Текст книги "Хроники Потусторонья: Проект (СИ)"

Автор книги: Юлиан Хомутинников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 28 страниц)

– В-всё ясно, шеф! – глаза у Пушистой блестели. – Будет сделано!

– Ладно, ладно. Теперь последнее: я хотел бы увидеть автомобиль.

– Да, конечно! Идёмте!

Почему-то каждый раз, как речь заходила об автомобиле, наша новоявленная Анюта расцветала, как настоящая барышня – от букета цветов.

– Так, народ! Мы пойдём смотреть авто, а вы собирайтесь. На всё про всё вам… Ну, пусть будет двадцать минут. Уложитесь?

– Нормально, Герман Сергеич, – ответила Шанталь. Ребята просто кивнули.

– Отлично. Итак, Аня, веди!

…

А пять минут спустя…

– Да будь я проклят! Что… Что это такое?

– Ваш автомобиль, шеф… – едва слышно прошептала Аня. – ЗиЛ-118 «Юность» первого поколения, 1966 года постройки. Один из автобусов, принимавших участие в Международной автобусной неделе в Ницце в 1967-м… Позаимствован из заводских запасников, доработан в Инженерном отделе. В частности, двигатель переведён на газ, в салоне установлен кондиционер и раздельный климат-контроль. Вместо четырёх демонтированных кресел – видите? – смонтирован стол. Мобильный штаб также оборудован компьютером и спутниковым телефоном. Есть розетки на 220 и 12 вольт, прикуриватели. А сзади ребята сделали две раскладные кровати: вдруг кто-нибудь захочет подремать в пути? Они просили передать: если вам что-нибудь ещё понадобится, вы только скажите, без проблем достанем и установим! Вот…

Я подошёл к Кошке и крепко её обнял. Она тихо ойкнула, но сопротивления не оказала.

– Ты ж моя умница! – растрогано проговорил я. – Запомнила, какие автомобили я люблю. А я и сам грешен, именно тебя просил выделить мне в шофёры. Знал, что не разочаруешь!

Нежно-бежевая с тёмно-синими полосками, красавица-«Юность» блестела на Солнце своими хромированными деталями.

– Эх, ребята-ребята! А ведь я просил неброский автомобиль… Но раз уж такое дело… Она того стоит, чёрт побери! Спасибо, Анюта! И парням-девчонкам из Инженерного благодарность мою передай обязательно!

– Х-хорошо, Герман Сергеевич!

– Ты подумай, а? – я отпер салонную дверь. – Я думал, таких уже и в музеях не осталось, их же всего двадцать штук сделали.

– Вы правы, почти не осталось. Но Инженерный Отдел тоже не лыком шит!

– Это я вижу, вижу… Кстати, Аня, а ты говорила, ты Спецназовец?

Кошка скромно кивнула:

– Да, но пока что Младший. Фактически я ещё только учусь, точнее, училась, – сейчас в Спецназе особой надобности нет, вот меня и распределили в Диспетчеры. Спасибо вам, Герман Сергеевич! Для меня работать у вас водителем – большая честь!

– Ох, да будет тебе, будет! Ой, красавица какая!.. Глазам своим не верю. Вот ребята удивятся! Хотя они таких и не видели никогда. Я-то, и то в кинохронике видел. Точнее, был такой фильм… Знаешь, какая там песня была? «Доро-ога, дорога нас в дальние дали зовёт! Быть может, до счастья осталось немного, быть может, один поворот…»

Эх, Кастальский, да ведь ты уже и не помнишь, когда у тебя в последний раз было такое хорошее настроение!

Я задрал голову вверх и посмотрел в небо над «Космосом». Небо было до смешного голубое.

– Ну что, Анка, – сказал я, – может, и нам до счастья один поворот остался, а?

Кошка смущённо улыбнулась, но тут мы услышали возгласы:

– Герман Сергеевич, что это?! – сверхэмоциональный Сонни.

– Где вы его взяли? – а это любопытный Валя.

– Из музея, не иначе, – а это флегматичная Шанталь. Вообще, она, похоже, осталась не слишком довольна присоединением гражданки Пушкиной к нашей маленькой, но гордой команде.

Я самодовольно улыбнулся.

– Прошу на борт нашего мобильного штаба, дамы и господа! Там я обо всём и расскажу. Анюта – курс на северо-восток!

– Так точно, шеф!

И мы рассаживались по местам, выбирая те, что казались нам удобнее остальных, а дорога уже звала нас в даль, дальнюю и не очень.

…

Глава 12.

– А что, Анют, тут и бортжурнал можно вести?

– Можно, Герман Сергеевич! Даже голосовой, если захотите, – раздался звонкий голосок нашего славного шофёра из динамиков. Динамики эти, между прочим, заводские: автобус изначально задумывался, как туристический, экскурсионный.

– Отлично! Так… Э-э, кто тут у нас в технике шарит? Сонни, где тут запись включается? Здесь? А, спасибо.

На мониторе встроенного компьютера замигала красная анимированная табличка «Идёт запись!»

– Говорит Герман Кастальский. Сейчас 18 часов 45 минут 33 секунды 16 июля 2006 года по миролюдскому исчислению. Команда Воинов Радуги на новообретённом, но пока ещё не прошедшем торжественную церемонию присвоения имени мобильном штабе движется по Ярославскому шоссе в сторону области. Координаты цели: 55°52'59" северной широты, 37°44'51" восточной долготы. Целью является частный дом, куда, начиная с сегодняшнего дня, будет передислоцирован временный штаб Воинов Радуги в Мире людей…

Я замолк и посмотрел на своих бойцов. Бойцы моего энтузиазма не разделяли и вообще выглядели какими-то подавленными.

– Э-э… Члены команды пребывают в спокойном расположении духа, восстанавливая силы после трудной спецоперации. На сегодня никаких планов нет. Единственная задача: доехать до места и расквартироваться в новом штабе. Вопрос о выборе имени для мобильного штаба будет на повестке дня на завтрашней утренней пятиминутке. Э-э, конец записи.

Красная табличка сменилась зелёной, с надписью «Запись успешно сохранена!» Я довольно хмыкнул. Всё же что ни говори, а техника – это нужно, это правильно.

И всё-таки…

– Слышь, бойцы! Чего кислые сидим? Поругались, что ли? – спросил я голосом своего бывшего начальника, бравого полковника Фёдорова. Валя вздрогнул, выпав из забытья, Шанталь посмотрела на меня с улыбкой, но предпочла загадочно промолчать. И только Сонни, мой замечательный Сонни не улыбнулся и даже не отреагировал на мою реплику! Он сидел с серьёзным, донельзя задумчивым видом, смотря куда-то себе под ноги.

– Земля вызывает Сантино, приём! Как слышно?

– Простите, Герман Сергеич, я просто задумался, – он посмотрел в окно. За окном пролетали скучные пригородные пейзажи.

– О чём, если не секрет?

– Об Искажённом.

У меня аж дыхание перехватило. Вот так думы… А впрочем, ничего удивительного. Я, конечно, балагурю, курю, болтаю с ними – но они-то не дураки, они видят, что это напускное, что там, внутри у меня совсем другие мысли, другие эмоции… Особенно после разговора с Первым.

Рихард, помнится, сказал, что я прирождённый лидер. Эбби сказал, что для Сонни я должен теперь стать кем-то вроде отца. Да и, как ни крути, кто тут командир? Снова я. Значит, надо поднимать боевой дух команды!

Но как?..

Как – если Дух без духа, как сапожник без пресловутых сапог? И куда только делось то хорошее настроение, которым меня заразили наш мобильный штаб и его Пушистый водитель?

Как ветром сдуло.

– Об Искажённом, значит? Эк ты, брат… И что же ты о нём думаешь?

– Ну… Вот например: как его победить? Я ведь почти ничего не умею, и о самом Искажённом так мало знаю. Да и Валя, думаю, не сильно больше, а значит, и Шанталь. Вы нам ничего не рассказываете, шеф. Вы хотите сначала собрать всю команду, да? А потом уже всё рассказать? Вы сегодня с Первым так долго разговаривали… Наверняка об Искажённом. И лицо у вас было серьёзное, когда вы из ванной вышли.

– Да уж… В ванной-то оно, знаешь, всякого насмотришься… – вяло скаламбурил я. Сонни слабо улыбнулся. Я досадливо крякнул: – Да, отчасти ты прав: сперва набор команды, затем обучение. Таков был план – ведь мы разработали его очень давно. Но тогда Проект был на уровне теории. Это теперь я понимаю, насколько теория расходится с практикой: команда Воинов Радуги – это нечто более… живое, что ли… Ну не было среди нас Духов людского рода, понимаешь, не было! А Перворождённые вопросов не задают, они просто ждут приказа, и не только Духи с Кошками, но и Ангелы, и Демоны. Ждут приказа – ну или идут в отказ, уходят в Тень… А вот люди, пусть и бывшие, как видишь, отличаются от всех… И подход к вам, ребята, нужен другой; как показала практика, вы отнюдь не горите желанием влезать в рамки Проекта, тесно вам в них! Что же касается Искажённого… Знаешь, Сонни: если бы рассказ о нём был делом десяти минут, я бы уже давно вам всё выложил. Каждый раз каждому лично рассказывал бы, не поленился. Но тут дело посложнее, чем на десять минут… Кстати сказать: что значит «ничего не рассказываете»? А тогда, на Кузнецком? Я рассказал вам то, что мог – то, что знал сам. Остальное… это не тайна какая-нибудь. Просто там начинаются тонкости, да такие, в которых я и сам не особо разбираюсь. Уж мне сегодня Первый мозги компостировал-компостировал… А я сидел и думал: ну чего ты мне объяснить пытаешься, когда сам толком не понимаешь? Теории – дело хорошее, но на войне желательно иметь дело с проверенными фактами. Доказанными. А с этим у нас проблемы… А вообще, знаете, что, ребята…

И тут я заткнулся. Сказать им? А что они скажут мне в ответ? Впрочем, выбора всё равно нет. Выбор – это прерогатива людей. У Духов обычно нет выбора. Разве что между текущим положением вещей и растворением в Истоке.

– В общем, слушайте. Рано или поздно я бы рассказал вам об этом. Просто… хотел вас поберечь немножко.

Я видел: они подобрались, напряглись. Сжались зубы, скрестились пальцы. Глаза смотрели на меня в упор, как дула винтовок расстрельным утром.

– Правда в том, что я понятия не имею, как сражаться с Искажённым. У Первого есть теории – но это только теории. Он постоянно думает над этим, ищет связи, пытается понять то, чего не понимает никто. Ищет ответ на незаданный вопрос. В прошлый раз Искажённого уничтожил Архистратиг, – точнее, они оба погибли в той схватке. Мы тогда и опомниться не успели, как всё закончилось… А теперь Первый считает, что Искажённый, как и пустотные големы, энергофаг. Он думает, что у любого энергофага есть нечто вроде критической массы насыщения, предела, за которым поступающая Энергия перестаёт усваиваться. Если он прав, то Архистратигу удалось уничтожить Искажённого только потому, что он сумел аккумулировать огромное количество Энергии. Эта Энергия разорвала Искажённого и разложила самого Архангела на Изначальные Структуры. Для сравнения представьте себе, что вы съели атомную бомбу и бросились в бой. Доступно?

Они кивнули – молча, почти синхронно.

– Хорошо. Так вот. Есть ещё теория, касающаяся Изначальных Субстанций, из которых состоит Вселенная. Первый считает, что Искажённый отличается от нас малым процентом или полным отсутствием первой, и замещённой второй. Роднит его с нами только третья – Пустота, она же Энергия. Но эта теория спорная, в ней немало недочётов. Поэтому… Я не знаю, как нам победить Искажённого. Возможно, мы не сможем его победить. Возможно, все мы погибнем в этой битве. Возможно, мы погибнем зря. Возможно, Исток, а значит, и все Миры будут уничтожены. Возможно, у нас нет ни единого шанса… Когда мы с Первым разрабатывали Проект, мы вычислили процент вероятности нашей победы. Он равен 48%. То есть почти пятьдесят на пятьдесят. С одной стороны, этого мало. С другой – это всё, что у нас есть. Но не забывайте: это сугубо условная цифра. Мы не знаем, в каких условиях окажемся, какими силами будем обладать, как будет воевать Искажённый. Мы только предполагаем. В действительности всё может быть иначе. У нас есть потенциально очень сильные бойцы. И в то же время у нас почти нет времени на вашу подготовку. Поэтому вы должны быть готовы ко всему. В сухом остатке у меня следующее. В этой битве мы, скорее всего, проиграем – но шанс на победу у нас есть. Поражение будет Концом Всего, победа – чудом, без преувеличения. А потому всё, что у нас есть – это вера, бойцы. Вера в нашу победу. Вера в Великого Магистра Ордена Радуги, вера в каждого из нас, во всех нас. Вера в то, что битва закончится, и настанет новый день… Вот и всё.

Я откинулся на спинку кресла и закурил. Дымок сигареты утекал в щель приоткрытого окна.

В салоне стояла мёртвая, давящая тишина. Ну что, ребята? Как вам? Да – именно это я носил в себе все эти дни. Именно этим мне не хотелось делиться с вами раньше времени. Именно это я скрывал до последнего. И я не злорадствую сейчас, – о нет! Если бы я был Архистратигом, я бы без колебаний повторил подвиг своего предшественника, чтобы вы могли жить счастливо и спокойно.

Но я всего лишь старый Дух-Воин, ведущий нездоровый образ жизни.

Простите меня, мои хорошие. Простите меня.

За окнами пролетали пригородные пейзажи, я курил, а ребята молчали. Молчали до тех пор, покуда наш мобильный штаб не прибыл, наконец, в финальную точку нашего сегодняшнего маршрута.

…

Посёлок был старый. И несмотря на то, что в кленово-берёзовой зелени тут и там виднелись кирпичные заборы и стены новых особняков, куда больше было других домов – дряхлых, наверное, столетних, обтянутых коричневой доской или припудренных побелкой. Старые дома, старые жизни, от которых так мало осталось…

А лет через десять и вовсе ничего не останется.

Ворота были деревянные, на вид всё ещё довольно крепкие, крашенные в светло-коричневый цвет. В покосившейся калитке прямо над ручкой зияла дыра неясного назначения. И никаких признаков звонка или чего-то похожего.

– Ну-с, и что мы теперь предпримем? – поинтересовался я. На улице темнело, так что мне хотелось поскорее разделаться с формальностями и устроиться на ночлег.

– Секунду, шеф! – мадемуазель Пушкина ловко выскочила из кабины автобуса, подбежала к калитке и бесстрашно просунула руку в подозрительную дыру. Внутри что-то щёлкнуло, и Кошка решительно дёрнула калитку на себя. Недовольно скрипя, перекошенная калитка открылась ровно до половины, после чего упёрлась в землю, не желая двигаться дальше. Анюта отошла в сторонку, пропуская вперёд меня и моих приунывших бойцов.

Участок был зелен и походил на кусочек леса. Здесь росло несколько берёз и два стройных клёна, между которыми змеилась дорожка, ускользая в заросли орешника, а чуть поодаль высились огромные липы-великаны, заслонявшие полнеба. В тени раскидистой сосны спрятался заброшенный сад, заросший одичавшими флоксами, пионами и шиповником, – а дорожка меж тем убегала всё дальше, заканчиваясь у порога старого двухэтажного дома с мансардой и примкнувшей к ней летней терассой с балконом и фасеточными глазами-окнами.

– Отчаянно запущенное местечко, – заметил я. Анюта неопределённо пожала плечами.

Окрашенное в тот же коричневый цвет, что и ворота, крыльцо тревожно заскрипело под моими сапогами. Опередив меня, Кошка легко взбежала по ступенькам и постучала в массивную дубовую дверь.

Тотчас же за дверью что-то заскрипело, зажужжало, залязгало. Мы с Анькой переглянулись. Даже мои Воины, и те заинтересовались. Когда же дверь наконец распахнулась, я аж дымом поперхнулся от изумления.

С той стороны на нас глядело Существо.

В нём было больше двух метров роста, оно было похоже на человекообразного робота и сделано из дерева и металла. В движение его, похоже, приводил двигатель (судя по всему, дизель), спрятанный в горбатой спине: оттуда выглядывала выхлопная труба, время от времени чихавшая облаком пахучего дыма. Суставчатые ноги поскрипывали, могучие руки сжимались в пудовые кулаки, вырезанное из дерева лицо напоминало ритуальную маску африканских аборигенов. Из правого плеча торчал штырь, на конце которого крутился, разбрасывая нервные отблески по тьме прихожей, оранжевый маячок, как на снегоуборочных машинах.

– Что это, шеф? – прошептал Сонни из-за моей спины.

– Голем, ясное дело. Только дизельный, как трактор.

– Ничего себе…

Внезапно голем, загрохотав приводами и суставами, сделал шаг назад (и как только не упал, подумал я), потом выпрямился, став ещё сантиметров на тридцать выше, а потом вдруг склонился в подобии поясного поклона.

«Да ведь он меня приветствует!», мелькнула мысль.

– Э-э… Ну здравствуй, здравствуй… И, это, вольно уже, вольно!

Снова завертелись шестерни, заскрипели суставы, и голем распрямился. Я покачал головой. Создатель этого парня явно необычный человек.

– В чём дело, Соломон? У нас гости? – раздался голос из неведомых глубин дома. Неожиданно я заметил, что на подоконнике маленького окошка у двери сама собой зажглась небольшая свеча.

А к нам тем временем вышла белая Кошка в зооморфе. Одета она была в красное кимоно, расшитое золотыми драконами, к белому поясу был приторочен алый веер, а из-за спины выглядывали рукояти двух мечей, по всей видимости, японских. Более того, на задних лапках Кошки красовались белые чулки и странная обувь, напоминающая крошечные деревянные скамеечки на подвязках!

– Э-э… Ват-У? – спросил я осторожно. Кошка склонилась в поясном поклоне:

– Счастлива приветствовать вас в Доме Мо, Милорд!

– Я бы попросил, если можно, называть меня просто по фамилии – Кастальский. Ну или Герман Сергеевич, всё равно.

Кошка разогнулась:

– Я учту это, Герман Сергеевич.

После этого она склонилась в четвертном поклоне перед заробевшими ребятам, а потом, величаво распрямившись, смерила Анюту царственным взглядом. Моя бедная Кошка побледнела и сложилась пополам:

– Приветствую Вас, Матриарх Ват-У! Пуш-А, Спецназовец-Младший, Четвёртая Каста, к Вашим услугам!

– Здравствуй, Спецназовец-Младший Пуш-А. Как служба?

– Спасибо, Матриарх! Служу!

Я поморщился. Уж на что Великий Магистр всегда был страстным любителем разного рода церемоний и уставов, но Колыбельные в этом деле, похоже, переплюнули даже его.

– А что, Ват-У, чей это голем? Ты сказала, его зовут Соломон?

– Верно, Герман Сергеевич, его имя Соломон. Он принадлежит Хозяину. Хозяин собственноручно собрал его и вдохнул в него жизнь, – отозвалась Белая Королевская Кошка, как мне показалось, немного высокомерно.

– Вот как? И чью же жизнь вдохнул этот твой Хозяин в своего голема?

– Если не ошибаюсь, Герман Сергеевич, ранее она принадлежала Демону, чьего имени я не помню. Этот Демон провинился перед Вертиго, и в наказание тот отдал его Сущность Хозяину, а тело уничтожил, – ответила бесстрастная Кошка. Я хмыкнул:

– Вот почему он мне поклонился – узнал… Интересно, кем он был раньше. М-да… А кстати, у него там дизель, да? На что-нибудь менее вонючее заменить не пробовали? На электромотор, например?

– Не могу знать, – сухо проговорила Ват-У. – Я Воин и Матриарх, а не Инженер, и даже моя Исследовательская деятельность не охватывает область работы с механизмами. Но если вы захотите поговорить об этом с Хозяином, думаю, он будет только рад. А теперь, уважаемые гости, я попрошу вас следовать за мной. Но прежде, – она кивнула на столик, стоявший под окошком со свечой, – видите там листки бумаги? Напишите, пожалуйста, на них что-нибудь от себя и сожгите над свечой.

– А это для чего? – наконец открыл рот Сонни.

– Для того, Мастер Сонни, чтобы поприветствовать Дом. Просто напишите ему что-нибудь приятное.

– Дому? – изумился Сантино. Кошка невозмутимо кивнула. Ребята переглянулись.

– Ну что же. Попросили — значит, напишем, – сказал Валя.

Он подошёл к столу и что-то написал на бумажке. Затем аккуратно сжёг бумажку в пламени свечи.

И тотчас же старый Дом откликнулся, как нам показалось, приветственным скрипом. Точно так же он отреагировал на послания Сонни и Шанталь.

– Хорошо, – Кошка едва заметно улыбнулась. – Дом доволен. Кажется, вы пришлись ему по душе. Что ж, теперь прошу за мной.

С этими словами она взяла со стены диковинный бумажный фонарь на длинной палке и, похоже, зажгла внутри него ещё одну свечу. После этого она выставила палку перед собой (тусклый свет фонаря выхватил из темноты смутные очертания коридора) и неторопливо пошла куда-то вглубь Дома.

Нам ничего не оставалось, кроме как пойти за ней.

…

– Я очень виновата перед вами, – сказала Ват-У с сожалением, пока мы пробирались сквозь полумрак коридора, – Дело в том, что этот коридор называется Коридором Тысячи Свечей, и обычно здесь очень светло. Но свечи периодически нужно менять, а я не успела сделать это сегодня. Мне нет прощения.

– Да Радуга с тобой, пройдём и так. А что, свечи не воссоздаются? – всё-таки эта Кошка как-то странно себя ведёт, подумалось мне. Даже по Кошачьим меркам.

– Хозяин работает над этим, но пока что нет, – в её голосе я услышал неожиданную гордость.

И тут Сонни воскликнул:

– Смотрите! Дверь! А вот ещё одна! Но почему они все заколочены?

Ват-У остановилась у очередной двери и вздохнула:

– Потому что никто не знает, куда они ведут. Именно поэтому Хозяин распорядился заколотить все двери, кроме некоторых.

– Что значит «никто не знает, куда они ведут»? – удивлённо спросил Валя.

– То самое и значит, – немного раздражённо ответила Кошка, но потом, чему-то хмыкнув, вдруг рассмеялась: – А-а, так вы небось и не в курсе, да?

– Не в курсе чего, позволь уточнить? – спросил я.

– Не в курсе того, где находитесь.

– Я полагал, что мы находимся в доме твоего, э-э, Хозяина… – кажется, я уже ничего не понимаю.

Кошка снова расхохоталась:

– Ясное дело, что в Доме! А Дом где – знаете? Думаете, это Миролюдье?

Вот тут мне стало малость не по себе.

– Ничего подобного! – вскричала Кошка с каким-то диким торжеством. – Это не Миролюдье, и не Потусторонье! Это Межмирье! Вы находитесь в Межмирье!

На ребят это известие, кажется, особого впечатления не произвело, зато на меня – более чем. Ещё бы! Даром что я Мироходец, но даже я никогда не забредал в Межмирье! Это слишком опасная зона, нестабильная, как Пустотный Портал. Никто не знает, что находится в Межмирье, никто не знает, кто живёт в Межмирье. Никто ничего не знает о Межмирье, если уж на то пошло. Кое-какие теории были, разумеется, но практического интереса этот Мир никогда не представлял, а потому они быстро канули в небытие. Мы знали только одно: трое Духов, в разное время ушедших в Межмирье, никогда больше не вернулись, и никто не знает, где они теперь. Первый, помнится, упоминал о том, что чувствует Падение или уничтожение каждого Духа в Мирах, но он ничего не говорил об этих троих. Кто знает, возможно, они ещё живы…

Словом, это был Безумный Мир. И почему этому Онииру пришло в голову ассоциировать его с Любовью? Вот же нелепость. Но какая ирония! Любой Исследователь отдал бы всё, вплоть до собственной Сущности, чтобы побывать здесь, в этом странном Мире. Понятно, почему Ват-У – Исследователь со стажем – служит здесь кем-то вроде камердинера. Понятно, почему сюда заглядывают Смерть и Вертиго! Неудивительно, это же Межмирье…

А теперь возможность побывать в этом Мире выпала мне – равнодушному к подобным вещам Духу, пусть даже и Мироходцу. К чему бы это, интересно…

– Похоже, господин Кастальский, ваши подопечные ничего не знают о Межмирье, – как-то зловеще процедила Кошка (или мне всё-таки показалось?): – Что ж, возможно, это и к лучшему. Возможно, к лучшему…

Тут я почувствовал, что чья-то рука сжала мой локоть. Я обернулся и увидел Сонни. Вид у парня был какой-то бледный.

– Да ладно тебе, малыш, – шепнул я. – Если хочешь знать, мне тоже не по себе. Но это не повод трусить. Ты же мужчина! Посмотри на Шанталь и Анюту – они и ухом не ведут.

То была истинная правда: барышни мои вели себя на диво спокойно. И ладно ещё Шанталь, она всё-таки Создание. Радуга знает, как работает её голова. Но Анка… Вероятно, подумал я, всё дело в Ват-У. Пока Анка видит своего Матриарха, ей нечего бояться, ибо один вид этой грозной Воительницы вызывает уважение даже у меня, а Анке так вообще священный трепет внушает, наверное.

Тем временем мы, оказывается, дошли до места назначения. Долго же мы шли, Дом-то вроде небольшой… Впрочем, чему я удивляюсь: это же Межмирье…

– Это – Дверь Тёмного Дуба, она ведёт в Кабинет Хозяина, – весомо сказала Кошка. Тут же она взобралась на табурет, спрятавшийся в нише у стены, и ударила рукоятью веера о небольшой бронзовый колокольчик, висевший рядом с дверью. Что характерно, он тоже выглядел исключительно восточной вещицей. А уж когда я услышал его басовитое «дзэнн!», мои подозрения касательно его происхождения только укрепились.

Тем временем Кошка слезла с табурета и встала рядом с Дверью, всем своим видом олицетворяя важность момента.

– Да-да, входите!

Голос, раздавшийся с той стороны двери, был звонким и весёлым.

Ват-У торжественно распахнула перед нами Дверь, и моему взору открылась довольно просторная комната, освещённая огоньками десятков свечей в массивных бронзовых настенных канделябрах. Первым, что сразу же бросалось в глаза, был огромный, человек на пять, красный кожаный диван с высокой спинкой и валиками подлокотников, стоявший у правой стены. В центре Кабинета располагался очаг, в котором уютно потрескивали дрова. Чуть подальше стоял массивный письменный стол; с ним соседствовал книжный шкаф, занимавший своё место у дальней стены. За столом стояло чёрное кресло, с виду весьма уютное. В стене позади кресла зиял сумрачной синью проём большого панорамного окна. Рядом с окном была дверь, ведущая, по всей видимости, на терассу.

В кресле сидел молодой парень, должно быть, Валин ровесник, и весело улыбался. Ничего примечательного в нём не было: длинные чёрные волосы, карие глаза, худое, остроугольное лицо. Да и сам он был худой и хрупкий, как Валька.

– Проходите-проходите, не стойте в дверях! – проговорил он весело. – Садитесь на Диван, прошу вас!

Мы послушно зашли и расселись на диване, притом я обратил внимание на то, что места на нём меньше не стало. Казалось, на нём может свободно расположиться ещё одна такая же группа, как наша.

– Хозяин, ваши гости прибыли! – возвестила Кошка. – Честь имею представить вам Лорда Гермеса Несокрушимого, первого Паладина Радуги!

Я несколько смутился и тут вдруг обнаружил, что хозяин Кабинета стоит уже прямо передо мной, протягивая мне руку для рукопожатия. «Когда это он успел?», подумал я.

– Моё почтение, Лорд Гермес! – юноша энергично пожал мне руку, и я отметил, что, несмотря на его субтильность, рукопожатие было крепким.

– Можно просто Герман Сергеевич Кастальский, безо всех этих громких титулов, – сказал я скромно, но Кошка уже представляла своему Хозяину Валю:

– Честь имею представить вам, Господин, Валентина Звезду, Мастера Иллюзий и первого Воина Радуги! Также честь имею представить вам его Создание – Шанталь Дессанж, третьего Воина Радуги!

– Очень приятно, – Валя слегка кивнул, отвечая на приветствие хозяина Дома. Парень улыбнулся, а потом слегка коснулся губами руки Шанталь:

– Очень рад, очень рад!

– И наконец, честь имею представить вам Сантино Францони, второго Воина Радуги!

– Можно просто Сонни! – снова рукопожатие.

– Очень рад, Сонни!

– Кроме того, Господин, рада представить вам своего младшего товарища по Колыбели! – провозгласила Ват-У. – Её зовут Пуш-А, она Спецназовец-Младший.

– Миролюдское имя Анна Пушкина, – пролепетала Анюта.

– Очень приятно, Анечка! Всегда рад видеть в своём Доме Кошек! – молодой человек поцеловал Анке руку. Кошка зарделась, а он продолжил: – Ну а что касается меня, уважаемые гости, то имени у меня нет, однако обычно меня называют Мо. Я надеюсь, что мой Дом придётся вам по душе! Я заметил, что вы ему понравились, а это случается не так уж часто, он у меня весьма разборчив. Я прошу вас, Герман Сергеевич, поскольку вы – старший, рассказать мне о цели вашего визита.

Я вздрогнул. Пока шла вся эта церемония, я пытался вспомнить, где же я мог видеть этого парня.

– Э, да, конечно. Мы прибыли по рекомендации Великого Магистра Ордена Радуги. Возможно, вам известно, что у нас введено военное положение, и наша команда очень нуждается в временном штабе. В этой связи, я надеялся, что вы, господин Мо, сможете нам в этом помочь.

– О, конечно! – воскликнул он. – Места у меня сколько угодно! Я попрошу Ват-У выделить вам самые лучшие комнаты! Сколько вам нужно? Две? Три? Четыре?

– Э-э, полагаю, пока что мы обойдёмся и двумя, но впоследствии, когда Воинов Радуги станет больше, нам может понадобиться ещё одна комната.

– Хорошо, – Мо кивнул. – Никаких проблем. Будут ли у вас ещё какие-нибудь пожелания?

– Пожалуй, нет, хотя лично я бы не прочь перекусить. Думаю, мои бойцы меня в этом поддержат.

– Понимаю! С удовольствием разделю с вами трапезу, если только вы не против. Да, между прочим, Анна, вы же отвечаете за ваш замечательный автомобиль, верно?

– Да… – прошептала Кошка, глядя на парня во все глаза. Похоже, так уважительно к ней ещё никто не обращался. Мо кивнул:

– В таком случае я советовал бы вам загнать его на территорию участка. Если хотите, я могу поручить это Ват-У.

– Нет-нет! – Анюта вскочила и поклонилась в пояс. – Ни в коем случае! Я благодарна вам за вашу заботу, господин Мо! Сейчас же схожу и загоню её!

Юношу подобная прыткость, похоже, удивила. Ха, мысленно усмехнулся я: он, видать, не в курсе особенностей Кошачьей субординации.

Анка, пятясь и не разгибая спины, вышла из Кабинета.

– Я, может, что-то не то сказал? – обеспокоенно спросил Мо. Ват-У слегка улыбнулась:

– Нет, Хозяин, всё в порядке. Просто Пуш – очень вежливая и самостоятельная девочка.

– О, вот оно что… Что ж, тогда ладно… Кстати, Герман Сергеевич, я хотел бы вас кое о чём спросить… Не знаю, возможно, мой вопрос покажется вам странным, но… Мы с вами раньше не встречались?

– Знаете, меня тоже не покидает это чувство, – кивнул я. – А где, как вы думаете?

– В Мире людей, очевидно, – неуверенно начал он. – Думаю, в Москве… Быть может, на Чистых Прудах?

– На Чистых Прудах?

– Да… Мне кажется, я видел вас там… Помню, я разговаривал как-то с одним человеком… Он был чем-то похож на вас. И звали его, кажется, тоже Герман… Фамилию я, правда, позабыл…

– На Чистых Прудах, значит? – задумчиво повторил я. – А что вы там делали? Я имею в виду, с этим человеком, вы с ним просто разговаривали?

– Нет. Он сначала спросил у меня закурить, а потом между нами завязался разговор… Я тогда приехал туда с компанией, но, к сожалению, почти никого там не знал, поэтому… А тот человек, Герман, мы с ним разговорились…

– …О геополитике, – вдруг сказал я. – А потом ты поделился со мной пивом.

Мо просиял:

– Так это и правда был ты?! Я так и знал! Чувствовал! Это фантастика! 2003-й, так ведь? Лето?

– Точно, Мо, лето. А твоего имени я тогда так и не спросил.

– Да, а потом ещё и ушёл «по-английски»! А я, знаешь, расстроился!

– Ну прости. Мне нужно было идти… Было там одно дело.

– Да ладно, Герман Сергеич, ну что ты! Господи, как же я рад тебя видеть!

Мы снова обменялись рукопожатием – на этот раз дружеским, радостным, – и он обнял меня, как старого друга. А я подумал: Радуга, ты воистину чудесна! Вот уж не думал, что встречу друга при подобных обстоятельствах, в подобном месте!

А потом я вспомнил о своих бойцах. Оглянулся – и расхохотался. Что это были за лица! Мы с Мо ухитрились озадачить даже Белую Королевскую!

– Герман Сергеич, вы знаете господина Мо? – ошарашенно спросил Сонни.