Текст книги "Зеркало за стеклом (СИ)"

Автор книги: Юлия Кайто

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 30 страниц)

– И откуда же ты об этом осведомлён? – съёрничала я.

– Ну как же. Я сам для этого сделал всё, что смог. – Скромно опустил очи долу Йен. – Небезызвестное тебе тело, брошенное в скважину, как нельзя лучше исполнило своё назначение.

Мгновение я соображала, а потом с сипом втянула воздух открытым ртом.

– Циларин?

Йен кивнул с таким видом, словно собирался похвалить меня за догадливость.

– Ты что, убил её только ради этого? Можно было кинуть камень, кусок земли, куртку, да что угодно, а ты… Ах ты!..

– Не мели ерунду, – рыкнул он, резко приблизив к моему лицу свою живую маску смерти. – Никакой мусор не сможет парализовать течение Потока. Только мёртвое человеческое тело. Мне нужна была отсрочка, я её получил.

– Какой цинизм, – с отвращением скривилась я, и только чувство самосохранения помешало мне плюнуть в лицо этому отвратительному человеку.

– Цинизм – воскрешать людей из мёртвых и заставлять служить себе, полностью подчинив своей воле. – Ничуть не смутившись моим выражением лица, как бы между прочим заметил Йен.

– О чём это ты? Опять пытаешься заговорить мне зубы? – я насторожилась, готовясь к тому, что сейчас меня в который раз примутся ловко обводить вокруг пальца.

Вместо этого мой спутник издал стон вселенского долготерпения и задал обескураживающий вопрос:

– Помнишь, я говорил тебе, что в глухих деревнях ходячим мертвецам взяться неоткуда?

– Помню. И ещё ты сказал, что их существование, как таковых, тебя не удивляет.

– Правильно. Открою тебе большой секрет. Только тссс, никому не говори!

– Ты можешь хоть сейчас не паясничать?! – Взвилась я, одновременно сгорая от желания получить ключ к разгадке, и содрогаясь при мысли о том, что, скорее всего, мне сейчас снова наврут с три короба, и я окончательно потеряюсь во всём том, что случилось со мной с тех пор, как я встретила Йена Кайла.

– Длани Правителя – это мертвецы, поднятые им со смертного одра в тот момент, когда сердце замирает на последнем ударе. Тело ещё живо, но души уже нет. Это очень сильное и опасное плетение. Никто, кроме Правителя, этого не может. Слишком много нитей Потока задействовано, слишком сложен их узор и слишком велик риск для жизни плетущего. Ну, и вообще, надо сказать, это достаточно аморально. В обществе такое не приветствуется, но Правитель есть Правитель, ему можно. Дураков возмущаться нет. Тем более, что ожившие мертвецы составляют его личную охрану, именуются Дланями и носят на поясах очень занятные острые игрушки.

– Сперва удар, потом замах… – Ошарашено пробормотала я, когда изменница-память услужливо подсунула мне сцену, в которой Циларин расколола одну из «стен» Храма Потока, а потом и глупую кульминацию представления на помосте в Бришене, когда актёр сбросил тыкву с головы раньше, чем по ней символически чиркнули ножи актёров в чёрно-белом. Глупым тогда было не представление. Глупой была я.

– Именно. Этим оружием владеет только сам Правитель и его Длани, которые целиком и полностью подчинены его воле. Их собственное сознание остаточно и может быть вытеснено. Они кажутся обычными людьми, только очень отстранёнными, равнодушными, буквальными в понимании и исполнении. Но это видимость. В любой момент на любом расстоянии Правитель может с ними общаться, обмениваться информацией напрямую через Поток, а в случае крайней необходимости перенести собственное сознание в тело любого из своих… воскрешённых. Длани – идеальные телохранители. Сильные, исключительно преданные, не знающие пустых человеческих сомнений, не поддающиеся никакому воздействию, кроме того, которое осуществляет сам Правитель, и безнадёжно мёртвые душевно. Так что этим, так называемым, убийством, за которое ты меня пилишь вторые сутки подряд, я опять же спас твою жизнь. Ну, и заодно не дал подпалить себе пятки.

– Но ты же свернул ей шею!

– Наша суровая покойница как раз связывалась со своим хозяином. Я не мог ей этого позволить. Тут как с болью для внушения – главное, поймать момент. К сожалению, я его упустил. В непосредственной близи от скважины связь устанавливается быстрее, почти мгновенно. А Циларин очень хотела донести до Правителя хорошую новость. И она это сделала. Так что мне пришлось одновременно волочить за собой истерящую сопротивляющуюся девицу и схлопывать порталы, которые остервенело открывали на этот Светом проклятый холм Правитель и оставшиеся в его распоряжении Длани. А потом открывать свой собственный портал. Помнится, ты хотела узнать, как мы очутились в том лесу. Пожалуйста.

– Мёртвая… – прошептала я, гораздо больше потрясённая новостью о Циларин, чем тем, что, оказывается, пролетела через перемещающий портал.

– Внезапно я не так уж и плох? – с придыханием прошептал мне на ухо Йен.

Я молчала, смятенно переваривая, переосмысливая, стараясь уложить в голове услышанное, и бессознательно перебирая пальцами грубую материю по контуру прорези. Пресветлый Боже! Если это и очередная ложь, то гладкая настолько, что комар носа не подточит! Всё действительно выглядело именно так, как представлял мне Йен.

Я остервенело помотала головой, но это, естественно, не помогло.

– Почему вы были вместе тогда в переулке?

– А это уже совсем другая история. – Нарочито зевнул мой спутник. – Хватит болтовни, я уже вижу вдалеке городские стены. Пора из склочной деревенской девицы становиться скромной молчаливой изгнанницей.

– После всего, что ты мне рассказал, я тем более не вижу в этом смысла. Если князь готов простить тебе убийство своего человека, то и меня наверняка не выдаст, если ты попросишь.

– Спешу тебя разочаровать, наивная душа. Никому нельзя доверять полностью. Потому что есть искушения, которым невозможно противостоять. И ты сейчас – одно из них.

– Я тебя снова не понимаю, – я безнадёжно покачала головой, просительно глядя ему в глаза, от которых толстой паутиной расползались пульсирующие вены.

– Это не смертельно, пока ты слушаешь и делаешь то, что я говорю.

– Я хочу знать, почему я это делаю. – Отозвалась я, тем не менее, накидывая на голову скатерть, и стараясь приноровиться смотреть сквозь кривую прорезь обоими глазами сразу.

– Потому что ты мне нужна. Но, сложись что-то не так, Правитель тебя не получит, обещаю…

Я чуть-чуть расслабилась.

– Если понадобится, я сам вырву тебе сердце у него глазах.

В этот момент я начисто забыла о досадной мелочи в виде недостаточно большой дырки в полотне.

– Свет Всемогущий, за что?! Я же не Шантал!

– В нашем с тобой случае это совершенно не имеет значения, – с неподражаемой жестокой иронией отозвался Йен.

Я было подумала, что под тележными колёсами неожиданно началась мощёная дорога. Но это просто бешено загрохотала кровь у меня в ушах. И едва ощутимо, противно зачесалось плечо. Я поскребла его отросшими ногтями, но лёгкий зуд тут же перепорхнул вниз и вверх по руке, а оттуда на спину и грудь, пока моментально не разбежался по всему телу. Я гортанно застонала, откинув голову назад. Просто блеск! Теперь, плюс ко всему, я ещё и чесаться на нервной почве начну!

* * *

Распахнутые во всю ширь городские ворота гостеприимно всасывали всех желающих. Желающих, кстати, оказалось не просто много, а целая толпа. Она явилась моему взору, только когда наша узкая ухабистая дорога сделала крутой поворот и внезапно влилась в широкий утоптанный тракт. Пешие, конные, на телегах – желающие попасть в город теснились в длинной очереди, которая, к чести пропускавших её стражников, двигалась хоть и медленно, зато равномерно.

Мне сразу вспомнился Бришен. А за этим цепочкой потянулись и все остальные воспоминания, так что какое-то время спустя я уже не знала, что делать: бояться обещанной внеплановой смерти или печально рыдать о том, что из-за неё я не узнаю, что стало с Кином, и больше никогда не увижу кота Виктиария. Как-то он там без меня, мой усатый – полосатый? Одним словом, когда наша телега во главе с Валладом вне очереди была пропущена к посту стражи под недобрыми взглядами и комментариями вынужденно потеснённых впередистоящих, я пребывала в глубоком унынии. И всерьёз подумывала о том, чтобы, пока никто не видит, всплакнуть под прикрытием скатерти. К сожалению, уже который день подряд всё шло не так, как я хотела.

– Как себя чувствует моя молчаливая изгнанница? – тихо спросил Йен, стараясь не наклоняться слишком близко. Очевидно, ему тоже не нравился запах щей.

– Отвратительно. – Мрачно отозвалась оная. – Из-за тебя я уже чешусь. Мои нервы скоро начнут биться в агонии, я спячу и стану такой же сумасшедшей, как ты.

– Достаточно было простого кивка, – полностью пропустив мимо ушей мою краткую обвинительную речь, пожурил Йен. – Я же сказал – молчаливая изгнанница. А ты снова открываешь рот. Встряхни головой, Гордана. Если внутри есть что-то, кроме пресловутой ниточки, на которой держатся уши, может, это поможет ему как-то активизироваться.

Я до боли стиснула зубы, молча приподняла скатерть за край и с силой встряхнула перед самым йеновым носом. Однако ж какие ядрёные это были щи!.. Йен отшатнулся с гримасой, доставившей мне злорадное удовольствие, и я решила для себя, что в этом раунде счёт один-один. Ну, или хотя бы один-половинка.

Возле поста стражи Саврий по сигналу Валлада придержал лошадь, телега встала, и очередь снова сомкнулась за нашими спинами. И всё то время, пока мы ждали разрешения двинуться дальше, я стойко не оборачивалась, чтобы посмотреть на говорящих. Хоть и очень хотелось. А ещё я старалась не чесаться. Но это у меня получалось плохо, если не сказать – совсем не получалось.

– Балаган какой-то к князю приехал, что ли? Вон под тряпкой небось, какой-нибудь уродец сидит. Карла там или баба с бородой. А при ней дрессировщик.

– За каким лядом бабе с бородой дрессировщик?

– Ну, так кто знает, что там за баба, раз уж с бородой. Может, дикая какая. Речи не понимает, ходит на четвереньках. Вот он её по макушке лупит, а она за это через свою бороду прыгает.

Я, не удержавшись, хрюкнула от смеха. Йен сидел с таким видом, который красноречиво говорил: «Мне всё равно, что вы там несёте, все вы чернь косолапая, снисходить до вас ниже моего достоинства».

– Глядите, люди! А ручища-то красная, распухшая! Неужто его баба укусила?

– Да кто их баб знает? Может, и укусила. Борода-то на бабах за просто так не растёт.

– Может, нечисть пойманная? Вон как хрюкает и трясётся (на этом месте я прыснула, и ещё сильнее затряслась от немого хохота), чует людей, в Свет верящих, боится! И под тряпкой, потому что от дневного света чахнет и дохнет!

– Да ну, не. Какая там нечисть, враки! Точно вам говорю – баба с бородой!

– Да что ты заладил-то, «баба с бородой, баба с бородой»?! Может, там какая-нибудь девственница, которая выглядит на семнадцать, а якобы спит последние триста лет в ожидании, пока её жених поцелуем разбудит. В Алашане такую видел. Стояла истуканом у стены. Ладная девка, только что извёсткой припахивала. А товарки её всем показывали, расхваливали и зельем каким-то приторговывали. Мол, выпьешь, и тоже навечно молодым останешься. Серебряную монету пузырёк стоит!

– Купил?!

– Дурной я, что ли? Целую серебруху за какую-то мутную бурду отдавать. Отравят ещё. Зато за медяк девственницу за ушком чмокнуть было можно. Вроде как счастья попытать – вдруг проснётся?

– Чмокнул?!

– Чмокнул, а то как же… Дурной что ли отказываться?

– Ну?!

– Что – ну?! Пока чмокал, у меня кошель спёрли! Оглянулся – товарок уже и след простыл.

– А девственница что?!

– А девственница – это всё обман. Не зря извёсткой пахла. Истукан неживой, замагиченный только, чтоб издалека на живую похожа была. Тьфу, пропасть! Все деньги, которые жена на сапоги дала, хапнули. А как ей объяснишь? Вернулся домой, а там скалка всегда наготове. Отходила знатно. Пока охаживала, вопила, что всё пропил. Так что бабы, хоть какие – это зло. Вот бы каждой склочной бабе по бороде. Чтоб этой же бородой их по нужде и удавить можно было…

– Проезжай! – зычно раздалось от привратницкой, и мы, оставив позади вошедших во вкус спорщиков, и следуя по пятам за княжеским гонцом, въехали-таки в город со звучным названием Тарвендер.

Глава 14
Из грязи к князю

В общем-то, единственным, что производило впечатление в этом городе, было как раз его название. Вопреки моим ожиданиям (а высота городской стены располагала к предвкушению грандиозного), Тарвендер оказался намного меньше Бришена. На каждые десять деревянных домов в нём приходился один каменный, а княжеский замок указующим в небо перстом нелепо чернел условно по центру.

Наша телега встала намертво буквально через несколько метров от ворот. Причиной тому явилась вереница других подвод, забивших узкую улочку на подъезде к замковой стене, вокруг которой, по словам Валлада, завтра раскинется большое ежемесячное торжище.

– Горячее времечко, – виновато обратился к Йену гонец, чей конь предсказуемо оказался зажат между нашей телегой и впереди стоящей. – Ещё вчера было тихо, спокойно, а сегодня уже столько народу, что многих даже в ворота не пустят. Придётся ночевать в поле. А завтра ещё хуже будет. Такая давка с самого утра начнётся – упаси Свет в ней оказаться.

– Завтра меня мало интересует, – Йен встал на телеге во весь рост и огляделся по сторонам. – Я вижу сломанную поперёк улицы подводу и не питаю иллюзий о том, что её починят в ближайшие несколько минут. Надеюсь, это сборище не помешает нам добраться до замка раньше, чем закончится торжище?

– Конечно, нет! – С жаром пообещал Валлад, но тут же, заметно стушевавшись, добавил, – Только, боюсь, идти придётся пешком и в обход. Телегу не развернуть, сами видите, сзади уже нет места. Хотя, там уже и пешком не пробраться… – Он окончательно скис.

Я повернулась посмотреть и вынужденно согласилась – да, места нет. То есть, совсем нет. И если мы хотим спуститься на землю и пойти пешком, то для этого сперва нужно перебраться прямо по стоящим впритык телегам, а их набралось уже без малого шесть штук. И ни одной пустой. Вряд ли нам позволят так запросто пройтись вон по тем помидорам. Или пустят лезть через скатки белоснежного, хоть и слегка запылённого, полотна. А ведь у нас ещё Валлад с конём.

Йен проследил направление моего взгляда и, видимо, пришёл к тем же неутешительным выводам. Я поманила его пальцем и тихо осведомилась, не будет ли он так любезен найти для нас всех выход из этого тупика, раз уж назвался специалистом.

– Желание леди для меня закон, – с усмешкой отозвался он и повернулся к Валладу. – Мы торопимся, поэтому воспользуемся твоим советом и пойдём пешком. А тебе ответственное задание: проводить до замка нашего старину Саврия. – Он панибратски хлопнул возницу по плечу, на что тот отреагировал стеклянным взглядом и приклеенной улыбкой.

– Господин Йенрел, я не вправе отпускать вас одних, но и бросить здесь коня – тоже. К тому же, при всём моём уважении… как вы собираетесь идти?! – Гонец тоже был в состоянии делать выводы из того, что видит, и теперь искренне недоумевал. Я, в общем-то, делала то же самое, но зная Йена, с меньшей самоотдачей.

– Ногами, мой недогадливый друг, ногами. А все убытки, если таковые появятся, князь наверняка с удовольствием возместит из своей казны. – С этими словами он стремительно наклонился, подхватил меня на руки и под удивлённые окрики гонца, ошеломлённую ругань хозяев подвод и истеричное кудахтанье кур в клетках на одной из них, в несколько длинных прыжков перемахнул все препятствия, разделявшие нашу телегу и свободную дорогу. Это случилось настолько быстро, что я пришла в себя, только когда мои ступни с размаху ударились о землю, а исполненный сарказма голос попросил меня либо отцепиться от рубахи, либо уже порвать её, и дело с концом. Я с некоторым трудом разжала одеревеневшие пальцы и машинально пригладила ладонью смятый воротник.

– Какая трогательная забота. Может, будешь мне по утрам рубашки гладить?

– А у тебя их что, больше одной? – я отдёрнула руку и демонстративно вытерла её о «подол» своей «накидки». После чего украдкой почесала зудящие ладони.

Йен фыркнул и, крепко взяв меня за плечо прямо поверх скатерти, повёл сквозь текущую толпу в ближайший переулок.

– Хотя бы ещё одна такая точно найдётся. А если ты в ближайшие полчаса не научишься держать язык за зубами, проще сразу бросить всю эту затею, придти на порог к Девереллу и попроситься к Правителю.

– Ну, так оставь меня на каком-нибудь постоялом дворе и иди к своему Девереллу. Вот это, – я резко обвела рукой свой наряд, – настолько глупо, что дальше просто некуда! Я в жизни не слышала об этих риянках. Что, если там окажется человек, лично знакомый с их обычаями? Тогда получится гораздо хуже, чем, если бы я просто пришла на порог.

– Нет.

– Откуда ты знаешь?

– Жителям Рияни здесь делать нечего. Просто ни с кем не говори, не снимай скатерть – кстати, я найду тебе что-нибудь поприличнее, когда доберёмся, а то ж позорище, идти рядом стыдно – и изображай испуг при любом резком звуке. Всё. Больше от тебя ничего не требуется. Как только я сольюсь с Потоком, изменить тебе внешность будет проще, чем щёлкнуть пальцами. И тогда не случится ничего непоправимого, даже если с тебя сорвут покрывало. Могу, кстати, сделать, как было. – Он легонько похлопал себя по карману куртки, где до сих пор лежал мой «портрет». Я ничего не ответила, полностью сосредоточившись на дороге.

Йен определённо хорошо знал, куда идти. За первым поворотом мы сворачивали ещё трижды, после чего оказались под каким-то мостом через узкую, наполовину высохшую речушку, откуда вскарабкались по осыпающемуся земляному склону, нырнули между домов и снова вышли на запруженную народом улицу. Всё это время я глазела по сторонам, насколько позволяла прорезь в скатерти, старательно отвлекаясь от ощущения усиливающегося зуда. Он уже начинал всерьёз меня беспокоить. Может, это какая-то аллергия? Или подхваченная где-то неизвестная зараза? От таких мыслей захотелось удариться в горькие рыдания, но я строго велела себе не валять дурака. Скоро мы будем в замке, а там наверняка найдётся лекарь, к которому я смогу безбоязненно наведаться после того, как Йен наколдует мне новое лицо.

– А если там будет маг? Он разве не распознает колдовство? – Допытывалась я.

– Силёнок не хватит. Я тебе уже говорил – магия вторична по отношению к Потоку. А я им пользуюсь напрямую.

Мы снова повернули, и перед моими глазами внезапно возникла красочная вывеска, гласившая «Постоялый двор „В гостях у князя“». Под названием был старательно намалёван таращащийся коронованный бородатый мужик с длинными руками, обнимающими разом целую группу таких же пучеглазых бородачей. Очевидно, это были путники, коих здесь принимали с радушием, от которого буквально глаза на лоб лезли.

– Ты проигнорировал моё предложение относительно постоялого двора. – Напомнила я, выворачивая шею, чтобы проводить взглядом как раз выходящего из дверей заведения того самого бородатого мужика в короне, с которого, по всем признакам, и была так реалистично писана вывеска.

– Разумеется. Как и большинство тех глупостей, которые ты зачем-то произносишь вслух.

– Да почему глупостей-то? – я попыталась в негодовании вырвать руку, но Йен не отпустил. – Ты сам создаёшь нам проблемы. Оставь меня на постоялом дворе, сходи к этой скважине, потом вернись и забери меня, раз уж я тебе так необходима. Между прочим, я до сих пор не понимаю, за каким лешим ты меня всё это время таскаешь с собой.

– Скоро сама всё узнаешь. Мы уже в двух шагах от цели. Так что сделай милость, потерпи и не изводи меня больше своим нытьём. А что касается постоялого двора… Слишком много ненужной суеты. Не хочу потом тратить время на то, чтобы разыскивать тебя по всему Тарвендеру, а то и за его пределами.

Я вопросительно нахмурилась. Йен, не поворачивая головы, закатил глаза.

– Только не ври, что не собиралась сбежать. Ты одержима этой мыслью едва ли не с нашей первой встречи. Признаюсь, я был удивлён и почти разочарован тем, что в ночь твоего неудавшегося самоубийства ты даже не попыталась.

– Ты же спал! – возмутилась я, с опозданием уже прекрасно понимая, что меня снова обманули. Но пусть сам признается, подлое создание!

– Спал, – бесстыже кивнуло подлое создание. – Ты меня так успокаивающе прокляла на ночь, что грех было после такого не уснуть глубоким здоровым сном.

– Где поросёнок?

– Что? – Йен даже сбился с шага. Похоже, я всё-таки смогла заставить его растеряться. Впрочем, надо отдать должное его самообладанию, восстановившемуся практически мгновенно. Но момент был упущен, и я мысленно себя с этим поздравила.

– Я спрашиваю, куда ты дел поросёнка Моржовы?

– Вынес на дорогу, – он вскинул брови, – повернул пятачком в нужном направлении и дал пинка для ускорения.

– А нож?!

– Для драматизма. – Оскалился в улыбке Йен, неожиданно схватил меня обеими руками за плечи и резко крутанул вправо. – Пришли, изгнанница из Рияни. Веди себя хорошо.

* * *

Я кое-как выглянула в оставленную мне для обзора дырку на скатерти и даже присвистнула от увиденного. Прямо перед нами в нескольких шагах возвышалась, уходя в небо, каменная стена княжеского замка. Вблизи твердыня совсем не выглядела нелепой. Наоборот, огромный массив тёмно-серого, почти чёрного, холодного камня выглядел зловеще среди разномастных невысоких домиков. Положение дел не спасал даже яркий солнечный свет, льющийся с безоблачного неба, и гомон толпы, спокойно текущей в стороне мимо забранных кованой решёткой ворот с суровым неподвижным караулом в латах на подступах. Я поёжилась, почему-то подумав о том, что было бы совсем неплохо убраться подальше от этого места. Оно было для меня слишком огромным, давящим, даже подавляющим.

– Мне здесь не нравится, – без обиняков сообщила я Йену, наклонилась и начала ожесточённо скрести ноги прямо поверх штанов.

– Неужели блохи? – рассеянно обронил он в ответ, по уже набившей оскомину привычке никак не отреагировав на мои слова.

Я тоже промолчала, не став впустую сотрясать воздух повторением истинной причины, и не сумев придумать достойного ответа, который бы поставил нахала на место.

– Ладно, хватит. Скоро нас перестанут обходить, а продираться сквозь толпу я не люблю. В конце концов, с нами нет Длани, от которой все шарахаются, как от прокажённой.

– Тогда почему нас до сих пор не затоптали? – запоздало удивилась я, влекомая Йеном куда-то вбок. Толпа действительно обтекала и расступалась, оставляя по бокам буквально полшага свободного пространства. Учитывая общую давку, царящую вокруг, это было очень много и очень странно.

– Предположу очевидное. Скорее всего, вид какой-то непонятной фигуры в грязной скатерти на голове заставляет их благоразумно держать дистанцию. Вдруг ты буйная юродивая? Или заразная? Второе вероятнее, учитывая то, с каким остервенением ты всё это время чешешься.

Я недоверчиво выпятила нижнюю губу и для проверки махнула свободной рукой в сторону. Толпа качнулась. Ближайшей девице, тащившей перед грудью корзину со свежими цветами, повезло меньше всех – её мазнуло краешком скатерти по оголённому плечу. Поднялся испуганный визг, быстро сменившийся жалобным хныканьем, а толпа потеснилась ещё больше, образовав свободное пространство вокруг «заражённой». Йен, едва бросив короткий взгляд на источник шума, только поджал губы и без комментариев поволок меня дальше. За спиной уже вовсю доносились неистовые рыдания: «Я не больная, люди добрые! Только кромочкой попало!». Глупую девицу было жалко. Так что я, во избежание повторений такого рода сцен, благоразумно больше не размахивала руками и даже зажала в ладони колышущийся при ходьбе край скатерти.

До ворот дошли быстро. Караульные, очевидно, приняв нас за зевак, решивших вблизи поглазеть на кованую решётку, высокомерно игнорировали обоих. Йен, убедившись, что от одного его приближения проход сам собой не откроется, негромко окрикнул каждого из караульных по очереди. Никакой реакции. Ни-ка-кой. Нас могло вообще здесь не быть. Комару, севшему на высовывающийся из-под шлема нос, и то уделили больше внимания, смахнув латной рукавицей. Понаблюдав какое-то время за тем, как ничего не происходит, Йен подошёл к одному из стражников и просто постучал ему по шлему. Немая сцена длилась несколько секунд, по истечении которых в спину наглецу упёрлось острие копья второго стражника, а у меня перед глазами замаячило лезвие меча оскорблённого первого.

– Нам бы к князю, – ничуть не смущаясь своего положения, любезно оповестил обоих Йен.

– Конечно, князь спит и видит, чтобы к нему водили всяких голодранцев, – продемонстрировал в оскале чёрные от табака зубы караульный с мечом. – Иди отсюда, парень. И пугало своё забери.

– Сам ты пугало! – прикрикнула я, сгорая от стыда за свой вид, но не собираясь в этом признаваться.

– Заткнись, риянка, – холодно приказал Йен, сделав ударение на втором слове, даже не глянув в мою сторону, но больно стиснув при этом плечо. Я зашипела. Он ослабил хватку.

– Девка у тебя там, что ли? – не поверил стражник, убирая меч от моего лица и опуская куда-то вниз. Я глянула себе под ноги и увидела, как острый кончик лезвия поддел край скатерти.

– Не советую, – с опасной мягкостью в голосе предупредил Йен. – Предлагаю, пока не поздно, всё-таки доложить князю, что его ищет старый друг.

– Что-то он больно разговорчивый, – напряжённо подал голос стражник с копьём.

– Все они разговорчивые, пока их плетьми не отходят хорошенько. Посмотрим-ка лучше, кто там так храбро тявкает из-под тряпки.

Я вскрикнула, когда рука караульного в латной перчатке сгребла скатерть на моей голове вместе с волосами. Тут же последовал глухой удар, сдавленное проклятье, и меня отпустили. Я судорожно одёрнула скатерть, чтобы увидеть, как излишне любопытный караульный с рычанием зажимает неестественно вывернутую в локте руку. В тот же миг меня бросило на землю, а за спиной раздался крик «Стража! К оружию!», звон железа и громкий хруст ломающегося дерева. Проклятая скатерть снова сбилась, и я забарахталась под ней, тщетно ища лазейку, через которую могла бы видеть происходящее. Вдруг со стороны послышались многоголосые изумлённые ахи, вскрики и гомон, а от ворот разнёсся громкий скрип и нарастающий топот.

– К князю, бегом! – на выдохе стальным голосом велел Йен кому-то над моей головой.

– Взять выродка! – яростно рявкнул стражник с покалеченной рукой, и тут же, судя по звуку, получил ещё один удар от вышеозначенного. А я, испугавшись, что меня, не успей я отползти в сторонку, под шумок просто затопчут, схватила край скатерти и в панике выглянула из-под него, наплевав на конспирацию.

– Закрой лицо, дура! – прохрипел Йен, мгновенно оказываясь рядом и загораживая мне обзор, точнее, меня от взглядов стражников. Насквозь пропахшая щами холстина снова упала на лицо.

Человек десять охраны с нашитыми, как у Валлада, гербами, в считанные секунды взяли нас в кольцо, ощетинившись мечами, копьями и алебардами к центру. Я, чудом, наконец, найдя дыру для подглядывания, и туго завернувшись в спасительную скатерть, молча смотрела за тем, как медленно, в упор глядя на меня, выпрямляется Йен. Как стремительно исчезает под кожей лица паутина толстых нитей-вен, а глаза из чёрных снова становятся льдисто-серыми. Толпа сдержанно гомонила, я рассеянно скребла запястье.

– В подземелье. Обоих. – Пропыхтел главный пострадавший, баюкая сломанную руку, и я с некоторым удивлением отметила, что не рвусь тут же подскакивать к нему с дельными советами и предложением помощи. Да, я травница, и мой долг заботиться о здоровье тех, кому нужно исцеление. Но сейчас я, вместе с тем, ещё и беглянка, поневоле и необходимости прячущая лицо. И второе обстоятельство, увы, сильнее первого, хотя всё должно быть наоборот. Я понуро опустила голову, мысленно прося прощения у покойной бабки. Прости, родная, из меня вышла плохая преемница. Лучше бы у тебя была другая внучка.

Тем временем Йена, утратившего всякий интерес к сопротивлению, и стоявшего с выражением зубодробительной скуки на лице, двое стражей по команде уверенно взяли под руки. Держа наизготовку поблёкшие от времени и кое-где подёрнутые ржавчиной, железные кандалы, приблизился третий – тот самый из пары караульных, что был с копьём. Но ведь Йен послал его за князем! Наверняка для этого он использовал внушение, потому что просто так караульный ни за что не побежал бы выполнять поручение какого-то драчливого оборванца. Я остолбенела. Княжеская охрана просто так не поддаётся внушению. О Свет Всемогущий! Неужели этот кошмарный человек, у которого на всё есть ответ и способ действия, просто забыл о самом главном?! В такое поверить я была определённо не в состоянии. Впрочем, как показало дальнейшее развитие событий, Йен, как раз таки прекрасно всё просчитал, а я в который раз напрасно потратила драгоценные нервы (уже становящиеся у меня на вес золота) и начала чесаться ещё сильнее, до крови разодрав зудящее место под лопаткой.

– Стойте, стойте! – эхом разнёсся из-под арки ворот чей-то одышечный голос. Толпа всколыхнулась, гомон стал громче. Из донёсшихся обрывков разговора, я несколько раз расслышала «церемониймейстер» и поняла, что кто-то кому-то проиграл горсть медяков, потому что «прям щас бошки этим двоим не поотрубают».

В центр круга протолкался благообразный мужчина преклонных лет. Короткие седые волосы выбились из-под узорчатой шапочки, а на правом бедре узких расшитых золотой нитью штанов явственно отпечатался пыльный след. Неужели дядька так торопился, что успел упасть по дороге? Я изумлённо поскребла щёку и тут же, коротко зашипев, отдёрнула руку от отозвавшейся болью расчёсанной кожи. Надо скорее что-то сделать. Надо будет выпросить у замковых лекарей какую-нибудь успокаивающую настойку. Дозу, которой хватило бы на целую лошадь, чтобы уж наверняка. И лечебную мазь. Обязательно. А если такой не найдётся, то сделать. Должен же быть у княжеских лекарей приличный запас целебных трав! И хотя бы часть из них должна быть теми, которые мне известны! Только скорее, отведите нас уже куда-нибудь, пока я не спятила от этого непрекращающегося зуда!

– Мужчину сопроводить к Его Светлости, немедленно! – непререкаемым тоном скомандовал новоприбывший, и стражники, державшие Йена с двух сторон, ретиво повернулись к воротам вместе со своим пленником. – Да отпустите вы его, дурьи ваши головы! Этот господин – почётный гость князя Деверелла!

Толпа издала поражённый слаженный вздох. Стражник с кандалами, стараясь не привлекать внимания, спрятал за спину свою оскорбительную для княжеского гостя ношу и попятился. По его лицу без труда читалось, что мужик готов к любым неприятностям за то, что чуть было не пленил такую важную персону.