Текст книги "Я для тебя всегда онлайн (СИ)"
Автор книги: Юлия Гойгель
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 27 страниц)
Глава 7. Когда отдала кому попало
Разложив продукты и переодевшись бросаю взгляд на часы. Шестнадцать ноль-ноль. До моих уроков остаётся четыре часа. Несколько минут смотрю в окно. Сосед Игорь гоняет возле своей машины дворового кота, который привык метить почему-то именно его автомобиль. Коту сочувствую и надеюсь, что сосед его не догонит, а Игорю – нет. В любом случае бегать оставшиеся четыре часа они не будут, поэтому я начинаю делать то, что не люблю больше всего из домашних дел – готовить еду. В меню на ужин картофельное пюре, которое останется вкусным, если его разогреть в микроволновке и отбивные из куриного филе. Потушить перед подачей минут десять, будут, словно только что с пылу, с жару. Нарезаю салат из пекинской капусты, добавляю свежий огурец и банку консервированной кукурузы. Пока ничем не заправляю. Понятия не имею ест ли Кирилл что-то подобное, зато Алина точно слопает. Воскресенье – у подруги выходной день от всех домашних дел. Обычно после пяти она выходит погулять с сыном и заходит ко мне на ужин. Едва картошка превращается в пюре, а на сковороде дожаривается первая партия отбивных, Алина звонит на мобильный:
– Чем занят твой квартирант?
– Могу лишь предполагать.
– В смысле? – озадачивается подруга. – Весь день сидит в комнате? Ты проверяла, он там, случайно, не умер? Мало ли, перенервничал вчера?
– Его нет, Алина. Мы случайно встретились в кафе с его девушкой. Они остались, а я вернулась домой. – Мне совсем не хочется упражняться в красноречии общаясь с подругой.
– У него же, вроде бы, не было девушки, – бормочет Алина.
– Ты же сама сказала, что на «Мамбе» зарегистрированы больше двух миллионов из Беларуси. Логично предположить, что тысяч пятьсот будут из Минска. Тысяч триста из них – девушки. Как ты думаешь, можно выбрать из этого количества себе девушку?
– Можно, – соглашается подруга. – Тогда мы с Владиком заходим? Уже около твоего дома.
Конечно, Алину интересуют подробности. Желательно с интервалом не больше минуты между произошедшими событиями. Пока я рассказываю, подруга с сыном приступают к трапезе. Затем Влад с куском торта уходит смотреть мультики в гостиную, а мы остаёмся пить чай на кухне. Я рассказываю почти всё, лишь опуская собственные откровения про брак с Сашкой и то, как мы с Кириллом уснули в одной кровати.
– А ты в кошатницу превращаешься, – горестно вздыхает подруга.
– В смысле? – удивляюсь я.
– В прямом. Подобрала возле полицейского участка, помыла, накормила и пристроила в хорошие руки, – поясняет подруга. – Следующий раз у дамочки пять рублей бери. Хоть какая-то польза.
– Алина, – даже слов нет. Качаю головой.
– «Я думаю, что лучше одиноким быть,
Чем жар души кому-нибудь дарить
Бесценный дар отдав кому попало
Родного встретив, не сумеешь полюбить.» Омар Хайям, – цитирует Алина. – Помнишь нашу старую деву по философии, Елену Константиновну?
– Помню, – отвечаю я, ведь сама вспоминала о ней утром.
– Меня она доставала этим четверостишием. Может, намекала, что мы с Виталиком сразу после восемнадцати спать стали?
– Не думаю. Здесь о любви…
– Дура ты, Арефьева. Никто, кроме меня тебе это в лицо не скажет. Сколько нашей Константиновне? Сорок стукнуло, а она всё ждёт. И ты такой будешь. Не заметишь, как этот «жар» пеплом старости осыпится. Мужик к тебе сам, считай в кровать пришёл, а ты? Другие вон, понравился мужик, ведут к себе домой на ужин, борща нальют, коньячку и сразу спрашивают, что на завтрак.
– Я спросила, что он ест на завтрак, – не соглашаюсь с подругой.
– И ужин приготовила. А за десертом он пошёл к другой! – берётся за голову подруга. – Нет никакой любви! И я это знаю, и ты! Но я тяну лямку, а ты гордой решила побыть. Типа умнее всех, Сашку за борт выбросила. Не размениваешься на всяких!
Я морщусь:
– Что за выражения, Алина. Ты же учительница русского языка и литературы.
– Баба я прежде всего, – бросает подруга. – Обычная баба. Такая, как все. А ты и дальше жди своего Грея. Алые паруса найти, наверное, не сложно. Только из окна твоей квартиры не видно не моря, ни корабля. На всемирный потоп надеешься?!
– Половина восьмого, – смотрю я на часы. – Алина, мне к занятиям пора готовиться.
Владику с собой я даю ещё кусок торта. Быстро переодеваюсь и бегу за компьютер. Думать ни о Кирилле, ни о разговоре с Алиной уже нет времени. Может, это и к лучшему. Между концом одного урока и началом второго бросаю взгляд на лежащий рядом мобильный. Приходит оповещение об очередном списании средств. Первое было в кафе. Теперь указаны данные какой-то гостиницы. Что ж, Алина обратно права. От десерта мой квартирант решил не отказываться.
Я слышу, как Кирилл возвращается. Смотрю опять же на мобильный. Половина десятого. Стук двери в ванную. Шум воды. Его сиятельство изволили купаться. Приказываю себе собраться и сосредотачиваюсь на уроке. Через два дня этот мужчина уйдёт из моей жизни. Мы никто друг другу. Просто попутчики, оказавшиеся на некоторое время на одной территории. Так правильнее всего.
После урока снимаю блузку и остаюсь в домашних шортах и простой майке. Спальный комплект надевать точно не стоит, но и облачаться в юбку до пят и безразмерный гольф я не собираюсь. В дверь раздаётся негромкий стук. Так как я стою почти возле неё, сразу открываю.
– Закончила с уроками? – интересуется мужчина. От него вкусно пахнет гелем для душа, а волосы ещё влажные. Ну и хорошо. Мне совершенно нет дела до его личной жизни, но приятно, что не придётся дышать духами другой женщины.
– Да. Закончила. Будешь ужинать?
– Если есть. Ради меня готовить не нужно, – отвечает он.
– Время было, вот и готовила. Заходила Алина с Владиком. По воскресеньям она не готовит, и я стараюсь всегда чем-нибудь накормить их. Я могу позволить себе не готовить и неделю, а ребёнка и Виталичка полуфабрикатами не покормишь, – поясняю я. – Идём на кухню.
Кирилл поворачивается ко мне спиной. В майке, что на нём, довольно большой вырез у горловины. Мой взгляд натыкается на свежую царапину.
– Где ты умудрился поцарапаться? – интересуюсь без всякой задней мысли.
– Нигде, – удивляется он. – У тебя есть большое зеркало?
– Здесь нет. Не люблю постоянно отражаться в зеркалах. Только в коридоре, где шкаф для верхней одежды.
Пока я включаю свет, мужчина снимает майку. Царапин много и довольно глубоких. Я наконец-то понимаю, при каких обстоятельствах они появились и быстро отворачиваюсь, обходясь без комментариев. Даже шутить не хочется. Это уже точно не моё дело. Несмотря на свой весьма скудный опыт, в отношении секса я весьма лояльна. Это не означает, что я согласна на всё, но предпочтения других людей меня абсолютно не волнуют. Естественно, если это не касается меня. Я нормально отношусь к парам с нетрадиционными взглядами, к тем, кто практикует БДСМ и так далее. Главное, чтобы всё по обоюдному согласию и не выпячивалось наружу. Что происходит за закрытыми дверями спальни – должно волновать лишь тех, кто в этой спальне находится. Ну и, желательно, чтобы весь подъезд не слышал.
– Пока ты не сказала, даже не чувствовал, – мужчина рассматривает себя в зеркало. – Даже не знаю, льстит мне это или нет.
На этот раз я не могу удержаться от комментария:
– Не можешь решить, то ли сам был на высоте, то ли Анжелика не поверила, что ты не женат?
– Что тут решать? Я не слепой и вижу, когда девушке просто нравится, а когда очень приятно. Ей было очень приятно. Впрочем, мне тоже, потому что сразу не почувствовал, – отвечает он. – Но я не юнец, чтобы хвастаться подобными отметинами. Если же девушка делает это специально, как ты выразилась для жены или чтобы оставить свои знаки, вряд ли я стану с ней больше встречаться. У тебя перекись водорода есть?
Я приношу бутылочку и небольшой рулон стерильной ваты. Всегда держу пару упаковок мелкой расфасовки на всякий случай.
– Обработаешь? – спрашивает Кирилл. – Если не боишься крови, конечно. И я не заразный. Можешь надеть перчатки, я не обижусь.
– Ты сам всё равно не достанешь, – хмыкаю я и под его всё же удивлённым взглядом открываю стерильную упаковку перчаток. – Не из-за твоей гипотетической заразности. Во-первых, у меня тоже ногти, не хочу случайно повредить кожу ещё больше. Во-вторых, ты же хочешь, чтобы перекись растворила подтёки? Ватку нужно хорошо смочить и подержать некоторое время. У меня тонкая кожа и перекись очень быстро сушит её. Извини, но из-за твоей страстной партнёрши я не хочу ходить с белыми пальцами. Пойдём, ляжешь на кровать, так будет удобнее.
Мы возвращаемся в его спальню. Мужчина ложится на живот, а я сажусь рядом и, обильно смочив перекисью кусок ваты, прижимаю к первой царапине. Спустя некоторое время развод крови полностью исчезает, оставляя чистую царапину, что уже не так заметна на коже.
– Кирилл, а ты точно не женат? – не выдерживаю я.
– Паспорт покажу, когда вернут завтра, – ворчит он в подушку. – Выглядит лучше?
– Лучше. Теперь рубашку в кровь не испачкаешь. Ну, если дело в рубашке, а не в жене.
– Доставучая же ты, оказывается.
Я сильнее нажимаю на ватку и несколько капелек, образовав дорожку грозят затечь под брюки. Он, конечно, чувствует.
– Вытри, пожалуйста, – просит поспешно. – Я буду молчать.
Сухой ваткой останавливаю любознательные капли прямо у кромки брюк. Но собственный взгляд скользит гораздо ниже. Я оправдываю себя тем, что у Кирилла очень красивое тело. Он не широкоплеч, не перекачан, но под руками отчётливо чувствуются проработанные мышцы. Воронцов на пять лет старше моего бывшего мужа, но эти пять лет совсем не в пользу Сашки. К тому же кожа Кирилла имеет очень красивый оттенок яркого южного ровного загара.
– Ты же не загораешь в солярии? Это твой собственный тон кожи? – ляпаю я прежде, чем думаю, что стоило бы промолчать.
– Таким родился. Солярий – это не моё, – отвечает он. – Когда время позволяет и у мастера есть свободное место, хожу на маникюр и педикюр. Всё же у специалиста это получается намного аккуратнее. Раз в две, максимум в три недели обращаюсь к постоянному мастеру для коррекции стрижки. Внешний вид для моей специальности достаточно важен, да и сам люблю выглядеть, как минимум аккуратно. Ты чего там зависла?
– Кажется, всё.
Собираю использованные куски ваты, снимаю перчатки и ухожу в ванную. Алина опять права. Подобрала, приютила, отдала в хорошие руки, теперь вот ещё приводи в порядок после этих самых рук. Котяра блудливый!
Для начала показываю Воронцову салат.
– Буду, – отвечает тот.
– С оливковым маслом или майонезом? Всё же половина одиннадцатого ночи?
– С майонезом. Стараюсь два раза в неделю посещать зал, поэтому лишние калории пока не страшны, – поясняет он.
Пока я грею отбивные и пюре, Кирилл заглядывает в холодильник и вытаскивает коробку с остатками торта. Задумчиво смотрит на оставшиеся оранжевые розочки:
– Что-то случилось, Софи?
Я пожимаю плечами:
– Что могло случиться? Почему ты так решил?
– Мне кажется, что торт с розочками ты больше никогда не купишь, – просто отвечает он.
Где-то в глубине моей души записывается в заметки, что Кирилл не только запомнил историю, что я ему рассказала, но и сделал соответствующие выводы. Этот практически незнакомый мне человек понял меня! Что ж, поговорили и хватит, поэтому я вру:
– Не я. Алина купила. Она обычно с зарплаты что-нибудь вкусненькое покупает.
Кирилл ест с аппетитом. И вообще у него прекрасное настроение! Наверное, будь у себя дома, мурлыкал бы под нос любимую песенку. Зато мне есть не хочется от слова совсем. Копаться в себе я точно не буду, запретила это делать сама себе сразу после развода, поэтому ковыряю вилкой многострадальный кусочек торта. Не сразу замечаю, что Кирилл наблюдает за моими художествами с вилкой.
– Почему ты не ешь? – вновь спрашивает он.
И я вновь вру:
– С Алиной поела. Всего два часа прошло. Если буду так есть, то и спортзал не поможет.
Он кивает головой. Благодарит за ужин и помогает убрать со стола. Я почти рада, когда мужчина направляется к выходу из кухни. Размазываю по тарелке несчастную розочку и поднимаюсь с кресла, чтобы выбросить остатки так и несъеденного куска в мусорницу.
– Софи, что случилось?
Он не ушёл, а я не заметила. От неожиданности тарелка, которую я держала двумя пальцами, выскальзывает и разбивается. И я вру в третий раз за последние десять минут:
– Ничего не случилось. Просто задумалась. Ученику не даётся одна из тем. У меня так бывает редко. Думаю, как это исправить, всё не выходит из головы. Иди спать. Тебе же завтра на работу.
– Помочь убрать?
– Зачем? Здесь дел на пять минут. А посуда, говорят, бьётся к счастью.
Глава 8. Вместо котика
Воронцов предупредил, что в восемь двадцать утра за ним заедет служебная машина из банка. Его сиятельству на службу полагается прибыть к девяти. Понято и принято к сведению. Я ответила, что овсянка на завтрак будет вовремя, но к его кофе и турке я не притронусь. Понедельник у меня полностью выходной день. Обычно я встаю не раньше десяти, пью кофе и принимаюсь за уборку. Квартира в девяносто квадратов минимум раз в неделю настойчиво требует мокрой тряпки и пылесоса. Но этот понедельник начинается со звона будильника в семь утра. Первым делом я иду в ванную, чтобы умыться и почистить зубы. Негоже перед мужчиной (даже и не княжеских кровей) бегать заспанной и неумытой. Затем варю овсянку с кусочками фруктов и накрываю крышкой, чтобы она настоялась.
– Привет, – на кухню заходит Кирилл. На нём брюки, но нет ни майки, ни рубашки. Видимо, решил не тратить время на лишнюю одежду. Не смертельно, конечно, для меня, но как-то непривычно… Нет, не то…. Как-то… Неважно, в общем.
Наклонившись, он целует меня куда-то в район виска. Я не отпрыгиваю, но что-то с моим, аккуратно смазанным увлажняющим кремом лицом, определённо не так, потому что мужчина добавляет:
– Извини, на автомате получилось. Попробуешь со мной кофе? Или сделать твоё?
– Попробую с тобой, – отвечаю, мысленно поздравляя себя: дожилась, Арефьева, поцеловав тебя, мужчина не придумал ничего лучше, как извиниться.
Пока кофе остывает, я делаю тосты и разлаживаю овсянку по тарелкам. Кирилл возвращается уже в рабочих брюках, рубашке и галстуке. Понятно, что всё отличного качества и сидит на нём без единой складочки. Мы молча съедаем кашу, после чего пьём кофе. Он интересуется вкусом. Я честно отвечаю, что кофе мне нравится. Да, вкус выраженно-горький. Как в моих духах. Но я такое люблю. В восемь десять напротив моего подъезда тормозит представительное «БМВ».
– Карета подана, ваше сиятельство? – уточняю я.
Мужчина бросает взгляд в окно.
– Да, моя машина.
Он возвращается в спальню за пиджаком, затем надевает в коридоре верхнюю одежду. Я стою у стенки, держа в руках его сумку с ноутбуком. Невольно вспоминаю, что никогда не провожала Сашку.
– Сонная такая, – Воронцов забирает сумку и касается ладонью моих волос. – Ложись, поспи. Только дверь закрой.
Он выходит, а я прижимаю ладонь к тому месту, где только что была его рука.
– Софи, дверь. Я жду, – доносится его голос через ту самую дверь. Послушно проворачиваю замок.
Вместо того, чтобы идти в спальню, захожу на кухню и смотрю, как Кирилл садится в машину. Лишь, когда автомобиль выезжает со двора, возвращаюсь в кровать и почти сразу засыпаю.
Пылесос, вытирание пыли, мойка пола. Небольшой квест у холодильника, что приготовить? Лучше всего воспользоваться доставкой еды. Оптимальный вариант при моей любви к стряпне и ограниченному запасу блюд. Но зачем-то упрямо достаю кусок мяса. Пока оно размораживается, два часа привычно наслаждаюсь ароматной ванной попутно приводя некоторые части женского тела в идеально гладкое состояние. После ванны смазываю всё тело увлажняющим молочком из натуральных компонентов, подсушиваю волосы, укладываю, чтобы красиво выглядели после полного высыхания и включаю духовку. Пока нарезаю мясо и картошку, та прогревается. Через десять минут противень с блюдом «мясо по-французски» отправляется в духовку примерно на час. В конце готовки обильно посыпать тёртым сыром и ужин готов. Вскоре звонит Воронцов. Радостно сообщает, что документы и кошелёк вновь у него. Следствие пришло к выводу, что водитель не заметил забытых предметов в салоне и дело закрывают.
– Ты уже едешь домой? – спрашиваю я и тут же хмурюсь. Ну и выразилась, словно сгорающая от нетерпения жена. С другой стороны, может, он к Анжелике или ещё куда собрался, а я буду, как дура, ждать его у окна. Сейчас должен вернуться сосед Игорь, но смотреть как соскучился по его машине дворовый кот вряд ли стоит до поздней ночи.
– Да. Пользуюсь в полное удовольствие служебной машиной. Если нужно, могу заскочить в магазин или ещё куда-нибудь?
– Мне ничего не нужно. Если тебя устроит на ужин запечённая картошка с мясом, тогда всё в порядке.
– Устроит, – не задумываясь отвечает мужчина. – Скоро буду.
Звонок в дверь раздаётся через полчаса. На пороге Кирилл с огромным букетом благоухающих лилий. Цветы кажутся очень нежными из-за бело-розового окраса лепестков.
– Держи, – произносит он, вручая мне настоящий шедевр и, глянув на моё лицо, поспешно добавляет. – Это тебе.
– Что, Анжелике не понравился? – произношу я первое, что приходит в голову.
– Понятия не имею, что ей нравится. Я не планировал с ней встречаться до своего следующего приезда, – подробно отчитывается Воронцов. – Софи, я купил цветы специально для тебя. И ты можешь смело их взять, как минимум, по четырём причинам: первая – ты мне за них ничего не должна; вторая – моё финансовое положение позволяет покупать такой букет каждый день без риска разориться; третья – я понимаю, что своим присутствием нарушаю зону твоего личного комфорта и создаю определённые неудобства. Ты вряд ли позволишь мне возместить это всё деньгами, поэтому я решил сделать тебе приятно и подарить цветы. И четвёртая – ты не просто хороший и порядочный человек, но ещё и очень милая и отзывчивая девушка.
– Спасибо, – я чувствую, что краснею. За все свои двадцать семь лет ещё никогда не казалась себе такой полной дурой. – Мне очень приятно. Но ты прав, я разучилась общаться с людьми вне рабочих отношений. Ещё раз извини.
Воронцов уже снял с себя верхнюю одежду, отнёс в свою комнату сумку с ноутбуком и бросил на кресло пиджак и галстук, оставшись в строгой голубой рубашке. А я, как и утром, хвостом хожу за ним сзади. У двери в ванную он притормаживает, и я врезаюсь в его спину. Мужчина поворачивается ко мне лицом:
– Софи, всё хорошо. Я помою руки, а ты поставь цветы в воду. Кто-то говорил об ужине.
– Да, всё готово.
К мясу я нарезаю тарелку свежих овощей. Пока ужинаем, неловкий инцидент с цветами забывается. Мужчина предупреждает, что завтра вернётся около шести, ужинать не будет, так как в семь у него самолёт.
– Ты будешь занята? Я могу тебе помешать? – уточняет он.
– Нет. Завтра у меня два занятия: одно с семи до восьми вечера; второе с восьми до девяти вечера.
– У тебя всегда только вечерние занятия? – интересуется он.
– Мои ученики, как правило, днём учатся в школе. В среду у меня три вечерних занятия. Четверг и пятницу я с восьми до пяти провожу в колледже. Дополнительно в четверг два занятия дома, а в пятницу три. В субботу у меня семь занятий, первое начинается в девять утра. Про воскресенье ты знаешь, – объясняю я.
– Ты достаточно много работаешь, – замечает он. – Особенно в конце недели.
– Мне нравится моя работа. Зато три летних месяца я практически не веду репетиторских занятий. Мои теперешние ученики уже сдадут тесты, а новые придут в сентябре. Бывают, что обращаются и по другим вопросам, но это по мелочам. Зато я совершенно ни от кого не завишу финансово. Конечно, насобирать на квартиру, не прибегая к кредиту я бы вряд ли смогла, но мне это не нужно. У мамы, кроме меня нет других детей, поэтому на эту трёшку никто претендовать не будет. Ремонт я сделала за заработанные деньги. Теперь могу себе покупать ту же косметику и хорошую одежду. Не мировые бренды, конечно, но всё, что мне нравится.
– Почему у тебя нет машины? – интересуется мужчина.
– Наверное, потому что она мне не нужна. На работу быстрее на метро, да и пешком не очень далеко. Если куда-то срочно нужно, я могу себе позволить такси. К тому же я не из тех женщин, что спят и видят себя за рулём. В моём понимании – сесть за руль, это взять на себя ответственность не только за жизнь тех, кто рядом с тобой в машине, но и за тех, кто встретится тебе на дороге. А это очень большая ответственность. Может быть я сейчас высказалась с позиции зануды и, наездив опыта, относилась бы к этому совсем по-другому…. К тому же машину нужно не только водить, но и обслуживать, ремонтировать, чистить от снега зимой. Как я уже говорила, для меня проще взять такси. И, наверное, финансово выгоднее, если посчитать стоимость покупки, заправки, тех же обслуживаний и ремонта.
Калькулятор в голове Воронцова быстро всё просчитывает, и он согласно кивает.
– Если брать в расчёт образ твоей теперешней жизни, то да. Ты можешь каждый день ездить на работу на такси, и это будет экономически выгодно, чем приобретение и содержание автомобиля. Для многих девушек вождение машины является показателем статуса, личного достижения и так далее.
– Мне ничего и никому не нужно доказывать, – пожимаю я плечами. – Всё, что я хотела доказать себе, я доказала, разведясь с мужем. Впрочем, для меня это было не доказательство чего-то, а сохранения самой себя, как личности. Мой побег от одиночества, как бы не убеждали меня в обратном все окружающие.
Чай допит, посуда перемыта, на часах восемь вечера.
– Тебе не нужно работать? – уточняю я у Воронцова. – Отвлекаю своей пустой болтовнёй.
– Есть кое-какие дела, но это не срочно, – отвечает он. – Чем ты занимаешься в понедельник вечером?
– Бывает, гуляю. Иногда сморю фильмы. На самом деле я почти не включаю телевизор, если только по понедельникам. Там есть функция загрузки фильма из интернета. Ей чаще всего и пользуюсь.
– Я тоже давно не смотрел телевизор. Посмотрим фильм? – воодушевляется мужчина. – Сбегать в магазин за семечками?
Конечно, он не задаёт вопрос, а шутит.
– Попкорна у меня тоже нет, – произношу я, открывая створки кухонного шкафчика. – Но есть смесь из сухофруктов, цукатов и орехов. Бывает хочется что-нибудь съесть между занятиями. Такой быстрый перекус.
Я достаю несколько прозрачных упаковок.
– Выглядит вкусно, – комментирует Воронцов. – Бери с собой.
Найдя широкое блюдо, я высыпаю содержимое пачек. Прихватив его, дружно идём в гостиную.
– Диван разлаживается вперёд, – вспоминаю я, включая телевизор.
Мужчина быстро справляется с поставленной задачей. Я приношу из своей спальни подушки под спину и плед, если кому-то станет холодно. Мы удобно устраиваемся, поставив между нами блюдо с вкусняшками. Выбор фильма мужчина предоставляет мне.
– Что ты предпочитаешь: фантастику, боевик, может, триллер? – уточняю я.
– Ничего конкретного. Индийский сериал смотреть не буду точно, – смеётся он. – Вот, смотри, что-то старенькое.
Щёлкаю пультом на соответствующую картинку. Это «Помпеи» 2014 года режиссёра Пола Андерсона.
– Не такое и старенькое, – не соглашаюсь я. – Всего десять лет назад снят. Мне тогда семнадцать было, а тебе – двадцать три.
– В двадцать три меня точно фильмы не интересовали, даже «Титаник» мимо прошёл, – признаётся Кирилл. – Я выключу свет?
Сначала фильм затягивает. Но, когда вкусняшки съедены, а в телевизоре начинается махание мечами, Кирилл откровенно зевает.
– Разве это не самый интересный момент для мужчин? – интересуюсь я.
– Может и самый, но не для меня, – честно отвечает он. – Гораздо больше меня бы заинтересовала героиня без платья.
– Кирилл!
– Герой тоже ничего, – поспешно добавляет он. – Поэтому досматривай. А я, вместо котика, у тебя на коленках подремлю. Так сказать, для полноты картины.
Он действительно отворачивается от экрана, удобно устраивается на диване и кладёт свою голову мне на живот. На насильственные действия с его стороны это никак не тянет, поэтому я предпочитаю обойтись без комментариев.
– Неудобно, что-то здесь упирается, – всё никак не может улечься мужчина.
– Лифчик. Вернее, косточки внутри него, – отвечаю я.
– Сними. Неужели самой удобно?
Я расстёгиваю, заведя руки за спину. Затем вытягиваю бретельки, лишь потом и кружевной предмет гардероба.
– Так лучше, – бормочет сиятельство. – Котиков принято гладить. Я не против.
Хочется сказать какую – нибудь колкость, но на ум ничего не приходит. Поэтому я молча следую его совету и с наслаждением прохожусь пальцами по густой шевелюре Воронцова. Его волосы на ощупь не напоминают шёлк, но и слишком жёсткими их назвать нельзя. Периодически моя ладонь соскальзывает, проходясь по его плечам, но мужчина не возражает. Судя по тихому сапу чуть ниже моей груди, устроился он с комфортом и крепко спит. Я почти не смотрю в экран телевизора, сосредоточившись на движениях собственных пальцев. Ну и что, что он спит и ничего не чувствует. Зато чувствую я. Очень приятно.
Трагический конец фильма взрывается громкой мелодией, когда начинают идти титры. Мужчина, естественно, просыпается. Потягивается, зарывшись лицом в мой живот.
– Секс был?
– У нас с тобой? – изумляюсь я.
Он сонно смеётся, щекоча мой животик своим тёплым дыханием:
– Даже, если бы ты заснула вовремя его подо мной, я бы так быстро не забыл. В кино, Софи? Секс тебе показали?
– Не показали. Но это же фильм, а не порнушка.
– Даже на обнажённый торс героя не полюбовалась?
Я торможу с ответом. Не признаваться же, что не фильм смотрела, а на него самого пялилась.
– Ну-у-у.
– Так и скажи, что сама проспала.
Мужчина выключает телевизор и откладывает пульты на подлокотник дивана.
– Давай спать, соня.
– Не называй меня так!
– Я не твоё имя имел в виду, – вздыхает он. – Можно мне брюки снять? В них неудобно.
– Снимай, – разрешаю я, опять не понимая сути вопроса. Какое мне дело до его брюк?
Кирилл стягивает домашние брюки и бросает рядом с диваном. Ложится головой на подушку, притягивает меня к себе и накрывает пледом.
– Ты что, здесь спать собрался? – удивляюсь я.
– Тепло. Хорошо. Пригрелся. Снимай шорты. Нажмут за ночь, – советует, вновь зевая. – Мяу!
Послушно снимаю шорты, оставшись в трусиках и маечке и возвращаюсь в его объятья. Плед тонкий, а я привыкла к тёплому одеялу. Но Воронцов прижимается крепче, забрасывая ногу на мои бёдра, почти накрывая собственным телом.
– Кажется, котика перекормили, – бормочу я себе под нос.
– Придавил? – уточняет мужчина.
– Нет. С котиками у меня тоже не задалось, – признаюсь, удобно пристраивая попку к его животу и почти мгновенно засыпая. Он что-то ещё говорит, но я уже не слышу. Мне хорошо, словно я под тёплым одеялом в своей постели.
******
Лишь в половину одиннадцатого ночи замечаю, что Воронцов так и не отписался. Впрочем, удивляться нечему. Человек вернулся в привычную обстановку и забыл обо всём. Выключаю свет и укладываюсь в кровать. Тишину квартиры прорезает настойчивый звонок мессенджера. Номер Кирилла у меня не подписан, но телефон безошибочно указывает «Москва».
– Алло.
– Не разбудил? – спрашивает он.
– Нет. Легла, но ещё не сплю.
– А я забыл. Не про тебя. Про время, – признаётся он. – Пока с вещами разобрался, просмотрел расписание на завтрашний день.
– Ничего. Спасибо, что позвонил.
– Незачто, – смеётся он. – Отдыхай.
– Ты тоже. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, Софи.
Конец недели плотно расписан, и о Кирилле напоминает лишь пришедшая в воскресенье Алина с Владиком. Когда обед заканчивается, ребёнок идёт смотреть мультики, а мы остаёмся пить чай.
– Не звонит? – спрашивает Алина. Она не говорит имени, но и так понятно, кого имеет в виду подруга.
– Нет. С другой стороны – зачем ему звонить? Он собирался встретиться с Анжеликой. Может, ей и звонит, – отвечаю я. – Это логично.
– Логично, – кивает головой подруга. – А ты упустила очередной шанс. Может, у вас ничего и не вышло бы, но любовью заняться то, кто мешал? Ладно я всё не могу решиться – но у меня законный муж диван занимает. А ты на этом самом диване с мужиком три дня просидела. При этом мужик вполне достойный. Всё при нём. Захотела бы специально найти – никогда бы не нашла.
– Как раз и нашла. На «Мамбе», – напоминаю я.
– Кстати, – от избытка эмоций Алина хлопает руками. – Я буквально вчера Машу Баренцеву встретила, когда Владика из сада забирала. Помнишь, моя одногруппница, чуть полноватая. Она одна красный диплом защитила?
Не то, чтобы с портретной точностью, но образ Маши появляется перед моими глазами.
– Она в институте работать осталась. Ей сразу предложили, – припоминаю я.
– Да. Она. Живёт недалеко от садика, а я, представь, впервые её увидела. Ладно, дело не в Машке. Мы, конечно, перекинулись парой слов. Она сообщила, что наша философ, Елена Константиновна, замуж два года назад вышла! Ей тогда сорок исполнилось! Целый год с бельгийцем на «Мамбе» переписывалась. Затем он к ней прямо сюда, в Минск, в гости на неделю приехал и… дозаказал второй билет обратно. Женились уже в Бельгии.
Алина достаёт телефон и заходит в одну из социальных сетей:
– Смотри, как наша Елена преобразилась! Если бы не Машкины слова, никогда бы не узнала.
Елену Константиновну я помню хорошо. Достаточно высокая и худая, всегда в длинной юбке или платье, с неизменной причёской в виде такого же длинного чёрного хвоста, достающего до самой пятой точки. Студенты часто шутили, что, если отрезать и продать хвост философички, можно несколько стипендий сразу получить.
Теперь с экрана телефона на меня смотрит ухоженная блондинка с коротким ассиметричным каре. Похожа на модель, а не на знакомого нам преподавателя философии.
– Так тоже бывает, – вздыхает Алина. – Знаешь, я почти уверена, что Кирилл – отличный любовник.
– Вот и проверь. Шанс ещё есть, – злюсь я. Говорить о Воронцове мне не хочется. А за Елену Константиновну я искренне рада. Очень умная женщина. Это мы, дураки, до неё только теперь дорастать стали. И только те, кто успел познать своё собственное, персональное, одиночество.
В понедельник все домашние дела переделаны, продукты в холодильник куплены, двухчасовая ванна принята. В восемь вечера я залезаю в кровать с телефоном с намерением отвлечься и почитать какой-нибудь лёгкий роман перед сном. Но пальцы зачем-то нажимают иконку мессенджера. Верхняя строчка – номер Кирилла. Не давая себе времени передумать, нажимаю значок трубки. Почти моментально идут гудки. Связь с Москвой качественная. Сбрасываю собственный вызов. Что я творю? Воронцов перезванивает через минуту. Хочется смалодушничать и проигнорировать звонок. Но это уже ни в какие ворота не лезет. Жму другую трубку и произношу:
