Текст книги "ЗвеРра (СИ)"

Автор книги: Юлия Галанина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц)

ЛУНА УБЫВАЕТ

Ночь первая

Зубры ушли. А Марк побрёл восвояси, прочь, сам не зная куда.

Ни к звеРрям, ни к звеРриками идти не хотелось. На поясе покачивался увесистый мешочек с местной валютой, отчаянно тянуло упиться и забыться под столом в какой-нибудь забегаловке, желательно самой грязной и омерзительной. И не проснуться, пусть разбираются сами, без него.

Ему плевать, что волки гордые, а лисы – хитрые. Зубры тоже гордые, а олени всех презирали. А звеРрики вяжут. Потому что практичные. Кусочки мозаики не складывались, рассыпались в труху.

Кроссовки топтали брусчатку местных мостовых, а забегаловки, как на грех не попадалось. Марк смотрел под ноги, словно потерял что-то важное на улицах ЗвеРры. На самом деле ему просто не хотелось поднимать голову и видеть, как наливается темнотой небо, на котором вскоре загорится звериный глаз луны.

Мягкая лапка осторожно потрогала его за плечо.

– Марк, ты чего?

Встревоженная Илса, лукавая полярная лисичка, тормошила Марка.

– Тебе плохо, да?

– Достало всё, – честно признался Марк, с усилием поднимая на неё глаза. – Я ночь не спал и день не ел.

– Уф, а напуга-а-а-ал… – к Илсе вернулось её обычное смешливое настроение. – Давай я тебя накормлю?

– Давай… – безразлично согласился Марк. – Накорми. Если звеРрюг не боишься. Ночь скоро.

Илса только прыснула в ответ, словно Марк на удивление удачно сострил. Подхватила его под локоть и решительно повела в ближайшую арку-подворотню. Там обнаружилась скрипучая дверь, а за дверью – ступеньки крутой лестницы.

Марку показалось, что они поднимались целую вечность, ступеньки коварно исчезали из-под ног, заставляя спотыкаться чуть ли не на каждом шагу.

– Я думал, лисы в норах живут, – бурчал он сварливо.

– Ты ошибался: в гнёздышках, – мурлыкала полярная лиса. – Ещё тридцать одна ступенька – и мы дома.

– Полный песец! – согласился Марк. – Не дойду.

– Жить захочешь – дойдёшь, – пообещала лисичка.

– Не хочу, – решительно отказался хотеть жить Марк. – Ну его нафиг. Пять человек до меня ничего не смогли, – а я что, рыжий вам, что ли?

– Ты смешной, – утешила его Илса. – Я печать Дисы на твоём лице вижу. Опять поцапались?

– Стерва озабоченная, твоя Диса, – объяснил Марк, вяло проводя рукой по щеке. – И ногти не стрижёт. А ещё в телохранители лезет. К Полярной Звезде, не абы к кому.

– Она привыкла быть самой-самой. Вот и обижается. Мы пришли, а ты говорил, не дойдёшь. Сейчас, ключ только найду.

Марк и сам не понял, как оказался в большом кресле. В комнате с высокими потолками. Кресло стояло у камина, в котором Илса разводила огонь.

"Потому что очаг и огонь в очаге, сеньор Карабас, были нарисованы на куске старого холста…" – ни с того, ни с сего подумал Марк и провалился в забытье.

Это была какая-то странная разновидность сна, – Марк ощущал запах дыма, слышал гудение огня и возню Илсы, вешающей на каминный крюк чайник. Марк мог поклясться, что этот чайник чёрен от копоти, а носик у него прихотливо изогнут, – но откуда он это знал, было непонятно, потому что веки не поднимались, и открыть глаза было равносильно подвигу, сил на который нет и не будет. И ещё он знал, что глупо называть чайник чайником в месте, где пьют что угодно, только не чай, но придумать новое название ни сил, ни желания не было. Марк чувствовал, как его накрыли пушистым пледом, он надеялся, что плед непременно клетчатый, в красных тонах.

Он слышал сквозь сон, как Илса сказала:

– Ну вот, вода скоро закипит. Уже почти стемнело, пойду, наши следы замету, чтоб ты не волновался.

– Чем? – еле разлепил губы Марк, продолжая спать.

– Хвостом, чем же ещё… – хихикнула полярная лисичка. – Метла здесь не поможет.

– Хвостик не попачкай, – сурово велел спящий Марк. – Песец должен быть полным. То есть я хотел сказать белым… Ну, в общем, чистым…

– Ладно, – бодро донеслось с лестничной площадки, дверь закрылась и скрежетнул в скважине ключ. – Отдыхай.

"Я в самолёте, я лечу над океаном", – убедил сам себя Марк и заснул окончательно.

* * *

Пробудил его дразнящий запах еды.

В камине на вертеле пёкся цыплёнок.

Марк разлепил глаза. Они подтвердили, что в камине на вертеле пёкся цыплёнок. Жирный. И даже уже подрумянился.

Илса резала большое яблоко на тонкие, полупрозрачные ломтики.

– Ты и курятник успела по пути очистить?

– Ты меня с кем-то путаешь. Вообще-то я купила его в мясной лавке. А то умирающая от голода Последняя Надежда ЗвеРры – грустное зрелище.

– Это слишком просто! – возмутился Марк. – Не по-здешнему. Не сочиняй, ты обернулась лисичкой, коварно проникла в курятник и устроила там переполох.

– Угу, пустила пух и перья по всему курятнику и вылезла в дыру, а в моей окровавленной пасти болтался несчастный задушенный птенец, – с серьёзным видом подтвердила Илса. – Поскольку это возможное будущее, я, знаешь ли, не хочу его приближать специально. Я боюсь обращаться полностью.

– А Диса не боится, – Марк с наслаждением потянулся.

Сон, пусть и недолгий, освежил его, – а предвкушение скорой трапезы вернуло жизни прежнюю привлекательность.

– Диса много чего не боится. На то она и Диса.

Илса сложила нарезанные ломтики в вазочку, поставила её на круглый стол. Подошла к окну, в которое уже заглядывал щербатый лик луны и закрыла окно изнутри ажурным двустворчатым ставнем. Сквозь завитки резьбы луна не видела, что делается в комнате.

Камин давал достаточно света, чтобы не промахнуться мимо рта, а большего и не требовалось. В сумраке было приятней коротать время за неторопливой беседой.

– Уютно, – оценил старания лисички Марк. – И необычно. Словно и не ЗвеРра снаружи. Мне нравится.

– Если окно глухим ставнем закрывать, – словно в сундук себя запираешь, – объяснила Илса. – Я так не люблю. Оставить открытым – ненужный риск. Медведь и кабаны сюда, конечно, не доберутся, но мелких ЗвеРрюг незащищенное окно может привлечь. А зачем? Незачем.

– А почему ты такая? – спросил Марк с интересом.

– Какая? – удивилась Илса.

– Ну-у… Все кругом придавлены мыслями о кончине города, а ты улыбаешься, словно и нет ничего… Беззаботная – вот, – нашёл Марк. – Как будто всё это тебя только забавляет, и не больше.

Плечи Илсы на мгновение окутал белый пушистый палантин, словно ей стало зябко, потом так же неожиданно исчез. Полярная лисичка подошла к очагу, поправила вертел, чтобы тушка подрумянивалась с разных сторон. Села на низкую скамеечку около камина.

– Марк, ЗвеРра давно охвачена Безумием, оно кругом. Все думают, что оно только грянёт в конце – а на самом деле город безумен с первых дней пропажи. Все боятся. Панически боятся. А я устала от всеобщего страха. Пять погибших людей – и ни один не смог помочь нам. Вот и шестая луна в окошко заглядывает… Я не знаю, что будет, но хочу всё, что мне осталось, прожить легко и весело, без трагедий. Это мой личный вызов Безумию ЗвеРры. Пока я ещё отличаюсь от дикого зверька, я буду радоваться небу и солнцу, улыбаться, когда вижу смешное. И будь, что будет.

– Ты поможешь мне? – попросил Марк. – Я совсем запутался в ваших делах.

– Я попробую, – тихо прозвучало в полумраке.

– Я караулил этой ночью у Оленьего Двора и видел, как убили друга Дисы. И Дису там видел, знаю, что ласки-звеРрюги её не трогают. И она весьма убедительно уверяла меня, после того, как располосовала физиономию, что Безумие ЗвеРры – это и не Безумие вовсе, а чистой воды благодать. С подобной постановкой вопроса я, честно говоря, не сталкивался.

– Давай сначала поедим, – попросила Илса. – Такие вещи сложно объяснять на пустой желудок.

Предложение было здравым. Цыплёнок запёкся и пах уже так соблазнительно, что скулы сводило от голода.

– Давай! – согласился Марк.

И через несколько минут с едой было покончено, причём хрупкая Илса молотила цыплячьи косточки ничуть не медленнее оголодавшего Марка.

– Хорошо… – удовлетворённо протянула полярная лисичка, хрустя крылышком. – Теперь можно рассказывать. Я знаю, что ты был в архиве, пытался там что-нибудь найти и не нашёл. И знаю, почему не нашёл. Убитого парня звали Гис, ему пророчили большое будущее, со временем он мог бы стать главой лисиц, если бы не беда с Артефактом. Диса любила его, насколько она вообще в состоянии любить кого-то, кроме себя. Гис, повторюсь, был очень умным. Как ты…

Марк поперхнулся и закашлялся.

Илса подождала, пока его кашель пройдет, и продолжила, как ни в чём не бывало.

– Он тоже сообразил, что нужно искать в архиве, во всяком случае, там хранится много интересного. Не сразу понял, сначала метался по городу, пытаясь встать на след похитителей. Ничего не нашёл и засел в архиве. Где и узнал, как можно звеРрюг подчинять себе. Вообразил, что это и есть решение при отсутствии Артефакта. Хотя бы для него одного. Ну, или для той небольшой группы, которая сможет выжить и отбиться от всех, когда на улицах начнётся поголовная резня. Дису в этом убедил. Ей понравилось – она быстро навела шорох в стане ласок, когда они присмотрели Олений Двор в качестве логова. И тем самым обеспечила себе лазейку из обречённого города, – если что, ласки спрячут её от других звеРрюг.

– А этот Гис?

– Он практически разграбил архив. Запугал до смерти старого архивариуса. К тому времени голова у него, как я понимаю, не выдержала. Может быть, он искренне хотел счастья для всех, а может и нет, но результат оказался печален. Гис раскопал какие-то документы, из которых узнал, что есть такая штука: ЗвеРрь ЗвеРрей.

– Это ещё что за масло масляное? – изумился Марк.

– Что-то очень могущественное. Такое же, с большой буквы, как Артефакт и Предсказание, и Число Зверя, и Проклятие. Диса хвасталась поначалу, что когда Гис станет этим самым, с большой буквы, ЗвеРра будет спасена и без вас, людей. Он наведёт порядок и вообще.

– И что?

– Да ничего. Полный бардак вместо чуда, – горько призналась Илса. – То ли Гис невнимательно читал, то ли делал что-то не то, но слухи о его сумасшествии поползли по городу и встревожились как звеРри зелёного, так и звеРри красного. А вместо того, чтобы стать идеалом во всём, Гис наоборот, начал превращаться в страшилище, почти совсем перестал говорить, оброс какой-то гадостью, чуть ли не на четвереньках ходить начал. Диса рыдала дни и ночи напролёт, но как остановить этот ужас – мы не знали. Зубры обратились к старшим лисам, требуя разобраться с безумцем, который осмелился призвать к разрушению города. Или отдать его для разборок им: а это значит, что виновного аккуратно положили бы около Зубрового Замка на травку, а потом там промчалось бы стадо быков, втаптывая в землю всё, что на пути… И тут, в качестве десерта, выяснилось, что с этим ЗвеРрем ЗвеРрей Гис перешёл дорожку не кому-нибудь, а волкам.

– Так-так-так… – встрепенулся Марк. – С этого места – я весь во внимании…

– Волки, как оказалось, давным-давно знали о ЗвеРре ЗвеРрей. И у них был свой рецепт и свой претендент на этот титул. И им очень не понравилось, что кто-то ещё лезет на трон. Для волков ЗвеРрь ЗвеРрей – это Лунный волк в усыпальнице. Который оживает в определённые ночи и охотится на ЗвеРрюг, не пуская их на волчьи полянки. А когда волки снабдили его внутренностями третьего человека, он расширил территорию охоты на весь город, от чего ЗвеРра только выиграла. Волки объяснили нам, что двух таких не было и не будет, останется сильнейший. И Гису пришлось спасать свою жизнь позорным (после претензий на господство в ЗвеРре) исчезновением.

– Понятно. Диса спрятала его в подвалах Оленьего Двора.

– Ага. Еду ему носила, но он всё норовил сбежать. Совсем одичал.

– А зачем она меня в усыпальницу первым делом потащила? – скривился Марк.

– Она надеялась, что Лунный волк оживёт, съест тебя и окончательно станет ЗвеРрем ЗвеРрей. И это вернёт Гиса в прежний облик, – раз двум ЗвеРрям ЗвеРрей в городе места нет.

– Не факт! – возмутился Марк. – Точно так же волк мог кинуться на поиски соперника-неудачника с удвоенной силой.

– Она решила попробовать – вдруг получится. От полного отчаяния.

– И вы её поддержали!

– Она использовала нас вслепую. Как и тебя. Всю подноготную этой истории мы узнали только после провала её замысла. Луна светит, усыпальница пустая. Куда делся шестой человек и мелкий звеРрик – непонятно. Диса была в бешенстве и проговорилась. И нам стало ясно. Поначалу-то всё выглядело как наглядный урок Последней Надежде: показать сразу, чем и где заканчиваются шутки со ЗвеРрой. Чтобы ты не тратил время на пустяки.

– Тьфу на вас всех, девочки! – искренне плюнул Марк. – Пакость какая!

– Не обижайся… – попросила Илса. – Нас ведь недаром считают коварными. Мы такие и есть. Но сейчас, когда Гис убит, у Дисы пропал мотив желать тебе смерти.

– Да ты что? – изумился Марк. – А может быть наоборот, теперь она вдвойне хочет скормить меня Лунному волку? Особо жестоким способом? Из чувства мести?

– И какой в этом смысл? – фыркнула Илса. – Гиса это не вернёт. Скормить тебя волку всегда успеется. А так есть небольшая вероятность, что ты будешь удачливее предшественников, и город не провалится в тартарары.

– А у Нисы, вашей рыжей подружки, нет в отношении меня никаких планов? – сварливо уточнил Марк. – Может быть, ей моя голова нужна в качестве украшения гостиной и она сейчас обдумывает, в каком месте её отделить от шеи, чтобы было наиболее красиво?

Илса невесело рассмеялась.

– Нисе всё равно, она махнула хвостом на всех и вся, и ни во что не верит. Сидит дома, вышивает. Не бойся.

– Учитывая коварство лис, это может быть особо изощрённым способом вынашивания плана о захвате мира.

– Нет, если девушка из клана лисиц добровольно села за вышивание, значит она, действительно, махнула на себя рукой. И на весь мир в придачу. Она в тот день согласилась придти лишь потому, что ей было любопытно посмотреть на шестого человека. Ты её не впечатлил.

– Спасибо на добром слове. Теперь я знаю, что моя голова ей не нужна. А тебе?

– Марк! – серебряной монеткой о каменный пол возмущённо зазвенел голос Илсы. – Ты что хочешь?! Вы приходите – и погибаете. Один за одним. Один за одним. А мы с надеждой ждём следующего – чтобы и его похоронить. Можно надеяться в первый раз, во второй, в третий – в шестой уже сложно. Особенно нам, лисам. Мы не такие упрямые, как зубры. Не такие гордые, как волки. Не такие безропотные, как звеРрики. И пока ещё не такие сумасшедшие, как звеРрюги. Лисица, попавшая в капкан, отгрызёт себе лапу, но уйдёт – вот чему нас учили с детства. А что делать, когда уйти некуда – не учили.

– Я тебя научу, – пообещал Марк. – Когда уйти некуда, засучиваешь рукава и начинаешь наводить порядок там, куда тебя занесло. Не веришь словам, не веришь глазам, веришь рукам. Не задаёшь себе глупых вопросов: "почему именно я?", "за что?" – а задаёшь себе умные вопросы: "что я могу сделать именно сейчас?" и "а зачем я это делаю?".

– А зачем ты это делаешь? – улыбнувшись, передразнила его Илса.

– Жить хочу, что тут непонятного? – удивился Марк.

Илса только вздохнула.

Лунный свет, попадая в комнату сквозь резные отверстия в ажурном ставне, отпечатывал на полу дивный узор, немного похожий на морозные цветы на окне. В комнате было тепло, но холодные сквозняки сочились по полу от окна к камину. Глаза Марка привыкли к полумраку, он различал почти всё. Но только теперь обратил внимание, что Илса давно сидит на скамеечке не в том наряде, в каком вернулась с улицы, а в длинном домашнем платье, из-под которого трогательно торчат носочки белых туфель.

– Можно я тебя спрошу, ты не обижайся, ладно? – попросил Марк. – Это вопрос невежды из другого мира.

– Начало настораживает, – фыркнула Илса весьма ехидно. – Ну, спрашивай, раз хочешь.

– У тебя, я вижу, обувь на ногах. А Птека и его родственники босиком ходят, коготками цокают. Я думал, в ЗвеРре все, как они, с когтями…

– Ага, ты заподозрил, что у меня лисьи лапки? – Илса от души расхохоталась и, подцепив одну туфельку другой, скинула. Поболтала голой ступнёй, вполне человеческой, узкой и маленькой, с аккуратными пальчиками. Нагнулась, чтобы надеть туфельку. Сердце у Марка восторженно тукнуло: полярная лисичка была прелестна, ну просто кисейная барышня. Так уютно было сидеть в покойном кресле, смотреть на неё и болтать о пустяках.

Марк хотел спросить, почему тогда Птека – другой, и кто ещё в ЗвеРре носит обувь, и нет ли горожан с копытцами, но рисунок лунного ковра на полу изменился: кто-то закрыл собой часть ставня со стороны улицы.

Илса это тоже заметила, сжалась пружиной, романтическое платье исчезло, словно было соткано из тумана, и оконные сквозняки разметали его на призрачные лохмотья. Обтягивающий, как вторая кожа, наряд, пушистая белая куртка, сапожки – собранная девушка из обезумевшей ЗвеРры, не дающая себя в обиду.

Тот, кому луна светила в спину, внимательно рассматривал комнату в завитки прорезей. Скрипнула открываемая рама.

Сквозняки донесли до Марка запах. Совершенно звериным, обострившимся чутьём Марк узнал его: так же пахло росомахой в Зубровом Замке. Голова у Марка была ясная-ясная и холодная, как лунная ночь в ЗвеРре.

Марк скосил глаза на Илсу. Та отрешённо застыла в ожидании, готовая развернуться в любой момент тугой пружиной. Только боевого азарта в ней не ощущалось, лишь усталая, привычная готовность дорого отдать свою жизнь.

Марка же, наоборот, почему-то переполняло яростное стремление вцепиться в горло тому, кто прервал их беседу – и испортил тихую ночь. Ему было нестерпимо обидно. Бешенство клокотало в каждой клеточке, зубы ныли от желания укусить.

Ставень хрустнул: створки начали открываться.

В комнату чёрной тенью, ночным кошмаром просочился звеРрюга. Мягко спрыгнул на пол.

И завыл дико, захлёбываясь, вой перешёл в булькающий хрип. Марк, не тратя времени на ожидания и размышления, схватил из камина закипающий чайник и, тигриным прыжком приблизившись к окну, обрушил на голову росомахи и чайник, и кипяток. А потом вцепился в горло ошпаренному противнику и стал душить.

Но ярости, угнездившейся в Марке, было этого мало, – не отдавая себе отчёта, в том, что делает, он вцепился звеРрюге в ухо зубами, с наслаждением чувствуя, как сминается под сомкнутыми клыками хрящ, рвутся сосуды, брызгая горячей кровью.

– Хва-а-а… а-а…а…ы…ы… – достаточно внятно прохрипел звеРрюга, на глазах превращаясь из росомашьей ипостаси во вполне людскую.

Марк почувствовал, как Илса пытается его оттащить.

– Марк, ты его сейчас прикончишь! А ты его и так победил! Он твой! – кричала она. – Он тебе живой нужен! Вспомни, что тебе Диса говорила!!!

На волне боевого азарта не вполне понимая, зачем ему сдался живой звеРрюга, когда его можно убить и съесть, Марк, нехотя, но всё-таки выпустил добычу.

ЗвеРрюга лежал на полу у его ног и тихо хрипел, пытаясь отдышаться.

А Марк брезгливо выплёвывал шерстинки, прилипшие к языку. Чувствовал он себя странно. "Майк Тайсон отдыхает… " – подумал он, остывая. – "Не побиться ли и мне, в числе прочих, за почётный титул Царя Царей, тьфу ты, ЗвеРря ЗвеРрей? Шансы неплохие".

* * *

– Что мне теперь с ним делать? – сердито спросил Марк, отплевавшись.

– Можешь его спрашивать, – он будет отвечать. Теперь он тебе подчиняется. Можешь послать его в булочную. Он пойдёт. Но свежих булочек в итоге не гарантирую.

Илса плотно затворила ставень и раму, предварительно убедившись, что ночной гость был один и на карнизе окна никто не скучает. Зажгла лампу и поставила на столе. После сумрака свет показался необычайно ярким.

– Можешь поселиться в его логове. И он тебя не тронет. О-о, кстати: прикажи ему на меня не нападать. На всякий случай. Я же его не побеждала.

– Первое: эту девушку ты не трогаешь! – послушно скомандовал Марк. – Второе: ты шёл по моему следу или случайно на нас напал?

– Шлучайно… – проскулил звеРрюга.

– Артефакт у вас?

– Не жнаю.

– Росомахи убили оленей?

– Не росомахи. Больно. Плохо. Уй-й-й…

Сейчас он казался нестрашным. Даже жалким. Просто вонючим, – а отнюдь не вонючим омерзительно. Исчез тот затягивающий, парализующий жертву ужас, которым от него веяло сначала.

– Мне его связать? – спросил Марк у Илсы.

Та пожала плечами.

– Не надо, мне кажется. Ему и без того мерзко.

Со звеРрюгой, распростёртым на полу, действительно происходило что-то странное. Он заскулил и начал превращаться: то в росомаху, то в человека, то снова в росомаху. Видно было, что делает он это помимо собственной воли, и превращения идут очень болезненно. Кривые лапы росомахи скребли пол, человек бился в судорогах, затихая и снова дёргаясь. Шерсть покрывала его, но пятнами, звериные когти проступали на человеческих пальцах, росомашья морда оборачивалась искажённым страданием лицом – и снова становилась звериной.

Марка затошнило от зрелища, он поискал взглядом, чем бы его остановить – увидел кувшин для умывания, стоящий рядом с тазиком. И окатил бедолагу ещё раз, но теперь не кипятком, а холодной водой.

ЗвеРрюга тоненько взвизгнул и затих. В росомашьем облике.

– Что это было? – тоскливо спросил Марк. – Мне достался припадочный экземпляр? Или они все такие трепетные?

– Не знаю… – Илса присела около звеРрюги, погладила мокрую голову.

– Смотри, руку откусит! – предупредил Марк. – Потом не жалуйся.

Росомаха открыл мутные глаза, довольно злобно посмотрел на полярную лисичку. С усилием перевёл взгляд на Марка. Злоба сменилась отчаянием и мольбой.

– Мне кажется, ему будет легче, если ты его погладишь, – задумчиво сказала Илса, подхватила кувшин, потрясла, убедилась, что вода ещё осталась – и отправилась мыть руки.

Марк задумался.

– Ладно, – нехотя согласился он. – Только ты мне на руки потом польёшь.

– Хорошо.

Марк не без внутреннего сопротивления положил руку на мокрую голову звеРрюги. Глаза у того блаженно закрылись – под рукой Марка он в одно мгновение превратился в измождённого человечка и, тяжело вздыхая, заснул прямо на залитом водою полу.

– Час от часу не легче! – ошарашено пробормотал Марк. – Вот и делай добро после этого… Он теперь будет посреди комнаты в луже спать? Илса, у тебя швабра с тряпкой есть?

– Найду, – пообещала Илса. – Иди, полью, как договаривались.

– Рано. Надо что-то с этим решить.

Илса, картинно растопырив чистые ладошки, несколько раз обошла спящего звеРрюгу. Смешливость вернулась к ней в полном объёме.

Лукаво блестя глазами, она предложила:

– Давай его к камину перетащим, пусть там спит. Заодно немножко просохнет. Только я перчатки надену – не хочется мне вымытые руки пачкать. А ты потом пол подотрёшь.

Перчатки, как обычно неуловимо, возникли на её руках.

– А почему ты руки мыла, а не сразу перчатками украсилась? – заинтересовался Марк.

– Но ведь тогда они наделись бы на грязные руки! – возмутилась Илса.

– Но ведь ты могла нацепить их и перед тем, как гладить этого, мокрой псиной воняющего, гражданина! – не сдавался Марк

– Я не сообразила, – виновато призналась Илса. – Растерялась, знаешь ли…

Она принесла из прихожей и расстелила перед камином коврик. Марк перетащил на него мертвецки спящего звеРрюгу. Илса накрыла росомаху сверху какой-то драной подстилкой и подбросила дров в камин, чтобы тепла было больше.

Дрова разгорелись, пламя весело заплясало на поленьях. И сильнее запахло мокрым зверем.

Илса недовольно сморщила носик и кинула в камин несколько ароматических горошин. Терпкие благовония мешались с запахом грязной шерсти, создавая причудливую смесь, бьющую в нос не хуже нюхательной соли.

– Ничего, – постарался утешить лисичку Марк, вытирающий тряпкой лужу на полу, – камин хорошо топится. Скоро наш припадочный подсохнет, а воздух проветрится. Чувствуешь, как по полу тянет? От окна к камину? С печкой не так, с ней теплее, и сквозняки меньше гуляют.

Общими усилиями они вернули комнате подобие прежнего уюта.

Илса заново налила и повесила чайник.

– Принеси мне, пожалуйста, кресло из соседней комнаты, – попросила она Марка, закончив поливать ему на руки. – Сил уж не осталось. Хочу сидеть у камина, поставив ноги на скамеечку, и смотреть на огонь.

– Как скажете, леди, – галантно отозвался Марк, вытираясь расшитым полотенцем. – Можете не ограничивать полёт воображения, и поставить ноги на звеРрюгу. Это будет ещё забавнее.

– Ну уж нет! – фыркнула Илса. – Он ещё не высох!

Марк пошёл за креслом.

Вторая комната оказалась вполне себе дамским будуаром, с кроватью под балдахином и туалетным столиком с высоченным зеркалом, около которого искомое кресло и обитало.

"Спальня принцессы!" – фыркнул про себя Марк при виде балдахина. Здесь окно тоже было закрыто, но узоры, прорезанные в ставнях, были другими: стайка хохлатых птиц качалась на заснеженных ветвях рябины. И снова Марк подивился искусной работе резчика.

Илса, как и обещала, уютно устроилась в кресле. К радости Марка она снова была в домашнем, а почему это было так важно для него – Марк не смог бы объяснить никому, даже себе. Просто так было лучше.

Идиллию немного нарушал спящий звеРрюга, но, с другой стороны, он вполне мог сойти за местный колорит, этакую собаку Баскервилей перед камином Шерлока Холмса.

Марк устроился в своём кресле, на мгновение прикрыл глаза. Он хотел проверить ощущение, которое у него возникло после схватки с росомахой: нежданно – негаданно запахи стали восприниматься острее. Боевой пыл давно угас, а ощущение осталось. Вот и сейчас, смолистый запах дров мешался с ароматами, добавленными в огонь Илсой, вплетался в струю звериной вони росомахи. Но эти запахи не заглушали более тонких: ломтиков яблока на столе, нагретого металла чайника в камине. Марк открыл глаза. Чихнул.

– Я, похоже, неуклонно зверею… – задумчиво сообщил он. – Не к добру.

– Зато зверРюгу ты, похоже, в человеческий облик возвращаешь… – откликнулась Илса. – Это тоже страшно. И странно.

– Ты думаешь, это я на него повлиял? – заинтересовался Марк. – От меня его так заколбасило?

– Если ты про его превращения – то да. У меня было чувство, что его рвёт на части: в звериную и в человечью стороны. С одной стороны Безумие ЗвеРры, с другой – ты. Может быть, и Гиса ты смог бы вытащить…

– И лечил он золотушных возложением королевских рук своих… – процедил Марк. – Не хочу. Я не знаю, что с этим-то дурно пахнущим сокровищем делать. Все вопросы к звеРрюгам у меня куда-то исчезли. Он теперь постоянно за мной таскаться будет?

– Как ты ему скажешь, так и будет.

– Уф, это радует. А кормить его я обязан?

– Скорее, он тебя прокормит при нужде.

– Цыплят из курятника начнёт таскать?

Илса только фыркнула.

Во входную дверь кто-то аккуратно постучал.

– Странно… – удивилась, поднимаясь, Илса. – Я, вообще-то, не жду никого. Надо было лампу погасить…

– Давай я под кровать спрячусь, – предложил развеселившийся Марк. – Вместе со звеРрюгой. Чтобы кавалера не спугнуть.

– Илса, открой, это я, – прозвучал знакомый голос из-за двери. – Извини, что ночью.

– Эх, надо было под кровать… – вздохнул Марк, услышав его.

В комнату вошла Диса. Резко остановилась, увидев Марка в кресле. Принюхалась – совсем по лисьи. Спящий росомаха благоухал по-прежнему.

– А мы тут чайком балуемся, – объяснил ей Марк. – Или что тут у вас пьют? В общем, ранний завтрак. Присоединишься?

Илса молча вошла в комнату, снова села в своё кресло. Было видно, что неожиданный визит чернобурки её совершенно не обрадовал.

– В ЗвеРре удивительно бурная светская жизнь по ночам, – заметил Марк, поправляя кочергой дрова в камине. – Особенно учитывая её климат и население.

Диса постояла, разглядывая троицу у камина, потом приняла какое-то решение и присела у круглого стола. Серебристо-чёрная курточка исчезла.

– Если есть что пить – наливай. А что за оборванца вы пригрели?

– Это не оборванец. Это первоклассный звеРрюга, побеждённый в честном бою по твоему совету.

Полярная лисичка кинула в чайник горсть каких-то травок и устранилась от дальнейших дел.

Марк взял на себя роль радушного хозяина, не спеша, достал из буфета чашки, из камина чайник и принялся разливать ароматный кипяток. Илса, нахохлившись, сидела в кресле и слегка покачивала туфелькой.

Первую чашку травяного чая Марк подал ей и тихонько, чтобы Диса не заметила, подмигнул.

Вторую поставил перед Дисой.

– А теперь расскажи мне, как пользоваться этой победой. У тебя опыт побогаче.

– О чем это ты?

– О ласках, конечно. Я видел тебя и твоего друга. И зубры рассказали мне правду. Где документы из библиотеки, которые вынесли вы с Гисом? – Марк говорил жёстко, не давая Дисе опомниться и обвинить полярную лисичку в раскрытии тайн.

– Я не… – начала Диса.

– Диса, я сидел в засаде у Оленьего Двора с вечера. Всю ночь, до рассвета. Я был в библиотеке. И ты сама мне рассказала, как побеждают звеРрюг, никто тебя за язык не тянул. Бумаги там, в логове Гиса? В подвалах Двора? Самое время их забрать. Допивай травяную микстуру, и пойдём. Возможно, свежим взглядом я найду там какую-то зацепку, которую вы пропустили. Пока твои ласки-убийцы шныряют по городу, самое время побродить по подвалам.

Диса нахмурилась.

– Думай быстрее, – давил Марк. – Для телохранителя ты слишком задумчива. И учти, что если я молчу про ваши лисьи проделки в склепе у волков, то это не значит, что я про них забыл или ничего не понял.

– А что ты тут вообще делаешь? – попыталась перевести стрелки Диса. – В такую пору?

Было видно, что ей ужасно не хочется идти в подвалы Оленьего Двора.

– Я наделён полномочиями входить в любой дом ЗвеРры в любое время суток, – объяснил ей Марк. – Как Полярная Звезда всея ЗвеРры. Вот и хожу-брожу. ЗвеРрюг притягиваю. Таких вот.

Росомаха проснулся, поднял голову. Нацелился взглядом на чернобурку.

– Пока – не трогать, – предупредил его Марк. – С нами пойдёшь, понял?

ЗвеРрюга кивнул. Сел, зевая.

– А теперь скажи, зачем ты сюда ночью пришла?

– Ниса вышивает, как помешанная. А мне тоскливо. Ну пошли, раз решил. Илса, ты с нами?

– Ага, прогуляюсь. Давно мечтала посмотреть на подвалы Хранителей.

– Было бы на что смотреть… – скривилась Диса.

* * *

По дороге к логову безумного лиса Марк заметил, что мёрзнет меньше, чем в предыдущие ночи. Это настораживало. Хотелось верить, что причиной тому – приятный вечер у камина и полный желудок, а не схватка с росомахой и полное озверение, как её логический итог.

ЗвеРрюга семенил рядом с Марком, в зверином облике. Как верная овчарка, разве что косолапая и приземистая, больше похожая на недоразвитого медведя.

Илса шла с той же стороны, что и росомаха. Она о чём-то крепко задумалась и тихонько улыбалась своим думам. Диса держалась на расстоянии. И делала вид, что всё идёт именно так, как она хотела.

Марк её не разубеждал: раз появился шанс добраться до бумаг из библиотеки, надо было воспользоваться им незамедлительно, пока чернобурая красавица в нужном настроении. Ведь попасть в берлогу мёртвого Гиса без её помощи было практически невозможно.