Текст книги "ЗвеРра (СИ)"

Автор книги: Юлия Галанина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)

Диса оказалась истинной лисицей: вход, через который они проникли в подземелье, находился совсем не там, где ожидали.

Немного не доходя до заброшенного дворца хранителей, Диса резко свернула к берегу, спустилась склоном почти до воды и протиснулась в полуразрушенный туннель с арочным сводом. Хрупкая Илса легко проскользнула вслед за ней, а вот Марку пришлось попотеть, боком пробираясь в узкую щель между засыпавшими вход обломками. Ему показалось, что это заброшенный канализационный сток, по которому в своё время отходы из подвала поступали прямиком в реку, но озвучивать свои догадки он не стал.

Запалив прихваченную со стола Илсы лампу, Марк, мысленно поблагодарив себя, любимого, за предусмотрительность, и двинулся вслед за чернобуркой, наказав полярной лисичке держаться в арьергарде и при малейшей опасности давать деру. Не из трусости, а с благой целью: добраться до зубров, чтобы они приняли участие в спасении Последней Надежды и прославили тем самым себя в веках.

Диса скривилась, услышав его слова, но промолчала.

Защищённая пузатым колпачком из мозаичного стекла, лампа давала ровный свет, позволяя разглядеть и выбоины на полу, и облицованные крупными блоками стены и своды потолка.

– Здесь можно говорить, – бросила насмешливо Диса, когда они отошли от входа. – Ласки квартируют в другом месте. Они не любили Гиса и старались обходить его стороной.

– А почему, собственно говоря, не любили? – поинтересовался Марк, огибая очередную выбоину.

– Он съел пару штук, пока меня не было…

– А-а-а…, э-э-э… Они же маленькие? – не сразу и нашёлся что сказать Марк.

– Он их поймал и съел не зверюшками, а людьми. Они не успели обернуться, – в зверином облике Гис бы их просто не поймал, слишком юркие.

– Даже так?

– Скоро будем проходить место, где он их кости закопал, – пообещала Диса.

– Предвосхищая твое предложение раскопать их и посмотреть, сразу говорю: спасибо, в следующий раз. Сейчас некогда, – решительно заявил Марк.

Тихонько рассмеялась за его спиной полярная лисичка, а потом грустно сказала:

– Странно, я помню Гиса совсем другим… Все девчонки в него были влюблены, в его ум и обаяние. И во внешность тоже, чего скрывать. Бедный Гис…

– Бедная я! – неожиданно злобно выкрикнула Диса и резко остановилась. Обернулась. – Только я его не бросила, а вы, все вы – предали его! Все, кто бессовестно вешался на него, нормального!

– Он сам себе предал в первую очередь! – отчеканила Илса, нахмурясь. – Большего врага себе, чем он сам – у Гиса не было! А ты – только ты – могла его остановить – и не остановила.

Марк чувствовал себя дурак дураком, стоя в заброшенной канализации с масляной лампой в руке и облезлым росомахой у ноги, вклинившись между двумя разъярёнными красавицами, готовыми сцепиться в любой момент.

– Девочки, девочки! – воззвал он, энергичной размахивая лампой. – Можно, вы подерётесь чуть позже? На свежем воздухе? Стоять, я сказал! Спущу Мухтара, то есть звеРрюгу! Всё, дружно закрыли рты и двинулись дальше.

Диса прошипела что-то неразборчивое, явно нецензурное, и, подняв воротник своей роскошной куртки, повернулась к Марку спиной. Движение возобновилось.

Они миновали разломанную решётку, в незапамятные времена преграждавшую доступ в подземелья Оленьего Двора через этот туннель, и попали в подобие колодца, откуда выбрались в обширные сводчатые подвалы, поднявшись по скобам, набитым в стене гигантской выгребной ямы.

Проходя мимо обломков, Марк на секунду задержался, провёл пальцем по сколу.

– Это вы с Гисом решетку выломали? – нарушил он молчание.

– Нет, так уже было. Мы нашли этот выход после того, как пришлось прятаться от волков… – равнодушно сказала чернобурка. – Говорят, что раньше тут кухня была, во времена людей. А при благородных оленях её забросили: слишком большая оказалась. Гис здесь и жил.

– Почему? – заинтересовался Марк.

– Вытяжки хорошо сохранились, дышалось легко.

– Вентиляция и канализация – основы цивилизации… – пробормотал себе под нос Марк. – Угу-угу. А запашок противный, всё равно…

Логово Гиса располагалось в бывшей кладовой: похоже, в большом зале ему было неуютно. На полу красовалась груда вещей, украсившая бы собою любую помойку. Груда, по всей видимости, и была ложем сумасшедшего лисовина, а на крюке для окороков, почти под потолком, висел заляпанный портрет молодого красивого мужчины.

Марк шагнул к нему, высоко поднял лампу и стал рассматривать. Умное худощавое лицо, тронутые лёгкой рыжинкой светлые волосы, ироничный взгляд. В портрет, судя по пятнам и дырам, прицельно кидали всем, что попадало под руку. И периодически делались попытки сорвать его с крюка.

Марк услышал, как за спиной Диса тихо прошептала Илсе:

– И если ты поинтересуешься, спали ли мы с ним в этой грязной свалке, я тебе, дорогая, глаза выцарапаю…

На что Илса так же тихо ответила:

– Было бы что спрашивать, конечно, спали. А что, даже необычно…

– Кто портрет изувечил? – громко спросил Марк.

– Что? Портрет? – отвлеклась Диса. – Сам он и портил. Швырял в него всякими отбросами, когда не в настроении был. Срывал. А потом обратно вешал. В редкие минуты просветления. Чтобы не забывать себя, прежнего. Надеялся вернуться. Давай я свечи зажгу, чтобы светлее было. Я сюда много свечей натаскала…

Она нашла на ближайшей полке огарок, запалила его от лампы Марка. Оплывшие свечи, оказалось, были везде – по карнизам и полкам, идущим вдоль стен. Диса обошла кладовую, неровная цепочка огней протянулась вслед за ней. Воск сталактитовыми сосульками свешивался с карнизов.

– На освещении вы не экономили… – заметил Марк, присвистнув при виде обширных потёков.

– Последнее время он стал бояться темноты. Ждал нападения, говорил, что Лунный волк на него смотрит мёртвыми глазами. Требовал, чтобы свечи горели всегда, особенно ночью. Я воровала их пачками, где могла… – устало сказала Диса. – И от ласок требовала, чтобы приносили…

Она приклеила огарок на столешницу и села рядом на трехногий, грубый табурет, явно имевший славное кухонное прошлое.

– Все документы где-то в этой помойке. Где спал, там и читал.

Ни Илса, ни Марк ничего не сказали. Росомаха лёг у входа в кладовую, опустил голову на передние лапы и замер.

Марк поставил лампу и, присев рядом с грудой, начал разбирать её, пытаясь найти бумаги.

Засаленные тряпки, обглоданные кости, яичная скорлупа… Результатом поисков стала тетрадь с обгрызенными страницами, разодранные в клочья карты и книги.

– Похоже, восстановить архив в прежнем объёме ЗвеРре не удастся… – заметил Марк, пытаясь разложить собранные клочки бумаги по группам. – Сплошная каша. Разве что добровольцев ваш архивариус привлечёт, чтобы они сортировали – кусочки с картинками в одну сторону, кусочки с буковками в другую. Может быть, и вернут пару книжек.

– Проще сжечь, – заметила Диса.

– Вот уж фигушки. Давайте-ка все бумажные огрызки соберём и вынесем на поверхность. Я не знаю, как ими распорядится хранитель архива, но хоть в таком виде он их обратно получит. Ибо нефиг. Илса, помогай! Только в перчатках, мало ли какая зараза тут. А тетрадь я почитаю на досуге. Какое счастье, что, загребая в свои тёплые объятья ни в чем не повинных людей, ваша мерзкая ЗвеРра наделяет их, то есть нас, способностью к разговору, чтению и письму на вашем местном диалекте. Очень мило с её стороны.

– Тетрадь – выписки Гиса, – объяснила чернобурка, даже не попытавшись понять последние слова Марка.

– Я уже догадался по её относительно неплохому состоянию. К себе он относился бережно. Лучше, чем к другим, – Марк положил тетрадь на стол и продолжил раскопки.

В итоге нашлась ещё одна слабо повреждённая вещь: гранёная чернильница.

Диса взяла её, повертела в руках.

– Она давным-давно высохла. Последние записи Гис делал не меньше луны назад. Потом разучился писать. Глупо всё ужасно. Каморка эта грязная… Помоечная… Я пыталась сделать её красивой…

– Как? – тихо спросила Илса.

Чернобурка поставила чернильницу на стол. Прищелкнула пальцами.

…Вместо табурета был трон, на котором сидела королева. Струилось мягкими складками небесной красоты платье, дробились мириадами всполохов огоньки ожерелья. И отражались в зеркальных полах вместе с вереницей факелов вдоль стен. А потолка не было: свежий ветер колебал языки пламени и, дерзкие, они дразнили ночное небо ЗвеРры. Усыпанное бархатными подушками ложе манило к отдыху, резной письменный стол – к плодотворной работе.

Парил над столом портрет красивого рыжеватого мужчины, подававшего такие большие надежды… На портрете он все их оправдал и воплотил.

Лисий морок кончился, исчезло звёздное небо, навис низкий потолок подвала, растаял письменный стол, королевское ложе превратилось в груду склизкого тряпья на заплёванном полу. И горько плакала на кухонном табурете гордая королева, плакала по растаявшему, призрачному королевству, по ушедшему путем безумия любимому, по доживающему последние дни звериному городу.

– Идти пора… – мягко сказал Марк.

А что ещё здесь скажешь?

ЛУНА УБЫВАЕТ

День

Когда снова выбрались на поверхность, – холодный рассвет вставал над ЗвеРрой. Марк был рад, что ласки, пусть и подчиняющиеся Дисе, им не попались.

Он жутко хотел спать. Несколько часов в кресле около очага, даже в уютном доме полярной лисички, – этого было мало. Но тащить к звеРрикам голодного росомаху?

Марк, отчаянно зевая, смотрел на мохнатое осложнение, исправно держащееся у ноги, и не мог решить, что же делать и куда идти. Он было собрался проводить девушек до дома Илсы и вернуться обратно в логово, раз уж оно в стороне от лежбища ласок, посадить там звеРрюгу на входе, а самому выковырять из помойной кучи наиболее крупные кости и скорлупки, залечь в груду тряпья и забыться часов на пять.

То, что его звеРрюга был круче, чем звеРрюги чернобурки, Марк не сомневался. А раз так – обязан проводить слабых девиц до дома!

– Отпусти его до вечера, – посоветовала зарёванная Диса и в голосе её послышалось даже что-то вроде благодарности. – Он вернётся, он теперь твой. И иди отдыхать, куда хочешь. А то челюсть скоро вывихнешь.

– Иди спать. Придешь вечером. Да? – обратился Марк к звеРрюге.

Тот повернул на ходу голову – морда сменилась человеческим лицом, обрамленным шерстью a la франт пушкинской эпохи.

– Да. Куда придти?

Марк задумался.

– Сюда. К дыре, в которую лазили. Понял?

– Понял. Вечером. Сюда.

И звеРрюга растаял в предрассветном сумраке. Марк вздохнул с облегчением и спросил Дису:

– А ласки говорят?

– Друг друга они понимают и без слов. Но любят пугать горожан перед тем, как убить – и здесь слова им требуются.

Они выбрались на дорогу, которая вела из Оленьего Двора в город. Марк машинально прикидывал, где что находится. Получалось, что за спиной по левую руку были Волчьи Могильники, укрытые в скалистом берегу, по правую – мост через ЗвеРру-реку, выстроенный в низкой излучине.

– Росомаха, который напал на нас в Зубровом Замке, похоже, стремился меня грохнуть без лишних речей, – вспомнил Марк.

– В ту ночь всем звеРрюгам было не до красивых выступлений… – вступила в разговор Илса.

– Почему?

– Момент появление человека в ЗвеРре для них – как приступ голода, который невозможно утолить. А с горожанами они играют, сытые. Забавляются. Ты сейчас куда пойдешь?

– К Птеке.

– Тогда тебе вон по той улице, а нам сюда, – Илса остановилась на развилке. – Диса у меня сегодня побудет. Так ведь?

Чернобурка устало кивнула.

– Давай остатки бумаг, я их в архив занесу, – предложила Илса. – Чтобы ты от спасения ЗвеРры не отвлекался.

– Давай. То есть, на, – Марк не без облегчения избавился от узла, который они сделали, сложив остатки городского архива в старую рубашку Гиса. – И ещё, пока не забыл, милые барышни, у меня к вам просьба. Подыщите мне жильё, а? Какое-нибудь такое, отдельное. Чтобы не пугать честных горожан ручной звеРрюгой. Это возможно? – и он отчаянно зевнул.

– Мы постараемся, – зевнула в ответ полярная лисичка. – Вот же, всех зевотой заразил! Ну ладно, пока-пока!

Они разошлись по разным улицам.

Марк брёл и думал, что сегодняшняя ночь требует размышлений на свежую голову и подвалы под Двором Чудес куда интереснее, чем кажутся с первого взгляда. А то, что проделала чернобурка в подвале, вполне можно назвать магией – не об этом ли говорил глава зубров?

Когда он дошёл до дома Птеки, солнце встало за ЗвеРрой-рекой.

Заспанные звеРрики пустили Марка вовнутрь, привычно разбежались по укромным углам и хором сообщили ему из укрытий, что Птека как ушёл тогда с Марком, так и не возвращался, но если он, Марк, захочет жареных грибов, – грибы будут несмотря ни на что! И они, звеРрики, уже связали ему рюзг…, брюгз…, в общем, заплечный мешок с лямками. Полосатый, как он и просил!

Марк объяснил, что рад безумно, но сейчас хочет только спать.

И рухнул на клетчатые простыни прямо в грязных, испачканных подземной пылью джинсах.

* * *

Птека не появился и после пробуждения Марка. Явно стряслась какая-то гадость в лучших звеРровских традициях. Съев сковороду грибов, Марк взялся за опрос свидетелей.

ЗвеРрики рассказали, что вчера Птека всё же забегал домой. Ненадолго, даже не поел. И снова убежал.

Куда?

Может к крыскам, а может к кабарожкам. Тоже звеРрикам, в общем.

Марк достал карту города и попросил отметить, где дома вышеозначенных звеРриков и рассказать, чем они славны. Из путаных объяснений он понял, что крыски хитрые и себе на уме, а кабарожки – высокомерные, страсть. Сами – обычные звеРрики, а считают себя почти звеРрями. Потому что когда оборачиваются – оленьки, но с клыками. Как будто хищные. Потому и задаются. Марк подивился сложным взаимоотношениям звеРриков и градациям крутизны, но расспросы отложил на потом.

Уже было собрался идти один, но неожиданно Фтека и Гтека, коренастые молодцы, специалисты по вязанию, вызвались пойти вместе с ним. Марк обрадовался.

Он не очень верил в то, что Птека надолго задержался у звеРриков. У него роились нехорошие предчувствия, что к пропаже Птеки могли приложить руку куда более серьёзные лица, те же лисицы, например, не желающие ворошить историю сумасшедшего Гиса.

Марк надеялся: с помощью приятелей Птеки быстрей выяснится, куда мог отправиться пропавший маленький следопыт.

* * *

Сначала дошли до крысок.

У крысок был скромный бастион в четыре этажа, мощностью укреплений не уступающий Зубровому Замку. Марк уже отметил, что по части обустройства жилищ звеРрики могли дать нехилую фору звеРрям.

Крыски вообще восприняли визит Полярной Звезды недружелюбно. Пустить отказались. На крылечко вышла небольшая делегация, которая, перегородив вход, вразнобой объяснила, что Птека зашёл, спросил про кабарожек и пошёл себе далее. (Куда они советуют проследовать и дражайшей Полярной Звезде, – отчетливо прозвучало невысказанным пожеланием).

Фтека и Гтека аккуратно выдвинулись из-за спины Марка и полезли в драку на радость прохожим. Хозяева бастиона в долгу не остались. Попутно, в придачу к тумакам, обе стороны громко обменивались какими-то давними претензиями.

Марк, оттесненный на мостовую, с тоской подумал, что пять его предшественников были людьми серьезными, в чём-то изначально трагичными, с печатью обречённости на челе. И такого цирка не устраивали.

И что теперь делать? Ввязаться в драку? Там и без него весело, звеРрики мутузят друг друга с обоюдным удовольствием.

Подождав немного и убедившись, что окончания разборки не предвидится, Марк пошёл себе дальше, сверяя по карте путь.

Кабарожек он нашёл не сразу. И они решительно заявили, что Птека к ним не приходил. В отличие от крысок совершенно не препятствовали пройти в дом. Недоумение их было спокойным.

Марк вернулся к бастиону крысок. Драка на крыльце была в самом разгаре. Марк обошёл строение, и пока хозяева с упорством, достойным лучшего применения, обороняли парадный вход, проник в их крепость с чёрного.

Птеку он нашёл быстро: тот сидел, запертый в каморке под лестницей, и дубасил в стену мохнатой ногой. Грохот стоял на весь дом. Марк снял запор и распахнул темницу, выпуская на волю попавшего в западню следопыта.

– Дурачьё! – сообщил своё мнение о крысках голодный, взъерошенный и страшно обозлённый Птека. – Очень нужны мне их тухлые секреты! Пошли отсюда, по дороге объясню.

Марк и Птека с помпой появились на крыльце главного входа.

Сражающиеся, к их удовольствию, лишились дара речи и практически окаменели.

Герои, прихватив Фтеку с Гтекой, направились домой.

– Крысы держат тот трактир, где мы с тобой завтракали, – объяснил Птека. – "Весёлую крыску". И мухлюют в нём по-страшному. Рыльце, видно, в пуху: когда я вернулся и стал расспрашивать народ, они забеспокоились. Когда к ним домой заявился – совсем голову потеряли. Кинули меня в конуру, а сами помчались в "Весёлую крыску" еду прятать. Рехнулись они, одним словом.

– Так они бы тебя не тронули? – разочаровался Марк. – А мы волновались…

– Да конечно нет. Спрятали бы всё, что считали нужным, да и отпустили бы. Наверное. Хотя кто их знает: запаниковали ни с того, ни с сего страшно, совсем ума лишились.

– Хорошо бы, если так, – задумчиво сказал Марк. – А я, получается, зря тебя подставил под крысиный гнев: мне про сумасшедшего лиса частью зубры рассказали, частью мои прекрасные охранницы. Мы даже в его укрытии побывали. Да, рад вам сообщить друзья мои, что теперь у меня есть свой личный звеРрюга. Росомаха.

– А-а-а… Э-э-э… – растерялся Птека. – Как это?

Его приятели не стали изливать изумление в громких звуках, а просто молча раскрыли рты.

– Помнишь, Диса нам рассказывала о том, как подчинить себе звеРрюгу в честной схватке? Так вот, в честной схватке я победил. Теперь мучаюсь.

– Ты же медведя хотел! – вспомнил некстати Птека.

– Ну-у… Так получилось… – дипломатично выразился Марк, запоздало понимая, что слух о его подвиге понесётся по ЗвеРре со скоростью лесного пожара, стоит только дойти до жилища сурков, где Фтека и Гтека, не медля, поделятся новостью с остальными. – Первым попался именно росомаха, и выбора у меня не было.

– Даже если у тебя ничего не выйдет с поисками, – выразил общее мнение потрясённый Птека, – мы до последней минуточки будем гордиться, что именно в нашем доме появился шестой человек, который смог подчинить звеРрюгу! О, Марк, какой ты, какой ты…

– Непобедимый и победительный? – фыркнул ядовито Марк, припомнив все детали схватки.

Птека кивнул.

– Ага.

– Да, я такой, – подтвердил Марк, отчаянно жалея, что не смог удержать язык за зубами. – Иногда я сам себя боюсь. Особенно на голодный желудок.

Фтека и Гтека поняли это, как намёк на ужин – и, предложив Марку с Птекой идти не торопясь, сами вприпрыжку помчались домой жарить и шкварить, спеша без помех поведать домочадцам о последних геройствах Последней Надежды ЗвеРры.

* * *

Марк, признаться, обрадовался их уходу и возможности поговорить с Птекой без свидетелей.

– Вечером звеРрюга будет ждать меня у Оленьего Двора, – объяснил он. – Я обрастаю имуществом и домочадцами, представляешь? И это в условиях, когда поиски Артефакта стоят на месте…. Хотя мы нашли записи Гиса.

– Мы? – удивился Птека. – Ты и звеРрюга?

– Я и лисички. Хотел просмотреть их, но помешало твоё пленение. Оставил тетрадь под подушкой.

– Теперь ты их точно посмотреть не успеешь, раз пойдешь за росомахой.

– Ага, быт начал заедать, отнимать время у важных дел. Похоже, я приживаюсь в ЗвеРре, – подтвердил Марк. – И даже поднимаюсь по социальной лестнице.

– Чего? – заморгал Птека.

– Да так, ничего. Я рад, что вижу тебя целым и здоровым, – признался Марк. – Мы сильно за тебя перепугались.

– Сначала я сам за себя сильно перепугался, – вздохнул Птека. – И подумал, что не гожусь быть смелым. А потом разозлился. И сразу стало легче.

– Хороший рецепт, – одобрил Марк.

Но они недооценили испуг крысок.

Навстречу Марку с Птекой из бокового проулка вывернула группа серьёзно настроенных лиц откровенно крысиной наружности. Птека сообразил, что делать, быстрее: дёрнул Последнюю Надежду в сторону и, не выпуская рукава Марка, задал стрекача. Марк вынужденно побежал вместе с ним, хотя слава победителя звеРрюги требовала ввязаться в драку и сделать всех одной левой.

Но Птека не давал даже притормозить, – и они банальным образом скрылись, затерявшись в лабиринте проулков. Видимо эту часть города Птека знал лучше преследователей. Крыски не сумели их догнать.

– Тебе не кажется, друг мой, – вопросил Марк, когда они остановились отдышаться, – что по канону Полярной Звезде города не полагается улепётывать во все лопатки от тех, кого он спасает, себя не щадя?

– Чтобы спасти этих ненормальных, – просипел Птека, – лучше сначала от них убежать. А потом уже спасать без помех. А не то они раньше времени забьют. Потом, может быть, опомнятся и плакать будут, да поздно. А ты нам нужен. Еще не хватало, чтобы тебя крыски повредили.

– Я тебе комод, что ли! – фыркнул Марк. – Чтобы меня повреждать?

– Ты лучше комода, – утешил его Птека. – И тебя ждёт твой собственный звеРрюга.

– Кстати о звеРрюгах… – вспомнил Марк. – Я тут решил жильё себе подобрать, раз уж у меня росомаха теперь на руках. А то боюсь, что съест он вас, звеРриков, стоит мне отвернуться. Лисы обещали помочь.

– Жильё… А кто тебя кормить будет? – обиженно поинтересовался Птека, которому откровенно не понравилось желание Марка отселиться.

– Буду питаться всухомятку, – улыбнулся Марк. – Куплю сыру какого-нибудь, чайником разживусь…

– Ты знаешь, у кого закупать дрова и уголь по правильной цене? И сколько платить водоносу, если в доме колодец с плохой водой? – требовательно спросил Птека. – Как чистить печные трубы?

– Не знаю, – признался Марк.

– То-то и оно. Зато я знаю. Буду с тобой, – решил Птека, даже не спрашивая согласия Марка.

– Росомахи не боишься? – хмыкнул Марк.

– Боюсь. Но привыкну.

– Сомневаюсь, да ладно. Что ты узнал про Гиса?

– В городе шепчутся, мол это ты его убил.

Марк подумал, что ослышался:

– Чего?!

– Убил, да. Исключительно из зависти, потому что Гис тоже Артефакт искал и почти нашёл. Вот ты его и…

– Я отказываюсь вас спасать! – возмутился Марк. – Это уже ни в какие ворота не лезет! Дождался благодарности, ага.

– Ну это же дураки говорят, вроде крысок… На них внимание обращать – себя не уважать. Нас видели, когда мы из засады выбирались. Зато теперь тебя боятся.

– А тебя? Мы же соучастники.

– Как видишь, нет. Иначе не заперли бы в каморке под лестницей.

– Представляю, какие слухи поползут по ЗвеРре, когда про росомаху узнают, – помрачнел Марк.

– Ещё больше зауважают, – предрёк Птека. – ЗвеРра любит силу.

– Тогда какого чёрта вашей ЗвеРре я? Я – не то, что она любит.

– ЗвеРра любит разную силу.

Показался дом звеРриков и диспут о разновидностях силы затих сам собой.

Марк быстро съел Праздничный Обед По Случаю Освобождения Птеки Из Оков Этих Гадких Крысок, взял полосатый рюкзак-обновку, сложил туда карту, тетрадь безумного лиса, шапку, перчатки и тёплые носки, и поспешил к реке на встречу со звеРрюгой.

* * *

Хотя день был совершенно безумным, к реке Марк пришёл раньше росомахи, для которого вечер ещё, видимо, не наступил. Был чудный час перемирия, когда ни дневное тепло, ни ночной холод ЗвеРры не могли взять верх. День неспешно отступал, ночь запаздывала.

Марк решил не тратить время зря и, пока ласки отсыпаются в лабиринтах подземелий Оленьего Двора, ещё раз осмотреть ход, насколько это возможно без лампы.

Он спрятал рюкзак в кустах, а на нагретом солнцем плоском камне оставил полосатые перчатки, чтобы дать знак росомахе, если тот появится раньше: он – Марк – поблизости. И с некоторым сожалением шагнул в холодный лаз, оставив за спиною солнечный берег.

Как ни странно, отсутствие света не мешало. Марк чувствовал темноту вокруг себя и был уверен, что не подпустит к себе незамеченным ни ласку, ни более крупного звеРрюгу. В логово Гиса он не пошёл, остановился у решётки, ощупывая сколы.

Пальцы подтвердили догадку: решётку сломали относительно недавно. Во всяком случае, отнюдь не в те легендарные времена, когда люди покинули город, и дворец над рекой стал Оленьим Двором. О нет, с решёткой разобрались недавно. И именно этим ходом проникли во дворец убийцы хранителей. А потом и чернобурка с безумным лисом по натоптанной дорожке. Одна загадка разрешилась. Самая простая, но всё же…

Марк повернул к выходу, дошёл почти до конца и остановился, не выбираясь наружу. Долго и задумчиво смотрел на берег, на реку, на мост над рекой. Тени удлинились. Над водой весело сновали стрекозы, избежавшие благодеяний святого человека и потому напрочь лишённые терзаний выбора между звериным и человеческим. Вечерний свет мягко подсвечивал их прозрачные крылья. По мосту ползло тёмное косматое пятно: росомаха возвращался в город. Марк не без сожаления покинул уютную канализацию.

Он хотел в ожидании звеРрюги заглянуть в тетрадь Гиса, но не успел: раньше росомахи у реки появилась легконогая полярная лисичка.

– Как хорошо, что ты здесь! – обрадовалась она. – А мы тебе квартирку нашли. Чуть дальше, тоже над рекой.

– Это в Волчьих Могильниках, что ли? Спасибо, не надо.

– Да нет, в другую сторону! – фыркнула Илса. – Отличное жильё, прямо как по заказу. Это пустующая мельница. Там жил звездочёт из соболей.

– Звездочёт-мельник? Очаровательно, – не удержался Марк. – Он сдаёт комнаты в наём?

– Луну назад его съел звеРрюга! – обиделась полярная лисичка.

– Да? – поднял бровь Марк. – Крупный?

– Медведь, – гордо сказала Илса, словно это повышало ценность мельницы в несколько раз.

– Не то, чтобы я тебе не верю, но в моём представлении звездочёты и мельники сочетаются как-то плохо… – заметил Марк.

– Ничего тебе не буду объяснять! – окончательно разозлилась Илса. – Сам на месте всё поймёшь.

– Ладно, – примирительно сказал Марк. – Стол там есть?

– Есть. Три. И на кухне один.

– Ну и чудесно. Кутузов в Филях и меньшим обходился.

– Это кто? – заинтересовалась Илса.

– Человек, загнанный в подобную ситуацию, – не стал вдаваться в подробности Марк. – Одноглазый, к тому же.

– О, как наш пророк! – поразилась Илса. – Это здорово.

– Почему? – удивился Марк.

Полярная лисичка беззаботно пожала плечами:

– Просто так. Получается, что у нас много общего.

– Ага, Кутузов нас сплотил, – подтвердил ехидно Марк.

Он был уверен, что не пропустит появления росомахи. Но пропустил, видимо по вине Кутузова.

ЗвеРрюга вынырнул из-за камня, хотя Марк мог поклясться, что мгновение назад там никого не было.

Увидев Илсу, росомаха плотоядно заурчал.

– Не трогать! – рявкнул Марк. – Забыл?

Росомаха покаянно мотнул плоской башкой.

– Я предлагаю податься на мельницу, – мурлыкнула Илса, отскочив на безопасное расстояние. – Со звеРрюгой ты благополучно воссоединился, а ночь не за горами. Не на берегу же реки ты собрался жить? Или решил берлогу Гиса занять?

– Соседи больно склочные, а так – я бы занял, – пробурчал Марк. – Ну пошли, посмотрим, что там такое. Ты – сытый? – обратился он к звеРрюге.

Тот кивнул, облизываясь.

Потом морда сменилась лицом в обрамлении шерстистых бакенбард и неожиданно прозвучало:

– А ты?

– Спасибо, я тоже! – откровенно растерялся Марк.

Илса хихикнула

– И ничего смешного! – обиделся Марк.

– А я и не смеюсь, – стала уверять его лисичка, прикрывая рот ладошкой. – Я вовсе даже наоборот.

– Лисьи отмазки! И вообще. Общественное мнение, например, считает, что это я убил Гиса.

– Какая прелесть! – хмыкнула Илса. – Но, зная наш город, я не удивлена. Это, знаешь ли, даже почётно. Пошли, холодает.

Лисичка повела в обход Оленьего Двора, к месту, расположенному выше по течению реки.

Шагалось легко. Тем более, что к густозаселённым эту часть города отнести было нельзя. А вот руин было много, и руин старых.

– Это осталось от города людей. В ЗвеРре здесь селились плохо. Считалось опасным местом, – объяснила Илса. – Мост недалеко. Только Хранители Артефакта могли безбоязненно жить на берегу реки. И то, до определённого времени, как выяснилось… А вот и мельница. Убедился?

– Мало ли что мельница… – проворчал Марк. – Против мельницы я не возражаю. Сейчас поглядим, что за мельница, за такая…

– Сколько угодно, – оставила последнее слово за собой Илса. – Смотри на здоровье.

Они вышли на берег ЗвеРры-реки. В этом месте из воды поднимался скалистый остров, он резал водный поток на два рукава, зажатые в узкие тиски берегов.

Ближний к городу рукав водопадом обрушивался с каменной перемычки, соединяющего скалы берега и острова.

Водопад был небольшим, однако напора вполне хватало, чтобы крутить искусно установленное водяное колесо. Тугие струи, падая, с силой били в лопасти. Единая масса воды гулко дробилась на мириады частиц и закатное солнце зажигало многочисленные радуги над водопадом.

Сама мельница была встроена в склон каскадом этажей. Два этажа были рабочими, третий – кухонным, а четвёртый, верхний – жилым.

– Похожий водопад есть ниже города. Только он больше и на нём выдры живут, – пояснила Илса, перекрикивая шум воды.

– Выдровый Водопад, знаю, – кивнул в ответ Марк.

Росомаха неодобрительно помотал головой, постоянный гул водопада ему не нравился.

Марка интересовало, для каких целей использовали мельницу, поэтому он не стал подниматься по деревянной лестнице наверх, к жилой надстройке, а начал осмотр с рабочих помещений.

Конструкция мельницы оказалась сложнее, чем он предполагал: сила падающей воды хитрым образом распределялась на валы, которые вращали два небольших жернова, и поднимали-опускали молоточки в деревяной лохани. Рядом с лоханью стоял глубокий чан, за ним – прямоугольные сита и пресс.

Один жернов был обычным. Второй не совсем: верхний камень катился по нижнему, как если бы на стрелку циферблата опрокинутых навзничь гигантских часов надели колесо.

Марк принюхался: жернова источал тонкий приятный запах, впрочем, перемежаемый более едкими ароматами. В чём он мог бы поклясться совершенно точно, – муку на этой мельнице вряд ли мололи.

– Ну что, догадался, что тут делали?! – ехидно спросила его Илса. Вопрос ей пришлось прокричать прямо Марку в ухо.

Марк почесал затылок.

– Пряности измельчали?! – проорал он в ответ.

Полярная лисичка радостно мотнула головой.

– Не угадал!!!

Марк пожал плечами, осмотрел всё ещё раз и вышел.

Ступеньки лестницы прогибались под ногами. Наверху, в жилом ярусе, возвышающемся над берегом, было значительно тише. Гул водопада, грохот жернова и молоточков никуда не делись, но звучали глухо, словно в отдалении.

Весь этаж был одной большой комнатой с окнами на четыре стороны света. Под восточным, южным и западным окном стояло по столу. В центре комнаты, изголовьем к широкой печной трубе, располагалась большая кровать под пологом. Полог отсутствовал, но деревянные перекладины каркаса остались. Крутая лестница, притаившаяся в северо-восточном углу, вела в кухню ярусом ниже и на чердак.