Текст книги "Ведовство и ведьмы в Англии. Антропология зла"

Автор книги: Юлия Игина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

Призыв к избавлению от ведьм проходит лейтмотивом через памфлетную литературу, начиная с самого раннего периода: «К деяньям злобным присмотрись, // Ты, дорогой друг, и молись, // Дабы забрал Бог поскорей // От нас сих ведьм со свитой всей»(1566) [487]487
  Допрос и признание известных ведьм в Челмсфорде… С. 40.


[Закрыть]. Как известно, единственно верным способом избавления от ведьм считалась смерть последних, утверждаемая государственными законами. Автор памфлета 1589 года ясно выражает эту идею: «Если бы мы не забывали обо всех тех милостях и бесчисленных благах, которыми Господь осыпает нас каждый день нашей жизни, то наверняка простились бы со своими греховными привязанностями и дурными склонностями к омерзительным деяниям, противным как Богу, запретившему их в своих могущественных заповедях, так и человеку, чей закон называет такие деяния ненавистными Господу, на чьем слове стоят и которое заключают в себе все земные законы, применяемы для того, чтобы наказывать и уничтожать тех порочных и закоренелых нарушителей заповедей Всевышнего, которые по все законам человеческим заслуживают казни» [488]488
  Задержание и признания трех известных ведьм…в Челмсфорде… С. 220. См. также: «Три местных дамы Сатаной // Заражены презнатно были // Но духа грешного дела // Своею смертью искупили».Допрос и признание известных ведьм в Челмсфорде… С. 40. Настроения, выражающие триумф коллектива над паршивой овцой и радость по поводу восстановления должного порядка и спокойствия в обществе выражены в следующем отрывке из памфлета: «Заметьте, матушка Апни, которую мучила совесть, воскликнула, что она тяжко согрешила, что дьявол обманул ее, и она дважды отдала ему свою душу, и все же дух Божий пробудился в ней, и она очень жалела, похоже, что мастеру Варду пришлось с ней так помучиться, и умерла, раскаиваясь, прося прощения у Бога и людей, до самого последнего вздоха своей низкой и отвратительной жизни».Задержание и признания трех известных ведьм… в Челмсфорде… С. 228.


[Закрыть]. Однако, как считают исследователи, процент реально казненных по приговорам английских судов ведьм все же был очень низким в сравнении с континентальными странами [489]489
  Проведенный К.Томасом анализ документации судов Ассиз показал, что в период с 1559 по 1736 годы согласно ведовским законам в Англии было осуждено 513 человек, из которых чуть больше 200 человек были приговорены к смертной казни, и всего лишь 109 из них повешены (документов сохранилось 77 %). Thomas К.Religion and the Decline of Magic. P. 450. По подсчетам Ивена, в Англии за весь период «охоты на ведьм» было казнено не больше 1000 человек. Ewen С. L. Е.Witchcraft and Demonianism. P. 112. Для сравнения: например, в Германии по последним подсчетам за весь период гонений на ведьм погибло около 20 000 человек. Цит. по: Шверхофф Г.От повседневных подозрений к массовым гонениям… С. 313.


[Закрыть]. Поэтому распространенность идеи об искоренении ведьм в обществе следует рассматривать скорее как результат пропаганды принятых государством законов против ведьм, общественных настроений, массовых паник и страхов, возникавших вокруг тех или иных случаев и судов над ведьмами, а также сложных событий социально-политического или религиозного характера, чем непосредственным отражением практики преследований [490]490
  Классическим и показательным в этом смысле примером является эпизод с М. Хопкинсом, распространившим в восточных графствах слух о том, что ему удалось встретиться с дьяволом и обманным путем взять у него книгу(!), в которой написаны имена всех ведьм в Англии. Какое-то время благодаря слухам о существовании этой книги ему удавалось убеждать в виновности той или иной обвиняемой, как судей, так и самих обвиняемых. Однако затем эти же самые слухи легли в основу обвинения против М. Хопкинса в том, что ему помогал сам дьявол, инициированного общественностью. В своем оправдательном трактате М. Хопкинс сформулировал общественное обвинение против себя следующим образом: «Хотя он не зашел так далеко[чтобы стать колдуном или ведьмой – Ю. И.], как упоминалось ранее, однако доподлинно известно, что он встречался с Дьяволом и выманил у него его Книгу, в которой были написаны имена всех Ведьм в Англии. И если он смотрит на какую-нибудь Ведьму, то может определить по выражению ее лица, что это – она. Таким образом, его помощь – от Дьявола».В ответ на это обвинение М. Хопкинс оправдывал себя следующим образом: «Если он оказался слишком тверд для дьявола и заполучил его книгу, то это значит, что он заслужил большой похвалы, а вовсе не позора». Hopkins M.The Discovery of witches… P. 1.


[Закрыть].

Таким образом, спровоцированный государственной антиведовской политикой новый образ ведьмы в общественном восприятии приобрел в этой связи черты идеальной преступницы – злобной, маргинальной, чужой и очень опасной для общества, а потому достойной смерти. Эта интерпретация в эпоху преследований ведьм получила статус социальной нормы.С ее помощью общество определило ведьмам должное место в миропорядке, коим оказалось место вне социального бытия, и бытия как такового – в смерти. В результате дальнейшей эволюции феномена «охоты на ведьм» образ ведьмы-преступницы станет составной частью персонажа «ведьмы-карги», и этому последнему будет суждена долгая судьба самого популярного и выразительного общественного стереотипа ведьмы.

Глава II
Социальный дискурс: ведовство в общественно-популярном восприятии

§ 1. Популярные памфлеты и их авторы: проблема реконструкции общественного восприятия ведовства

Благодаря существовавшей в Англии традиции публиковать отчеты о примечательных судебных процессах и отсутствию строго регламентированных правил ведения судебного делопроизводства [491]491
  Как подчеркивают исследователи, всесудебные отчеты ассизных судов (а не только относящиеся к делам о ведовстве) до 1650 года представлены очень плохо по причине отсутствия в судебной практике привычки вести подробную запись судебного процесса. Наиболее представлены в этом отношении следующие графства: Эссекс, Хертфордшир, Кент, Сарри и Сассекс. См.: Sharpe J. A.Early modern England… P. 310.


[Закрыть], многие материалы судов над ведьмами, как правило, крупных и громких, дошли до нас в качестве популярных памфлетов о судах над ведьмами, или антиведовских памфлетов.По уникальности, характеру, объему и многообразию содержащейся в них информации, памфлетные материалы, без сомнения, являются одним из наиболее значимых корпусов источников по истории ведовства и «охоты на ведьм» [492]492
  Дж. Шарп писал, что, «несмотря на то, что сведения о ведовстве могут встречаться в самых разных типах источников (дневниках, журнальных записях, частной переписке, врачебных журналах, медицинских трактатах, общих работах по теологической и религиозной практике), главными источниками по проблеме ведовства все же остаются фундаментальные трактаты по ведовству и aнтиведовские памфлеты». Sharpe J.General Introduction. Р. 14–15.


[Закрыть]. В силу своеобразия жанра памфлетной литературы и особенностей, возникших в результате приспособления последней под ведовскую проблематику (произошедшего в рассматриваемый период), анализ такого рода источников дает возможность не только исследовать событийный пласт английских процессов над ведьмами, но и проникнуть в восприятие этих процессов их непосредственными участниками, наблюдателями и современниками. Однако прежде чем углубиться в особенности реконструкции самого феномена «охоты на ведьм» по такого рода памфлетам, я считаю необходимым остановиться на некоторых аспектах истории их возникновенияи месте, которое они занимали в системе информационной печатной продукции того времени.

Возникновение в Англии памфлетной литературы о ведовстве хронологически совпадает с формированием самого феномена «охоты на ведьм». Несмотря на то, что законодательное оформление преследований ведьм состоялось еще при Генрихе VIII, с изданием антиведовского билля 1542 года, тогда эта норма права еще не успела укорениться, поскольку действие билля, длившееся 5 лет, было прекращено в рамках новой законодательной программы Эдуарда VI в 1547 году. Фактические преследования, аресты и суды над ведьмами начались только в елизаветинское время, после издания нового антиведовского акта 1563 года [493]493
  Согласно индексу официальных судов над ведьмами, составленному Л. Ивеном, до 1563 года имели место лишь два дела, связанные с колдовством: в 1510 и 1537 годах. Первое касалось использования колдовства с целью поиска кладов, второе – изготовления воскового подобия людей. Оба случая произошли до принятия антиведовского билля 1542 года и потому, согласно нормам права того времени, относились к юрисдикции церковных судов. Они не были связаны с обвинением в maleficium, что позднее, согласно антиведовскому законодательству, было непременным условием идентификации преступления ведовства. Именно в силу последних обстоятельств к истории преследований ведьм они не имеют прямого отношения. «Охота на ведьм» в Англии начинается с того момента, когда ведовство признается уголовным преступлением, требующим установленного государством для таких преступлений светского суда и специального наказания. Церковные же суды традиционно рассматривали магические практики и колдовство в рамках духовного дисциплинирования, то есть, как моральные и нравственные проступки, за которые были положены не слишком суровые канонические наказания. Таким образом, два указанных случая хронологически предшествуют «охоте на ведьм» в Англии, но не относятся к ней. См.: Ewen С.L. Е.Witchcraft and Demonianism… P. 142–144.


[Закрыть]. Первый известный историкам английский ведовской процесс датируется как раз годом издания акта, то есть, 1563 годом, однако памфлет об этом процессе не сохранился [494]494
  Британским исследователем П. Хейнингом был опубликован сохранившийся в Городском архиве Эссекса краткий судебный отчет этого дела, включающий показания свидетелей и допрос обвиняемой на этом процессе Елизаветы Льюис. См.: Anon.Deposition against a Witch…


[Закрыть]. Первые же памфлеты появились после серии процессов, произошедших через три года после издания акта в 1566 году [495]495
  Первым судом над ведьмами, отраженным в памфлетной литературе, считается суд над Елизаветой Фрэнсис, Агнессой и Джоаной Уотерхаус, проходивший в июле 1566 года. По материалам этого процесса был создан памфлет «Допрос и признание некоторых ведьм в Челмсфорде, графство Эссекс», написанный памфлетистом Дж. Филлипом. См.: Philip J.The Examination and Confession… Кроме того, к августу этого же года относится суд над Джоном Уолшем, нашедший освещение в памфлете «Допрос Джона Уолша», написанный анонимным автором. См.: Anon.The Examination of John Walsh…


[Закрыть]. Естественно, что собственно теоретическое осмысление ведовства, оформленного в виде демонологической литературы, в Англии того времени еще не произошло. На этом основании можно предположить, что антиведовские памфлеты являются одними из первых источников (наряду с источниками правового и судебного характера – биллями, актами и судебными отчетами), в которых зафиксировано возникновение феномена ведовства в Англии.

Традиционно, исследователи относят памфлеты к популярной литературе, которая в конце XVI – начале XVII веков, по данным Н. Хейл, составляла около четверти от всего объема печатной продукции в Англии [496]496
  Wheale N.Writing and Society… P. 57. Касательно книгоиздательства во второй половине XVII века см.: A Chronology and Calendar of Documents Relating to the London Book Trade 1641–1700.


[Закрыть]. Под термином «популярная литература» понимается литературные произведения, написанные профессиональными авторамии опубликованные частными издательствамидля продажив среде самой широкой читающей публики [497]497
  Blood and Knavery… P. 11.


[Закрыть]. Вплоть до 1620 года памфлеты печатались старинным английским готическим шрифтом(black-letter), в то время как антиква стала стандартной для других типов изданий уже к 1590 году. По мнению С. Кларк, стиль шрифта является показателем аудитории, для которой предназначались те или иные издания. Так, антиква была принята в изданиях, предназначавшихся для более образованного и культурного читателя, старинный готический шрифт использовался в более популярных и менее специальных изданиях, таких как издания баллад, сказок, пьес, новых памфлетов и прокламаций. Поэзия, предназначенная для джентльменов, печаталась антиквенными шрифтами [498]498
  Clark S.The Elizabethan Pamphleteers… P. 24.


[Закрыть].

^{Эстамп из памфлета: Philip J. The Exatination and Confession of Certain Witches at Chelmsford in the County of Essex. London, 1566.}

Характерными жанровыми особенности подавляющего большинства антиведовских памфлетов являются простота стиля, способов изложения и языка, облачавшие популярные сюжеты и мотивы в доступную и предельно понятную даже самому неискушенному читателю форму. Однако, если с точки зрения литературных и жанровых особенностей, принадлежность памфлетов к популярной литературе, созданной для народной аудитории, не вызывала сомнения [499]499
  Среди исследований на эту тему см.: Books and their Readers in eighteenth-century England…; Сарр B.English Almanacs 1500–1800…


[Закрыть], то относительно их действительной известности и популярности в народной среде полной уверенности у исследователей не было.

Дело в том, что долгое время в историографии господствовало мнение, которого и сейчас придерживается ряд исследователей, согласно которому основная масса простолюдинов – горожан и, особенно, крестьян, в рассматриваемое нами время оставалась по преимуществу неграмотной [500]500
  Согласно мнению сторонника этого утверждения Д. Кресси, статистика неграмотности среди английского населения выражается в следующих цифрах: 1550 год – 95–98 % среди женщин, 80–85 % среди мужчин; 1600 год – 90 % среди женщин, 75 % среди мужчин; 1650 год – 80 % среди женщин, 65 % среди мужчин. См.: Cressy D.Literacy and the social order… P. 177.


[Закрыть], а потому реальное знакомство с популярной литературой напрямую фактически оставалось уделом меньшинства. Однако это положение подверглось тщательной ревизии рядом ученых, признавших его несоответствующим исторической действительности.

Так, согласно сравнительно недавним исследованиям, ассортимент и объемы популярной печатной продукции в рассматриваемый период представляются довольно внушительными. Только один лондонский памфлетист Джон Тэйлор написал около 150 различных памфлетов и около 500 000 отдельных стихов, путеводных заметок, политических комментариев и шутливых историй в первой половине XVII века. Количество экземпляров альманахов составило 400 000 единиц в год в XVII веке. Продажи произведений одного только популярного астролога Уильяма Лилли составили 30 000 экземпляров в год. Дешевые издания народных сказок и баллад также продавались в огромных количествах: один английский издатель Чарльз Тайз выпустил 90 000 томов в 1664 году. Баллады, напечатанные в виде листовок (single print),были также многочисленными: тот же Ч. Тайз выпустил около 37-500 балладных листов. Только около 3000 единиц баллад было зарегистрировано Книгоиздательской компанией в XVI–XVII веках, что означает, что в этот период было напечатано 15 000 или около того экземпляров этих баллад. Более удивительно недавно подсчитанное количество так называемых «newsbook»– прототипов современных информационных газет, – которое только лишь в 1620–1630 годах, составило цифру свыше 5 млн. [501]501
  Reay В.Popular Cultures in England 1550–1750. P. 47–48.


[Закрыть]. В свете вышеприведенного материала возникает правомерный вопрос: если утверждение о повальной безграмотности английского позднесредневекового населения – верно, то, как тогда объяснить необходимость издания такого количество популярной литературы?

Указанные данные свидетельствуют в пользу востребованности печатавшейся литературы в достаточно широких слоях населения, и, как следствие этого, в пользу распространенности, по меньшей мере, элементарной грамотности в среде широких народных масс. Крупный исследователь истории книгопечатания и чтения в средневековой Англии X. С. Беннет на основании тщательного обзора рынка печатной литературы в конце XV – первой половине XVII веков пришел тому заключению, что уже в конце XV – начале XVI веков «…способность читать была широко распространена».Более того, «эту способность можно обнаружить среди всех слоев общества и среди обоих полов» [502]502
  Bennett H. S.English Books & Readers 1475 to 1557… P. 28–29. X. С. Беннет пришел к заключению, что примерно 60 % населения с разным успехом и на разном уровне было способно читать.


[Закрыть]. Кроме аргументации, связанной с объемами и содержанием печатной продукции [503]503
  Ibid. Р. 28–37.


[Закрыть], X. С. Беннет приводит малоизвестный акт 1543 года, согласно которому чтение Библии на английском языке запрещалось «женщинам, ремесленникам, подмастерьям, ученикам ремесленников, земледельцам и рабочим». По мнению историка, различие социальных слоев в этом акте было основано на уверенности властей в широкой распространенности способности к чтению среди простого народа [504]504
  Bennett H. S.English Books & Readers 1475 to 1557… P. 27.


[Закрыть]. Что касается выявления закономерностей и статистических данных, то признанный авторитет в исследовании проблемы грамотности Н. Хейл пришел к следующим выводам. Грамотность напрямую зависела от профессиональной областии места жительства человека: те слои населения, чья профессия была связана с чтением, письмом и счетом, или те, чей труд гипотетически облегчался бы владением этими навыками, были в подавляющем большинстве грамотны. Так, большинство английских ремесленников, торговцев и копигольдеров было грамотными. Кроме того, грамотность представителей любого социального слоя зависела от степени урбанизации его местности, а также ее близости к столице: процент грамотности среди городских жителей выше, чем среди деревенских; а среди столичных выше, чем, соответственно, среди провинциальных. Так, 66 % лондонских ткачей были грамотными, в то время как в провинции грамотность среди ткачей составляла 51 %; 57 % лондонских портных против 49 % провинциальных; 60 % лондонских кожевников против 38 % провинциальных; 22 % лондонских чернорабочих против 15 % провинциальных. В среде подмастерьев и слуг, по мнению Н. Хейл, трое из четверых умели, как читать, так и писать. Низшие слои населения, преимущественно сельские, такие, как крестьяне, сезонные рабочие, а также разного рода бродяги характеризовались низким уровнем грамотности в своей среде, который с превеликим трудом поддается каким-либо статистическим подсчетам в связи со скудностью источников. Однако известно, что зачастую эти слои были способны посещать одногодичную грамматическую школу и иногда покупать двух-трехпенсовые памфлеты или библию за три шиллинга и четыре пенса. Среди деревенских торговцев, вероятно, было больше грамотных, чем среди других деревенских жителей [505]505
  Wheale N.Writing and Society… P. 34–38.


[Закрыть].

Учитывая вышеприведенную статистику и наблюдения [506]506
  См. также: Clark S.The Elizabethan Pamphleteers… P. 19; Clark P.English Provincial Society… P. 213–214.


[Закрыть], можно с уверенностью полагать, что у памфлетной литературы потенциально все же была довольно широкая аудитория. Здесь стоит заметить, что данные, приведенные выше, основаны, в целом, на изучении способности людей писатьи ставить подпись на официальных документах. Способность писать зачастую приравниваетсяисследователями к грамотности, и, на этом основании, автоматически делается вывод и о навыке чтения. Однако М. Спаффорд на примере сельского общества графства Кембридж убедительно доказала, что подобная статистика недооцениваетспособность людей читать. Дело в том, что навык чтения формируется быстрее и раньше навыка письма, и сельский человек вполне мог ограничиваться только первым, в силу того, что его образование просто не доходило в подавляющем большинстве случаев до навыков письма и счета. На основании этого, М. Спаффорд пришла к выводу, что «намного больше сельских жителей могли справиться с текстом печатной баллады или памфлета, чем написать свои имена под протестантской клятвой» [507]507
  Spufford M.Contrasting Communities English villagers…. P. 207.


[Закрыть].

Кроме того, наличие в среде простолюдинов даже мизерного процента грамотных людей, способных прочесть несложный текст на родном языке, делало популярную литературу отчасти доступной и для неграмотной части населения в опосредованном, устном изложении, пересказе или чтении вслух. В любой местности, в деревне, не говоря уже о городе, в любом публичном месте, будь то ярмарка, рынок, таверна или постоялый двор, всегда находились люди, умевшие читать и потому способные поделиться прочитанной информацией с другими. Как подчеркивают исследователи, устная культура имела как собственные приемы и средства овладения печатной информацией, так и каналы и способы ее трансляции, благодаря которым не была совершенно оторвана от культуры письменной [508]508
  См.: Cressy D.Literacy and the social order… P. 13–17; Fox A.Oral and Literate Culture..; Гуревич А. Я.Средневековый мир… С. 9–12.


[Закрыть].

Относительно фактической доступности памфлетов, зависевшей, в первую очередь, от покупательной способности представителей народных слоев, исследователи приводят следующие данные. Как замечает С. Кларк, два пенсабыли минимальной ценой за печатную работу (по данным ордонансов Книгоиздательской компании) в конце XVI–I половине XVII веков, однако это была та сумма, на которую можно было купить, например, два билета в театр на самые дешевые места или фунт говядины [509]509
  См.: Clark S.The Elizabethan Pamphleteers… P. 25.


[Закрыть].

Согласно другим исследованиям, в 1560 году, когда строительный рабочий получал от 8 до 10 пенсов в день, двухпенсовая книга составляла от одной пятой до четверти его дневного заработка. В 1600 году такой рабочий зарабатывал шиллинг, и цена памфлета снизилась до одной шестой его зарплаты; в 1640 году, когда он зарабатывал до 16 пенсов в день, регулярная покупка двухпенсовых памфлетов стала выглядеть более позволительной. Чернорабочие в строительном ремесле зарабатывали от 6 до 10–12 пенсов в день в этот период. По данным К. Райтсона, базовая стоимость пропитания составляла от 11 до 14 фунтов стерлингов для семьи в обычный год, в то время как зарплата чернорабочего составляла только 9-10 фунтов стерлингов в год. Ясно, что существовал некоторый «излишек» для покупки такой роскоши, как, например, памфлеты. В начале XVII века домовладелец с держанием около 30 акров мог иметь 3–4 фунтов стерлингов излишка в год после покупки еды, или 14–18 пенсов каждую неделю [510]510
  См.: Watt Т.Cheap print and popular piety… P. 261–262; Wrightson K.English Society 1580–1680… P. 32–34-


[Закрыть]. По этим данным, покупка двухпенсового памфлета каждую или почти каждую неделю теоретически выглядит вполне доступной, однако, в реальной жизни для трудового человека это означало принести в жертву две кварты крепкого пива из пивной [511]511
  Крепкое пиво стоило около 2,5–3 пенса за галлон в Норвиче в 1570-х; к 1610 году цены выросли на одну пятую. В Ховерингеме в 1617 году «пирожок и пиво» в пивной стоили 2 пенса. См.: Clark P.English Provincial Society… P. 103–104,132.


[Закрыть].

Что касается информационного содержанияпамфлетов и предполагаемого интересак ним со стороны публики, следует помнить, что почти до конца XVI века не было печатных источников, кроме памфлетов, из которых можно было бы почерпнуть подробную информацию о судебных процессах над ведьмами, в силу того обстоятельства, что собственной демонологической литературы тогда еще не было, как не было и регулярных газет. Как уже упоминалось, к концу XVI века английская демонологическая литература только начинала зарождаться, и до 1584 года существовала только одна работа на схожую тематику, соответствующая жанру трактата, что, однако оспаривается, например, Дж. Элборном, настаивающим на том, что это памфлет [512]512
  Elbourn J.Bewitching the mind… P. 13.


[Закрыть], это – «Короткий трактат» Дж. Кокса [513]513
  Coxe F.A Short Treatise…


[Закрыть]. Однако, к судам над ведьмами он не имеет отношения, как и к вопросу о ведовстве, потому что представляет собой произведение на тему так называемой «ученой» магии, к которой ведовство не относилось, а потому в независимости от жанра этого текста он не может считаться точкой отсчета ученой литературы о ведовстве.

В силу этого обстоятельства, а именно, отсутствия собственной ученой литературы в Англии того периода, Реджинальд Скот – автор первого, по всей видимости, английского труда по ведовству, вышедшего, кстати, в 1584 году [514]514
  Scot R.The Discoverie of Witchcraft…


[Закрыть], дискутируя в нем с континентальными авторами, не ссылается на английских коллег, – за неимением таковых, однако цитирует английские памфлеты. Поэтому, оставив вопрос о степени эффективности воздействия памфлетов на аудиторию пока открытым, отмечу, что до определенного момента антиведовские памфлеты являлись единственным печатным источником информациио судах над ведьмами, и уже в силу этого должны были оказывать значимое воздействие на формирование общественного мнения. Кроме того, следует учитывать и тот немаловажный момент, что и после возникновения демонологической литературы в Англии круг ее читателей был все же существенно ограничен рамками ученой публики, имевшей доступ к такой литературе [515]515
  В Англии вплоть до середины XIX века цена на серьезные объемные издания была высокой. Причиной этому служила высокая себестоимость бумаги, связанная с дороговизной сырья (сырьем в тот период служило «тряпье», которое экспортировалось преимущественно из Франции). Затраты на бумагу всегда составляли большую часть общих затрат на производство книги. К примеру, в 1793 году стопа бумаги (бумага в те времена измерялась в стопах – ream) стоила 13 шиллингов, в 1801 ее цена составляла уже 27 шиллингов. По свидетельству Лонгмана, в 1813 году затраты на бумагу составляли 2/3 всех расходов на публикацию. Таким образом, в рассматриваемый мною период книга считалась предметом роскоши, и потому регулярную покупку серьезных ученых книг могли позволить себе относительно немногие. Однако интеллектуалы (ученые, философы, университетские преподаватели, студенты) и клирики имели возможность читать издающуюся литературу благодаря доступу к библиотекам (здесь, в первую очередь, речь идет об основных библиотеках – Кембриджа, Оксфорда и Королевской библиотеке), в которые должны были попадать обязательные экземпляры всех издаваемых книг, регистрируемых Компанией книгоиздателей. См.: Алябьева Л.Литературная профессия в Англии… С. 61–70,127.


[Закрыть]и способной осилить подобного уровня работы, в то время как памфлеты были доступны для восприятия менее грамотного и невзыскательного читателя.

Нельзя не вспомнить в связи с памфлетами и о другом похожем типе информационной литературы, в которой могли содержаться сведения о судах над ведьмами, – газетах.Согласно исследованиям, первые регулярные газеты, так называемые «Corantos», стали печататься в Англии только с 1620-х годов [516]516
  Shaaber M. A.Some Forerunners of the Newspaper… P. 3.


[Закрыть]. До 1641 года в них сообщалось в основном об удивительных происшествиях за границей, по причине того, что распространять новости о событиях внутри страны было запрещено. Этот запрет был нарушен во время Гражданской войны регулярным изданием «Меркурия» («The Mercury») с отчетом о боевых действиях и закреплен только в 1665 году появлением «Лондонской газеты» («The London Gazette») [517]517
  Алябьева Л.Указ. соч. С. 85.


[Закрыть]. Таким образом, вовлеченность средств массовой информации в процесс распространения сведений о ведьмах, так же как и в случае с ученой литературой, не совпадает в Англии с возникновением феномена «охоты на ведьм», более того, датируется временем еще более поздним.

На фоне почти полного отсутствия информационного выбора в пользу антиведовских памфлетов должно было сыграть и то обстоятельство, что к созданию последних, особенно в елизаветинский период, привлекались официальные документы, что делает их, в свою очередь, еще и уникальным явлением в среде популярной литературы, повествующей о преступлениях. Другие памфлеты, рассказывающие о громких преступлениях, очень редко привлекали документы, равным образом используя нарратив как в елизаветинское, так и в яковитское время [518]518
  Gibson M.Reading Witchcraft… P. 114.


[Закрыть]. В свете всего вышесказанного, информационный потенциал антиведовских памфлетов в английском обществе по меньшей мере до 1620-х годов представляется вполне очевидным.

Возвращаясь к вопросу о фактической востребованности антиведовских памфлетов, замечу, что мнение о ведовстве и судах над ведьмами как одних из самых популярныхв народной среде тем и сюжетов, стало традиционным в историографии. Исследователи считают, что «убийство и ведовство были постоянными темами, занимавшими воображение читателей» [519]519
  Neuburg V. E.Popular Literature… P. 83.


[Закрыть], и «среди множества типов популярной литературы не было, возможно, более популярной, чем та, которая рассказывала о ведьмах и ведовстве» [520]520
  Bennett H. S.English Books & Readers 1558 to 1603… P. 242.


[Закрыть]. Существование стойкого интереса публики иллюстрируется и тем фактом, что только в период с 1560 по 1622 годы популярные памфлеты о чудесах, монстрах, ведовстве, необычной погоде и сенсационных убийствах публиковали 42 издателя [521]521
  Watt T.Cheap print and popular piety… P. 264–265.


[Закрыть]. Вместе с тем, в интересе публики к теме ведовства нет ничего удивительного, если принять во внимание, что колдовство и магия были частью средневековой повседневности и составляли один из самых живучих комплексов представлений и верований.

Историки также убеждены, что ведовство было жанрообразующей темой популярной литературы: «убийства, секс, публичные казни и ведовство были темами, сформировавшими значительную часть популярной литературы, начиная с 1350 года» [522]522
  Neuburg V. Е.Popular Literature… P. 83.


[Закрыть]. Дело в том, что антиведовские памфлеты относились к новому типупамфлетов, распространившемуся в Англии в елизаветинское время. Их возникновение было связано с приспособлением памфлетного жанра, работавшего до этого преимущественно в рамках политической тематики, под нужды интенсивно развивавшейся в тот период литературы популярного характера. Важнейшими изменениями в рамках адаптации жанра стала переориентация содержащейся в памфлетах информации и способов ее подачи. Ядром содержания популярных памфлетов стала сенсационнаяинформация – истории об интересных событиях и фактах, способных увлечь, заинтересовать и даже шокировать читателя, – ужасных убийствах, рождениях монструозных детей, чуме, ведьмах, необычных природных явлениях.

В то же время, как отмечают исследователи, публикация популярных текстов стала осуществляться при активной поддержке церкви и государства, стремившихся представить широкой публике ортодоксальные или санкционированные властью точки зрения, а также во избежание появления или распространения уже появившихся еретических тенденций и позиций относительно скандальных и популярных событий [523]523
  Clark S.The Elizabethan Pamphleteers… P. 86.


[Закрыть]. Другими словами, в елизаветинский период памфлетная литература привлекла внимание власти, ставшей ее заказчиком. Это обстоятельство поспособствовало формированию дидактическогооттенка и явной идейнойнаправленности части популярных памфлетов. В результате жанровых модификаций, новоприобретенные качества ( информативность, сенсационность, моралистичность, идеологическая направленность) и сформировали новый тип памфлетов, ставший основой для памфлета Нового времени. В этих исторических обстоятельствах и условиях, ведовство, в силу актуальности и злободневности, стало темой, в полной мере отвечающей потребностям нового жанра, а потому быстро завоевавшей в нем одну из ведущих позиций. Сплав актуальной и злободневной темы, сенсационности, скандальности и тенденциозности, оформившийся в памфлете нового типа, стал ведущим принципом, взятым впоследствии на вооружение для создания литературы, которую сегодня принято называть «бульварной» или «желтой» прессой.

Таким образом, памфлетная литература о ведовстве, как литература популярная и доступная для восприятия и кошелька даже самого неискушенного читателя с весьма скромным достатком, потенциально могла быть знакома и интересна широкой публике, и что более важно, значимой части простого народа, как в прямом, так и опосредованном виде. И через это знакомство, как мне видится, происходило взаимодействие между официальнойи ученой культурой, создающей памфлеты, и народной культурой, для которой они создавались.Это означает, что анализ такого рода источников позволит пролить свет на некоторые важные моменты, связанные с проблемой восприятияфеномена ведовстваобыденным, массовым, народным сознанием, и вопросом преломленияэтого восприятия в официальной трактовке.

Учитывая, что памфлеты как часть печатной культуры находились в руках у более образованной и влиятельной во всех сферах жизни части общества, очевидно, что указанное взаимовлияние и взаимодействие на разных уровнях и этапах было отнюдь не равноправным и равнозначным для обеих культур. С одной стороны, памфлеты создавались на базе народногофеномена (ведовство генетически восходит к традиционной культуре) и длянарода, и поэтому они должны были, как питаться информацией из источников этой культуры, так и сколько-нибудь учитывать интересы и удовлетворять читательские запросы потенциальной аудитории. С другой стороны, памфлеты создавались, в подавляющем большинстве случаев, по инициативе, при поддержке или согласии властей предержащих, и согласно проводимой внутренней политике (напомню, что ведовские преследования в Англии были инициированы государством) [524]524
  См.: Игина Ю. Ф.Антиведовское законодательство в Англии…


[Закрыть], а также личным интересам отдельных представителей элиты в политике ведовских преследований, а потому неизбежно должны были транслировать обусловленные этими интересами и политикой идеи. Следовательно, при рассмотрении на основе памфлетного материала проблемы восприятия ведовства простым народом, необходимо обязательно учитывать роль памфлета как способаи средства воздействияна народное восприятие господствующей культуройи властью.Именно это качество памфлетов зачастую определяет границы интерпретации памфлетной литературы как источника по данной проблеме.

Принимая во внимание дискуссионный характер памфлетов, не будет преувеличением сказать, что они по праву заслуживают звания одного из наиболее трудных для интерпретации источников по истории «охоты на ведьм». Сложность задачи исследователя связана, в первую очередь, с выяснением проблемы происхождениятакого рода текстов, их авторства, определением круга источников, которыми пользовались авторы памфлетов в процессе их создания. Первые [525]525
  Объективно, первыми, обратившими внимание на антиведовские памфлеты, были упоминавшиеся ранее современники начального этапа «охоты на ведьм» Р. Скот и Дж. Гиффорд. Однако их осведомленность в области антиведовских памфлетов ограничивается 80-ми годами XVI века, к которым относятся опубликованные ими работы. Оба автора отказывались признать антиведовские памфлеты в качестве достоверных источников, базируясь на наблюдении, что «истории» в них – стереотипны, и, следовательно, по их мнению, – ложны. См.: Scot R.The Discoverie of Witchcraft… Epistle; Gifford G.A Discourse of Subtill Practices… Epistle Dedicatorie, Chapter 9. P. 47–53, Chapter 12. P. 63–64; Гиффорд Дж.Диалог о ведьмах… С. 72–73, 122–131.


[Закрыть]важные наблюдения в этой области принадлежат американской исследовательнице и издательнице антиведовских памфлетов Барбаре Розен, обратившей в 60-е годы прошлого века внимание на гетерогенностьэтих источников. Именно Б. Розен впервые классифицировала антиведовские памфлеты по источнику происхождения, разделив их на документальные отчеты, опирающиеся на официальные документальные источникии нарративы, не опирающиесяна официальные документы, или использующиеих в минимальной степени.Розен соотнесла их с двумя разными типами информации(документальная, художественная соответственно) и различными типами авторов(судебные клерки и памфлетисты соответственно), заметив, что два типа памфлетов хронологически разделяются 1592 годом, после которого документальные отчеты перестают выпускаться и их место занимают нарративные формы [526]526
  См.: Rosen В.Witchcraft in England… P. 27–50; Rosen В.Witchcraft. Цит. no: Gibson M. Reading Witchcraft… P. 113–114; Gibson M.Early modern witches… P. 138–139; Gibson M.Understanding Witchcraft?.. P. 43. Ранние антиведовские памфлеты, несмотря на изначально заложенную в них близость с популярной литературой, были документальными, и являлись в основе своей судебными отчетами.К таким памфлетам М. Гибсон относит: Philip J.The Examination and Confession…; Anon.The Examination of John Walsh…; Anon.A Detection of Damnable Driftes…; Galis R.A Rehearsall… actes committed by Elizabeth Stile…; W. W.A True and Just Recordes of the Information, Examination and Confession of All the Witches, Taken at S. Oses…; Anon.The Several Facts of Witchcraft…; Anon.The Apprehension and confession of three notorious witches…; См.: Gibson M.Reading witchcraft… P. 114. Однако памфлеты этого типа издавались сравнительно недолго, многие из них до нас не дошли и хронологически все они, за единственным исключением – памфлетом 1613 года. [ Potts Т.The Wonderful Discovery of witches in the county of Lancaster…], как было замечено Б. Розен и М. Гибсон, относятся к периоду 1563–1592 годам, то есть, к самому началу «охоты на ведьм» в Англии.


[Закрыть].

Затем классификация Б. Розен была в 90-е годы XX века взята на вооружение ведущим британским специалистом по английским антиведовским памфлетам, Марианна Гибсон [527]527
  Gibson M.Early modern witches… P. 138–139; Gibson M.Understanding Witchcraft?.. P. 43.


[Закрыть]. Переосмысляя эволюцию памфлетов, она заострила внимание на зависимости видов памфлетов (документальные, нарративные) от типов авторов (судебные клерки, памфлетисты) и использовавшихся ими источников (документальные, нарративные). По мысли М. Гибсон, эта зависимость обусловила формирование двух разных репрезентацийведовства в памфлетах, которые, в свою очередь, стали основой для разных жанров историй [528]528
  Для обвинительных историй, опубликованных до 1590-х годов, характерно повествование о мести ведьмы:жертва вредит ведьме, которая клянется, что та пожалеет об этом, после чего жертва заболевает или умирает. Второй жанр историй о ведьмах до 1590-х годов – это нарратив отказа:в нем жертва отказывается помочь ведьме, и та отвечает на нанесенную обиду, причиняя какой-либо вред жертве. Оба жанра изображают ведьму, наказывающую своих соседей за невнимание или грубое отношение к ней. Такие истории склонны находить вину жертвы и мотивы для действий ведьмы.Однако с изменением используемых источников (отказ от документальных) и типа автора (становление профессиональных литераторов, работающих на заказ) изменяется и жанр ведовских историй. Главное изменение заключается в том, что жертвыв историях начинают отрицать то, что они провоцировали ведьму.В большинстве памфлетов опубликованных после 1590-х годов, жертвы представлены как полностью невиновные,даже когда это не соответствует логике истории, в то время как ведьмам приписывается немотивированная атака,они изображаются воплощением зла и осуждаются в памфлете как грешницы, атеистки, распутницы и антисоциальные элементы. Таким образом, эволюция памфлетных историй о ведьмах прошла с середины XVI до конца XVII – начала XVIII веков путь от модели мести и отказадо модели немотивированной атаки ведьмы.См.: Gibson M.Understanding Witchcraft?.. P. 43–52.


[Закрыть]о ведовстве, и разных образовведьм. Так, одна репрезентация и, следовательно, соответствующий ей образ, задавались официальным контекстом:задающим вопросы магистратом, отвечающей ведьмой и создавался записывающим материалы суда клерком. Другой образ создавался памфлетистом, использующим материалы суда или другие источники по своему усмотрению, и, развивавшим их далее самостоятельно в творческой форме для будущих читателей. Исследователи традиционно синтезировали оба образа в один или же делали упор на каком-то одном из них [529]529
  Так, К. Томас склонялся к официальному контексту и идентифицировал нарратив отказа как наиболее распространенную модель историй об английских ведьмах в XVI–XVII века, считая, таким образом, более правдоподобным образ ведьмы, вредящей в ответ на невнимание и грубость со стороны соседей к ней. М. Хестер, склонная видеть в «охоте на ведьм» агрессивную политику мужчин по отношению к «женской культуре», напротив, считала более типичным нарратив немотивированной атаки ведьм, и, следовательно, образ ведьмы как чуждого всем антисоциального элемента. См.: Barry J.Introduction: Keith Thomas… P. 9, 43–45; Hester M.Lewd Women… P. 186.


[Закрыть]. Однако М. Гибсон настаивает, что необходимо различать образы ведьм в зависимости от типа создавших их авторов.

В силу того, что памфлет является продуктом коллективного творчества, указанные репрезентации и образы почти не встречаются в памфлетах в чистом виде и отдельно друг от друга, как считала Б. Розен. Памфлетный текст – очень сложный в структурном отношении продукт, состоящий из разных пластов текста: досудебных и судебных документов, литературных топосов и сюжетов, авторских ремарок, мыслей и домыслов, заимствований из работ других авторов. В нем в разных пропорциях содержатся «голоса» участников процесса, «голос» судебного клерка, документировавшего судебный процесс, и «голос» памфлетиста, придавшего памфлету окончательный вид для дальнейшей печати. Таким образом, по мысли М. Гибсон, текст памфлета является «случайной коллекцией, созданной разными авторами из материалов, сделанных с различными целями и представляющих ведьм совершенно разными способами».Другими словами, памфлет – это «коллаж голосов» [530]530
  Gibson М.Reading Witchcraft… Р. 44.


[Закрыть]. Признавая модель Розен-Гибсон в целом корректной, хотелось бы добавить к ней ряд добавлений критического характера.

Во-первых, классификация памфлетных источников по предложенному принципу неизбежно сталкивает исследователя с проблемой установления границ документального и художественногов таких текстах. Принимая во внимание упомянутые «многослойность» и «лоскутный» характер памфлетных текстов, связанных с происхождением разных слоев текста из разных типов источников информации и участием в создании одного и того же текста на разных этапах разных типов авторов, четкое определение такой границы на памфлетном материале мне не представляется возможным. В силу этого характер текста (документальный, художественный) не может служить надежным критерием при составлении классификации памфлетов.

Во-вторых, несмотря на генеалогическую близость к судебным отчетам, даже самые ранние судебные памфлеты не идентичны протокольной записи судебных событий, предполагая определенную степень творческого вмешательства памфлетиста. Поэтому памфлеты обеих категорий (документальные и нарративные) в равной степени представляют собой репрезентацию авторской позиции, а не факты, хотя ранние документальные памфлеты могут быть ближе к судебным отчетам, чем поздние нарративы. По этой причине, всеантиведовские памфлеты, вне зависимости от степени привлечения в них официальной документации, видятся мне в качестве особой формы исторического нарратива,допускающего различные внутрижанровые модификации и разную степень авторской интерпретации. Под историческим нарративом я понимаю здесь авторское повествование о событиях, имевших место в действительности, совершаемое третьим лицом – человеком, не являющимся непосредственным участником этих событий.

В-третьих, хотя притязания этого типа источников на осведомленность и достоверность (заданные целевым назначением такого рода литературы), очевидны, разнообразие антиведовских памфлетов включает в себя различные вариации, и в том числе такие памфлеты, чье содержание является чистым вымыслом, не основанным на каких-либо реальных событиях [531]531
  К таким памфлетам относятся, например: О самом злобном деянии некоей негодной ведьмы.. Anon.How a witch Served a Fellow in an Alehouse…; Подробный анализ одного из таких памфлетов см.: Игина Ю. Ф.Ад, Дьявол, ведьма…


[Закрыть]. В основе таких памфлетов лежат принципиально отличные от всех остальных памфлетов источники – фольклорные и литературные (сказочные сюжеты, бродячие устные истории, легенды, популярные пьесы). В силу чего, такие памфлеты требуют, на мой взгляд, отдельного подхода при анализе, и различения при классификации. Для этого мне видится целесообразным ввести дополнительный критерий соответствияпамфлетов исторической действительности, с целью выделения памфлетов с вымышленным содержанием.