Текст книги "Звездный корпус"

Автор книги: Йен Дуглас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 28 страниц)

– Итак, еще одно, последнее, выступление по теме сегодняшнего совещания, – сказал Рэмси и мысленным приказом открыл новое соединение, позволив еще одной «клетке» появиться в ноуменальном пространстве конференц-зала. – Леди и джентльмены, позвольте представить вам нашего командующего миссией, бригадного генерала Филиппа Кинга.

На самом деле, лицо на маленьком экране – тощее, с выражением стальной непреклонности – принадлежало не самому генералу, а его секретарю-ИскИну: это было видно по мигающим желтым огонькам на воротнике. Рэмси мысленно покачал головой. Никогда нельзя сказать с уверенностью, с кем ты встретился в ноуменальном пространстве – с проекцией человека в реальном времени или ИскИном, принявшим его облик – разве что собеседник сочтет нужным сообщить об этом тем или способом, вроде иллюминации на воротнике. Большинство старших офицеров были вынуждены направлять на брифинги и встречи секретарей – если хотели, чтобы работа была действительно сделана.

Однако в данной ситуации появление секретаря следовало понимать как сигнал: «Я – человек занятой и у меня нет времени болтать с вами».

Рэмси служил под началом Кинга уже давно, с 2129 года, и особого счастья от этого не испытывал. Генерал был мелочным упрямым типом с замашками примадонны.

Это не мешало ему быть великолепным политиком со всеми вытекающими последствиями. В нужной ситуации он легко находил общий язык с людьми, порой становился податливым, как масло – по крайней мере, внешне. По приказу сверху – и благодаря назначениям в различные посольства и консульства, поступающие в течение последних лет – генерал получил благословение от полудюжины разных национальных правительств, которые приложили руку к формированию интернациональных освободительных сил.

– Благодарю вас, полковник Рэмси, – произнесло изображение – чуть в нос, в точности копируя манеру Кинга. – Я предвижу, что в ближайшие месяцы встречусь с каждым из вас лично. А сейчас… Я хочу, чтобы каждый из вас осознал, сколь великая честь выпала вам – быть избранным для операции «Дух Человечества в Действии». Я полагаю, что каждый из вас сделает все возможное для Корпуса, для Америки, для Конфедерации, и для меня. Нам предстоит принять участие в военных действиях ужасной… ох… дипломатической значимости. Как вам известно, Межзвездное Экспедиционное Подразделение Морской пехоты должно было следовать за второй Американской экспедицией. Сейчас ситуация изменилась. Данная экспедиция планируется как подлинно общечеловеческая, с участием многонациональной тактической группы из представителей Европейского Союза, Бразильской Империи, Царства Аллаха, Республики Мехико и других, помимо наших союзников по Конфедерации. Совет Конфедерации решил, что это позволит продемонстрировать единство и гармонию человечества – один из столпов существования человека как разумной расы. Таким образом, наша задача – не просто одержать победу над противником на Иштар, но и сохранить мир внутри нашей многонациональной группы, вопреки несовместимости ее участников. Мы должны встать единым фронтом против этих лягушек…

Рэмси чудом удержался, чтобы не скорчить рожу: не стоит все-таки, чтобы такое проецировалось на ноумен. Война в Египте с религиозными фанатиками Царства Аллаха была самым последним случаем, когда люди проливали кровь друг друга – но не единственным. Европейский Союз продолжал спор с Россией с тридцать четвертого года, со времени войны на Черном море. Бразилия и Япония не могли поделить рыболовные трассы Антарктики до прошлого года. Наконец, конфликт между Объединенной Федеративной Республикой и Мехико, который пребывал на грани закипания задолго до начала Второй Мексиканской Войны.

Честно говоря… Неизвестно, с кем хуже иметь дело – с политиками, бюрократами и откровенными любителями затевать кровавые склоки – а все они оказались впутаны в эту историю с Первой Межзвездной – или с целой планетой весьма недружелюбно настроенных «божественных воинов» аханну.

Однако Рэмси знал кое-что еще. Даже такому многоопытному дипломату, как Кинг, будет весьма нелегко держать эти группировки в узде.

А в качестве главнокомандующего… Весьма сомнительно, что генерал Кинг – лучшая кандидатура на эту роль из всех возможных.

Глава 10

19 июля 2138 года

Учебный полигон

Центр по подготовке новобранцев Корпуса морской пехоты США

Пэррис-Айленд, Южная Каролина

06:40 по восточному времени

– Эй вы, песчаные блохи! Ползком! Ползком, я сказал! И нечего бояться грязи!

Маковец стоял на песке подбоченясь, точно жестокий великан из сказки. Униформа цвета хаки, как всегда, безукоризненно чистая, заутюженные стрелки на брюках острые, как лезвия – несмотря на весь ад, который творится вокруг. От безжалостного грохота дрожал воздух. Каждую секунду раздавался взрыв, и управляемые снаряды – и твердые, и оптические, – с треском лопались в воздухе в метре над землей.

Джон Гарроуэй был в недоумении. Почему снаряды никогда не взрываются в непосредственной близости от инструктора? Наконец, он решил, – и был не оригинален в своих выводах, – что ни пули, ни лазерные импульсы не осмеливаются даже испачкать униформу этого человека, а тем более – задеть его. Размышляя на досуге, он пришел к выводу: инструктора во время учений носили «умную» униформу, которая поддерживала связь с роботизированными орудиями, поливающим огнем пляж и блокируя любое из них, если цель оказывалась слишком близко к «надзирателю». Однако проверить это было невозможно. Между тем, взрывные волны и осколки не обладали даже примитивным разумом и не заботились о том, куда лететь. Джон поднял голову. Вокруг шлема засиял тусклый нимб – словно тупое «бум-м-м» резиновой пули сделалось видимым – и Джон ощутил гулкую боль в голове.

– Гарроуэй! Ты – ТУПАЯ ОСЛИНАЯ ЖОПА! – заорал Маковец. Проклятье, он находился в тридцати метрах над пляжем; Джон даже не заметил, как инструктор приблизился. – Ты что, в виртуалке оказался?! Опусти свою гребанную башку!

– Сэр… Есть, сэр! – крикнул в ответ Джон. Когда у тебя полон рот грязного песка, это довольно непросто. И тут же вжался в землю, когда три взрыва один за другим прогремели совсем рядом. Маковец даже не дрогнул.

– И ШЕВЕЛИСЬ! Противник – вон там! Там! Тебе что, особое приглашение требуется?! Давай, двигай своей драгоценной задницей! Давай, давай!

Джон пытался. Он заставлял себя ползти, совершая странные противоестественные виляющие движения бедрами. В «мертвецких латах» продвижение получалось совсем медленным.

Столь мрачного прозвища удостоился «Марк XIV» – бронекостюм, морально устаревший еще во времена Второй Мексиканской Войны, если не раньше. Это действительно были просто латы, не оснащенные никакими техническими приспособлениями, к тому же на редкость громоздкие и неуклюжие. Казалось, что ты тащишь на себе своего бесчувственного двойника. Наружные слои – «хамелеонова кожа» – были содраны, обнажив белую гладкую поверхность, белую и блестящую, как старые кости. По идее, новобранец в таком облачении становился более чем заметной фигурой. Правда, в данный момент рекруты успели изрядно изваляться в грязи, которая неплохо играла роль камуфляжа.

Новобранцы даже не получили закрытых защитных шлемов, хотя научились пользоваться внутришлемными дисплеями несколько недель назад, на тех же учениях. Вместо этого рота получила древние шлемы, которые отличались от бейсбольных только щитком, защищающим глаза от лазерного излучения. Встроенные устройства связи позволяли рекрутам поддерживать связь с инструкторами… вернее, выслушивать непрерывную брань в свой адрес.

Впрочем, «комдор» Маковец в помощи техники не нуждался. Ему хватало собственных голосовых связок, чтобы довести до сведения рекрутов все, что он о них думает. Казалось, он одновременно находится во всех точках полигона, крича, ругаясь, одергивая, сбивая с толку, кипя гневом, безжалостно используя весь арсенал хитростей из настольной книги инструктора, чтобы встряхнуть своих изнемогающих подопечных.

Вот уже три недели рекруты Роты 1099 только что не жили в своих доисторических «Марках»: в них ходили строем, в них выстаивали брандвахту и караул. Если рекрут снимал «мертвецкие латы», то лишь для того, чтобы их почистить. Теперь Джону было приказано дважды в день отжиматься в этом самом бронекостюме – в наказание за медлительность, проявленную во время утреннего смотра, когда требовалось занять положение на отметке, будучи в полном вооружении. Это называлось «управлением мотивацией». Под конец у него болело все, что могло болеть. Он чувствовал себя разбитым, измотанным… и больше всего на свете, черт подери, хотел именно в эту ночь вскочить с постели… то есть, с койки… по сигналу побудки!

Рядом снова ухнул взрыв, и Джон почувствовал, как глухой удар встряхнул землю. По броне забарабанила галька. Джон чувствовал себя бесконечно несчастным. Мокрый песок, грязь и гравий медленно, но верно проникали через все сочленения бронекостюма, особенно туда, где должен был крепиться шлем, и теперь добрались до самых чувствительных участков кожи – слишком многочисленные, чтобы их перечислять. Взвод начал утренние учения двадцать минут назад, на пляже у линии прибоя; за эти двадцать минут все взмокли и по уши извалялись в песке. Задача состояла в том, чтобы проползти по-пластунски триста метров вверх по уступу пляжа, до подножия дюн, взобраться на них и преодолеть грязевую яму за противоположным склоном. Взрывы непрерывно вспахивали песок, а вспышки лазерных лучей и снаряды, рвущиеся над головой, делали процесс особенно увлекательным. А если верить инструктору, на один из ста резиновых шариков-пуль, которые то и дело со свистом проносились мимо, приходился один стальной… Веский повод быть повнимательнее.

Джон остановился и попытался почесаться сквозь броню. Зуд в боку, который не прекращался уже давно, внезапно стал совсем невыносимым. Песчаные блохи… Пляжи острова Пэррис-Айленд кишели этими тварями – крупными, как крошки гравия, и такими же царапучими и неистребимыми. Блохи пробирались под одежду и кусали, кусали, оставляя длинные цепочки багровых волдырей.

Он уже достиг подножия дюн. Грязно-серые песчаные склоны, утыканные пучками жесткой травы, вздымались впереди, точно горные кручи. На гребне выстроились управляемые орудийные башни и сенсоры, защищенные феррокритными бастионами, но рекруты должны были не обращать на них внимания и двигаться дальше. Там, у дальнего склона дюн, за грязевой ямой, была финишная линия этой садистской гонки.

– Остановишься – и ты труп!

Маковец не утихал ни на минуту. Его голос настырно лез в уши, вдалбливал, бранил, язвил, запугивал…

– Находясь на открытой территории под огнем неприятеля, вы должны ДВИГАТЬСЯ! Или будете отдыхать на том свете! Третьего НЕ ДАНО, барышни! Давайте, давайте! Пригнуться! Фокс! Паульсен! Хватит строить из себя немочь – да, да, вы двое! Гарроуэй, за чистоту тебе не доплатят! Десять человек, которые придут последними, получат по пятьдесят отжиманий в бронекостюмах!

Джон пригнулся и пополз вверх по склону, стараясь не обращать внимания на зуд, на то, что натертая кожа под мышками, на шее и в паху невыносимо саднила, а блошиные укусы горели огнем. На гребень он выбрался неподалеку от караульной орудийной башни: в какой-то момент его осенило, что зона поражения башни не должна захватывать основание соседней. Возможно, это позволило бы компенсировать потерю времени: перебираясь через гребень дюны, он мог бы не так беспокоиться о том, что одна из этих треклятых поливалок смахнет его вниз.

Он уже не раз познал прелесть отжиманий в бронекостюме – это было стандартное наказание для отстающих – и это ему очень не понравилось.

Солнце только поднималось над зловонными болотами Пэррис-Айленд, но его лучи, пробиваясь сквозь остатки предрассветного тумана, уже палили вовсю. На юге сверкал фасад нового госпиталя, рядом виднелись аэрокосмопорт и главный штаб, чьи опоры словно вырастали из моря – на полпути к комплексу небоскребов у Хилтон-Хед,[56]56
  Остров у Атлантического побережья, в штате Южная Каролина. Крупнейший остров между штатами Флорида и Нью-Джерси. Известен своими песчаными пляжами.


[Закрыть] на краю Великих Равнин. Другой мир… Чужой, ставший бесконечно далеким от грязи и вони, пота и песчаных блох Пэррис-Айленда. Такой же далекий, как легендарные Разрушенные Города на Хироне.

Нет. До Хирона всего-то четыре с небольшим световых года. Если сравнивать, то с Ллаландом, миром ан.

Джон извивался на гребне дюны, перебирая коленями и локтями со всей возможной быстротой. Следующим ощущением был мощный шлепок. Мягкий, мощный шлепок по копчику, который слегка подбросил его в воздух и швырнул назад, заставив неуклюже распластаться у подножья дюны. Лежа на спине и щурясь на небо, Джон внезапно осознал, что над ним стоит комдор Маковец.

– Все в порядке, рекрут?

– С-сэр… Так точно, сэр!

Маковец покосился в сторону, словно прислушивался. Похоже, он просматривал сообщения мониторингового ИскИна, который отслеживал действия всех рекрутов, находящихся на учебном полигоне.

– Я вот вижу, ты схлопотал по заднице. Надеюсь, это тебя научит не оттопыривать свои прелые фасолины. Ты слышал, что я сказал?

– Сэр… Так точно, сэр!

– Как ты пересекаешь гребень, находящийся под обстрелом противника?

– Сэр! По-пластунски, используя все возможные прикрытия, чтобы не допустить опознавания силуэта с воздуха, сэр!

– Вот так и действуй! И сосредоточься на том, что делаешь!

Каким чертом Маковец узнал, о чем он думает? Жуткий человек.

– Есть, сэр!

Бедра и ягодицы давно онемели, но Джон карабкался и карабкался вверх по склону, старательно прижимаясь к земле. Если бы еще резиновые пули не так молотили по спине… Похоже, в ближайшие дни он будет весь в синяках.

Но это было еще не самое страшное. Почти весь взвод уже перебирался через грязевую яму. Новобранцы ползли вперед, не обращая внимания на фонтаны грязи и смачные шлепки резиновых пуль. Джон потерял уйму времени.

Он мысленно щелкнул по виртуальной кнопке секундомера и вздохнул. Как и следовало ожидать… Черт возьми, он все время пытается обратиться к своим «Sony-TI 12000», забывая, что уже месяц ходит без них. А хуже всего – что теперь невозможно поговорить с Линнли.

Джон все-таки добрался до финиша – на 15 минут позже, чем требовалось, то ли третьим, то ли четвертым с конца. Сержант Маковец уже поджидал его со зловещей ухмылкой на губах.

– Занять позицию, рекруты! – рявкнул младший инструктор, капрал Мейер. – Упасть! Отжаться! И… раз! И… два! И…

Ноги у Джона гудели, но он с мрачной решимостью взялся за дело.

– Запомните, барышни! – гремел Маковец, перекрывая монотонный голос своего помощника. – Боль – это проявление слабости, и она скоро покинет ваши тела!

– И… двадцать восемь! И… двадцать девять! И…

Лагранж-шаттл «Царь Приам»

На подлете к МЗТ «Дерна»

Орбитальная стыковочная станция-1, L-4

13:20 по Гринвичу

Межзвездный транспорт морской пехоты «Дерна» находился всего в полумиллионе километров от Пэррис-Айленд, на околоземной орбите с месячным периодом обращения. Общая длина корпуса – собственно длинного тонкого киля, вокруг которого он был построен, и вместе с пучком аннигиляторных двигателей на корме – составляла свыше 622 метров. Массивный щит-рассекатель в форме купола и накрывал цистерну для хранения реактивной массы, над ними располагались три склеенных стенками цилиндра – жилые модули. В итоге со стороны транспорт напоминал гигантский гриб-боровик, насаженный на призрачную спицу – из вершины «шляпки» выходила тонкая струя пара. Или стрелу с тупым наконечником – роль оперения играл толстый язык пламени за кормой, над перегретыми радиаторами.

При работающих двигателях цилиндры плотно прижимались друг к другу и укрывались за куполом, который защищал их от вспышек радиации и межзвездной пыли, которая на околосветовых скоростях становилась серьезной угрозой. В это время поддерживалось ускорение в одно g, и «низ» находился со стороны кормы. Когда же корабль начинал двигаться по инерции – даже корабли на аннигиляторах не могли нести достаточное количество реактивной массы, чтобы на протяжении всего многолетнего путешествия поддерживать ускорение, – цилиндры разворачивались на подвижных стойках вперед и наружу, вставали под прямым углом к центральному килю и начинали вращаться вокруг него – по-прежнему оставаясь под защитой купола. Теперь вектор ускорения был направлен к главной оси корабля. Благодаря этому никакого переустройства внутренней обстановки не требовалось.

Сейчас «Дерна» находилась на орбите, поэтому жилые модули были отогнуты наружу и медленно вращались вокруг киля. Ниже, на расстоянии двадцати километров, ослепительно сверкая в солнечных лучах, медленно плыл генератор антивещества «Везувий». Обшивка его массивного корпуса отражала почти весь свет и казалась такой же яркой, как солнце.

Пристегнув ремни безопасности, Гэвин Норрис сидел в одном из пассажирских кресел на борту Лагранж-шаттла «Царь Приам» и разглядывал приближающийся корабль на видеоэкране, который был встроен в спинку следующего кресла. Челнок завершал маневры на орбите, маневровые двигатели коротко сплевывали пламя. Пока он находился в нескольких километрах от «Дерны», но огромный корпус уже полностью заслонил экран.

Наконец-то, подумал Норрис. Отсюда начинается его путь к невообразимому богатству, которое ждет его по окончании путешествия. Он растерянно посмотрел на экран, потом окинул взглядом пассажирский салон. Во всех креслах сидели мускулистые мужчины и женщины в серых комбинезонах. Морские пехотинцы. Они будут его спутниками, его попутчиками в течение ближайших двадцати лет.

К счастью, почти все это время он проспит. На отдых он бы в такой компании ни за что не отправился. Вот, например, женщина в соседнем кресле. Достаточно на нее посмотреть, чтобы записаться в противники генетических модификаций и соматической наноскульптуры. Ширококостная, тощая, мускулистая – кажется, она может разодрать тебя пополам одним только взглядом. Кстати, глазки у нее жуткие: сплошь черные, чуть ли не в пол-лица. На голове вместо волос какой-то пушок, а грудь… если под этим комбинезоном вообще есть грудь. Нет, простите, но какая же это женщина? Жесткая, холодная… бесполая… Норрис попытался представить ее в постели. Нет уж, такой ноумен он записывать в долговременную память не станет.

И вообще, зачем им это понадобилось? Норрис знал, что здесь только добровольцы. Нельзя в приказном порядке отправить молодых мужчин и женщин к черту на рога, заставив бросить дом и семью. Разве что кому-то захочется спровоцировать массовые мятежи по всей Земле. И вряд ли этим ребятам пообещали солидное вознаграждение. Тогда что? Повышение по службе? Славу? Норрис усмехнулся про себя. Психология профессиональных вояк всегда оставалась для него тайной за семью печатями.

– Чего уставился, цивик?

Норрис моргнул. Оказывается, он на кого-то уставился…

– Ох… прошу прощения, – пробормотал он, мысленно посылая запрос на ее личные данные. Так, комендор-сержант Афина Хорст, в составе какого-то ГК DS-219. По поводу этой абракадабры никаких объяснений не было.

– Я просто думал, почему морские пехотинцы добровольно берутся за такое.

Комендор-сержант Афина Хорст криво ухмыльнулась, показав зубы.

– Ну, это же Корпус. Знаешь, как говорится в рекламе для новобранцев: «Вы сможете посетить удивительные миры! Увидеть дивные формы жизни! И ликвидировать их! Ликвидировать их всех!»

– Хм-м-м… да, наверно…

– А ты здесь почему?

– Я? Я представитель «Пан-Терры». У нашей корпорации есть… определенные интересы на Ллаланде, и меня отправили посмотреть, как их защищают.

– Так ты юрист?

– Ну, получается, что так. Правда, на самом деле я специалист по ПУК.

– Чего-чего?

– Проблемы Управления Корпорацией.

Лицо Афины Хорст стало совершенно растерянным, и он пояснил:

– Я – человек, который устраняет конфликты. Вернее, делает так, чтобы маленькие конфликты не разрастались.

– Устраняешь конфликты?! – она прыснула. – Вау! Получается, мы братья по оружию?

– ?!

– Ну, ты что-то вроде морпеха, только гражданский. Знаешь, мы тоже устраняем конфликты. Как только они возникают. Вот так, – она нажала на курок невидимого пистолета. – Пуф-ф-ф! Пара выстрелов – и конфликт улажен. Полная зачистка территории.

– Понятно.

– Ха! А вот я сомневаюсь.

– В чем?

– Знаешь, я вот думаю… – она снова ухмыльнулась. – Когда мы прилетим на Иштар, поделись опытом. Ты же знаешь, как улаживать конфликт с «лягушками».

– С… лягушками?

– Ну, с туземцами. С аханну. Что ты собираешься делать, если они начнут выделываться? Достанешь конституцию и начнешь их лупить?

– Я оценю ситуацию и направлю в директорат «Пан-Терры» отчет с рекомендациями. Кроме того, я собираюсь побывать всюду, где должен побывать полномочный представитель корпорации. Хм-м-м… Например, попытаюсь разрешить вопросы, касающиеся границ и юрисдикции других… сил… Земли, представленных на Иштар.

Афина Хорст покачала головой.

– Нет, мне больше по душе мой способ. Дайте мне на денек, скажем «двадцать один двадцать» и какую-нибудь пукалку типа «РВР».

– Р… что?

– Ручная винтовка Ремингтона М-12 оснащена подствольным самонаводящимся реактивным гранатометом калибра 20 миллиметров Марк-Четыре, Модель 2 с переводчиком,[57]57
  Здесь: устройство для установки вида огня.


[Закрыть] действующим на основе отвода газов, с лазерной системой наведения, гранаты самонаводящиеся, фугасные, бронебойные или с отсроченной детонацией или управляемым боевым элементом…

Слова трещали, как автоматная очередь. Казалось, дама освоила этот лексикон еще в колыбели.

– …с возможностью переключения с подствольной установки на GE LR-2120 «Санбим» – импульсный лазер морской пехоты со сменными магазинами на сорок и девяносто зарядов и наведения на цель через стандартную систему связи внутришлемного дисплея Марка-Се. Или…

– Спасибо, – перебил Норрис, улучив момент, когда ей все-таки потребовалось взять дыхание. – А теперь позвольте, я процитирую несколько строчек из административного кодекса.

Она засмеялась.

– Вашингтон может реально потопить «лягушек» в сортире. Если они не обделаются, когда на них посыпятся самонаводящиеся снаряды, вы откроете рот, и у них из ушей дерьмо полезет.

Норрис ответил на этот комплимент вежливой улыбкой и сделал вид, что безумно заинтересовался процессом стыковки, который как раз начали транслировать на экране. Судя по всему, первое знакомство с морскими пехотинцами и стилем их общения состоялось. А он еще удивлялся, за что «Пан-Терра» назначила ему такое вознаграждение…

Шаттл пристыковался к «Дерне», мягко подплыв к причальной стойке, смонтированной на плоской нижней стороне купола. Здесь уже стояла стайка ВКС, воткнув носы в шлюзы кольцеобразного модуля, надетого на ось межпланетника. Вся эта конструкция, похожая на шипастый ошейник, располагалась непосредственно под «втулкой», через которую можно было попасть в жилые модули, и тоже медленно вращалась.

Раздался легкий хлопок – это давление в салоне и шлюзе выровнялось. Морпехи отстегивали ремни безопасности, всплывали под потолок и выстраивались друг за другом в центральном проходе. Норрис тоже распустил пряжку, но продолжал держаться за подлокотники. Ему совершенно не хотелось влететь в эту кучу-малу из рук, ног и торсов.

– Мистер Норрис, – произнес голос у него над головой, – был ли у вас опыт нахождения в невесомости?

Гэвин мысленной командой включил канал ноуменальной связи.

– Да, но очень небольшой.

Он уже не первый раз покидал Землю по заданию «Пан-Терры». Командировка на Луну, на Марс, на Весту и дважды – на рудные станции Пояса Куйпера. И всякий раз во время всего пути на борту поддерживалось постоянное ускорение – «Пан-Терра» посылала своих представителем только первым классом. Однако во время стыковки судна со станцией и маневров невесомости было не избежать.

– Тем не менее, вам лучше оставаться на месте, пока морские пехотинцы не покинут салон. Офицер флота может помочь вам покинуть транспорт и проводит на палубу.

– С кем имею честь?

Ноуменальный код идентификации – CS-1289 – ни о чем ему не говорил. Судя по всему, искусственный интеллект. Но корабельные ИскИны, как правило, проходят под именами своих кораблей. К тому же, по своим параметрам этот CS на порядок превосходит обычных ИскИнов.

– Вы можете называть меня Кассий, – произнес голос. – Я – исполнительный ИскИн-компонент офицерской группы командования этой миссии.

– Понимаю.

– К сожалению, полковник Рэмси не сможет встретить вас лично, – продолжал Кассий. – Он все еще находится на Земле и следит за подготовкой миссии. Что касается Цицерона,[58]58
  Еще один персонаж драмы Шекспира «Юлий Цезарь».


[Закрыть] то он в сеть «Дерны» еще не подгружен.

– Цицерон?

– ИскИн-копия генерала Кинга.

– Кто такой генерал Кинг? Я думал, что командующий миссией – полковник Рэмси.

– Полковник Рэмси – командующий Подразделением и в этом качестве будет осуществлять непосредственное командование на поверхности планеты. Генерал Кинг будет осуществлять общее командование миссией, всеми наземными, космическими и аэрокосмическими подразделениями.

– Директор-распорядитель? Н-да… Всевидящее око, наблюдающее за происходящим с орбиты?

– Блестящая аналогия, мистер Норрис. Как только Пирамида Ока окажется в наших руках – что позволит осуществлять прямую связь в реальном времени между комплексом Консульства и Землей, – главная резиденция генерала Кинга, скорее всего, будет перенесена с «Дерны» в Новый Шумер.

Норрис кивнул, потом сообразил, что обладатель бесплотного голоса, который сейчас звучит у него в голове, вряд ли видит его жест.

– Вот черт…

Во время инструктажа в «Пан-Терре» Норриса посвятили во все тонкости организации структур командования наземных и космических сил морской пехоты и связанных с этим процедур. Но ему было необходимо не только выяснить штатное расписание личного состава, но и познакомиться с этим самым личным составом. Причем первой его целью станет генерал Кинг. Впрочем, этого Рэмси тоже не стоит упускать из виду. Нужно сблизиться с ними обоими, только тогда он сможет выполнить задачу, поставленную «Пан-Террой».

Терпеливо ожидая неизвестно чего, он наблюдал, как последние из морских пехотинцев плывут по проходу к головному люку «Царя Приама». Норрис никогда не считал терпение своим самым сильным качеством – во всяком случае, тем качеством, на которое он мог всегда положиться. Что ж, придется напомнить себе, что срок контракта составляет более двадцати реальных лет. И даже если по субъективному времени пройдет намного меньше, спешить пока некуда.

Злясь на самого себя, Норрис мысленно вызвал несколько медитативных подпрограмм, подгруженных в его имплантанты. Ему требовалось что-нибудь успокаивающее. В тот же миг медицинские «нано» начали плавно перестраивать баланс нейрохимии в его организме, снижая кровяное давление, сокращая частоту пульса… пока Норрис не погрузился в умиротворенное состояние – чего он, собственно, и хотел.

– Мистер Норрис?

На этот раз голос раздавался извне и явно принадлежал человеку. Норрис разлепил веки.

– Да?

Над проходом, возле соседнего кресла, подобно аэростату, покачивался в воздухе офицер ВМС в белоснежной униформе. Он выглядел совсем юным.

– Я лейтенант Болтон. Могу я попросить вас пройти со мной?

– Конечно.

Лейтенант сделал неопределенный жест в сторону носа челнока, где помещался грузовой отсек.

– М-м-м… Простите, вам не нужен «поплавок»?

– «Поплавок»?!

– Снаряжение для передвижения в невесомости, сэр. СПН. Чтобы было легче…

Норрис скривился. Он уже видел это «снаряжение» на гражданских судах. Более недостойный способ передвижения было трудно себе представить.

– В этом нет необходимости, лейтенант. У меня есть опыт пребывания в невесомости.

– Очень хорошо, сэр. Тогда будьте любезны, следуйте за мной.

Ухватившись за матерчатые петли-поручни, которые торчали по сторонам спинки переднего кресла, Норрис мягко подтянулся и начал перемещаться в сторону прохода. На миг голова пошла кругом, визуальные ориентиры сместились, и перед глазами все поплыло. Он попытался представить салон внутри челнока или сверхзвукового ВКС. По идее, сидения должны крепиться к полу. Но пока челнок удалялся от Земли, «низ» находился там, где корма – именно так был направлен вектор ускорения. Если салон находится «выше», то получается, что сейчас он лежит на спине… Куда проще пользоваться понятиями, связанными с ускорением: с теми же парадоксами все сталкиваются во время суборбитальных перелетов, например, из Нью-Йорка в Токио.

Сейчас нет ни верха, ни низа. Кресла прикреплены к одной из стен, сам он завис в воздухе над задней стенкой салона, и падать туда будет долго… а лейтенант Болтон медленно дрейфует в направлении люка в передней стенке.

Это происходит только у меня в голове, зло подумал Норрис. Через миг, когда снова открыл глаза, перспектива сместилась. Теперь он двигался вниз головой по направлению к шахте подъемника, а лейтенант Болтон с тревогой наблюдал за ним.

– Мистер Норрис?

– Все отлично, черт подери, – отозвался он. – Пошли дальше.

Это была самая скверная часть маршрута – все вокруг крутилось и вертелось. Шлюз оказался достаточно тесным, но зато не вызывал неразрешимых противоречий в визуальных сигналах, и он смог перевести дух. Проклятье, если хочешь обрести точку опоры, какая разница, в какой точке корабля находишься и что в это время делает корабль?

На стене внутреннего шлюза «Дерны» красовалась надпись «ШКАНЦЫ», а рядом – американский флаг, туго натянутый на проволочный каркас. Лейтенант Болтон отсалютовал флагу, а затем развернулся и снова вскинул руку в салюте: в шлюзе дрейфовал еще один лейтенант ВМФ.

– Запрашиваю допуск на борт судна.

– Допуск разрешен.

Что за идиотские церемонии, с отвращением подумал Норрис. Интересно, как выглядит стойка «смирно» в невесомости. Но вояки так держатся за свои маленькие ритуалы… и не откажутся от них – скорее мир перевернется.

Наконец они проплыли сквозь люк и очутились в цилиндрическом помещении. На одной из плоских стенок красными буквами было написано «ПАЛУБА» и «ногами сюда». Цепляясь за ременные скобы, Норрис и лейтенант заняли положение, которое можно было условно вертикальным, и Болтон мысленной командой запустил подъемник.

Это приспособление доставляло камеру в один из вращающихся жилых модулей, примерно тем же способом, каким пулю помещают в барабан револьвера. Ненадолго Норрис снова потерял ориентацию. Казалось, камера перевернулась… Потом подъемник направился прочь от «хребта» судна, плавно набирая скорость, что создало кратковременное ощущение веса. Привычные ощущения верха и низа возвратились, искусственная гравитация мягко потянула за ноги, и Норрис начал медленно опускаться, пока обе ноги не коснулись палубы.

Дурное настроение несколько рассеялось. Норрис никогда не любил невесомость: он терпеть не мог ломать голову над тем, что считать верхом, а что – низом. Наконец открылся люк первой палубы третьего модуля. Эта палуба была самой верхней из пяти и вращалась достаточно быстро, чтобы создавать ускорение в половину «g» – чуть больше, чем на поверхности Марса. Наслаждаясь ощущением опоры под ногами, Норрис шел по помещению вокруг шахты центрального подъемника.