Текст книги "Бенни и омар"

Автор книги: Йон Колфер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

Эстафету принял па.

– Вот что случается, если тебя просят вежливо. Что ж, отлично. Теперь хотя бы все знают твою позицию. И поэтому я скажу тебе одну вещь, парень. Больше тебя никогда не будут просить по-хорошему.

– Па, всё дело в сестре Омара.

Но стараться что-либо объяснить было бесполезно. Любые попытки только ещё больше злили родителей.

– В сестре Омара! В сестре Омара! О, я понял. Значит, на своего собственного брата времени у тебя нет, но ты даже помыслить не можешь о том, чтобы отказаться от поездки к сестре Омара.

– Со мной теперь всё в порядке, папочка.

– Молодец, Джорджи. Ты видел это, Бернард? Даже с серьёзной раной на голове и шестью швами он пытается вытащить тебя из неприятностей. Ты должен благодарить Бога за то, что у тебя есть такой брат.

– Я знаю.

– О, знаешь, значит? И поэтому ты сбежал и оставил его одного, да?

– Я не думал…

За эту фразу уцепилась ма.

– Наконец-то мы добрались до сути. Ты не думал. В этом корень всех проблем – именно в этом, – она обернулась к мужу. – Разберись с этим, Пат. Я отправляюсь спать.

Пат кивнул.

– Хорошо, любимая. Иди. Возьми с собой Джорджа. Я сам с ним закончу, не беспокойся.

Они ушли. Никто не стал желать друг другу спокойной ночи. Довольно долго Пат Шоу молча потирал глаза. Бенни украдкой посматривал на отца, готовый в любой момент быстро перевести взгляд обратно на свои ноги.

Пат Шоу поднялся и одарил сына уничижающим взглядом.

– Ты держишь нас всех за кучку идиотов, да? Что ж, надеюсь, ты от души веселился всякий раз, как тайком пробирался за стену. Потому что твои весёлые денёчки закончились. Теперь я понимаю, что единственный способ иметь с тобой дело – это ежовые рукавицы. Сейчас я слишком устал, чтобы думать, но завтра утром я выдам тебе твое новое расписание.

Ладно, подумал Бенни. В данный момент он чувствовал себя так, будто уже загружен работой по самое немогу.

– Я могу идти спать, папа?

Пат Шоу пожал плечами.

– Делай, что хочешь, Бернард. Мне всё равно.

Бенни предпочёл бы услышать практически всё, что угодно, кроме этих трёх слов.

Глава 10 КОЛОНИЯ СТРОГОГО РЕЖИМА

Трудно себе представить, что можно заснуть после подобной ночки. Вы, наверное, думаете, что после всего у вас в голове станут тесниться разные мысли и идеи. Но Бенни спал как убитый. Ему снилось, что вся их семья собралась за столом, чтобы пообедать, но по какой-то причине у него возникло желание улизнуть и с кем-то о чем-то поговорить. Сон длился недолго, потому что на рассвете его разбудил отец. Он резко сдёрнул с сына одеяло.

– Вставай, – отрезал он.

Бенни попытался найти в облике отца хотя бы один признак того, что Пат Шоу немного успокоился, но даже если так и было, отец этого не показывал. На журнальном столике лежал листок бумаги.

– Это твоё новое расписание, – сказал Па. – Ты будешь следовать ему до последней запятой или, Бог мне свидетель, я заставлю тебя пожалеть об этом.

Больше он ничего не добавил. Пат Шоу отправился досыпать, оставив своего старшенького сосредоточенно изучать свои новые обязанности.

График с понедельника по пятницу был следующий:

07:00 – Подъём. Умывание. Завтрак.

07:15 – Разгрузка посудомоечной машины. Упаковка школьных обедов.

07:45 – Школа

15:00 – Перерыв

15:15 – Домашнее задание

18:00 – Ужин

18:15 – Вынос мусора. Загрузка посудомоечной машины

19:00-21:00 – Учёба

21:15 – Отбой

Бенни побледнел. Это было крайне сурово. Ни единой свободной минутки для хёрлинга или даже телевизора. Его и раньше так наказывали, но обычно оставляли временн?е окно. К тому же было похоже, что продлится всё это Бог знает сколько. Он продолжил читать:

Сб./Вс.

07:00 – Подъём

07:30 – Физические упражнения. Шесть кругов беговой дорожки.

08:30 – Приготовление завтрака для семьи

09:00 – Завтрак

10:00 – Уборка

10:30-14:30 – Домашние дела

(Домашние дела? Вот это было действительно пугающе.)

14:30-15:00 – Обед

15:00-16:00 – Уборка

16:00-19:00 – Учёба

19:00-20:30 – Свободное время

20:30 – Отбой

Бред! Как он может придерживаться подобного графика? Подобный распорядок больше напоминал тюрьму строгого режима или что-то похожее. И это было ещё не всё.

Основные правила:

1. Ни в коем случае не общаться с Омаром.

2. Всё время почтительно относиться ко всем членам семьи.

3. За любыми жалобами или отказами как результат последует дополнительная неделя наказания.

Дополнительная неделя? Значит, эта диктатура будет длиться дольше одной недели. Похоже, все чересчур остро отреагировали на произошедшее. Он же никого не убил, а просто улизнул на пару часов. Бенни знавал ребят, которые курили, употребляли алкоголь и спускались в канализационные люки каждую ночь. Максимум, что он заслужил, – это хороший выговор. Ну, может быть, небольшую взбучку.

– Бенни! – рёв отца вернул его к действительности.

– Да, па?

– Не называй меня «па», малыш Бенни! Ты ещё должен мне шесть кругов беговой дорожки до завтрака!

Печально вздохнув, Бенни зашнуровал свои кроссовки.

* * *

И вот мы подошли к не столь уж блистательному периоду юной жизни Бенни Шоу. Если бы вы попробовали подобрать к нему музыкальное оформление, то это было бы что-то в стиле «Здравствуй, конец света». Быть может, какое-нибудь ^{«Несчастный одинокий я»} (125) того парня, который поёт в стиле «кантри-и-вестерн». Все дни Бенни состояли только из пробуждения, работы, еды и сна. Но самое ужасное в отношении общественно полезного труда было то, что по существу все эти работы должна была выполнять команда Кхайсси. Когда пара рабочих в синих комбинезонах приходила пропалывать задний двор, они обнаруживали там Бенни, стоящим на карачках. Так что оба парня садились в садовые кресла, закуривали сигареты и начинали отпускать комментарии. Это был поистине адский труд – прополка. И не было ему конца. В перманентно согнутом состоянии, под палящими лучами солнца ты день за днём сдираешь суставы пальцев о плиты двора. Но ужаснее всего было слушать, как двое позади тебя давятся от смеха.

В человеческом мире всегда существовало одно неизменное наслаждение – наблюдать, как наглец получает по заслугам. Даже самый последний грешник в посёлке не испытывал к Бенни никакой симпатии. Впрочем, это было не совсем так. Всё же имелась пара людей, которые жалели маленького ирландского парнишку, занятого то прополкой, то скашиванием травы вокруг однокомнатных коттеджей. Одним из этих людей был Джордж. Когда у него случался перерыв, он приносил брату Колу. Бенни, будучи самим собой, каждый раз думал, что Подлиза приходит только для того, чтобы позлорадствовать, и принимал угощение неохотно и без какой-либо благодарности. Другим же человеком, хотите – верьте, хотите – нет, была Грейс. Поглядывая из-за занавесок в своей спальне, она наблюдала за исправительными работами Заключённого Шоу, какое бы задание ему ни поручали в этот день.

Талал Кхайсси предоставил перечень работ, к которым можно было бы привлечь Бенни. Спасибо огромное, Талал! В основном это была прополка. Его любимая. Так что, когда наступали выходные, Бенни направляли в качестве рабочей силы в другие семьи, чтобы он привёл в порядок их патио. Некоторые из них ради приличия смущались, но далеко не все.

Так прошло несколько недель. Это больше походило на новый стиль жизни, чем на наказание. Родители были сыты по горло ожиданием, когда Бенни сам по себе станет хорошим в их понимании человеком, так что теперь они просто не оставили ему выбора. Хотя один раз Бенни чуть было не сломил их решимость. Он заставил родителей почувствовать себя виноватыми перед ним за всё. Но потом, конечно же, сам же всё и испортил.

На третье воскресенье стало чуточку прохладнее, но солнце всё ещё жарило с такой силой, какой у себя дома вы и не встречали. Бенни отослали с неблагодарным заданием подмести водостоки после песчаной бури. Поэтому он переходил от одного дома к другому с лестницей и щёткой, прося владельцев пустить его к себе на крышу. Как будто это они делали ему одолжение, а не он – им! Будучи истинным ирландцем, Бенни решил выполнять исправительные работы, одевшись а-ля «фермер в поле»: рубашка снята и завязана на талии, спина открыта лучам солнца.

А всё коварство солнечных ожогов состоит в том, что проявляются они только по прошествии некоторого времени. Ты думаешь, что всё замечательно. Думаешь, что того загара, который у тебя уже есть, достаточно, чтобы он защитил тебя от солнца. Но позже, когда ты пытаешься заснуть, начинается агония.

В эту ночь, в полвосьмого Бенни был уже в постели. По расписанию у него всё ещё оставался один час свободного времени, но после целого дня на крышах он был выжат как лимон.

И вот когда он уже начал клевать носом, дал о себе знать солнечный ожог. У Бенни появилось ощущение, будто он лежит на электрообогревателе. По спине и ногам разлилась тупая боль, сопровождающаяся чувством жжения. Поначалу она была не особо сильной. Но постепенно из досадного обстоятельства она переросла в мучительную агонию. Боль проникала до самых костей, глубоко врезаясь в складки и трещины на коже. Простыня казалась наждачной бумагой. Он сбросил её, тяжело дыша. Но лучше не стало.

Воздух теперь казался грубым и шершавым. Бенни почти видел, как потоки воздуха царапают ему шею. Он мечтал о прохладной воде и снимающем боль креме. Но даже больше, чем об этом, он мечтал о нескольких словах сочувствия, произнесённых его матерью. Как тогда, когда медальон с изображением Святого Кристофера, который мать вшила в подкладку его шлема, сильно саданул его по голове, или когда его нога застряла в спицах велосипеда, и он на локтях проехался по всей Клонард Роуд. Хотя сейчас он не мог себе представить, что может получить в свой адрес хотя бы одно доброе слово. Только не от Родителей из Камня.

Должно быть, во сне он тихонечко всхлипывал, так как мама пришла посмотреть, в чём дело. Даже в слабом свете, проникающем из холла, его спина сияла как лампа Священного Сердца. Бенни проснулся и услышал мамин потрясённый вздох.

– Пат, – прошептала она. – Пат, иди сюда и взгляни на это.

Пришёл па, что-то бормоча себе под нос.

– В чём… – он резко замолчал. – Боже мой. Он красный, как помидор.

– Знаю. Пожалуй, я лучше принесу крем.

Бенни мог наблюдать за движением теней на стене. Тень Ма исчезла. Тень отца приглаживала чёлку. Она переместилась в комнату. Кровать, скрипнув, просела в ногах.

– О, Бенни, – произнёс отец. – Откуда я мог знать, что эти крыши сотворят с тобой? Пожалуй, это уже слишком. Возможно, ты уже достаточно наказан.

Вернулась ма.

– Надави сюда, дорогой.

Кровать снова спружинила, и Бенни почувствовал, как его спину смазывают холодящим ^{Судокремом} (126). Он охнул от боли.

– Тихо, Бернард. Теперь не двигайся.

Бенни расслабил плечи, ощущая, как успокаивающий лосьон проникает глубоко в кожу.

– Бенни, ты проснулся?

– Да, па.

– Ты подумал о своём поведении? О последних нескольких неделях?

– Ага.

– Ты должен понять, что был неправ, Бернард.

– Наверно.

– Наверно? Ты бросил брата одного. Ты рисковал собственной жизнью, катаясь на мопеде по столь загруженной дороге.

К этому моменту всё сложилось идеально для Бенни. Всё, что ему надо было сделать, это залиться горючими слезами или достаточно убедительно попросить прощения, и всё бы закончилось синхронными рыданиями и групповыми объятиями. Но нет! Ему обязательно надо было всё испортить!

– Всё было бы хорошо, – произнёс Бенни, – если бы Джордж просто оставался на кушетке.

Рука, смазывавшая спину, остановилась, и вес, проминавший кровать, исчез.

– Я должен был понять, – произнёс отец. – Боже, ты никогда не поймёшь, да?

– Па?

– О, перестань, Бенни. Просто перестань.

– Мам!

– Нет смысла с тобой разговаривать. Никакого. Ты, должно быть, ни минуты не потратил на раздумья о том, что произошло.

– Я подумал, – запротестовал Бенни, разворачиваясь.

– Ну, конечно, – сказал отец. – Конечно, ты подумал.

Они закрыли за собой дверь. А Бенни стал биться головой о подушку. Дурак! Дурак! Дурак!

Каждый будний вечер Бенни должен был подниматься к себе, чтобы следующие два часа заниматься исключительно учёбой. Реальная учёба всегда могла стать альтернативой исправительным работам, но он не часто её выбирал. Однажды он попробовал, и ему не понравилось. Раньше, когда они жили в Уэксфорде, всегда можно было украдкой вздремнуть. Но здесь не было ни скрипучих ступеней, ни громко хлопающих дверей, предупреждающих тебя, что вот-вот должна нагрянуть инспекция. Так что он как минимум обязан был всё это время сидеть за столом.

За окном было абсолютно не на что смотреть, не считая насекомых. Если ему было достаточно скучно, Бенни мог взирать на них часами. Это наблюдение за жизнью в естественной среде, говорил он себе. И вот однажды вечером одного из вторников он занимался тем, что таращил глаза на несчастного палочника, когда в зоне его видимости возникла голова Омара.

– Боже, – вскрикнул Бенни, от неожиданности свалившись со стула.

Это развеселило Омара сверх меры. Он громко загоготал, в свете настольной лампы став похожим на горгулью.

– Бинни. Asslama.

Бенни быстро взял себя в руки. Если Па услышал хотя бы что-то из этого шума, здесь вскорости произойдёт убийство.

– Sh’nawalek?

– Я в порядке. А теперь потише, ладно?

– А?

– Тихо. Mafi громкость.

Но слова были бесполезны. Сквозь оконное стекло шёпот не просачивался. Бенни открыл окно.

– Омар. Шшш! Папа в ярости.

Реакции – ноль.

– Па. Грр. Грр, – Бенни нахмурил брови и скривил лицо.

Омар понял.

– Па. ^{Дэвид Бэннер Халк} (127).

– Na’am. Халк.

– Бинни. Омар. Поиграем?

– Laa. Сегодня mafi игры, Омар. Теперь вообще mafi игры.

– Бинни придурок.

– Омар beleed! – стоя посреди комнаты и ругаясь со своим другом, Бенни с лёгкостью позабыл о тех огромных неприятностях, которые у него сейчас имелись.

– Бинни. Омар. Би Джиз?

– Да, мы всё ещё братья. Но мой родной брат поранился… э-э… Джорджи. Би Джи Бенни. Подлиза?

Омар помнил Подлизу ещё по той ночи, когда они смотрели Чемпионат Ирландии.

– Джорджи Подлиза.

– Да, Подлиза. Произошёл несчастный случай, – Бенни ударил себя по лбу, а затем пальцами изобразил волнистые потёки крови.

Омар вздрогнул.

– Поверхностная рана. Он будет жить?

– Да. Na’am. Но я, возможно, нет.

Омар запрыгнул в окно. Вот так просто, минимум усилий – и он уже внутри.

– Нет! Омар, нет! Большая mushkela. Па в ярости. Очень много злого вуду.

– Бинни идиот.

– Сейчас ты должен уйти, Омар, – в отчаянии прошептал Бенни.

– Уехать, куда глаза глядят?

– Именно. Давай же, иди. Па свирепствует.

Омар поднял палец.

– Laa. Па, Омар – хорошие приятели. Омар записал ^{всё Королевство Наблюдателей} (128).

– Это было раньше. Он думал, что ты – сын Гама… Омар Барт Гама.

Омар побледнел.

– Mafi Барт Гама! Mush behee!

– Я знаю, знаю. Но мне надо было что-то сказать. А теперь иди. Emshee!

Омар неожиданно улыбнулся. С некоторой долей нервозности.

– А… Sidee Шоу.

Бенни резко обернулся, чуть не вывехнув себе шею. В дверях стоял Па.

– Добрый вечер, Омар, – произнёс он.

– Asslama. Как дела, парднёр?

– Мне кажется, ты забыл правила, Бенни.

– Нет, нет, честно, Па. Он только что появился. Я пытался заставить его уйти.

– Ну, конечно.

– Правда.

– А мне так не показалось.

Омар почувствовал некоторую напряжённость, повисшую в воздухе, и подумал, что, возможно, мог бы помочь.

– Sidee Шоу?

– Да, Омар?

– Джорджи Подлиза. Поверхностная рана. Оки-доки?

– Прости, что?

– Джорджи Подлиза. Поверхностная…

– Я слышал, что ты сказал, – Пат Шоу уставился на сына. – Значит, ты треплешь другим людям прозвища, что дал своему брату?

– Нет, Па. Это было раньше.

– Значит, раньше это было в порядке вещей, да?

– Нет. Ну, это была шутка.

Па нахмурился.

– Твои шуточки никогда не были особо забавными. А теперь, что касается тебя, Омар. Время нам с тобой пообщаться с мистером Гама.

Омар понял одно-единственное слово.

– Гама?

– Да, Гама!

– Па, не надо. Ты не понимаешь.

– А ты не вмешивайся. У тебя больше нет права голоса.

Омар был уже на кровати.

– Laa, Sidee Шоу. Mafi Гама. Гама – Дарт Вейдер.

– О чём он толкует?

– Он учит язык при помощи телевизора.

– Замолчи, Бенни.

– Ты сам меня спросил.

– Я сказал…

– Хорошо, хорошо.

Па протянул руку.

– Ну, хорошо, Омар. Идём.

Омар отрицательно потряс головой.

– Laa, Sidee Шоу.

– Пошли, сейчас же.

– Бинни?

Бенни знал – что бы дальше ни произошло, он уже влип. Первым делом па устроит ему взбучку за то, что Омар побывал у него в комнате. Что ж, терять ему нечего.

– Иди, куда глаза глядят, sahbee, – произнёс он.

Па нахмурился.

– Что?

Омар понял. Миссис Бен Али воспитала его далеко не идиотом. Он коротко кивнул и выскочил в окно, как гончая из засады. По скорости, с которой Омар покинул помещение, Пат Шоу понял, что преследовать его бессмысленно.

– Что это вообще было?

– Он не знал, что ему запрещено приходить.

Па пожал плечами. Он выглядел уставшим и измождённым. Вся эта затея с наказанием действовала на него даже сильнее, чем на его сына. Он вздохнул.

– Оставляю тебя и дальше делать вид, будто ты занимаешься.

Глава 11 ОСВОБОЖДЕНИЕ

Вопреки тому, что думает молодёжь, родители не получают извращённое удовольствие от наказания своих детей. По крайней мере, не все они. Пат Шоу считал это дело чрезвычайно тяжёлым. Оно больше походило на ночной кошмар. Долгие недели отставаний от графика, небольших взрывов и протекающих трубопроводов отрицательно сказывались на ирландском инженере. А теперь ещё, придя домой, ему приходилось демонстрировать Бенни строгое лицо. Это было очень непросто.

Он перестал разговаривать с Бенни на спортивные темы и в шутку с ним бороться. Перестал думать о своём старшем сыне как о родственной душе. Пат Шоу женился на Джессике Майлз, потому что она была удивительно непохожей на него. Но всё равно время от времени человеку необходимо поговорить с кем-то, чьи интересы совпадают с его собственными интересами. С кем-то, кого абсолютно не интересует вживание в роль либо Александр Зольц, или как там его зовут. Таким человеком был Бенни. Бенни был приятелем своего отца.

И вот в одну из пятниц декабря Пат Шоу сломался. В тот вечер он сидел в машине на подъездной дорожке к дому, опустив голову на рулевое колесо. «Дожили, – размышлял он, – я сижу в машине у дома, потому что не хочу идти к своей собственной семье. Боже, как это нелепо». Пат вырубил кассету с записью ^Horslips (129) и вошёл в гостиную.

– С меня довольно, Джесси, – объявил Пат, швырнув свой дипломат на диван. – Бенни! Спустись сюда!

Некоторое время ничего не происходило. Наверняка, Бенни пытался сделать вид, будто он всё это время бодрствовал. Наконец старший сын появился в дверном проёме.

– Да? – пробормотал он. У него на лице был виден спиралевидный отпечаток от узора на тюли в его комнате.

– Опять наблюдал за насекомыми?

– Нет, Па… ну, чуток.

Пат указал на кресло. Бенни сел.

– Этот последний месяц был болезненным для всех нас. Но пойми, ты должен был усвоить урок. Мы старались, чтобы ты осознал свою ошибку, используя наиболее эффективное средство из известных нам.

Джессика кивнула, поощряя его продолжать. Бенни старался выглядеть заинтересованным. Но Пат понимал, что происходит. Он сталкивался с подобным взглядом на работе каждый день. Отец устало потер ладонями глаза.

– Я знаю, что ты не слушаешь.

– Что?

– Я вижу, что сейчас происходит, Бенни. Ты сидишь здесь и думаешь: да, да, да, опять – двадцать пять.

– Это не так, Па…

– Нет, так. Опять па читает одну из своих лекций. В одно ухо влетает, из другого – вылетает. Я знаю.

– Пат?

– Но это так, Джесс! В этом-то вся проблема. Бенни никогда не слушает.

– Я слушаю.

– Когда тебе это выгодно – слушаешь. О, да, я знаю, что всякий раз, как я говорю, у тебя очень заинтересованное выражение лица. Но на самом деле ты не слышишь то, что я стараюсь до тебя донести.

Бенни сглотнул. Должно быть, Па подхватил вирус правдивости от Гармонии.

– Разве не замечательно было бы, если бы ты слушал? Это было бы так здорово. Я просто что-то тебе говорю, а ты просто слушаешь! Для тебя это ведь нечто новенькое. Что ты об этом думаешь?

– Па, я не…

– Тебя бы никогда не наказывали. Только представь! Я что-то тебе говорю, а ты слушаешь. Разве это не было бы здорово?

Джессика протянула руку.

– Пат?

Он взял её ладонь и присел.

– Я знаю, знаю. Я просто сыт по горло всем этим, – вздохнул он. – Ты что-нибудь вынес для себя из сложившихся обстоятельств, сынок?

Бенни задумался.

– Наверное.

– Что ж, тогда скажи, что.

– Ну, я не знаю. Делай, что я тебе говорю и всё такое.

– Но почему, Бернард? Почему?

Бенни некоторое время беззвучно шевелил губами. Это был своего рода тест.

– Думаю, потому что ты мне говоришь.

Родители вздохнули. Ответ неверный.

– Может быть, он сам знает, – сказала Джессика. – Просто не может облечь это в слова.

– Может быть, – произнёс Па, хотя в его взгляде не было ни грамма уверенности. Он хлопнул себя по коленям. – Хорошо.

– Что?

– Я даю тебе шанс.

Бенни искоса взглянул на него. Чаще всего подобные сделки на деле оказывались не столь заманчивыми, как представлялось поначалу.

– Шанс?

– Да, и да поможет мне Бог.

– Пат, может быть, мы сперва должны это обсудить…

– Да знаю я. Но я уже всё сказал.

– Что такое, папочка? – спросил Джорджи. До этого момента он не произнёс ни слова. И это всё решило.

Джессика провела большим пальцем по розовому шраму, пересекающему бровь Джорджа.

– Продолжай, Пат.

– Ты знаешь о школьной экскурсии в пустыню в эти выходные?

– Да, но…

– Ты едешь.

– Но Па!

– Не надо! Не думай, что можешь начать спорить со мной, парень. Мы пока ещё не в дружеских отношениях.

– О’кей. Прости.

– Ты едешь – и точка. Если ты сможешь хорошо себя вести, мы подумаем о твоём графике.

Бенни кивнул.

– Но если я услышу хоть одно слово от Гармонии или Боба, что ты отлыниваешь… – Па изобразил рукой повешение.

Мозг Бенни лихорадочно работал. Отправиться на школьную экскурсию с большой компанией людей, которые тебя ненавидят, или провести выходные, чистя водостоки. Тяжёлый выбор. И не то, чтобы его совсем не было. Может быть, сейчас подходящий момент для того, чтобы попробовать добиться дальнейшей амнистии? Бенни взглянул на отца. Он увидел выражение глубокой усталости, лицо Пата заметно посерело. Наверное, ему надо бы быть с беднягой полегче. Пойти ему навстречу.

– Хорошо, Па. Согласен. Я поеду.

Па хмыкнул.

– Как будто у тебя был выбор! А теперь отправляйся в свою комнату. Ты всё ещё должен мне полчаса учёбы.

Это слегка встряхнуло Бенни. Он думал, что, в общем-то, уже выпутался из своего крайне затруднительного положения.

– Верно. Тогда я могу идти?

– Молодец. Иди.

И Бенни потащился в комнату.

Джессика посадила Джорджа к себе на колени, несмотря на то, что он был несколько староват для подобного рода вещей.

– Нам так повезло, что у нас есть ты, дорогой.

– Я знаю, – с улыбкой произнёс Джорджи.

– То, что ты только что сделал, было замечательно.

– Что замечательно? – Джорджи вовсе не напрашивался на комплимент.

– Ты и сам всё прекрасно знаешь, молодой человек. Ты пытался помочь своему старшему брату.

Джорджи кивнул.

– Ну, знаешь, мамочка, Бенни такой самонадеянный, потому что не такой умный, как мы.

Пат понурил голову.

– Боже правый. Кого я ращу?

– Он не это имел в виду, не так ли, милый?

– Имел в виду что?

– Вот видишь, Пат?

Пат Шоу слабо кивнул.

– Джесси, у нас в холодильнике пиво есть?

Поездка по пустыне должна была начаться в ближайшую пятницу и занять два дня. Бенни мог себе представить, на что будут похожи эти выходные. Изобилие «^{Гин-ган-гули}» (130), «^{Греби, греби, управляй своей лодкой}» (131) и тому подобных песен. И стадо слабоумных, удаляющееся в глубь пустыни. О, вы только взгляните на этот песок! Он такой… зернистый! Потоки любезностей и слёз умиления. Песку до лампочки, нравится он вам или нет. Можно орать на него благим матом – он будет просто лежать, где лежал, не обращая на вас никакого внимания. Что касается Бенни, то он не ожидал от поездки в Сахару никаких особенных впечатлений. Насколько бы вас впечатлили дюны? Это всё равно, что ^{Карн Бич} (132), только без воды.

Бенни уставился на часы, пытаясь заставить их идти быстрее. «Ну же», – посылал он мысленный сигнал. Тик! Мда, не так уж блестяще. Было только 16:30. До ужина оставалось ещё девяносто минут. Он вернулся на свой пост у окна. Как вообще возможно отвлечь себя на столь долгое время, если всё, что у тебя есть, – это вот такой вот вид из окна?

И тут, откуда ни возьмись, появилась Грейс, одетая в белую футболку до колен и голубые шлёпанцы. Она махнула рукой одному из охранников. Бенни вздохнул. Она даже махала обворожительно, шевеля при этом не всей рукой, а только пальцами.

Грейс повернула на подъездную дорожку. Их подъездную дорожку! Его подъездную дорожку! Она прошла мимо него к входной двери. Бенни притиснул лицо к оконному стеклу, пытаясь рассмотреть, что происходит. Он ощутил вибрацию от стука, передавшуюся по стене. Что он успел натворить? Он не мог припомнить ничего такого. Приди в себя, малыш Бенни. Причина может быть любая. Она могла просто зайти за стаканом сахара. Не будь параноиком.

Голос Ма эхом отразился от стен коридора.

– Бернард!

Вот вам и паранойя. О’кей. Спокойно, остынь. Незачем так волноваться. Он просто собирается увидеться с девчонкой, которая на протяжении последних двух месяцев его тупо игнорировала. Чего он так разволновался? Да кто вообще волнуется?! Точно не Бенни.

– Бернард? – Ма говорила с интонацией «для посторонних ушей» в голосе. Нежный снаружи, но под всем этим лоском ясно слышится угроза смерти. Лучше поторопиться. Он поспешил в гостиную.

– Да?

– Отлично. Бернард, рада, что ты… – Джессика резко замолчала. Она уставилась на сына, не произнося ни слова.

– Что такое?

Теперь уже они вдвоём пялились на него так, будто у него было две головы или что-то в этом роде. Бенни краем глаза увидел своё отражение в зеркале комода. Его волосы стояли дыбом. Правда, только с одной стороны. С той, которой он лежал на столе. Он пригладил их, как смог.

– Грейс хотела спросить тебя, не хочешь ли ты пойти поплавать.

– Что?

– Поплавать, Бернард. Искупаться.

– О, конечно. Поплавать. Я знаю… И?

– Учитывая, что она специально для этого пришла, я думаю, мы можем сделать исключение. Но позже ты должен будешь закончить уроки.

– Не сомневаюсь, – Бенни был потрясён. Что здесь происходит? Это явно какая-то шутка.

– Ну, так иди. Возьми полотенце. И плавки. Только хорошие, пожалуйста! Не те лохмотья с якорем на кармашке.

– Плавки и полотенце. Ага. Ясно.

Он вприпрыжку побежал к шкафу, пока ни одно из присутствующих здесь лиц женского пола не передумало.

Это был великий день для Бенни. Избавление от домашнего ареста. Возможное примирение с Грейс Тафт и его первое погружение в бассейн. Это был один из тех дней, которые ты потом помнишь всю оставшуюся жизнь. Он так старался не допустить ни малейшей ошибки, что за всю дорогу не произнёс ни слова.

Грейс открыла замок для детей на воротах, ведущих к бассейну, и первой вбежала внутрь. Она сбросила футболку и нырнула в воду прямо из своих шлёпанцев. «Ловко», – подумал Бенни; он никогда бы так не смог. Её искаженный водной рябью силуэт достиг противоположного конца бассейна, прежде чем она вынырнула на поверхность.

– Ох, – выдохнула Грейс. – Вода сейчас ещё холоднее. Тем не менее, у себя дома ты не смог бы поплавать в ноябре.

Бенни улыбнулся из чистой вежливости. У него не было времени на пустую болтовню. Ему надо было придумать способ нырнуть в бассейн как-нибудь покруче.

– Ну же, Бернард!

Она произнесла это прям как его мать! Сущий дьяволенок. Бенни скинул свои кеды и с разбега нырнул в воду. Холодная? Да она тёплая! Он никогда ещё не плавал в такой тёплой воде вне ванной. Его кожу щекотали пузырьки воздуха, просачиваясь наверх меж пальцев рук и ног. Нельзя ни в коем случае выныривать на поверхность, пока он не достигнет противоположного конца бассейна! Отсюда казалось, что этот конец находится намного дальше, чем виделось с поверхности. Наверное, это как-то связано с преломлением света. В конце концов, его пальцы царапнули керамическую плитку. Он вынырнул, одновременно пытаясь вдохнуть.

– Она совсем не холодная, – ловя ртом воздух, произнёс он. – Я думал, ты привыкла к холодной воде. Северное море и всё такое….

– На самом деле я никогда не плавала в Северном море, Бенни, – сказала Грейс, держась локтями за бортик.

Они немного помолчали. В конце концов Бенни набрался смелости.

– Прости за платье и за всё остальное, – пробормотал он наполовину в воду.

– Всё в порядке. Забудь.

– Отлично.

– Что это за спектакль был у тебя дома?

– Меня отпустили на поруки. Если во время поездки в пустыню я буду вести себя как следует, меня, может, даже простят.

Грейс рассмеялась, как обычно слегка фыркнув в конце.

– Эта поездка не такая уж ужасная.

– Правда, что ли?

– Правда. В прошлом году в Дузе было весело.

– И что вы делали?

– Ну, мы ездили на экскурсию на верблюдах. Потом была дискотека. У них есть два бассейна с горками. И на квадроциклах здорово покатались.

– На квадроциклах?

– Это такие мотоциклы с дутыми колёсами.

– Звучит неплохо, – признал Бенни.

Грейс скользнула под воду и ещё раз проплыла бассейн. На половине пути сработал установленный на пять вечера таймер, и включилось подводное освещение, окрашивая белым их искажаемые водной поверхностью тела.

– Почему ты пришла к нам?

– Не знаю. Просто пришла.

– Я думал, что вы все меня презираете.

– Никто тебя не презирает, – она сощурилась, пытаясь подобрать слова. – Ты пришёл в нашу школу с таким отношением, как будто возненавидел нас ещё до того, как увидел.

– Я не ненавидел вас.

– Это нормально для людей – проявлять элементарное дружелюбие. Тебе не надо всё время быть таким язвительным.

– Конечно, надо.

– Допустим, но для чего?

– Потому что… ну… таковы все окружающие. Если я не стану вести себя так с вами первым, так вести себя со мной станете вы.

– Нет, не станем.

– Разве?

– Правда, не станем. Мы же не обязаны.

– Допустим, но почему?

Грейс нахмурилась. Даже её терпение имело свой предел. Резко оттолкнувшись от бортика, она направилась в ту часть бассейна, где было мельче всего. Бенни поплыл за ней под водой, скребя грудью по голубым кафельным плиткам. Потом развернулся лицом вверх и помахал рукой Грейс. В конце концов толща воды выдавила воздух из его легких, и ему пришлось вынырнуть. Грейс лежала на воде, пальцами ног держась за ступеньку лестницы.

– Понимаешь, Бенни, американцы отличаются от нас. По крайней мере, эти.

– Кому ты рассказываешь…

– Нет, Бенни. Я имею в виду, что они славные. Им нет нужды, как тебе, постоянно отпускать язвительные комментарии. Тебе просто надо быть с ними самим собой, вот и всё.