Текст книги "Хроники Потусторонья: Проект (СИ)"

Автор книги: Юлиан Хомутинников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 28 страниц)

Затем Тринадцатый поворачивается ко мне. Наши взгляды встречаются, но ненадолго, потому что он кланяется мне, – не в пояс, как Кошки, а на четверть, как Младший – Старшему. Следуя протоколу, киваю ему. Я – Второй, из Первой Касты; он – Тринадцатый, из Второй. Для него этого достаточно.

– Ну здравствуй, Гермес, – говорит он мне, распрямившись. Зелёные глаза сверлят меня, как изумрудные буравчики.

– Здравствуй, Алистер, – отвечаю я.

Церемониал – это, конечно, важно. Однако он призван демонстрировать уважение членов Ордена друг к другу, особенно Младших к Старшим. Уважение, любовь, верность.

Но сейчас всё это только для проформы.

Мы не рады видеть друг друга. Алистер давно не уважает меня и уж тем более не любит. Верным он, правда, быть обязан, но эта верность не мне, а Ордену и Первому.

Что ж, я не в претензии.

Первый едва слышно вздыхает. Он знает, в чём причина напряжения между нами, но ничего не может сделать. Даже он, Великий Магистр, ничего не может сделать для того, чтобы примирить двух однажды рассорившихся Духов-Воинов Радуги.

Всё это время Четвёртый Претендент стоит в сторонке: похоже, Первый с ним уже пообщался. А я… Ну, наверное, всё ещё впереди. Что же до Церемониала, то, если он ещё не член Ордена, ему не обязательно передо мной раскланиваться.

– Что же, Алистер, – говорит поскучневший от наших взглядов Великий Магистр. – Расскажи Гермесу о своём подопечном.

За нашим спинами из пола вырастают белые кубы: Первый приглашает нас присесть, и это весьма любезно с его стороны. Мы садимся (кубы при этом становятся креслами), и Алистер начинает рассказывать:

– Его имя Рихард Збровски. Я… Мы вытащили его из секты, которую я обнаружил в Москве шесть миролюдских месяцев назад. Руководили ею кучка учёных и их предводитель – который, как выяснилось впоследствии, был Стихийным Духом, в прошлом – Падшим Воином Ордена, не ушедшим в Исток и не ставшим слугой Тени. Его звали Нирунгин. Учёные, которыми он руководил, вербовали людей, преимущественно молодых, якобы для психологических исследований. Исследования и правда проводились, вот только незаконные, как с точки зрения миролюдских законов, так и с точки зрения Закона Мира Духов. Людям давали ЛСД – это сильнодействующий полусинтетический наркотик-психоделик алкалоидного типа. Подопытным расширяли сознание, меняли образ мышления. В результате эти люди сходили с ума и умирали – но никто за пределами института, в котором базировалась эта секта, об этом не знал. Возможно, у Нирунгина были могущественные миролюдские покровители. Мы не знаем наверняка, чего хотели достичь он и его приспешники, однако дело со временем приняло куда более интересный поворот, и причиной всему стал этот парень.

Я посмотрел на Рихарда. Что же тебе довелось пережить, парень?

– Он был одним из многих и однажды умер от необратимых изменений в организме, – продолжил Алистер. – Однако дальше события принимают нестандартный оборот. Рихард умер, но, попав к Истоку, ушёл не Ловчим в руки, как остальные, а прямиком в Исток. И ввиду неясных нам причин Исток ревоплотил парня Духом.

– Ты представляешь, Гермес? – взволнованно спросил Первый. – Я, когда услышал, сначала просто не поверил! Да и кто бы поверил в подобное? Самоинициация – это же нонсенс!

– Абсолютный, – согласился Тринадцатый. – Для меня, как для Духа, это тоже звучит слишком невероятно. Впрочем, причиной тому не только ревоплощение Рихарда. Дело в том, что этот юноша не просто стал Духом, но и научился пользоваться своими способностями. Похоже, эти учёные и сам Нирунгин изменили его сознание настолько сильно, что… В общем, я считаю, что его образ мышления сильно исказился ещё при жизни. В итоге, Рихард – уникум, Дух-самоучка, видящий Изначальные Структуры не по желанию, а постоянно.

– А такой процесс, – вставил Первый, – не могу долго поддерживать даже я. Да что там! Я и представить себе не могу, как этот паренёк живёт, постоянно видя всю эту разноцветную калейдоскопную игру перед глазами!

Алистер выдержал уважительную паузу, потом откашлялся и снова заговорил:

– Да, Великий Магистр. С вашего позволения я продолжу. Итак, Рихард не просто стал Духом, в этом-то и дело. Он смог самостоятельно вернуться обратно в Мир людей, найти Нирунгина и уничтожить его.

– Да ещё как! – Первый покачал головой. – Он деконструировал этого Падшего на Изначальные Структуры. Разобрал по винтикам, как конструктор! Весь Орден до сих пор на ушах стоит от этого известия, Исследовательский и Научный Отделы с ног сбились! Это прецедент, Гермес. Самоинициированный Дух-Реконструктор – это просто уму непостижимо! Такого не случалось никогда. Слышишь меня? Ни-ког-да! За всю историю Миров Радуги на подобное был способен только первый Архистратиг – и я. Всё! Но я никогда не был человеком, а Архистратиг был уникальным Существом-генератором. Ты понимаешь, что это значит, Гермес? Ладно, об этом мы с тобой ещё поговорим. Алистер, продолжай.

– Да, Милорд. После уничтожения Нирунгина я перехватил парня, провёл с ним воспитательную работу и представил Великому Магистру, чтобы он принял в Рихарда в Орден. Мне также стало известно, что Рихард хорошо разбирается в IT-системах, поэтому после завершения Проекта «Воины Радуги» я бы рекомендовал направить его в Инженерный Отдел, там как раз не хватает таких кадров, – закончил Тринадцатый.

– Это я помню, – досадливо отмахнулся Первый. – Для начала, Гермес, я хочу, чтобы ты поговорил с этим молодым Духом относительно его участия в Проекте, как Четвёртого Претендента.

Я посмотрел на парня, потом на Тринадцатого, затем остановился на Первом.

– Как вам будет угодно, Великий Магистр.

– Разрешите идти, Милорд? – обратился Тринадцатый к Первому. Тот кивнул:

– Ступай. Я вызову тебя, если в этом будет необходимость. Гермес!

– Да, Милорд?

– Как поговоришь с Рихардом, зайди ко мне. Нам нужно кое-что обсудить.

– Как прикажете, Милорд.

Скверно. Это скверно. Я знаю, что он хочет со мной обсудить. Эта его фраза…

«Такого не случалось никогда. Слышишь? Ни-ког-да!»

Я знаю, Первый. Такого и правда никогда не случалось. Не могло случиться. Но нынче всё не так, как прежде, верно?

Конец Эпохи. Время, когда невозможное становится возможным. Сперва рождение Искажённого – но это ещё куда ни шло. Не столь невероятно, хотя и всего второй случай в истории. Затем – обнаружение Полуспектрала, потомка первого Спектрала, уникального Существа, возможно, единственного выжившего гибрида Спектрала и человека.

А теперь ещё и этот «избранный Истоком» Дух, не умеющий видеть Миры иначе, чем в Изначальных Структурах.

Что дальше?

Вот он, самый страшный вопрос, который задаёт себе Первый:

«Что дальше?»

Чем ещё удивит нас Радуга? Чем это станет для нас?

Помнится, ещё до Первой Войны, до Раскола Духов на Адептов Радуги и Тени, имела место теория, согласно которой мы предполагались лишь побочным продуктом Истока. Своего рода мутация, случайность. Потом, после создания Кодекса, подобные теории были объявлены крамолой на Первого, как на Создателя Миров и Хозяина Пустоты, и преданы забвению.

Может, пришло время им оттуда вернуться?

Я вздохнул. Не стоит торопить события, Герман Сергеевич, нет в этом никакой необходимости. А помнишь, как Валя тогда сказал? «Очень уж быстро всё это развивается…»

«Устами младенца глаголет истина»?

Мы-то сосредоточились на Искажённом, напрочь позабыв о том, что Исток (другими словами – Миры вокруг нас) продолжает жить, а значит, преподносить нам сюрпризы. Ну и вот, получите-распишитесь.

И это за каких-нибудь три-четыре дня!

– Простите пожалуйста…

Я аж вздрогнул. Оглянулся – оказывается, это Рихард осторожно дотронулся до моего плеча. Я посмотрел по сторонам и понял, что в пространстве мы остались вдвоём.

– Извините, что беспокою… Я вижу, вас тревожат вопросы куда более серьёзные, но…

– Что ты сказал? – перебил его я. – Ты видишь то, что меня тревожит?

Он покраснел. Похоже, ему было ужасно неловко.

– Да. Мне и правда очень неловко из-за всего этого. Я не хотел, это вышло случайно. Я просто… Мастер, он… Я понял потом, после того, как вышел из Радуги… Понял, кем он был и чего хотел добиться. Он хотел разрушить ваш Мир с помощью таких, как я… Но никто из нас не смог возвратиться в институт после смерти… Я имею в виду, кроме меня. А когда Мастер увидел, что я вернулся, он испугался. Он этого не показывал, но я видел его изнутри. Он менял цвета. А я знал: вот – страх, вот – предательство, вот – ложь. Он был достоин уничтожения. И я его развеял. Я поступил слишком поспешно, да?

– Не совсем. Скажем так: в условиях, в которых ты оказался, ты выбрал один из верных путей решения проблемы. Нирунгин подлежал устранению, в этом нет никаких сомнений. Но я бы поступил по другому.

– Правда? А как?

– Так, как ты не смог бы поступить: захватил бы его и доставил сюда, на Трибунал Ордена. Все знания, которые он накопил за свою жизнь, могли бы ещё пригодиться. Но я – это я, а ты – это ты. У тебя не было необходимых знаний. Понимаешь, Рихард, мало уметь обращаться с Изначальными Структурами, нужно ещё и владеть Информацией. Нужно знать, как. Иначе это будет… как хирургическая операция путём телекинеза.

– Это как в «Матрице», да? – кивнул парень. – Когда Нео вытащил пулю из Тринити, воздействуя на Изначальные Структуры, а потом заново запустил её сердце?

Ох уж эти дети…

– Я не видел этот фильм, однако… – начал было я, как вдруг Рихард легонько коснулся моего лба, и тотчас же перед моим мысленным взором пронеслись сценки, по всей видимости, из этого самого фильма. На моих глазах парень в чёрном буквально воскрешал свою подстреленную подругу.

Ощущение было не из приятных – я имею в виду эту принудительную мемодемонстрацию. Парень это понял – но это не имело значения. Только анархиста нам тут не хватало, пусть даже и гениального.

– Вот что, Збровски, давай-ка сразу договоримся: ты никогда больше так не сделаешь без согласия акцептора, будь то я или кто-то другой, если только обстоятельства не исключают любые другие пути, или же если на воздействие не будет дан прямой приказ. Нельзя так беззастенчиво влезать в чужую голову и навязывать другим посторонние образы, ты же не рекламу по телеку пускаешь. Кодекс говорит…

– Но ведь вы так делаете, – возразил Рихард.

– Смотря когда. Вообще мемодемонстрация характеризуется как воздействие категории «В++», и позволена только Старшим Кошкам-Исследователям, имеющим лицензию. Для всех остальных осуществление воздействия такой категории без прямого приказа или иных оговоренных условий является нарушением Кодекса и строго наказывается.

– Понятно. Простите.

Что ж, внушению он поддаётся, это хорошо. Я ободряюще улыбнулся:

– Ничего, нестрашно. Главное, чтобы ты понял то, что я хотел до тебя донести. Знания важнее силы, сколь волшебной бы она ни была. Потому что любое вмешательство влечёт за собой последствия, которые нам, как правило, не известны.

– Как это – «не известны»? А как же Анализ? Мастер Алистер говорил, что с его помощью можно вычислять вероятные последствия! – с жаром возразил Рихард. Я покачал головой. Ох уж этот Алистер…

– Анализ, Рихард, позволяет вычислять вероятности – это правда. Но погрешность этих вычислений всё ещё довольно высока, даже если речь идёт о мощностях всего Аналитического Отдела. Причина проста, и она есть то, что дало начало всем нам.

– Радуга?

– Совершенно верно, парень, Радуга. Исток. Он может быть весьма непредсказуемым… Но скажи мне: тебя не утомляет всё время видеть Изначальное?

Он пожал плечами:

– Поначалу было трудно, но только первое время. Понимаете, я ведь начал всё это видеть ещё при жизни, в смысле, будучи человеком. Поэтому я уже привык, наверное…

Недурно, подумал я, весьма недурно. Как знать: быть может, у этого Нирунгина и был шанс, если он добился таких результатов даже не от Духов, а от человека. Если бы Рихард не обратился против своего «мастера», он мог бы, даже будучи единственным успешным «образцом», здорово испортить нам жизнь.

– Многие умели это видеть, – сказал Рихард невесело. – Но все они умерли, их огни погасли. И больше никогда не загорятся.

Его слова звучали странно, но я понимал, о чём он говорит. Эти люди, они не просто умерли. Они перестали существовать, умерли без возможности перерождения. Тяжкая участь… Хотя, быть может, для них так даже лучше. И для нас, возможно, тоже.

– Алистер рассказывал тебе об Искажённом? Или Великий Магистр?

– Немножко, – Рихард кивнул. – Вы хотите, чтобы я вам помог?

– Скорее, принял участие. Я сейчас набираю команду… – начал было я, но он улыбнулся и покачал головой:

– …Но думаете, что я туда не впишусь, правда? Я понимаю ваши чувства. Да и для этих ребят я тоже буду чужим. Они… Вы всё-таки прирождённый лидер.

– Ты так считаешь? – спросил я серьёзно. Он кивнул:

– Да. Вам удалось связать их между собой, и эта связь очень прочная. Девушка-Создание, которая к ним вскоре присоединится, тоже отлично впишется в вашу команду, как и тот парень из Пушкино. Они легко находят общий язык друг с другом, но причина именно в вас. Это видно.

– Понятно. И тем не менее ты считаешь…

– Да, Герман Сергеевич. Я буду лишним в вашей команде.

Он виновато улыбнулся: мол, я не нарочно. Просто так вышло.

– Хорошо, тогда мы поступим так. Когда команда будет собрана… настанет пора обучения. Всё это время, пока я буду их искать и собирать в кучку, ты будешь учиться. Ты можешь выбрать себе в наставники кого угодно. Если захочешь, твоим наставником станет сам Первый. Уверен, он воспримет эту идею с энтузиазмом. Для него ты – чудо, вот безо всякого преувеличения говорю. А это, знаешь ли, не жук чихнул – когда тебя так высоко ценит самый сильный и самый старый Дух в истории. Так вот. Когда я переправлюсь с командой сюда, ты будешь одним из тех, кто будет их учить. Я хочу, чтобы ты научил их понимать Изначальные Структуры. Лучше тебя это не сделает никто, даже Первый. Понял, Рихард? Как тебе моя идея?

– Можно просто Дик, – ответил он с улыбкой.

– Я так понимаю, это значит «да»? – уточнил я.

– Да.

– А что насчёт наставника?

– Я буду рад любому, правда. Я просто не хочу никому мешать. Поэтому…

Вот ведь скромник попался!

– Послушай, ты, гений! Слышал такую поговорку: «Дают – бери, бьют – беги»? Ну так вот, я тебе даю возможность заполучить Первого в наставники. Как раз сейчас с ним говорить пойду. Так что нечего тут скромничать! Пойми, Дик. Мне нужна твоя сила. И знания твои, конечно, тоже. У нас есть проблемка в виде Искажённого, и мы пока что не знаем, как её решить. Поэтому я и прошу тебя приложить все усилия, внести, так сказать, свой посильный вклад в это дело! Захочешь потом в Инженерный, как Алистер рекомендовал, – без проблем, будет тебе Инженерный! Но пока что будь добр, послужи общему делу.

– Хорошо, Герман Сергеевич, я всё понял, – кажется, парень повеселел. Вот и хорошо.

– Отлично. Тогда ступай пока к Алистеру, что ли… или просто побудь тут. Видишь, как до учебного материала добраться?

– Ага!

– Вот и учись. А я пока схожу поговорю с Великим Магистром. Не прощаюсь.

И я пошёл в выходу, а он так и остался расслабленно полулежать в кубокресле.

«Вот-вот, – подумал я, – давай, Дик, впитывай, так сказать, сжиженный гранит науки всеми порами кожи и фибрами души».

А я пока что послушаю, что мне Первый скажет.

…

Глава 9.

– Ты ведь уже и сам всё понял, да, Гермес?

Первый… нет, не сидел, а, скорее, покоился на своём возвышении. Только вот покоем здесь и не пахло, скорее уж наоборот: в атмосфере царило напряжение.

– Ты предложил ему меня в наставники? – хрипло спросил он.

– Предложил. А ты хочешь отказаться? – поинтересовался я.

– Нет… Это было бы глупо. Но в другой раз так не делай, хорошо? Всё-таки Великий Магистр не ты, а я. По крайней мере, пока.

– Ой, да ладно тебе! У меня своя музыка, у тебя – своя. Кто тут у нас самый мозговитый? Вот и давай, покажи класс. Парень, конечно, поразителен, гениален и вообще самородок, но любому алмазу нужна огранка. А кто сможет огранить такой камень, если не Великий Огранщик?

Он тяжело вздохнул.

– Да уж, язык у тебя подвешен как надо, ничего не могу сказать… Впрочем, звал-то я тебя не за этим. Что там у тебя с командой?

– Третий, в смысле, Третья Претендентка вляпалась в нехорошее дело, так что мы теперь её курируем, чтоб чего не вышло.

– Насколько нехорошее?

– До категории «B++» включительно, а то и до «А», ввиду чего необходимы соответствующие полномочия.

– Ммм… Хорошо, – он махнул рукавом. – Полномочия так полномочия. Но работать будешь сам, потому что ребятам твоим я таких полномочий не дам, слишком зелёные они ещё. И вообще, кто знает, как может проявить себя Полуспектрал после воздействия такого уровня.

– Ты прав, конечно. Как-нибудь справлюсь. Думаю, особых проблем не возникнет, но если вдруг – чтобы с меня взятки гладки были. Ты же знаешь, как я не люблю всей этой волокиты и бюрократии. Оценка ущерба, характер воздействия, вероятные последствия – это работа для аналитиков, вот пусть этим Аналитический и занимается. А я оперативник, поэтому просто позабочусь о том, чтобы всё прошло гладко.

– Как хочешь… – Первый выглядел опустошённым. – По Рихарду что-нибудь имеешь сказать?

Я усмехнулся.

– Имею, отчего нет. Послушай, Первый, да не напрягайся ты так! Ты же Великий Магистр! Не к лицу тебе подобная нервозность. Да, я понимаю, Конец Эпохи, чудеса в решете. Но это не повод паниковать! Пока что обстоятельства складываются в нашу пользу. Смотри, как удачно вскрылся заговор Нирунгина! Вот уж точно: «не рой другому яму»!

– Так-то оно так, но сам факт, что эта Падшая мерзость готовила нечто подобное, да ещё и вовлекала в это людей, как-то не воодушевляет, знаешь ли. А ведь когда-то Нирунгин был одним из нас! Третья Каста, Двести Двадцать Второй Дух. А что в итоге? Проклятые Падшие! Никогда бы не подумал, что после Падения Духи способны доставлять больше неприятностей, чем до него. И потом, у нас ведь даже нет точной статистики по Падшим! Надо будет поручить это Исследовательскому Отделу. Вообрази, Гермес: а что, если где-то ещё есть такой вот нирунгин?

– Падших бояться – по Мирам не ходить, – философски заметил я. – Нет, я понимаю, случай из ряда вон. Но знаешь, Первый, порой мы слишком узко смотрим на Миры Радуги, видим за ними прежде всего какие-то свои интересы. А там ведь своя жизнь, да ещё какая! Мы слишком долго были зациклены на себе, Первый. Наши Войны, наш Закон. Анархисты и блюстители порядка. А они там – люди и не только, – они жили, развивались! Между прочим, ты сам тогда перелопатил весь «Кодекс Контактёра», запретил всё, что только можно было запретить, и свёл процент нашего взаимодействия с людьми к минимуму. А зачем, спрашивается? Ты же никогда не объяснял своих резонов, даже мне. А теперь ты неприятно удивлён: как это так, какой-то Падший пренебрёг всеми запретами и запустил программу создания сверхчеловеков для уничтожения Духов. И не надо пенять на Исследовательский, эти Ушастые занимаются прежде всего наукой, они не мониторят Миры на предмет заговоров. А Сталкеров – десяток-другой от силы, и те на голом энтузиазме работают.

– Спасибо за выговор, – язвительно отозвался Первый. – Я, как ты выражаешься, «перелопатил» «Кодекс Контактёра» потому, что некоторые Духи стали заходить слишком далеко в этих самых «взаимодействиях». А что в итоге? Дикое Средневековье, смута, охота на ведьм, истребление аморфов, уничтожение научных трудов, знаний, которые человечество не без нашего участия накопило ещё с античности! Ситуация должна была стабилизироваться. Помнишь, поднимался вопрос о том, чтобы дать людям доступ к Единому Информационному Полю? А знаешь, что Аналитический Отдел рассчитал с вероятностью в 84%, что свободный доступ к Информации спровоцирует глобальную войну? И речь уже не о Средних веках, а о дне сегодняшнем! Люди развиваются – несомненно. Но открывать им путь к нашим знаниям, как это сделал Нирунгин – преступление.

– Не передёргивай, пожалуйста. Я не говорил, что Нирунгин – молодец, я говорил, что мы не должны отгораживаться от людей, рассматривать их исключительно как материал для исследований. Тогда нам будет куда проще вычислить подобный заговор.

– Возможно, Гермес, возможно…

Он меня не слушал, нет. Он думал о чём-то другом. И я, похоже, понял, о чём.

– Если… – начал было Первый, но вдруг запнулся и замолчал. Я терпеливо ждал. Наконец он взял себя в руки и продолжил: – Если предположить, что мы упустили кого-то вроде Нирунгина, но более удачливого, то… Мы ничего не сможем им противопоставить, Второй. Понимаешь? Ничего. Мы окажемся в положении куда менее радостном, чем наш Искажённый. Представь себе на минутку, что эти ребята воюют против нас. Валентин и Сонни, Рихард. Особенно Сонни и Рихард, конечно. Но если со Спектралами я уже имел дело, то Рихард – это уже серьёзнее. Он, теоретически, может разложить на Изначальные Структуры любого, даже нас с тобой!.. Впрочем, у него тоже есть слабость, Гермес. Думаю, тебе стоит это учесть, если ты собираешься задействовать его в битве с Искажённым.

– И что же это за слабость? – я никогда особенно не разбирался в Изначальных Структурах.

– Видишь ли, Гермес, – заговорил Первый тоном заправского лектора. – Есть два типа работы с Изначальными Структурами. Первый называется «Созерцание Изначального» и представляет собой, по сути, только лишь наблюдение за Изначальными Структурами. Обычно используется для  профилактической проверки Миров и пространств. Понимаешь? Этак посмотришь на них, поглядишь, не разладилось ли чего… Словом, нечто вроде мониторинга на уровне Изначального. И этот тип почти не требует затрат Энергии, даже наоборот: из-за того, что Созерцающий находится в равновесии с Созерцаемым, Энергия распределяется равномерно, как жидкость в сообщающихся сосудах. Но вот второй тип – а это именно то, что использует Рихард – называется «Реконструкция Изначального». Думаю, несложно догадаться, что он собой представляет. Важнее то, что затраты Энергии при этом типе прямо пропорциональны масштабам работы, скажем так. Предположим, для того, чтобы разобрать на Структуры одного Падшего, Энергии требуется не так уж и много. Во всяком случае, раз уж после этого парень остался в сознании, значит, его энергоёмкость и энергозапас достаточно велики для подобной работы. Но если речь не об одном Падшем, а, например, об отряде Духов, то в такой ситуации Энергии Рихарда, скорее всего, не хватит.

– А если он воспользуется Энергией уничтоженного им Духа, чтобы пополнить свой энергозапас? Кажется, подобные исследования уже проводились.

– Да, это правда, – Первый кивнул. – Научный Отдел в своё время выдвигал гипотезу об энерговампиризме и энергофагах. Чисто теоретически такое возможно, но практических примеров и доказательств они так и не нашли… В любом случае, с увеличением масштабов Реконструкции энергозатраты Рихарда продолжат расти. Если ты помнишь, Ангелы всегда были вне конкуренции, как Реконструкторы, потому что Энергию они генерируют самостоятельно и постоянно…

– Если я правильно помню, её генерируют Крылья, – уточнил я. Первый щёлкнул пальцами:

– Верно. Энергию генерирует симбионт, тут ты прав. Именно поэтому Архистратиг смог собрать столь колоссальное количество Энергии для уничтожения первого Искажённого. Но Рихард – не Ангел, симбионта-генератора у него нет, он не энерговамир и не энергофаг, – по крайней мере, пока что ничего похожего мы за ним не замечали. Напрашивается вопрос: откуда он возьмёт столько Энергии? И ещё один, не менее важный вопрос: а сможет ли Рихард, пропустив через себя столько Энергии, остаться целостным и не распасться на Изначальные Структуры сам? Архистратиг, как ты помнишь, распался вместе с Искажённым.

Я нахмурился:

– А мне-то откуда знать? Или это риторические вопросы? Какой ответ ты хочешь услышать от меня?

– Да я не то чтобы хочу услышать от тебя ответ… – Первый грустно улыбнулся. – Я просто хотел поговорить с тобой. Хотел, чтобы ты выслушал меня, мои мысли по поводу всего этого. Просто… Есть у меня одна мысль, точнее идея, на случай, если вдруг твои ребята не смогут остановить Искажённого…

– Что-то не нравится мне ход твоих мыслей, – перебил его я. – Думаю, тебе лучше отдохнуть и не думать об этом какое-то время. Оставь всё мне, я позабочусь и о ребятах, и об остальном. Да, насчёт Искажённого: сколько у нас времени?

– Чуть больше трёх условных суток, если я правильно помню, – ответил он. – А, ещё кое-что, Гермес. Скажи Рихарду… что я его позову. Что я стану его наставником. Но ты прав: сперва мне нужно немного отдохнуть.

– Хорошо, не беспокойся, я ему передам. Отдыхай, а я пойду. Меня ведь ещё мои ребята ждут.

– Да, конечно. Иди.

Я вышел, – а он остался там, в своём пространстве, со своими мыслями, совершенно один.

Ничего не поделать.

…

– Что он сказал?

Рихард, как и обещал, всё это время ждал меня в соседнем пространстве.

– Он согласился стать твоим наставником, Дик. Но сейчас ему нужно немного отдохнуть. Думаю, ты понимаешь. Быть Первым – огромная ответственность.

Парень кивнул.

– Да, я понимаю. Я подожду.

– Вот и славно. А я пока отправлюсь к своим, узнаю, как там у них дела. Скоро нам предстоит… непростая операция. Нужно их проинструктировать, поддержать. Я ведь всё-таки лидер, командир. Положение обязывает.

– Понимаю. Но вы… Если что, вы всегда можете вызвать меня, Мастер Гермес…

Я отмахнулся:

– Ох, вот только не надо мне этих «мастеров», Дик. Лучше просто «Герман Сергеич» или вообще «шеф», как ребята называют.

– Хорошо, Герман Сергеевич, я понял.

Он улыбался. Алистер говорил, что он почти перестал быть человеком, но как по мне, это полная ерунда. Обычный парень, умный, серьёзный – как мои. Скорее, как Валька.

– Ну всё, я ушёл.

Так, сейчас, как там это делалось… Да, я, конечно, не спец в таких вещах, не Рихард и не Первый, но…

Сонни я нашёл быстро, это было несложно. Они с Валей сидели в пиццерии, ели, соответственно, пиццу и о чём-то сосредоточенно молчали.

Выхватив этот образ, я зафиксировался на нём, выбрал удобное место – один стул как раз был свободен…

И скользнул туда.

Это как перемещение по Поясу Пустоты, только чуть подальше.

Давненько я не практиковал эти прыжки, подумал я, приземляясь на стул за соседним столиком. Точность упала, погрешность выросла.

Сонни аж чаем поперхнулся. Валя смотрел на меня во все глаза.

– Ну? И чего такая реакция? – поинтересовался я сварливо.

– Но… Шеф, вы же сами говорили, чтобы мы не вываливались вот так вот на людях, – прошептал Сонни.

Я огляделся по сторонам и увидел молоденькую брюнеточку-официантку – бледную, как скатерть, брюнеточку-официантку, – которая, видимо, протирала столик, да так и замерла, что твой соляной столб.

– Ах, ты ж… – чертыхнулся я. – Ну ладно. Эй, девушка! А ну-ка, поди сюда.

Она вздрогнула, как от удара. Она, похоже, хотела сбежать – но от страха не могла и с места сдвинуться.

А, гулять так гулять!

Я нырнул на Ту Сторону и снова вынырнул – прямо перед ней.

Эффект превзошёл все ожидания: глаза несчастной закатились, пальцы, мёртвой хваткой вцепившиеся в столик, разжались, и барышня упала без чувств.

– Всё, амба, – резюмировал я. – Теперь уходим.

– Как это – «уходим»? – опешил Валя. – И вы ей не поможете? И ничего с ней не сделаете? Ну там, память стереть хотя бы?

– Нет нужды, – досадливо отмахнулся я. – Для неё же будет лучше, если она очнётся и решит, что видела привидение, например.

– А расплатиться? – Сонни недоумённо поглядел на недоеденную пиццу.

– А вы планировали?

– Ну да…

– Ну оставь, сколько хочешь, и идём. Вы тут сидите, между прочим, а что Шанталь?

Мальчишки заулыбались.

– Всё под контролем, – заявил Сонни. – Валя создал Соглядатая, а я незаметно прилепил его к Шанталь.

– Куда прикрепил? – задумчиво спросил я.

– Под кожу, к шее. Она ничего не почувствовала. Зато теперь мы знаем, где она находится. А ещё я слепил птицу. Она будет всюду следовать за Соглядатаем, так что Шанталь никуда от нас не денется.

– Погоди-погоди… Кого ты слепил? Птицу? А из чего?! – похоже, пришёл мой черёд подбирать челюсть с пола.

– Из белых точек. Они липкие, как снежинки. Или как пластилин. Я вылепил из них птицу, маленькую, и приказал ей всюду следовать за Соглядатаем. Она ведь невидимая, птица-то. И стены ей не помеха, это я уже понял. Так что мы в любой момент можем посмотреть, как там Шанталь… Хотите посмотреть, шеф?.. Шеф?

– Ты слепил пустотного голема, – я присел на пол рядом с безжизненным телом официантки. – И пустил его по следу созданного Валей фамилиара-оригами. Вот так вот запросто, как будто вы оба всю жизнь только этим и занимались. Да чтоб я сдох…

Конечно, Аналитический Отдел кого попало в разработку не возьмёт, подумал я, но эти Маугли даже слишком талантливы.

Официантка, обморочной тушкой лежавшая на полу, вдруг застонала, заворочалась, а потом открыла глаза. И увидела меня, естественно.

Рот её открылся, голосовые связки напряглись… Сейчас завопит, подумал я и легонько дунул ей в лицо.

Атаки Морфея всегда внезапны. Официантка часто-часто заморгала и снова «выключилась». Я встал, аккуратно взял её в охапку и усадил за стол, положив голову на сложенные руки. Будто бы девочка устала и решила поспать. Если заметит начальство, будет ей, конечно, выволочка. Но начальство заметить не успеет…

Надо мной висела камера и смотрела прямо на меня. Я посмотрел на камеру и нахмурился. Камера заискрила и сдохла.

Какой-то деструктивный ты сегодня, Герман Сергеич, проползла заблудшая мысль.

– Ладно, парни, чего стоим-то? Оставьте ей деньги, и уходим. Через Ту Сторону, понятное дело.

– В смысле невидимыми? – уточнил Сонни.

– В смысле невидимыми. И пора бы, Сантино, отвыкать от банальностей и вульгаризмов.

Он заулыбался:

– Понял, шеф!

– Тогда идём.

Сонни оставил на столе тысячу рублей и пропал. За ним пропал и Валя.

Уже исчезая, я потрепал официантку по волосам, и она сразу же очнулась. Огляделась, никого не увидела, и растерянно уставилась на стол, где возле тарелки с недоеденной пиццей лежала тысячная купюра.

Пробормотав «чертовщина какая-то», она забрала тысячу и отправилась к стойке за подносом.

…

– А что там было? Ну, в Штабе? – поинтересовался Сонни.

– Они нашли ещё одного Претендента, но я решил, что с ним мы встретимся уже после того, как команда будет набрана.

– А почему? Он нам не подходит?

– Нет, не поэтому… Вот скажи мне, Сантино: зачем, как ты думаешь, я вас таскаю туда-сюда?

Я вздохнул и огляделся по сторонам.

Ночная Москва красива. Море огней соседствует с темнотой тесных улочек и проулков, сверкающие всеми цветами неона казино и круглосуточные бары – со старинными доходными домами и полуразрушенными особняками дореволюционной эпохи. Два часа ночи, машин почти нет. Москва дремлет, но никогда не спит.