Текст книги "Бенни и омар"

Автор книги: Йон Колфер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

«Мои родители доверили меня парочке детей природы», – печально подумал Бенни.

– Сначала мы должны представиться, – продолжала женщина. – Я – Роззи Принципал, а это мой муж Роберто.

– Доброе утро Роззи Принципал, мистер Роззи, – ответствовал Джордж.

– Приветики, – поздоровался Бенни.

– Мы здесь не придерживаемся церемоний, – улыбнулся Роберто Роззи. – Не думайте о нас, как о ворчливых взрослых. Мы – ваши друзья. Если кто-то произносит «Эй, мистер Роззи», я начинаю оглядываться в поисках своего отца.

Вся школа весело засмеялась.

– Поэтому, пожалуйста, мальчики, зовите нас Гармония и Боб, – с чувством произнесла Гармония.

Гармония и Боб? О, да, Джордж наверняка полюбит эту школу. Он был вырван из окружения, в котором провёл всю свою жизнь, но в конце концов он снова был дома. В школе Святого Джерома назвать учителя по имени было лишь чуть меньшим преступлением, чем поджог. В Уэксфорде можно было встретить наголо выбритых, с татуировками владельцев питбулей, которые до сих пор тряслись от страха при виде формы Школы Святых Братьев.

– Джордж и Бернард Шоу, – прочёл Боб Роззи в их регистрационных анкетах. – Мне нравится. У вас довольно современные родители.

– Да, мы счастливчики, – Джордж расплылся в улыбке, на секунду переходя на местную английскую речь.

«О, Боже, – подумал Бенни. – Всего две минуты – и Подлиза уже подделал акцент».

– Что ж, дети. И как же мы можем показать этим двум ирландским парнишкам, как мы к ним относимся?

Какой-то мелкий пацан звонко выкрикнул:

– Групповые обнимашки!

– Хорошая идея: любовное столпотворение. Помните, только позитивные эмоции.

Ученики окружили Бенни и Джорджа, вытянув руки, словно зомби, которые увидели свежие мозги. Бенни старался побороть свой естественный инстинкт спасаться бегством. Он был нападающим. А работа нападающего состоит в том, чтобы расчистить путь сквозь кого угодно в радиусе одного метра. Людское окружение хлынуло вперед, и братья Шоу оказались облеплены с ног до головы. Это всё равно, что оказаться в центре толпы. Естественно, Джордж был в восторге. В драмкружке он сталкивался с подобным много лет. Джордж использовал свою женственную сторону, и этим всё сказано. Бенни никогда не мог даже допустить, что в нем есть какая-то женственность, не говоря уже о том, чтобы ею пользоваться.

Спустя вечность их отпустили, оставив Бенни наедине с отпечатками сотни пальцев, ощущавшимися по всему телу. Гармония снова позвонила в треугольник:

– Ну, хорошо, ребята, может быть, вы сможете ответить на вопрос: что меня больше всего раздражает? Есть два слова, которые я не понимаю. Вы знаете, какие это слова?

– Не могу и не буду, – был ответ.

– Верно! И я вам разрешаю не учить эти слова. ^{Только могу и буду плюс отрицательная частица}. (12)

Все эти претенциозные высказывания вызывали у Бенни озноб. Ведь ни один человек не воспримет это всерьез, не так ли? И они не могут дать никакого результата, верно?

Разговаривая и смеясь, ученики весёлой толпой ввалились внутрь. Джордж купался в лучах славы. Его волосы словно сами собой перегруппировались в причёску как у остальных девятилеток. Бенни же, в противоположность ему, из-за различий ощущал огромную пропасть между собой и всеми остальными. Он выбрал колонну со старшими ребятами и поплёлся в самый её конец.

Бенни тут же приступил к традиционной проверке нервов учителя на прочность. Даже в Библии где-то было написано, что ты должен сделать выбор не медля, или его сделают за тебя.

– Ладно, ребята, – сказала Принципал. – Давайте-ка повторим чтение.

– Э… Мисс?

– Гармония.

– Простите, Гармония?

– Да, Бенни?

– Что это будет за язык?

Гармония подошла и взъерошила ему волосы.

– Английский, конечно же.

– Просто, английский – это же язык агрессоров и всё такое.

– Это не страшно, милый. Мы просто иногда добавляем фразы типа «^howdy» (13) или «^y’all» (14) и зовём его американским.

«Неплохо», – неохотно подумал Бенни. Время для тактического отступления.

– Я могу выйти в ^{уборную} (15)?

Улыбка Гармонии стала ещё шире:

– Ты, должно быть, имел в виду туалет. «Джек» – это окрик. В США говорят «^John» (16). Я предпочитаю милое английское слово «^loo» (17). Мы же не хотим смущать других.

Бенни огляделся. Взгляды вокруг ясно отдавали застенчивостью.

– Вперёд, Бенни. Только не трать на это весь день, а то мне придётся отправить в туалет группу быстрого реагирования.

Это тоже было неплохо. У этой женщины определённо было чувство юмора.

Бенни задумчиво устроился на толчке. Эта Роззи использовала эмоциональный контакт, чтобы сбить его с толку. Бенни уже слышал о подобной тактике раньше; просто ни разу не сталкивался с ней лично. Чтобы Гармония потеряла самообладание, ему придется совершить что-то поистине мерзкое. Бенни не был уверен, зачем ему вообще всё это нужно. Это была традиция. Уважение должно быть заработано обеими сторонами.

Бенни потопал назад вверх по лестнице, ворвавшись в класс с максимально возможным грохотом. Никто на него даже не взглянул. Все были заняты, вникая в какие-то книги. Это было неправильно. Все были увлечены настолько, что отвлечь их не могло ничто. Миссис Роззи вышагивала между своими подопечными, ероша волосы и нежно улыбаясь. Это опять была та же фишка с эмоциональным контактом. Похоже, эта Гармония действительно заботилась об этих идиотах. Бенни злобно ухмыльнулся.

Внезапно его осенило, как он может довести эту хиппи до белого каления. Он использует её сострадание против неё же. Подобная тактика могла показаться жестокой, но идея посещения школы ради получения знаний не была присуща нашему герою невидимого фронта. По крайней мере, добровольного посещения. По его мнению, работа учителя состояла в том, чтобы заставлять запоминать кучу бесполезной информации, такой, как квадратные уравнения. А его долг как ученика состоял в том, чтобы с каждым вдохом избегать впитывания этих никчёмных фактов.

– Что ж, Бернард.

– Бенни.

– Бенни. Думаю, у тебя было достаточно времени, чтобы освоиться, поэтому, может, ты хочешь присоединиться к классу?

– Оки-доки.

– Молодец. Тогда, возможно, ты можешь нам назвать столицу Чили?

Бенни сосредоточенно нахмурился:

– Хм… Это ^«Ч» (18), мисс.

– Что, прости?

– «Ч», – повторил Бенни. – Чили – имя собственное, поэтому «Ч» будет заглавной.

Лицо Гармонии было маской доброты, но внутренне она содрогнулась. Мог ли этот ирландский мальчишка действительно быть настолько туп? Она, конечно, слышала истории, но это были всего лишь бульварные статейки.

– Нет, Бенни, я имела в виду столицу.

– А, – сказал Бенни, слегка высунув язык. Ему на помощь пришла та русая девочка.

– Это Сантьяго, Гармония.

Приятный шотландский акцент.

– Спасибо, Грейс.

Дальше они стали решать кроссворд.

– Хорошо… Коренные индейцы Америки могли бросать это в своих врагов. Восемь букв, первые четыре: Т… О… М… А… Бенни?

Бенни пожевал губу:

– Ну… Это ведь вряд ли были ^томаты (19), верно?

Гармония начала что-то подозревать. Бенни ясно видел, как у неё внутри набирает обороты исконно европейская вспыльчивость. Победа была близка.

Гармония показала руками «тайм-аут». Все молча встали и проследовали к лежащим крyгом диванным подушкам в задней части комнаты. Они сели лицом друг к другу. Всё чудесатее и чудесатее.

– Ну же, Бенни. Время небольшого разговора.

Гармония похлопала по подушке с изображением Снупи рядом с собой. Бенни переступил через подушку и сел. Почему-то этот круг дружелюбных лиц пугал его больше, чем самый страшный защитник, против которого ему довелось играть.

– Отлично, ребята, вы все знаете правила. Вы можете говорить, что хотите, сколько хотите, но только правду, ничто из этого не покинет пределов этого круга. Кто-нибудь желает?

– У Бенни проблемы с приспособляемостью, – сказала Грейс.

– Хорошо.

– Он не привычен к нашей ориентированной на обучение обстановке, – добавил Привычный-к-обстановке парень.

– Великолепно, Джеймс.

– О, да, спасибо, Джеймс.

– Ну, ну, Бенни. Сарказм под абсолютным запретом.

– Ну, уж простите.

– Бернард!

– Прошу прощения.

Что бы всё происходящее ни значило, это был хорошо продуманный ход. Восьмилетняя практика давала Бенни возможность всего за пару секунд понять, о чём думает учитель. Существовало несколько основных концепций. Призыв «Тебе должно быть стыдно за свое поведение», шедевр «Это твой последний шанс» и монолог «Мне на это было бы наплевать, если бы ты был идиотом». Могло быть либо что-то одно, либо комбинация из всех трёх.

– Что ж, Бенни. Если мы хотим принять тебя в свою счастливую семью, мы должны что-то сделать с твоим глупым поведением, которое ты тут разыгрываешь.

Бенни был ошарашен. Всё, что он мог сделать, это недоумённо уставиться на эту хитрую женщину, клонившуюся под тяжестью своих ожерелий. Игра пошла не по правилам. Ещё ни один учитель ни разу не смог догадаться, что существовала какая-то проблема, не говоря уже о том, чтобы её прямо озвучить.

– Не понимаю, о чём вы, – быстро проговорил Бенни. – Я ещё до конца не проснулся. Честно!

Улыбка Гармонии была полна доброты:

– Кто-нибудь хочет что-нибудь сказать?

Джеймс вытянул вверх указательный палец:

– Я думаю, Бенни напуган.

– Чем?

– Новым окружением.

– И как мы можем ему помочь?

Высокая девочка с торчащими во все стороны светлыми волосами плавно подняла руку.

– Зои?

«Зои,– подумал Бенни. – Святые угодники!»

– Мы должны, типа, рассказать о себе, ну, знаете, типа, узнать друг друга.

Ещё одна янки. Родом из одного из тех классных городов с пляжами и скейтбордами.

– И может быть, Бенни тоже мог бы задать нам пару вопросов.

– Отличная идея, Эд.

Эд был из Англии.

– Это должно пролить свет на окружающую обстановку. И ослабить неприятное чувство неуверенности, которое ощущает Бенни. Хорошо, Хитер, почему бы не начать с тебя?

Хитер улыбнулась своими брекетами. Бенни теперь заметил, что она, скорее всего, сестра Эда.

– Привет, Бенни. Я – Хитер. Я и Эд были…, прошу прощения, Эд и я из Ливерпуля. Это в Англии.

– Да неужели?

– Бенни!

– Простите.

– У нашего папы здесь трёхлетний контракт. Мы живём на вилле в городе, у нас есть собственный бассейн. Это потому, что у нас в семье три ребёнка. Младший Джон ещё совсем малыш.

– Грейс?

– Я из Эдинбурга. Я не скажу, в какой это стране, а то ещё поумнеешь.

Бенни почувствовал себя червяком.

– У меня нет ни братьев, ни сестёр. Я – твой сосед. Да, и я тут уже четырнадцать месяцев. Моё хобби – плавание и футбол.

Бенни кивнул и выдал свою самую искреннюю улыбку.

– Я следующая, – сказала Зои.

Гармония кивнула головой.

– О… А… Боже, что ж. Я Зои. Классное имя, правда? Ну, по правде говоря, моё имя Алисия, но оно, типа, везде сейчас. Так что я его сменила по собственному желанию. У меня, типа, два брата, но они в колледже в США. Мой папа – начальник отдела. Его жена занимается какой-то творческой деятельностью в загородном доме, а моя мама вернулась в Сан-Диего.

Бенни понадобилась минута, чтобы осознать смысл сказанного.

– Я обожаю, типа, все английские поп-группы, временные татуировки, пирсинг и сериал «Мелроуз Плейс», который не показывают в этой отсталой стране…

Гармония нахмурилась.

– … хотя я вообще-то отношусь с пониманием к развивающейся культуре Африки и благодарна тому, что мне довелось жить здесь.

Эта фраза прозвучала немного заученно.

– Твоя очередь, Бернард.

Бенни вдохнул:

– Бенни Шоу. Двенадцать. Ирландец. Один брат. Хёрлинг.

– Хорошо. Может быть, у тебя есть какие-то вопросы к твоим новым одноклассникам?

– Не думаю.

– У меня вопрос к тебе, Бенни. Почему ты так отвратительно себя ведёшь? Это нелепо даже для техасца.

Бенни покосился на внимательные лица вокруг. Скормить им безобидную правду, что ли… Такую, что диплом Гармонии по психологии умрёт в страшных конвульсиях, только её услышав.

– Просто это… ну, – он постарался вспомнить точную формулировку, – эмоциональная травма от смены обстановки.

Гармония приобняла его одной рукой.

– Эта проблема давно знакома каждому из этих детей. Ты покидаешь своих друзей, свою школу. Это всё равно, что быть оторванным от своих истоков.

Бенни вздрогнул. Он не думал об этом с такой точки зрения.

– Ты страдаешь, Бенни. Не держи всё в себе.

Она была права. Ему действительно было больно!

– Это место. Ну, тут всё по-другому. В моей старой школе Св. Джерома, у нас были драки, некоторые парни курили, а ещё были Святые Братья, которые могли разукрасить тебе лицо, только взглянув на твою форму.

Глаза остальных учеников расширились. О, какой кошмар!

Бенни их сделал. Он решил идти ва-банк.

– У нас не было ни бассейна, ни баскетбольных площадок. Ты не мог даже подумать о том, чтобы назвать учителя по имени. Директор школы порой подвергал нас телесным наказаниям на школьном дворе. Иногда проводили грязные матчи против других школ, а вечеринки на выходных доставались абсолютно левым парням…

Бенни сделал паузу. Даже Гармония была ошарашена.

Он громко шмыгнул носом:

– Я так скучаю по всему этому^! (20)

После школы Бенни решил пойти поупражняться. Просто чтобы вернуть душевное равновесие. Поле охранял Гама. Заходящее солнце заставляло его лысину нестерпимо сиять.

– Продолжай в том же духе, ты, большой лысый идиот, – сказал Бенни приветственным тоном. Охранник сделал рукой какой-то сложный жест. И это явно было не благословение. Поскольку поле было под наблюдением, Бенни пришлось искать какое-нибудь другое открытое место для того, чтобы пару раз ударить по мячу.

Его совсем не удивил весёлый хохот, донёсщийся со стороны бассейна. Смех Джорджа, сотрясающий воздух, был похож на вопли свиньи, которую бьют палкой. Он сводил на нет всю его гипотетическую привлекательность.

Чувствуя себя героем-одиночкой, Бенни угрюмо поплёлся прочь в поисках места в посёлке Мархаба, где его бы никто не мог увидеть. Он понял, что нашёл то, что искал, когда Гама перестал за ним наблюдать. Было ясно, что всем будет до одного места, что бы он ни вытворял в том гадючнике, в котором оказался. Это была площадка, захламлённая строительным мусором: красными кирпичами, лужицами застывшего бетона и искорёженными стальными прутьями, торчавшими из земли подобно механическим деревьям. По-настоящему гиблое местечко. Строители постарались стереть с лица земли малейшие признаки растительности, так что ему даже не придётся беспокоиться о змеях и скорпионах. Но что было лучше всего, так это то, что площадка располагалась позади кортов для бадминтона, так что с дороги его невозможно было увидеть.

В противоположном конце поля, у стены стояла старая бочка. А вот и мишень для практики. Бенни подбросил свой запасной теннисный мяч на уровень глаз и ударил по нему клюшкой для хёрлинга снизу вверх. Мяч пролетел по дуге, с треском врезавшись в заднюю стенку бочки. Хлопья ржавчины взлетели вверх как стая вспугнутых ворон. Хороший удар, но плохая идея. Он должен был понимать, что единственное место на этом клочке земли, где могла присутствовать вода, было внутри бочки. Мяч погрузился в какую-то вонючую жижу. Бенни несколько раз с силой запустил его в стену. В месте соприкосновения остались зеленоватые следы.

Внезапно его внимание привлекло что-то, поспешно скрывшееся за ведром с краской. Бенни достаточно было увидеть только кончик хвоста, чтобы понять, что это был скорпион. Он легонько пихнул ведёрко своей клюшкой. Скорпион слегка отполз назад, чтобы оценить обстановку. Угрожающего вида маленькие челюсти, глазки-бусинки и жало, изгибающееся дугой над его головой. Оба, и Бенни, и скорпион, внимательно изучали друг друга. Скорпион не выглядел таким уж пугающим. Едва ли больше крабиков, которые можно было поймать дома на пляже. Но все равно нет смысла рисковать. Бенни приподнял клюшку, поудобнее её перехватил, и хорошенько врезал несчастного скорпиона прямо по его хитиновой голове. Насекомое лопнуло подобно яйцу, из трещин в панцире брызнула зеленоватая слизь. Бенни поддел раздавленное насекомое широким концом клюшки, подняв его вместе с небольшим количеством песка.

– Прощай, мой маленький ядовитый друг, – пробормотал он и кинул скорпиона через стену.

Теннисный мяч всё ещё представлял собой липкий зеленоватый комок. Одному Богу было известно, что это за жижа. Скорее всего, какой-нибудь опасный химикат, который в этот момент прогрызал себе путь сквозь резиновую оболочку к центру его мяча.

Вдруг что-то шлёпнулось сзади на шею Бенни. Оно сползло вниз по футболке, зацепившись за завязки шорт. На мгновение оцепенев от страха, Бенни резко скинул рубашку и встряхнул её несколько раз. Недавно почивший скорпион упал на землю, даже после смерти его хвост выглядел угрожающе. Первая мысль Бенни была столь же мимолётной, сколь и глупой: скорпион воскрес из мёртвых, чтобы отомстить ему. Нет, это невозможно. Он определённо был мёртв.

Внезапно у Бенни появилось ощущение покалывания где-то между лопаток. Многолетний опыт, когда жуткие фланговые защитники пытались застать его врасплох, подсказывал ему, что за его спиной кто-то есть. Бенни обернулся и увидел его. Он сидел на стене, опоясывающей площадку, из уголка рта торчала сигарета. Парень-тунисец, лет одиннадцати-двенадцати, его шлепанцы висели на больших пальцах ног. Он указал на скорпиона, а потом на свою ногу. Должно быть, я попал в него, подумал Бенни без каких-либо угрызений совести.

– Это просто случайность, ты, идиот, – выкрикнул он.

Мальчишка улыбнулся. Хотя эта улыбка больше походила на усмешку. Его глаза и зубы резко контрастировали с кожей цвета карамели.

– Случайность девять-один-один, – сказал он. По крайней мере, Бенни подумал, что он сказал именно это.

– Ну, и что ты собираешься делать? – бросил ему вызов Бенни, надеясь на небольшую стычку.

Белоснежная реклама Колгейта в тунисском варианте стала ещё шире. Мальчишка потёр свой лоб, изображая здоровенный шишак.

– Том и Джерри, – засмеялся он, изображая несчастную морду кота, только что получившего сильнейший удар гладильной доской.

– О, да, очень смешно, – проворчал Бенни. – У тебя отличное чувство юмора. – Он был не против посмеяться над кем-то другим, но сейчас смеялись над ним. – Отправляйся домой к своим козам!

Тунисец глубоко затянулся своей сигаретой, а затем с отработанной точностью щелчком бросил окурок. Тот приземлился на голову Бенни, выбросив сноп искр. Вскрикнув, Бенни начал похлопывать себя по волосам. Это рассмешило его нового врага. Он весело захохотал, хлопая себя по коленям.

Взбешённому до крайности ирландскому пареньку вспомнилась Легенда о ^{Кухулине} (21), вогнавшем свой мяч для хёрлинга в глотку нападающей гончей. Бенни всегда считал, что тоже смог бы попасть кому-нибудь в горло. И вот он нашёл свою жертву. Он поднял липкий, грязный мяч и запустил его со всей имеющейся в его тонких ручонках силой. Пропитанная химикатами сфера рассекла воздух подобно комете с хвостом из слизи.

Тунисец поймал его на лету. Кивнул в знак признательности. И испарился.

– Что? – пролепетал Бенни. – Эй. А ну, вернись, ты! Это мой мяч!

Он знал, что ему надо сделать. Ему надо перебраться через стену, врезать тому пацану по кумполу и веруть свой мяч. Если Бенни не пойдет и не вернёт этот чёртов мяч, с тем же успехом он может надеть футболку с надписью «Лох». Бенни отбросил клюшку и бросился к стене. Слишком поздно, он уже успел передумать, врезавшись плечом в бетон. Это же была не просто вылазка в стан противника. Мальчишка мог быть там, за забором, со своей шайкой, поджидая ирландского болвана. И хорошо, если он отделается отбитыми почками, или чем-то в этом же духе. Чувствуя, что его обвели вокруг пальца, Бенни поплёлся обратно домой. Бассейн он решил пока оставить в покое; на сегодня оскорблений было достаточно.

Когда на следующий день он вернулся из школы, стена по-прежнему стояла на том же самом месте, где он её и оставил. Бенни высосал остатки сока из упаковки, после чего запустил её через стену, надеясь на какую-нибудь реакцию с той стороны. Ничего. Никаких мелких, самоуверенных, наглых арабов, смотрящих на него искоса. Тут дело было даже не в его гордости. Их багаж всё ещё не привезли, так что у Бенни просто закончились мячи. И, конечно же, он носил одну и ту же одежду уже три самых жарких дня в своей жизни, но это Бенни пока что не беспокоило. Ему довелось провести две недели в Лагере Бойскаутов без смены футболки. Он бы и трусы там не менял, если бы не упал в реку.

Бенни обнаружил у ограды большой отвал застывшей грязи, который по высоте доходил до середины стены. Он с трудом взобрался по нему, с размаха втыкая носки своих кроссовок в поверхность горки, как альпинист – свой ледоруб. Бенни быстро глянул через край забора на случай, если тот малый ждёт его там с духовой трубкой наготове. Быстрая разведка не выявила поблизости ни одного противника.

За забором невдалеке раскинулась оливковая роща. Деревья росли рядами на расстоянии 10 метров друг от друга. Скорее всего, посадили их много лет назад. Они были низкорослыми, запылёнными. Очаровательно.

Бенни оседлал стену. У самой ограды у него под ногами в песке что-то копошилось. Это оказалась пара индюшек. Это, без сомнения, были самые тощие птицы, которых Бенни когда-либо доводилось видеть. Есть этих двоих не было никакого смысла; единственное, что покрывало их хрупкие кости, были перья. Если бы не было маленького клочка кожи под клювом, идея погрызть этих костлявых даже в голову Бенни не пришла бы. Несчастные птицы были привязаны синей верёвкой. Бенни фыркнул. Как будто кто-то захочет украсть этих двоих! Верёвка вилась через кустарник к обшарпанному строению. На него сверху был накинут лист полиэтилена, закреплённый при помощи нескольких красных блоков шлакобетона. Изначально, годах эдак в восьмидесятых, пластик, вероятнее всего, был прозрачным, но теперь он был покрыт таким слоем грязи и штукатурки, что почти слился с окружающей обстановкой.

И не было никаких следов похитителя мячей. Бенни напряг слух, надеясь услышать злобное хихиканье негодяя. Ни звука, не считая небольшого кулдыканья птиц. Что ж, план дальнейших действий был следующий: спрыгнуть вниз во внешний мир, подняв клюшку для хёрли, чтобы дать отпор животным, или зулусам, или вообще всему, чему придется. Наиболее быстрым, но бесшумным способом перебежать к лачуге. Быстро заглянуть внутрь, чтобы оценить обстановку. Если давешний малец там один, пару раз повысить на него голос и надеяться, что парень вернёт мяч. Если же в лачуге окажется более одного жителя, он должен оценить их, а потом уже продумать дальнейшие действия. Возможно, они раньше никогда не видели белого мальчика и отнесутся к нему, как к какому-нибудь божеству. Хотя это маловероятно, если судить по реакции тунисцев, которых ему довелось встретить.

Бенни спрыгнул со стены. Он был во внешнем мире. Большом и враждебном внешнем мире. Давешние птицы теперь казались намного больше. Их блестящие, подобные шарикам чёрного мрамора, глаза зловеще следили за ним.

– Назад, индюки, – прорычал Бенни, стараясь, чтобы голос не сорвался на предательский фальцет. Вперёд, парень. Бенни прокрался через рощицу, каждый его шаг сопровождался небольшим облачком пыли, поднимающимся в воздух. Он на цыпочках обошел хижину по периметру в поисках входа. Входа, как мы его понимаем, тут не было, но стена, противоположная той, что смотрела на посёлок, выглядела менее сплошной. Бенни похлопал полиэтилен своей клюшкой. Ответа не последовало.

– Ну же, ты, мелкий воришка! – позвал он с большей храбростью в голосе, чем ощущал на самом деле. – Выходи и ^{узнай музыку} (22).

Бенни часто интересовало, что такого страшного было в том, чтобы послушать немного музыки, хотя кое-что из рок-н-ролла семидесятых, что так любил его отец, действительно довольно-таки тяжело воспринималось. Бенни заглянул внутрь. Само собой, дома никого не было. Тридцати секунд будет достаточно, чтобы зайти и выйти. Казалось немного неправильным вламываться в чей-то дом. Да ладно, что здесь можно было сломать? И было ли это домом вообще?

Бенни глубоко вдохнул и тихонько вошел. Здесь было темно, а сладковатый аромат пряностей ощущался сильнее, чем прежде. Нельзя было предугадать, что может ожидать внутри, притаившись во тьме. Может быть, дрессированный скорпион или что-то в этом роде. В темноте светились две яркие точки. Бенни был на грани того, чтобы развернуться и дать дёру назад, в Мархаба, когда понял, что это были просто два лучика света. В этот момент что-то стукнулось о его голову. Бенни понял, что это была лампочка, когда случайно включил её.

Это место не было таким уж плохим. Размером оно было с кладовую, с потолком высотой в ^{четыре фута} (23). Пол был покрыт разноцветными обрезками коврового покрытия. Эффект получился потрясающий: лоскуты сливались в единое целое и образовывали беспорядочное цветовое переплетение. Если бы ма это увидела, она, вероятнее всего, захотела бы поместить это в рамочку и повесить в гостиной. Стены и потолок лачуги были забраны листами плотного гофрокартона, подогнанными по размеру. Тут даже мебель имелась. А также холодильник, который шумел громче, чем дачный кондиционер. В углу возвышался старинный телевизор, на котором располагался видеомагнитофон. У Бенни было смутное подозрение по поводу того, откуда берётся электричество для техники в этом маленьком убежище.

Теперь стало очевидно, что это место было домом тунисского парнишки, а не просто навесом, спасающим от солнца. В одном из углов теснился узенький матрац, заваленный полотенцами и пафосными диванными подушками. И там, на самой верхней подушке, подобно драгоценной жемчужине, покоился старый грязный теннисный мяч. Бенни почувствовал, как к нему возвращается храбрость.

– Попался! – прошептал он торжествующе, засовывая мяч под футболку. Всё, что ему оставалось сделать, это добежать до стены – и он вернётся в безопасную зону. Сказать по правде, в чужом доме он чувствовал себя несколько неуютно. Плюс, всё, что он знал, было то, что парень вполне мог оказаться Избранным в какой-нибудь группе фанатиков и призвать всех к священной войне. Бенни мог вызвать кровавую баню национального масштаба по чистой случайности. Па его точно за это разукрасит так, что мало не покажется.

Он попятился наружу как собака, уходящая от драки. Жаль, у него не было одной из тех ^{карточек Milk Tray с мужиком в костюме} (24). Это бы научило мелкого тунисца не связываться с Желтобрюхом из Уэксфорда.

При приближающемся шуме работающего двигателя вся его храбрость мгновенно испарилась. Звук был чем-то средним между жужжанием разозленной осы и работающей газонокосилки. Бенни сразу сообразил, что это был один из так называемых мопедов. Он выскочил на солнце и увидел, что маленький мотоцикл вела овца! Овца выглядела столь же удивленной, как и он сам. Затем Бенни заметил две загорелые чумазые руки, торчащие под мышками у животного. Беспомощное травоядное, назначенное пополнить остатки придорожного зверинца, было всего лишь пассажиром.

Бенни вскочил на ноги, мгновенно оценив ситуацию. Он был пойман с поличным на выходе из дома тунисца. У себя в Ирландии, в участке он мог бы выкрутиться из этого положения, но тут, в Африке, вариантов не было. И не было никакой цивилизованной альтернативы что-нибудь соврать, чтобы избежать неприятностей. Были только он, тунисец и стена. Бенни мог либо идти на прорыв, либо не сдавать свои позиции и ввязаться в перепалку с врагом. Но овца стала последней каплей. Бенни побежал к стене.

Парень отбросил свой блеющий груз и нажал на газ. Поднимая клубы пыли, он повернул в сторону Бенни. Бенни бежал изо всех сил, его дыхание участилось. Тунисец на байке наклонился ниже, его губы были плотно сжаты, а на лице написана решительность. Бенни увеличил ширину шагов, готовясь к прыжку. Три шага, затем прыжок. Но он не принял в расчёт индюшку.

Птица появилась из-за мелкого кустарника. Бенни попытался подпрыгнуть, но то же сделала и индюшка. Место их столкновения тут же превратилось в водоворот из перьев и мельтешащих конечностей. Птица пару раз хорошенько его ущипнула, но Бенни наградил её основательным шлепком куда-то в область головы. Даже со всем его опытом, полученным в драках, Бенни с трудом удержался на ногах. Он был хорош только против внезапных атак огромных и злых защитников.

– Я ел индеек и покрупнее тебя, – презрительно усмехнулся он, даже не взглянув себе за спину.

Рёв мотора становился всё громче. По ногам Бенни ударил гравий, вылетевший из-под колёс. Теперь на него с криками накинулся тунисец. Явно возмущёнными криками. До ограды оставались какие-то дюймы, но Бенни был уверен, что сумеет. Он прыгнул. Его пятки зацепили руль мопеда. Тунисец лбом врезался в конец клюшки для хёрли. Крепкие пальцы Бенни вцепились в верхнюю кромку забора. И вот он уже наверху! Победа. Он посмотрел назад, чтобы на секунду насладиться триумфом, и его настроение изменилось быстрее, чем у макрели, которая только что осознала, что то, что она жуёт, далеко не червяк! Тунисца сбросило с мопеда, он ничком лежал рядом в пыли. Над бровями у него сиял большой красный рубец. Рядом с ним валялся опрокинутый мопед, его незаблокированные колеса продолжали вращаться. Давешний зверинец подобрался поближе взглянуть на своего поверженного хозяина.

«О, Боже, – подумал Бенни. – Он мёртв. Я убил его из-за какого-то паршивого старого теннисного мяча».

Но раньше, чем он успел впасть в панику, мальчишка пошевелился. Издавая громкие стоны, он начал метаться в пыли.

«Да ладно! – подумал Бенни. – Он явно хочет получить компенсацию побольше».

Веки мальчишки приподнялись. Потом снова опустились.

«Упс», – подумал Бенни, опасаясь худшего. Не исключено, что этот парень нарушит запрет и вторгнется в посёлок, отлупив Бенни его же клюшкой… Ещё до того, как сама эта мысль полностью сформировалась у него в мозгу, Бенни уже знал, что произошло. Он проверил свою правую руку. В ней ничего не было. Должно быть, этот идиот своим лбом выбил клюшку у него из рук. На Бенни накатила тошнота. Нет, только не клюшка! Он в надежде улыбнулся мальчишке-тунисцу. Одними губами. Всё остальное его существо мутило от ужаса.

Смуглый парнишка был уже на ногах. Он знал, что у него в руках. Непроницаемость на лице Бенни мгновенно испарилась, когда дело дошло до его клюшки. Может быть, этот парень вернёт её, и они сделают первый шаг по пути становления приятелями, поневоле проникнувшись друг к другу уважением.

Все они уставились на него снизу вверх – две индюшки, овца и разгневанный местный абориген. Они бросали ему вызов спуститься вниз за клюшкой. И он хотел это сделать. Он был вполне уверен, что сможет справиться с мальчишкой и индюшками, но вот овца была тёмной лошадкой. Скрепя сердце, Бенни продолжил сидеть верхом на стене.