Текст книги "Хроники Потусторонья: Проект (СИ)"

Автор книги: Юлиан Хомутинников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 28 страниц)

И то верно, подумал я. Права Ват-У, права, красносамурайская Кошка…

– Дела оно конечно, куда без дел-то. А вот… Спали-то хорошо? Снилось что-нибудь?

Они примолкли, призадумались.

– Вроде бы мне снилось, что мы с Шанталь опять в Тайнинке, вдвоём, – задумчиво сказал Валя. – Не помню, что там было, но сон хороший был.

– А мне снилось, что Валька меня создаёт, – Шанталь улыбалась, смотря куда-то внутрь себя. – Это было… приятное воспоминание. Совсем другая жизнь, спокойная и… светлая какая-то, что ли.

– А мне снилось, что я на учениях в Мире людей вместе с отрядом Кадетов Спецназа. Нас учили основам поведения среди людей, учили самым простым приёмам, – сказала Анка мечтательно. – Хорошее было время… То есть это я не в том смысле, что оно сейчас плохое! Герман Сергеич, вы не подумайте, ничего такого! Просто… сейчас же военное положение, жизнь тревожная. Вот я и… А тогда жизнь была спокойная, вот как Шанталь говорит.

– Да я понимаю, понимаю, – я невесело усмехнулся. Эх, ребята! Ничего-ничего, пробьёмся мы с вами, обязательно пробьёмся!..

– А мне ничего не снилось, – проговорил Сонни обиженно. – Совсем ничего. Просто проспал всю ночь, и всё.

Я взъерошил ему шевелюру:

– Знаешь что, дружище? Это, наверное, самый лучший вариант. Честно. Вот Мо не даст соврать. Верно, Мо?

Хозяин Кабинета кивнул:

– Да, Сонни. Герман Сергеевич прав. Иногда лучше вовсе не видеть снов.

Похоже, приободрить его нам удалось.

– А вам, Герман Сергеич, что-нибудь снилось? – полюбопытствовал Сонни.

– Да, Сантино. Мне снилась другая жизнь. Невозможная жизнь. Знаешь, внешне она была хороша, но… Но в итоге оказалось, что она куда хуже нашей с вами жизни.

– Почему? – спросил Валя.

– Потому что у той жизни не было будущего. Только прошлое, и то перевранное. А, чёрт с ним! Давайте-ка лучше обсудим наш сегодняшний план действий. Я рассчитывал съездить сегодня в Пушкино, поискать этого вашего художника. У кого есть идеи, где его искать? Пушкино – это как-то расплывчато.

– У меня есть, Герман Сергеич! – воскликнул Мо. Ребята удивлённо посмотрели на него, а он объяснил: – Всё просто. Во первых, с этим самым художником я некоторое время работал в одном магазине. Мы дружили. Димка хороший парень, он вам понравится, точно говорю. Вот. Где он живёт я, правда, не знаю… Так вышло, что я ни разу не был у него дома: он предпочитал приходить сюда. Но я могу сказать вот что: там, в Пушкино, есть подземный переход, возле которого продают картины…

– Где он находится? – решил уточнить я, но Мо только пожал плечами:

– Не знаю. В Пушкино.

– А поточнее?

– Говорю же: не знаю. Но там есть такой тип… Степан Степаныч Криворуков. Тоже художник, но такой, знаешь, от слова «худо». Спросите его про Димку, он наверняка знает! А ещё он, в смысле Димка, вчера с работы уволится. Он дворником работал, но с начальником общего языка найти не смог. Он человек необычный, Димка-то, и многим просто не удавалось найти с ним общий язык. Да и он и не стремился с кем попало общаться. Он очень самодостаточный человек, и всегда таким был, – закончил Мо. Я покачал головой:

– Обалдеть. Слушай, у меня идея! А что, если ты напишешь, ну там, в своей книжке, о том, где он жил? Мы его по этому адресу найти сможем?

Мо вздохнул:

– Да написать-то я могу, не вопрос … Слушай, а чего ты в Аналитическом Отделе справку не наведёшь? И Криворукова искать не придётся, и Димку ловить по всему Пушкино.

Я хлопнул себя по лбу:

– Точно! Радуга! Похоже, у меня окончательно поехала крыша в этом твоём Межмирье! Совсем соображать перестал! А связаться со Штабом-то отсюда можно, кстати?

Мо задумался. Потом щёлкнул пальцами – и тотчас же Дверь Тёмного Дуба приоткрылась, и в Кабинет заглянула Белая Королевская Кошка:

– Да, Господин? – спросила она чопорно, как какая-нибудь миссис Хадсон в исполнении Рины Зелёной.

– Ват-У, мне нужен телефон.

– Да, Господин, – поклонилась Ват-У и скрылась за Дверью. Буквально секунд пять спустя она снова открыла Дверь и вошла в Кабинет, неся на подносе старинный эбонитовый телефон. Проводов у него, впрочем, не было.

– Ваш телефон, Господин, – Кошка склонилась перед Мо, держа поднос на вытянутых лапках. Мо кивнул:

– Спасибо. Только ты его Герману Сергеевичу отнеси, он звонить будет.

– Позволю себе заметить, Господин, что Лорд Гермес, конечно, может попробовать позвонить отсюда в Штаб, но у него ничего не получится, если только вы ему в этом не поможете, – произнесла Кошка с достоинством. Мо вздохнул:

– А ведь верно. Ты права, Ват-У. Давай его сюда, сейчас попробую позвонить сам.

Она снова поклонилась и протянула ему телефон. Мо взял трубку и сказал:

– Э-э… девушка? Здравствуйте! Говорит Мо из Дома Мо, что в Межмирье. Да… Да, в Межмирье, вы не ослышались. Я… У меня здесь, э-э, Лорд Гермес, и он хочет поговорить с Аналитическим Отделом. Будьте любезны, соедините, пожалуйста. Да. Да, спасибо… Алло, Аналитический Отдел? Здравствуйте! Да, Мо из Дома Мо, что в Межмирье… Нет, с Исследовательским Отделом соединять не надо. С вами будет говорить Герман Касталь… то есть Лорд Гермес. Да. Передаю трубку.

Я подошёл к столу; Кошка водрузила поднос с телефоном на него. Я взял трубку:

– Гермес на проводе.

– Да, Милорд! – радостно отозвалась Кошка-аналитик. – Чем могу быть вам полезна?

– Мне нужна информация о человеке по имени Дмитрий… Дмитрий, э-э…

– Арефьев, – подсказал Валя, сделав вид, что только что не улыбался во весь рот. Мо хихикнул.

– Арефьев. Живёт в Пушкино, художник, – я сердито покосился на насмешников.

– Да, Милорд! Покорнейше прошу вас подождать тридцать шесть миролюдских секунд! – сказала Кошка-аналитик.

– А что так долго? – буркнул я, но тут же одумался: она же после такого будет ещё две минуты сыпать извинениями! – Ладно, ищите. Жду.

– Да, Милорд!

Трубка приумолкла. Затем, спустя, как видно, обещанные тридцать шесть миролюдских секунд (я не считал) Кошка-аналитик снова «включилась»:

– Прошу, Милорд, вот информация по Арефьеву Дмитрию Александровичу, 1975 года рождения. Проживает по адресу: Московская область, Пушкинский район, город Пушкино, улица Вторая Домбровская, дом 7, квартира 14. Координаты цели: 56°00'32" северной широты, 37°50'03" восточной долготы. Место работы: со вчерашнего вечера безработный…

Я покосился на Мо – парень недоумённо пожал плечами.

– Ладно, – сказал я Кошке. – Пока что достаточно. Если возникнут вопросы, позвоню из мобильного штаба.

– Слушаюсь, Милорд! – отчеканила Кошка-аналитик и отключилась.

– Между прочим, – вспомнила Анюта, – мы так нашему мобильному штабу имя и не придумали.

– А ведь верно! Это ты, Анка, молодец, что напомнила! – обрадовался я. – Ну что, ребята? Какие будут предложения?

Ребята призадумались, а потом стали предлагать:

– «Жёлтая субмарина»?

– Валентин, не дури. И потом, она не жёлтая, она бежевая с синим.

– «Победа»?

– Нет, Сантино, «Победа» – это ГАЗ М-20, а у нас ЗиЛ-118 «Юность».

– «Ласточка»?

– М-мм, как-то слишком избито, мадемуазель Дессанж.

– «Ямато»!

– Оч-чень смешно, Спецназовец-Младший Пуш-А!

– «Энтерпрайз»? Или «Тысячелетний Сокол»?

– И ты туда же, Сантино? И потом, на эти названия наверняка распространяется закон об авторском праве.

– «Аврора»?

– Я бы сказал, что это неплохо, но всё-таки что-то… Хорошо, Валя, оставим как запасной вариант.

– А на это закон не распространяется?

– Маловероятно, синьор Францони. И лучше не тратьте наше общее время, а придумывайте названия.

– «Герман Кастальский»! Звучит же, а?

– Шанталь, это, конечно, очень мило, но всё же несколько… Перебор, в общем. Думайте, думайте!

– «Радуга»?

– Плоско и неоригинально, Валентин, хотя и патриотично.

– А может, не нужно названия? У неё ведь уже есть название – «Юность»?

– Мо, пойми одну простую вещь. Имя мобильного штаба должно олицетворять всю неуклонную мощь Воинов Радуги и наше стремление к полной и безоговорочной победе над Искажённым! Должно вдохновлять на подвиги! Знаешь ведь поговорку: «как вы лодку назовёте – так она и поплывёт»?

– Ну тогда я не знаю…

– «Новая жизнь»!

– Сантино, это мобильный штаб, а не колхоз. Думай дальше.

– «Возмездие»!

– Э-э… Знаешь, Анка, если задуматься, то скорее уж Искажённый нам мстит, чем мы ему (хотя и непонятно, за что). Так что нет, не пойдёт…

– «Миротворец»?

– И на «Миротворце» мы воевать собрались, да, Валя?

– «Эспада»!

– А что это вообще такое, Шанталь?

– Шпага испанская, Герман Сергеич.

– Шпага? Хм. Шпага – это, конечно, хорошо, но «Эспада» – как-то не очень.

– Тогда, может, «Бригантина»?

– «Бригантина»? Как-то безлико, что ли… А почему «Бригантина», Шанталь?

– Потому что тут два смысла, – пояснила девушка. – Бригантина – это и двухмачтовый парусник, и лёгкий средневековый доспех. Вот и получается…

– Да? – я почесал в затылке. – Нет, мысль, конечно, хорошая. Два смысла, и защита, и корабль… Оставим про запас. Ещё варианты?

– «Надежда»?

– Это в том смысле, что кроме надежды у нас ничего нет, да, Валя? Красиво, конечно, но как-то невесело, что ли… – я вздохнул. – Ладно, похоже, ничего более стоящего у нас выдать не получится. Итак, в итоге имеем следующие варианты: «Аврора», «Бригантина» и «Надежда». Если честно, мне не нравится ни одно из них…

– Придумали бы тогда сами, – язвительно обронила Шанталь.

– Шанталь Дессанж, я, конечно, говорил о том, что со мной можно общаться запросто, но я бы попросил вас всё-таки не завираться. Вы – Воин Радуги, а я – ваш Лорд-Командующий.

– О, ну простите, Милорд!

И надулась. Вот ведь, а? Не умеешь ты, Герман Сергеевич, с подчинёнными обращаться, особенно с женщинами.

– Мгм… Хорошо, в таком случае я предлагаю остановиться на «Бригантине». «Аврора» звучит эффектнее, но немного вторично, как и «Надежда». Возражения имеются? Нет возражений? Отлично, в таком случае единогласным решением мобильный штаб отныне нарекается «Бригантиной»! Ну что, Шанталь, ты довольна?

Девушка фыркнула:

– Так это что, одолжение мне, что ли? Да плевать мне на ваш автобус! Меня одолжениями не купишь! Понятно вам, Лорд-Командующий? А теперь позвольте откланяться, я курить хочу!

И с этими словами нарушительница спокойствия вышла из Кабинета. Я заметил, что Белая Королевская Кошка одобрительно кивнула ей вслед.

А это что за женская солидарность, чёрт побери?!

Проклятье, подумал я. Это уже ни в какие ворота. Эх, Герман Сергеич! Признай: ты слажал. И весьма неуклюже попытался исправить ситуацию. А ещё психолог, ха-ха. Но что ж теперь, догонять мне её, что ли?! Ну уж нет. В конце концов, я всё ещё командир. Кроме того…

– Валя, – позвал я Мастера Иллюзий таким тоном, от которого ему должно было стать не по себе. – Валя, твоё Создание ведёт себя кое-как. Она – член команды и Воин Радуги, и если она сама не в состоянии понять всей щекотливости ситуации, то я попросил бы тебя…

Тут Валентин посмотрел на меня совершенно невозмутимым взглядом и выдал следующее:

– Поступив так, вы распишитесь в собственной некомпетентности, как командира. Я, конечно, могу поговорить с Шанталь, но, зная её характер, ни к чему хорошему это не приведёт. Поэтому мой вам совет: помиритесь с ней. Смирите хоть раз свою гордость и помиритесь. Вам это ничего не стоит, а ей станет легче. Она ведь сейчас переживает, очень переживает, но никогда и ни за что в этом не признается. Такой уж у неё характер.

Я подобрал упавшую на пол челюсть. Слов у меня не нашлось. Неопределённо махнув рукой, я вышел из Кабинета, провожаемый насмешливым Кошачьим взглядом.

«Она на крыльце», шепнул в моей голове вездесущий Мо. Я только фыркнул в ответ.

Вскоре Коридор Тысячи Свечей закончился (какой-то он тут непостоянный, мелькнула мысль, то длиннее, то короче), и я вышел в прихожую. Голем Соломон приветствовал меня поясным поклоном. Я кивнул ему и вышел из Дома Мо.

Здесь был день – настолько яркий и солнечный, что в первый момент я даже зажмурился. А когда мне наконец удалось привыкнуть к этому обилию света, я увидел, что она стоит на крыльце спиной ко мне и курит.

Дымок её сигарет пах ментолом. Вот пакость, подумал я.

– Шанталь…

– Ну, и что вам от меня надо? – она резко развернулась и теперь смотрела на меня с нескрываемым презрением: – Пришли побурчать на тему того, какой вы великий командир, и как я, такая-сякая, посмела обратиться к вам неподобающе?

Я вздохнул. Она прямо как Маринка, когда злится. Палец в рот не клади.

– Ну что же вы? Скажите хоть слово, господин Кастальский! Или ваш запас красноречия на сегодня иссяк? Скажите, не бойтесь. Я вас не укушу.

Я снова вздохнул. А потом отвесил ей пощёчину – слабенькую, чтобы сбить спесь.

Она вспыхнула, губы задрожали, на сверкающие яростью глаза навернулись слёзы.

– Да как… Вы… Ты…

И тогда я просто обнял её. Крепко – потому что она сразу же попыталась вырваться. Обнял и заговорил:

– Послушай меня, дочка. Последней женщиной, с которой я общался, была моя покойная жена. Это было сегодня ночью, в кошмаре, который я никогда не забуду. У меня никогда не было детей. Единственный сын умер, едва родившись, сразу после своей матери. Я был женат трижды, но только недавно понял, что никогда толком не умел любить. Понимаешь, я ведь не человек. Я Дух. У нас другие понятия, другие смыслы привычных людям эмоций. Даже наша любовь – совсем не та, что у людей. А ты, дочка, ближе к людям, чем к Духам, потому что тебя создал твой Валя. Вы… Все вы для меня – как родные дети. И я часто думаю о том, что вам не очень-то со мной повезло. Я плохой отец, плохой начальник, плохой командир. Я пытался стереть эту границу между нами, попросив вас не соблюдать субординацию. Но… Порой мой дурной характер лезет наружу. Дурной характер, передавшийся от старого Духа искусственному человеку. Не держи на меня зла, дочка. Я не хотел тебя обидеть. Ты придумала хорошее название для нашей машины. Ты ведь понимаешь, как важно имя. Для Духов обретение имени – это самое важное, что только может случиться в жизни. Знаешь, я помню, как Первый дал мне это имя – Гермес. Это было… невыразимо. Самый торжественный момент в жизни. Я больше не был просто Вторым, я обрёл свою первую сущность, первое лицо. Ведь изначально у Духов нет лиц… Мы безлики и бестелесны, как Искажённый… Мы не умеем воспитывать детей так, как это делают люди. Мы умеем только обучать себе подобных так, как когда-то обучили нас, по одному и тому же Кодексу Радуги. Я просто хотел, чтобы вы оставались людьми, я не хотел сделать из вас обычных Духов. Но я слишком плохой воспитатель. Не держи на меня зла, дочка. Помни о том, что идёт Война. Скоро мы встанем плечом к плечу, быть может, в самой последней битве. Нам нельзя ссориться. Мы должны быть если не друзьями, то хотя бы союзниками. Хорошо? А теперь я отпущу тебя.

С этими словами я разжал руки и выпустил Шанталь из своих объятий…  и сразу же, моментально получил звонкую пощёчину!

Я смотрел на неё обалдело, а она улыбалась.

– Вот теперь мы в расчёте, Лорд-Командующий. Вот теперь, Герман Сергеич, я вас, так и быть, прощу. Не думайте, я не какая-нибудь дура. Я прекрасно понимаю и то, кто вы есть, и то, какой вы, и то, что идёт Война, в которой мы – союзники. Я дам вам совет, как союзнику: не обижайте женщин. Даже если, нет – тем более, если они находятся у вас в подчинении.

Щека гудела. А у этой девчонки тяжёлая рука, подумал я с улыбкой. И она, без сомнения, умна.

– Спасибо за совет, Шанталь. Я запомню его.

– Вот и славно. Ну что? Выкурим сигарету мира? – весело спросила девушка. Я улыбнулся – немного натянуто:

– А что, неплохая идея.

Так мы стояли и курили эту её ментоловую сигарету по очереди (Шанталь настояла). Великая Радуга! Какая же гадость эти ментоловые сигареты! Хорошо хоть быстро сгорают.

Докурив, я затушил окурок в невесть откуда взявшейся железной пепельнице, стоявшей на перилах крыльца.

– Ну что, мадемуазель? Надо нам звать остальных, да ехать уже в Пушкино. А то время-то идёт. Идём?

– Сходите вы, Герман Сергеич. Я хочу ещё покурить и подумать… о своём, о девичьем.

Я хмыкнул и, не сказав ни слова, зашёл обратно в Дом.

…

Глава 14.

Не успела наша «Бригантина» выйти на Ярославское шоссе, как увязла в вялотекущей пробке. Учитывая габариты автобуса, лавировать было проблематично, так что оставалось только отдаться на волю «течения» и ждать, пока затор рассосётся.

Солнечное утро сменилось хмурым дождливым днём, и я вполне разделял его настроение. Предчувствие у меня было нехорошее. Я думал о Пятом Претенденте – Дмитрии Арефьеве, и эти думы меня не радовали.

Может, он и художник, думал я, да только Претендент ли? Валя тогда сказал, что мне стоит на него взглянуть. Потом это повторила Шанталь, а потом, кажется, Мо. Но одно дело «взглянуть», и совсем другое – выбрать Претендентом в Воины Радуги.

Художник – это почти наверняка Мастер Иллюзий, как Валя. А зачем мне, если подумать, второй Мастер Иллюзий? Кроме того, что такое Мастер Иллюзий? На начальной стадии (а эти двое пока что находятся в самом начале своего развития) Мастер Иллюзий – не более, чем средненький оммёдзи с Созданием-фамилиаром. Это всё равно, что взять в Воины Радуги Ловчих – «санитаров Ада»; тем более, Ловчие используют ту же силу – Силу Иллюзий.

Маловато будет…

Безусловно, Шанталь – это довольно весомый аргумент: не каждый оммёдзи может похвастать настолько сильным и способным фамилиаром. Однако в нашем случае Шанталь – отнюдь не самый лучший вариант, если вспомнить, что из себя представляет Искажённый. Он же не просто безлик – он бестелесен. Лорд Тень, первый Искажённый, был неуязвим для физических атак из-за способности менять своё «агрегатное состояние». Исходя из моего сна (пусть даже это и не самый надёжный источник), второй обладает схожими талантами. Правда, в газообразной форме он атаковать не может, а в жидкой – может, но эти атаки не наносят критического урона. Зато в твёрдой форме этот парень даст фору не только Шанталь, но и мне… А ментальных способностей у Шанталь нет…

Иными словами, как Валя, так и Дима для нас практически бесполезны.

Единственное «но»: Искажённый едва ли пойдёт напролом. Сил у него хватает, и ему об этом известно. И всё-таки он должен беречь свою Энергию, – в противном случае он выдохнется быстрее, чем дойдёт до Истока. Тут есть одно существенное «но»: если он, как и пустотные големы, энергофаг, ему не составит труда пополнить энергозапас, просто сожрав кого-нибудь из нас. И тогда наша задача, вероятнее всего, состоит в том, чтобы истощить его ресурсы до того, как он доберётся до места – и при этом не стать для этой сволочи пищей. А там, глядишь, Первый придумает, как его уничтожить…

Или Мо что-нибудь напишет.

Так-так, Кастальский, не отвлекайся. Думай.

Интересно другое. Воинства Духов за спиной, как у первого, у второго Искажённого нет. Более того: столкнувшись с ребятами, он, я думаю, быстро поймёт, что имеет дело не с обычными Духами-Воинами. Он одиночка, как я и говорил Вале. Возможно, это даст моим бойцам шанс, вне зависимости от их сил и талантов.

Однако вернёмся к Диме.

Предположим, что он действительно незауряден. Предположим, потенциально он более, чем талантлив – но он человек! Человек. Отсюда вопрос: как сделать его Духом? Снова и снова передо мной встаёт этот непростой вопрос…

Тогда, после Второй Войны, мы с Первым считали, что единственный вариант – убивать их. Да, убивать их – вот этих вот славных, милых ребят. Вмешательство категории «B++», да. Но мы думали, что наша цель в любом случае оправдывает средства…

Я пенял Первому на запрет аморфа, как гораздо более гуманного способа – но он и слышать меня не хотел. Его можно понять: аморф даёт куда больше, чем просто превращение из человека в Духа. Ведь что такое аморф? Это классический случай «продажи души дьяволу», точнее, обмена сути человеческой на Сущность Духа. Обычно люди переносили эту операцию довольно безболезненно, но им требовались время и помощь Духов для того, чтобы осознать себя заново, понять, что они теперь такое, а заодно не потерять память и идентичность. В конце концов, наша совместная история знает немало случаев, когда Духи предлагали людям аморф, но не доводили дело до конца. Тогда авантюристы, согласившиеся отдать свою душу в обмен на Сущность Духа, просто теряли рассудок, становясь Бродячим Кошмаром – Существом без жизни и смерти, без ума и памяти, без цели. Среди людей такие особи были известны, как упыри, гули, вурдалаки, зомби, злые духи, и прочая безмозглая и вредная нечисть.

Впрочем, потери несли не только люди, но и Духи, ведь Сущность Духа – товар дефицитный, а заполучить её возможно только методом извлечения непосредственно из Духа. Так что аморф в лучшем случае являлся итогом сделки Духа и человека, в результате которой двое становились одним, новым Существом, новым Духом (их ещё называли Второрождёнными). Но известны и такие случаи, когда один Дух подавлял другого, доводя беднягу до Падения, чтобы заполучить его Сущность и совершить сделку с человеком. В этом случае лишённый Сущности Перворождённый просто переставал существовать – или сводил с ума реципиента-человека, обрекая и его, и себя на безумное существование. Вот поэтому Первый счёл такие сделки опасными как для людей, так и для Духов, и запретил их раз и навсегда.

Смысл в этом запрете был. Я не задумывался об этом раньше, но мы, по большому счёту, создавали своих Искажённых – людей-мутантов с Сущностью-паразитом вместо души. Не слишком завидная участь, казалось бы; но многие люди готовы были отдать всё что угодно, лишь бы обрести силу, которую давал аморф. Они получали вечную жизнь, становились почти всемогущими, и при этом могли спокойно жить среди людей. Аморф был для них способом достижения власти и богатства, даровал им вечную молодость, превращая их в полубогов. Так что Первый вполне резонно считал, что, давая людям аморф, мы развращаем их. Что в итоге это может привести к краху их цивилизации. Что, в конце концов, Духам от таких сделок нет особой выгоды, кроме шанса приобщиться к необычной жизни в шкуре сверхчеловека в Мире людей, что для некоторых Исследователей было весьма лакомым куском.

К тому же, несмотря на свою полубожественную природу, большинство аморфов плохо кончило. Вечно молодые, неуязвимые для болезней, они могли жить вечно – но это не было бессмертием в полном смысле этого слова. Аморфа можно было убить, несмотря на то, что полубоги были куда более живучи, чем обычные люди. Сотни аморфов погибли на кострах Инквизиции, многих убили, как вампиров и прочих «слуг диавола», а те единицы, которым удалось пережить Средние века, постепенно сошли с ума. Как оказалось, жить вечно и при этом сохранять трезвость рассудка довольно сложно даже для сверхчеловека…

Поэтому, когда я заикался об аморфе для будущих Воинов Радуги, Первый говорил: чем делать из них мутантов, лучше просто убить их и сделать настоящими Духами. И я, в принципе, соглашался…

Однако Проект был разработан до того, как я решил сам пожить в человеческой шкуре. И, прожив в ней тридцать лет, я понял, что не смогу рассуждать так же хладнокровно, как раньше. Меня хватило только на то, чтобы отправить на смерть Валю – но у него и так не было особого выбора. Меня хватило на то, чтобы дать Сонни возможность погибнуть – но оказалось, что Полуспектрала так просто ногами не запинать. С Шанталь было проще – она вообще не была человеком. Большим подарком был только Рихард, который вообще сделал всё сам – и умер, и Духом стал, и способности свои раскрыл.

Словом, до недавнего времени мне везло. Но вот, похоже, везение закончилось. Конечно, есть ещё Габриэль, которая, будучи Ангелом, не нуждается ни в каких переделках. Что там с этой девочкой, подопечной Рипли – Радуга знает, а пока что у меня есть проблема посущественнее.

…Пробка меж тем и не думала рассасываться, за окнами накрапывал дождик, и бойцы несколько приуныли. Я открыл форточку и закурил. Внезапно в голову пришла логичная, в сущности, мысль: а что, если спросить их самих?

Не спорю, перекладывать ответственность на подчинённых – это недостойно. Но ведь я всего лишь советуюсь!

– Сонни!

– Что, шеф?

– Скажи мне, Сонни… Как ты думаешь, как человеку можно стать Духом?

Краем глаза я заметил, что Валентин поджал губы и нахмурился. Да расслабься ты, великий гуманист! Уж и спросить ничего нельзя.

Сонни смешно склонил голову набок:

– А разве не через Исток?

– Да, конечно… Но, видишь ли, чтобы попасть к Истоку, человеку нужно умереть, никак иначе ему туда не попасть.

– Значит, и я не попаду? – голос парня дрогнул. Я умылся ледяным потом:

– Нет-нет, что ты! Ты же помнишь, доктор Зараат поработал над тобой, и теперь ты без труда сможешь попасть к Истоку! Теперь ты не просто человек…

Валентин сощурился. Мол, и как вы теперь будете выкручиваться, господин Кастальский?

Но Сонни даже эту наживку проглотил с потрохами! Всё-таки он ужасно доверчивый, этот Полуспектрал…

Валя демонстративно отвернулся к окну и стал разглядывать там что-то наивнимательнейшим образом. Я вспомнил утренний инцидент с Шанталь. Какие же они всё-таки сложные и неуживчивые, эти двое.

– А нельзя попросить доктора Зараата, чтобы он сделал подобное и с Димкой? – спросил логичный Сантино. Я печально вздохнул:

– Увы! С доктором Зараатом у нас… не слишком заладились отношения, скажем так. Знаешь, Сонни, другие Духи не очень-то меня любят. Я ведь Второй, правая рука Великого Магистра, и всё такое. Поэтому мне бывает трудно, э-э, договориться с ними о сотрудничестве.

– О, – Сонни кивнул, – я понимаю. Они вам завидуют.

– Да, – я горестно вздохнул. – К сожалению, это так. Они, конечно же, не со зла, но младшие часто завидуют старшим. Вот и со мной так вышло. Первому завидовать они не решаются, хотя и у него всегда хватало недругов. Обе Войны и восстание Изгоев тому подтверждение…

– Значит, должен быть какой-то другой способ, – проговорил он задумчиво. – В смысле, чтобы Димке стать Духом.

– Вот именно, парень. Другой способ – потому что я, понимаешь ли, вовсе не хочу доводить его до смерти, пусть даже и ради великой цели.

Паренёк улыбнулся – да так светло и радостно, что мне сразу же резко поплохело.

– Вы удивительно добрый, Герман Сергеич! На вас лежит такая ужасная ответственность, а вы думаете о том, как бы сохранить жизнь одному человеку!

Валя уронил голову на руки. Сонни сидел к нему спиной и потому не видел всей этой пантомимы, зато я чувствовал себя немного не в своей тарелке. А вот наши барышни, что характерно, на происходящее никак не реагировали. Шанталь, пожалуй, было всё равно (как настоящему Созданию), в то время как Анка, как настоящая Кошка, считала себя не вправе подвергать сомнению действия начальства.

Я вздохнул.

– Ну так какие мысли, Сонни? Я буду тебе признателен за любой совет, правда. Честное слово, я уже всю голову сломал, но так ничего и не придумал. Всё же Первый прав: я Воин, а не учёный.

– А чем люди отличаются от Духов? – неожиданно спросил Сантино. Ого, подумал я, хороший вопрос. Дай Радуга, я сумею на него ответить…

– Видишь ли, Сонни, мне известно только то, что говорит об этом Кодекс. А Кодекс говорит… – начал было я, как вдруг дверца «Бригантины» распахнулась, и в салон из беззвёздной тьмы вышли двое.

– И что же об этом говорит Кодекс? – весело поинтересовался Эбби. Паршивец! Знал ведь, что Кодекс об этом ничего не говорит, – потому что сам его составил! А мне предоставил право отвечать на подобные вопросы!

– Думаю, ничего, – спокойно заметил Рихард Збровски, как обычно сосредоточенный и задумчивый. Я поджал губы и хмыкнул.

– Ладно, это неважно, – Эбби посерьёзнел. – Важнее то, что вопрос был верный, и задан он был в правильный момент. Да, кстати, чуть не забыл: Воины Радуги! Этот молодой человек – Рихард Збровски, ваш соратник, Четвёртый Претендент! Прошу любить и жаловать, как говорится. Ну а если у кого-то возник вопрос о том, кто я такой, то это просто: я – Эбби. И этого достаточно. Причина нашего визита заключается в следующем: зная о проблеме, э-э, трансформации человека в Духа, Великий Магистр Ордена Радуги, неустанно размышляющий о вопросах, касающихся нашего Мироздания, и так далее, и тому подобное, пришёл к новым, весьма интересным выводам, в очередной раз удивившись (тут Эбб хихикнул) их очевидности и тому, как это мы не додумались до этого раньше. Короче. Сонни, слушай внимательно, это ответ на твой вопрос. Дело, конечно же, в Триединстве Субстанций. Теория не особо сложная, но до конца не проработана, а потому я постараюсь рассказать о ней вкратце, но так, чтобы все всё поняли. Итак, как всем вам известно, Вселенная тройственна. В ней есть три Первомира – Исток, Мир Духов и Межмирье. Исток, как Первомир, содержит в себе множество Миров, в том числе и Мир людей. Далее. Вселенная состоит из трёх Субстанций: Информации, Энергии и Любви. Ну, знаете, это почти как в алхимии, где в основе всего лежат четыре элемента: земля, вода, воздух и огонь. Алхимики, помнится, говорили ещё об эфире, но мы в эти тонкости вдаваться не станем. Нам важнее другое: Миры состоят, скажем так, из первовеществ, а именно пустотного вещества, радужного вещества, и икс-вещества, названию которому мы ещё не придумали. Наша теория, «Теория Триединства Сущего», говорит о соответствии друг другу Первомиров, Субстанций и первовеществ. Согласно теории, Первомиру Истока – а значит, и Миру людей – соответствуют Информационная Субстанция и радужное первовещество. Первомиру Духов соответствуют Энергетическая Субстанция и пустотное первовещество. Ну и, наконец, Межмирью соответствуют загадочная Субстанция – Любовь, и не менее загадочное икс-вещество, о котором мы ещё так мало знаем. Пока всё ясно?

Ребята кивнули. Стоит отдать Эбби должное: объяснял он и правда доходчиво.

– Хорошо. Тогда я продолжу. Теория наша называется «Теорией Триединства Сущего», потому что все эти Субстанции и вещества практически неотделимы друг от друга. Как вам известно, в Мире людей есть Пояс Пустоты – пустотное вещество в радужном. Точно так же и в Мире Духов есть радужное вещество – и именно поэтому Духи могут жить там, среди Пустоты и пустотного вещества. Про икс-вещество пока умолчу, твоего вопроса оно всё равно не касается. Да и попроще будет, с двумя неизвестными вместо трёх. Всё понятно, да? Теперь дальше. Теория не доказана, вопросов там ещё много, но один из основных заключается в следующем: если Духи являются порождением Истока – а это вы должны знать из Кодекса, – то почему они не могут жить в Истоке? А они не могут – Исток словно стремится вновь растворить в себе некогда рождённых им Существ. Мы вынуждены жить в Мире Духов, который, как показывают наблюдения, настроен к нам не слишком дружелюбно. Но не только Духи испытывают трудности со своим Миром: к примеру, люди не могут жить в Мире Духов. Они могут попасть туда только после смерти. О чём это может свидетельствовать, если помнить о том, что Вселенная Триедина?