Текст книги "Введение в теорию национальной безопасности"
Автор книги: Ю. Кузнецов
Соавторы: В. Никольский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 69 страниц) [доступный отрывок для чтения: 25 страниц]
В сегодняшнем мире Коэн видит только два геостратегических региона:
1)3ависящий от торговли морской мир.
2)Евразийский континентальный мир.
Сердцевиной первого является "Морское кольцо США" с прямым выходом к трем океанам и включает следующие геополитические регионы: а)Англо-Америку и Карибский бассейн. б)Морскую Европу и Магриб, в)удаленную от континента часть Азии и Океанию, г)Южную Америку Сердцевиной второго – Российский промышленный район, охватывающий Европейскую часть, Урал, Западную Сибирь и Северный Казахстан. Этот второй состоит из двух геополитических регионов: а) Русского Хартленда и Восточной Европы и б) Восточно-азиатской континентальной части. В рамках этих геостратегических регионов, морская Европа и континентальный Китай представляют силовые узлы второго порядка.
Южная Азия, считает Коэн, вполне обладает качествами отдельного геополитического региона и может быть признана таковым в ближайшем будущем.
В отличие от Спайкмена Римленд Коэна разбит Между двумя геостратегическими регионами он помещает два так называемых "разъединительных пояса" – Ближний и Средний Восток и Юго-Восточную Азию. "Разъединительный пояс" определяется им как большой, стратегически расположенный регион, занятый некоторым числом конфликтующих государств и находящийся между сталкивающимися интересами примыкающих к нему великих держав. Этот пояс контролирует стратегически важные морские пути. Он специализируется на производстве и добыче специфической сельскохозяйственной и сырьевой продукции; многие проходящие по ним сухопутные пути ориентированы на важные районы второго геостратегического региона. Все вместе обуславливает жизненную заинтересованность обоих геостратегических регионов в контроле над этими районами. Со времени Второй Мировой войны оба геостратегических региона продемонстрировали готовность бороться за сохранение или установление сфер своего влияния на Ближнем и Среднем Востоке, а также в Юго-Восточной Азии, и оба стремились создать там плацдармы для расширения своего геополитического влияния.
Таким образом, расстановка сил на международной арене сводится им к противоборству двух "центров силы" – Запада (четыре геополитических региона) и Востока (два геополитических региона).
Коэн в своей концепции выделяет в Европе так называемую Морскую Европу. Однако это весьма искусственно и спорно ибо на политическом языке издавна было принято называть это Западной Европой в которой отнюдь не все страны можно причислить к "морским". Многие столетия граница между Западной и Восточной Европой колебалась в пределах зоны постоянной политической нестабильности, простирающейся от Финляндии на севере до Греции на Юге. Эта зона и есть Центральная Европа лежащая между Рейном на западе и Россией и Балканами на востоке. Географически, она включала и те государства, которые после ВМВ стало, принято называть Восточной Европой.
Интересны его оценки роли Германии: "Мы чувствуем, что нынешней раздел Германии геополитически логичен и стратегически необходим... Но равным образом важна и другая сторона медали: единая Германия в рамках Евразийской континентальной орбиты разрушила бы экономическое и стратегическое существование Морской Европы..."
Коэн, говоря о рождении в послевоенной Европе "регионального чувства", ставшего, по его мнению, основой последующего движения к интеграции. Он мотивирует его возникновение многими причинами, но главное это то, что две самые большие и мощные державы, возникшие на излете ВМВ, были не европейскими (СССР и США). Чтобы Европе достичь подобного статуса, усилий отдельных государств было явно недостаточно. Отсюда идея интеграции в качестве определенной альтернативы с одной стороны и поддержание напряженности со стороны США или СССР с другой стороны.
Если на протяжении первых послевоенных лет на международной арене "распоряжались" США и СССР, то к середине 60-х гг. XX века к ним присоединились такие вновь выросшие международные "центры силы", как Западная Европа, Япония и Китай. Об этом образно свидетельствовал американский обозреватель Ч.Роберте в газете "Вашингтон пост" (14 декабря 1971г.): "Двухполюсный советско-американский мир в том виде, как он возник после второй мировой войны, в основном ушел в прошлое. Сейчас стало модным говорить о пяти-полюсном мире: США, СССР, Китай, Западная Европа (теперь, когда Англия вступила в "Общий рынок") и Япония". Как в "биполярных" моделях и схемах, так и в "многополюсных" концепциях исследуются не только геополитические системы, но и прогнозируются геополитические процессы и возможности и управления ими. В то же время термин "полюс" постепенно заменяется понятием "центр силы". Множественность "полюсов" ("центров силы") обеспечивает малым странам возможность выбора между "центрами силы" и сохранять известную самостоятельность, играя на их противоречиях.
Под влиянием этих идей сформировалась в послевоенный период американская школа "политического реализма". Существо мировой политики она сводит к силе, применяемой с определенной целью во внешних сношениях. "Центрам силы" придается решающее воздействие на зоны влияния, а, значит, и на всю систему международных отношений. Распределение "центров силы" и их количество непостоянно. Страны и территории, оказавшиеся за пределами зон влияния, образуют "вакуум силы". Его стремятся заполнить "центры силы" раньше, чем это сделают соперники. В таком варианте мировое сообщество рассматривается как совокупность государств, внешняя политика которых определяется геополитическими устремлениями, а конкуренция и борьба между "центрами силы" огранивается главным правилом – сохранять более или менее устойчивое равновесие геополитических систем.
Американская концепция политической многополярности рассматривает пятиугольник, включающий основные "центры силы" мира: США – Россия – Западная Европа – Япония – Китай. Эта геополитическая структура является ориентиром при установлении приоритетных направлений внешней политики США. Так, система связей между пятью "центрами силы" часто изображается в виде треугольников: США – Западная Европа – Япония (экономический аспект) и США – Россия – Китай (военно-политический аспект). Международные отношения в районе Тихого океана рассматриваются через призму геополитического четырехугольника США – Россия – Китай – Япония. В связи с возросшим значением Японии и всего Азиатско-Тихоокеанского региона была сформулирована и новая геополитическая модель мира, которая выглядит как три меридиональных полосы на глобусе: пан-Америка, пан-Евро-Африка и пан-Азия.
В последние годы многими геополитиками отмечается формирование азиатского ("пан-исмаилистского", "исламского" и т.п.) "центра силы". Все рассмотренные геополитические построения в определенной мере сближает одна общая цель – утверждать США в качестве "центральной опоры глобальной стабильности и прогресса". Оперируя различными видами силы, американская геополитика демонстрирует достаточно большую подвижность в выборе силового давления и его географической ориентации.
Если судить по нынешней внешней политике США, то можно сделать вывод, что американские политические деятели хорошо усвоили геополитические уроки Мэхэна, Спайкмена, Коэна и др. "В интересах не только США, но и в интересах человечества, что бы существовал один центр, из которого осуществлялся бы балансирующий и стабилизирующий контроль, сила арбитра, и что бы этот балансирующий и стабилизирующий контроль находился в руках США" – таково убеждение Страуса-Хюпе. Однако вернее будет сказать, что это не его убеждения, а требования мирового правительства рупором которого и было доверено быть ему.
Однако, усвоив уроки силовой политики, руководители США, судя по всему не поняли другие, более важные идеи этих теоретиков об отношениях между государствами – БАЛАНСЕ СИЛ. Как собственная безопасность, так и безопасность международная заключается не в стремлении к доминированию, которое не может быть вечным, сопровождаемом декларациями о защите мира, демократии и справедливости, а в сбалансированной силе.
Англо-американская школа создала морскую геополитику, в основе которой лежит принцип удержания превосходства морских держав над континентальными и как следствие этого безусловный приоритет в развитии и сохранении морского могущества, как ключа к мировому господству. Этой школой были приняты на вооружение и идеи Р.Бело о размещении ядерной мощи морских держав в океанских просторах. Надо подчеркнуть, что если немецкая школа геополитики видит путь к мировому господству через прямое овладение Мировым островом, то новейшие теоретические выкладки англо-американской школы определяют господство над Мировым островом через господство над Римлендом посредством соответствующей морской мощи, что соответствует содержанию Евразии в состоянии "стратегической осады". При этом четко выдерживается принцип: морские державы для сохранения своего мирового господства не допускают создание морской мощи у континентальных держав.
Г) АЗИАТСКИЕ ГЕОПОЛИТИЧЕСКИЕ КОНЦЕПЦИИ. В Азии одним из древнейших государств является КИТАЙ или Срединное государство – так издревле называлось в китайском языке геополитическое пространство, на котором он размещался. Веками дремавший недвижный Китай теперь пробудился и превратился в новый мощный и динамичный центр силы Китайским политическим концепциям со времен глубокой древности был присущ дух национализма (спасавший Китай в различных исторических катаклизмах) и сознание особого положения Китая в мире. Для китайцев ВЕСЬ МИР как бы выстраивался ВОКРУГ СРЕДИННОГО ЦАРСТВА как колыбели человеческой цивилизации, окруженной племенами варваров Китайцы рассматривались как избранный народ, а все остальные как "варвары" и "данники" либо как племена, подлежащие истреблению. Рождение китайской империи связано с объединением Китая императором Цинь Ши-Хуан-ди (221 г. до н э ), когда Великая стена разграничила Китай и кочевые племена. И эта стена, как заметил Л.Н.Гумилев, "была проведена не только по географической, но и по этнографической границе Китая; население, жившее к северу от стены, считалось китайцами "варварским", чужим как по происхождению, так и по образу жизни, а в политическом отношении враждебным, к чему были весьма веские основания".
Поэтому вся история Китая пронизана стремлением к созданию мировой империи путем завоевания соседних народов и насаждения в их среде китайской культуры. Рожденный в VI веке КИТАЕЦЕНТРИЗМ с его целью установить власть над Азией, с его сильными антитюркскими настроениями вызвал общее неприятие китайской культуры у многих народов Центральной Азии, отголоски которого доходят и до наших дней.
Трансформировавшийся под влиянием инверсии марксизма-ленинизма КИТАЕЦЕНТРИЗМ породил во второй половине XX века ряд геополитических концепций выдвинутых Мао Дзэ-дуном, которые легли в основу внешней политики Китая. Важнейшей из них является ТЕОРИЯ ТРЕХ МИРОВ: "первый мир" две сверхдержавы – США и СССР, "второй мир" – развитые страны, "третий мир" – развивающиеся страны. В этой теории роль мирового гегемона в борьбе со "сверхдержавами" отводилась развивающимся странам под руководством Китая. Наконец им была выдвинута концепция борьбы "мирового города" (все развитые страны) с "мировой деревней" (развивающиеся страны во главе с Китаем). В 1965 г. Мао Дзэ-дун сказал: "Мы обязательно должны заполучить Юго-Восточную Азию. Такой район, как Юго-Восточная Азия, очень богат, там очень много природных ископаемых. В будущем он будет очень полезен для развития китайской промышленности. После того, как заполучим Юго-Восточную Азию... ветер с Востока будет подавлять ветер с Запада" (рисунок 3.4).
Эти геополитические концепции получили дальнейшее развитие в практической и теоретической деятельности Ден-Сяопина и его последователей. Они надеялись в новых условиях воплотить в жизнь давнишние мечты о мировом лидерстве Срединного государства. И эти мечты начали воплощаться в действительность с создания Мао Дзэ-дуном в Китае национальных ракетно-ядерных сил не связанных никакими договорами и неконтролируемые мировой закулисой. Поэтому во всех проблемах Азии прямо или косвенно ощущается присутствие Китая – этого мощного континентального независимого геополитического субъекта, которым он вновь стал в конце XX века. При этом основателем новой китайской школы геополитики вполне можно считать Мао Дзэ-дуна.
Хотя в отношении соседних государств Китай до сих пор не отказывается от территориальных претензий, но основным средством геополитической борьбы Китая является сейчас "мирная" геополитическая экспансия – ДЕМОГРАФИЧЕСКАЯ. Этот факт приобретает особое звучание, учитывая не только колоссальные темпы и масштабы прироста китайского населения, но и специальную политику Пекина в отношении "хуацяо" (китайской диаспоры во многих странах мира). В конце XX века именно "хуацяо" играют важную роль, как в развитии хозяйственных преобразований Китая, так и в распространении его политического влияния в мир.е Никакие представители других народов не могут соперничать с китайскими в преданности своей исторической родине и желании реальными делами способствовать ее процветанию. Для далекого от национальных проблем человека все это может показаться "спланированной диверсионной акцией Китая против стран всего мира". Эти опасения, однако, имеют под собой реальную почву, ибо о демографической экспансии много говорил именно Мао Дзэ-дун.
Отношение Китая к океанским пространствам формировалось не под воздействием миграционных процессов, а под воздействием его береговой черты и направленности основных угроз. Хотя береговая линия Китая и весьма обширна, но для базирования морских судов она пригодна лишь в отдельных местах. Так к северу от устья р. Янцзы берег в основном низменный и слабо изрезан, высокий и скалистый он только на полуостровах Шаньдун и Ляодун, а южнее устья р. Янцзы – сильно изрезан, но большинство бухт и заливов мелководны, имеют много опасностей. Поэтому мореплавание в основном опиралось на устья крупных рек, где и возникали морские центры. Отчасти по этой причине вплоть до середины XIX века Китай не имел океанского флота. Наконец все нашествия на Китай до середины XIX века имели континентальный характер, и для него важнее было отгородиться от них ("Великая китайская стена"), чем тратить силы и средства на создание флота.
Когда обстоятельства изменились, изменилось и отношение Китая к флоту. Так с конца 70-х годов XX века руководство Китая стало делать упор на создание военно-морских сил и морской пехоты. Была расширена зона военного контроля для китайского флота в Южно-Китайском море. Китайский флот начал осваивать воды Индийского океана и центральной части Тихого океана. Наконец появление ПЛА, в том числе и ПЛАРБ, привело к завоеванию океана китайским ракетно-ядерным оружием. В конце XX века военно-морской флот Китая по боевым возможностям уступает только флотам США, России, Великобритании и Франции.
Помимо Китая, другим субъектом геополитики в Азии является ЯПОНИЯ Политика Японии в 20 – 30-е годы XX века, когда она открыто, заявила о своих геополитических устремлениях, отражала, да и сегодня, в конце XX века, отражает, особенности ее географического и, соответственно, геополитического положения. Островное расположение с многочисленными и удобными для развития мореходства бухтами, перенаселенность, недостаток в природных ресурсах при мощных потребностях развивающейся промышленности, острая потребность в сырье и расширении рынка сбыта обусловили стремление Японии завоевать себе достойное – "место под солнцем" в уже поделенном мире.
Эти, первоначально инстинктивные, устремления были, наконец, оформлены теоретически в форме меморандума генерала Г.Танаки, представленного 25 июля 1927 года императору Японии. Генерала Г.Танаку и можно в определенной степени считать основателем японской школы геополитики. В его меморандуме излагался план захвата Китая и завоевание мирового господства. В нем в частности говорилось, что для захвата Китая Япония должна "сначала завоевать Манчжурию и Монголию. Для того чтобы завоевать мир, мы должны сначала завоевать Китай. Если мы сумеем завоевать Китай, все остальные малоазиатские страны, Индия, а также страны южных морей будут нас боятся и капитулируют перед нами. Мир тогда поймет, что Восточная Азия наша, и не осмелиться оспаривать наши права...Овладев всеми ресурсами Китая, мы перейдем к завоеванию Индии, стран южных морей, а затем к завоеванию Малой Азии, Центральной Азии и, наконец, Европы... В программу нашего национального развития входит, по-видимому, необходимость вновь скрестить мечи с Россией" (рисунок 3.5.). Как видим здесь путь к мировому господству прокладывается не через Хартленд, а через окраинный пояс государств Евразии – РИМЛЕНД, но с обязательным овладением Китая при отсутствии твердой уверенности в необходимости войны с Россией. Легко заметить, что Спайкмен, выдвинувший идею о пути к мировому господству через господство над Римлендом, фактически развил идеи генерала Танаки.
В замаскированном виде идеи генерала Танаки были изложены в провозглашенной Японией в апреле 1934 г. ПАНАЗИАТСКОЙ ДОКТРИНЫ: "Япония считает себя непосредственно ответственной за мир и порядок на Дальнем Востоке; никакая другая держава не имеет права осуществлять эксплуататорскую политику на Дальнем Востоке, Япония будет противостоять любым иностранным действиям в Китае, которые она сочтет враждебными ее собственным интересам".
После Второй Мировой войны изменилась геополитическая ситуацию в мире и в регионе. Однако цели Японии в основе своей сохранились, но новые условия требовали использования и новых средств их реализации. Такими средствами для нее стали средства экономические и с их помощью она стала быстро утверждать свое положение в регионе. Вместе с тем огромная зависимость Японии от энергетического сырья привела к тому, что некоторые ее политики утверждают, что "нефтяные месторождения в районе Персидского Залива являются как бы продолжением японской территории, и без обеспечения их безопасности невозможны ни экономическое процветание Японии, ни выживание Японии как государства".
Но экономическая мощь Японии не адекватна ее политическому влиянию и военной мощи. Прежде всего, государства региона продолжают опасаться возрождения японского милитаризма, способного быстро возродиться как на базе мощной японской экономики, так и благодаря внутренним растущим воинственным политическим силам. Вместе с тем создание военной мощи соответствующей ее экономическому статусу сдерживается как внутренними законами, так и внешними договорами, что ставит ее в крайне уязвимое положение по отношению к Китаю, Северной и Южной Кореи. При этом ее безоговорочная поддержка всех военных акций США есть лишь следствие желания получить в ответ одобрение на очередное увеличение своей военной мощи. Вероятно, затаенной мечтой Японии является получение от США "законного права" на выполнение полицейских функций в Юго-Восточной Азии в интересах, как самой Японии, так и США.
Все устремления Японии, направленные на континентальную часть Евразии и многочисленные острова, оказывали непосредственное влияние на развитие ее морской мощи. При этом первоочередной задачей ее военно-морских сил всегда являлось обеспечение господства в западной части Тихого океана. Поражение Японии во ВМВ не изменило ее отношения к морской мощи. Ведь экономический гигант региона – Япония, несмотря на стабильность развития своей мощной промышленной базы, наличию огромного и современного морского транспортного флота, продолжает быть уязвимой в плане слабой ресурсообеспеченности и возможной морской блокады торговых артерий континентальными соперниками, а это настоятельно требует и наличия мощного военно-морского флота. Этот флот и воссоздается в Японии.
Д) РОССИЙСКАЯ ГЕОПОЛИТИЧЕСКАЯ ШКОЛА. Всплеск развития русской школы политической географии приходится на XIX – начало XX века. Так К.Бэр впервые обстоятельно показал ЗНАЧЕНИЕ РЕК в распространении цивилизации Л.И.Мечников посвятил роли рек в историческом развитии человека целую книгу "Цивилизация и великие исторические реки. Географическая теория развития современных обществ" (1924г). По мнению Б.Н.Чичерина, громадность территории России, ее малая заселенность, однообразие и простота занятия населения, постоянная угроза внешних нападений обусловили жизненную потребность в крепкой центральной власти. С.М.Соловьев отмечал географическую предопределенность зарождения русской государственности и наиболее интенсивного хозяйственного освоения земель в центре Средне-русской возвышенности. Возглавить объединение русских земель и создание крепкого централизованного государства суждено было Москве именно благодаря особенностям ее географии и природы. В природно-климатических условиях центрального пространства России он увидел и решающий фактор, повлиявший на характер деятельности и форму организации населения "Скупая на дары", природа этих мест приучала жителей к упорству и твердости, не обещая скорой награды за вложенный труд. В сравнении со средой обитания западноевропейских народов суровую природу Центральной России он называл "мачехой", а не "матерью" для коренных ее жителей. В неравенстве изначальных условий развития он видел и естественные причины отставания России. Русскому народу пришлось вести жестокую борьбу за выживание и в полном смысле слова отвоевывать жизненное пространство у природы. Это наложило особый отпечаток на весь уклад его жизни.
В.О.Ключевский также писал "Начиная изучение истории какого-либо народа, встречаем силу, которая держит в своих руках колыбель каждого народа, – природу его страны". И.Л.Солоневич, сопоставляя личные свободы в России, США и Англии, прямо относил их на счет географического фактора. "Американская свобода, как и американское богатство, определяются американской географией – наша свобода и наше богатство ограничены русской географией". Русский народ, считает он, никогда не будет иметь такие свободы, какие имеют Англия и США, потому что безопасность последних гарантирована океанами и проливами, а наша может быть гарантирована только воинской повинностью. Из всех же "несвобод" воинская повинность является первой. Говоря же о бедности России, он отмечает, что она не имеет никакого отношения к политическому строю. Она "обусловлена тем фактором, для которого евразийцы нашли очень яркое определение географическая ОБЕЗДОЛЕННОСТЬ России". "История России есть история преодоления географии России".
Среди русских геополитиков следует назвать и группу ученых-эмигрантов, известных как "евразийцы" Г.С.Трубецкой, И.А.Ильин, П.Н.Савицкий, Г.В.Вернадский. Г.Ф.Флоровский. Л.П.Карсавин и др. Их объединяла идея о России как особом мире, на развитие которого оказал сильное влияние материк Евразия Концепция развивалась на основе почвенной теории, и ими был введен геополитический термин "месторазвитие". Под ним понималась неповторимая географическая среда, в которой происходит становление, как отдельного человека, так и крупных человеческих сообществ. Здесь они близко подошли к французской школе.
Однако, начиная с 40-х гг. XX века какая-то систематическая исследовательская и концептуальная работа по вопросам геополитике открыто на территории СССР уже не велась. Однако в плане практической политики обеспечивались основные геополитические устремления России. Так после ВМВ СССР достиг полного господства над ОСЕВЫМ РЕГИОНОМ, и задача стояла овладеть МИРОВЫМ ОСТРОВОМ через овладения РИМЛЕНДОМ. Однако политическое руководство СССР правильно полагало, что мировое господство может быть достигнуто не только военным или экономическим давлением, но и с помощью экспорта идеологии.
Вместе с тем изучение влияния географического фактора на политику и военное дело продолжалось. С точки зрения исследования влияния океана на государство значительный интерес представляет работа адмирала С.Г.Горшкова "Морская мощь государства", М , 1976 г. По мнению многих специалистов, эта книга полна противоречий. Однако надо признать, что в открытой советской литературе это была единственная работа, в которой прямо указывалась СВЯЗЬ ОКЕАНА с МОГУЩЕСТВОМ ГОСУДАРСТВА и признавалось преимущество тех из них, которые его активно осваивали: "Страны, население которых было связано с мореходством, раньше других становились сильными в экономическом отношении". Наконец впервые в отечественной научной литературе была высказана идея о морской мощи государства включающей не только флоты (военный и гражданский), но и возможности государства по изучению и освоению богатств океана "...мы рассматриваем морскую мощь как сложный комплекс различных компонентов, относящихся к области экономики страны и политики к области ее обороноспособности, науки и подготовки кадров, к области практической реализации всех тех возможностей, которые открывает использование морей и океанов". Однако такие глобальные идеи даже Главкому излагать было "не по чину" и позже в официальных изданиях морскую мощь стали отождествлять только с военно-морской мощью. В континентальной стране тогда запрещалось пропагандировать океанские идеи. Тем более что они нарушали идеологическую ущербность СССР, а это не разрешалось мировой закулисой.
Современная русская геополитическая школа только складывается. В классическом ее направлении важная роль, очевидно, принадлежит академику РАН Э.А.Позднякову, предложившему свое видение предназначения Хартленда. Вместе с тем он признает основные географические регионы определенные еще Спайкменом. "Так на карте хорошо заметно, что северные континенты, с точки зрения океанических расстояний, находятся гораздо ближе друг к другу, чем континенты южные Евразийская земная масса, северные берега Африки и Австралии образуют три концентрические зоны, участвующие в мировой политике понятиях следующих геополитических реалий:
1)Хартленд северного континента,
2)окружающая буферная зона с маргинальными морями;
3)удаленный от центра африканский и австралийский континенты,
При этом северная половина Западного полушария и Евразийская континентальная масса фактически обращены друг к другу через три водных бассейна: Северный Ледовитый, Атлантический и Тихий океаны. Географическая реальность подкрепляется тут реальностью политической: отношения между Северной Америкой и двумя сторонами Евразийского континента суть базовые линии современной мировой политики, тогда как отношения между Южной Америкой, Австралией и Африкой политически малозначимы".
По мнению Позднякова происшедшие в последние годы перемены дали США возможность вклинится в быстро меняющийся евразийский геостратегический регион с целью оказания решающего воздействия на ход событий в нем в свою пользу. Раз и навсегда разрушить евразийский геостратегический монолит и с этой целью не допустить доминирования в Евразии, какой бы то ни было одной державы и, прежде всего, России. По его мнению, это одна из основных геополитических задач США, и она достаточно прозрачно была выражена в ряде выступлений и заявлений высших американских должностных лиц (попытки внесения раскола между Россией, Украиной и Казахстаном). Проявление готовности использования своей несбалансированной силы в тех горячих точках земного шара, где ситуация, по их мнению, складывается не в пользу США и их союзников. Однако он считает, что при всей значимости США наибольший интерес представляет все же два других региона: Европа и Евразийское пространство.
Он считает, что Германия всегда занимала центральное положение в Европе, одновременно тяготея и к Востоку и к Западу, не примыкая, в то же время, полностью ни к первому, ни ко второму. Ее индустриальная западная часть, зависимая от европейской и мировой торговли, естественно тяготеет к Западной Европе; ее аграрно-промышленный восток, родина юнкеров и центр прусского милитаризма всегда был обращен в сторону Евразийского континента. Отсюда, раздвоенность ее политической ориентации: с одной стороны, в ней обнаруживается прозападная и антивосточная сторона, с другой, наоборот, антизападная и провосточная. Поэтому раздел Германии 1949 года представлялся многим как оптимальный: "железный занавес" провел четкую границу в той зоне Европы, которая была объектом постоянных ревизий и изменений в соответствии с меняющимися политическими, социальными и научно-техническими процессами (отсюда термин: "приливно-отливные земли").
По его мнению, главным с точки зрения будущих перспектив, является то обстоятельство, что между Западной Европой и единой Германией, с одной стороны, и пространственно сократившейся Россией с другой, снова возникла широкая полоса нестабильности с включением новых элементов в лице Украины, Белоруссии, Молдавии. От этого расширения нестабильность только увеличилась и Европа, по мнению Позднякова, скорее, всего, возвращается к худшим своим временам. В свое время подобный "санитарный кордон" не имел успеха по двум главным причинам:
1)вследствие неразрешимых противоречий между самими государствами этого пояса и поэтому малые государства в своих намерениях по отношению друг к другу искали помощи либо у России, либо у Германии;
2)вследствие потребности в поддержке со стороны одной из внешних держав против давления со стороны другой.
Он считает, что негативное геополитическое ослабление России пока не проявляется с достаточной силой из-за относительно замедленного процесса социально-экономической и национальной консолидации объединенной Германии, так как мощный западногерманский флагман, взяв на буксир "восточногерманское судно" вынужден был сбавить свою скорость. Однако налицо все признаки скорого превращения Германии в центр силы в Европе и в один из центров силы в мире, который по своему потенциалу, весу и влиянию опередит многие ведущие мировые державы. Данное обстоятельство, как бы этому не противились США приведет к существенному перераспределению сил в Европе.
По его мнению, есть еще одно важнейшее геополитическое обстоятельство которое постоянно действует вне воли политиков и государственных деятелей пытающихся решать только первоочередные задачи. Всякие крупные геополитические изменения – а они всегда связаны либо с распадом больших государств или империй, или, наоборот, с их образованием – сопровождаются двумя соответствующими процессами интеграцией и дезинтеграцией. Они чередуются, сменяя друг друга в зависимости от происходящих общих геополитических перемен: интеграция уступает место дезинтеграции с тем, чтобы через какой-то промежуток времени смениться снова интеграцией. Единая персо-индийская цивилизация сменяется раздробленной эллино-македонской, ей на смену приходит опять единая римская, которая сама распадается к середине V века, ту же картину наблюдаем и в случае с империей Карла Великого, с Османской империей и т.д. Примерно до 1989 года в Европе шли интеграционные процессы, притом как на Западе, так и на Востоке. По мнению Позднякова теперь наступила пора дезинтеграционных процессов на обозримое будущее "Мертвый СЭВ тащит живое еще Европейское сообщество, обвальная дезинтеграция на востоке Европы влечет за собой дезинтеграцию в ее западной части. В геополитическом смысле, нам представляется очевидным тот факт, что вместе с объединением Германии, крушением ''системы социализма" и развалом Советского Союза умерло и Европейское сообщество. Номинально оно еще живо, но это "жизнь" движущегося по инерции локомотива, у которого остановился мотор".
