Текст книги "Лицом к лицу"

Автор книги: Юлиан Семенов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 28 страниц)

Перед смертью дон Кало, "босс всех боссов" Сицилии, свел Лучано со своим преемником Дженко Руссо.

– Вы отвечаете за судьбу д е л а, – сказал "крестный отец", – а дело будет расти и победит, если мафия по-настоящему обвенчается с "коза построй", Сицилия и Америка должны быть постоянно вместе.

После смерти дона Кало его наследники созвали совещание, прилетели "боссы" из Нового Света. Об этом стало известно итальянской полиции, но никого из мафиози не потревожили: "Мафию опасно трогать п р о с т о т а к, вот если они попадутся на деле, вступят в действие правила игры – не подставляйтесь, придется п р и в л е к а т ь". Иначе нельзя, – станет трубить левая печать, посыплются запросы в парламенте...

Когда в Рим прилетел Санто Сордже, элегантный, сдержанный бизнесмен из Нью-Йорка, представитель техасской "Римрок тайд-лэндс компани лимитед", на аэродроме его ждал "роллс-ройс" стального цвета, шофер и молчаливый крепыш с потрепанным портфелем в правой руке.

Санто Сордже попросил крепыша:

– Пусть шофер отвезет меня куда-нибудь поближе к нашим.

– Наши еще в Сицилии, – ответил крепыш и прижал портфель к груди.

Сордже усмехнулся.

– Диктофон через кожу дает плохую запись, мальчик.

– Я не понимаю, о чем вы говорите, – искренне удивился крепыш. – Я ваш телохранитель, в портфеле ношу пистолеты, у меня постоянно рвутся ремни, когда я сую кольты за пояс.

Он распахнул портфель – диктофона действительно не было, воронено маслились два кольта девятого калибра.

– Смешно, – сказал Сордже. – Только под "нашими" я подразумеваю не сицилийцев, а коллег из посольства Соединенных Штатов.

– Так вам и заказан апартамент на виа Венето, рядом с в а ш и м и, ответил крепыш и начал застегивать замки своего портфеля.

(Диктофон был вмонтирован как раз в замок, прислали д р у з ь я из Гонконга, там доки на изобретения таких штучек, Руссо просил п и с а т ь гостя из Америки постоянно, "дружба дружбой, а табачок врозь".)

Встреча Лучано, Руссо и Сордже состоялась в банкетном зале отеля "Реджис", обслуживали люди, прилетевшие с "боссами" из Палермо, официантов с подносами пускали лишь до дверей.

Беседа продолжалась три часа. Санто Сордже подробно излагал все выгоды, которые получит б р а т с т в о, если правительство предоставит исключительную концессию е г о техасской компании на проведение изыскательских работ в Сицилии: там должна быть нефть – кровь войны, "черное золото", зримое могущество.

Руссо молчал, слушал внимательно, сокрушался по поводу трудности задачи, потом спросил с к о л ь з я:

– А твои партнеры из Техаса пойдут на сотрудничество с инженером Маттеи?

– Никогда, – ответил Сордже. – Ни при каких условиях, он – левый.

– Он не левый, – возразил Руссо. – Он христианский демократ.

– Почему ты задал мне этот вопрос? – спросил Сордже.

– Потому что Маттеи – очень сильный человек. Потому что он сделал ЭНИ государством в государстве. Потому что он всегда выполняет то, что намерен сделать.

Лучано, молчавший до той поры, подвел итог:

– Дженко, в твоем ответе заложена программа наших действий. Да, Маттеи сильный человек, но мы сильней. Да, он превратил ЭНИ в особое государство в системе нашего государства, тем хуже для него, ибо этим правом ранее обладала только одна организация – наша, Дженко. Мы должны сделать ЭНИ обычной компанией, каких в Италии сотни, только так. И наконец, последнее: он, как ты правильно сказал, выполняет все, что задумал. Но разве мы не заканчиваем то, что начато?

– Мы еще не начали, – ответил Руссо.

– Мы начали, – сказал Сордже.

– А я – нет, – ответил Руссо и цыкнул зубом, который не лечил, потому что боялся дантистов.

Лучано почувствовал, что разговор на этом кончен, он хорошо знал крестьянское упрямство Руссо. Он, впрочем, понимал, отчего так осторожничает наследник дона Кало.

ЭНИ, государственная нефтяная компания, не являлась какой-нибудь частной фирмой, ее деятельность контролировали сенаторы и депутаты парламента, ибо ЭНИ обеспечивала Италии энергию, бензин, дизельное топливо, то есть о р г а н и з о в ы в а л а всю экономику страны. Видимо, думал Лучано, какая-то часть сенаторов и депутатов, связанных с сицилийской мафией Руссо, не хотела о т д а в а т ь ни малости, а тем более дядям из Техаса, тем только палец покажи, руку отгрызут. Что ж, придется дать сенаторам и депутатам больше того, что они получают от сицилийцев.

Два дня Лучано провел в шальных поездках по стране, ловко отрывался от х в о с т о в всех служб разведки, мафиозных в том числе, а потом отправился на Капри. Там произошла с л у ч а й н а я встреча с адвокатом мафии и агентом ЦРУ Вито Гауррази (помните совещание у генерального консула США в Палермо?). Вито Гауррази впервые встретился с Лаки-Лучано давно, в дни краха Муссолини, когда его подвигали на овладение теми позициями, которые остались вакантными после разгрома фашизма. Именно он прибыл в Тунис вместе с высшими итальянскими военачальниками для выработки условий безоговорочной капитуляции; именно он метал громы и молнии против "чернорубашечников", когда американцы расквартировались в Палермо, именно он вошел в Рим как "либерал и освободитель". Кому же, как не Вито Гауррази, стать членом "генерального совета ассоциации сицилийских промышленников"?! Ассоциация отправляет его в США – налаживать контакты с американскими коллегами по бизнесу и банкам. Он возвращается, и н е к т о подвигает его к Маттеи, на пост "советника ЭНИ".

Когда Маттеи поделился со своим штабом идеей о нефтеразведке Сицилии, его главным сторонником оказался Вито Гауррази. (Информация об этом плане Маттеи была отправлена им за океан той же ночью, когда он расстался со "своим другом, экономическим гением" Итачии.) Сработали м е х а н и з м ы: после того как надавил Техас, несколько ведущих демохристианских лидеров неожиданно высказались против проекта Маттеи: "Пусть Сицилия останется сельскохозяйственной житницей страны, не надо рушить уклад".

Маттеи начинает борьбу против демохристиан, против тех, с кем он состоял в одной партии. Вито Гауррази с ним рядом – иначе нельзя, засветится. И случается неожиданное: Маттеи валит демохристиан в Сицилии; к власти приходит левое региональное правительство. Мафия неистовствует. В Риме – паника, но игра сделана, и Маттеи проводит через Палермо законопроект, разрешающий ЭНИ начать изыскательские работы на территории в полмиллиона гектаров.

Вито Гауррази становится генеральным секретарем "Пятилетнего плана реконструкции Сицилии" – все сделки проходят через него, все капиталовложения под контролем адвоката мафии, а ведь это сотни миллиардов лир!

(Поражение, нанесенное Маттеи правым, мафии в том числе, не опрокинуло стратегов "тайного ордена". Работа против неистового инженера продолжалась, Гауррази не только информировал "боссов" о каждом шаге своего "друга", но и продолжал устраивать их дела – неважно, кто победил на этом этапе, важно, чтобы продолжался оборот капитала своих людей.)

Именно через Вито Гауррази и начал свою длинную комбинацию Лаки-Лучано. Он предложил адвокату мафии ("по совместительству" советнику Маттси) подействовать на ЭНИ, попробовать повернуть ее к контакту с техасской нефтяной компанией.

– Это трудно, – ответил Гауррази. – Точнее, невозможно.

– Такой ответ не устраивает меня, Вито.

– Меня он тоже не устраивает, но лучше, если я скажу тебе правду, Лаки, я, а не другой.

– Что можно сделать для того, чтобы образумить Маттеи?

– Порвать его дружбу с арабами, тогда он станет искать союзников.

– Если бы Фарук сидел в Каире, – усмехнулся Лучано, – твоя рекомендация завтра же стала бы реальностью. Видимо, это невозможно на данном этапе, давай смотреть правде в глаза. Что ж, наверное, останется только один путь?

– Я понимаю тебя, но, думаю, скандал будет так громок, что можно больше потерять, чем приобрести. А если мы попробуем свалить его людей в региональном правительстве? Твои друзья смогут нам помочь?

– Наши друзья. Вито, – ответил Лучано. – Наши с тобою друзья, ты ведь говоришь со мною с глазу на глаз, тебя не слышат "единомышленники" из ЭНИ.

Друзья из-за океана помогли свалить правительство, послушное Маттеи, но случилось непредвиденное, так часто бывает в моменты накальных политических ситуаций: вместо з а п л а н и р о в а н н о г о сицилийского премьера в палермский дворец сел Джузеппе Д'Анджело, враг Вито Гауррази. Он-то и выложил на стол Маттеи факты о "любимом друге" Вито; тот передал мафии план строительства нефтяного завода, и мафия скупила все земли, которые Маттеи с п р о е к т и р о в а л под свой гигант; убытки ЭНИ исчислялись сотнями миллионов лир, а главное – временем, пока-то перекупишь земли у хозяев, пока-то выбьешь для этого средства в правительстве, пока-то построишь поселок и привезешь рабочих – проект устареет, следовательно, у м р е т темп, а это конец.

Маттеи вызвал к себе Вито Гауррази, беседа продолжалась пять минут. Адвокат мафии вышел из кабинета президента компании простым адвокатом, но не "советником" и "генеральным секретарем".

Вот тогда-то Гауррази и поехал к Лучано.

– Да, – сказал он, – теперь не просто можно убрать Маттеи, теперь – время, иначе он сломает нас.

– А скандал? – усмехнулся Лучано. – Ведь ты говорил, что скандал будет слишком громким?

Вито Гауррази словно бы не слышал Лучано.

– Мое предложение сводится к следующему. Лаки. Во-первых, можно найти безумца, который пристрелит его: "Маттеи – враг ОАС". Он сыграл существенную роль в победе алжирцев. Я убежден, что у оасовцев есть вполне подготовленные безумцы, фанатики, готовые на все. Пусть Италия обвиняет французов, пусть вешают собак на ОАС, мы – в стороне.

– Хорошее предложение. А "во-вторых"?

– Надо найти п р и д у р к а из молодых левых с Восточного побережья, пусть с ним поработают люди из Техаса, пусть ему объяснят, что Маттеи эксплуататор, такой-сякой, только мягко стелет, а спать несчастному рабочему все равно жестко. И в-третьих, существуют же специальные службы ЦРУ, в конце концов?

– Ты сошел с ума, – легко откликнулся Лучано. – Болтаешь невесть что. Их специальные службы х о т я т помощи в такого рода бизнесе, они же сами пока еще не умеют, они ч и с т ю л и.

Маттеи убили, устроив авиакатастрофу. Гауррази вновь стал "советником" ЭНИ – всего через несколько недель после торжественных похорон горстки костей, составлявших ранее субстанцию и устремленность Энрико Маттеи.

Все попытки размотать подлинную историю гибели Маттеи оказались безуспешными: свидетелей похищали, шантажировали; тех, кто п р и т р а г и в а л с я к правде, убивали.

Лучано, слишком верно служивший заокеанским друзьям, погиб странной смертью – сердечная недостаточность. Он, видимо, перестарался: Дженко Руссо не хотел о т д а в а т ь Сицилию кому бы то ни было, даже техасским друзьям. Лучано сделал свое дело, пора и на свалку. Он преподал урок п о л и т и ч е с к о г о убийства, что ж, спасибо, запомним, пригодится в будущем.

...Пригодилось не где-нибудь, а именно в Техасе, в столице штата Далласе.

Основываюсь же я, выдвигая такого рода гипотезу, на том факте, что Джек Руби (погибший в тюрьме от загадочной болезни сразу же после того, как он п р и г р о з и л заговорить) привлекался в середине сороковых годов в Чикаго к суду по о б в и н е н и ю в т о р г о в л е н а р к о т и к а м и – вскоре после этого он внезапно стал владельцем ночного клуба. За молчание на суде надо уметь платить. Ему уплатили щедро.

Глава,

в которой рассказывается о том, как мафия принимала участие в заговоре ультра

1

– Вы лучше подождите или приезжайте попозже, – сказал мистер Джонсон, когда вернется моя жена. Она сдавала комнату Ли Харви Освальду, она его помнит.

– А вы?

– Я? – Он пожал плечами, оглядывая нас весьма настороженно. – Я тоже помню, только мне нечего сказать вам.

Он закрыл дверь перед моим носом, не дав войти в ту квартиру, где Освальд жил последние недели перед убийством президента Кеннеди.

– Двинем в мемориальный музей президента? – предложил Джим Бу, мой американский спутник, частный детектив ныне, шериф в прошлом. – Мы успеем обернуться.

И мы поехали из Ок-Клиффа, пригорода Далласа, в центр, в дом, расположенный напротив техасского склада школьных учебников, откуда – по официальной версии – прозвучали роковые выстрелы, оборвавшие жизнь Джона Фитцджеральда Кеннеди.

...Я вошел в маленький холл мемориального музея Кеннеди. Несколько человек – видно, туристы – были приглашены в кинозал, и там был во всю стену изображен Даллас, и красные точки показывали движение президентского кортежа, и проецировались на стену фотографии Кеннеди и Жаклин, а потом было показано здание склада школьных учебников, и стали слышны сухие щелчки выстрелов, а потом мы увидели похороны в Вашингтоне и Арлингтонский мемориал, где покоится тело президента США.

В следующем зато музея представлены экспонаты: книга об участии Кеннеди во второй мировой войне, его кресло-качалка – он любил его из-за ранения позвоночника; стенд, посвященный Освальду. Что же представлено на этом стенде? Советские открытки, русские книги, изданные в Москве. Посетителей музея словно бы кто-то подталкивает к мысли, что Освальд был связан с Советским Союзом, посетителям словно бы вдалбливают мысль: "Смотрите, кто стоял за Освальдом, запомните, откуда этот Освальд".

Откуда у Освальда эти книги? Более подробно я уже писал об этом.

Писали и в зарубежной прессе, повторяться нет смысла; напомню лишь, что в течение двух с половиной лет Освальд жил в Советском Союзе, получив отказ властей на предоставление ему советского гражданства.

Если меня спросят, был ли Освальд именно тем, кто убил Кеннеди, факты, которые привела комиссия Уоррена, заставят ответить отрицательно. Был ли он участником заговора? Да, был; некая "фигура прикрытия", – мало знавший, не понимавший конечной цели всего "предприятия".

...После посещения музея Кеннеди я вернулся в дом госпожи Джонсон, именно в тот дом, куда Освальд пришел после того, как Кеннеди погиб, и откуда он вышел, чтобы погибнуть самому от руки Джека Руби.

– Кто вы? – спросила меня миссис Джонсон, придерживая дверь ногой.

– Это писатель из Советского Союза, – сказал Джим. – А я детектив. Вот мои документы.

– Разговор будет стоить пять долларов, – сказала миссис Джонсон, – и вы обязаны записать свои фамилии в особую книгу: это довольно-таки опасно говорить об Освальде.

После того как мы расписались в книге, оставив свои адреса, миссис Джонсон показала крошечный четырехметровый закуток, где жил Освальд: кровать и белый шкафчик – это все. Дверь выходит в общую гостиную: телевизор и кресла – жильцы миссис Джонсон проводят здесь досуг.

– Пусть мне не говорят, что Освальд и Руби не знали друг друга, – после долгого молчания сказала миссис Джонсон, – пусть в это верят наивные дурашки. Я не сомневаюсь в этом, и как бы меня ни уговаривали, что это не так, – меня не уговорят: он здесь жил, и я к нему имела время присмотреться. Как бы меня ни уговаривали, меня не уговорят и в другом: я-то была при обыске, я открывала его шкаф, я видела карту Далласа с крестиком в том месте, где был убит Кеннеди. В музее есть все, только отчего-то в музее нет этой карты проезда президента Кеннеди, которая была сделана ФБР загодя, в Вашингтоне еще. Почему? Чтобы "не было заговора"?

– Здесь мы припаркуемся, – сказал Джим Бу, – и пройдем вниз, вот к тому люку, о котором ты мне говорил.

– Не столько я, сколько ваши журналисты, старина.

– О'ка, – ответил он по-техасски, там вместо привычного "о'кэй" говорят "о'ка" – еще экономнее, время, черт возьми, деньги!

Мы подошли к люку на Элм-стрит – напротив склада школьных учебников. Джим откинул ребристую металлическую крышку, кивнул мне:

– Лезь.

И я опустился в люк. Джим закрыл крышку – прямо перед моими глазами была, амбразура. Машина президента могла быть в зоне обстрела как сверху, из окна Освальда, так и отсюда, снизу.

– Теперь ты, – попросил я. – Как тебе кажется, можно было стрелять отсюда в президента?

Огромный Джим спрыгнул в люк, выставил в амбразуру какую-то палку, крикнул:

– Отсюда стрелять еще удобнее, чем сверху, Джулиан! А наблюдать – тем более!

Кому было выгодно сделать из Освальда "единственного убийцу. Кеннеди? Ультраправым? Бесспорно. "Ястребы" не могли простить Кеннеди его попыток начать диалог с Советским Союзом, который всегда последовательно и настойчиво выступал за диалог. Но не могли простить этого и ультралевые, считающие, что ядерная война лучше, чем мирное сосуществование. Разве убийство сорокашестилетнего президента не есть повод навсегда посеять в американском народе семена ненависти к русским, если злоумышленник какое-то время жил в СССР? А кто умеет в Штатах убивать, п о д с т а в л я я? Мафия.

...Вернувшись в дом миссис Джонсон после убийства президента, Освальд переоделся. Экономка Ирлин Робертс показывает, что в это время медленно подъехал полицейский автомобиль и на минуту остановился; экономка слышала, как он дал несколько гудков. Она утверждает, что это была машина №107. Комиссия Уоррена делает вывод: "Полицейские машины №170 и 107 были проданы в апреле 1963 года, и номера их не были даны другим машинам до февраля 1964 года". Если заговора не было – все сходится, а если заговор был, тогда как?!

В музее Кеннеди я купил книгу бывшего начальника полиции Далласа Джесси Керри, на титуле которой крупно напечатано: "Ограниченное издание для коллекционеров".

В 12.30, когда прогремели роковые выстрелы, после первом паники, охватившей всех, после первых слухов и показании о том, что "о н и убирачи винтовку из окна", в 12.44, то есть через четырнадцать минут, штаб-квартира далласской полиции передает следующее: "Внимание всем полицейским! П о д о з р е в а е м ы й (уже не о н и, а о н) в стрельбе на углу Элм– и Хьюстон-стрит описывается, как неизвестный белый мужчина, около тридцати лет (!), худощавый, рост пять-шесть футов (!), вес сто шестьдесят пять фунтов (!), вооружен винтовкой тридцатого калибра". Кто мог сообщись в течение 14 минут столь точные данные – даже предположительный калибр винтовки?! Кто мог определить вес и рост преступника?! Комиссия Уоррена считает, что эти сведения дал полиции свидетель Говард Бреннан, который видел человека в окне склада школьных учебников. Все это прекрасно и вполне вероятно, однако как Бреннан мог дать показания по поводу роста и веса Освальда – поразительные по своей точности, – если он видел его голову, ибо Освальд "не мог стрелять стоя, а лишь с колена", как утверждает сама же комиссия Уоррена? Можно ли дать описание роста и веса человека, если видишь его высоко в окне, да к тому же только лицо?! Как мог Бреннан дать описание роста, веса и цвета волос, если он в тот же день, только чуть позже, не смог опознать Освальда в полицейском участке?! Кто же дал информацию, более похожую на данные из полицейского досье подозреваемого, который уже арестован? Комиссия уклончиво отвечает на этот вопрос: "Информация для первых радиопередач была, о ч е в и д н о (разрядка моя. – Ю. С), от Бреннана". Но это же несерьезно, право слово! Был кто-то другой (другие), который и п е р е д а л (передачи) в п о л и ц и ю п р и м е т ы О с в а л ь д а.

Вернемся к тому моменту, когда Освальд ушел из дома миссис Джонсон. Полицейский Типпит находился в районе Ок-Клиффа. Ему было приказано находиться в центре Ок-Клиффа, однако он переместился на тихую 10-ю улицу, ближе к Паттон-авеню. Здесь, как показывает единственная свидетельница преступления Хэлен Маркхэм, она увидела "полицейскую машину, которая медленно подъехала к человеку сзади и остановилась около него. Она видела, как человек подошел к правому окну полицейской машины. Разговаривая, он опирался руками о раму правого окна. Когда полицейский спокойно открыл дверцу автомобиля, медленно вышел и направился к передней части машины, ей показалось, что человек этот сделал шаг назад. Затем он выхватил револьвер". (Дальше начинается обычная для доклада комиссии Уоррена с т р а н н о с т ь: Маркхэм говорила по телефону, что убийца "маленького роста, полный, с густыми волосами". Она потом скрыла факт этого телефонного разговора и еще до того, как ее привели на опознание Освальда, повторила официальную версию – рост преступника 5 футов и 8 дюймов; чтобы не было упреков в повторяемости свидетельских показаний, надо соблюдать известную меру и позволять очевидцам ошибаться на дюйм-другой.) Но сейчас мы подходим к главному: где произошло убийство Типпита? И если убийцей был Освальд, то почему он застрелил Типпита в нескольких сотнях метров от дома Джека Руби? Почему его путь из квартиры миссис Джонсон лежал не куда-нибудь, а именно в направлении дома 500 по Марсалис-стрит, где в квартире 205 жил Джек Руби?

Я нашел эту квартиру. Дом стоит возле бензоколонки, рядом с автострадой; несколько подъездных путей и развилок позволяют водителю сразу же развить максимальную скорость – очень удобное место для бегства.

Квартирка небольшая, есть два выхода.

– Здесь трудно взять преступника, – сказал Джим Бу. – Во всех случаях он имеет преимущество во времени. И обзор из окон абсолютен – можно держать оборону в случае нужды. Xм-хм, Руби, оказывается, был совсем непростым парнем...

Настало время внимательно рассмотреть личность Джека Руби, его привязанности, привычки, склонности. Проанализируем, где и чем он занимался с той минуты, как убили президента, и до той поры, пока сам не застрелил Освальда (в американской печати приводились свидетельства того, что Руби был не одиночка, а участник заговора с целью устранения Освальда).

Несмотря на "пламенную любовь" (показания Руби) к Кеннеди, он не пошел наблюдать его проезд по Далласу и лично приветствовать президента, хотя находился всего в пяти блоках от того места, где Кеннеди был убит, в редакции "Даллас морнинг пост". Узнав об убийстве, он "посерел – настолько он был бледен". Через несколько минут он позвонил Эндрю Армстронгу, своему помощнику по ночному клубу "Карусель", и сказал: "Если что-либо случится, мы закроем клуб". Потом позвонил Ньюмену: "Джон, я должен буду покинуть Даллас". Затем Руби уехал: одни считают, что он был в госпитале, ожидая официального подтверждения о гибели президента, другие отрицают это. Вернувшись в "Карусель", этот "страдалец по президенту" позвонил в Чикаго и сказал некоему Алексу Груберу что, во-первых, он пришлет ему собаку (Какую? Почему? Каким образом посылают собак из Далласа в Чикаго, за пять тысяч километров? Или это символ мафии: "прислать собаку" – значит убить?); интересовался предприятием по мойке автомашин (в связи в чем? "Мойка" на сленге значит "следы"; шифросвязь?), а уже потом говорил о гибели Кеннеди.

Затем странный звонок в газету с просьбой напечатать объявление о том, что клуб будет закрыт до в о с к р е с е н ь я (то есть до того дня, когда он убьет Освальда). Затем ночной проезд по городу – где побывал Руби, с кем встречался, до сей поры неизвестно. После этого таинственного проезда по Далласу он появился в полицейском участке. Руби быстро шел между двумя репортерами со значками "Пресса Кеннеди" на лацканах, записывая что-то на ходу на клочке бумаги, – "играл" газетчика. Как эти репортеры познакомились с Руби?

Когда Руби узнал, что Освальд будет показан репортерам, он смог спуститься в подвал и залез на стол, чтобы лучше видеть Освальда, начальника полиции Джесса Керри и окружного судью Генри Уэйда. Когда окружной прокурор сказал, что Освальд принадлежал к "Комитету свободной Кубы", Руби громко крикнул: "Нет, к "Комитету за честное отношение к Кубе"!" Он, видимо, хорошо знал, что "Комитет свободной Кубы" – организация контрреволюционеров, в то время как вторая поддерживала революцию кубинских коммунистов. Неплохая осведомленность для аполитичного владельца ночных клубов, "никогда не видавшего Освальда"?! Чуть позже Руби подошел к репортеру Рэссу Найту из радиостанции КЛИФ и шепнул ему: "Спросите, нормален ли Освальд?" После этого он поехал на радиостанцию КЛИФ и внимательно ждал, что ответит окружной прокурор репортеру Найту. Тот ответил, что Освальд вполне вменяем. После этого ответа, как показывают свидетели, Руби "стал очень бледным". Он дождался возвращения репортера Рэсса Найта и передал ему радиоочерк "Героизм", подготовленный радиостанцией, финансируемой ультраправым миллиардером Хантом, направленный против разрядки и мирного сосуществования (Откуда этот очерк у Руби? Кивок на очевидного мракобеса Ханта? Подсказка следствию: "заговор правых ультра"? У меня нет желания радеть за ультраправого Ханта, но, когда все время кивают в его сторону, создается впечатление, что кто-то п а р т и т у р н о выдвигает на первый план и без того одиозную фигуру.)

В четыре часа утра Руби приехал в редакцию. Радиостанция, пресс-конференция в полиции, встреча с полицейским, визит в газету напряженная жизнь для вышибалы, нет? Что делал Руби в газете? Он был в наборном цеху, клял Освальда, а потом начал показывать "твист-борд" приспособление для физических упражнений. "Все хохотали", – свидетельствует комиссия Уоррена. Утром Руби позвонил по телефону. Он говорил о "п е р е в о д е О с в а л ь д а в о к р у ж н у ю т ю р ь м у". Свидетель Холмарк обратил внимание на то, что Руби ни разу н е у п о м я н у л и м е н и Освальда, а употреблял местоимение "он".

В заключение Руби сказал своему неведомому собеседнику: "Я т а м б у д у".

(Этому разговору предшествовало событие крайне важное – выступил шеф полиции Д. Керри. Вот выдержка из его ответов на вопросы журналистов:

"В о п р о с: Вы сказали сегодня днем, что в вашем распоряжении имеются новые данные, завершающие расследование...

О т в е т: Я сказал это сегодня утром...

В о п р о с: Но это не те же данные, на которые вы ссылались раньше?

О т в е т: Нет...

В о п р о с: Не согласитесь ли вы сказать, в чем состояли эти данные?

О т в е т: Нет. Я не хочу их разглашать. Это может нанести ущерб расследованию".)

После разговора с неизвестным по телефону о пресс-конференции шефа полиции Руби исчез. Никто не знает, где он был с четырех и до девяти часов вечера. Он – после ареста – категорически отказался дать сведения об этих пяти часах. В девять он приехал к сестре, поплакал о Кеннеди, потом отправился в "Карусель" и сделал пять междугородных звонков, с в е д е н и я о к о т о р ы х Руби также не дал ни суду, ни полиции. Заехав в ресторан "Паго", Руби выпил прохладительный напиток, отправился домой и лег спать в половине второго. Утром, по его показаниям, он выехал из дома около одиннадцати, но три телевизионных техника станции WVAC У. Ричи, Д. Смит и А. Уокер свидетельствуют под присягой, что видели Руби возле полицейского участка от восьми и до одиннадцати часов утра. В 11.21 Руби, имея в кармане 2000 долларов, пистолет и ничего более, ч у д о м (если не без посторонней помощи) проник в полицейское управление, куда не пускали никого без проверки, и застрелил Освальда.

...Теперь попробуем проанализировать жизнь Джека Руби. В его путаном и темном прошлом мне бы хотелось выделить лишь главный эпизод: его участие в торговле наркотиками вместе с чикагским мафиози Полом Роландом Джонсом. В 1947 году Руби был снова привлечен к ответственности – попытка дать взятку шерифу Далласа Стиву Гатри и н е л е г а л ь н а я т о р г о в л я н а р к о т и к а м и. Торговец наркотиками Пол Джонс, по словам шерифа Стива Гатри, часто говорил о Руби: "Джек станет заведовать замечательным рестораном, который будет служить прикрытием для нелегальных азартных игр". "Бюро по борьбе с наркотиками" в своем сообщении о связи Пола Джонса с Руби указывает, что с 29 октября 1947 года Джек был известен под фамилией Руби, хотя многие лица в Далласе знали его как Рубинштейна. 30 декабря того же года Джек сменил фамилию Рубинштейн на Руби – когда дело касается торговли наркотиками, надо соблюдать постоянную осторожность. Видимо, в этой же связи его ночной клуб "Сингапур" был уже в 1959 году переименован на "Северин клаб".

Как сообщает комиссия Уоррена, "два не вполне заслуживающих доверия лица сообщили, что, для того чтобы открыть в Далласе азартную игру и ТОРГОВЛЮ НАРКОТИКАМИ, необходимо было получить РАЗРЕШЕНИЕ РУБИ".

(Кто эти люди? Почему они не заслуживают доверия? И наконец, отчего в числе свидетелей нет Пола Джонса? Жив ли он? Если умер – когда, где и при каких обстоятельствах?)

...Руби отказался дать показания о том, где он был накануне убийства – 29 и 30 сентября 1963 года. Его не было в Далласе в эти дни. А Освальд именно в эти дни находился в Мексике, послушно выполняя чью-то волю: пошел в кубинское и советское посольства просить въездные визы, в которых ему конечно же было отказано. (Помните – ведь Освальду было категорически отказано в советском гражданстве?!) Освальда нарочно с в е т и л и, привязывая к Советскому Союзу и Кубе. Для чего? Кому это выгодно? Если настаивать на официальной версии: "Освальд – неуравновешенный одиночка", – тогда одно дело. А если он – звено заговора? Кому тогда это было выгодно?

Освальд – "одиночка"? Но как же в таком случае дать ответы на следующие вопросы:

а) почему, вернувшись из Мексики в Даллас накануне убийства президента, Освальд начал искать объявление о сдаче комнаты именно на Марсалис-стрит, всего в двух блоках от дома Руби?

б) почему, вернувшись из Мексики, Освальд и Руби начали покупать продукты в одних и тех же магазинах?

в) почему, вернувшись из Мексики, Освальд начал завтракать в том ресторане, который обычно посещал Руби?

г) почему, вернувшись из Мексики, Освальд арендовал новый почтовый ящик в том же отделении связи, где был почтовый ящик Руби?

Количество этих безответных "почему" можно продолжить. Кто даст ответ?

Заговора не было? А кто же п е р е щ е л к а л всех свидетелей?

...Когда я уезжал из Далласа поздним вечером, то самое окно, из которого стреляли в Кеннеди, было освещено: одно зловещее окно во всем темном здании склада учебников, которое ныне сдается новым хозяевам: "Во временное пользование" – так было написано на дверях дома...

2

Я провел несколько ночей в тех районах испанской столицы, где сейчас собираются люди о с о б о г о толка.

"Просто так" в те районы идти нет смысла, "просто так" эти районы посещают группки наиболее отважных американских туристов, причем сопровождает их обязательно "офицер безопасности", и, кстати говоря, правильно делает.

Чтобы п о с т а р а т ь с я понять происходящее, вам надлежит пару дней не бриться (меня это не трогает – спасительная борода), смешно также надевать рубашку с галстуком. Желательны заношенные джинсы, бутсы, черный джемпер. Это почти униформа, на вас не обратят внимания з а в с е г д а т а и. При этом конечно же следует исключить выражение интереса, ужаса, скорби, отчаяния, когда вы сядете в углу темного бара на драную циновку, подломите под себя левую ногу, закажете банку пива, достанете пачку сигарет и начнете свою работу – с м о т р е т ь и з а п о м и н а т ь.