Текст книги "Принцип револьвера. Часть 3 (СИ) "

Автор книги: Йока Тигемюлла

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

– Ну да, ЛеМюлье рисовал легко и раскидывал свои рисунки направо и налево. Только вот, чтобы определить авторство ЛеМюлье, не нужны эксперты, хватит обычного фотографа... Эффект нельзя подделать.

– Вооот, – довольно тянет Арт, – именно, но если до сих пор ЛеМюлье – это была гарантия от подделок и практически стопроцентное попадание в список национального достояния, то недавно профессор поставил происхождение одной из картин под сомнение.

– В смысле? – вот теперь я удивилась по-настоящему, – Неужели кто-то умудрился повторить эффект ЛеМюлье?!

– Не знаю, Каролина, – пожимает плечами Артур, – это была картина, которую вы "украли". Если кто-то знал об этом больше, то... Это ты.

– Но это же известная картина, это "Рыбачка", – пожимаю я плечами.

– Верно, – улыбается Артур, – мы тоже были удивлены, когда еще одну "Рыбачку" выставили на аукцион фирмы "Керсти".

Молча смотрю на него, ожидая продолжения. Он понимает мой взгляд по-своему. Кивает:

– Да, ты мне все объяснила. ЛеМюлье не дублировал свои картины, а тут идентичность даже в мелочах... И эффект на месте.

Странно это все. Снова ощущение мысли, которую я пытаюсь ухватить, как мышонка за хвост. Кофе мы допиваем в молчании, которое прерывает звонок мобильника Артура. Пряча фон в карман, Арт сообщает:

– Ребята подъезжают. Пора.

***

Я сижу на скамейке в самом начале Бульвара Каштанов, там, где заканчивается длинная набережная Ройтер-гертен и начинается собственно сам бульвар. До встречи с Каролиной, если Тигерин ее отпустит, конечно, остается еще пара часов. Совсем немного – ведь надо еще осмотреться и прикинуть, что можно сделать. Как назло в голове пусто. Небрежно разглядываю гуляющих людей – это хорошо, что их, как обычно, много. Обычно – это там, в других реальностях. Как будет здесь, я не знаю. После той, первой вечерней прогулки по ночной столице с Каролинкой, можно было ожидать безлюдных улиц даже днем. Не верилось, конечно, но такой вариант я тоже не отметал. Однако, Каштановый был люден, по Ройтер-гертен тек непрерывный ручеек людей. Через два часа, в обеденный перерыв, он станет потоком. Разглядываю витрины, весело искрящиеся в бликах яркого солнца.

Идея оформляется окончательно. Ощущая подмышкой непривычную тяжесть "Ауринко", поднимаюсь со скамейки. Особого выбора все равно нет, это значит придется идти ва-банк. Витрины магазинчиков Ройтер-гертен должны шумно разлететься, если дать по ним правильную очередь. Толпа испуганных людей – это неплохое прикрытие от тех, кто будет следить за Каролинкой. Конечно, при условии, что я нужен им живым. Короче шансы есть.

Иду по улице, прикидывая варианты. По любому выходит, что без авто не обойтись, а значит... Значит и без Санни не обойтись. Правда остается вопрос – сможет ли она быть достаточно уверенной в себе, чтобы удержать таксиста от желания смыться подальше от непонятной заварухи? Пытаюсь представить себе Санни с "Доберманом" в руках – зрелище выходит не очень убедительное. Но иного варианта пока нет, поэтому о запасном плане буду думать в процессе выполнения основного.

Пешеходная зона оканчивается стоянкой такси. Это кстати, направляюсь к бело-синим авто. На душе скребется одинокий черный кот – Санни и Каролина... И я между ними, похотливый кобель. Правда, злости на себя нет. Кто-то незнакомый и холодный напоминает, что через каких-нибудь пару часов я могу вообще исчезнуть из мира навечно, а значит те минуты с Санни...

"Она ведь тоже хотела этого", – это не самоуспокоение, просто констатация факта.

– "Рояль-мотель", – сообщаю адрес темнокожему таксисту.

– Триста крон, – не сразу понимаю, что с меня требуют деньги вперед.

Не спорю, отсчитываю требуемую сумму. Непривычная расцветка банкнот вызывает легкое раздражение. Начинает болеть голова. Чтобы успокоить тошнотворное биение пульса в висках, закрываю глаза и погружаюсь в глухую тишину собственных мыслей. Думать нет ни сил, ни желания. Да и поздно уже думать – нет времени, нужно действовать.

Тишина в номере ощущается оглушительным продолжением моего раздражения. Звенящая такая тишина. Пустая. Никого нет дома, называется. Что за гадство?! Санни, Санни, ну ведь просил же тебя никуда не уходить, ждать меня!

"Где же теперь тебя искать?" – тревожно всплескивается мысль.

Приходит осознание того, что не отпускавший меня всю дорогу обратно дискомфорт, был ничем иным, как предчувствием чего-то плохого. С удивлением гляжу на собственную руку сжимающую пистолет. Когда выхватить успел? Тревожно оглядываю комнату – следов погрома нет. А это что? На столике лежит обрывок салфетки с единственным нацарапанным на нем словом: "прости!" Почему "прости"? Тупо разглядываю надпись – лиловые буквы на белом листке.

Неужели?! Что-то во мне еще сомневается, но логика уже поставила все на свои места. Когда я вытаскиваю из-под кровати сумку, я уже примерно знаю, что там увижу. Вернее, чего не увижу. Наверняка! Разве что упаковку "романтичных". Ухмыляюсь, внезапной мысли – скольких бы профессионалок можно было бы купить на сумму, в которую Санни себя оценила? Расстегиваю молнию и... Нет, стыдно мне не становится, а вот чуть-чуть теплее пожалуй. Я все-таки ошибся. Санни почему-то взяла только марки Лиги. Хотя чего тут странного? Разве что, я бы на ее месте взял все? Вот уж не знаю. Похоже, очередной Мика был перебором? Интересно, то что мы были вдвоем – это была проверка или плата?

"Или последняя капля", – мысль обрывается.

Эх, Санни Санни... Собирая скромное имущество в сумку, замечаю журнал, валяющийся на кровати. На заднике обложки реклама и расписание паромов на Венниски. Первый утренний рейс отошел десять минут назад. Разглядываю рекламную блондинку, хищно поедающую мороженое на фоне видов Нордвига. И откуда-то уже наверняка знаю, что на месте зубастой блондинки сейчас стоит Санни. На палубе парома, который десять минут назад отшвартовался от причала центрального терминала. И что это меняет в моих планах?

"Все!" – отвечаю сам себе, но тут же добавляю, – "И вместе с этим ничего".

Закрывая за собой дверь номера, немного жалею бедолагу-таксиста, похоже, его приключения сегодня будут более болезненными, чем планировалось. Тяжелый "Доберман" увесисто оттягивает карман куртки. Почему-то мне кажется, что это доисторическое чудовище выглядит страшнее, чем изящная хищность "Ауринко". Хотя, кто их знает, этих таксистов?

– Лянси-парк, – сообщаю я дождавшемуся меня таксеру, вручая очередную пачку купюр.

– У меня сдачи нет, – хмурится водитель, кажется, я ему не очень нравлюсь.

– Так потом снова меня подождешь, сегодня у нас будет бурный день! – совершенно честно сообщаю я, и улыбаюсь.

Такси срывается с места, ну что же... Отступать уже поздно.

Как я не стараюсь вглядываться в прохожих, а все же пропускаю момент, когда Каролина появляется на набережной. Отвлекся на миг на пышногрудую красотку, будто сошедшую со страниц глянцевого журнала для ностальгирующих по юности домохозяек, проводил скучающим взглядом, а когда вновь посмотрел на бульвар, то... Сердце кольнуло. Знакомая фигурка неторопливо идет по набережной. Черт, оказывается я успел соскучиться! Вот уж не думал, что даже ее походка будет заставлять сердце колотиться.

"Не отвлекаться!" – одергиваю себя, как только появляется желание немедленно бежать навстречу.

Так, откуда Каролинка взялась? То ли пришла пешком, то ли ее высадили из машины? И где эта машина? За пару кварталов отсюда или за углом ждет своего часа? В то, что Тигерин отпустит Каролину одну я не верю, а значит... Значит, рядом с ней пасутся его люди. Только кто? Крепыш в спортивном костюме? Он что идиот? Так выделяться из прилично одетой толпы... Хотя, может в этом и состоит маскировка? Или те двое в одинаковых пиджаках? Ого! Да они же глаз не сводят с Каролинки! Эти?!

"Или просто два "белых воротничка" бредут себе на обед, любуясь ножками симпатичной девушки", – думаю мрачно.

Бесполезно играть в сыщика, я в этом ничего не понимаю. Будем просто действовать по плану. Главное все точно рассчитать, постараться, чтобы Каролина не заметила меня раньше времени и не выдала тем, кто наверняка следит за ней. А дальше... Все продумано – очередь поверх голов, надеюсь, паника, толпа, проходной подъезд вон той жилой башни... А о том, что все может пойти не так, думать не буду. Как шутил Кэп когда-то: "Лечиться нужно если подхватишь веселую болезнь, а трипа бояться это ж к девкам не ходить!"

Выхожу на бульвар, стараясь не потерять среди спешащих на обед людей Каролину. А девочке не по себе, идет сторожко – вон спинка как напряжена, головой вертит... Забавно, всего какой-нибудь год назад по этой набережной шел я. Вернее мы... И набережная та была совсем не похожа на эту, чистенькую, целую...

– Ой! – влетаю в спину пожилой даме.

– Извините, мадам!

– Осторожнее, молодой человек! – прокуренным баском рычит мне грымза.

"Интересно, где она купила такую уродскую красную шляпу?" – озадачиваюсь я.

И тут же стряхиваю несвоевременные мысли, снова нахожу глазами свою цель. Каролина идет вдоль канала, высматривая кого-то среди прохожих.

"Не кого-то, а тебя!" – успокоительно бормочу себе.

Напряжение внутри растет. Даже дышать получается, лишь приложив легкое усилие. Обращаю внимание, что парочка в пиджаках исчезла, вероятно, свернула в кафе. Ну что же, значит тех, кто наблюдает за Каролинкой, я просто не вижу. Ускоряю шаг, мне нужно догнать Каролину. В тот момент, когда она свернув с набережной на Ройтер Гартен, окажется возле высотки. В этом месте мы должны оказаться в одно время. Там, напротив, как раз и витрины подходящие – огромные... Надеюсь, сыпаться они будут красиво и громко. Народу на Ройтер-гертен не сказать, чтобы много, но и не мало – обеденное время, что удачно. Основной поток пешеходов перемещается по улочке вдоль магазинов, а я тщательно лавирую между ними, стараясь идти быстро, но якобы неспешно. Бегущий человек в толпе всегда привлекает внимание – из детективов я это знаю точно. Очень хорошо, что день солнечный – темные очки, прикрывающие фингал под глазом, смотрятся на мне естественно и я не так уж выделяюсь. Каролина находится уже совсем недалеко от башни, когда я замечаю фланирующий ей навстречу полицейский патруль. Трое амбалов в черном. У одного подмышкой болтается укороченный автомат, из тех, что стояли на вооружении коммандос, там... В моем мире. Очень "умно" – автоматы полиции безусловно нужны, интересно какой умник их роздал фрикам? Или здесь допускают возможность пальбы из автоматического оружия посреди города? Занятый мыслью о странной логике здешних властей, не сразу замечаю, – Каролинка замерла. Что это с ней? Растерянно наблюдаю за застывшей среди спешащих людей девушкой.

"Черт! Она же привлекает к себе внимание! Что случилось?"

Кто-то толкает ее в спину, громко возмущаясь "чокнутой девкой". Ого, моя старая знакомая в идиотской красной шляпе. Ее вопль привлекает внимание полицейских, вижу как встретившись взглядом с одним из патрульных Каролина резко разворачивается на каблуках и, убыстряя шаг, идет в другую сторону, почти бежит...

"Так нельзя!" – проносится в голове.

– Девушка! – громко окликает ее полицейский, – Постойте!

"Разыскивается Каролина Ланге..." – всплывает фраза из газеты.

Как я мог забыть?! Вот почему она запаниковала.

"Черт, что же делать?!" – колотится в висках.

"Отвлечь внимание!"

Мир становится резким и контрастным, время замедляет свой бег – знакомое ощущение. Плавно тяну из кармана куртки "Ауринко", радуясь, что предохранитель в нем автоматический.

Длинная очередь поверх голов... Жму на спуск, пока магазин пистолета не пустеет – два огромных стекла осыпаются осколками.

Кричу как можно громче:

– Грабят!!!

Люди оборачиваются, кто-то кричит. Нажатие на кнопку, выбрасываю опустевший магазин. Какой-то толстяк уставившись на меня, орет что-то вроде: "У него пистолет!" Прекращая вопль, сую дуло ему под нос.

– Пропустите полиция! – крик рождается где-то внутри меня.

Бросаюсь вперед сквозь сгустившуюся толпу, одновременно пытаясь найти взглядом Каролину, может успею ее перехватить? Ор вокруг усиливается. Поблизости сухо щелкает еще один выстрел.

"Стреляют? В меня?!" – вгоняю запасной магазин в "Ауринко", одновременно стараясь спрятаться от гипотетического стрелка за объемистой тушей какого-то дядьки.

А нет, это не в меня стреляют, это фрик палит в воздух, стараясь пробраться ближе к витринам. Хорошо. Им сейчас не до Каролинки.

– Где же она?! – похоже, что это ору вслух.

Кто-то цепко хватает меня за руку с пистолетом, с силой выдираюсь из захвата, непонимающе таращась, на перепуганную девицу с размазанным вокруг глаз макияжем.

– Что случилось?! Там моя мама! – верещит девица.

– Магазин взорвали! – вытаращив глаза, кричу ей, – Пропустите!

– Пропустите инспектора! – подхватывают в несколько глоток за спиной.

Суматошно оглядываюсь, – инспектор это угроза, пристрелит и не спросит, как звать.

"Дурак, инспектор – это ты!" – сообщаю самому себе в следующее мгновение.

А потом, наконец, вижу Каролину. Людской поток отнес ее к началу улицы. Далеко! Похоже, она тоже под действием всеобщей растерянности – крутит головой вместо того, чтобы делать ноги. Что же дальше? Решения нет! Я не успею до нее добраться, сейчас паника прекратится, фрики наведут порядок и станет поздно. План к чертям! Бежать к Каролине и стараться смыться – иного выхода нет. Но я не успеваю! Потому что вижу, как какой-то крепыш хватает Каролинку за руку и волочет за собой, сквозь толпу. Фрик?! В следующее мгновение узнаю Тигерина. Черт! Ну а чего я хотел?!!! Провожаю взглядом невзрачное авто в которое запихивают Каролину. Все! Нужно уходить и мне.

Бегу к подъезду башни, пистолет уже в кармане. Навстречу спешат зеваки. Уроды, любящие глядеть на чужую беду, никогда не переведутся. Когда вдалеке начинают плакать сирены, я уже на соседней улице в такси, припаркованном возле черного хода "скворечника для не самых бедных скворцов".

– Что там за пальба? – интересуется водитель, отложив газету, – опять у мафии разборки?

– Кажется, ювелирный ограбили, – равнодушно пожимаю плечами, надеясь, что выгляжу достаточно мирно.

Пускать в ход "Доберман" и угонять такси мне решительно не хочется, тем более, что драйвер из меня никакой.

– Ясно... – согласно кивает водитель, трогаясь с места.

С таксистом прощаюсь опять-таки в Лянси-парке. Это недавно проснувшийся во мне Мика-параноик решает, что таксист его хорошо запомнит и мало ли что. А так Лянси-парк – место людное, да до Соергартена отсюда не так далеко. Если на автобусе. Правда, автобус мне приходится ждать. Небывалое дело в моем мире. А тут автобус задерживается уже на десять минут, а люди на остановке ждут и не возмущаются, значит привычное явление.

"Сыщик-дедуктив!" – ехидничаю сквозь раздражение.

Среди толпы на остановке чувствую себя неуютно, словно голый.

"Если что, то сбежать не смогу..." – мрачную мысль прерывает появление автобуса.

Автобус идет медленно, ехать стоя неудобно, в переполненном салоне люди прижаты друг к другу. Очередная остановка – ко мне притискивает соседа – крепкого парня в линялой армейской куртке без знаков различия. Пистолет больно врезается в бедро.

"Черт!" – ловлю на себе внимательный взгляд соседа, – "Неужели понял, что у меня оружие в кармане?!"

Напрягаюсь, но вроде проносит. Парень сходит на следующей остановке, а я вспотевший, нервный и злой доезжаю до родного квартала.

Еще в автобусе прикинул шансы. Тоскливые на самом деле. Все козыри, что у меня были, оказались биты Его Величеством Случаем. Теперь Тигерин знает, что у меня есть оружие. С одной стороны ничего это не значит, а с другой стороны и место удобное потеряно, и вообще. Вдруг они больше не отпустят Каролину? Как бы то ни было, но нужно звонить.

Очень хочется позвонить Артуру прямо сейчас – узнать что с Каролиной, сообщить ей, что со мной все нормально. Ведь переживает, наверное, – я бы точно переживал, но пока сдерживаюсь. Нельзя спешить в таких делах, нужно обдумывать каждый шаг – жизнь не игра в шахматы, один неверный ход и...

"Не будет тебя, и все "и"!" – задумчиво гляжу на незнакомую забегаловку – в ней должен быть телефон.

Но нельзя. Не стоит давать Артуру лишние координаты, лучше оставаться тенью, пусть это и паранойя, но хуже не будет. Есть, конечно, мобильный дубля, но светить его не хочется. А самое смешное, я даже не проверил, сколько там денег на счету. Очередное доказательство того, что стратег из меня неважный. Если два варианта отпадают – остается третий. В задрипанном киоске по соседству с забегаловкой меняю монетки на таксофонную карточку и, поблагодарив полусонную киоскершу кривой улыбкой, бодро топаю к ближайшему автомату. Интересно, что можно сказать Тигерину?

"Привет, со мной все в порядке?"

Идиотизм какой, но звонить нужно. Тут вопросов нет. Таксофонная будка встречает меня добродушным оскалом выбитых в ней стекол – привычная картина на Соергартене. Сам когда-то пугал ночную тишину квартала веселым звоном разбитого стекала. Грустно улыбаюсь, вспоминая дурацкий мальчишеский вандализм. Правда улыбка мгновенно сменяется руганью. Как тут удержаться, если у аппарата выдрана трубка? Такая же участь постигла средство связи через дорогу. Ну что это такое? У нас хватало ума не портить аппараты – самим же потом звонить, а тут... Кому это надо? Зачем?! Или здесь модно украшать домашние телефоны трубками от уличных таксофонов? Третий таксофон на углу – вообще отсутствует, только дыры от креплений под сиротливым козырьком. Сперли? Нда... Бегать по всему Соергартену в поисках целого телефона мне совсем не улыбается, тем более внутри нарастает звенящее ощущение тревоги. Хотя, если честно, то я просто не знаю что теперь делать. И идей никаких нет, кроме одной – звонка. Значит нужно звонить.

Ныряю в ближайший двор и присев на огрызок скамейки (топором ее что ли рубили) достаю мобильник. Проглотив код, устройство довольно пикает и экранчик загорается зеленым. Гляжу на индикатор батареи – он показывает одну тоненькую полосочку – заряда осталось совсем чуть-чуть. Вздрагиваю от резкой трели, похожей на свисток. "Текстовое сообщение" – мигает надпись на экранчике. СМСка! Кто-то писал дублю.

"Позвони!" – одно короткое слово.

Гляжу на дату. Ночь того дня, когда нас с Каролинкой мучили в сауне. Интересно. Кто-то хотел предупредить дубля и не успел? Гляжу на номер. Телефонная книжка любезно подсказывает, что СМСку послал некто "П", причем это "Пе" проходит под номером одиннадцать. Занятный телефончик у моего дубля, буковки, циферки и куча женских имен.

"А что я собственно теряю?" – резон в этом вопросе, определенно был.

Номер, этот "Пе" и так знал, дубля тоже, так чего я жду? Нажимаю "ответить" и слушаю гудки. Щелкает, голос без интонаций произносит:

– Я.

"Очень информативно", – думаю и сообщаю:

– А это я.

На том конце хмыкают.

– Вижу, – говорит собеседник и пока до меня доходит, что он имеет ввиду определитель, который засветил ему собеседника, добавляет, – рад, что ты в норме.

Что можно на это сказать?

– Я тоже, – говорю, – доволен.

– Нам нужно встреться, – спокойно сообщают мне, – в семнадцать ноль ноль идет?

– Э... – начинаю я.

– В арсеналке, – уточняет собеседник и связь прерывается.

Растеряно гляжу на трубку в своей руке.

"Вот и поговорили", – мрачно думаю я.

Судя по всему, мое мнение этого "Пе" не интересовало, значит ли это, что Мика-дубль не может отказаться от встречи? Но в любом случае, я не знаю, что за "арсеналка", где она... Так что и заморачиваться не стоит. Вздохнув, набираю номер Тигерина. И сбрасываю набор. Что-то внутри словно подсказывает, не сейчас, не стоит сейчас звонить. Да и что я могу ему сказать? Узнать, что с Каролиной, а дальше? Если он не дурак, то больше никаких встреч устраивать не будет. Попади Каролина в руки полиции и...

"Плохо бы было" – мрачно думаю я, крутя в пальцах почти невесомый мобильник.

Поднявшийся ветер гонит по набережной мусор, и несет с собой запахи моря. Небо затягивает тучами. Похоже будет гроза. Полной грудью вдыхаю соленый ветер и... В ноздри шибает совсем иной запах – жареного мяса. Желудок тут же сводить голодная судорога, а я, глотая ставшую вязкой слюну, оглядываюсь в поисках источника запахов. Тут же вспоминается, что в забегаловке на набережной мясо делали суперски. В моем мире. А что? Обед я могу себе позволить.

Хорошенькая, правда, на мой взгляд, излишне накрашенная девушка принимает заказ. Беру деревянный номерок и присаживаюсь за дальний пластмассовый столик под красным, похожим на мухомор зонтом. Отхлебываю кисловатое вино из пластикового стаканчика и, отламывая кусок мягкой лепешки уговариваю себя не спешить, а то слопаю все еще до того как мясо зажарится.

Мясо превосходит все ожидания. Нежное, сочное, пахнущее дымком. С наслаждением жую, заедая мягкими лепешками. Забыв обо всем на свете, успеваю употребить по назначению почти половину порции, когда над ухом раздается:

– Здоров, Мика!

Вздрогнув, оборачиваюсь. Возле столика стоят трое: коротко стриженый крепыш в кожанке с явным излишком веса, смуглый лопоухий парень, кажущийся смутно знакомым, и третий – тонконосый – из тех, кого девчонки называют "красавчиками", даже роскошные, забранные в хвост волосы при нем.

– Привет, – осторожно отзываюсь.

Мне снова страшно. Похоже, парни меня знают. Вернее знают моего дубля. Все-таки Нордвиг до противного мелкий город. А в мелком городе спрятаться невозможно. Радует одно, кажется, бить по голове и тащить меня в баню эти парни не собираются. Впрочем, лопоухий держит руку в кармане джинсовой куртки. Очень показательно так держит. В желудке урчит – я почти физически ощутил смертельную глубину пистолетного ствола, спрятанного в кармане лопоухого.

– Рады видеть тебя в норме, – улыбается красавчик.

– Я тоже. Кстати, мы за тобой – поедем-ка прокатимся с нами, Мика, – добавляет крепыш.

– Доесть-то дадите? – с тоской киваю в сторону дымящейся тарелки.

На самом деле голод исчез, сметенный адреналином. Но мне нужно хотя бы несколько минут придти в себя. Торопливо прикидываю шансы – выхватить пистолет и...

"Получить пулю в живот от лопоухого", – подтверждаю расклад самому себе.

– Некогда. Там накормят, – хмыкает красавчик.

– Некогда, Мик. И это, ствол сдай, ладно – крепыш хмуровато-дружелюбен.

– С чего бы? – слегка огрызаюсь, поднимаясь из-за стола.

– Ну сам понимаешь, – сообщает крепыш, он вроде бы немного смущен.

– Не понимаю, – хмуро бросаю я, скрипнув зубами, отдаю крепышу "Ауринко".

Отдаю нагло, стараясь, привлечь внимание тех, кто сидит за соседними столиками. На мгновение возникает мысль заныкать "Доберман", но не решаюсь, наверняка обыщут и все равно найдут. И как знать, чем это покажется этим ребятам. Угадал.

– Постой, брат... – я ощущаю несколько быстрых хлопков – карманы, обшлага... Ловлю удивлепнный взгляд парочки за соседним столиком – и улыбаюсь им.

Похоже в этом Нордвиге никто никому не нужен – каждый сам себя. Жестокие соергартенские законы распространенные на всю страну.

На заднем сиденье побитого автомобильной жизнью серого "Конвоя" тесновато для троих. Ощущение, что колени сейчас прижмутся к ушам. Крепыш, правда, плюхнулся впереди, рядом с водителем, но и остальные два паренька не маленькие. Красавчик к тому же пахнет каким-то убойным парфюмом от которого хочется чихать. Локтем невзначай задеваю лопоухого – подмышкой пистолета нет, но кобура там – значит ствол в кармане.

Ненавязчиво интересуюсь:

– Куда едем-то?

– Пока не знаю, покатаемся, – отзывается крепыш.

– Зачем? – скучающим тоном, чтобы не вызвать раздражения спрашиваю я.

– Бригадир сказал, – повернувшись на сиденье крепыш смотрит на меня, у него пухлые губы и нос картошкой, вид довольно добродушный.

– Че вышло-то, Мик? – отчего-то мне кажется, что мой дубль с крепышом были если не друзьями, то приятелями.

– Чего-чего, доесть не дали! – стараясь расслабиться, ворчу я.

– Шутник, – хмыкает лопоухий, похоже, я действую вполне адекватно.

– А что я могу сказать? – пожимаю я плечами, – Подкатили, налетели, едва не пристрелили.

"Главное не переиграть", – это я понимаю и очень опасаюсь, как бы мои новоявленные друзья не заметили холодный пот, выступивший у меня на лбу.

– Кстати, а как ты от свинок-то вырвался? – встревает красавчик, вот ему я ощутимо не нравлюсь и это заметно, впрочем, мне он не нравится тоже.

"Свинок, свинок", – интересно, почему они называют "спортсменов" свинками?

– Повезло, – демонстрирую свою побитую физиономию.

Красавчик улыбается скептически:

– Ну знаешь, прямо скажем замах был на крону, а ударчик так себе, даже четвертака не будет.

– Ну извини, так вышло! – огрызаюсь я.

– А чего от тебя хотели? – прерывает зарождающуюся перепалку, крепыш.

– Не знаю... Не успели сказать, – приходит единственно верное решение – не лгать.

– То есть? – не унимается красавчик.

– Так и есть, – хмуро бросаю я, не зная, как лучше изложить историю про баню.

"А если дубль и этих подставил?" – вопрос кажется сейчас абсолютно нелишним.

– Я же тогда к антиквару поехал, как договаривались, – поясняет крепыш, – дверь открыл, а там кровищи... Как на бойне! И Кац на двери висит. Шурупами его к двери... И кишки все наружу болтаются, я не понял по-первости, показалось веревки какие-то, а как разглядел...

Крепыша передергивает, похоже ему до сих пор не по себе. А мне становится еще холоднее – неужели они думают, что это сделал мой дубль? А если действительно он? Что я знаю о нем? Пару слов от влюбленной женщины? Мысли бегут стремительно.

– Свинки? – выдыхаю я, сейчас мне не нужно играть интерес, ответ на вопрос может оказаться приговором.

Я не знаю, что это за антиквар принявший страшную смерть, но уже ясно его смерть не останется без возмездия – слишком выразительны лица парней. Окаменевшие лица, лишь глаза... Страшные такие глаза.

– Они, – кивает крепыш, – даже не скрывались падлы, подпись оставили – порванного джокера.

– Типа изменника наказали, – зло бросает красавчик, – пижоны.

– А потом говорят, что Свинки тебя увезли, так подумали – все, еще и Мику теперь тока по частям и найдем, а ты, считай, почти целехонький, – заканчивает крепыш.

– Почему только не объявился сразу? – встревает лопоухий.

Главное сейчас не паниковать.

– Засветить боялся, – реагирую вроде достаточно естественно, – живцом для своих быть не хотелось, – добавляю я.

– Мик, – слегка виновато говорит крепыш, – Санни исчезла, после того, как тебя свинки взяли. Я мотнулся к ней, но не успел.

– Все в норме, – спокойно сообщаю я, – Санни я нашел и... В общем, о ней не нужно беспокоиться.

Мой ответ отчего-то дико радует крепыша, и тот бурчит себе под расплющенный нос:

– Хват он хват и есть.

"Интересно, хват – это не прозвище ли моего дубля?" – на всякий случай делаю зарубку в памяти.

Какое-то время едем молча, лишь негромко напевает бессмысленные мелодийки радио. Замечаю что, машина наворачивает круги по кольцевой дороге. Когда второй раз вижу на горизонте башни аэропорта, интересуюсь невзначай:

– Долго будем километраж наматывать?

– Сколько надо, столько будем, – немного раздраженно бросает красавчик.

Пока думаю, стоит ли еще что-то говорить, у лопоухого звонит мобильник.

– Ладно, прекратили базар, – командует он, выслушав какие-то указания.

Наклонившись к молчаливому водителю, говорит:

– Вроде все чисто. Поехали на точку, только не спеша и...

– Понял, – прерывает его флегматичный водила, – проселками, типа на пикничок.

"В бане, едва не убили, что-то ждет на "пикничке" – тоскливо думается мне.

Едем долго, если сначала я еще пытался понять, куда меня везут, то вскорости забросил это дело – узкие грунтовки. Лес по обочинам. Вспомнились визоркартины, в которых "плохие парни" завозят жертв в лес и там...

"Долго еще?" – едва не срывается с моих губ вопрос, но я вовремя прикусываю язык.

Вдруг мой дубль должен был знать место поездки. Когда сделать ничего нельзя остается ждать. Нахлынула тоска – сколько раз уже мне не оставляли иного выхода, как ждать собственной гибели.

"И что если уже сейчас, скоро?" – сердце застучало.

Додумать мне не удалось. "Конвой", похоже, добрался до искомой "точки". Оказывается, мы приехали на хутор. Вылезаю из машины на слегка примятую траву. Не спеша, спешить сейчас не хочется. Хочется поглядеть в небе, запомнить его, если... Гоню от себя подобные мысли. Сдаваться глупо, а изменить, что суждено... Мыслей в голове нет – я просто фиксирую окружающий меня мир. Беспристрастно и слегка отстраненно.

Передо мной тропинка ведущая в кирпичный дом с высоким крыльцом. Из приземистой будки заливается хриплым лаем здоровенный пес. Мы ему явно не нравимся и он злобно громыхает цепью, не переставая оскорблять нас своими собачьими ругательствами. Бреду по дорожке, парни держатся рядом, неужто думают, я попытаюсь от них сбежать?

"Куда?" – иронизирую про себя, наблюдая, как из травы деловито задирая ноги появляется петух.

Хищно смотрит на меня. Кажется, зрелище оказывается неинтересным – встряхнув красным гребешком, он отворачивается и несется к колодцу, возле которого его ожидают многочисленные подружки.

Сад и лужайка перед домом кажутся запущенными. Сюр какой-то. Интересно глухой лесной хутор выбран, чтобы никто не помешал творить тут суд и расправу? Или, что там меня ждет впереди за грехи дубля? Впрочем, глухость все же кажущаяся, на самом деле до соседей, за окружающей хутор рощицей и картофельным полем метров двести не больше. Так или иначе, меня это вряд ли спасет. Но придумано не плохо – выстрелы, а мало ли хорек пробегал. Кровь -курицу рубили.

– Побыстрее не можешь? – обрывает мои невеселые мысли красавчик.

– Не люблю спешить, – автоматически огрызаюсь я.

– Зато там ждать не любят, – злобно буркает он.

Поднимаемся в дом. Мне очень неприятно ощущать за спиной длинноволосого – выстрелит в затылок и все. Из света дня, попадаю в затемненную гостиную. В густом сумраке угадывается старомодная мебель – два легких кресла, журнальный столик. Отсветы огня бликуют на стеклах книжной полки. Пылает камин, это в такую-то жару! Его огонь делает духоту комнаты почти невыносимой, а сумрак густым. Кажется, что камин дразнится огненным языком через жадный оскал.

Не сразу понимаю, что сопровождающие остались на веранде. Глупо, но становится легче, затылок перестает давить неприятное предчувствие.

– Садись, – предлагает мне кто-то сидящий перед камином.

Судя по голосу, мужчина уже не молод. Внешности не разобрать, виден лишь темный силуэт на фоне всполохов огня. А вот он должен меня видеть неплохо. Удобная диспозиция. Интересно, это специально или случайно?