Текст книги "Лицом к лицу"

Автор книги: Юлиан Семенов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 28 страниц)

Вскоре я отправил письма одинакового содержания двум руководителям ведущих криминалистических журналов ФРГ, определяющих всю работу по воспитанию кадров полиции.

Фамилии докторов юриспруденции, к которым я обратился, таковы: господин Венцки и господин Венер.

Текст выглядел гак:

"Господин доктор...

Я прошу Вас высказать свое мнение о сути и причинах наркомании, широко распространенной сейчас в Федеративной Республике.

Меня интересуют все аспекты этой проблемы, как социальные, так и криминальные.

Выскажите, пожалуйста, свое мнение о возможности связи между террористами, ультралевыми и праворадикальными элементами с торговцами наркотиками.

Заранее благодарен за ответ

Семенов".

Ответа, однако, я не получил ни от господина доктора Венцки, ни от господина Венера, что меня удивило: "орднунг мус зайн" – "порядок превыше всего", даже если со мной не хотят встречаться, ответят все непременно. А тут – молчание...

Я бы – в текучке дел и круговерти событий – не очень думал об этом странном обстоятельстве, но, работая в архивах, я нет-нет да наталкивался на документы, связанные с деятельностью неких господ Венцки и Венера, служивших при Гитлере в секретной полиции.

Особенно меня заинтересовали следующие:

Берлин, 10 июля 1940 г.

Характеристика комиссара криминальной полиции Венера

Комиссар криминальной полиции Венер является надежным, преданным и очень добросовестным чиновником.

Он обладает безупречным характером, надежен в служебном и моральном плане. Имеет хорошие организаторские способности, является осмотрительным, настойчивым и образцовым руководителем. Во всех отношениях дисциплинирован и скромен, самостоятелен, целенаправлен.

Особое усердие проявил при расследовании польских преступлений против фольксдойчен, где он показал свое умение руководить своими подчиненными и нацеливать их на выполнение больших задач. Является примером в политическом и спортивном отношениях. Примерный товарищ, деловит.

По своей сущности обладает твердым характером, является надежным и очень способным руководителем.

Следующий документ:

Берлин, 15 августа 1941 г.

Относительно: подготовки тайной полиции и СД для применения в колониях.

Комиссар криминальной полиции Бернхард Венер родился 15.12.09 г. в Гере. От главного имперского управления безопасности прошел обучение с 1.9.40 г. по 15.10.40 г.: курс подготовки по работе в колониях в школе тайной полиции в Берлине-Шарлоттенбурге и с 18.11.40 г. по 15.12.40 г. курс подготовки в итальянской школе колониальной полиции в Тиволи под Римом.

На основании этой подготовки он предназначен для применения в тайной полиции и СД в колониях.

Циндель,

старший ассистент криминальной полиции.

Я не очень-то поверил своим глазам: неужели тот самый гестаповец Венер стал "теоретиком законности" в демократической стране?! Вот что свидетельствуют представители западногерманской прессы – ее вполне респектабельных органов:

– Когда в 1955 году полицейского Бердта Фишера сняли с поста начальника "лагеря для беженцев" в Ульме, он обратился в суд с жалобой на местные власти. После того как об этом судебном процессе написали газеты, один из читателей узнал в Фишере бывшего оберфюрера СС и полицай-директора Мемеля, одного из виновников убийства 5186 литовских евреев. На судебном процессе в Ульме, который состоялся спустя три года, перед судом предстали десять военных преступников, среди которых Фишер был назван одним из главных виновников преступлений "оперативной группы СС Тильзит". Фишер получил 10 лет тюрьмы, группенляйтер Ганс Беме, скрывавшийся после войны под чужим именем и работавший юристом, – 15 лет...

Лишь спустя много лет после войны немецкая юстиция "осознала, что многочисленные тягчайшие преступления нацистов до сих пор остались безнаказанными". К такому именно выводу приходит государственный прокурор Адальберт Рюкерл в своем исследовании "Судебное преследование нацистских преступников с 1945 по 1978 год". Его оценки достойны доверия, поскольку он руководит "Центральным управлением земельных судебных учреждений по раскрытию нацистских преступлений" в Людвигсбурге, которое было основано после скандального процесса в Ульме.

Однако гитлеровским полицейским подозрительно часто удавалось – даже под своим настоящим именем – работать в старой должности и после крушения нацизма.

Арестованный в 1961 году криминальоберст Георг Хойзер – глава земельной уголовной полиции Рейнланд-Пфальца, которого коллеги называли "безупречным" во время войны был руководителем подразделения, приводившего в исполнение приговоры.

То же касается и Ганса Хоффмана, ставшего после войны главой полицейского управления в Гессене. Оказалось, что все сорок свидетелей на процессе, бывших ранее членами карательного подразделения Хоффмана, стати после войны исполнительными хранителями новой законности.

Фридрих Прадель, руководитель полицейского управления в Ганновере, был арестован в 1966 году и присужден к семи годам тюрьмы, ибо он был изобретателем газовых камер.

Примером может служить и послевоенная карьера врача Теодора Вернера Шоя, который в 1941 году в качестве оберштурмфюрера СС участвовал в "акции устрашения", в результате которой погибло 220 советских граждан. Суд присяжных присудил его к шести годам лишения свободы. А до этого он был владельцем детского санатория и приюта для детей под названием "Ласточкино гнездышко".

Несмотря на то что "центральному учреждению" в Людвигсбурге удаюсь в свое время разоблачить более 8000 бывших военных преступников и собрать массу документов, двадцати сотрудникам этого заведения было не под силу справиться с огромным объемом работы – воистину сизифов труд. В пятидесятые годы в учреждениях и министерствах только что образовавшейся ФРГ считалось совершенно нормальным, что бывший военный преступник может вновь сделать себе карьеру. За примером ходить недалеко: статс-секретарь и советник канцлера Аденауэра Ганс Глобке был известен тем, что в 1935 году занимался истолкованием нацистских законов в угодном Гитлеру расовом смысле. В те времена военные преступления порою расценивались как менее злостные по сравнению с "простыми уголовными". Этому также способствовало "великодушие" союзников. После 1950 года их "буквально охватила страсть к помилованию", как сказал американский обвинитель на одном из заседаний Нюрнбергского процесса Роберт Кемпнер.

Суд присяжных в Гессене разбирал дело бывшего обергруппенфюрера СС Теодора Пиллиха и присудил его к трем годам и трем месяцам тюрьмы, хотя было доказано, что эсэсовец участвовал в расстреле 162 польских и еврейских граждан и даже сфотографировал это. В пользу обвиняемого, по мнению присяжных, говорило то, что он "не признает свою причастность к этому факту и от всего сердца осуждает его".

Судебные процессы длятся годами. Три с половиной года, например, – с 1972-го по 1976-й – длилось разбирательство дела шести членов СС в Гамбурге. За это время судьи, адвокаты и прокуроры по нескольку раз ездили в США, Советский Союз, Нидерланды, Австрию, Израиль, Англию – для сбора свидетельских показаний. А в конце процесса все шестеро обвиняемых были выпущены на свободу.

Таким образом, получается, если хорошо посчитать, что за каждого расстрелянного бывшие гитлеровцы получили по "10 минут заключения в тюрьме".

А потом я нашел документы, не оставлявшие места для двоетолкований:

Доктор юридических наук ВЕНЦКИ Оскар родился 2.1.1911 г.

После 1945:

До выхода на пенсию был руководителем отдела криминальной полиции МВД земли Северный Рейн-Вестфалия и "криминальным директором". До настоящего времени один из руководителей журнала "Полиция" (в 1981 году мне сообщили, что он умер).

До 1945:

Советник по криминальным делам и СС-гауптштурмфюрер, начальник криминальной полиции при главнокомандующем полицией безопасности в оккупированных Нидерландах, лично ответственный за преследование голландских и французских граждан в интересах немецкой оккупационной политики с 1941 по 1945 г. В 1942 г. за особые заслуги при преследовании и задержании борцов французского Сопротивления в Аббевилле (северная Франция) награжден за военные заслуги крестом с мечами и отмечен личной благодарностью Гиммлера, опубликованной в Своде приказов начальника полиции безопасности и СД.

О "докторе" Венере.

Доктор права ВЕНЕР Бернхард (также Бернд) родился 15.12.1909 г. в Гере.

После 1945 г.:

Директор уголовной полиции, руководитель уголовной полиции в полицай-президиуме г. Дюссельдорфа – до ухода на пенсию.

В настоящее время – ответственный редактор "Журнала теории и практики криминалистики" и "Криминалистики".

До 1945 г.:

Член НСДАП с 1 мая 1931 г., партбилет №518544, член СА с 14 апреля 1931 г.

Сотрудник криминальной полиции с 1 июля 1935 г. Назначен инспектором криминальной полиции в управлении криминальной полиции в Берлине с 15 декабря 1937 г., с июня 1938 г. – советник криминальной полиции в имперском управлении криминальной полиции.

С 20 марта 1940 г. по 8 мая 1945 г. – сотрудник Главного имперского управления безопасности РСХА (V отдел – имперское управление криминальной полиции). Руководитель отдела по борьбе с коррупцией, а затем – по борьбе с особо тяжкими преступлениями. 1939-1940 гг. – руководитель специальной комиссии при шефе тайной полиции и СД на оккупированных польских территориях.

1940 г. – подготовка к работе в колониях, включая обучение в итальянской школе колониальной полиции в Риме.

1942 г. – участвовал в расследовании покушения на шефа РСХА и заместителя имперского наместника в Праге Гейдриха.

1944 г. – участвовал в расследовании покушения на Гитлера.

Тот, кто после покушения на Гейдриха был послан в Прагу, кто после покушения на Гитлера в штаб-квартире фюрера выполнял личные приказания Генриха Гиммлера, тот должен был заранее предоставить руководству веские доказательства своей безоговорочной преданности национал-социализму.

...Вот такие-то "профессора" и воспитывают ныне молодых западногерманских полицейских.

Глава,

в которой рассказывается о том, как Жорж Сименон, помогающий поиску, впервые встретился с фашизмом лицом к лицу...

1

...История замка Кольмберг, столь "д е м о к р а т и ч н о" уступленного послом Фореджем дорожному мастеру Унбехавену, заслуживает того, чтобы остановиться на ней подробней, особенно когда подобрались разного рода материалы.

С м ы с л этого замка состоит в том, что, как подчеркивается в справочниках нацистских времен, ворота его сориентированы на Запад; особенно же прекрасный вид на Запад открывается из бойниц и окон последнего этажа.

Вот этот замок, открытый на Запад, и был объектом таинственных интриг, начавшихся еще в 1418 году, в эпоху Гогенцоллернов, когда граф Фридрих фон Трухединген продал за 6200 фунтов геллеров новое строение своему дяде Фридриху Четвертому Гогенцоллерну, маркграфу Нюрнберга. В этом замке бывали король Баварии Людвиг, король Венгрии Сигизмунд; здесь скрывал свою прекрасную возлюбленную Эльзу странный Фридрих Шестой Гогенцоллерн. Во время войн, потрясавших германские княжества в средние века, замок был неоднократно разрушен, а во время Тридцатилетней войны приведен в полный упадок. Лишь в 1806 году о Кольмберге заговорили вновь, а в 1880 году этот полубесхозный бастион продали за 40000 золотых марок Александру фон Зибальду, одному из ведущих кайзеровских дипломатов, разведчику и путешественнику, – его специальность была в те годы уникальной: Япония. Затем, с 1927 года, владельцем замка стал Форедж, последователь Зибальда. И расположение Кольмберга в центре Франконии, которая должна была стать столицей СС после победы фюрера над "недочеловеками"; и японская и китайская коллекции объясняют заботу гитлеровских бонз об обитателях и владельцах замка: дело в том, что учитель Гесса, профессор-японист Хаусхофер, основатель "биоучения о расе", был ближайшим и давним другом Фореджа и его семьи.

Вот куда тянутся следы.

А в Европе до сих пор живет е щ е м н о г о высших эсэсовцев.

Эти люди богаты, их связи мощны и разветвленны, они учены конспирации и уповают на реванш.

Когда я подробно рассказал Жоржу Сименону об этом замке и о том, что за ним стоит, он долго раскуривал трубку, а потом спросил:

– Вы, видимо, не хотите открывать все свои карты? Или намерены печатать сейчас же, немедля то, что знаете?

– Я на распутье. Как бы поступили вы?

Он отошел к столу, открыл бутылку розового вина, налил пенящуюся солнцем влагу в высокий бокал, протянул мне:

– Я помню, какое вино вы любите больше всего, попросил принести именно розовое, в честь французского юга... Так вот, я хочу вам кое-что рассказать по поводу проблемы упущенного времени. Вопрос темпа, натиска, привлечения общественного внимания – вопрос вопросов в таких делах... В 1933 году я приехал в Берлин от парижской газеты. Время тогда в Берлине было тревожное, Гитлер пришел к власти, но большинство немцев было против него; нескрываемый протест бросался в глаза при посещении городских вайнштубе или пивных в рабочих или артистических районах столицы... Мне сейчас кажется, что, если бы коммунисты и социал-демократы не были тогда разобщены, а выступили общим фронтом, дружно, Гитлер не удержался бы в кресле рейхсканцлера. Но социалисты, да и все левые были заняты тем, что нападали друг на друга, вместо того чтобы давить общего врага... Словом, тогда я был сравнительно молод, – усмехнулся Сименон, – всего тридцать лет, полон надежд на будущее и конечно же авантюристичен, как и подобает молодому писателю, журналисту и французу... А книга, которую я тогда задуман, должна была называться "Европа, 33". Я получил от редакции деньги, для того чтобы провести по одному месяцу в раде бурлящих столиц нашего континента, и первый месяц я проводил в бурлящем Берлине весьма насыщенно. Остановившись в отеле "Адлон", я часто пил кофе в вестибюле – там же, за столиком, можно было и поработать. Однажды я обратил внимание на седую красивую женщину, сидевшую неподалеку от меня. Сначала я увидел только ее чуть голубоватую седину, следы достойного, годами выверенного шарма; невероятные драгоценности; потом я заметил, что не одного меня интересует дама: из разных углов темного вестибюля на нее были обращены рассеянные взоры трех бульдогов люди из секретной службы всегда выдают себя чрезмерным прилежанием... А потом к даме подошел Гитлер... Он словно бы вырос из паркета. Остановился, уронил голову на грудь, как актер, поцеловал даме руку, резко обернулся, пошел к лифту, исчез. Оказывается, дама была женою свергнутого кайзера Вильгельма, она порою выполняла роль особо доверенной связной... А через недели полторы ко мне на улице подошел мужчина и, не представившись, спросил: "Вы – Сименон из Парижа?" Я ответил ему в том смысле, что в общем-то я родом из Льежа и правильнее было бы ответить, что я "Жорж Сименон из Льежа", но, видимо, я интересую месье не как Сименон из Льежа, а как журналист из Парижа, не правда ли? "Именно так", – ответил незнакомец. Некоторое время спустя он рассказал мне, что связан с ЦК Компартии Германии и что его товарищи намерены познакомить меня с сенсационными данными.

Потом он преподал мне урок конспирации, п о т а с к а л по Берлину, научил круто сворачивать в проходные дворы, не терять из виду друг друга в универмагах, понимать с п о л у ж е с т а, куда надо п р о с к а к и в а т ь, и, наконец, я очутился в темном коридорчике, который превратился в подвал, а уж оттуда по винтовой лестнице я поднялся в небольшую квартиру. Два человека молча поздоровались со мною. Первый спросил: "Вы говорите по-немецки?" Я ответил, что понимаю по-немецки в пределах пятого класса лицея. "Мы переведем, – сказал второй. – Можете записать наиболее важные фразы, но не пишите фамилии полностью, потому что мы намерены ознакомить вас с беседой, состоявшейся в рабочем кабинете Германа Геринга".

Можете понять мое изумление?! Журналистская сенсация так сама и лезла в руки! Была включена запись, и я действительно услышал голос Гитлера. Он говорил, что твердую власть не утвердить до тех пор, пока в стране действуют коммунисты и социал-демократы, а он сам не является фюрером всей нации. "Мне необходим повод, – говорил Гитлер, – любой повод, который позволил бы разгромить компартию, посадить всех ее лидеров в тюрьмы, запретить действие оппозиционных профсоюзов, изолировать социал-демократов... Мне нужен повод, и я предлагаю такого рода игру: пусть СА организуют комбинацию с покушением на меня. Пусть они объявят, что покушавшийся был коммунистом. Больше мне ничего не надо". – "Нет! Ни в коем случае! – Мои новые знакомые пояснили, что это был голос Геббельса. – Я возражаю, мой фюрер! Игра может кончиться серьезным делом! Мы сами подскажем путь какому-нибудь фанатику! Я возражаю! Ваша жизнь не может быть поводом!" Следом за Геббельсом сказал свое слово Геринг: "А что, если организовать поджог рейхстага? Это не персонифицированное выступление, это удар по достоинству нации, все немцы возмутятся такого рода актом". "Хорошее предложение, – согласился Альфред Розенберг. – А поджигателем должен быть еврей!" – "Нет, – снова вмешался Геринг. – Пока еще рано. Нам не поверят. Действительно, немец не может поднять руку на рейхстаг. Но еврея вводить в дело рано. С ними мы разберемся позже. Сейчас был бы хорош какой-нибудь француз, болгарин, поляк – словом, человек чужой крови, которому не может быть дорога германская святыня".

Я попросил коммунистов дать мне прослушать пленку еще раз, записал кое-что символами, понятными мне одному. "У вас есть к нам какие-нибудь вопросы?" спросили подпольщики. Я ответил, что никаких вопросов не имею; благодарю; желаю силы и добра. "Мы надеемся, что вы срочно напечатаете это в Париже, сказали мне на прощанье. – Это так страшно, что необходимо привлечь внимание общественности всей Европы... Нам могут не поверить, вам – обязаны..."

Через час я был в нашем посольстве. Отец министра иностранных дел в президентстве Жискара господина Франсуа-Понсе был тогда нашим полномочным представителем в Берлине. Я рассказал ему о встрече с моими друзьями и попросил разрешения отправить текст корреспонденции по его коду. Посол согласился передать мою корреспонденцию по дипломатическому коду, но попросил, чтобы я разрешил ему использовать эту информацию в его телеграмме в Кэ д'Орсе, министру иностранных дел. Понятно, я не мог отказать столь уважаемому дипломату и, передав материал, отправился к себе в номер: ждать завтрашнего б у м а. Моя газета "Франс суар" была вечерней, и я был убежден, что через двадцать часов Европа содрогнется от поразительной новости. Однако Европа не содрогнулась назавтра. Она пребывала в спокойствии еще три дня. А потом меня разыскал посол и показал ответ от моего главного редактора: "Дорогой Сименон, а что, если никакого поджога рейхстага не будет? Как мне тогда расхлебывать кашу? Гитлер – не тот парень, с которым можно шутить. Если бы вы прислали мне подписанный им план, тогда другое дело, я бы бросился в атаку, а сейчас – нет, увольте"...

А через семнадцать дней рейхстаг запылал...

(Сименон снова раскурил трубку, походил по кабинету, присел на краешек кресла, усмехнулся:

– Вы как-то спрашивали меня, как надо сохранять молодость в мои годы... Это очень просто... Гуляйте по снегу в горах, пейте розовое вино и следите за работой почек... Все остальное приложится.)

Потом лицо его замерло, улыбка сошла, глаза стали грустными, хотя они никогда не гаснут, глаза Жоржа Сименона, в них постоянно жизнь, мысль, смех.

– Я часто задаю себе вопрос, – сказал он тихо, – а что могло бы произойти в мире, передай я тот материал в московскую газету?.. Вы бы напечатали? А если бы напечатали? Как бы тогда стала развиваться история Европы? Дали бы поджечь рейхстаг? Или нет? Если б ничего не изменилось – обидно. Ведь до сих пор (этот разговор был до последних президентских выборов в мае 1981 года. – Ю. С.) двадцать один высший чин в полиции Франции занимают люди, которые открыто сотрудничали с гитлеровцами во время оккупации...

Провожая меня по узкой тропинке в горах из Монтре, – я ездил к нему в санаторий, – Сименон положил мне руку на плечо, сжал сильные пальцы и сказал:

– Семенов, вы сунулись в сложное дело. Обязательно публикуйте сегодня то, что вам стало известно. Завтра может быть поздно. И никогда не забывайте, что нацизм все еще очень силен, потому что идиотов, считающих, что все определяет чистота крови, куда как достаточно в нашем прекрасном и маленьком мире.

2

"Уважаемый господин Семенов!

Передаю часть документов, представляющих интерес для поиска. Это материалы, связанные с тайными шахтами для складирования как оружия, так и культурных ценностей.

При отделе основных видов вооружения и эвакуации существовала особая команда "Штаб Пб". Этот штаб занимался вопросами перебазирования народно-хозяйственных и оборонительных объектов в сфере вооружения, а также перемещения и обеспечения сохранности предметов искусства, архивов, коллекций и собраний. Акты этих перемещений в рудники, пещеры и туннели сохранились. Акты таких перемещений в постройки крепостного типа, за незначительным исключением (несколько карт), пропали.

До сих пор мне удаюсь обнаружить следующие карты, принадлежавшие тайной команде под кодовым названием "В крепости":

1. Карты использования команды в районе "линии Мажино", западнее Рейна.

2. Карты использования команды в южной части Германии, от Хегерлоха до Хайльброна.

3. Карты использования команды в Восточной Пруссии.

В последнем случае речь идет о районе г. Хайльсберг, крепостных укреплениях в районе Кенигсберга, крепости Летцен и Мазурском поозерье.

Эти карты действий команды в районе Хайльсберга и западной части крепостных укреплений Кенигсберга были составлены в связи с временным хранением в замке Вильденхоф и в области Рибау (б. Восточная Пруссия) предметов искусства из Киева и Харькова. В этих военных областях должно было осуществляться складирование предметов искусства.

При этом следует учитывать, что как замок Вильденхоф, так и область Рибау были расположены в очень благоприятном месте по отношению к таким районам действий команды, как Хайльсберг и Фришшинг. Поэтому вполне возможно, что разыскиваемые предметы искусства находились здесь, в Восточной Пруссии, в бункерах.

Пожалуйста, изучите материалы и напишите мне о ваших, соображениях.

Искренне Георг Штайн"

Приложение:

"Рейхсминистр по вопросам вооружения и производства вооружения

В соответствии с указанием рейхсмаршала Геринга я поручил ведомству по вопросам вооружений составление списка подземных помещений.

Рейхсминистр Шпеер.

ЗАПИСЬ

совещания относительно возможностей размещения производства и складов в калийных шахтах

Место: Кассель, здание военного округа, 25.2.44, 11 часов.

Присутствовали:

майор Андрэ – отдел военной промышленности командования военным округом XI [До сих пор не подняты архивы, которые бы помогли установить крайне важную деталь: какое отношение этот "майор Андрэ" имел к штандартенфюреру СС, профессору Андрэ из Кенигсберга, о котором мне рассказывал Штайн? Не тот ли это "несчастный старик" из Геттингена?]

директор д-р. Байль – Винтерсхаль А Г.

стар. лейтенант Кнеер – главный штаб вооруженных сил Германии

полковник д-р. Фогель [Полковник Фогель? Не тот ли это "доктор", о котором вспоминал Глыба и его коллеги в Фольприхаузене? Где он сейчас? Станет ли говорить? Цепь, однако, интересна воистину.] – командование арт. и тех. снабжением XXX

полковник Шмидт, зам. руководителя – отдел военной промышленности военного округа IX

капитан Папе – отдел военной промышленности военного округа IX.

Вначале старший лейтенант Кнеер сделал небольшое вступление о цели дискуссии: воздушные нападения противника истощают наш военный потенциал, поэтому необходимо предпринять попытку расположить производство наиболее важных объектов "под землей". Благоприятными для этой цели являются закрытые калийные шахты. Калийный синдикат (госсекретарь Нойман) обратился к главному штабу вооруженных сил Германии с просьбой проверить имеющиеся в этом отношении возможности с сохранением интересов калийной индустрии. Повод для этого дали ВВС, которые хотят использовать подготовленные калийные шахты для размещения производства самолетов.

Полковник д-р Фогель указал при этом на те калийные шахты, которые используются под заводы боеприпасов сухопутных сил..."

Приведу еще два фрагмента из архивов, обнаруженных Штайном и доктором Колером. – это имеет прямое отношение к одной из "версий" Янтарной комнаты.

СПРАВКА-ДОКЛАД

офицеру по вопросам военной экономики 9-го района территориальной обороны от 6.3.44 №61/44

...Шахта Фольприхаузена ("Виттекинд" находится в ведении команды артиллеристов Нордхаузена. Приводной железн. путь – вокзал Фольприхаузен. Подъемная машина шахты "Виттекинд": подъемная паровая машина, 250 чел. в час и 45 т полезного груза. На глубине 540 м находятся боеприпасы и взрывчатые вещества. Добыча каменной соли приостановлена в связи с ее малыми запасами.

На глубине 540 м находятся 3 подошвы шахты для размещения боеприпасов, но пока не используются.

До сих пор не использованные подошвы шахты можно достичь через гл. шахтный ствол. (Там установлена тормозная лебедка, которая удалена от шахты "Б" "Виттекинд" на 1,5 км.) На глубине 660 м начинается хранилище библиотеки университета Геттингена.

Исходящая шахта "Хильдасглюк", которая удалена от "Виттекинд" на 3 км, имеет электр. подъемную машину (250 чел. и 45 т груза в час). Штреки находятся на подошве шахты глубиной в 917 м. Они связаны слепым стволом шахты.

Слепой ствол шахты глубиной 180 м. Дальнейшая дифференциация высоты объясняется тем, что исходящая шахта "Хильдасглюк" находится по отношению к шахте "Виттекиид" на горе. В подошве шахты, находящейся на глубине 917 м, площадь в 20000 кв. м не используется, в связи с тем что транспортировка через слепой ствол шахты была бы слишком медленной и сопряжена с определенными трудностями.

(То есть, судя по всему, к шахте "Виттекинд" отношение было самое серьезное среди нацистских бонз, а особенно "военно-технической элиты" вермахта, которая в 1944 году точно понимала (ее наиболее прозорливые адепты) свою нужность определенным кругам Запада. – Ю. С.)

ПРОТОКОЛ ОБСУЖДЕНИЯ

Совещание в германском министерстве воздушного флота и в главном командовании ВВС о переводе производства в туннели, пещеры и шахты (калийные).

15 марта 1944 г.

Руководитель совещания – старший советник строительной службы д-р Трайбер (герм. министерство воздушного флота и главнокоманд. ВВС).

Присутствовало примерно 30 человек, в том числе:

Верховное главное командование вооруженными силами Германии (штаб) полковник д-р Альмендингер и майор Франк.

От верховного главного командования сухопутных войск (шеф отдела вооружений и командующий запасной армией) – майор Клебер.

Штаб Пб

Инспекция укреплений – полковник Росс.

От главного командования военно-морского флота – капитан 1-го ранга Скапель.

От германского министерства воздушного флота – старший советник строительной службы д-р Трайбер.

(Главный отдел

отдел планирования) – инженер-полковник Кюблер.

(Перевод производства для военно-воздушных сил) – инженер-полковник Зель.

Управление военной промышленности – Шульц-Хеннинг

Отдел вооружений – директор Шёнлебен.

Отдел строительства – герр Любке.

От калийного синдиката – д-р Ланге.

Обсуждение началось в 8.45.

На повестке дня стояли следующие вопросы:

"1) Укрепление ("линия Мажино"). Полковник Росс из инспекции укреплений указал на отдельные особенно удобные укрепления как, например, группа бастионов – Хофвальд под Вайсенбургом, укрепления Витцлебен (здесь уже размещено частично производство воздушных торпед) и укрепления Метц. Здесь в особенности было указано на форт Вагнер и форт Лейпциг. Последние заняты уже заводами Гессена из Касселя. В одном из укреплений расположены государственный архив и музей кайзера Фридриха.

Для получения ясной картины о положении инспекция укрепления получила следующую задачу:

а) сделать точную инвентаризацию всех находящихся в наличии укреплений (не только "линии Мажино"). Сюда следует включить также такие укрепления, как старая крепость Зильберберг под Глатцом, построенная Фридрихом Великим; Кенигсберг, Кенигштайн, Кюстрин;

б) необходимо установить, какие из них уже заняты (складами и производством).

2) В дополнение к этому обсуждался вопрос о наземных заводах боеприпасов, поскольку они представляют собой бетонированные бункеры. ВВС больше не имеют помещений для размещения производства. Так же дело обстоит и в сухопутных войсках.

Необходимо, кроме того, проверить завод Элленс-Нойхов, Фулда, а также Байенроде I и II под Кенигслуттер, Бернсдорф-Бургграф, "Виттекинд", Фольприхаузен, Вальбек, Бухберг".

И снова "Виттекинд"!

И снова Фольприхаузен!

В каждом из этих секретных документов шахты привлекают особое внимание нацистских бонз...

А сколько новых имен! Кто жив? Кто согласится ответить на вопросы?! Кто откажется? Кто помнит? Кто будет лгать? Кто скажет правду?

А бывший рейхсминистр экономики и вооружений Альберт Шпеер, по чьему приказу эти документы составлялись?

3

Я связался с Мюнхенским институтом новой истории, с сектором, занимающимся судьбою главных нацистских преступников; там сообщили, что Шпеер жив; я попросил помочь в поисках адреса и телефона бывшего министра. Коллеги откликнулись на мою просьбу, и я позвонил в Гайдельберг, – там, на окраине университетского города, в маленькой вилле живет Альберт Шпеер, – после отсидки двадцати лет в тюрьме Шпандау.

– Ну что ж, приезжайте, – ответил мне Шпеер. – Я еще неделю буду здесь, а потом отправлюсь в горы. Среда, четыре часа, вас устроит это время?

(Один из моих боннских друзей, пожилой католик, брошенный гестаповцами в концлагерь, сказал мне:

– Что бы сейчас ни говорили про Шпеера – и ошибался он в Гитлере, и слишком доверчив был, и вину свою искупил в тюрьме, – я всегда буду помнить моих друзей, мальчишек, замученных до смерти эсэсовцами на его подземных заводах!)

...Я приехал загодя; зашел в городской замок, где сейчас музей: Он возвышается над Гайдельбергом, словно бы взлетев с земли, – очень это красиво...

Множество американцев – здесь расположен военный гарнизон. И – как реакция на присутствие военщины – огромное количество коммунистической, левосоциалистической литературы в бесчисленных книжных магазинчиках. Действие рождает противодействие, сие – истина в последней инстанции.

...Шпеер вышел мне навстречу, открыто улыбаясь; жена его, однако, была насторожена.

– Знаете, – сказал бывший рейхсминистр, – когда ко мне сюда приехал первый русский, и это был второй русский после прокурора Руденко, который допрашивал меня во время Нюрнбергского процесса, я очень подивился определенному сходству: и тот и другой – в отличие от вас – были подчеркнуто тщательны в одежде, как истинно военные люди.