаб и санотряд, остальные силы кружили во всех направлениях по дорогам и рощам, вылавливая беззаботных противников. Бельмом на глазу торчал на востоке замок Джустино – его бы надо тоже прибрать к рукам, но бравые артиллеристы засели там накрепко, и штурмовать их без осадных пушек можно, пока не надоест…

Орсо думал об организации своих сил. Возникли, как и обещалось, трудности, которые сложно было предвидеть заранее. Мечты командира Нелло о кавалерии пришлось жестоко разбить и подмести осколки: даже те несколько сотен бойцов, кто хорошо сидел в седле, выучки настоящих кавалеристов не имели, а значит, против опытного врага это была не кавалерия, а жертва. Зря погубить людей никому не хотелось. Всё, что могла позволить себе Освободительная армия (так, после долгих громогласных споров назвали собранные Орсо силы), – это конные разведчики, всё дело которых – тихо приезжать и быстро убегать. С артиллерией тоже вышло нехорошо. Каждую мортирку могли таскать на руках два человека, а если повесить на спину, как понягу, так даже и один. Но боезапаса к ним было на десять выстрелов, и те быстро кончились. Правда, мортирки сослужили немалую службу при захвате Куэрчи, где стоял (точнее, беззаботно спал) сорок второй пехотный батальон пресловутой тринадцатой бригады. С настоящими пушками отряду повезло (или не повезло…) встретиться пока лишь однажды: их в походном ордере под небольшой охраной везли на усиление в Поллену. Лихой Нелло напал на охранение, и тут малоопытные бойцы убедились, что артиллерия – вовсе не самый медленный род войск! Буквально пока атакующие подбегали на расстояние верного ружейного залпа, расчёты обрубили постромки, развернули все три пушки прямо на дороге и дали по пехоте Нелло такой залп, что атака едва не захлебнулась сама собой. Подвело пушкарей только малое число охраны, иначе, возможно, экспедиция Нелло окончилась бы бесславно и очень быстро… Пушки были захвачены, боезапас к ним тоже кое-какой достался, однако опытных артиллерийских расчётов у Орсо не было. Положение было как у собаки из истории про коровью ногу: и бросить орудия жалко, и применить никак… Прикинул так и эдак, Орсо приказал пока разместить пушки на закрытой позиции на дороге к Лонтане: если вдруг так случится, что деревню нужно будет оборонять, один залп по дороге смогут сделать даже совсем неопытные канониры.

Без артиллерии было опасно, но выбирать пока что не приходилось. Конная разведка показала себя неплохо, намного лучше, чем можно было ожидать, пленных айсизцев накопилось уже почти шесть сотен, и Орсо ждал естественного в этом случае жеста со стороны бригадира Техеро. Если в окрестностях Поллены пропадают невесть куда отряды, что надо сделать? – правильно, послать отряд побольше, чтобы разыскать проклятых разбойников и… Дальше фантазия сама подскажет бригадиру, как действовать, главное поймать! Орсо ждал от разведчиков в Поллене известий о том, когда Техеро займётся охотой на «провокаторов», как называли их в штабе бригады.

Поллена оказалась неожиданной шкатулкой с секретом, и ключик от неё был теперь в руках Марко Филиппи. Орсо очень не хотелось отпускать на опасное дело такого замечательного командира батальона, но Марко убедил его, что идея того стоит. Первые же данные разведки показали, что в Поллене сохранились и работают бумажная и суконная фабрики: айсизцы, по сути, заперли там рабочих, заставив есть и спать прямо в цехах, и теперь фабрики снабжали своей продукцией противника. Марко предлагал устроить там восстание. Да, опасно, да, кончиться может плохо для горожан, но это увеличит шансы на успешный и, главное, быстрый захват города. А скорость в этом случае – условие сохранения жизней для жителей Поллены. Орсо подумал и согласился. Разве не этого он хотел, когда начинал эту свою четвёртую войну?

Марко ушёл один. От помощников от отказался: если он попадётся, то невелик урон для армии, а если не попадётся, в одиночку прятаться сподручнее. Орсо дал ему двое суток – больше никак нельзя: или Техеро начнёт облаву, и тогда надо как можно скорее идти на Поллену, или решит отсидеться, и тогда… всё равно надо срочно идти на Поллену. Потому что там Марко. «Сам себя перехитрил, как лисица из сказки!» – ругал себя Орсо наедине. Но на людях о возможной неудаче не говорил ни с кем.

Он научился молчать о важном, о том, что на самом деле тревожит и выедает душу беспокойством. Пугать бойцов размышлениями о возможных поражениях не стоит – пока они полны решимости, у них есть хоть какой-то козырь против самоуверенных, но расслабленных айсизцев. С Родольфо можно говорить обо всём, но осторожно – он всё понимает, но легко падает духом. Правда, он же и пытается найти ответы на неожиданные вопросы или хотя бы ищет способы их объехать. Миннона не боится никого и ничего, её не пугают ни рассказы о трудностях, ни сами трудности. Но искать ответы – это не для неё. Она просто принимает как должное всё, что с ней происходит, и стойко переносит любые подарки судьбы. Если бы от этих двоих взять их сильные стороны, вышел бы замечательный помощник командира во всех его делах и замыслах, и… на него можно было бы перевесить весь груз, который Орсо хорошо ли, плохо ли, но пока что тянет на себе. Нет уж, дорогой, взялся – вези, руководи, направляй, наставляй, утирай сопли, если понадобится, всегда имей наготове ответ на любую неожиданность. Пока ты это делаешь – тебе верят и за тобой идут. А когда ты сам клубок противоречий и сомнений, когда страшно, и одиноко, и хочется к Аде на тёплую уютную кухню – мало ли чего хочется, держи себя в руках и не забудь сделать решительное лицо, когда идёшь на всякий случай проверять ночные караулы или изучать карту Кобальской провинции в штабной хибаре. Хоть бы Порох был рядом – всё-таки родная душа, сколько вместе пережили… А лучше бы Зандар… На этого свои заботы не перевесишь, но подставить плечо он умеет как никто. Любопытно узнать, если доведётся с ним встретиться, он тоже будет называть приятеля «господин»?.. Брр, только не это!

За эти дни Орсо близко познакомился с любимой головной болью командиров – он перестал спать, как положено. Постоянное ожидание неприятных известий, получив которые, нужно немедленно отдавать какие-то приказы и куда-нибудь лететь, отдыхать совсем не помогает. В обычной армии с этим всё же проще: у генералов есть старшие офицеры, у них – помощники и подчинённые, и на них можно свалить часть задач. На своих младших командиров Орсо пока не был готов перекладывать сколь-нибудь важные решения. Быть может, это его упущение, но лучше так, чем распутывать то, что подчинённые наворотили с перепугу или, наоборот, в горячечной решимости. Особенно если уже ничего не исправишь… Были уже случаи, когда очень самостоятельные и весьма самоуверенные бойцы и младшие офицеры, не рассчитав сил, ввязывались то в неравный бой, то в опасное преследование – плохо понимая, что одной храбростью жив не будешь, упорно лезли на рожон, за что и платили. Под Лонтаной уже образовалось солдатское кладбище, где из двух сотен свежих могил две трети приютили излишне храбрых.

Часы, когда никто ни с чем командира не тревожил, чаще выпадали сейчас почему-то днём, и Орсо взял привычку дремать днями, а ночью думать и планировать, иногда проводить совещания и, да, поверять посты. Ночью прохладно, часовые тоже люди, тоже устают от жары и так легко погружаются в дремоту в обнимку с ружьём… Не для всех ещё стала привычной мысль, что их могут убить в любой, совершенно любой момент. Не все пока понюхали пороху, не все побывали под обстрелом, живут в убеждении, что само как-нибудь пройдёт и минует… Ещё одна причина, почему Орсо боялся первого крупного боя. Все его бойцы – добровольцы; много кто после сражения за Поллену решит, что с него довольно острых ощущений, что он не хочет пулю в брюхо или осколок ядра в ногу, не хочет остаться без пальцев, неправильно повернувшись у пушки, или быть растоптанным лошадьми, упав по неопытности из седла. Саттинские гардемарины, солдаты гарнизона, пограничники – основа его армии, образец дисциплины (ну хотя бы какой-то), решительные и очень озлобленные на айсизцев за всё, что они сделали в родном городе. Остальные (особенно крестьяне) слишком несерьёзно относятся к делу… а то ли ещё будет!

Вот опять, ночь кончается, сейчас бы прилечь хоть на пару часов, так нет же, тащат кого-то, и непременно к командиру… Ах, нет, не к нему? Вот удача, пусть Родольфо разбирается, надо ловить момент и спать, пока дают…

Надежды были слишком прекрасны, чтобы сбыться, – добычу разведывательного отряда доставили всё же к Орсо. Трое молодых мужчин, растрёпанные, один в ярости, два других испуганы и не знают, как себя вести. Орсо отозвал командира разъезда:

– Кто такие?

– Тот, что громче всех кричит, назвался сыном барона Джустино, а другие – вроде как его слуги.

– Ясно, благодарю за службу! Часовым – развести этих по разным… придётся по разным домам, комнат у нас мало… Оружие отобрать…

– Уже отобрали! Охотничьи ружья и ножи.

– Молодцы! Свободны, идите спать.

Кавалеристы, счастливые, понеслись к речке умыться после рейда и действительно спать. Орсо с завистью поглядел им вслед и отправился сперва к тому из пленных, кто был на вид моложе всех.

Бруно служил грумом в замке барона, сейчас не понимал, где находится и за что его схватили. Почему-то он был убеждён, что его считают браконьером, призывал Творца в свидетели, что он был вместе с господином и сам даже не стрелял. Орать на него, чтобы привести в чувство, было бесполезно – бедняга втягивал голову в узкие плечи, но продолжал бормотать своё, как заклинание. Орсо выбрал другой путь; знаком приказал часовому выйти и сторожить снаружи, попросил воды, хлеба и сыра для пленного, когда все посторонние вышли, подвинул ему блюдо и кувшин: