Текст книги "Лицом к лицу"

Автор книги: Юлиан Семенов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 28 страниц)

Еще один документ из книги прошлого века:

"В январе 1717 года Петр писал из Амстердама в Курляндию обер-гофмейстеру Алексею Петровичу Бестужеву-Рюмину: "Монсеньор! Когда прислан будет в Мемель из Берлина от графа Александра Головкина кабинет янтарный (который подарил нам королевское величество Прусское), оный в Мемеле прийми и отправь немедленно через Курляндию на курляндских подводах до Риги".

При отправлении янтарного кабинета из Берлина в Россию составлена была опись, сохранившаяся в немецком подлиннике и современном ей русском переводе в одном из московских архивов.

Из описи этой комнаты видно, что она состояла из 22 больших сделанных из янтаря стенных "штук" и до 180 прочих янтарных досок и украшений; в некоторых из больших стенных "штук" находились вделанные уже зеркала.

В описи перечислены наиболее замечательные из янтарных вещей: "изготовленный щит с большой главой, три изготовленные большие головы на дереве, семь малых голов, четырнадцать изготовленных тюльпанов, двенадцать изготовленных роз, три штуки с раковинами (в немецком тексте сказано: "Muschelen und Schneckenaus-gemacht", то есть раковинами и улитками обделанные)".

Со своей стороны Петр подарил Фридриху-Вильгельму 55 русских солдат-гренадеров, токарный станок и бокал собственной работы.

12 мая 1820 года Янтарная комната едва не погибла во время происшедшего во дворце пожара. Отделка стен не раз подвергалась реставрации. Ставил комнату на место Мартелли в 1755 году, когда под наблюдением Растрелли она была переведена из Зимнего дворца в Царское Село. Затем ее реставрировали Турау и Роггенбук; в 1830 году чинил Эт, а в 1897 году снова реставрировали Чижов и Сомов.

...По стенам расставлены стулья стиля "чиппендейл", комоды и столики, у окон, в витринах, – мелкие янтарные вещицы: шахматы, шкатулочки, табакерки семнадцатого – восемнадцатого веков. Вставки в углах стен, так называемые "camailux", кисти Титова. Плафон приписывается Фонтебакко – "Мудрость, охраняющая юность". Очень хорош пол, сделанный в середине восемнадцатого века. Верхняя часть стен (широкий фриз) была доделана "под янтарь" раскраскою.

Глава,

в которой рассказывается о событиях тридцатипятилетней давности, имеющих прямое отношение к нашему поиску

1

...На полпути между Женевой и Базелем я свернул с дороги и остановился на ночлег в маленьком городке Дюдингене. С утра начали ухать трубы и греметь барабаны – жители собрались на свой праздник; здесь, в Швейцарии, очень любят праздники и умеют их весело отмечать; причем совершенно не обязательно, чтобы в соседнем городке или деревне г у л я л и; человеческая о т д е л ь н о с т ь здесь проецируется и на сельскую и на городскую отдельность. Расстояния между городками могут быть в три-четыре километра, а по разности праздников, обычаев, устоев может порою показаться, что ненароком заехал в другое государство.

Я поселился в номере без телефона, – конец квартала, надо экономить на всем, и хотя в "моем" бад-годесбергском филиале Дрезденского банка прониклись уважением к "ЛГ" и могут дать ссуду под восемь процентов в месяц, все-таки лучше уложиться в то, что осталось. Вообще ссуды, быстрые банковские операции обязывают к точности в ведении бюджета семьи; институт "дай в долг", обращенный к знакомому, развращает ("Берешь чужие и ненадолго, – посмеялся один мой приятель, – а отдавать приходится свои, да к тому же навсегда"). В то же время заем, взятый в банке под высокие проценты, приучает к дисциплине и ответственности.

...Я вышел из маленького дюдингенского отеля, протолкался сквозь утреннюю, но уже гомонливую толпу, собравшуюся возле церкви, остановился у телефона-автомата, набрал номер 037-43.11.98.

– Да.

– Доброе утро, могу я говорить с господином Музи?

– Слушаю.

– Мне было бы крайне важно повидаться с вами, господин Музи.

– Кто вы? Я назвался.

– Где вы получили мой телефон?

– В отделе печати МИДа.

– Они дали вам мой телефон?! – В голосе собеседника было нескрываемое удивление. Потом он вдруг весело расхохотался: – Это невероятно... Ладно, я сейчас подъеду за вами. Как мне вас узнать?

– Я с бородой, не отличаюсь особой худобой...

– Ну и я не скелет. Ждите. Чус!

Я вернулся в отель, спустился в маленькое кафе и попросил хозяйку предупредить, если кто-либо станет меня спрашивать.

– Кого вы ждете? – спросила почтительно-веселая, как и все хозяйки кафе, женщина.

– Господина Музи.

Ее глаза округлились, она еще более весело и уважительно пробросила свое легкое, французское "о ля-ля!" и поставила передо мною кофе, джем, масло и рогалики.

Через двадцать минут мадам легко подпорхнула ко мне, снова сделала круглые глаза, в которых метался смех, изумление и посул:

– Месье, вас ждут!

...Вокруг фермы Пьера Музи пасутся прекрасные кони; дом построен в старофранцузском стиле; много света, темное дерево внутри, ослепительная белизна снаружи.

На стенах кабинета, который как-то странно в ы н е с е н из дома, соединен с ним маленьким коридорчиком, словно бы перешейком, развешены медали и призы:

– Я был многолетним чемпионом Швейцарии по конному спорту и лыжам, сказал Музи. – Это моя главная страсть, все остальное лишь прилагаемое; времяпрепровождение... Ну, с чем пожаловали?

Я рассказал ему о той информации, которую раздобыл доктор Пауль Колер из ГДР. Главный вопрос: что Пьер Музи знает о грузовиках Красного Креста со швейцарскими номерами в районе Веймара в апреле сорок пятого года?

– Хм, кому, как не мне, знать про эти грузовики... Отчего только вас это интересует?

– Оттого, что на швейцарских грузовиках могли вывезти ценности гауляйтера Коха, ящики с Янтарной комнатой и другие русские культурные ценности в никому не известные, самые секретные депо под землею, в горах, в Тюрингию или Саксонию. Если у вас есть информация об этих машинах, о том, как и почему они попали в рейх, можно продолжать работу, искать шоферов, механиков, тех, кто сопровождал машины...

– Про шоферов и механиков я не знаю, а сопровождал грузовые машины мой брат Бенуа...

– Я могу с ним увидаться?

Пьер Музи молча посмотрел на меня, ничего не ответил, поинтересовался:

– Вам известно, кем был мой отец?

– Одним из руководителей Красного Креста. Нет?

– Ничего подобного. Во время войны он был частным лицом с приставкой "экс". Экс-президент Швейцарии. Да-да. И никакого отношения к Красному Кресту не имел, хотя поддерживал постоянный контакт – в последние месяцы войны – с Гиммлером и Шелленбергом. А началось все с того, что к отцу обратились с просьбой похлопотать перед шефом гестапо Франции генералом Обергом за семью из Монтре, брошенную в парижскую тюрьму "черными". Отец согласился, хотя все убеждали его, что предприятие безнадежно, ибо гитлеровцы не выпускали евреев из концлагерей. Но дело в том, что шла весна сорок четвертого. Восточный фронт трещал, да и к тому же жена несчастного узника была швейцарской подданной.

...Словом, Оберг решил устроить из этих двух арестантов предмет торга. Он их отпустил, и взамен на этот "акт доброй воли" осенью сорок четвертого, в октябре уже, после вторжения союзников и выхода Красной Армии к границам рейха, были начаты переговоры между отцом, с одной стороны, и Шелленбергом и Гиммлером – с другой. В Берлин экс-президента привез мой брат, молодой офицер швейцарской армии Бенуа, прекрасный водитель, один из лучших спортсменов Швейцарии. Финансисты предложили – через Музи – уплатить нацистам деньги, если Гиммлер выпустит из концлагерей арестованных; американская администрация гарантировала визы освобожденным; отец должен был передать пять миллионов французских франков Красному Кресту в обмен на освобожденных узников. (Естественно, речь шла о родственниках еврейских финансовых боссов; судьба 600 тысяч несчастных, еще не уничтоженных в газовых камерах, не так волновала боссов из Монтре, которые прежде всего и радели о миссии Музи. Более того, в обмен на освобождение родственников они брались начать публикацию материалов в США и пользу сепаратного мира с рейхом. Видимо, не обошлось тут без тех кнопок, на которые нажимал Аллен Даллес, постоянно мечтавший о сохранении военной машины рейха и повороте ее против русских союзников на Востоке. – Ю. С.) Первая партия, около тысячи узников, была переправлена через пограничную Констанцу из концлагеря смерти Терезиенштадт в Швейцарию в феврале сорок пятого года. В обмен на новенькие автомашины и бензин Гиммлер разрешил освободить еще одну партию узников, но тут в дело вмешался начальник секретной полиции безопасности рейха Эрнст Кальтенбруннер, враг Шелленберга, человек, связанный лично с Гитлером. На первый взгляд он действовал фаначтично, в духе приказов фюрера: "Никаких мирных переговоров! За пособничество в освобождении из концлагеря еврея, американца или англичанина – расстрел на месте!" Однако на самом деле, как показывают новые материалы, открывшиеся после посещения фермы в Дюдингене, все обстояло куда сложнее. Оказывается, сам Кальтенбруннер имел к о н т а к т н о г о человека, штандартенфюрера СС Беккера, который поддерживал тайные связи с неким Салли Мейером, обосновавшимся в Швейцарии, представлявшим, видимо, крупнейших денежных тузов из-за океана. Этот контакт "Беккер – Менер" сулил Кальтенбруннеру невероятные барыши. Естественно, Кальтенбруннер и его люди "стреляли" по Шелленбергу и Гиммлеру, которые встречались с экс-президентом Музи, как по конкурентам в долларовом бизнесе. Кальтенбруннер блистательно провел операцию против Шелленберга и Гиммлера. Его люди в Швейцарии, при поддержке Мейера, напечатали ряд статей в пользу Гиммлера. Кальтенбруннер немедленно доставил эти газеты рейхсминистру пропаганды Геббельсу и двум главным антисемитам peiixa – Розенбергу и Юлиусу Штрайхеру. те подняли скандал. "Подыхать надо всем вместе! – вот что было в подоплеке истерики. – Не позволим одному Гиммлеру спастись, он должен кончить так же, как мы!" А дальше торг приобрел еще более сложные а к ц е н т ы. Поскольку в рейхе уже все трещало, далеко не каждый приказ Гитлера выполнялся: проверить точность выполнения из блокированного Берлина было трудно. И Гиммлер продолжил свою интригу. Его люди широко р а з з в о н и л и о новом приказе фюрера: гнать всех заключенных евреев вместе с немецкими беженцами, нагрузив каждого из них тяжелой кладью. Это, понятно было бы массовым убийством оставшегося полумиллиона заложников одной только еврейской национальности, не говоря уже о миллионах узников – русских, поляков, сербов, хорватов, французов, немецких антифашистов, норвежцев, датчан... И Гиммлер, после того как этот приказ довели до сведения Музи и тот, естественно, заявил, что это вандализм и безумство маньяков, начал новый виток т о р г а: "Я, Гиммлер, берусь не выполнять приказ фюрера, а вы добейтесь от союзников обязательства сохранить жизнь всем эсэсовцам, лагерным охранникам и надзирателям". И Музи добился такого согласия от западных союзников, не понимая, видимо, что Гиммлер выторговал свободу и жизнь для десятков тысяч самых страшных головорезов гитлеровской Германии, фанатиков, готовых на все. Он ведь, маленький и тихий Гиммлер, до последнего момента верил, что именно ему придется повернуть Германию против большевиков, спасая Европу от "восточных варваров"...

– Последний раз, – продолжал между тем Пьер Музи, – мой брат Бенуа отправился в рейх девятого апреля сорок пятого года. Он прибыл в Бухенвальд и стал свидетелем страшных сцен насилия над узниками. Все обещания Гиммлера оказались конечно же блефом. Бенуа поехал в Берлин. Оттуда он выехал вместе с Герингом четырнадцатого апреля. Именно тогда и прибыли в Германию колонны машин Красного Креста...

– А как бы порасспросить об этом более подробно Бенуа?

– Бенуа погиб в Париже во время автогонок, при загадочных обстоятельствах, – ответил Пьер Музи. – Все тайны ушли с ним. Я теперь по-новому начал думать о его трагической кончине... А про то, кто вам дал мой телефон, я спросил неспроста: до недавнего времени я был начальником разведки Швейцарии и вес контакты с иностранцами, а особенно красными, были для меня невозможны без санкции высших руководителей...

Итак, и в этом вопросе Пауль Колер оказался прав, как никто из исследователей: действительно, машины Красного Креста были в Тюрингии и Саксонии в апреле сорок пятого. Более того, как мне удалюсь выяснить (архивных подтверждений, впрочем, ни у меня, ни у моих собеседников нет, да и смешно предполагать, что т а к о е записывалось), во время последней поездки Бенуа Музи, что-то около двадцатого апреля, м а ш и н ы Красного Креста о к а з а л и с ь н а т е р р и т о р и и, т о л ь к о ч т о з а н я т о й К р а с н о й А р м и е й, п р о б ы л и т а м н е с к о л ь к о ч а с о в и вернулись на запад. Кто вел эти машины? Какие места они посетили? Что вывезли? В каких количествах? Куда доставили? Ведь тогда у нацистов не было ни капли бензина, самолеты не поднимались в воздух, стояли танки, а швейцарские и шведские машины прибывали со своими запасами горючего. Но швейцарские ли шоферы вели машины на восток и обратно? Не попросили ли немцы из СС эти машины у Бенуа Музи, чтобы "привезти узников из других мест"? А сами в это время перепрятали культурные сокровища на иностранных машинах. Или они это сделали вместе со швейцарскими шоферами? Какова в таком случае их судьба?

...Это тоже надо выяснять, поднимать архивы, возвращаться в Женеву, добиваться разрешения поднять фонд президента Международного Красного Креста, ехать в Стокгольм, просить права познакомиться с документами графа Бсрнадота, который также поддерживал контакты с Вальтером Шелленбергом и был тем именно человеком, который вывез в Швейцарию больного Бенуа Музи, спасая его от смерти под бомбами в самом конце апреля сорок пятого. (Я вспомнил Шпеера, когда тот говорил о машинах Красного Креста возле Гамбурга, по дороге в Данию, а оттуда – в Швецию. Звено в цепи, разве нет? А что если часть машин Красного Креста, загруженных сокровищами, была передислоцирована гиммлеровцами не в Швейцарию, а, наоборот, на север? Может быть, кто-либо в Стокгольме знает об этом?)

...И конечно же надо поднять в Париже все материалы об обстоятельствах гибели Бенуа Музи, посмотреть газеты и журналы тою периода, соотнести с событиями в мире, особенно с томи, которые связаны с продолжением поиска бывших крупных нацистов, ушедших от справедливого возмездия. Ведь эти страшные б ы в ш и е жили и живут очень богато, живут на к р а д е н о е, живут, надеясь на реванш, и всякий, кто угрожает им разоблачением, даже невольным, подлежит ликвидации...

2

С графиней Марион Дёнхоф я встретился в холле одного из боннских отелей. Седовласая дама рассказана о своем визите в Москву, о разговорах, которые она вела по поводу поиска Георга Штайна с работниками Министерства культуры СССР, обещала и впредь оказывать посильную помощь благородному человеку из деревни Штелле.

– Вам бы следовало повстречаться с рядом депутатов бундестага, порекомендована графиня. – Дело Штайна – непростое дело. Следует загодя заручиться помощью влиятельных политиков, это может – при определенных обстоятельствах – дать выход на радио, телевидение и прессу – не только мою...

...Через несколько дней в бундестаге, где я обычно работал в библиотеке (она очень хорошая), произошла встреча с социал-демократическими представителями парламента ФРГ.

Один из депутатов сказал:

– То, что делает Штайн, нравится далеко не всем, надеюсь, вы понимаете это со всей ясностью. Я полагал бы целесообразным организовать некую комиссию, или группу, – название в данном случае не имеет большого значения, – которая бы содействовала поиску. Думаю, привлечение серьезных финансистов и людей, представляющих интересы большого бизнеса, поможет делу. Каждый бизнесмен если только он воистину силен и, следовательно, устремлен мыслями в будущее, а будущее Европы немыслимо вне крепких экономических связей с Советским Союзом, не откажется поддержать начинание в сфере культуры. – Депутат усмехнулся: Это же не так трудно, как занять открытую позицию по поводу американских ракет в Европе...

3

В здешней прессе раздался прямо-таки залп против нас: вовсю расписывают "злодейства Красной Армии" во время борьбы против нацистов.

Что ж, тенденциозной пропаганде, рассчитанной на торпедирование добрых отношений между народами СССР и ФРГ, следует противопоставлять факты.

Посему и начнем с "основополагающих" документов, обнаруженных мною в ряде архивов.

Рейхсминистр пропаганды II-2410/24.3.37./53-1.7

Всем рейхсруководителям, послам рейха, гауляйтерам и рейхсляйтерам.

В приложении направляю вам "инструкцию по вопросам пропаганды" для того, чтобы вы могли проинформировать ваших ближайших помощников, отвечающих за вопросы политики.

Геббельс.

1. Борьба против большевизма является генеральной линией германской политики.

2. Эту борьбу должно вести сплоченно все национал-социалистическое движение.

3. Сущность пропаганды: "большевизм представляет опасность для всего мира и является врагом человечества".

4. Политика пропаганды: ..."террор и бесправие" в СССР.

5. Сущность большевизма:

а) ошибочное мнение: "большевизм в СССР есть русский феномен";

б) правильная точка зрения: "большевизм не есть русское движение, это еврейство";

в) ошибочное мнение: "большевизм – дух степей";

г) правильная точка зрения: большевизм является продуктом "асфальта больших городов".

6. Источники пропаганды: основополагающим является "Майн кампф" Адольфа Гитлера; германское бюро новостей публикует все большее число новостей о большевизме; радио должно кратко цитировать абзацы из советской прессы, где есть признание недостатков, при этом роль радио в антибольшевистской пропаганде значительно возрастет в будущем...

(Небезынтересный документ, не правда ли? Наводит на размышления в связи со всевозрастающей ролью иных радиостанций в тенденциозной пропаганде – в наши уже дни.)

Однако сегодня я хочу сосредоточить внимание читателя на одном конкретном эпизоде. Поэтому проследим, как обстояло дело с антисоветской пропагандой, после того как Гитлер напал на СССР.

Привожу документ из архива рейхсминистра иностранных дел Риббентропа.

Записка.

Передачи немецкого радио на заграницу должны использовать слухи, новости, "у т к и"...

Главные темы пропаганды:

1) Германия победит.

2) Черчилль ведет войну против мирного населения.

3) Рузвельт стремится к еврейскому мировому господству.

4) Большевизм – наибольшая опасность для всех.

5) Уделять особое внимание большевистским зверствам всех видов; большевики уничтожают все живое... Вся Европа должна объединиться против большевизма... Наиболее важно при этом умело распространить с л у х и... Помимо Европы в нашем распоряжении имеются радиостанции в Шанхае и Южной Америке...

Но ни шанхайские, ни южноамериканские антибольшевистские радиостанции гитлеровцам не помогли – фронт трещал по всем швам.

Бисмарку принадлежит изречение: "Врет, как телеграфирует".

О чем же "телеграфировала" гитлеровская пропаганда, когда близится конец третьего рейха?

То, что газеты и радио Геббельса были полны яростной антисоветчины, само собой разумелось: "массовые казни", "депортации", "террор". А как работала пропаганда нацистов против наших союзников по антигитлеровской коалиции?

Лето 1944 года. Париж освобожден восставшим народом, маки, союзниками и войсками де Голля. Гитлеровская пропаганда начала массированную атаку; в "Фёлькишер Беобахтер", нацистском листке, подчиненном как министерству пропаганды, так и бормановской партийной канцелярии, появились телеграммы следующего содержания: "Массовая голодная смерть". "Франция – страшный пример того, что творят англо-американцы в захваченных ими немецких (!) районах. Противник и пальцем не пошевелил, чтобы помочь голодающему населению. Американские поставки в Париж составляют сейчас десятую часть того, что Франция получала во время немецкой оккупации. Немцы умело управляли захваченными странами: мы заботились о распределении продуктов и о том, чтобы работа на заводах и железных дорогах не прекращалась. Во Франции почти не чувствовался недостаток в рабочей силе, немцы – в разумных масштабах заботились о французских рабочих..."

Я не стану говорить о бесстыдстве этих строк в геббельсовском листке: сотни тысяч французов были расстреляны, замучены в лагерях смерти, погибли на тяжелых работах в рейхе.

Еще одна выдержка: "Представитель рейхсминистерства иностранных дел заявил иностранным журналистам:

– В последнее время во Франции большевистскими злодеями было убито много французов; другие казнены голлистами после формального суда, потому что они были сторонниками германо-французской дружбы..."

Октябрь 1944 года. Ожесточенные бои под Аахеном – война перешла на территорию рейха. "Фёлькишер Беобахтер" печатает цикл антиамериканских материалов. Вот некоторые: "После неравной схватки батальон оберлейтенанта Штахса попал в плен. То, что испытали наши солдаты в американском плену, является глумлением над цивилизацией и человечностью. У них не только похитили все личные вещи, кольца, часы, драгоценности, авторучки, нет, этого мало. Угрожая расстрелом, евреи пытались их заставить выдать военные тайны. Штахс ответил: "Для меня не будет позором умереть за родину". После этого офицера подвергли самым унизительным пыткам: били палками, отказывали в питьевой воде, заставляли спать под дождем и снегом".

Во время боев в Арденнах, когда нацистам надо было "взбодрить" своих солдат, напитать их новыми дозами яда ненависти, газета Геббельса печатает "информацию" под заголовком "Эйзенхауэровская солдатня". Привожу несколько выдержек: "Немецкий солдат по природе своей добродушен. В Осло или Париже, в Белграде или Афинах, кто бы ни наблюдал отношение наших солдат к местным детям, все могут подтвердить: "Порядочнее, чем мы, никого и нигде не встретишь". А что творят американские бандиты?! Они позорят наших женщин, убивают детей, истязают наших пленных и с помощью пыток хотят добиться у них признания. Они выселили целые деревни и угнали несчастных женщин и стариков в ссылку, откуда не поступало еще никаких сведений об их судьбе и, вероятно, не поступит..."

Достаточно? Или продолжить?

Видимо, стоит продолжить, ибо анализ "Фёлькишер Беобахтер" приводит к выводу, что чем труднее становилось положение гитлеровцев на фронте, тем еще более примитивно они лгали. В марте 1945 года газета дала следующую "информацию": "Только разрешите – и мы уничтожим весь немецкий народ" – эти слова принадлежат американскому лейтенанту Ле Белле; командир подразделения Р. Бэлл: "Убивайте скорей и заканчивайте дело – женщин и детей тоже!" Против такой жажды этих каналий к уничтожению нам может помочь лишь одно: тотальное самоутверждение! Мир, каким его представляют себе ялтинские грабители, был бы смертельным приговором для нашего народа!"

Так работала пропаганда Геббельса против наших союзников.

Октябрь 1944 года. Красная Армия гонит гитлеровских вандалов с нашей земли, превращенной в руины по приказу бесноватого фюрера и его "высокоцивилизованных" генералов. Восточный фронт трещит.

В "Фёлькишер Беобахтер" появляются фотографии: убитые "русскими" младенцы, "расстрелянные женщины", на заднем плане, впрочем, стоят немецкие офицеры: они-то и "свидетельствуют" о "зверствах".

Привожу выдержки из статей геббельсовской газеты:

"Под председательством эстонского земельного директора Мяе перед лицом международной комиссии собрались свидетели трагедии Ниммерсдорфа, где большевики впервые на немецкой земле показали свое звериное лицо. Первым вызвали члена "фольксштурма" Эмиля Радюца. Он видел разграбленные дома. В овраге он нашел девять убитых в штатском – четыре женщины, трое детей и двое мужчин. В местном пожарном депо было найдено несколько убитых иностранцев. "Я не специалист, – говорит фольксштурман Радюц, – но это смог бы установить каждый: люди были убиты совсем недавно, кровь была теплой". Затем выступил член военного суда Грох. Он обследовал трупы. Раны свидетельствуют о том, что стреляли из мелкокалиберного оружия. Это доказывает: убивали в большинстве случаев русские офицеры и комиссары, поскольку лишь они носят при себе мелкокалиберное оружие.

Майор Хайнрих, который по поручению генерального штаба обследовал район Ниммерсдорфа, заявил: "Все эти позорные акции были совершены по приказанию советского руководства. Это соответствует указанию Сталина о том, чтобы уничтожить зверя в его же логове".

Затем председатель вызвал единственного свидетеля, пережившего кровавую бойню, Шарлотте М... Потом штабной врач Виллиам рассказал, как он обследовал трупы...

Международная комиссия по расследованию преступлений большевиков в Восточной Пруссии после допроса восьми свидетелей пришла к выводам..."

Остановиться следовало бы на "председателе международной комиссии" Мяе, ее членах, привезенных заранее людьми Геббельса: голландском коллаборационисте Лестрю-Хендрихе, фалангистском "профессоре" Рохо, итальянском фашисте Пьетро Аванци, сербском квислинговце Найденовиче, предателе Штраудманисе из Риги, но я это сделаю в другой раз.

Полагаю, нет нужды останавливаться на том, сколь похожи "показания" о "зверствах" как американских, так и советских солдат: сочиняла-то одна голова, по шаблону, времени в обрез, тут уж не до разнообразия жанра, успевай поворачивайся.

Не буду задерживаться на очевидных "юридических" передержках (сначала фигурировал "единственный" свидетель, через несколько абзацев их было "восемь"), – Геббельс не очень-то заботился о доказательствах: "Ври, ври, что-нибудь да останется!" Удивляют и "мелкокалиберные" пистолеты "красных комиссаров" – такого рода оружие никогда не имело хождения в Красной Армии.

Я хочу, чтобы читатель поразмыслил, отчего "международная комиссия" в составе квислинговцев, которых гитлеровцы держали в своем обозе, стояла "на стреме", словно бы созданная заранее по таинственному сценарию, утвержденному в святая святых СС, ожидая лишь команды: "Ату!"

Прошу отметить замечание, проскользнувшее в одной из геббельсовских публикаций, что, мол, всего несколько часов Ниммерсдорф пробыл в руках у красных, – в этом, как мне кажется, сокрыт ключ к пониманию вопроса.

Запомним также, что "свидетелями" и "толкователями" так называемых "русских зверств" были представители генерального штаба, военного суда, военного госпиталя, СС, фольксштурма.

А запомнив это, обратимся к секретным материалам "главного национал-социалистского штаба вермахта", занимавшегося вопросами пропаганды в армии.

Материал первый: "Прибывающие из восточных областей солдаты и гражданские лица рассказывают о том, что советские войска корректно относятся к немецкому населению, оставшемуся на оккупированной территории. В отношении этого солдатам следует говорить следующее: "Осуществляемые большевиками террористические акты против гражданского населения ужасны".

Материал второй: "То, что большевики в восточных областях настроены дружелюбно по отношению к гражданскому населению и всегда готовы помочь ему, является такой грубой ложью, что ей могут поверить лишь ничего не соображающие пораженцы".

Материал третий: "После того как в прессу поступили сообщения о большевистских зверствах в Восточной Пруссии, эту тему следует преподносить следующим образом: "У каждого немца, который верил, что описание большевистских ужасов было чистой пропагандой, теперь исчезли последние сомнения. Немецкий народ и немецкий солдат отвечают на это с безжалостной жестокостью".

Вышеуказанная форма подачи материала должна быть принята к руководству на занятиях среди руководящих пропагандистов НСДАП".

О подлинных виновниках зверств говорят не только архивные материалы, но и фильм, показанный недавно по телевидению ФРГ; гирлянды повешенных гитлеровцами немцев в Восточной Пруссии с табличкой на груди: "Я был трусом!" То есть каждого, кто не верил нацистской лжи, ждала петля – без суда и следствия. Это – факт.

А теперь обратимся к истории. Всему миру ныне известна провокация Гиммлера в Гляйвице, маленьком немецком городке на границе с Польшей. "Поводом" к началу второй мировой войны был "факт" нападения "польских" солдат на радиостанцию Гляйвица. На самом деле никаких "польских" солдат не было – были переодетые немцы; сразу же после того, как пролилась кровь, фюрер выступил в рейхстаге: "Поляки убивают немцев!"

История повторилась: "показания очевидцев" о Ниммерсдорфе были опубликованы в "Фёлькишер Беобахтер" в д е н ь обращения Геббельса к нации, все было спланировано заранее, Ниммерсдорф был с д е л а н во имя того, чтобы вечером того же дня Геббельс мог заявить: "Где тот сумасшедший, нет, где тот п р е с т у п н и к, который считал, что большевики хоть немного человечнее, чем мы их представляли миру?! Мы повторяем свою клятву истребить огнем и мечом виновников. Но прежде чем мы отомстим, надо привести весь немецкий народ на это место и показать, что ожидает каждого, если мы не будем отдавать все силы, чтобы отбросить кровавый поток с Востока!"

Яснее ясного: надо было заставить каждого немца забыть и думать о мире, Геббельс готовил народ к тотальной смерти, покойник тащил за собою в могилу народ!

Трагично: ни тогда, ни, увы, сегодня в ФРГ никто не знает слов, сказанных в Москве в самую тяжелую годину войны, когда нацистские оккупанты жгли наши города и расстреливали детей и женщин: "...гитлеры приходят и уходят, а немецкий народ остается..."

...Более сорока лет прошло после начала той трагедии, в которую вверг человечество гитлеровский рейх. Более сорока лет со дня Победы. Память героев, сломавших фашистскую тиранию, бессмертна.

Но как же в таком случае объяснить, что целый ряд западных газет и журналов предоставляет свои страницы перепечатке пропагандистских материалов из геббельсовской прессы? Кому это на пользу? Немцам? Вряд ли. Так кому же?

4

Позвонил знакомый из Мюнхена.

– Тут нашим правым "патриотам" очень не нравится деятельность Штайна. Злит работа и тех, кто его поддерживает. Поимейте это в виду.

– Мало ли чья деятельность не нравится мне в Мюнхене! Мне, например, очень не нравится деятельность бывшего нациста князя Отто фон Габсбурга, а его протащили в Европейский парламент!

– Видите ли, в Мюнхене сильны позиции тех, кто может сильно помешать вам в вашей работе.

– То есть?

– Ну, это не по телефону...

...Вечером пришла информация от западногерманских журналистов, словно бы продолжившая тему беседы с Мюнхеном.

"Президент ведомства по охране конституции ФРГ Рихард Майер протестует против плана рада депутатов коалиции внести изменения в закон и предоставить больше юридических прав жертвам подслушивания телефонных разговоров.