Текст книги "Таймири (СИ)"

Автор книги: Юлия Власова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 27 страниц)

21. Об угнетении и превосходстве

Сэй-Тэнь сидела на мраморном бордюре фонтана, и мысли в ее голове блуждали отнюдь не радостные.

«Куда бы ты ни пошел, повсюду встречаешь себя. В людях – себя, в природе – себя. Куда ни взгляни, везде твое собственное отражение. Ну, сбежала я из столицы. Ну, добралась до мастерской счастья. А что толку-то? Счастье не в мастерских искать надо. Оно следует тенью за мной по пятам и всякий раз, стоит мне обернуться, ныряет за угол. Как же плохо мне! Как плохо! Словно вырвали из груди сердце, словно я не я…»

Вокруг безмятежно бормотали фонтаны, одни – невысокие и беспечные, другие – статные и важные. Как будто на званом вечере собрались – не умолкали ни на минуту. И вдруг посреди этого шепота-шелеста – голос! Не то голос, не то звон стеклянных колокольчиков:

– Свет мой, о чем грустишь?

Сэй-Тэнь даже оборачиваться не стала. Догадалась, что это ее неуловимое счастье колокольчиками прозвенело. Больше на его удочку она не попадется. Пусть себе звенит, пусть ласковыми именами называет. Глядишь, еще утешать научится.

– Невосполнимая потеря часто только кажется невосполнимой, – участливо заметил обладатель дивного голоса. – Но стоит отвлечься…

– Поверьте, я слыхала подобное много раз. Словами горю не поможешь, – с раздражением ответила Сэй-Тэнь и поднялась, чтобы уйти. Как она вообще забрела в этот диковинный зал?

– Не спеши. Куда бы ты сейчас ни пошла, ты всегда будешь оставаться на месте, – прожурчало у нее за спиной. Надо же, какой уверенный!

Ей страшно захотелось развернуться, гневно глянуть в глаза того-кто-сидит-в-фонтане и, по возможности, испепелить взглядом. Но она сдержалась. Потому как, во-первых, воду всё равно не испепелишь, а во-вторых, нельзя же показывать свою слабость первому встречному!

– Откуда вам знать, что я пережила потерю? – с вызовом спросила она. Ответа не последовало.

Минута. Две. Она оглянулась: позади не было ни души, ни признака жизни. Если, конечно, не считать водяной руки, тянущейся к ней из фонтана. В толще этой великанской руки сверкали чешуей золотые рыбки. Грусть-печаль, снедавшая Сэй-Тэнь, вмиг улетучилась. Самое время обмереть от страха.

– Эй-эй! Отстаньте от меня! Н-назад! – срывающимся голосом крикнула она.

– А ты, я гляжу, оживилась, – сказал невидимый хозяин руки, которая внезапно уменьшилась до привычных, человеческих размеров. – Эмоциональная встряска иногда бывает полезной.

– Вы кто? – в ужасе спросила Сэй-Тэнь. – И что вы делаете… в фонтане?

– А ты, давай, ко мне, – поманила рука. – Там и узнаешь.

– Что же, выходит, мне юбку мочить?

– Юбка высохнет, а тебя, если откажешься, любопытство изведет, так что и рада потом не будешь.

Что ж, тут он прав. Когда под боком такая заманчивая тайна, когда до тайны, можно сказать, три шага, стыдно прятаться в кусты.

Вопреки всякому здравому смыслу Сэй-Тэнь взяла да и вошла в каменную чашу. Чисто из спортивного интереса вошла: сумеет ли она одолеть незнакомца, если тот вдруг на нее набросится? И долой предосторожности.

В фонтане было, без преувеличения, мокро. Сэй-Тэнь намочила не только подол – она целиком искупалась, потому как секретный проход находился прямо за водной стеной.

– Ну, и куда дальше? – с некоторым раздражением спросила она. Никакого дельного ответа. Сплошной шум да брызги. – Сколько мне еще здесь стоять? Или вы вздумали надо мной…

Не успела она закончить, как ее рывком втащили внутрь абсолютно сухого помещения, где не было даже намека на то, что где-то рядом плещется вода.

– Ничего себе скорость! – выдохнула Сэй-Тэнь. – Где вы так научились?

Она потрогала платье, коснулась волос – и ошеломленно уставилась на обладателя водной руки.

– У вас тут что? Фен при входе? Хотя, впрочем, меня это мало интересует. Кто вы такой?

– Разрешите представиться, часовщик Норкладд, – поклонился хозяин.

Что перед нею часовщик, Сэй-Тэнь не усомнилась ни на минуту. В комнате, куда она попала, добрую половину пространства занимал массивный, пахнущий смолою стол. А на столе – шестеренок видимо-невидимо! Не говоря уж о лупах, тисках и пинцетиках.

– Бьюсь об заклад, вы всё это сами смастерили, – улыбнулась она, указав на резной шкафчик, сверху донизу заставленный будильниками, клепсидрами миниатюрами курантов и брегетами самых невероятных форм.

– Вы не ошиблись, – лучезарно подтвердил тот. – Я и впрямь их создал. Но здесь, в основном, заказы. Завтра полки опустеют…

Напольные часы в углу нервно затрезвонили, а кукушка, которая, по идее, должна была выскочить из «дупла», в истерике забилась за деревянными створками. В тот же миг к часам подскочил Норкладд и шарахнул кулаком по скошенной «крыше» (совсем как у старинных домов, изображения которых Сэй-Тэнь видела на гравюрах в музее Альдамар).

«Ку-ку! Ку-ку!» – заверещала освобожденная. Визгливо прокуковав положенное число раз, нырнула обратно в часы и злобно затаилась там до поры до времени.

– Не пойму, что с ней не так, – извинительно сказал Норкладд. – Надо было вместо кукушки сделать сову. Уж совы, по крайней мере, не кричат, как резаные. И вполне комфортно чувствуют себя в дуплах… Но мы, кажется, не успели толком познакомиться, – опомнился он.

– Меня зовут Сэй-Тэнь, – поглядывая на него, как на спятившего, представилась гостья. Она понятия не имела, кто такие кукушки и, тем более, кто такие совы.

– С вами еще кто-нибудь проживает? – спросила она, будучи уверенной, что автором искусно сваленной на диване кучи тряпья является никак не Норкладд.

– С домом я управляюсь один, а за беспорядок прошу прощения. Сейчас, сию секунду, – спохватился тот. – Дел невпроворот, на уборку времени не хватает.

Он спешно запихал одежду в ящик и вновь заблистал своей лучезарной улыбкой.

Сэй-Тэнь пристально посмотрела на часовщика и встретилась с взглядом открытым, как степь. Кристальным, как родниковая вода. В этих зеленых, с поволокой глазах ей вдруг безотчетно захотелось утонуть.

– В-вы учитель или ученик? – неожиданно для себя спросила она.

Нокладд непонимающе тряхнул белокурой головой.

– Ах, да! Вы же из мастерской! – облегченно рассмеялся он. – Если не учитель, значит, ученик. Третьего не дано. Но мы с вами находимся за пределами мастерской. В карманном мире.

– Карманный мир? – покривилась Сэй-Тэнь. – Я так и знала. В этом училище рано или поздно сходят с ума.

– Да нет же, нет! – заулыбался тот. – Я вам сейчас покажу. Взгляните в окно.

За окном стояли деревья, по стволам вальяжно расползался плющ, а на земле цвел ковер из маргариток. Жужжали шмели, порхали бабочки, чирикали пташки.

– Ну и что? – пожала плечами Сэй-Тэнь. – В мастерской растет всё то же самое. Хотя, должна признать, у вас мне нравится гораздо больше.

– Значит, верите?

– Верю, что мы в карманном мире? Не дождетесь! – зловредно отозвалась та.

* * *

– Эй, вы куда? Ведь договаривались же держаться вместе! – досадливо крикнула Минорис в спину удаляющемуся Ризомериллу. Проклятущий старикашка! Сам обещает, обещает – а в итоге пшик!

Едва добрались до первого этажа, припустил, как будто его погоняли. Видно, на него так Ипва подействовала. Но Ипва Ипвой – а Минорис теперь плутать. Не очень-то ей улыбалось заблудиться на ночь глядя.

– Не по нутру ему, видите ли, ямы в полу, – ворчала она, осматривая незнакомую часть здания. Высокие арки, сводчатые потолки, обсыпающаяся штукатурка. И, что самое прискорбное, пустынные коридоры. Ни единой живой души.

Пахло сырым цементом и теплым летним вечером. Вечер вливался в полукруглое оконце запахом скошенной травы и багрянцем заката. Репетировали концерт цикады. Минорис никогда прежде цикад не слышала, и потому эти звуки нагоняли на нее страху.

– Влипла так влипла! – с горечью сказала она. – Если б у меня была карта, тогда другое дело. Я бы свою комнату мигом отыскала.

Прислонилась к побеленной стене, сползла на корточки. А что еще остается? Рано или поздно ее кто-нибудь обнаружит. Главное, чтобы не оказалось слишком поздно…

Мусорная корзина в углу была практически пустая. Дотянувшись до нее, Минорис от нечего делать принялась разбирать мусор. Обрывок подозрительной газеты из города Небесных Даров гласил, что на улице Мрака есть подозрительный бар и что в этом баре собирается всякая шантрапа и строит подозрительные планы. «Судя по лицам завсегдатаев бара, планы весьма и весьма коварные», – замечал обозреватель рубрики.

Следующим в урне оказалось смятое заявление некоего Има Рина. «Прошу освободить меня от работы на день, а лучше на два, – писал Има Рин, – в связи с необходимостью досмотреть важный сон. Ответственное лицо – предъявитель. В случае неудачного досмотра прошу никого не винить».

Последним Минорис извлекла сложенный вчетверо листок. Расправив находку, она воспрянула духом. Кто-то намалевал на листке план здания. Красным карандашом было отмечено расположение урны, а рядом стояла заковыристая подпись «Вы здесь». Из плана следовало, что, если двигаться вдоль противоположной стены, выйдешь к большой закрученной раковине.

– Раковина – это лестница, – догадалась Минорис. – И она приведет меня на третий этаж, где как раз находятся наши комнаты.

План решила изучить до конца – мало ли, когда пригодится. В целом, это была обычная, ничем не примечательная карта. Взгляд зацепился лишь за пометки «Виноградник с бесплатной одеждой» и «Тысяча и один компартмент».

«Прямо как «Тысяча и одна ночь»», – подумалось Минорис.

«Тысяча и один компартмент» оказался не чем иным, как библиотекой. Таймири обошла ее уже раз пять, но входа так и не обнаружила. Значит, замуровали. Может, библиотека вообще на реставрации, а она суётся сюда со своей книжкой! Вернее, с книжкой Вестницы Весны. Да если б не Вестница, ноги бы ее здесь не было!

– Элеоно-о-ра, о, нежный, светлый ангел мой! – распевались музы за дверью напротив. Кто-то пустил петуха, и пение стихло.

Таймири разочарованно вздохнула. Начинаясь от пола и врастая в потолок, густо сплетенной сетью резиновых пурпурных тяжей высились толстые библиотечные стены. Отверстий в них было, что камней в Галечном море, – не сосчитать! При желании через эти отверстия можно было проползти, но Таймири что-то не очень хотелось. Вначале она немного перетрусила, завидев издали красный отсек. Спросить дорогу-то она спросила, но никто же не предупреждал, что библиотека такая уродливая! Губчатое нечто, напоминающее гигантский клубок кровеносных сосудов.

– Как я попаду внутрь, если здесь ни одной приличной двери?! – в сердцах воскликнула она. – Всё только складки да пластинки! Что мне, по-пластунски, что ли?

– А хоть бы и по-пластунски! – отозвалась Минорис. – Счастье встретить тебя здесь!

На радостях она уже собралась броситься Таймири на шею, но тут мимо прошествовал моложавый преподаватель со стопкой журналов в руках. Он озабоченно совещался с низеньким профессором по поводу каких-то инструментов, которые «опять вытворяют невесть что и ведут себя прескверным образом».

– Что, потерялась? – сообразила Таймири.

– У меня сегодня целый день кровь в жилах стынет, – призналась Минорис. – А ты чего околачиваешься… у библиотеки? – спросила она, сверившись с планом.

– Книгу Вестницы вернуть надо. Правда, есть небольшая проблема…

Внезапно Минорис скривилась и отпрыгнула от красной губчатой стены так, словно ее укололи иглой. А всё оттого, что в спину ей уперлось что-то твердое и круглое. Чья-то голова.

– Горазды тут всякие проём загораживать! И почему-то именно тот проём, через который лезу я! – возмущенно сказала светловолосая голова с веснушчатым носом.

– Лироя! Ты? – обрадовалась Таймири.

– Я. Кто же еще! Путь к знаниям труден и, я бы сказала, немного тесноват, – с одышкой отозвалась та. – А теперь посторонись-ка!

Вывалившись из отверстия, она встала на обе ноги, ухватилась за что-то, что упорно не желало вылезать наружу, и стала тянуть. Вскоре на пол с характерным глухим звуком упал полотняный мешок, битком набитый зелеными томами.

– Проза жизни, – пояснила Лироя.

– Но зачем тебе столько… прозы? Ты ведь муза танца! – удивилась Таймири.

– Бывают моменты, когда одними танцами не обойдешься, – мрачно усмехнулась муза. – Например, если нужен пресс для гербария.

– Ге… что? – переспросила Минорис.

– Гербарий. Это когда растения засушивают и приклеивают в альбом, – не без гордости пояснила та. – Библиотечные книжки для пресса вполне сгодятся.

– Какое кощунство! – ужаснулась Минорис. А Лироя презрительно рассмеялась.

– Библиотекарей судьба книг заботит мало. По-моему, Магорта-Сакке спит и видит, как бы поскорее от них избавиться, – сказала она и потащила свой мешок по коридору.

– Ну что? Полезли? – предложила Таймири, когда муза танцев скрылась за поворотом. – Поглядим на Магорту-Сакке.

Минорис набрала в легкие побольше воздуха, как делают пловцы перед погружением. «Тысяча и один компартмент» – тот еще омут, и в этот омут ей придется нырять следом за Таймири. За нею отныне Минорис будет таскаться целую вечность, или, по крайней мере, до тех пор, пока не скажет Ипва. «Бедная я, бедная! – думала Минорис, проползая на локтях по тесному тоннелю. – Вздумалось ардикте меня обучать! Ведь если что-нибудь пойдет не так, она меня в узел завяжет!»

В трубе было красным абсолютно всё, включая воздух. Красный воздух и красно-черные подошвы туфель Таймири, которая ползком двигалась впереди. С каждым сантиметром дышать становилось труднее, пахло резиной и чьими-то дешевыми духами. Причем по мере продвижения внутрь запах духов усиливался.

– Знаешь, мне кажется, они это нарочно устроили. Хотят нас, как тараканов, потравить, – сдавленно проговорила Таймири, вываливаясь из тоннеля точно так же, как недавно вываливалась Лироя.

– Мы травим вовсе не вас, а книжную моль, – вежливо заметила пожилая уборщица. Она возила по мокрому полу намотанной на швабру тряпкой, и время от времени швабра недовольно визжала, деря паркет острым концом.

– А человеческий вход у вас есть? – ядовито поинтересовалась Таймири. – Или прикажете вечно ползать по удушливым трубам?

– Эта конструкция разработана самим Лиссом, – пожала плечами уборщица. На протяжении разговора с ее лица не сходило благоговейное выражение, а смотрела она чаще в потолок, нежели себе под ноги. И ее взгляд уж тем более не задерживался на посетительницах.

Сообразив, что дальнейшие расспросы бесполезны, Таймири потянула Минорис за собой, и скоро они оказались в настоящем лесу из книжных шкафов. Вернее, шкафов, как таковых, не наблюдалось. Книги тянулись вдоль стен темно-зелеными лентами, а вместо полок – алые пористые складки из того же материала, что и тоннели, и весь отсек целиком.

Чтобы дотянуться до нижней складки, Таймири пришлось встать на цыпочки.

– Не утруждай себя, – сказала Минорис. – Ты же видишь, здесь всё зелено, а у твоей книжки обложка желтая. Значит, надо искать желтый компартмент.

Камень на шее у Таймири потускнел, и Минорис забеспокоилась. Амулет из звездного адуляра никогда раньше не блекнул. Что если он возьмет и погаснет? Что если умрет точно так же, как умирал изнутри массив Лунных гор?

Таймири брела по лабиринтам хранилища, как сонная муха, – из отдела с синими книгами в отдел с розовыми – и заразительно зевала. Даже зрители в театре так не зевают на заключительном акте! Минорис бодро шагала впереди и недоумевала.

– Вот придем в твою комнату, соня, и я собственноручно уложу тебя в постель! – погрозилась она.

Соня покачала головой:

– Я к себе не вернусь.

На лице Минорис отразилось крайнее изумление.

– А куда ж ты денешься?

– Сбегу!

– И куда, позволь спросить? В пустошь?

Таймири предпочла отмолчаться.

Книжным рядам не предвиделось конца, и ко второму часу блуждания энтузиазма у Минорис заметно поубавилось.

– Может, положим книжку на какую-нибудь полку и потихоньку смотаемся? – предложила она.

– Кто тут собирается смота-а-аться? – гневно вопросила пожилая библиотекарша в источенной молью шерстяной накидке. Эта серая накидка и сама отдаленно напоминала моль.

Нахлобучив на лоб кружевной чепец, библиотекарша так резво вылетела из-за угла, что Таймири вмиг расхотелось спать. Оглядела девушек с ног до головы и порицательно продолжила:

– Стыдно, стыдно себя так вести! Труд старых людей следует уважать!

– Но мы ведь ничего такого… – промямлила Минорис и с надеждой глянула на подругу. Та часто поморгала, перевела дух и вновь впала в прострацию.

– Побросаете-побросаете, а мне за вами ходи – убирай! – ворчала библиотекарша. – И потом, кто будет за вас записываться? А читательский билет получать? Или, полагаете, всё так просто?! А ну, марш к Шелестящей Березе! – приказала она. – Да не туда! В другую сторону, через Радужный зал! Ох, и свалились вы на мою голову!

Не дожидаясь, пока старушка наградит их шлепками, как нашкодивших детишек, девушки трусцой побежали в указанном направлении. Вернее, это Минорис побежала, а Таймири вяло поплелась за ней.

Радужный зал не зря прописывают тем, у кого истощилась фантазия. От одной стены к другой там наведены разноцветные мосты. Руками их не потрогаешь, по цветным бревнам не пройдешься. Настоящее голографическое чудо. Станешь посреди зала, рот разинешь, а сверху на тебя, как снег, сыплются золотые блёстки. Падают – и сразу тают.

В этом компартменте собраны сказки всех народов мира.

«Никогда не читайте сказки! Это страшно интересно!» – гласит лозунг на длинном плакате, подвешенном к нижней полке-складке. Как раз туда сейчас по стремянке взбирается Минорис. Что она там забыла? А! Вынимает какую-то книгу. Пролистывает и хитро-хитро так улыбается. Эскимосские сказки.

Таймири стоит, как истукан, и смотрит в пол. Скучно ей. Камень на шее отяжелел, тянет вниз. И светится едва-едва. С таким камнем – только на дно…

– А что у меня есть! – похвасталась Минорис. – Гляди-гляди! Мы и тебе книжку подберем.

– Не стоит, – остудила ее Таймири. – Мне что-то… нехорошо.

– Тогда скорее, к Березе!

Береза встретила их испуганным шелестом. Дерево знатное – десяти метров в высоту. Выше крыши вымахало! Хотя о крыше говорить не приходится. В этом, самом главном, отделе крышей служит развесистая крона. После редких, но обильных дождей на полу по несколько дней не высыхают лужи, и библиотекарша одалживает музам галоши, чтобы не промочили ног.

Береза шелестела не сама по себе. За нею кто-то прятался и, похоже, безнаказанно вершил злодеяние. Кто-то сдирал с дерева кору.

– Это что ж вы творите?! – воскликнула Минорис. – А вот как я библиотекарше расскажу! Выходи, вандал, кто бы ты ни был!

Движение за деревом прекратилось – вандал притаился и наверняка раздумывал, как бы половчее извернуться.

– Постой-ка тут, – властно распорядилась Минорис. – А я пойду, разберусь, – и, крадучись, направилась к березе.

«Надо же, – сонно подумала Таймири. – Вандалы орудуют у библиотекарей под самым носом, а никто этого не замечает». Подумала, зевнула и с ногами завалилась на обитый кожей диван, где на одной из подушек красной нитью была вышита убедительная надпись: «Собственность Магорты-Сакке. Не ложиться, не трогать, не сдувать пыль».

– Вы зачем растение увечите? – с кривой миной поинтересовалась Минорис у музы, которая сидела на плетёной подстилке и выводила на коре какие-то инициалы.

Та неохотно отвлеклась от своей работы и запрокинула голову.

– А-а-а! Вы, наверное, здесь впервые. Не так ли?

– Ну и что! – вздернула подбородок Минорис. – Все почему-то считают, что новички круглые идиоты и не понимают самых простых вещей. А я вот понимаю. Кора деревьям нужна, чтобы защищать их от микробов и паразитов. А вы березу, можно сказать, лишаете последней линии обороны!

– Что верно, то верно, – улыбнулась муза. – Но с Шелестящей Березой дело обстоит совсем иначе. Ее ткани восстанавливаются с невиданной быстротой. А писать на бересте одно удовольствие.

Минорис почувствовала, что села в лужу.

– Так значит, вы вовсе никакой не вандал?

– Отчего же? – рассмеялась муза. – Вандал, и еще какой! Но только не на работе. Кстати, забыла представиться. Я Нарилла, подручная. Раскладываю по алфавиту читательские билеты, сортирую книги по жанрам. В общем, выполняю черновую работу… А знаете что, – оживилась она, – я попрошу, чтобы вас назначили музой естествознания. В теплицах срочно требуется садовник, и вы идеально подходите!

– Неужели? Правда? – зарделась Минорис. – Я бы и сама не прочь. Но вы уверены, что я подхожу?

Нарилла широченно улыбнулась и кивнула.

– Дар у меня такой: за версту вижу, кто и куда годен.

К тому моменту, как похожая на седую метель библиотекарша Магорта-Сакке примчалась в зал с Шелестящей Березой, Таймири основательно погрузилась в сон и даже стала прихрапывать.

Сбросив свою молеобразную шаль, библиотекарша выпучила глаза и уставилась на спящую так, словно та была призраком из далекого, темного прошлого.

Точная до педантизма и непримиримая, если дело касалось личного имущества, Магорта Сакке страшно не любила, когда на ее собственность заваливались с ногами, да еще не спросив разрешения. Она нарочно проверила время: одиннадцать ноль-ноль. В одиннадцать часов на диван заваливаться должна она. Она, а не всякие невоспитанные музы! Магорта-Сакке даже усомнилась: а действительно ли она библиотекарь? Может, ее уже разжаловали? Может, она теперь безработная?

Помотав головой, библиотекарша избавилась от «неправильных» мыслей и, вооружившись коварной улыбочкой, сладко пропела над ухом у Таймири:

– Хорошо ли тебе спится, красна девица?

Та потянулась, зевнула, а потом вдруг как вскочит да как стукнется лбом о лоб библиотекарши! У обеих искры из глаз, а Магорта-Сакке вдобавок возьми да подыми крик. Не крик – настоящая канонада!

Не найдя поблизости подходящего окопа, Таймири заслонилась книжкой, которая покоилась у нее на груди, пока она дремала.

Канонада вмиг затихла, и установилась зловещая тишина. Магорта-Сакке вырвала книгу из рук Таймири и, водрузив себе на переносицу очки, забыла решительно обо всём. Даже о «диванном запрете».

– Очень любопытно, – прогнусавила она. – Откуда у вас «Записки отшельника»? Эта книга была утеряна адуляр весть когда! В те времена я еще скакала, как козочка… Так откуда она у вас? – нетерпеливо повторила Магорта-Сакке и пристально посмотрела на Таймири.

– Вестница Весны попросила вернуть, – подняла взгляд та. – Мы случайно встретились в пустыне…

Библиотекарша мерзко оскалилась.

– Ха! Случайно? У нее случайностей не бывает.

Потом вдруг поняла, что сболтнула лишнего, и прикусила язык.

– Так вы знаете Вестницу Весны? – обрадовалась Таймири. – Выходит, она тоже когда-то училась здесь?

О нет, только не это!

«Спи, деточка, на моих подушках! Забирай себе мой диван! – захотелось крикнуть той. – Всё, что угодно, лишь бы поменьше расспросов!»

Но Магорта-Сакке не крикнула. Отвернулась, пригладила седые волосы, собранные пучком на затылке, и в беспомощности прикусила губу. Таймири не должна видеть ее замешательства, иначе это вызовет лишние подозрения. Ведь она и есть Та Самая девушка, о которой пели горы массива! Ипва была там в тот день и слышала… Слышала… Предсказание о девушке с книгой в желтом переплете. Ипва часто ходит по массиву в образе кошки, чтобы послушать, о чем толкуют горы. Но полно, Магорта, не тревожься, не суетись почем зря. Горы редко ошибаются в предсказаниях, но ведь ошибаются!

– Невелика честь знать Вестницу Весны, – с трудом сдерживая волнение, ответила она. – Но вообще, говорят, особа опасная. И лучше с ней знакомства не водить. Вам крупно повезло, что после встречи с нею вы не попали в переделку!

– Вообще-то, в переделку мы как раз и попали, – припомнив некоторые события, сказала Таймири.

Магорта-Сакке собралась было вставить своё притворное «Ох-ох-ох!», но тут к дивану подошли Минорис и Нарилла.

Таймири вновь почувствовала легкие – сначала легкие, потом довольно-таки ощутимые – покалывания в области висков. Кто-то стал раскачивать зал, Шелестящая Береза в отдалении накренилась, угрожая свалиться на книжные полки. Нарилла обеспокоенно взглянула на Таймири. Наверное, ей тоже не понравилось, что зал качается.

– Ой, как поздно-то! – воскликнула она, взглянув на часы. – Почти полночь!

– Полночь – не полночь, а записаться надо, – бросила через плечо Магорта-Сакке. – Идите, идите. А книгу я занесу в архив. Ценная вещь, – сказала она, после чего величественно удалилась, являя собой целый кортеж из одного человека.

Помощница библиотекарши подвела девушек к Шелестящей Березе и вручила им заостренную палочку для письма.

– Смелее, смелее! – подбодрила она. – Вы очень удивитесь.

Таймири не была настроена удивляться. Хотелось лишь поскорее покончить со всем этим и сбежать от Минорис. Потому что причиной головных болей, как и причиной плывущего перед глазами зала была именно она. Стоило Минорис отойти, как боль улетучивалась, и к Таймири вновь возвращалось чувство реальности.

Они почти одновременно содрали с березы кору – первая с воодушевлением, а вторая с мрачным скептицизмом. Потом вместе уставились на оголенный участок ствола. Таймири уже ненавидела всех вокруг. Она ненавидела и Минорис, и Нариллу, и Магорту-Сакке, и даже березу. Ей казалось, что ее заперли в какой-то клетке и что пространства с каждым вздохом становится всё меньше и меньше.

Ствол березы затягивался новой корой, как при ускоренной съемке. Минорис ахала и восхищенно всплескивала руками. Нарилла посмеивалась позади. Пусть они замолкнут! Пусть замолкнут навсегда! Таймири скрипнула зубами. Черкнув на бересте свое имя и подпись, вскочила и, несмотря на усталость, со всех ног бросилась к заветной сети «кровавых» тоннелей.