Текст книги "Зеркало за стеклом (СИ)"

Автор книги: Юлия Кайто

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 30 страниц)

– Прошу прощения, господин Йенрел! – между тем рассыпался в извинениях старик в узорчатой одёже, отвешивая один почтительный поклон за другим. – Простите этих недоумков. Превратный караул, что с них взять. Умоляю, не гневайтесь. Ручаюсь, что лично разберусь с каждым из тех, кто участвовал в этом позорном эпизоде. Прошу Вас, пройдёмте со мной, князь ждёт. Вы наверняка устали с дороги, необходимо отдохнуть и подкрепить силы хорошей пищей.

– Не суетись, Товиз. – Йен со снисходительной улыбкой потрепал церемониймейстера по плечу. – Я уверен, что для меня уже готова огромная ванна и целый застольный пир. Князь никогда не скупился на дружеский приём.

– Истинно так, господин Йенрел! – Обрадовано закивал Товиз, несколькими деловитыми жестами велев страже выстроиться в почётный эскорт.

– А девку куда? – подал голос тип со сломанной рукой, и все как будто только сейчас вспомнили о том, что среди них сидит некто непонятный в грязной скатерти.

– Про девку Его Светлость ничего не говорил. – На секунду растерялся угодливый Товиз. – Но сумасшедшей нищенке в княжеских покоях точно не место. – Он полез в расшитый поясной кошель, выловил оттуда горсть монет и швырнул их на мостовую передо мной. – Бери, убогая. И славь нашего князя за доброту и щедрость. Пойдёмте, господин Йенрел.

– Товиз, Товиз, куда девалось твоё чутьё? – Сокрушённо вздохнул Йен, приблизившись и рывком поставив меня на ноги. – Эта леди со мной.

– О… – чопорный церемониймейстер с каменный лицом повернулся ко мне и поклонился так напряжённо, что я даже испугалась, а не переломится ли у него хребет. – Леди, моя ошибка просто непростительна. Нижайше прошу о снисхождении, ибо оскорбил Вас не умышленно. Виной всему лишь то чудовищное недоразумение, что до сегодняшнего дня ни одна благородная леди не появлялась у стен замка в столь экстравагантном виде. Я стар и с трудом воспринимаю многие жизненные перемены. Однако это ни в коей мере меня не оправдывает. Позволено ли мне будет узнать имя той, кто вправе требовать суровейшего взыскания за мою непочтительность?

Я как раз скрутила кукиш, чтобы сунуть его под нос изворотливому деду. Ишь ты какой! Вроде и кается, но тут же напоминает о своём почтенном преклонном возрасте и добавляет, что я сама виновата, явившись в таком виде. Да, я виновата! Точнее, Йен виноват! Но приятнее от этого произошедшее всё равно не становится! Мой, явно не присущий благородным леди, жест опередил Йен, твёрдо сообщив церемониймейстеру, что сопровождающая его девушка скрывает лицо и не разговаривает с незнакомцами. Но она, разумеется, простит эту досадную оплошность человеку, без малого тридцать лет идеально прослужившему на своём посту. Товиз от таких заверений заметно расслабился, а я перевела свой кукиш под скатертью в сторону Йена.

После этого наша процессия, наконец, двинулась под арку. Брошенные монеты остались лежать там, куда упали, и бережливая сельская травница в моей душе пожалела о том, что не подобрала их. Но возмущённая гордость быстро задушила этот порыв. Тем более, что за меня уже постарались те, кто ближе всех в толпе стоял к месту событий. Куча – мала вышла человек на тридцать. Может, княжеский распорядитель щедро отрядил убогой мне золота?..

* * *

Почётный караул, в который быстро преобразилось вооружённое сопровождение для заключённых под стражу, оставил нас ещё во дворе.

– Как тебе это удалось? – тихонько спросила я, имея в виду наше чудесное избавление от попадания в темницу и прочих неприятных моментов вроде назидательного избиения со стороны обиженной стражи.

– Товиз неплохой камердинер. Церемониймейстер, правда, так себе, и тут он, по большому счёту, в таком качестве вообще никому не нужен. Но старые привычки плохо искореняются. В общем, мужик неплохой, к делу подходит с завидным рвением. Только есть у него один ма-а-аленький недостаток, – Йен на волосок развёл большой и указательный пальцы и попытался посмотреть через получившийся зазор, – очень любит быть везде, всегда и для всех. К своей выгоде, разумеется. В связи с чем готов лизать любую задницу, если перед именем её обладателя имеется приставка «господин» или «леди» на случай непредвиденных жизненных поворотов. Так что если для Деверелла вдруг запахнет жареным, старый хрыч быстро найдёт себе новую кормушку.

– Я не о том, – слегка растерялась я от услышанного, – но спасибо, ты только что убил остатки моей веры в человеческую искренность. А вообще не похоже, чтобы он так уж стремился лизать мне… хм… ладно. Мне как раз показалось, что извиняться ему было всё равно что дышать с пережатым горлом.

– Хорошо жить в деревне, – мечтательно вздохнул Йен, – сажай себе репу, стриги овец…

– Это вот сейчас к чему было? – Насторожилась я.

– К тому, что наивная ты простота, Гордана. Дальше репы и овец не видишь. Тебя обмануть легче, чем пальцами щёлкнуть.

– Угу, – я поджала губы, – я ценю это предостережение от человека, который только и делает, что щёлкает пальцами в моём присутствии.

– Да ладно, я ведь желаю тебе добра. – Улыбка, которой он меня при этом наградил, больше наводила на мысль об очередном щелчке.

– Я простая сельская травница, какого лешего тебе от меня надо? Я вижу и слушаю то, что говорят и делают люди, а не то, что они себе там якобы подразумевают. – Отбранилась я, хотя это больше походило на неуклюжее оправдание. – И вообще, добра от тебя, как с овцы – репы.

– Смешно, – холодно кивнул Йен.

– Ага, обхохочешься… Ты мне скажи лучше, этот церемийне… цереймоне… тьфу! Короче, откуда этот обладатель расписной шапки вообще взялся у ворот?

– Его прислал Деверелл.

– Князь? Его так быстро предупредили?

– Предупредил. Я. Прямым внушением стражнику. Оно, конечно, не сработало, зато сработал потоковый маячок. Что ещё нужно для счастья, когда всё идёт по плану?

Вопрос не подразумевал ответа, и беседа заглохла.

Ничего не подозревающий церемониймейстер вышагивал в нескольких шагах впереди по ярко освещённым коридорам замка с неторопливой торжественностью, являвшей собой полную противоположность недавней суетливости. Едва мы ступили на порог, к Товизу подскочил мальчишка в заломленном на ухо берете с пером, и протянул старику громоздкий жезл. Тот был длиной в человеческий рост и целиком украшен кованым серебром в виде побега хмеля. Который, к слову сказать, так плотно увивал собой жезл и так топорщился искусно выкованными листочками, что нести такой образчик кузнечно-ювелирного ремесла наверняка было очень тяжело и крайне неудобно. Плюс ко всему, всю эту варварскую роскошь венчал золотой набалдашник, выполненный в виде стоящего на дыбах вепря. Во рту вепрь держал конец хмельной лозы. С каждый шагом церемониймейстер с грохотом впечатывал неотъемлемый атрибут своей должности в каменный пол, и я болезненно морщилась от того, что звон, усиленный коридорным эхом, каждый раз неприятно отдавался у меня в висках.

Навстречу нам то и дело попадались какие-то люди. Судя по тому, как они приседали, кланялись и спешили дальше, это были сплошь замковые слуги. К моменту, когда мы, наконец, остановились у огромных двустворчатых дверей с медными кольцами и такими же вепрями на каждой створке, я уже насчитала без малого пятьдесят человек. Ого. Если у князя в какой-то глуши столько народу на подхвате, сколько же прислуги у того же Правителя? В слышанных мною сказках количество варьировалось от «десяти раз по сто» до «сколько муравьёв в муравейнике» в зависимости от степени вдохновения, с которым дед-баюн приступал к сказительству.

Сделав нам знак остановиться, Товиз встал в двух шагах от двери и трижды грохнул жезлом об пол. Я, сосредоточенно расчёсывая на сей раз нежную кожу за ухом, мысленно пожелала ему провалиться прямо на этом месте, но тут, откуда ни возьмись, выскочили ещё двое шустрых мальчишек и одновременно растащили в стороны массивные створки.

– Господин Йенрел Кайл и сопровождающая его леди к князю Девереллу! – Хорошо поставленным голосом возвестил Товиз в открывшийся нашему взору зал и снова с размаху опустил конец жезла на каменный пол.

– Мой старый друг! – навстречу нам, буквально сияя широкой белозубой улыбкой, с тронного возвышения поднялся князь собственной персоной и без лишних церемоний распахнул объятия навстречу Йену.

– Шотта, – сдержанно кивнул в ответ Йен, приближаясь, и мужчины крепко пожали руки. Правда, после краткой заминки, потому что князь протянул правую, а Йен – левую, наименее пострадавшую от неизвестного недуга.

Вообще, сравнение с холёным князем мой спутник проигрывал вчистую, выглядя настоящим разбойником с большой дороги. Грязные сапоги и штаны, рубашка, которую язык не поворачивался назвать даже серой, растрёпанные волосы, лицо, заросшее щетиной. Да ещё и распухшие руки. Князь же выглядел богато, мужественно и вообще являл собой практически воплощённую мечту многих моих молодых односельчанок, наслушавшихся дедовских сказок о прекрасных принцах. Невысокий ростом – где-то на ладонь ниже Йена – коренастый и крепкий, Шотта Деверелл имел красивое загорелое лицо, голубые глаза и золотистые волосы. Тонкие усики и клиновидная бородка придавали ему щёгольский вид, хотя для полноты впечатления, пожалуй, не хватало хитрецы во взгляде. Либо князь был очень прямым, бесхитростным человеком, либо искусно скрывал свою натуру. Размышлять об этом или о чём-либо другом я сейчас была не в настроении: желание чесаться мешало сосредоточиться. Да что же это такое?!

– Сколько воды утекло, а ты всё такой же. – Между тем продолжал князь, похоже, искренне радуясь встрече. – Признаться, когда у меня на пороге появился косящий от страха маг и взмолился выслать к деревне Дохлище встречающего для человека по имени Йен, я сначала не поверил. Чтобы ты, в каком-то Дохлище, да ещё и сам дорогу не нашёл. Вот уж не думал, что представитель славного рода Кашт может заблудиться! – Он несколько натянуто рассмеялся. – Как ты вообще туда забрёл?

А? Что ещё, к чёрту, за Кашт?..

– Долгая история. – Коротко ответил Йен, как-то судорожно сжав правую руку повыше локтя. – Дай хоть отдохнуть с дороги. Косящий от страха маг передал тебе мою просьбу относительно скважины?

– Конечно, – Шотта Деверелл недоверчиво склонил голову набок. – Знаешь, до сегодняшнего дня я думал, что внушать с тех пор ты тоже больше не можешь.

Я навострила уши. С каких таких «тех» пор? Что значит «тоже»? И чего, в таком случае, ещё не может мой скрытный спутник?

– Не всё так плохо, Шотта, – со снисходительной усмешкой ответил Йен. – Не забывай, я гораздо дольше имел дело с Потоком.

В воздухе повис недосказанный конец фразы, но князь издал понимающее «ммм», а я в растерянности почесала затылок. И, спустя какое-то время, поймала себя на том, что остервенело его скребу, в то время, как хозяин замка смотрит на меня с холодным недоумением, стараясь взглядом проникнуть под «покрывало». Я тут же стыдливо отняла руку от головы и опустила её, впрочем, тишком успев почесать под рёбрами. Разок губы Деверелла дёрнулись, по моим догадкам, складываясь в брезгливую гримасу, но этим дело и ограничилось. Наверное, его, как и до того церемониймейстера, от выражения столь низменных эмоций останавливало именование «леди».

Я, чувствуя себя крайне неловко, упёрлась взглядом в нагрудный медальон князя. Опять вепрь и серебряный хмель. На те несколько секунд, которые длилась неловкая пауза, разглядывание филигранной работы стало для меня самым важным делом из возможных. Поднять глаза на князя я не решалась, но буквально физически чувствовала, как он смотрит на меня. Это начало нервировать, и меня посетило нехорошее предчувствие того, что ещё немного, и я оскандалюсь, усевшись на пол, и принявшись скрести правую пятку, которая именно сейчас, ни раньше, ни позже, начала неистово зудеть. Да так сильно, что я перенесла вес тела на левую ногу, а правую поставила на пятку и начала крутить ею из стороны в сторону, пытаясь единственным доступным способом хоть как-то почесаться, не снимая лаптя. А ещё я бросила умоляющий взгляд на Йена, и он, как будто придя в себя, соизволил, наконец, спасти положение.

– В общем так, дружище. Сначала скважина, потом поболтаем. Мне есть, о чём спросить, тебе есть, о чём рассказать, и наоборот. А пока побудь гостеприимным хозяином и размести мою спутницу. Она из Рияни, я тебе потом расскажу подробнее. Бывшая знатная леди, теперь, скажем так, моя собственность на некоторое время. Так что ничему не удивляйся. Будет молчать, шарахаться и держаться за свою тряпку – это нормально. И ещё лучше её не трогать. – Он выразительно почесал воздух над своей рукой.

– Даже и не думал, – искренне заверил князь. – Надеюсь, это не заразно? Я хотел попросить Архави проследить за тем, как устроят твою… хм… леди.

– По крайней мере, по воздуху и через простые прикосновения это не передаётся. – И он мельком, незаметно для собеседника, одарил меня глумливой усмешкой.

Какого… Какого лешего?! От такого недвусмысленного намёка я скрипнула зубами и яростно впилась ногтями в предплечье, которое собиралась просто легонько погладить подушечками пальцев, дабы не расцарапывать до крови. А князь так поспешно сделал полшага назад, что, не сохрани он на лице маску спокойствия, я сказала бы, что его Светлейшество от меня попросту шарахнулись. Ах ты упырь! Так ославить приличную девушку! Ну, подожди, я тебе ещё припомню!

– Ладно, – решился князь, беря с низенького столика маленький колокольчик, – если будет нужно, Архави пришлёт к ней лекаря.

На звон появился ливрейный слуга и низко поклонился своему господину.

– Скажи княгине, что я прошу её позаботиться вот об этой леди. Предупреди Пирикта, возможно, потребуется его помощь. Это всё.

Слуга снова поклонился, не вымолвив ни слова.

– О Вас позаботятся, леди. – Вежливо обратился ко мне Деверелл. – Следуйте за Осимом, он отведёт Вас в покои моей жены. Отдыхайте.

– Шотта, одну минуту, – Йен показал князю вытянутый указательный палец, отвёл меня на несколько шагов в сторону и тихо предупредил, – Будь очень осторожна. Главное, молчи и ни под каким предлогом не открывай лицо. Архави, эта очаровательная стерва, будь её воля, собственноручно перерезала бы мне горло, а раз ты со мной, значит, либо ты, в её понимании, такое же чудовище, и тебя тоже не жалко, либо принуждённая жертва, которую надо спасать. Сделай так, чтобы я нашёл тебя живой по возвращении.

– Куда ты?! – в панике шепнула я, вцепляясь в его рукав. Он резко выдохнул, когда и без того туго натянутая материя ещё больше сдавила распухшее запястье.

– Под скатертью вдруг стало плохо слышно? – ядовито спросил он, с силой отбрасывая в сторону мою уже и без того разжатую ладонь. – Шотта отведёт меня к скважине. Все вопросы потом.

– Даже тот, зачем ты меня так опозорил своими намёками?!

– Включи голову, – процедил Йен, в свою очередь больно хватая меня за плечо и сдавливая ключицу. – Ты сама устроила мне сцену по поводу того, что кто-то может захотеть тебя изнасиловать. Так вот после этого ни один здравомыслящий человек к тебе точно не притронется.

– Какая трогательная забота, премного благодарна! Неужто князь выйдет и сам всем об этом объявит? – едко прошипела я.

– Не выйдет. Но слуге своему скажет. Точнее, уже сказал, пока мы тут с тобой шушукаемся. И вот уже этот малый, будь уверена, разнесёт новость по всему замку.

– У тебя есть хоть какое-нибудь понятие о чести? – спросила я после выразительной паузы.

– Понятие есть. А вот с честью беда. Всё, иди. – И, круто развернувшись, отошёл обратно к князю.

Мужчины прошли к дальней стене, и оба скрылись в боковой двери за одной из портьер, но я успела услышать озабоченный голос Шотты Деверелла: «Видишь ли, со скважиной творится что-то неладное…». Закрывшаяся дверь отрезала весь остальной разговор.

– Леди? – ко мне тут же, правда, на почтительное расстояние, подкатился расторопный Осим. Я хмуро посмотрела на него одним глазом через прорезь. – Следуйте за мной, я провожу Вас к княгине. Добрейшей души женщина, она сделает всё, чтобы Вам было удобно.

Не имея возможности ответить, я просто кивнула и направилась прочь из пышно убранного зала за своим проводником, думая о том, что так и не успела спросить, за что добрейшей души женщина, не задумываясь, отправила бы на тот свет вроде как даже и не убийцу Йена…

* * *

– Соблаговолите обождать здесь, – удостоив меня почти небрежным поклоном, слуга нырнул в приоткрывшуюся дверь и тут же притворил её за собой, оставив меня переминаться с ноги на ногу в коридоре. Мимо то и дело неслись, ходили и шныряли какие-то люди. Единицы бросали взгляды украдкой, все прочие откровенно таращились. Один мальчуган с деревянным ведром, полным воды, так и вовсе остановился в нескольких шагах, с раскрытым ртом взирая на такую невидаль в княжеском замке. Я же неожиданно поймала себя на мысли, что начинаю привыкать к своему «покрывалу». Хоть оно и привлекает всеобщее внимание, вместе с тем ещё никто, кроме караульного (которому по должности положено), не попытался откинуть скатерть, чтобы увидеть моё лицо. Люди с опаской относятся к больным и юродивым. Укрытая под холстиной с пятнами пролитых щей, я идеально подходила под любую из этих категорий, а то и под обе сразу.

Из-за угла вывернула дородная тётка, кою иначе как бабой назвать не получалось, с кипой чистого отглаженного белья. Мальчишка тут же схватился за ведро. Мотаясь от одной стены к другой, как былинка на сквозняке, он быстро заковылял в противоположную сторону.

– Ах ты негодник! – закудахтала баба ему вслед, и погрозила подбородком, поскольку обе руки были заняты. Судя по огромной связке ключей, позвякивающих на обширном бедре при каждом движении, это наверняка была главная экономка, ключница, начальница над слугами, или как там называется должность той, кто заведует хозяйством у знати. Дед-баюн в сказках всегда называл таких женщин по-разному, наверняка и сам толком не знал. – Пошевеливайся, лентяй! Пол в покоях Его Светлости уже должен быть вымыт. Если через пять минут я приду и увижу, что дело до сих пор не сделано, за ухо оттащу к Жигеру на конюшню. Ох уж он тебя вожжами отходит!

Я снова перевела взгляд на удаляющуюся спину, но служка уже скрылся за поворотом. Зато баба поравнялась со мной и окинула неодобрительным взглядом.

– Эт-то ещё что такое? – Она грозно сдвинула косматые брови.

Я открыла рот, но, так и не издав ни звука, закрыла снова. Во-первых, вразумительных объяснений у меня всё равно не было, а во-вторых, роль пугливой беженки требовала молчания. Поэтому, подстёгиваемая тяжёлым взглядом женщины с бельём, я не придумала ничего лучше, чем объясниться жестами: выпростала руку из-под скатерти и указала сперва на себя, потом на запертую дверь и, наконец, дважды ткнула в пол.

– Я вижу, что ты стоишь возле покоев Её Светлости. – Не совсем верно истолковала мою пантомиму ключница, и мне пришлось походить туда-сюда мимо двери, держась рукой за лоб, и изображая томительное ожидание. Чувствовала я себя при этом глупее некуда, да и взгляд экономки, наблюдавшей это всё, не сулил ничего хорошего. Если она сейчас позовёт стражу… О Свет Всемогущий! Куда запропастился этот Осим?! От растерянности и подступающего страха я начала нервно похлопывать себя по бедру одной рукой, другой принявшись почёсывать макушку прямо поверх скатерти.

– Опять балаганные кривляки! Да когда ж вы уже им надоедите-то! – С отвращением скривила толстые губы ключница, и я застыла от неожиданности. – Каждый раз как с городской свалки! Грязные, оборванные, рожи мукой обсыпаны, губы свёклой намазаны. А теперь ещё тряпку какую-то цеплять надумали! Тьфу, срамота! Моя бы воля, я бы вас, оборванцев, даже к воротам не подпустила! Только княгиня, добрая душа, жалеет вас и на кривлянья смотрит. Провалились бы вы все, попрошайки! – И с этим напутствием она удалилась, гневно стуча каблуками по каменному полу.

От облегчения я врезалась спиной в стену и так по ней и сползла. После череды неудач, преследовавших меня последние несколько дней, поверить в то, что счастливые случайности существуют, было очень трудно. И тем не менее, меня даже не попытались выкинуть из замка. Я тихонько рассмеялась. Это уже нервное.

Спустя ещё несколько минут, показавшихся мне бесконечными, дверь, наконец-то, открылась вновь. Осим безупречно вежливо предложил мне следовать за ним и посторонился, давая пройти первой. Я сначала нерешительно заглянула внутрь и, по правде сказать, изрядно опешила от вида бесконечной анфилады раскрытых дверей впереди.

– Княгиня ждёт, леди. Прошу Вас.

Я сделала несколько неуверенных шагов вперёд, и дверь почти бесшумно закрылась за моей спиной. Слуга снова взялся играть роль проводника, и мы в молчании двинулись вперёд.

Княгиня ожидала нас через двенадцать комнат от входа. Больших, богато отделанных комнат, каждая из которых, казалось, была величиной с мой дом. И в каждой стены были увешаны гобеленами, картинами в золочёных рамах и настенными подсвечниками, а на полу лежали мягкие разноцветные ковры. Среди всего этого великолепия я чувствовала себя неуютно и нелепо и кусала губы, пытаясь справиться с отнюдь нерадостными мыслями о том, как жалко буду выглядеть под взглядом высокородной дамы, владеющей всем этим богатством на правах хозяйки. Деревенщина в рваных лаптях, выряженная в грязную скатерть. Такого унижения я не испытывала ещё ни разу в жизни. И всё (это и многое другое) из-за Йена Кайла, будь он неладен!

Княгиню, с одной стороны охарактеризованную, как «очаровательная стерва», а с другой, как «добрейшей души женщина», я почему-то представляла молодой стройной женщиной с надменным лицом и длинными локонами, убранными в замысловатую причёску. На деле же ею оказалась молодая улыбчивая пышечка с гладкими чёрными волосами, остриженными так коротко, что едва прикрывали уши. Она поднялась нам навстречу, откладывая раскрытую книгу на обтянутый бархатом табурет.

Осим низко поклонился и, повинуясь изящному движению запястья княгини, удалился, закрыв за собой двери. Мы остались вдвоём. Справа в узкие стрельчатые окна лился золотой солнечный свет. Он ложился длинными полосами на цветастый ковёр, и я видела множество мельчайших пылинок, танцующих в светящемся воздухе. Княгиня стояла прямо возле окна, и мне было хорошо видно её открытое лицо с ямочкой на подбородке. На голове поблёскивала драгоценными камнями диадема. Туго затянутый корсет роскошного фиолетового платья, треугольным мысом спускающийся к подолу, украшала затейливая вышивка золотой нитью. В разрезе пышной юбки виднелась ещё одна, нижняя, на которую были нашиты матерчатые цветы и россыпь крохотных драгоценных камешков. Длинные широкие рукава, нижним краем спускающиеся почти до пола, также были вышиты и слепили глаза вспыхивающими на свету искорками. Княгиня стояла неподвижно, сложив руки, и смотрела на меня с доброжелательным любопытством. Неожиданно для себя я даже почувствовала к ней за это симпатию.

– Добро пожаловать в замок Девереллов, – приятным низким голосом с не менее приятной улыбкой сказала она, и я, спохватившись, сделала неуклюжий реверанс, судорожно цепляясь за штанины под скатертью. – Меня зовут Архави, и, как Вы уже поняли, я супруга князя. Мой муж попросил меня позаботиться о Вас, пока он решает некоторые важные вопросы с… – на мгновение выражение её лица сделалось жёстким, – с Вашим спутником.

Я только кивнула, поразившись такой перемене, но княгиня уже снова улыбалась. Она прошествовала вглубь комнаты, где у стены стояли два удобных на вид кресла, обтянутые бордовым шёлком и разделённые круглым стеклянным столиком.

– Прошу, присаживайтесь и будьте моей гостьей, пока для Вас готовят покои. – Расправив юбки своего потрясающего платья, она грациозно опустилась в одно из кресел и указала мне на второе. Я замялась, чувствуя себя не в праве пачкать такую обивку своей грязной одёжей, но отказать княгине посчитала невозможным, поэтому в качестве компромисса примостилась на самый краешек, предварительно подняв сзади скатерть и украдкой отряхнув штаны.

– Итак, вижу, Вы проделали долгий путь, леди… Могу я узнать Ваше имя? – Архави чуть приоткрыла рот, с полуулыбкой глядя мне в прорезь на скатерти. А я, укрытая спасительной холстиной, скривилась, подозревая, что на этом наш разговор зайдёт в тупик прямо сейчас. Отказаться называть своё имя хозяйке замка – вряд ли хорошая идея. Но и назвать его нет никакой возможности – я же не разговариваю ни с кем, кроме Йена. Ах, чтоб его…

– О, я вспомнила. – Мило смутилась моим замешательством княгиня, на миг опустив глаза. – Мне говорили, что Вы молчите в присутствии посторонних. Вижу, это действительно так.

Я с облегчением кивнула.

– Вы знатная леди из Ри… Рия… Совсем вылетело из головы название.

Я снова кивнула.

– Хм. Мне сказали, что Вы больны? – сочувствие в её голосе казалось неподдельным, тем не менее, я яростно замотала головой. – Но как же так? – Теперь женщина выглядела по-настоящему растерянной. – Шотта передал мне, что Вам нужен лекарь из-за болезни… ммм… деликатного свойства.

Я снова помотала головой, а в челюсти что-то хрустнуло, когда при этом с силой сжала зубы.

– Ничего не понимаю! – В отчаянии всплеснула руками Архави.

Видя такое искреннее расстройство, я воспользовалась случаем встать с кресла, наверняка стоившего дороже, чем вся мебель в моём доме вместе взятая, и подошла к окну так, чтобы оказаться в полосе света. Дальше снова была пантомима, которой я пыталась показать, что просто сгорела на солнце, а Йен – подлец и бессовестный лжец, без всякого стыда меня оклеветавший. Со второй частью получилось хуже, потому что согнутые в колечки указательные и большие пальцы обеих рук, поднесённые к дыре в скатерти, вряд ли были опознаны, как жуткие Йеновы глаза, коими я и пыталась его обозначить. Да и «подлец» с «бессовестным лжецом» просто так изображению не поддавались. Однако суть моих кривляний княгиня ухватила верно.

– Солнечный ожог? Свет Всемогущий, это же очень серьёзно! Он что, заставлял Вас ехать под палящим солнцем без… – не подобрав тактичного названия, она обвела рукой мою скатерть в пятнах щей и вдруг подалась вперёд, с силой вцепившись в подлокотники кресла, – Он сделал Вам больно?! О, это ужасный человек, которому я желаю всех мук преисподней! Мерзавец, подлая тварь! Он издевался над Вами?! Только кивните, мне будет достаточно!

Обескураженная таким напором, я далеко не сразу смогла взять себя в руки и медленно покачать головой. Похоже, первое впечатление было ошибочным. Милая улыбчивая спокойная княгиня оказалась склонной к перепадам настроения, которое в данный момент, на мой взгляд, граничило с истерической одержимостью.

– Не лгите мне из боязни, дорогая! Я позабочусь о Вас! Это чудовище больше не сможет протянуть к Вам свои запятнанные кровью руки! Моя магесса очень сильна. Она вернётся сегодня на закате. Её сил хватит! Говорите, говорите, и я спасу Вас от него! – Она лихорадочно раскраснелась и тяжело дышала, а я стояла столбом, не зная, что делать, если Её Светлость вдруг хватит припадок. На селе мне пару раз приходилось сталкиваться с проявлениями чего-то подобного, когда один из лесорубов допился до горячки, конвульсий и пены изо рта. Поэтому я знала про необходимость разжать припадочному зубы и сунуть между ними что-нибудь твёрдое. Я поискала глазами это самое «что-нибудь», подходящее на такой случай, но не обнаружила ничего приемлемого. Массивный подсвечник с камина вряд ли подойдёт – слишком толстый. Вот свечи по размеру в самый раз, но их перекусить – как нечего делать.

– Извините меня, – сдавленным голосом пробормотала княгиня, вымученно улыбаясь и обмахивая себя пухлой ладошкой. – Такие переживания в такой духоте и таком корсете…

Я понимающе кивнула, подошла к обессиленной женщине, приподняла краешек скатерти и начала обмахивать.

– Готова спорить, что Ваша одежда с чужого плеча, – проницательно заметила Архави, глядя на мои истрёпанные штаны. Я не стала отрицать очевидное, только поспешно опустила «подол» своего «покрывала». Подумать только, какая внимательная. Впредь надо быть осторожнее и тщательно следить за каждым своим жестом.

– Вы от чего-то бежите? – княгиня выпрямилась, задышала спокойнее и вообще выглядела так, будто и не было только что сцены с истерическими криками и угрозами. Я не стала долго выбирать из вариантов кивка, покачивания головой и пожатия плечами. Первый неизменно повлёк бы за собой вопросы, ответить на которые я всё равно была бы не в состоянии. Второй выглядел подозрительно неправдоподобным, учитывая то, в каком виде и при каких обстоятельствах мы явились в замок. Зато третий вполне вписывался в мою легенду: безвольная беженка просто следует за своим «хозяином», как на привязи, не зная, куда он направляется, но не имея возможности пойти куда-то ещё. Я по-прежнему очень смутно представляла себе общество, частью которого якобы некогда являлась, но слова Йена о том, что здесь о нём знают и того меньше, обнадёживали. Поэтому, взвесив все за и против, я ссутулилась и пожала плечами, демонстрируя единственно доступным в таком виде образом смирение и покорность судьбе.

– Пресветлый Боже, но это же не разговор! – расстроено воскликнула княгиня, хлопнув ударив обеими ладошками по стеклянному столику. – Дорогая, умоляю Вас, не молчите! Вы появились в компании человека, которого я проклинаю с того дня, когда мой муж из-за него лишился всего, что имел! – Я обалдело уставилась на стенающую Архави, в своём наряде и в окружении сказочного богатства вовсе не выглядевшую обездоленной. – Но Вы не виноваты в его грехах! Вы такая же жертва обстоятельств и подлости Йенрела Кайла, как и мы все!

Меня так и подмывало спросить, кто это – все, но пришлось терпеливо молчать и выслушивать надрывную речь, сопровождаемую заламыванием рук. Как он там сказал? Очаровательная стерва? Скорее уж миловидная истеричка. Симпатия, испытанная мною к улыбчивой толстушке Архави поначалу быстро пошла на убыль по мере того, как я продолжала находиться в её беспокойном обществе. Княгиня явно была психически неуравновешенной. И в таком состоянии вполне могла броситься на объект своей ненависти с тем, что попадётся под руку. Знать бы ещё, что сделал Йен, дабы заслужить лютую ненависть привлекательной богатой женщины. Судя по тому, что сам князь, вроде как лишившийся всего по его вине, был настроен дружелюбно и с готовностью оказывал необходимую помощь, лично он себя жертвой не считал. Возможно, эта ненависть надуманна, а княгиня гораздо ближе к помешательству, чем хотят видеть окружающие? Я нервно сглотнула, проникнувшись мыслью о том, что, возможно, нахожусь один на один с сумасшедшей, и в случае чего мои крики о помощи донесутся не дальше двух-трёх комнат из двенадцати, предшествующих выходу в коридор. Возможно, судьба превратилась в злой рок, посчитав, что одного ненормального в моей жизни мало. О Свет, спаси и помилуй…