Текст книги "Дом Мэлори. "Мама, ты справишься!" (СИ)"

Автор книги: Юлия Ханевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

Глава 35

Прошло несколько недель после того, как я сняла проклятие с Аманды. Девочка поправлялась, в доме Теодора стало значительно светлее. Я невольно привыкла к этим стенам, к спокойствию мальчиков, которые чувствовали себя здесь в безопасности, и к самому хозяину дома, который все чаще задерживался перед тем, как уезжать в город и останавливал на мне взгляд дольше, чем позволяли приличия. Но пора было возвращаться.

Теодор твердо сказал, что не позволит мне с детьми жить в развалинах. Он займется восстановлением и ремонтом. Я сначала думала, что это просто способ потянуть время, отодвинуть момент расставания, но спустя две недели он сам позвал нас в дорогу.

Когда колеса кареты загрохотали по знакомым тропинкам, тревога сдавила грудь. Я боялась увидеть запустение и разруху, хотя точно знала – этого уже нет.

Скоро за окном появился мой дом.

Не тот, что я помнила, а крепкий, светлый, словно только что построенный заново. Чистые стены, починенная крыша, свежая краска на ставнях. За оградой – ухоженный двор, в окнах горел теплый свет.

Мы вошли внутрь – и я снова замерла. Там ждала мебель, новая посуда, аккуратно сложенные стопки одежды, а в погребе – припасы на зиму. Даже об очаге он позаботился: сухие дрова были сложены аккуратной горкой. Все говорило о том, что обо мне, о нас, подумали заранее.

– Это… невероятно. Как ты успел столько всего сделать за такой короткий срок? – только и смогла выдохнуть я.

Теодор чуть улыбнулся. В его глазах было что-то такое, от чего у меня предательски защемило сердце. Я хотела поблагодарить, сказать хоть слово, но он мягко, но уверенно взял меня за руку, и я сомкнула губы, тут же ощутив, как они дрожат.

Он наклонился и коснулся моей щеки легким поцелуем. Задержался на секунду, вдыхая запах волос, отчего у меня перехватило дыхание.

– Я не прощаюсь, – сказал он тихо, глядя прямо в глаза. – Тебе нужно это время, и ты его получишь. Но как только ты поймешь, что готова двинуться дальше… Я постучу в твою дверь, Мэлори. Через неделю, месяц или годы – я буду рядом.

И, не дав мне времени собраться с мыслями, вышел во двор. Придя в себя, я поторопилась за ним, чтобы проводить, но его карета уже тронулась с места. Я долго стояла у ворот и смотрела в сторону уже опустевшей дороги. Сердце сжималось так, будто из груди вырвали что-то очень важное.

И тут я вдруг почувствовала теплое веяние за спиной… Словно дыхание. Дом ожил и пустил по своим стенам магию?

Обернулась… и сердце замерло.

На пороге сидел кот. Тот самый – я не могла ошибиться. Именно тот Кот, что отогнал Знающую от моей постели и спас нерожденного ребенка от смерти, обменяв его жизнь на свою.

Горло сжало, глаза защипало, и слезы навернулись сами собой.

– Мам, кот! – радостно воскликнул Итан и со всех ног бросился к порогу.

Мэтти, сияя глазами, кинулся следом.

Кот прищурился, поднялся и, точно дразня, мягко соскользнул вниз и исчез в кустах у двора.

Дети засмеялись, переглянувшись.

– Я думал, он потерялся! – воскликнул Итан.

Я вытерла глаза тыльной стороной ладони и направилась в дом, чтобы хорошенько все осмотреть, а потом приступить к приготовлению обеда.

Вечером, когда мы с мальчиками уже готовились ко сну, у ворот послышался знакомый голос:

– Мэлори!

Я вышла на крыльцо – и увидела Люсинду. Она поспешно поднималась по тропинке, ее лицо светилось радостью. Выбежав к воротам, я отомкнула их и тут же оказалась в крепких теплых объятиях.

– Господи, ты вернулась… – прошептала бывшая соседка, отстраняясь и глядя мне в глаза. – Я уж думала, больше тебя и не увижу.

– Я же говорила, что уезжаю лишь на время, – ответила тихо.

Люсинда тут же принялась осматриваться, комментируя изменения. Заглянула в сарай, посмотрела, что уцелело, и быстро отправилась восвояси. Вскоре привела за собой мою козу, бодро побрякивающую колокольчиком. Следом за ней тащился дед Жерар, везя тележку, в которой барахтались в тряпичных мешках куры. Их соседи все это время держали у себя.

– Вот, твои, как-никак, – с улыбкой сказала Люсинда. – Я берегла их, как могла. Вижу, тут есть запасы зерна, да сена – до сбора урожая точно хватит!

Итан и Мэтти обрадовались козе, тут же кинулись ее гладить, а я только и смогла вымолвить:

– Спасибо тебе, Люсинда. Если б не ты…

Она отмахнулась:

– Не говори глупостей. У каждой женщины в этой деревне может случиться беда. Нужно помогать друг другу и держаться вместе.

Мы уселись на лавку у крыльца, и Люсинда понизила голос:

– Слыхала новость? Староста Гильем… умер. Почти сразу после твоего отъезда.

Я вздрогнула.

– Умер? Но… Теодор говорил, что он жив.

– Был жив. Да недолго, – вздохнула она. – Сначала хворал, потом и вовсе не встал с постели. Господь, видно, все сам рассудил.

Я перевела дыхание, пытаясь осознать услышанное.

– А Раст? – осторожно спросила я.

Люсинда нахмурилась.

– Уехал в город. Но что-то там натворил. Люди болтают, что в драку влез, кого-то покалечил. Сидит теперь, говорят, в тюрьме. Может, и не вернется больше.

Я помолчала. В груди стало легче – будто сама жизнь разметала тех, кто мог угрожать мне и детям.

Люсинда хлопнула меня по руке:

– Ты не одна, Мэлори. Я помогу. Что нужно – скажи, хоть с хозяйством, хоть с малышами.

Я кивнула, едва сдерживая слезы.

– Спасибо! Думаю, через несколько месяцев тебе предстоит принять у меня роды…

Она посерьезнела и кивнула.

– Не переживай, не ты первая, не ты последняя. Я за свой век не одно дитя на этот свет за руку вывела.

Первые ночи в новом доме я спала тревожно – прислушивалась к каждому шороху, боялась услышать характерный стук упавшего факела на крышу или увидеть тень Знающей, пришедшей по мою душу. Не ясно, откуда взялись эти образы, ведь все плохое уже было позади… Просто я подсознательно хотела быть готовой к любой беде.

Но со временем тревога рассеялась, и я начала замечать странные перемены.

Когда входила в кухню, в печи будто сами собой разгорались огоньки, и сухие поленья вспыхивали без моего вмешательства. В воздухе появлялся теплый, уютный запах – либо хлеба, либо душистых трав, а на душе становилось легко и беззаботно.

Я открывала окна – и какая бы ни была погода на дворе, в дом проникала лишь свежесть и легкий, пахнущий летом ветерок.

И главное – здесь я больше не чувствовала того изнуряющего бессилия, которое мучило меня в чужих стенах. Наоборот, каждый день силы мои становились все крепче, а по венам бежала магия, наполняя до самых краев. Я знала: это место подпитывало меня, исцеляло, наделяло мощью, какой я никогда ранее не испытывала.

Мальчики бегали по комнатам, смеясь и радуясь каждой новой находке, а я ловила себя на мысли, что все изменилось: наш дом действительно оживал.

Ведь это было настоящее ведьмино жилище. Все это время оно чахло, разрушалось, умирало без хозяйки, теряло силы, рушилось и пустело. Но стоило мне переступить порог – он воспрял. Если бы я узнала об этом раньше, если бы мамочка оставила мне какую-то инструкцию или намек… Но все хорошо, что хорошо кончается. В итоге я добралась сюда, заселилась.

Теперь дом защищал меня, мальчиков и будущего ребенка. Я чувствовала это так ясно, словно у стен этих и впрямь была душа.

Жизнь потекла в привычном русле.

Я наняла работников, для помощи с посевами, и с первым урожаем отдала долг фермеру за волов. Чувство облегчения и спокойствия охватило меня – долг, который давил месяцами, наконец был закрыт.

Участок, где стоял когда-то дом моего мужа, а теперь зияло пепелище, я продала тому же фермеру. Он намеревался построить там пекарню, и даже предложил мне впоследствии поставлять туда муку. Конечно же я согласилась – тихий, надежный источник дохода, как ни как.

На вырученные от продажи деньги я купила стройматериалы и наняла рабочих. Мы с ними пристроили к дому еще несколько комнат: сложили вторую печь, ванную, две детские – для будущего. Изначально в доме была только одна большая спальня, которую мы разделили шкафом, но я знала: мальчикам, а потом и третьему малышу, нужны будут свои пространства.

Строительство проходило более чем комфортно – дом сглаживал все неровности, принимая в свою вотчину новые помещения. Магия дышала в каждом уголке, работая на всю мощь.

Появились козы – я начала варить сыр и творог, изготавливать сметану и масло. Дети помогали мне: Мэтти старательно возился руками с продуктами, а Итан учился читать и писать, и я с удовольствием давала им уроки прямо на кухне, за обеденным столом.

Бурану построили замечательную будку, и теперь он с большим энтузиазмом охранял двор, бегал за мальчиками, а иногда даже пытался гонять Кота. Этот удивительный зверь так и остался «сам по себе». Он приходил, когда хотел – мог днями занимать подоконник на кухне, но потом куда-то пропадал, не появляясь на глазах неделями. Я не пыталась его «приручить», просто дарила заботу и любовь, когда он позволял это делать.

Жизнь постепенно вошла в ритм, наполненный уютом и спокойствием. Все стало налаживаться, словно сам дом способствовал этому, радуясь моему присутствию.

Прошло четыре месяца с того момента, как мы заселились сюда. Живот мой округлялся, рос, тяжелел, и я знала, что скоро придет мой срок. Люсинда согласилась принять роды, что успокаивало меня, ведь я доверяла ей полностью.

Когда наступил час, все прошло удивительно спокойно. Я ощущала вокруг себя магию, которая питала меня и сглаживала боль. Малышка родилась крепкой, с розовыми щечками и небесно-голубыми глазками. Я почувствовала такой прилив любви и нежности, что сердце едва не выскочило из груди от счастья. Я держала ее, приложив к груди, гладила маленькие ручки, целовала пальчики и не верила, что она действительно здесь, рядом со мной.

Мальчики стояли рядом, их глаза сияли гордостью и восторгом. Итан тихо улыбался, а Мэтти, прижавшись к моему боку, нежно гладил малышку по голове.

– Это ваша сестричка, – сказала я тихо, с трепетом наблюдая за их реакцией. – Ее зовут Амелия.

– Как цветок? – оживился Итан. – Я видел, их продавали на рынке! Такие красивые…

Он снова посмотрел на сестру, сглотнул и осторожно провел кончиком пальца по ее щечке.

Я улыбнулась, прижимая к себе дочь, и впервые почувствовала, что наша семья действительно обрела свое место.

Эпилог

Прошло пять месяцев после рождения дочери.

Наш дом жил своей жизнью, и вместе с ним оживало все вокруг. Огород, который я посадила недавно, давал первые всходы. Козы бродили по загону, два десятка кур клевали зерно, утки плескались в импровизированном прудике в конце огорода, а Буран охранял дом, время от времени выпрашивая у мальчишек побросать ему мяч.

На подоконнике снова обосновался Кот, наблюдая за происходящим сквозь стекло с легким безразличием и тихим достоинством.

Малышка сидела в своей кроватке, тянулась ручками ко мне, смеялась и радостно лепетала. Я взяла ее на руки, прижала к груди, и мне показалось, что вся усталость и тревоги последних месяцев растворились в ее смехе.

Самым главным достижением прошедшей зимы была способность Мэтти снова говорить. Его язык восстановился за три месяца, но вот речь вернулась далеко не сразу. Даже сейчас, когда все самое трудное осталось позади, он чаще молчал и высказывал свои мысли очень редко. За день мог сказать три-четыре фразы, но даже этому я была несказанно рада!

Зато он быстрее Итана научился читать. Я занялась обучением детей, и сама писала сказки для них. Вспоминала задачки из своей первой жизни, записывала на бумагу рассказы и стихи – какие-то дословно, но многие в приблизительном пересказе. Теперь прошлое навещало меня разве что во сне и очень многое забывалось, улетучивалось навсегда из памяти. Потому я торопилась, чтобы запечатлеть все то, что еще оставалось от Ларисы Петровны и не принадлежало Мэлори Бут.

– Мама, смотри, какие цветы я сорвал на лугу! – воскликнул Мэтти, влетая в дом с улицы. – Держи, это тебе!

Фразы номер два и три за сегодня. Сердце налилось теплом, и я улыбнулась.

– Спасибо, милый. Какие они красивые!

Перехватив Амелию одной рукой, забрала букетик сиреневых ромашек.

– Ты случайно не видел Итана? Уже должен вернуться от соседских мальчишек.

Мэтти помотал головой и подошел ближе, протягивая руку к сестре. Погладил ее по щечке, повернулся, и снова выбежал во двор.

Я села у окна, прижимая к себе малышку, и принялась тихо напевать мелодию, что вертелась на языке. Маленькие пальчики дочки цеплялись за мою рубашку, а глаза, полузакрытые приближающимся сном, доверчиво смотрели на меня.

В доме было уютно. Теплое счастье наполняло меня до краев.

Но в сердце все равно жила легкая, едва уловимая тяжесть. Мысли о Теодоре снова и снова прорывались в сознание. Я старалась отгонять их, сосредотачиваясь на Амелии, на ее дыхании, на мягких волосах. И все же ловила себя на том, что представляю, как он держал бы ее на руках, как смотрел бы на меня, и как тепло улыбался нам обеим.

В первые месяцы после въезда в этот дом не было и дня, чтобы я не вспоминала об этом человеке. Но тогда мне казалось, что я все делаю правильно. Нет, я была уверенна в этом. Вся моя жизнь вертелась вокруг мальчиков, благоустройства, решения множества задач, связанных с хозяйством и строительством.

Убедив себя, что нет ничего важнее этого, я с головой погрузилась в дела. Потом было рождение Амелии, обучение мальчиков, тревоги о Мэтти и его способности снова говорить.

А сейчас, когда все устаканилось и вошло в привычную колею, тоска начала пробиваться на первый план.

Я прижала малышку еще крепче, и на губах невольно появилась печальная улыбка.

У меня есть дом, дети и текущая по венам сила. Но сердце… сердце никак не хотело отпускать мужчину, который невольно поселился в нем.

И эту легкую грусть невозможно было отогнать.

Из задумчивости меня выдернул стук в дверь. В груди что-то екнуло – наверное, от неожиданности. Я поднялась и уложила дочь в кроватку. Только после этого двинулась к выходу, открыла – и застыла.

Передо мной стоял Теодор.

На секунду показалось, что он мне чудится. Не могут мысли так быстро становиться материальными!

Я потеряла дар речи, воздух застыл в легких и не выдыхался обратно.

Взгляд Теодора был спокойный и теплый, пробуждающий в душе тот особый трепет, который я уже очень давно не испытывала. Мужчина молча сделал шаг вперед, не отводя от меня глаз. Я, словно в трансе, отступила в сторону и пропустила его внутрь.

Выдох и вдох – я наконец вышла из оцепенения.

– Как Аманда? – спросила тихо, почти шепотом.

– Замечательно, часто тебя вспоминает и рвется приехать в гости. Но я не пускал.

Непосредственно и легко, словно мы расстались только вчера, и сейчас продолжили прерванный разговор.

– Ты понял, кто был твоим недругом и наслал проклятье?

Он кивнул.

– Да… старые враги моего отца. Я разобрался.

Я улыбнулась.

– Рада, что с тобой все хорошо… Хочешь, я заварю нам чай?

Он приблизился, и взгляд его вдруг стал мягким, проникновенным.

– Мэлори…

Сердце застучало быстрее. Я замерла, затаив дыхание и не понимая, почему от одного моего имени, произнесенного им, так щемит в груди.

Он сделал шаг ближе, взял мои руки в свои и тихо добавил:

– Я хочу, чтобы ты стала моей женой.

Я закрыла глаза, чувствуя тепло его прикосновения.

– Эти девять месяцев разлуки были настоящей мукой, – продолжал он. – Тебе понадобилось время, и у меня получилось его предоставить, но… я не в силах больше и дня прожить без тебя.

– Ох, Тео… – выдохнула я.

– Только «нет» или «да», милая, – перебил он меня. – Поверь, все препятствия, которые ты сейчас проматываешь в мыслях – ничто. Мы все решим. Любое «но».

Он отпустил одну мою руку и вытащил из кармана коробочку. Открыл ее легким щелчком, демонстрируя изящное кольцо с прозрачным камнем.

– Ты выйдешь за меня, Мэлори?

Я смотрела в его глаза и понимала, что тону.

Понимала, что мое сердце уже давно все решило.

– Да, – прошептала, но потом набрала в грудь воздуха и повторила громче: – Да! Я выйду за тебя, Тео.

Он обнял меня, и мир вокруг исчез – остались только мы. Его губы на моих губах, его сильные руки и запах леса от кожи, которым я не могла надышаться.

– Но… – я прервала поцелуй, тяжело дыша. – Я не покину этого места. Здесь моя сила, здесь мои дети, мой очаг…

Теодор внимательно посмотрел на меня, нежно провел костяшками пальцев по моей щеке и проговорил:

– Мой дом там, где будешь ты, Мэлори, – он сделал паузу и добавил с легким блеском в глазах: – Но если ты не против… Мы построим на земле твоей силы огромный особняк. Для большой семьи нужен большой дом.

Я затаила дыхание, впитывая взглядом его черты.

– Мне это подходит.

Он улыбнулся, обвил меня за талию и притянул к себе. Наши губы снова встретились в сладком, долгом поцелуе. Я ощущала тепло его тела, силу его рук и ту безопасность, которую он мне дарил.

А я ведь и представить себе не могла, очутившись в страшном новом мире и чужом теле, что когда-нибудь буду так счастлива – в своем доме, с детьми, с тем, кто стал моей защитой и опорой.

Это истинное чудо: пройти через боль, потери и невзгоды, а потом в полной мере насладиться настоящим, обретенным счастьем.