Текст книги "Охотники за магией"

Автор книги: Юлия Галанина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

Глава девятнадцатая
БОЙ

Бой должен был начаться в Час Орла, но уже в Час Росомахи около помоста на рынке было не протолкнуться.

Я еле пробилась в Ряхину палатку, стоявшую за веревочным ограждением с одной стороны помоста, в то время как палатка помощника мясника была с другой стороны.

В толпе вовсю заключали пари на результаты боя, принимали ставки. Народ подкреплялся в рыночных забегаловках.

Ряха неторопливо разминался в палатке. Когда я просочилась к нему вовнутрь, он тщательно стянул завязки полога, закупоривая её наглухо, чтобы до начала боя никто ничего не увидел.

– Ряха, тебе не страшно? – спросила я вместо приветствия, чтобы его подбодрить.

– Когда тебя в этой штуке увидел – страшно, – поддел пальцем мою прекрасную вуаль Ряха. – Что за мухозаслон?

– Сам ты это самое! – обиделась я, снимая шляпку. – Каждый себя украшает, как может. Ты плавки шьешь, я – вуали.

– Ты, главное, не врежься куда-нибудь, когда в этом украшении идешь, – посоветовал Ряха. – Второй фонарь посадишь.

– Ты бы о фонарях вообще помалкивал! Из-за твоей зазнобы пришлось прекрасную ткань на вуаль порезать. Так что лучше восхищайся тем, что получилось!

– А я и говорю – прекрасная защита от насекомых, – восхитился Ряха. – И дышать, опять же, можно. Ты мне по спине ещё раз настойкой пройдись. А потом надо маслом кожу смазать.

Я подкрасила его ореховой настойкой, стараясь, чтобы Ряха выглядел по-настоящему загоревшим. Потом намазала маслом.

Ряха стал похож на ожившую бронзовую статую.

– Теперь ты блестишь, как новенький! – сообщила я. – Что еще делать?

– Отвернуться, – велел Ряха. – Я переоденусь.

Пока он натягивал свои сногсшибательные плавки, я пыталась в щелочку рассмотреть, что делается на улице.

– Похоже, народу сегодня собралось, как никогда, – сообщила я. – Такой толпы я и не упомню.

– Ещё подойдут, – буркнул Ряха. – Всем охота поглядеть, как этот красавец меня свалит.

– Но он же тебя не свалит! – возмущенно возразила я.

– Об этом знаем мы с тобой и это наша тайна, – сказал Ряха.

– Нет, ещё Профессор знает, – сообщила я, – он на твою победу поставил.

– Правда? – удивился Ряха. – Приятно. Он толковый мужик, я его уважаю. Готово.

– Это точно, – согласилась я и повернулась к Ряхе.

Теперь Ряха, почему-то, еще больше походил на статую. Может быть потому, что лицо его окаменело.

– Спасибо за помощь, – сказал он. – Иди. Я перед боем один должен побыть. Подойди к мужику с повязкой – он тебя на хорошее место посадит.

– Угу, – кивнула я, надевая шляпку.

Выбралась из палатки, огляделась в поисках вышеназванного типа с повязкой и увидела всё наше представительство в полном составе, чинно сидящее в первом ряду (включая Копчёного на руках у Льда).

Профессор, завидев меня, призывно помахал рукой.

– Душа моя, мы здесь!

А вот Янтарного нигде не было видно… Похоже, сильно обиделся. И вторая зазноба Ряхи отсутствовала. Как ему удалось их развести, интересно знать? Ведь весь городок о бое судачит?

– Как вам удалось такие хорошие места занять? – полюбопытствовала я. – Тут же с утра народу – не протолкнуться?

– Ну так мы тоже кое-что умеем, – гордо ответил Град. – Не один твой легионер в Отстойнике уважением пользуется. Только мы головой берём, а не мускулами.

– Да-да-да-да-да-да-да… – ехидно согласилась я. – Исключительно головой. А кота зачем приволокли?

– Котик захотел посмотреть, – объяснил Лёд, вчера решительно объявивший себя здоровым. – Да, мой золотой?

Копчёный, сжатый руками Льда, на мир взирал весьма кисло.

– По-моему, он у тебя готов променять это горячащее кровь зрелище на маленькую миску рыбьих потрохов, – сказала я, усаживаясь между Льдом и Рассветом. – Как вам моя вуаль?

– М-м-м-м… – замялся Лёд. – Впечатлительно, я так бы сказал.

– Говори – сногсшибательно, – велел ему Рассвет. – Ты знаешь, сколько она на эту тряпку моих чернил извела? Самых дорогих причем.

– Я вообще не понимаю, за какие грехи меня Медбрат покарал! – возмутилась я. – Сижу в какой-то дыре на краю света, практику прохожу, драя жирные сковородки, общаюсь с людьми, ну совершенно не способными оценить красоту и изящество!

– Душенька, садись около меня, – ввернул с края скамьи Град. – Я способен оценить и красоту, и изящество, и эту тряпочку на твоей шляпе. Это они ничего не смыслят.

– Это не тряпочка, это вуаль, – твердо сказала я. – Скоро начнут?

– Четверть часа осталось, – сообщил Профессор.

Вокруг помоста уже волновалось людское море. Люди сидели на крышах зданий, окружающих рыночную площадь, на деревьях. Несколько мальчишек умудрились забраться на щит с указами и гороскопами.

Напротив нас, с другой стороны помоста, павой сидела владелица кабачка, из-за которой всё разгорелось. И с ненавистью смотрела на мою экстравагантную шляпку.

– Один человек твои труды точно оценил, – шепнул мне Лёд на ухо. – В народе шепчутся, что ваши с Ряхой приседания так напугали впечатлительную даму, что она захлопнула свое сердце перед помощником мясника и решила остаться верной исключительно Ряхе.

– А откуда народ с такой легкостью читает помыслы её сердца? – шепнула я в ответ. – Может быть всё это слухи, распускаемые теми, кто принимает ставки?

– Ну вот, я ей о любви, она опять о деньгах, – фыркнул Лёд.

Исступленно ждущая боя толпа заполнила даже главную дорогу городка, огибающую рыночную площадь.

Я увидела, как по ней, с трудом очищая себе путь, движутся запылённые всадники, явно направляясь к Горе. Вооруженные. Похоже, чужие.

– Это кто? – ткнула я локтем Льда.

– Медбрат его знает, – задумчиво сказал Лёд, глядя, как людской поток обтекает коней со всех сторон. – Не наши, вроде как… А чьи тогда, спрашивается? Очень интересно…

В этот момент на помост вышел помощник мясника.

Не-ет, плавки у Ряхи были однозначно шикарнее. Хотя в целом, смотрелся он хорошо. Под восторженный вой помощник мясника вальяжно прошёлся по краю помоста, приветствуя своих поклонников. Дамы задыхались от восторга.

– Ты теперь знаток всех этих дел, – заявил Рассвет. – Как, по-твоему, он в хорошей форме?

– В отличной, – сказала я. – Но Ряха его побьет. Хоть бы уже вышел.

И Ряха, прямо как по заказу, появился на помосте.

С глубоким пристрастием заявляю, – он был куда лучше.

Громадный, но лёгкий. Подобранный. Настороженный. Темный тон кожи сделал его рельефнее, суше.

Вальяжный помощник мясника рядом с ним выглядел каким-то раздутым, лишенным чёткости, большим, но рыхлым.

В Ряхе же не было ничего лишнего, как нет вычурных деталей в боевом, а не парадном оружии.

– Мало я поставил, – буркнул Профессор. – Тут и без боя всё ясно.

Ряха тоже прошёлся по помосту, давая возможность зрителям осмотреть себя со всех сторон.

– Хорошо идёт, – заметил Лёд. – Многообещающе.

– Без нашей настойки он бы так хорошо не выглядел, – гордо сказала я.

– Так это не загар? – удивился Рассвет.

– Конечно загар, – не моргнув глазом, сказала я. – Ореховый. Вопрос же как стоял: помощник мясника – красавец, вот слабое дамское сердце и не устояло, Ряха наглядно и показал, кто красавец, а кто так, колбаса варёная.

– И почему ты обо мне никогда таких приятных слов не говоришь? – ухмыльнулся Лёд. – Всё о нём, да о нём.

– Потому что ты приворотное зелье кучеру споил, – объяснила я. – Забыл? С него и спрашивай.

Зрители уже достаточно насмотрелись на соперников, пора было и за дело браться.

По третьему сигналу гонга бойцы должны были сойтись, и драться до тех пор, пока один не рухнет и запросит пощады.

Первый раз ударили колотушкой о звучный медный диск. Благостное настроение зрителей исчезло, все застыли, ожидая следующего сигнала. Бойцы разошлись в противоположные концы помоста. Замерли.

Второй гонг.

Стало тихо. Я оглянулась: замерло всё. Лишь по дороге, извивами взбирающейся на Гору к замку, двигались всадники. Они почти достигли ворот.

Третий гонг.

Вот лично я – ну ничего не поняла. Всё как-то быстро совершилось. Только что Ряха был на краю площадки. И вдруг он оказался на стороне соперника. Простым, но эффективным движением отправил его в долгий полёт с помоста.

Это было что угодно, только не бой: до боя Ряха просто не снизошёл.

Помощник мясника упал в толпу. Помятые, но обрадовавшиеся зрители дружными усилиями взгромоздили его обратно.

Но ненадолго.

Ряха опять вроде бы ничего не делал: так бить и я могу, – но только снова помощника мясника снесло с помоста. Похоже, выводы он сделал верные, поэтому попыткам зрителей вновь поставить его под Ряхин кулак помощник мясника резко воспротивился и к разочарованию окружающих признал свое поражение, так и не поднимаясь на помост.

Ряха и бровью не шевельнул – весь вид его показывал, что он и не дрался ещё, так, место расчищал.

В сторону своей ветреной зазнобы хитрый Ряха даже не смотрел.

Он стоял на помосте гордый, одинокий, победительный и печальный…

И практически всем дамам, находящимся на площади, было жалко его до слёз, так и хотелось отогреть сердце несчастного воина, замороженное коварной владелицей кабачка. Я даже вуаль откинула, чтобы оценить это зрелище во всей красе.

Совершая круг почёта по помосту и оказавшись неподалеку от нашей скамьи, Ряха подмигнул мне, на мгновение вырываясь из тщательно созданного образа.

Но развлечения на этом не закончились.

Не успел распорядитель официально объявить о Ряхиной победе, откуда ни возьмись появился начальник Службы Надзора за Порядком, в сопровождении целого отряда своих подчинённых, которые материализовались со всех сторон помоста. Чтобы Ряху арестовать.

– Душенька, подержи котика, – сунул мне Копчёного Лёд и исчез.

Испарился и Град.

Ряха, не испытывая никакого почтения к Службе Надзора за Порядком, не стал ждать, пока его возьмут, и тигриным прыжком покинул место боя. Толпа на рыночной площади стала напоминать бушующее море. Ряха скрылся в нём с головой.

Я вскочила на скамью и вертела головой во все стороны, пытаясь высмотреть, что же там делается, схватили или обошлось.

Потеряв голову от беспокойства, так сжимала Копчёного, что он, наконец, не выдержал и взревел дурным голосом.

На скамье стояла не я одна, – практически никто не остался сидеть, все старались встать повыше, чтобы лучше было видно.

– Не бойся, – сказал Рассвет, стоящий рядом. – Нам в который раз повезло, что начальник Службы Надзора за Порядком – дурак, хоть и деятельный. Кто же так захватывает? Позёр!

Меня его слова не особенно подбодрили, я растерянно оглянулась – и увидела, что Профессор один из немногих сидит, где сидел, спокойно и даже задумчиво постукивает себя ладонью по колену.

В этот миг, перекрывая гомон взволнованной толпы, над площадью разнесся разбойничий посвист, поднявший в воздух всех окрестных птиц, и так растревоженных всей этой суматохой.

– Нам пора домой, – поднялся Профессор. – Душа моя, опусти вуаль, – нос на солнце обгорит.

* * *

Мы выскользнули из толпы, как кусочки мыла из тазика, переполненного мыльной пеной.

Шли в представительство молча: Профессор весь ушёл в себя, и мы с Рассветом понимали, что в такое время спрашивать его бесполезно и вообще лучше помолчать, давая возможность впечатлениям немного улечься в голове.

Копчёный (которого мы явно перекармливали во время обедов и ужинов) все руки мне оттянул, пока я не догадалась отдать его Рассвету.

В голове был полный сумбур: где Град, где Лёд, куда скрылся Ряха, он ведь сейчас в одних плавках, какой кошмар… Если его попытались взять после боя, значит ли это, что в гарнизоне его тоже ждут? И значит ли это, что начальник Службы Надзора поставил на Ряхину победу? Или он, наоборот, поставил на победу мясника, поэтому разнервничался и не стал ждать, пока Ряха хоть штаны наденет?

Что же теперь Ряхе делать? Куда можно сбежать из Отстойника? Две дороги через два проходимых перевала перекрыты заставами именно там, где иначе не пройти. В гавани все суда на приколе: штормит.

Может быть, наши его в представительство приведут? Его можно спрятать в подвалах точно так же, как укрыли мы от обысков зерно… Но разрешит ли Профессор, он отвечает за всё представительство, за его работу здесь, за соль, без которой Ракушке, нашей Ракушке, будет ой как тяжело. Что ему беды какого-то чужого легионера?

От всех этих мыслей у меня виски заломило.

Городок как вымер, видно, все были на площади. Солнце пекло макушку, пыль на дороге поднималась столбом от каждого шага. В наш закуток мостовые не вели, – ведь официально представительство не имело к контрабандным караванам никакого отношения…

Смертельно хотелось быстрее попасть в Огрызок, он маячил впереди своими побитыми башнями и залатанными стенами, как островок прохлады и покоя.

Реял флаг Ракушки над представительством.

«А ведь мы – изгнанники…» – подумала я отчего-то, глядя на флаг.

– Надо было экипаж взять, – выдохнул Рассвет, которому тоже до смерти надоело идти в пыли под палящим солнцем.

Его слова вернули Профессора в наш мир:

– Уже немного, дети мои, – сообщил он бодро. – Смотрите на это всё не так мрачно. Просто кончилась весна, и настало лето.

* * *

Полдень перешёл в послеобеденное время, а потом и вовсе скатился в вечер.

Стало прохладно.

Меня внутри колотило всю мелкой дрожью, никак не могла успокоиться. Просто сидеть – сил не было, бегала по Огрызку и выглядывала на дорогу из разных окон. Чтобы не путаться в юбке, надела легионерский костюм, так и носилась в нём по представительству. Копчёный решил, что это новая игра и скакал за мной, вздыбив хвост.

Профессор поднялся в свой кабинет, который он посещал крайне редко, и раскладывал там на столе какие-то бумаги. Рассвет сидел на подоконнике в приёмной, полускрытый красной шторой, и читал, время от времени поглядывая в окно.

В приёмную представительства выходили две двери, – одна вела в кабинет главы представительства, другая – в кабинет его заместителя. Профессор время от времени выглядывал из своей двери, но Рассвет отрицательно качал головой и он снова исчезал в кабинете.

В Час Дракона появились Лёд и Град.

Мы с Рассветом увидели их одновременно и кинулись к выходу, чуть не столкнувшись на лестнице лбами.

– Что? – выпалила я, открывая дверь.

– Душа моя, не суетись, – попросил Град. – Лучше попить принеси, пожалуйста, в горле дерет – ну и денёк сегодня жаркий, просто лето.

– Что?!

– Да всё нормально. Было бы из-за чего шум поднимать.

Немного успокоившись, я пошла за водой. Если Град сказал «нормально», значит Ряха пока на свободе.

Троицу я нашла на первом этаже в столовом зале. Град и Лёд опустошили кувшин за несколько мгновений.

– Ряха по-прежнему в одних плавках живёт? – спросила я.

– Нет, – улыбнулся Лёд. – Одет уже. Не бойся, с ним всё в порядке. Что-что, но убегает он профессионально, как и дерётся.

– В городе после сегодняшних событий неспокойно, – задумчиво сказал Град. – Надо запереть все двери покрепче, на всякий случай. Пойду проверю…

– Пока он ходит, может, поужинаем? – радостно спросил Лёд. – Нам больше достанется! А где моя радость?

– Да вот же она я! – отозвалась я. – Ослеп?

– Ты радость вредная и корыстная, а я спрашиваю про ласковую и немеркантильную.

– Угу, а еще блохастую и прожорливую, – подтвердила я. – Оно где-то здесь, это сокровище. Под ногами путалось.

– Не любишь ты моего котика, – шумно вздохнул Лёд, вытаскивая Копчёного из-под стола. – Обижаешь всячески.

– Это я-то обижаю?! – возмутилась я. – Да это не котик, это уже кабанчик. Все руки себе оборвала, пока его несла. Ужас мохнатый!

– Легонький, как перышко, совсем заморыш, – покачал растаявшего Копченого на руках Лёд. – Еще бы, при таком драконе на кухне. Кинь – и полетит по ветру.

– Кинь, кинь, слабо? Полетит, как булыжник. А ты, по-моему, ужинать хотел? – уточнила я. – Или мне послышалось? Все говорит о том, что послышалось…

– А я Профессору нажалуюсь! – перешёл к давлению Лёд. – Умру от истощения у дверей его кабинета, и тебе станет стыдно.

– Это через месяц-то? – уточнила я. – Раньше ты никак не истощишься. А за месяц я привыкну к состоянию стыда.

– Можно, пока вы препираетесь, я найду на кухне что-нибудь съедобное и печально съем в одиночестве? – спросил Рассвет. – Вы, похоже, до Часа Выдры не остановитесь.

Но тут в столовый зал быстро вошёл мрачный Град.

– Ужин ненадолго откладывается, – сказал он спокойно. – Душа моя, ты пока иди, подогревать поставь, чтобы не остыло, а нам надо с Профессором потолковать.

Я вышла в коридор, потом остановилась. Греть мне ничего не надо, и так все горячее: в духовке стоит наготове запечённый окорок, только вынь и нарежь. Ради Ряхиного боя такую невыносимую для нашего представительства роскошь организовала. Кто ж знал, что день настолько мерзким получится.

А вот интересно, почему толковать с Профессором идут без меня?

Кипя от возмущения, я кинулась в столовый зал.

В зале было уже пусто. Я побежала по лестнице наверх, в приёмную.

И остановилась на входе в неё.

Град и не думал толковать с Профессором. Он стоял у распахнутого окна приёмной с арбалетом в руках. В двух других окнах застыли Рассвет и Лёд.

Огрызок обстреливали и наши огрызались, как могли.

– И откуда только такую толпу нагнали, – ругнулся сквозь зубы Град, нажимая на спусковой крючок.

Затем отодвинулся в сторону и, прижимаясь спиной к простенку между окнами, принялся накладывать новую стрелу.

– С Горы, – спокойно объяснил ему Профессор, выходя из своего кабинета с небольшой тетрадью в руках. Карманы его балахона были чем-то набиты и оттопыривались. – Гора была обязана оказать всяческую помощь отряду, наделенному столицей такими полномочиями. Вот она и оказывает силами гарнизона.

В окно влетела длинная стрела, пробила алую шелковую штору и застряла в ней, слегка колыхаясь.

– Всё это очень интересно, – прошипел Лёд (именно в его окно влетела стрела), – но, всё-таки, как остановить этот несвоевременный захват нашего разнесчастного Огрызка? Нас слишком мало, чтобы на равных участвовать в развлечениях Горы.

– Никак, – бодро откликнулся Профессор.

Осторожно минуя простреливаемые зоны, он по стеночке подобрался к четвертому, свободному окну и аккуратно выглянул из него.

– Похоже, сейчас начнут. Дверь под нами удобнее всего выбивать, поэтому и лезут здесь. Осторожно, мальчики, там лучники подтягиваются, будут окна контролировать, чтобы мы не мешали. Хоть и знают, что нас раз-два и обчёлся, а всё-таки существует инструкция, и при столичных гостях она будет соблюдаться неукоснительно.

Я стала прикидывать, а не вернуться ли мне в кухонный подвал от греха подальше, сделала шажок назад, но была обнаружена Профессором.

– А-а, душа моя? – углядел он меня в темноте лестничной площадки. – Стой, где стоишь, к нам не подходи, опасно. Это за тобой явились. Тот самый отряд охотников. Помнишь, по рыночной площади всадники проезжали? Это они.

Вот теперь я действительно с места бы не тронулась: у меня ноги отнялись от такой новости.

Я как-то свыклась с мыслью, что да, ищут, да, убить, – но всё это когда-нибудь потом. А оказывается – вот оно. Сейчас. И ни мгновением позже. Идёт штурм представительства. Отряд побывал на Горе, получил подкрепление в местном гарнизоне и приступил к выполнению задачи. И всё это буднично-буднично, без фейерверка. Просто и негромко. Неинтересно.

Скручивающий до тошноты ужас – вот и всё, что осталось внутри меня. Наверное, такой же ужас испытывал привязанный к креслу Ветер, когда Ряха зажег бумаги вокруг него.

– А откуда они узнали, что я здесь? – жалобно выдавила я.

– В Отстойнике всё про всех знают, – утешил меня Профессор. – Только ты подходишь под описание, которое, наверняка, имеют охотники. А Гора и рада случаю второй раз разрушить представительство. Это дипломатия, душа моя.

– У меня стрелы кончаются, – предупредил Град, методично посылая одну за одной толстые, короткие арбалетные стрелы.

Нашим и без того многострадальным шторам теперь пришёл окончательный конец: с таким количеством дыр из них теперь ничего нельзя было сделать.

– И тылы наши тоже щупают… – задумчиво сказал Рассвет, стреляя медленнее, чем Град, но не менее размеренно. – Через окно Пушистой легко попасть.

– Тот сектор я перекрыл, – отозвался Град. – Даже если попадут в здание, пробиться сюда не смогут. И через внутренний двор тоже – таран через ограду не перетащишь, а ворота им до пришествия Медбрата не открыть. Самая уязвимая точка здесь, когда Огрызок восстанавливали – официальный вход в представительство пришлось сделать слабо укреплённым. В дипломатических, как обычно, целях. А я ведь говорил, что ничего хорошего из этого не выйдет!

– Чуть-чуть потерпите, мальчики, – Профессор ещё раз выглянул в окно. – Они ждут, когда стемнеет.

– А что сегодня на ужин? – спросил Лёд.

– Мясо запечённое… – тоскливо отозвалась я. – В честь Ряхиного боя. С чесноком и травами.

– Эх, – вздохнул Лёд. – Такой ужин обломили…

Закатное солнце освещало косыми лучами окна приёмной… Вот в моей комнате окно выходило на запад, там сейчас было наверняка светлее, чем днем. Но теперь моя комната была так же недоступна, как Ракушка.

– Всё, пора.

Профессор раскрыл свою тетрадочку и, пользуясь последним лучом заходящего солнца (ну или предпоследним…), прочел из неё пару предложений ничем не примечательного содержания.

Стена огня, вставшая за окном, отрезала нас от окружающего мира. Полыхнуло так, что загорались в полете стрелы, пущенные с той стороны. Пылая, они втыкались в ковер на полу приёмной.

– А это заклинание я сам сделал, – скромно пояснил Профессор. – Из нескольких. Душа моя, ты где?

– Здесь… – пискнула я.

Профессор, явно рисуясь, картинно зажёг фонарь от горящей стрелы. Вышел с ним на лестничную площадку.

– Мальчики, ужинать, – велел он. – Мясо подгорит.

Схватил меня за руку и сказал:

– А мы бежим, надо всё делать быстро.

И мы понеслись по лестницам и переходам вверх и вверх, пока не выбрались на башню, с которой я увидела драконов.

Теперь, в темноте, зрелище с неё открывалось не менее впечатляющее. Представительство окружало кольцо огня, прямо как в моем сне. Над башней свистел холодный ветер, прорвавшийся сюда с гор. Он раздувал пламя, делал его косматым, расчесывал невидимыми пальцами, словно гриву огненного зверя.

– Ещё чуть-чуть – и огонь спадёт. Они продолжат штурм, – торопливо говорил Профессор. – Уходи в склады. Там, в третьей усадьбе по другую сторону от места, где мы тушили пожар, твой легионер. Запомни, третьи ворота дальше по улице. Бегите с ним из Отстойника. Поняла?

– А собаки? – взвыла я.

– Ах да, чуть не забыл.

Профессор, поставил фонарь, вынул из кармана склянку и обрызгал меня от макушки до пят какой-то вонючестью.

– Собаки пропустят, – сказал он. – Всё, пошла!

И он снова зачитал пару слов из волшебной тетрадки.

Не успела я и ахнуть, как обнаружила, что лечу с башни, словно меня из катапульты запустили. Чем уж мне там Профессор ускорение придал, непонятно, но только попа ныла, как от хорошего пинка. Кривая траектория моего полета заканчивалась на середине Гадючки.

В неё, в Гадючку, я и плюхнулась. Учитывая высоту башни и скорость полета – на удивление удачно. Если бы я просто кинулась с башни вниз, разбилась о камни двора, не долетев даже до берега. И тут, видно, без магии не обошлось, ну и Профессор…

Вода была холодная, я вынырнула, отплевываясь, и быстрое течение понесло меня прочь от пылающего представительства.

И в самый неподходящий момент я вдруг мрачно подумала: «А может быть, я была недостаточно хозяйственной? Невкусно готовила, плохо убиралась? А вдруг у деликатного Профессора это такой обычай: топить нерадивых практиканток в речке, а потом заявки в Ракушку на новых отправлять. Это же очень экономно получается. Почему я никого не знаю, кто бы вернулся из Отстойника после практики?»

* * *

Чтобы попасть в район складов, минуя центр городка, мне пришлось сделать порядочный крюк.

Мокрая, несчастная, с прилипшими ко лбу волосами и обвисшим хвостом, я жалась у заборов, пробираясь по улочкам в нужное мне место. И думала, что делаю это зря: вся та вонь, которой меня облил Профессор, благополучно смылась в воде и за свою меня теперь примут лишь потерпевшие кораблекрушение крысы.

Напуганный сегодняшними событиями Отстойник на пожар представительства реагировал очень сдержанно, народ сидел за семью запорами и нос на улицу не казал.

Я уже почти добралась до складов, как услышала позади себя цокот копыт. Холодея, обернулась. Меня нагонял всадник. Один из тех, что проехали мимо рынка этим утром. После слов Профессора я вспомнила их всех. Конь всадника показался мне нереально громадным.

Я побежала. Удары копыт о мостовую отдавались у меня в голове так гулко, что хотелось прижать ладони к ушам, только бы не слышать этого грохота. Придавленная новостью о том, что меня всё-таки нашли, оглушенная при падении в воду, мокрая, я слабо соображала, что делать, как уйти от конного. Просто неслась по пустой улице, ни на что не надеясь.

Всадник понял, что никуда я не денусь, и просто решил смять меня конём, не прибегая к более сложным действиям.

Я понимала, что так мне не спастись, – но продолжала бежать. И отчаянным усилием всё-таки добежала до территории складов Отстойника.

Словно вынырнув из темноты, по улице навстречу мне неслась лавина молчаливых чёрных псов. Так много я их никогда не видела. Всё, что я могла сделать: зажмурилась на бегу. Ну и, конечно, сразу же обо что-то запнулась и растянулась плашмя на мостовой, ободрав колени.

Собаки обтекали меня с двух сторон, словно речной поток – остров. И смыкались за мной снова.

Они так и не издали ни звука, ни когда остановили коня, ни когда сняли с него всадника.

Я с трудом поднялась, сил хватило лишь на то, чтобы сесть. Посмотрела через плечо на то, что осталось от моего преследователя, и меня замутило. Всадник был уже мёртв, конь еще нет, но его рвали на части живым.

Беспросветный ужас, поселившийся в душе этим вечером, заполонил меня всю. Я сидела на мостовой, стиснутая с двух сторон двумя серыми лентами каменных оград, прикрытая сверху равнодушным небом и тихонько подвывала, оплакивая всё на свете, начиная с себя.

Рядом сел один из этих громадных черных псов, обнюхал меня, тыкая холодным носом, и вдруг начал вылизывать мне лицо, стирая шершавым языком катящиеся слёзы. Язык у него был тёплый.

Остальные псы пировали за моей спиной.

Потом я всё-таки заставила себя встать. Черный пёс вильнул слегка хвостом и отправился по своим делам.

Хромая, я пошла дальше.

Вот та улица, вот забор, на котором я сидела. Вот ворота, из которых мы по доскам выкатывали наш экипаж.

Ага. Первые наглухо закрытые ворота по противоположной стороне.

Вторые. А вон, похоже, третьи.

– Стой, стреляю! – раздалось сверху из укрепления над воротами.

Знакомый голос…

Ох, пора определяться с его монархической просьбой. Придется согласиться.

– Ряха! – закричала я, поднимая голову. – Спасай сестру своей королевы!