Текст книги "Принцип револьвера. Часть 3 (СИ) "

Автор книги: Йока Тигемюлла

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

"А тебе придется!" – ободряюще сообщаю себе.

И снова лежу в прострации, прислушиваясь к пьяным песням доносящимся снаружи. Сумерки, Соергартен оживает, предупреждая слабых о том, что пора прятаться, сообщая сильным, что наступает время охоты. Джунгли большого города. И вот в этих джунглях двойник моего двойника смог освоиться. Настолько, что смог не просто уцелеть, но и заработать авторитет там, где настоящий, хлебнувший тюремной жизни Мика, был всего лишь мелкой пешкой. Как и что Санни подробно не знает, знает лишь, что вместо работы смесью шофера с сутенером у Мики появился "проект". В подробности он Сани не посвящал. Как там она сказала-то об этом времени? "Нам было хорошо". Вот только хорошо долго не бывает. Этот-то закон един во всех мирах. Все чаще дома стали появляться странные свертки, тяжелые спортивные сумки. Мелькали в окружении новые лица... Санни не задавала лишних вопросов. Меньше знаешь – дольше живешь. Только исправно трудилась бодидизайнером, подправляя фальшивую татушку.

А потом у Мики появился "доберман". Интересно, почему Санни подчеркнула, что револьвер "появился"? Похоже, тут она что-то замалчивает, важное или нет... Пока не узнать. И этот, как выразилась Санни, "клин на маяках" не спроста ей запомнился. Мика таскал какие-то вырезки, фотографии, подолгу рассматривал репродукции. Даже водил Санни с собой в библиотеку и в морской музей. С чего бы? Занялся контрабандой? Самое простое объяснение, а верное или нет... Вот только... Маяки! Глупые сны, которые иногда снятся мне.

"Это не просто кошмар, Санни. Этот маяк... он где-то существует!" – упрямо повторял мой дубль иногда.

Кажется, эти разговоры пугали Санни.

– Обшарпанная винтовая лестница. Ступеньки, некогда выкрашенные белой и красной красками, а теперь облезлые, раскрошившиеся, потерявшие изначальный вид... И окна узкие словно бойницы, а за ними море и кричат чайки? – переспросил я Санни.

– Да. Именно так.

В принципе, ну что тут такого, снятся людям одинаковые сны. А ощущение, что это загадка: от усталости еще и не то померещится. В любом случае это пустые вопросы, ответов-то никто не знает. А как было бы хорошо, если бы Санни знала, что произошло после. Ан нет, не знает она ничего. Знает, что Мика запретил ей появляться дома, что неделю они с ним жили тут, в этой каморке, а потом он исчез. А когда появился вновь, его взяли какие-то парни, прикатившие на черных вездеходах. Вернее, не его... А уже меня. Вот и все.

Проще говоря, ничего я толком не узнал, ничего не понял и все равно придется возвращаться домой и тянуть единственную ниточку, на которую есть призрачная надежда.

"Устроим рыбалку! На живца!" – иронично прикидываю я единственный разумный выход, что накрепко засел у меня в голове.

То что живцом придется быть мне, конечно, пугает, но... Больше ничего разумного в голову не приходит, да и потом все же немножко греет меня надежда, что живцом может оказаться и Санни.

И уж в любом случае первый ход делать ей. Сходить за моей одеждой. Конечно же я ее подстрахую... И все такое. Так... А ведь что-то я забыл! Что? Татушку! Мало ли, а вдруг? Все. Хватит. Полежали, пора действовать!

Аккуратно тормошу Санни за плечо. Похоже, просыпаться она не хочет, что-то неразборчиво бормочет во сне, уютно и ласково.

"А что если?" – приходит уродская мыслишка.

Самое печальное, что организм явно не против поддержать эту мысль. Тем более, что... Я сомневаюсь, что Санни будет сильно против.

"А куда ты денешься?!" – напоминает анекдот про маньячного мишку организм.

Действительно, почему бы и нет? Мало ли, может быть уже совсем скоро я перестану быть. А эта девчонка давно не девочка, вон и с моими альтер-его не терялась, так чего же?

– Каролина, – тихонько пробуя слово на вкус, произношу я.

"Ничего не узнает! Вон Лори была и что?" – тут же радостно вопит организм, а рука почти против воли ползет к груди мирно сопящей Санни.

"А то, что не хватает Каролинку чем-нибудь наградить! Вот!" – нашлась гаденькая отмазка.

Не давая себе передумать, я тихонько шепчу в маленькое ушко:

– Санни, просыпайся... Давай-давай, – аккуратно тормошу ее за плечико, помня о травме.

На этот раз она просыпается, блестит в сумраке испуганными глазами. А я успокаивающе у нее спрашиваю:

– Санни, а ты здесь Мике татуировку рисовала?

– Какому Мике? Какую татуировку? – непонимающе спрашивает девушка.

– Ну мне... Другому мне, – путаюсь я в объяснениях, – фальшивое тату...

– А... поняла! – Санни рывком садится, смешно помотав встрепанными волосами.

–Нет. Дома, конечно, – сообщает она.

Ну что ж... Очередное подтверждение. Выхода нет, нужно возвращаться в мою квартирку. Осторожно, но... Рискуя.

– Наверное, нам пора, Санни, – сообщаю я и выбираюсь из-под одеяла.

Быстро влезаю в одежду, а потом какое-то время стараюсь пристроить револьвер за поясом – глупая идея, он слишком тяжелый.

– Санни, мне придется куртку тоже одеть, извини! – сообщаю я.

– Конечно... Мика! – соглашается девушка, только паузу перед моим именем делает, как будто привыкает.

– Идем? – робко касается она моей руки.

Смотри сверху вниз в темноте каморки яркая маечка кажется клочком тумана, а лицо белым пятном. Что она хочет? А куртку протягивает. На улице холодно, все-таки начало весны и пусть день был по-летнему жарким...

– Надень, а то замерзнешь! – противоречу я сам себе и с револьвером в руке, открываю дверь.

Прозрачно-чистый ночной воздух тут же будит мурашки на руках. Несколько секунд стою на пороге, вглядываясь и вслушиваясь в вечер Соергартена. Видеть собственно нечего – темные кроны деревьев шумят возле самой лестницы. Знакомые звуки ночного квартала перекрывают этот тихий шелест: рев далекого мотоцикла, завывание бумбоксов (наверное, где-то поблизости соревнуются юные балбесы-снейкеры), а в целом тихо.

– Санни... – зову я.

Она понимает без слов, хотя, я веду себя как параноик, но... Она спускается первой, я страхую. Хотя выглядит это идиотски, но поделать с собой ничего не могу.

– Все оки! – кажется, Санни хихикнула снизу.

Быстро спускаюсь, ржавые перила знакомо царапают ладони, металлические ступеньки едва слышно гудят под подошвами кроссовок(как бы не свалились с ног). В детстве мне иногда представлялось, что я спускаюсь по трапу эсминца... И ведь верилось в игру, а сейчас – ржавая грязная лестница и все.

– Ключ в дупле, – врубаюсь, какой ключ имеет в виду Санни не сразу.

Ну что же, значит, дупло есть и здесь... Неудивительно.

– Иди сюда, – осторожно прижимаю к себе девушку.

В карман куртки кладу револьвер – вроде нормально. Так мы и идем, "влюбленная парочка" – моя рука на талии, льнущей ко мне девушки. Если что, револьвер из кармана Санни выхватить успею. Но лучше бы без приключений обойтись.

Обойтись без приключений почти удается. Такой это район, по умолчанию, если кто-то здесь шляется ночью – значит право имеет. А право здесь одно – право сильного.

"Снейкеры" встречаются нам почти сразу. Компания обкуренных подростков. В свете уцелевшего фонаря наблюдаю извивающиеся на асфальте полуобнаженные тела. Сейчас эти пародии на людей выглядят почти привлекательно. Варварский танец под рев экзотических барабанов. В темноте, за гранью светового пятна, отмечаю знакомое шевеление... Сношаются. Узнаю свой квартал. Безразлично проходим мимо, лишь ладонь на рукояти револьвера, немного увлажнилась. Кто знает, во что могли превратиться в общем-то безобидные полуживотные в этом мире. Вдруг здесь они нападают? Звуки варварской музыки начинают отдаляться и Санни с отвращением выдыхает:

– Ненавижу!

Молчу, разговаривать не хочется. На ходу обдумываю свои действия. Правда мыслей маловато. По всему выходит, что выбора у меня особого нет, придется рисковать, рисковать этой девчонкой, что доверчиво прижимается ко мне.

"А ты придурок, Мика", – думаю устало, – "с чего ты взял, что она тебе доверяет, ты знаешь ее только несколько часов."

Быстрым шагом подходим к дому, где я снимал квартирку. Вернее все еще снимаю. Приходит идея зайти в парадное напротив и понаблюдать за своими окнами. Поднимаю взгляд, мои два окна темны, окна соседей освещены. Жизнь не визорсериал, а потому красивые понты тут не помогут. Заходим в парадное, знакомо воняющее мочой. Когда дверь парадного хлопает за спиной, с ужасом понимаю, что совершил ошибку, и если нас здесь ждут, то... Липкий пот выступает на спине и желание сбежать отсюда почти необоримо. Некстати лезут мысли о "спортсменах" – внутри все сжимается. Как там писали древние? "Страх делает нас слабыми"? Еще немного и я соглашусь быть слабым, но где-нибудь в безопасном месте. Как обычно умные мысли приходят с запозданием, но... Хорошо, что пришли вообще.

Задерживаю Санни на площадке между первым и вторым этажом. Надеюсь, со стороны мы выглядим обычной парочкой зашедшей в подъезд. Ну хотя бы... Губы кривит улыбка. Лицо снова прихватывает, словно напоминая, что может быть, сейчас все повторится. Прижимаю Санни к себе, чтобы возможный наблюдатель успокоился... Хотя и понимаю, что вряд ли ожидающих нас интересовал бы подобный спектакль, но ничего не могу с собой поделать – меня успокаивает эта игра. А может, успокаивает сама пауза перед пугающим меня действием. Наклонившись к Санни, будто собравшись поцеловать ее в шею, шепчу:

– Ключ от квартиры у тебя есть?

– Да, – почти вздох, ее руки на моих плечах, чувствуется, как Санни бьет дрожь.

А я скотина думаю только о себе, а каково сейчас девчонке? Кто сказал, что она не понимает опасности происходящего? Но ведь идет, а я все о себе ною.

"Урод!" – мысль окончательно приводит в себя.

– Где он? – на этот раз все же касаюсь губами шеи, нежная кожа холодит мне губы.

– Во внутреннем кармане куртки...

Ну что же... Пора?

Аккуратно освобождаю девушку от курточки и взяв за руку влеку вверх по ступенькам. Оказывается, все еще актерствую. Именно, так показывают влюбленных в сериалах. Тьфу ты!

Проходим мимо моей двери, поднимаемся на этаж выше. Никого. Собственно, это ожидаемо. А вот там, за дверью... Глубоко вздыхаю, натягиваю на себя куртку, еще хранящую тепло ее тела.

– Звони, – тихонько шепчу Санни.

Достав пистолет, наблюдаю как она спускается, тихонько, видимо, стараясь не шуметь.

"Дрянь ты, Мельников", – сообщаю себе.

И тут же мысленно оправдываюсь: "Был бы дрянью, стоял бы на этаж ниже."

***

Водитель тормозит лихо, с визгом тормозов – меня даже швыряет вперед. Приехали, наконец-то. Интересно, что это за "клуб" такой. Или еще одна баня? Увидим. Пока Артур, что-то выговаривает пытающемуся оправдаться драйверу, распахиваю дверцу "кугуара"...

Остров! Мы на Острове – его ветер не перепутать ни с чем. Сейчас он дует со стороны дамбы, принося чуть гниловатый запах. Господи, дамба цела! Каким сладким может показаться запах из детства – вдыхаю полной грудью. И только выдохнув этот соленый, с примесью бензиновой гари и гниющих водорослей воздух, замечаю остальное: яркий свет, мельтешение каких-то людей вокруг.

– Укачало? – заботливо спрашивает парень в костюме, призраком материализовавшийся возле двери внедорожника.

– Нет, – ослепительно улыбаюсь в ответ.

Подходит Артур и я нагло хватаю его под руку. С высотой каблука я немножко перебрала. Вернее, не я, а та, кто покупала этот аксессуар. Пресловутый "клуб" к которому мы идем рука об руку (ни дать, ни взять "сладкая парочка") располагается в доме, который узнаю сразу. Один из так называемых "новых домов". И хотя этим термином у нас на Острове зовутся любые постройки моложе столетия – этот дом действительно один из самых новых. Его аккуратно "вписали" между двумя по-настоящему древними особняками всего лет пятьдесят назад. Архитектура нейтральная, чтобы не сказать безликая, впрочем, в этом строгом минимализме прямых линий, есть своя прелесть. Пытаюсь вспомнить, кто раньше был хозяином особняка и не могу – кажется, какой-то генерал из тех, что начинают свою карьеру простыми солдатами. В общем, уважаемый человек. Интересно, где он сейчас?

"Одно хорошо – на баню это все явно не похоже", – попытка съехидничать удается не очень.

От одного воспоминания становится холодно в животе. Торопливо гоню от себя неприятные мысли и так страшновато от неизвестности.

Возле огромных зеркальных дверей кучкуется какой-то народ, но мы гордо проходим мимо. Мелькают серьезные парни в одинаково казенных костюмах, кто-то распахивает перед нами дверь и... Я погружаюсь в полумрак и негромкую музыку. Фортепьяно?! Я удивлена. Я ожидала грома современных мелодий, а вместо этого... Мелодия моего детства – "Лунный ноктюрн". Негромкий гул разговоров и странный запах... Тоже из детства. Замираю, стараясь вспомнить, чем же это пахнет таким... Забыто горьким.

"Папин табак", – кто-то словно шепчет мне в ухо.

Да. Дорогой табак, звон хрусталя и негромкая музыка.

Искоса бросаю взгляд на Артура, тот тихо говорит что-то невысокому человечку с ухоженной бородкой.

– Хорошо... – кивает тот и Арт бережно увлекает меня в полумрак зала.

А клуб у Артурки оказывается элитный. Интересно с чего я решила, что он будет молодежно-модерновым? Хотя, наверное, это все его дом – холодный, технологичный: ненастоящий. Зато здесь: столики, оформление, – все выдержано в стиле времен начала прошлого столетия. Серебряный век. Мне нравится. Да и не только мне, похоже. Пусть для клубов время еще раннее, но зал практически заполнен. Показатель успешности заведения? Наверное.

Артур, усаживает меня за укромный столик с угловым диванчиком недалеко от стойки.

"Это "администраторское" место", – подсказывает мне память, с таких местечек всегда лучше видно зал, чем сцену.

Хотя о чем это я? Мы ж не развлекаться сюда пришли.

"А зачем тогда?" – рождается риторический вопрос.

– Побудь пока здесь, хорошо? – то ли просит, то ли приказывает Артур, кивает бармену за стойкой и куда-то исчезает.

– Хорошо... – эхом отзываюсь я.

Арт сделав кому-то знак рукой растворяется в полумраке, а я, откинувшись на спинку бархатного диванчика, неторопливо осматриваюсь.

В отличие от Артуркиного дома, клуб не оставляет ощущения игрушечности, глянцевости, скорее наоборот. Хотя я готова голову дать на отсечение, что здесь работал тот же дизайнер. И вообще, почему-то от интерьера этого, от клуба остается странное ощущение... Пытаюсь поймать его, но оно ускользает. Как объяснить дежавю, которое и не дежавю совсем? Я точно тут первый раз, но все такое знакомое... Родное?

Машинально глажу рукой тяжелую портьеру из натурального бархата. Кисти, знакомо щекочут ладонь, я принюхиваюсь. Кажется или нет? Наверное, все же кажется. Бархат действительно старый, а не стилизованный "под старину", только вряд ли он может так долго хранить запахи моего детства.

"Это все шуточки подсознания", – успокаиваю себя.

А перед глазами отчетливо возникает здоровенный черный рояль посреди гостиной, пожелтевшие от времени клавиши... И скрипучий голос нашей учительницы музыки:

– Каролина! Юная мистрис, о чем вы думаете?! Си-Бемоль, еще раз! Начали!

"Лунный ноктюрн" – ее любимое произведение. Наверное, это из-за музыки, – придумываю, наконец, себе объяснение.

– Прошу, – раздается над ухом, и я вздрагиваю.

Незаметно подкравшийся официант в строгом фраке ставит передо мной высокий бокал, наполненный радугой. Именно такую ассоциацию рождают разноцветные слои в бокале. Интересно, как это на вкус? Жаль, нельзя спросить у бармена название коктейля. Возможно это любимый напиток той, незнакомой Каролины, или же всем известный фирменный коктейль. Делаю осторожный глоток, не стоило бы, после того, что было утром, но... Коктейль выглядит таким красивым, что устоять невозможно. Ожидания не обманывают – холодный, приятный, алкоголь почти не заметен. Ловлю на себе взгляд бармена и благодарно киваю, улыбаясь.

Пока наслаждаюсь напитком, музыка постепенно затихает. Негромкие аплодисменты, поворачиваю голову и успеваю увидеть невысокого курчавого пианиста, скупо раскланивающегося перед гостями. А потом на сцене появляется коренастый человечек с бородкой, которого я видела с Артом. Ведущий вечера что ли? И объявляет "незабвенную и неподражаемую"... В первый момент мне кажется, что я ослышалась... Элину Ланге?!

Забыв про коктейль, удивленно таращусь на сцену, где появляется совершенно не знакомая мне, умопомрачительная Элинка. Темно-зеленое, цвета мокрой травы, концертное платье, стильная короткая стрижка, черные как южная ночь волосы. Или это парик?

А Элинка поет. Негромко и... Странно, незнакомо.

Игристое вино шипит в твоем бокале

Рубиновый коктейль из лета и любви

Окончились слова, мы обо всем сказали

И согревает нас лишь огонек свечи

А где-то за спиной разыгранные роли

Звонки из пустоты, ночные поезда

Закончилось кино, экранные герои

Стирая грим с лица, уходят в никуда

Упорная свеча горит, роняя слезы

Не в силах разогнать сгущающийся мрак

Грустны твои глаза, как никогда серьезны

И пальцы на руке беспомощно дрожат...

Завороженная мелодией и голосом я уже не вслушиваюсь в слова. Песня заканчивается и Эллинку провожают аплодисментами, пара хриплых голосов даже орут нечто похожее на "Браво!" А я потрясенно гляжу на сцену. Эльки на ней уже нет, там лихо отплясывает колоритное трио – мужчина и две женщины в стилизованных под средневековье костюмах. Похоже номерок со стриптизом, но мне уже не до этого. Отставив недопитую радугу, я поднимаюсь из-за столика и целеустремленно иду к дверце, которая ведет "за кулисы". Возле нее стоит скучающий парень в костюме, оставляющем почему-то ощущение униформы. При моем приближении он напрягается, но тут же расплывается в улыбке узнавания. Ну что же, расчет оправдался – Каролину здесь неплохо знают. Кивком приветствую охранника – жест из прошлого, почти позабытый рефлекс человека ощущающего себя хозяином жизни.

"А если тебя Арт хватится?" – осторожно напоминаю себе.

На миг замедлив шаг величественно бросаю "костюму":

– Если Тигерин меня будет искать, я у сестры.

Не дожидаясь ответа, толкаю дверь и захожу. Я хочу видеть Элинку.

Короткий полутемный коридорчик, ряд дверей. Открывать все в очередь? Вижу на одной из дверей нарисованную золотой краской внушительных размеров звезду. Улыбаюсь – если Элька не звезда, тогда не знаю кто может быть за этой дверью. На всякий случай стучу тихонько.

– Минутку, – откликается усталым голосом моя сестренка.

Вот минутки у меня нет. Вернее, есть, но ждать не хочется, почему-то есть ощущение, что я куда-то страшно опаздываю. Поэтому решительно открываю день и вхожу.

– А, это ты, Каролинка, привет! – переодевая платье, здоровается Элинка с моим отражением в зеркале.

– Здравствуй! – машинально отвечаю я и понимаю, что не знаю о чем говорить с этой, почти незнакомой Элькой.

Разглядываю сестренку, сейчас на ней нечто роскошно-фиолетовое с глубоким декольте, на мой взгляд излишне глубоким все же чем-чем, а бюстом создатель мою сестренку не обидел.

– Похоже, Артур тебя нашел, наконец? – тщательно подводя губы палочкой жидкой помады интересуется она.

– Вроде как да, – в свою очередь киваю ее отражению, и задаю дурацкий вопрос, – ты как?

– Как обычно, – грустно улыбается мне Элькино отражение, -нормально. Еще два выхода, – продолжает она, – и можно домой, Ивикка чего-то рассопливилась.

Эллинка присаживается за трюмо и надевает парик, снова превращаясь в жгучую брюнетку, косится на меня и спрашивает:

– Так что там за история с этой картиной? Каролин, что случилось? Где ты пропадала? Артур тут сам не свой бродил, всех своих парней на уши поставил. Зачем ты во все это ввязалась? ЛеМюлье, любовники... Ты с ума сошла?! – в голосе Эльки тревога и беспокойство.

– Нет, конечно! – успеваю вставить я, и тут же нахожу контраргумент, – Стал бы Артур меня сюда тащить?

– Арт? – Элька неожиданно успокаивается, – Арт бы стал.

Пользуясь тем, что шторм прошел, интересуюсь:

– А что, полиция меня и тут искала?

– Причем тут полиция? – слегка раздраженно бросает Эллинка, – Не помню, кажется, приходил кто-то оттуда, с ними Артур разговаривал.

– Каролин, ты нас всех так напугала, – тихонько добавляет она.

В дверь стучат и кто-то сообщает требовательно:

– Пора!

– Иду, – кричит Элька в закрытую дверь.

Поднимаясь с пуфика, спохватывается:

– Ах да! Ты забыла у меня свой диктофон! – с этими словами Элька тянется к ящику трюмо и достает серебристую коробочку.

"Мой диктофон?" – удивляюсь, хотя казалось бы чему удивляться.

– Спасибо! – машинально благодарю, забирая устройство.

Не сразу нахожу нужную кнопку – игрушка абсолютно незнакома. А найдя щелкаю, отчего-то хочется услышать себя. Другую себя. Действительно, голос раздавшийся из коробочки напоминает мой. Хотя кажется, чуть иным, более глухим и хриплым что ли.

– ...произошло со мной полгода назад не поддается логическому объяснению. Мне кажется я попала в иную реальность, а может и параллельное пространство. Где все похоже, но все отлично от мира в котором я родилась. Меня окружают вроде бы знакомые лица, родные люди, но они другие... – та, кто говорила моим голосом, вздохнула, – у них иные судьбы и мир вокруг... Он другой. Здесь больше нет Королевства Норд...

Спохватившись, лихорадочно, на полуслове, выключаю диктофон. Торопливо пытаюсь придумать, как объяснить Эльке эту запись.

– Ты все-таки решила выиграть дурацкий спор и написать фантастическую книжку? – улыбается Элька, – И про что будет роман?

– Про любовь! – облегченно отмахиваюсь я, – Эль, а можно пока ты будешь работать, я тут тебя подожду?

– Конечно, но лучше там, в зеркальной комнате, – сестренка кивает на тяжелую бархатную портьеру, скрывающую дверь, – там и диван удобный, – подмигивает она мне, – ну все, мой выход.

Зеркальная комната, оказывается по-настоящему зеркальной. Некоторое время удивленно разглядываю себя отраженную сразу в нескольких зеркалах. Даже потолок здесь сплошное зеркало.

"Интересно, в чем смысл вешать здесь столько зеркал?" – пришедшая догадка заставляет меня покраснеть.

Забираюсь с ногами на широкую тахту и, глядя в туманную даль зеркального коридора, включаю диктофон. Вновь слышу свой и одновременно чужой голос – усталый и нервный:

– ...Здесь, в этом мире тоже нет никого из моих, – кажется та Каролина шмыгает носом, – папа скончался два года назад от сердечного приступа... Прямо на митинге. А мама... Мама, погибла давно... Семь лет назад. Разбилась на вертолете вместе со старшим Блюмом.

Прерываю запись, чувствуя, как начинает щипать глаза. Нахожу в сумочке бумажный платок и промокаю глаза... Снова щелкаю клавишой и слушаю, слушаю:

– Эрик пропал без вести во время кругосветной регаты... Ходили разные слухи, но... Я не верю, что он сбежал не дав знать о себе хотя бы... Мне, – мимолетная пауза говорит о многом: моя дубль тоже не знает, как называть ту, чье место она заняла.

– Ивонн... – вздыхают в диктофоне, – Ивонн скончался от передозировки наркотиков. Официальная версия. Но Эллинка сказала, что это ложь. И я верю ей. И вообще, если бы не она... Без нее я была бы совсем одна. Без нее и без Артура.

В диктофоне слышен смешок:

– А тут он совсем не похож на... Моего Арта. Босс! Гораздо более резкий, властный и жесткий. Иногда он меня пугает... Хотя и в Арте-телохранителе было это... Может потому я и...

Что-то цепляет меня... Телохранитель?! Но им был Артур из того Нордвига в который мы попали первым делом! Что это значит? То что Каролина, которая наговаривала на диктофон, тоже была не из этой реальности... Она может... Нет – должна быть Каролиной из того, второго Нордвига! Вот только что мне это дает?

Не переставая, грызет ощущение странной тревоги. Или предчувствия? Я сижу на тахте и меланхолично щелкаю кнопкой диктофона, вновь и вновь прокручивая последнюю запись. Моя тень рассказывает то, что известно мне – другой мир, ощущение безумия, желание проснуться... Только вот в конце... Запись оканчивается странным то ли хрипом то ли вскриком... От него пробивает морозом. Что это? Что случилось с моим дублем? Слушаю это хрип снова и снова... Множество блондинок в зеркальном коридоре повторяют мои действия.

Тихое: "Каролина!" выводит меня из транса. Оглядываюсь на голос. Артур стоит в углу комнаты. Я заслушалась и не заметила, как он вошел. Правда, странный он какой-то... И зачем-то переоделся! Черная водолазка, камуфляжные штаны, армейские ботинки... Какой дикий прикид – мы же в ночном клубе! На природу что ли выезжать собрался? Посреди ночи? Зачем?!

– Каролина! – едва слышным шепотом повторяет Арт и жестом манит к себе.

Я поднимаюсь с тахты, опускаю диктофон в сумочку и иду к Артуру. Откуда здесь темный коридор? Потайная дверь? Как в родовых замках? Наверное – почему бы нет? Странный коридор, какие-то темные портьеры, ковер на полу, слабый неверный свет... Камин? Свеча? Фигура Артура сливается с темнотой.

– Иди, Каролина... – доносится словно издалека.

Я не вижу Артура, он исчез, наверное, свернул за одну из занавесок. Беспомощно озираюсь... Что-то тускло-металлическое мелькает на ковре у моих ног. Наклоняюсь и поднимаю обломки офицерского жетона. В лицо дует ледяной ветер.

"Арт?!" – беспомощная мысль, пальца сжимают пластинки жетона, ледяные и мокрые на ощупь.

– Ааарт... – жалобно зову я, сейчас мне страшно до дрожи в коленях.

Сзади что-то бьется и звенит, осыпаются осколки. Подпрыгиваю, поворачиваясь к двери и... С ужасом отшатываюсь! В дверном проеме ревет стена пламени. Дым прерывает мой вскрик. Я кашляю, закрываю рот и нос рукавом... Из глаз текут слезы, в лицо пышет жаром, но двигаться нет сил. Я как завороженная смотрю на огненные занавески и превратившуюся в костер тахту на которой я только что сидела.

"Господи, что это?! Пожар?! Откуда?! И где Артур? А Элинка?" – коридор наполняется голосами.

Меня крепко хватают за руку и знакомый голос кричит в ухо:

– Идем!!! – Арт вернулся, тащит меня за руку, прочь из задымленного коридора. Элька уже на улице. Где-то ревут сирены, вокруг испуганные лица.

– Что там? – в глазах у сестренки слезы, яркий макияж потек и она напоминает испуганного енота.

Вместо ответа кашляю, меня колотит и мир застилает пелена слез.

– Все в порядке, – отрывисто говорит Арт, – какая-то мразь "зажигалку" бросила в окно.

И еще раз повторяет, может себя успокаивает:

– Все в порядке!

И уже командует:

– Элина в машину, Каролина ты тоже. Нат отвезет вас домой. И... Не высовывайтесь из квартиры!

"Арт... В костюме..." – это единственная мысль, которая остается мне, когда я отхожу от шока и вижу Артура.

Запачканная сажей рубашка, пиджак он сбросил прямо на асфальт.

"Арт в костюме, не в камуфляже... в костюме..." – а ладонь сжимает призрак офицерского жетона.

Жетона, которого не может быть в этой реальности.

***

Ненавижу ждать! В подъезде прохладно, но на лбу выступает липкий пот. Самое неудобное, что ладонь, сжимающая рукоять револьвера тоже становится влажной. Я просчитываю: вот распахивается дверь, на меня бросаются... Успею я выстрелить сквозь карман? Даже если успею, то... Кто сказал, что пресловутые "они" уже не отрезали дорогу к отступлению и не ждут меня на выходе из парадного? И зачем бросаться? Можно по-быстрому обработать девчонку, она откроет дверь, я войду, а дальше дело техники. Капелька пота щекочет переносицу, но я боюсь ее стряхнуть, правая рука занята револьвером, а левой я опираюсь о косяк двери. Зачем? Сам не знаю. Может, чтобы оттолкнуться, когда побегу вниз по лестнице? Какие же глупости лезут в голову! Прислушиваюсь на предмет каких-нибудь звуков в квартире. Тишина – не слышно ничего, только сердце бухает, да громыхает где-то вода, падая в ванну. Привычный шум многоэтажки рабочего квартала.

"Почему она так долго? Сколько прошло времени?" – усилием воли гоню подступающую панику, но ноги сами делают шаг от двери, потом другой.

"Уходить!" – приходит решение.

"А как же Санни?" – отрезвляет мысль.

Бросить? Но ведь если там засада, то она на меня, а значит... А ничего не значит! Аккуратно достаю револьвер, старательно восстанавливаю дыхание – нужно прогнать лишние эмоции. Так... Дверь на себя... Упасть вовнутрь...

"Свет", – напоминаю сам себе, – "нужно разбить лампочку, чтобы силуэт..."

Додумать мне не дают – дверь в квартиру медленно открывается, мой палец напрягается на спуске револьвера. Ну?!

За дверью стоит Санни. Всматриваюсь в ее личико, напряженное конечно, но, наверное, сам я выгляжу не лучше, потому что девушка тут же спрашивает:

– Я долго, да? – и добавляет будто извиняясь:

– Я поняла, что нужно было осмотреть квартиру, да?

Я гляжу на прихожую почти незнакомой квартирки, тускло освещенную грязноватого вида бра. Нет, я уже понимаю, что в квартире пусто. Только встречаться глазами с Санни не хочу – мне стыдно. Хочется сказать ей: "Прости, я урод, Санни!", жаль, что слова совсем ничего не значат в таких ситуациях. И в этот момент приходит понимание, что девочка знала, что я использовал ее как пешку в опасной игре... Знала и пошла?

"Почему?" – мне не хочется давать себе ответ на этот вопрос, и я зачем-то глупо спрашиваю:

– Все чисто?

Все-таки слова имеют значение – они нужны, чтобы разгонять страшную, а сейчас еще и стыдную тишину. Санни едва заметно улыбается и, дернув худеньким плечиком, шутит:

– Да я бы не сказала, все перевернули, наследили! Вот гады!

Она еще шире открывает двери в коридор, как будто понимает, что я только что пережил очередной приступ уродской трусости. Ну что же в квартире чисто. Впрочем, это ничего не значит, засада может быть где-то рядом, или нас могут взять на выходе, или... Слишком много разных "или", а выбора все равно особого нет – нужно как-то действовать, с чего-то начинать.

"Вот и начнем!" – бодро говорю я себе.

В любом случае задерживаться в квартире не стоит, но и без этого визита не было не обойтись, я все делал верно, может быть и Санни поэтому пошла на риск, только вот... Оказалась смелее меня.

Удивительно, как много мыслей успевает пронестись в голове за несколько мгновений. Казалось бы прожито всего – два шага внутрь квартирки, а мыслей передумано...

Я слышу, как Санни начинает закрывать дверь за моей спиной. В этом мире они все так же уютно скрипят. Неожиданно за спиной грохает. Крутнувшись на каблуке, резко оборачиваюсь, готовый стрелять. Правда, открывшаяся картина меня успокаивает: соседняя дверь распахнута, на площадке стоит сосед, а у его ног примостилось мусорное ведро. Похоже, он его то ли поставил слишком громко, то ли просто выронил из рук. С ним и не такое бывает, небось навечерялся уже как обычно. Киваю ему.

– Добрый вечер! – тут же отвечает он.

Кажется, действительно уже успел выпить, вон голос заметно подсел. И смотрит, как будто призрака увидел.

– Добрый, – добавляю к кивку приветствие и скрываюсь в квартире.