Текст книги "Принцип револьвера. Часть 3 (СИ) "

Автор книги: Йока Тигемюлла

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

Все. Выхожу под продолжающийся дождь и возвращаюсь к "Арсеналке" сейчас мне нужен визор и выпуск новостей. Дождь на губах кажется солоноватым.

***

Дверь в библиотеку приоткрыта. Если честно, то специально и мной. Ничего не могу поделать – любопытство. Впрочем, ничего интересного заметить не удается. Там, где сейчас Арт, все двери закрыты. Вот интересно, откуда я так твердо знаю, что у Арта сейчас военный совет? Конечно, нетрудно догадаться, если по дому деловито слоняются вооруженные люди, а дым стоит коромыслом. Причем в прямом смысле – в холле постоянно кто-то курит. Я не очень понимаю, что происходит – ясно одно, дом набит под завязку вооруженными людьми, и...

"Здесь начинается война", – это ощущение становилось все отчетливее и ярче.

Недаром предчувствие было – нехорошее предчувствие, рождающее панику в душе. Пытаясь отвлечься, нахожу в альбоме художественный музей Нордвига. Приятный сюрприз – статью, оказывается, писал профессор Фредерик Роддрик. Почти вся она посвящена работам ЛеМюлье, фотографий естественно в альбоме нет, зато есть несколько репродукций картин – попыток скопировать самого загадочного художника. В том числе "Странник" и "Рыбачка". Бесполезное занятие, это как попытаться изобразить черно-белой графикой сочную зелень или синюю глубину моря. Очередной раз задумываясь о ЛеМюлье ощущаю приятное успокоение, как приятно вспомнить, что-то чем всерьез жила когда. Ого... А этой картины я не видела никогда. На репродукции виден силуэт Королевского моста, затянутый синей дымкой, желтые пятнышки домов на набережной. Пытаюсь представить, как это могло выглядеть в оригинале – клубящийся туман, движение волн, игра бликов на волнах... "Неизвестный ранее ЛеМюлье", – пишет Роддрик.

"Интересно, в моем мире остались еще неизвестные картины?" – отстраненно думаю я, ловя себя на мысли, что уже путаюсь, какой мир считать своим.

Я неторопливо листаю альбом дальше, когда мое внимание, отвлекает резкое Артовское:

– Каролина, идем! – жаль, это спугивает важную мысль, которую я никак не могу ухватить.

Грустно гляжу на Арта.

– Быстрее! – торопит он меня.

С альбомом расставаться не хочется, ощущая себя минимум идиоткой засовываю тяжеленный том под мышку, и плетусь вслед за Артом на лужайку.

Перед домом людно, похоже, Тигерин всех выгнал на свежий воздух. Прошел дождь, и в траве у меня мгновенно промокают ноги. Народ о чем-то гомонит, на Арта наседают сразу два солидных дядьки похожих на директоров банка. Ой, а ведь точно! Господин Туве, был директором Центробанка, бывал у нас на приемах...

Прыгаю и лечу лицом в мокрую траву, еще не понимая, что происходит, откатываюсь к машине припаркованной поодаль – над головой кто-то палит длинными очередями из автомата. Вот дурак, кто ж так из автомата бьет? Кричат... Я сжавшись жду противного звука – если нас накроют из миномета, то... Но ничего не происходит. Крепкие руки поднимают меня с Земли. Близко-близко вижу глаза Арта, а за его плечом видно, как горит дом. В одном из окон бьется пламя.

– Что это было? – кто-то спрашивает у меня над ухом.

– ПТУР, я, кажется, слышала звук пуска, – машинально отвечаю я, – они где-то рядом.

И только по ощущению того, что на меня пристально смотрит несколько глаз, понимаю, что, похоже, ляпнула что-то лишнее.

– Это и был твой информатор? – спрашивает Туве Артура.

– Нет, – коротко отвечает Арт.

Где-то тяжело ухает. Мне неприятно на открытом воздухе, тут мы как мишени. Я тяну Арта за рукав и тихонько шепчу:

– Здесь есть подвал?

Он кивает и начинает шевелить людей. Тупо разглядывая суету вокруг пытаясь вспомнить, что же я забыла – вспоминаю:

"Альбом!"

Бросаюсь за ним, задевая кого-то плечами, хватаю и прижимаю к себе. Ощущаю, что вместе с надежной тяжестью фолианта возвращается какое-то подобие спокойствие.

Я ощущаю себя островом посреди штормового океана. Вокруг суета: бегают вооруженные люди, кто-то кричит в мегафон требуя сдать все мобильные телефоны. Чувства дежавю нет, хотя и странно уж очень знакома мне эта картина – эвакуация штаба после прорыва десанта противника. Один в один.

Нервно перебирая пальцами по коже переплета, стараюсь не потерять из виду Арта. Пару раз мы встречаемся с ним глазами, видимо, он тоже поглядывает, чтобы я не затерялась в людском водовороте.

– Поехали, Каролина, – Арт осторожно тянет меня за локоть и я, как послушная девочка иду за ним. Дежавю.

Еще крепче сжимаю дурацкий альбом, стискиваю так, чтобы пальцам стало больно.

– Подожди секунду, – командует мне Арт и я жду, пока он что-то упорно доказывает двум суровым типами у дверей.

Они говорят негромко и я слышу только упрямое Артуркино "сам поеду" и что-то вроде "не надо светиться", которым его пытаются остановить. Конечно остановить у них не очень выходит и они молча плетутся с нами.

Арт снова тащит меня в машину. Складывается ощущение, что за эти дни я все время провожу в автомобилях катаясь туда-сюда с перерывами на попытки не стать жертвой обстоятельств. Меня вновь потряхивает, хочется забиться в какой-нибудь темный угол с теплым одеялом и уснуть. Надолго. И не думать, и не бояться. Но мои мечты так легко сбывавшиеся в детстве, однажды взбунтовались и похоже уже навсегда. Поэтому я покорно залезаю обратно в несчастную "бешку", краем глаза замечая, что мрачные типы раздраженно запихиваются в точно такое же авто рядом. Арт плюхается за руль, раздраженно бросает на соседнее сиденье громадную пародию на мобильный телефон. Эта игрушка мне знакома – рация. Не успеваю обдумать зачем нам эта штука, как мы срываемся с места – рывком с визгом покрышек. Сумасшедший день.

– Куда мы едем? – устало спрашиваю я, скорее просто так, чтобы не молчать, на ответ особенно не рассчитываю и оказываюсь права.

– Потом объясню, – мрачно бурчит Арт и резко тормозит.

Мимо проносится "беха" с мрачными типами, точная копия нашей, а Арт достает мобильник.

"Ох ты, мы оказывается забыли позвонить", – иронично думаю я, но разговор заставляет меня вздрогнуть и навострить уши.

– Мика? – спрашивает Арт у трубки.

И тут же мрачно хмыкает:

– Что значит кто? Не узнал... Колобок? – и неожиданно добавляет веско и искренне, – Спасибо... Да... Было... С ней все в порядке... Да, со мной.

И после паузы:

– Долго говорить нельзя. Нам надо встретиться... А потом никак? Ладно, – Арт протягивает мне трубку, – тебя.

– Мика? – радостно выдыхаю, – Как ты?

– Ты как? – отзывается трубка.

Голос на той стороне звучит устало, почти равнодушно. А у меня начинает колотиться сердце, оказывается, я безумно соскучилась.

– Так как ты? – теперь в его голосе чувствуется тревога.

Торопливо отвечаю:

– Со мной все хорошо.

А еще мне хочется ему сказать что-то эдакое... Грандиозное, но слова словно застревают, я только и могу выдавить из себя:

– Арту можно доверять. Мик, он все знает. И, кажется, может помочь.

Мика странно хмыкает в трубку, почему-то от этой ухмылки мне становится неприятно. А потом буркает мне:

–Ладно... Передай трубку... Благодетелю.

Передаю трубку Артуру, только сейчас понимаю, что все это время он не сводил с меня задумчивый взгляд.

– Тебя, – зачем-то говорю я.

Он кивает, принимая телефон. Слушает что-то, потом отвечает тем самым тоном которым разговаривал со своими людьми – вроде бы не резко, но не оставляя шанса возразить:

– Нет, там не надо... И бармен запомнить может, и... Выйдешь и мы тебя подберем.

Чуть более резко:

– Какие гарантии? Тебе тут что... Визор?

Пауза и коротко:

– Да... Выходи, подберем тебя у перекрестка. Через десять минут. Хорошо. Все.

Арт трогается с места.

Пока мы несемся подворотнями и переулками успевает стемнеть, а дождь вновь принимается за свое. Едва не засыпаю под странную колыбельную из монотонной песни двигателя, бэк-вокала дождя да ритмичных щелчков кастаньет-щеток... Но жуткий хрип радио: "Видели объект!!! Все чисто!" – приводит меня в чувство.

Улица по которой мы едем плохо освещена, я старательно вглядываюсь в размытый дождем сумрак за окном авто. Мелькает вход в бар освещенный призрачным неоновым светом. Вот и перекресток впереди – ритмично моргает желтым глазом светофор. В это время движения почти нет. Проезжаем немного дальше, Арт притормаживает и вполголоса ругается. Впрочем, почти сразу же я вижу как из теней возникает кто-то, открывает дверь и плюхается рядом со мной на заднее сиденье. Мика. И я чертовски рада его видеть.

– Ну здравствуй, Колобок! – первым здоровается Арт.

Мика молчит, а я ухом ощущаю его взгляд. Но смотрю в затылок Арту. Тот сосредоточенно разгоняет машину. Чего я собственно психую? Я же скучала по Мике...

– Как ты, Каролина? – простой вопрос заставляет сердце заколотиться.

Я соскучилась, но как найти нужные и правильные слова?

– Я в порядке, – мне самой мои слова кажутся сухими, ненужными, будто от чужого человека отмахиваюсь.

Да что это со мной? Сделав усилие, поворачиваю лицо, пытаясь в сумраке салона разглядеть Мику. Глаза... Тревожные, грустные, усталые... Родные.

Арт резко, со скрипом тормозов сворачивает и сила инерции плавно толкает меня к Мике. Утыкаюсь лицом в мокрую грубость джинсы – от ткани пахнет дождем и табачным дымом, а еще чем-то неуловимым... Фруктовым. Совсем не Микин запах. Ощущаю Микину ладонь на волосах. Он успокаивающе гладит меня, от этой ласки хочется заурчать и заплакать одновременно. Я еще крепче прижимаюсь к нему.

"Мика же терпеть не может джинсу", – несвоевременная до нелепости мыслишка.

– Обниматься будем чуть позже, – меня возвращает к реальности спокойный голос Артура.

Спокойный, как обычно, но за щитом спокойствия чудится мне что-то неприятное. Непохожее, неподходящее для этого Арта. Кажется, не только мне – чувствую, как напрягается тело Мики.

– По команде Артура Тигерина? – Мика говорит вроде бы мирно, но неприкрытую иронию вопроса невозможно не заметить.

– Можно и без команды, – Арт непробиваем, – но чуть позже.

– А сейчас чем займемся? – в тон ему серьезен и Мика.

– Сейчас ты мне отдашь мобильный телефон, – ловлю в зеркальце ухмылку Артура.

– А если не отдам? – с вызовом спрашивает Мика.

– То окажешься дураком, – равнодушно парирует Арт.

– Это почему же? – Мика сама язвительность.

Физически ощущаю в воздухе неприязнь и напряжение. Да что это с ними?

– Потому что, Колобок, – тихо говорит Артур.

– Потому что, что? – занудствует Мика.

Артур вздыхает и монотонно сообщает:

– Потому что местоположение даже отключенного мобильного телефона вычисляется с точностью до десятка метров, потому что твои друзья могут иметь контакты позволяющие отследить его, потому что "схрон" куда я везу вас обниматься нежелательно светить, потому что...

Писк мобильника Мики прерывает этот монолог.

– Эй, ты что делаешь? – тревожится Арт.

– Симку сжигаю, – сообщает Мика.

– Колобок, тебя все-таки серьезно ударили по голове, – мне очень хочется стукнуть Арта по голове тяжелым фотоальбомом, сноба дурацкого, непонимающего, что с Микой так нельзя.

– Три пин-кода, десять пук-кодов, – продолжает иронизировать Артур, – будь проще достань симку и прокуси ее, неужто в тюряге не научился?

– Не довелось, – отрезает Мика.

И в авто повисает тишина. Когда Мика открывает окно, что бы выбросить симку и мобильник, капельки дождя освежают мне лицо.

– Не закрывай, – тихонько прошу я.

Это оказывается последние слова в авто. Едем еще долго, но все это молча. Тревожное молчание изредка прерываемое придушенными хрипами рации и ритмичными щелчками щеток.

"Схрон" куда нас привозит Арт оказывается облезлой квартиркой затерянной среди узких улочек в старом городе. Машину мы оставляем в квартале от места. Но на этом наше путешествие еще не оканчивается. Зайдя в одно из неприметных парадных, мы идем не наверх, а вниз – через подвал. Прогулка в подземелье с трубами – и мы то ли в соседнем доме, то ли через дорогу. Мой топографический кретинизм помноженный на усталость сегодня особенно силен и определить где мы находимся не получается. Тем более что за окном ночь и ливень хлещет в стекло не переставая. А мне хочется двух вещей есть и спать. Долго... Можно всю жизнь.

Облезлый диван, полированный журнальный столик, на нем пепельница – дежавю. Двое парней мрачно курят напротив друг друга, а я грызу засохшее печенье, запивая все это мерзким растворимым кофе. В квартире еды не оказалось катастрофически, а требовать чего-то с двух уставших не меньше моего парней, было бы свинством. Поэтому глотая обжигающе горячую дрянь, напоминающую цикориевый армейский эрзац я молча слушаю, вялую перепалку.

– Если ты действительно все знаешь, Артур, то понимаешь, что как информатор я для тебя практически бесполезен, – Мика закуривает очередную сигарету и откидывается на диван, который при этом жалобно скрипит, – мне не доверяет никто.

– Возможно и так... – Арт подвигает Мике пепельницу с рекламной наклейкой Нордвиг Авиа, – но откуда ты узнал про ПТУР?

– Какой ПТУР? – искренне удивляется Мика.

Арт задумчиво смотрит на него, выпуская аккуратные колечки дыма:

– Тот которым нас бы накрыли, если б не ты.

– Значит, ракетой шарахнули, – устало удивляется Мика, – однако, жизнь у вас тут.

– А у вас там, значит иная? – интересуется Артур.

Мика вопросительно глядит на меня.

– Арт знает все, Мика, я рассказала, – говорю я.

– Поверил? – интересуется то ли у меня, то ли у Арта Мика.

Я пожимаю плечами, а Арт интересуется у Мики:

– А ты бы поверил?

Теперь уже Мика равнодушно пожимает плечами. Помолчав, Арт повторяет вопрос:

– Так откуда ты знал о покушении?

– Предупредил... Один парень.

– Из ваших? – напрягается Арт.

– Не знаю, – мрачно откликается Мика и предлагает:

– Если у нас есть время, давай расскажу подробно, сам будешь думать, что и как?

– Времени у нас мало, но рассказывай, – кивает головой Арт.

– Ну значит, так... Начну с того, места как пришел в себя в твоей лечильне, мрачно начинает Мика.

***

В который уже раз за эти три дня мне приходится "рассказывать все"? Становлюсь отменным рассказчиком.

"И вруном", – добавляю мысленно.

Но тут выбора у меня нет, ни Каролинке, ни этому лощеному типу не стоит знать некоторые подробности. Но в целом стараюсь излагать события четко, понимая, что любая мелочь может оказаться для живущего в этом мире Артура ключом к чему-то важному. Понимаю, что поступил верно, когда упоминаю про страшную смерть неизвестного Антиквара и карту найденную рядом с ним. По граду уточняющих вопросов понимаю, что Арту это кажется весьма важным, но добавить к сказанному мне нечего.

Гляжу, как засуетился Тигерин, доставая откуда-то из шкафа одну из тех игрушек, которые я только в витринах и видел. Пока он возится с "книжкой" микрокомпьютера, распутывая какие-то проводки и рассовывая их по розеткам в комнате, я пытаюсь перехватить взгляд Каролины, но это мне не удается. Забравшись с ногами в кресло Каролина листает здоровенный фолиант, и кажется не желает видеть ничего вокруг. За эти три дня она побледнела, осунулась...

"Кто знает, что пришлось пережить ей за это время?" – мне даже думать не хочется, что могли учинить звери подобные тем, из сауны.

Да и Артур этот, если всюду таскает ее с собой...

"Каролинка безумно красива, а чем платят красивые девушки в мире, где жизнь стоит не дороже пистолетного патрона?" – сердце сдавливает от тоски и... ревности.

Четко представилось – Каролина и этот самодовольный крепыш. Вспотела ладонь – всего три движения: выхватить "Ауринко" из кармана, щелкнуть предохранителем, а с трех метров я не смажу!

С трудом отвожу взгляд от аккуратно стриженного затылка Тигерина, слишком сильно искушение, вот только... Не зря он даже не озаботился отобрать у меня оружие – понимает, что я в углу, что на Соергартене человеку из другого мира не продержаться.

"А ведь это означает, что Артур верит нам? Все точно – верит потому и не боится, что я палач мафии. Понимает он единственная надежда для меня, а я пойду на все ради Каролинки".

"А может Каролинка пошла на все, чтобы вытащить тебя?" – этот вопрос снова делает больно.

Сверлю взглядом светлый завиток на Каролинкином виске.

"Каролин, пожалуйста, оторвись от книжки!" – смешная попытка телепатии.

Не помогает, она по-прежнему увлечена альбомом, лишь тонкий палец чертит какие-то руны по черной коже кресла.

– Повтори еще раз про антиквара! – это уже Тигерин.

Повторяю еще раз про антиквара, про беседу с одним из лидеров Соергартенских... Странно, я думал именно это покажется важным, но ошибся. Впрочем, наверное, лидеры-то давно известны друг другу. Хотя мое замечание о том, что в моем мире этот человек был священником, вызывает у Арта ухмылку и странный комментарий:

– Похоже, если человек близок богу, то это навсегда!

Размышлять над шуточками Тигерина мне некогда, рассказываю о Пите. И снова Арт напрягается, требует подробнее описать внешность. Пытаюсь это сделать, как умею.

"Интересно, а не предаешь ли ты того, кто спас тебе жизнь, да и Каролину спас два раза?" – на душе погано, давно мне не было так плохо.

Но у меня нет выбора, а может быть, просто нет сил на иной выбор, потому я предлагаю:

– Я не знаю кто он здесь. Там где я его знал, его звали Питер Соренсен, хотя... Имена-то не меняются!

– В смысле? – Арт сверлит меня взглядом.

– В смысле, ты всегда Арти Тигерин и Элька всегда Элька, – неожиданно вступает в разговор Каролина и предлагает:

– Арт, проверь кто такой Питер Соренсен и все.

Мне наконец-то удается поглядеть в глаза Каролине, там печаль, усталость, отчего-то мне становится стыдно перед ней. Пока я развлекался с Санни, она тут...

"Может быть, тоже развлекалась! С Тигериным", – ревность ржавая игла и не отмахнуться.

– Проверим, – кивает Артур, и его пальцы быстро пробегают по клавиатуре ноута.

– Эй, если телефоны опасны, то эта твоя игрушка... – пытаюсь вмешаться я.

Тигерин мрачно отмахивается:

– Если все настолько плохо, как мне кажется, то уже не важно.

– Тебе виднее, – пожимаю плечами.

И вздрагиваю, молчащая долгое время рация взрывается воплем:

– "Золотой палец" горит, похоже, был взрыв!

Я уже видел, как люди бледнеют на глазах, сейчас наблюдаю это очередной раз. Побелевший, будто лицо мелом намазали, Артур как-то отрешенно щелкает по клавишам. А я слушаю короткие доклады в эфире – похоже, на Соергартене произошло, что-то ужасное.

– Питер Соренсен погиб пять лет назад! – хмыкает Арт, отодвигая ноутбук.

Я молча гляжу на Тигерина.

– Ты хочешь сказать, что он тоже из другого мира? – это уже Каролина.

Арт поднимается из-за столика.

– Нет, Каролина, я хочу сказать, что кое-кто сталкивает лбами

нас и Соергартен и если не остановить это, то Нордвиг умоется кровью.

– Мика, поможешь? – это он уже мне.

Без этой своей улыбки, без бесящего меня "колобка", спокойно и серьезно.

Просто отвечаю, тоже вставая:

– Да.

– Тогда нужно быстро уходить отсюда, и мне нужно сделать пару звонков, – Арт торопливо роется в шкафчике, с некоторым удивлением, вижу приличную стопку синих конвертов "НТ", в таких продают симки.

Пока Артур распихивает по карманам симки и мобильники, торопливо проверяю "Ауринко", как быстро включаются рефлексы, которые, казалось бы, давно забыты. А вот ведь...

– Я иду с вами, – спокойно заявляет Каролина.

– Ты остаешься здесь и ждешь Марка, – спокойно отвечает Артур.

Вижу, что Каролина сейчас взорвется и добавляю в надежде, что удастся избежать глупых разборок:

– Каролин...

Но Арт перебивает меня:

– Каролина, сейчас не время играть в игрушки, ты нужна нам тут. Дождись Марка и сразу как он приедет, передай ему следующее... – неудобно нагнувшись, Тигерин что-то чертит на синем пакете "Нордвиг Телеком", – а на словах добавь, пусть срочно остановит Хагена, все это подстава, на нас нападал не Соергартен.

– Но, – пытается было возразить Каролина.

– Никаких "но", – строго говорит Артур, – сейчас не до игр.

И уже мне:

– Бегом, Мика!

На секунду на меня находит. Нет, не страх, хотя мандраж я ощущаю, а то непередаваемо тоскливое чувство, которое говорит: "Этого человека ты больше не увидишь..." Знаю, что это бред и гоню его от себя, гоню вместе с диким желанием хотя бы поцеловать Каролину на прощание. Но не время и не место.

Молча выходим из квартиры, снова торопливая прогулка по темным, воняющим кошками и сыростью подвалам.

– Какой у нас план? – коротко интересуюсь я.

– Ты понял, что случилось? – вопросом на вопрос отвечает Арт.

– Не очень, – хмыкаю я.

– Я тоже не очень понимал, – судя по голосу Тигерин кривит губы в этой своей ухмылочке, которая так меня злит, – а сейчас, как будто паззл собрался.

– Расскажешь? – равнодушно спрашиваю его.

– Долго рассказывать, а вкратце – убрать нас всех решили, руками друг друга.

– Кто? – интересуюсь я, и вдыхаю сырой воздух улицы, тут по-прежнему льет.

– Те, кто использует ПТУРы, рвет казино и пишет людям биографии с нуля, – поясняет Тигерин, – вот этот твой живой мертвец и стал последним кусочков.

– Разжуй, – замедляю шаг возле авто.

– Идем пешком, – реагирует Артур на мой взгляд в сторону авто и продолжает, – кратко, наш местный презик Докимов, светоч демократии и продажная шлюха Альянса, решил устроить очередное шоу из серии "свободный народ рад, доволен, и думает только о прекрасном". Вспоминает о ЛеМюлье и делает вернисаж всех известных полотен гения. То есть, совсем всех, даже тех, что сам же продал за границу и тех, что там были давным-давно, понимаешь?

– Не очень, – действительно, причем тут выставка какая-то.

Арт, сплюнул под ноги.

– Теперь окончательно верю, что ты не здешний... – закуривает торопливо, – в общем, так Мика... После всей нашей демократии и свободы у нас тут изрядный бардак, Нордвиг хоть стал марионеткой Лиги, но законы... В основном криминальные. Репутации безопасной страны это не способствует, а изрядно уменьшившиеся доходы от туризма, официальные, поднять хочется. Ну хотя бы на тот уровень что до переворота был. В общем, не принципиально, важно что сохранность полотен на выставке Докимов гарантировал лично... Представь, что началось, когда картина исчезла?

Я молчу, потому как просто не понимаю до конца этих реалий, "презики", картины... Да и какая разница, если предчувствие чего-то страшного заставляет стоять дыбом волосы на руках, а ладонь то и дело ощупывает рукоять пистолета в кармане. Увесистая надежность оружия помогает контролировать эмоции, верно сказал кто-то из военных: "Оружие не панацея, но ответственность, которую внушает владение им, мобилизует!"

– А вот этот твой Пит, который погиб, но жив, это почерк знакомый, – продолжает Артур, – ну и казино это, я точно знаю, что это не мы, понимаешь?

До меня начинает доходить.

– Провокация? – уточняю я, – Удар по обоим группировкам одновременно?

– Точно! – подтверждает Арт.

– И что ты хочешь сделать? – задаю главный вопрос.

– Предотвратить, если успею. Как только ударят ваши, станет поздно, – Арт собран и серьезен.

– У тебя есть план? – я тоже закуриваю, сырая сигарета под проливным дождем, что может быть неприятнее...

– У меня есть надежда, что ты запомнил телефон этого своего... Мартина, – коротко говорит Тигерин.

– А если нет? – задаю риторический вопрос.

– А если нет, пойдем на Соергартен, и будем надеяться, что не пристрелят сразу, – отвечает Артур.

– Сколько у нас времени? – расклад я немного понял, люди Докимова наносят удары обеим группировкам, а потом спокойно ждут, когда те уничтожат друг друга.

– Времени нет, – подтверждает мои опасения Артур.

– А ты думаешь, на Соергартене поверят моим словам? – иронизирую я.

– Нет, но я попробую их убедить, может быть это окажется проще, чем переубедить Хагена, – Тигерин снова улыбается.

А мне не до смеха, просчитываю вариант действий, и то, что мне видится, кажется авантюрным и опасным.

– Тигерин, – на всякий случай спрашиваю я, – а не проще переждать это все?

– Понимаешь, Колобок, когда все ухнет, ждать будет негде и некому, не забывай нам всем тут еще жить.

"И даже если ты с Каролиной исчезнешь, на ваше место придут другие Мика и Каролина, и не стоит их подставлять", – додумываю невысказанную мысль. И вспоминаю оставленный мне Мартином телефон.

– Давай отсюда? – предлагаю Артуру, увидев телефонную будку.

В сумраке лишь слегка разгоняемым светом из будки вижу, как он кивает мне, а сам, похоже, возится с мобильником.

Дождь занудно стучит в стекло телефонной будки, а такт длинным гудкам вызова.

– Да? – отзывается знакомый уже голос.

– Мартин? Это Мика. С автомата звоню, у меня трубка сдохла. Новости слышал?

– Про "Золотой палец"? Да... – хмуро отзывается Мартин, – Сволочня аристократическая – резать придется! А мобилы чего-то по всему городу барахлят.

От ненависти в голосе Мартина мне становится не по себе. Интересно, что мы будем делать, если приедет вся бригада? Что-то подсказывает, что слушать нас могут не захотеть.

– Подбери меня у будки в двух перекрестках от вокзала, хорошо? – прошу я, и добавляю:

– На улице стремно...

– Без проблем, Мика, – бурчит Мартин, – сначала заберу тебя, потом за парнями, похоже, придется нам подраться скоро...

– Я жду, – обрываю я беседу и выхожу под дождь.

Там Арт возиться с телефоном, потом досадливо захлопывает крышку мобильника и грязно ругается.

"А еще мальчик из хорошей семьи", – мелькает мрачная мысль.

– Мартин сейчас подъедет – говорю ему, – только... Дальше что?

Артур молчит, словно задумавшись.

– Дальше, Мика как кривая вывезет, – наконец сообщает Тигерин, – но главное, чтобы этот твой друг меня выслушал.

– А что будем делать, если приедет пяток друзей? – высказываю вслух мучающий меня вопрос.

– Посмотрим, – туманно сообщает Артур.

Ну что ж, когда плана нет, сгодится и этот. Мы "смотрим" – я возле будки, Тигерин растворившись в тенях. Обсуждать особо нечего – моя задача, представить парней друг другу и желательно не дать им переубивать всех, особенно меня.

Серый "Конвой" тормозит на точке через двадцать минут. Кивнув Артуру, отправляюсь к машине. Не сажусь, опасаясь, что тот рванет с места, от такого бешеного гонщика это можно ждать. Наклоняюсь над открытым окном и приветствую:

– Привет Мартин!

Из авто тянет теплом, сигаретным дымом и чуть-чуть женским парфюмом.

– Залезай, поехали, – добродушно бросает мне Мартин и без перехода хвастает, довольно растягивая слова:

– Эх... Вот это девочка! А сосет как, ууууу... Минет со льдом, Мик, это такая штука...

– Ну ты чего не садишься-то? – прерывает Мартин сеанс воспоминаний.

– Мартин, – начинаю, – ситуация изменилась, нам нужно срочно найти Падре. Точнее нужно, чтобы Падре встретился с одним человеком.

– Что за человек? – интересуется Мартин, в его голосе слышу напряжение.

Это мне не нравится, будет очень неприятно, если он с психу пальнет, из покойников никудышные переговорщики.

– Сейчас познакомлю, – добро говорю я, и делаю Артуру знак рукой, а сам быстро ныряю на заднее сиденье – удобное место, чтобы контролировать водителя.

К счастью, Мартин приехал один, по моему скромному разумению, это может упростить задачу. Артур стремительно приближается к нам, не знаю, показалось мне или еще что, но рисковать я не решаюсь. Как только рука Мартина потянулась к обшлагу куртки, делаю то, что давно отрепетировал в мыслях – достаю "ауринко" из кармана и прижав дуло к затылку Мартина, тихо прошу:

– Мартин, не психуй и попытайся мне поверить, я на твоей стороне.

В этот момент Арт вваливается на сиденье рядом с водителем. Он молодец все понимает с первого взгляда, экономное движение и вот уже тяжелый армейский П-13 Мартина у него в руке.

– Ссучился, Мельник, спелся, значит? – с ненавистью шипит крепыш.

– Все не так, как кажется, Мартин, – стараюсь говорить спокойно и даже убираю дуло от его затылка.

– Я – Тигерин, – не менее дружелюбно сообщает Артур, – мне нужно встретиться с кем-то из ваших боссов. Я буду один, дело срочное и важное.

– Зачем? – хмуро интересуется Мартин.

– "Золотой палец" и Антиквар это подставы, – объясняет Арт. У меня есть доказательства... Они хотят, чтобы мы уничтожили друг друга... Днем нас едва не положили ракетой – всех!

– И что? – в голосе Мартина показное спокойствие.

– Мартин, отвези нас к Падре, – говорю уже я, – Тигерину нужно поговорить с кем-то кто может решать.

Мартин отвечает не сразу, обдумывает что-то, а потом смотрит и коротко бросает:

– Решать могу и я, Мельник и я решил...

– Подожди, – перебивает его Артур, – ты пойми, ты не предаешь, ты жизни своим спасаешь... Весь расчет строится на том, что мы будем резать друг друга, не будь быком...

– Лучше сдохнуть быком, чем всю жизнь жить таким дерьмом, как Мельник! – голос Мартина сорвался на рык, – За сколько продался-то? Или зассал помирать?

Идея пришла мне в голову неожиданно, сразу как я понял, что правдой Мартина не пробить, что решение он уже принял. И решение это не в нашу пользу. А значит, либо я рискую, либо все идет к чертям.

– Мартин, ты меня хорошо знаешь? – вкрадчиво спрашиваю я.

– Плохо, – парирует крепыш, – знал бы хорошо удавил бы гада!

Торопливо закатываю рукав и практически сую под нос Мартину.

– Гляди, идиот! – злобно говорю я, – Ничего не замечаешь?

Не давая опомнится Мартину и надеясь, что он читал в детстве те же комиксы про супергероев, что и я, рычу:

– Я не Мельник, я его двойник! И агент Тигерина! Двойной!!! – рявкаю ему почти в ухо.

Похоже, Арт понимает мою игру, потому что тут же подключается.

– Мартин, это мой человек из Охранки, там пытаются уничтожить и вас и нас, а времени нет! Они уже связь отрубают, еще немного и нам не прорваться к вам.

– Руку покажь еще раз, – просит крепыш.

Показываю. Когда запястье трут смоченным в слюне пальцем это противно.

– Так ты агент значит? – снова вопрошает Мартин, – А Мельника куда дели, списали?

Вместо меня отвечает Тигерин:

– Мартин, все после, нам нужно спешить!

Крепыш упрямо кивает крупной головой с низким, как у обезьяны лбом, и заявляет:

– А теперь мои условия. Сейчас вы оба отдаете мне свои стволы, я забираю ребят и мы пытаемся связаться со своими. Иначе никак. Если мы вам нужны, то и условия ставить нам! Справедливо?

Арт не колеблется.

– Вполне, – заверяет он и отдает пистолет Мартину, а потом еще один, свой.

– Теперь твой, агент, – это Мартин уже мне.

Трогаемся мы только после того, как я отдаю оба своих ствола. Авто несется сквозь дождь в неизвестность, а мне... Мне остается только вспоминать лицо Каролинки, да не думать о том, что будет, когда меня не станет. Мне страшно. А единственный вопрос, который меня почему-то волнует это нелепое: "А боится ли сейчас Тигерин и если боится, то почему играет в эти игры?" Действительно, что заставляет этих ребят рисковать жизнями? Деньги? Адреналин? Что-то еще непонятное мне, мечтающему просто о жизни в покое, наевшемуся бегом, драками, и... страхом.