Текст книги "Парк прошлого"

Автор книги: Йен Бек

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

ГЛАВА 24

Инспектор Лестрейд прибыл в головной офис корпорации «Баксоленд». Здание, расположенное поблизости от восстановленного фруктово-овощного рынка в Ковент-Гарден, когда-то служило клубом актеров и юристов. Сейчас посетителя проводили в величественную комнату на втором этаже: в одном углу ее стоял письменный стол, а на нем возвышался старинный глобус. Всю середину просторного помещения целиком и полностью занимала гигантская масштабная модель Лондона Прошлого. Здесь было все, даже игрушечные дирижабли на проволоке парили над миниатюрными домами и улицами. Мистер Абель Баксоленд (в роскошном стеганом халате) поправил какую-то деталь на макете здания и с улыбкой обернулся к главе Скотленд-Ярда.

– У меня тут вся модель работает на тончайшей и продуманной системе паровых и часовых механизмов, – объяснил он. – Есть даже своя подземная железная дорога! Вот здесь, в разрезе, видно. Самый совершенный и миниатюрный часовой механизм, который только можно себе вообразить! Хочу со временем накрыть макет огромным куполом, как настоящий город, высотой под потолок. Будет круглосуточно работать, днем и ночью, и даже созвездия будут меняться в небе, как по-настоящему, в зависимости от времени года!

Лестрейд откашлялся.

– Я не просто в гости зашел, Абель. На крыше «Башни 42» обнаружили отрезанную голову, а Люция Брауна похитили. На него было совершено разбойное нападение, прямо на улице, по пути на празднование Хэллоуина в Корпорации. Мне нужно ваше разрешение незамедлительно нанести удар по оборванцам.

Абель Баксоленд отправил крошечный дирижабль в путешествие по проволоке, натянутой над городом.

– Значит, вот что вы предлагаете? Решение всех проблем? Прикончить оборванцев?

Инспектор с минуту понаблюдал за летающей над городом жужжащей машинкой, а потом сообщил:

– У меня есть кое-какие фотографии, на которые вам, по-моему, следует посмотреть.

Он приблизился к столу и вывалил пачку фотоснимков рядом с игрушечными фигурками и старинными безделушками.

Баксоленд уселся за стол. Надел очки и стал рассматривать фотографии. Выбрал один снимок из стопки.

– Надо полагать, снимали ваши жалкие «шпионы»? – поинтересовался он. – Будете просить финансирования, чтобы накупить еще целую тучу этих камер, уж я-то вас знаю!

– Нет, не буду, – возразил инспектор. – Посмотрите внимательнее.

Баксоленд стал перебирать фотографии. Помедлил, вгляделся в один снимок, затем в другой.

– Так-так, – наконец заговорил он, – значит, не только Люций, но еще и Джек.

– Вот именно, и он тоже. Его убили сразу же.

– Судя по лицу, он ослеп или почти ослеп из-за пожара. Отчего же он попросту не вернулся, не обратился к нам?

– Он охранял ее.

– Похоже, наш находчивый друг Джентльмен каким-то образом подстроил все заранее?

– По всей видимости, да.

– Что вы предпринимаете по этому поводу? – Побледневший Баксоленд взглянул на главного инспектора, выпустил фотографию из рук, и снимок плавно лег на стол.

– Есть у меня две идейки. Во-первых, отправил туда надежного человека, который пойдет по следу и станет докладывать мне обо всем, что обнаружит. Он ищет Люция Брауна и мальчика, сына Люция. А второе мое оружие – патрульный корпус, команда нападающих. Лишь дайте знак, мы вычистим всех оборванцев буквально за час.

– А вашему посланцу можно доверять? – поинтересовался Абель, оставив просьбу главы Скотленд-Ярда без внимания.

– Абсолютно! Сержант Хватпол – романтик, совсем как вы и, может быть, как я когда-то был. Уверяю вас, он на одной волне со здешними мечтами.

– Хорошо, хорошо. Нам следует поддерживать мечту любой ценой. Мечта – это самое важное… – Баксоленд рассеянно уставился на огромный работающий макет в центре комнаты, жужжащий механизмами и мигающий огоньками. – Найдите его, разыщите Джентльмена! Сколько можно?! Я бы спас его, если б только мог! И ее, конечно, тоже следует найти, эту девушку. Это даже не обсуждается, никогда еще не было так важно, – добавил он. – Мы устроим целый спектакль из «Грандиозного сноса»! Последнее из жалких современных зданий рухнет в прекрасном и полностью управляемом взрыве… А к тому моменту все должно быть кончено! Подходящее время применить ваше «решение» по поводу проблемы оборванцев. Конечно же используйте патруль, но Фантома оставьте, он – мой!

– Ну, это с самого начала виноваты мы, – ответил Лестрейд. – Если бы он только слушал…

– Мы сделали это в интересах науки, – перебил его Баксоленд, – исключительно ради исследований, и только. Нам не в чем себя упрекнуть. Я не чувствую вины, скорее гордость. Да, гордость!

Главный инспектор потянулся за фотографиями, но Баксоленд удержал его за руку.

– Нет, оставьте мне, – попросил он. – Вы знаете, что по прогнозам количество посетителей и заявок на постоянное жительство в «Парке» удвоится через пять лет? Придется открывать дополнительные ориентационные центры, заказывать целую флотилию дирижаблей. «Прошлое», с его всегдашней грубость и дикостью, со всей этой грязью и твердокаменной уверенностью в своей правоте, так много будет значить в будущем для стольких людей! – Он широким жестом обвел мерцающий макет. – Пожалуйста, найдите их, Лестрейд! Теперь мы с вами – единственные! – знаем всю правду. Найдите их и приложите все усилия, чтобы спасти обоих.

ГЛАВА 25

Хватпол околачивался на рынке Спиталфилдс, неподалеку от места сбора туристов, собирающихся в нелегальную «экскурсию на убийство». Очень удобно, и морг рядом. Атмосфера здесь царила праздничная. Под просторным портиком церкви Крайстчерч собралась стайка певцов рождественских гимнов, и Хватпол слушал, как они поют, а сверху тихо падал снег. Красиво… на невинный взгляд.

Возле беспокойного толстяка в полицейской форме столпилась небольшая очередь. Полисмен взмахнул жезлом, коротко свистнул в свисток и стал быстро и тихо втолковывать что-то собравшейся вокруг него толпе, сообщая им какую-то конфиденциальную информацию, передавая темные секреты. Хватпол находился слишком далеко и не сумел бы расслышать слова, но и сам знал, что возбужденные Зеваки собрались здесь, чтобы собственными глазами увидеть отвратительные подробности какого-нибудь ужасного убийства.

Хватпол заложил руку за спину и неспешно двинулся вперед; лицо у него сделалось серьезное и неподвижное. Лжеполисмен подозрительно покосился в его сторону. Хватпол быстро вытащил из кармана пальто пятифунтовую банкноту (значительно большая сумма, чем обычная цена нелегальной «экскурсии на убийство») и, сунув деньги констеблю, присоединился к группе. Полисмен-экскурсовод слегка коснулся шлема в знак благодарности.

– Добро пожаловать, сэр, – вполголоса сказал он, а потом уже громче прикрикнул на взволнованных Зевак: – Некогда болтать, нас ждет убийство! Все сюда!

Туристы попарно двинулись вслед за экскурсоводом, Хватпол держался в нескольких шагах от него. У паба на углу гид остановился и снова взмахнул своим жезлом.

– Сейчас мы все пройдем насквозь через общий бар и выйдем на задний двор. Сегодня утром обнаружен труп. Мне сказали, что жертва избита и обезображена – живот распорот, внутренние органы вырезаны. Вполне вероятно, что убийца – маньяк, но если дело похоже на те, с которыми мы сталкивались в последние годы, то негодяй обладает определенными медицинскими навыками. Несомненно, вы все читали о схожих убийствах и о преступнике, известном под именем Фантом. Вам встречались газетные заголовки, плакаты «Разыскивается», а может, даже фотографии его жертв? Разумеется, то, что ждет нас сегодня, нисколько не похоже на то, что вы видели. Приготовьтесь испытать ужас и отвращение. Трогать ничего нельзя, место преступления никоим образом не нарушать.

Экскурсовод провел туристов в шумный паб с низким потолком. Внутри было темно и душно. Посетители – большей частью мужчины в грязной рабочей одежде. На скамейках вдоль стен виднелось и несколько женщин, которые держали большущие кувшины с пивом и хихикали с окружающими их мужчинами.

Кто-то выкрикнул:

– Веселого Рождества!

Зеваки боязливо пересекли помещение и вышли в мрачный дворик, почти не тронутый праздничным снежком. Задняя стена паба и величественный шпиль соседней церкви едва пропускали сюда хоть немного света, и, хотя между зданиями виднелся клочок неба, ярко-синего, как в детской книжке, пробивающиеся в этот дворик лучи света по дороге серели и мрачнели.

Лжеконстебль выстроил группку Зевак в линию у дальней стены. От кирпичей несло застарелой мочой, запах которой остро чувствовался в морозной свежести утреннего воздуха.

У противоположной стены виднелась какая-то куча, прикрытая одеялом. Поскольку Хватпол заплатил больше всех, сейчас он стоял возле самого одеяла, рядом с экскурсоводом. Зеваки с надеждой затаили дыхание: именно этого им хотелось получить за свои деньги – самой настоящей, отвратительной аутентичности.

– Это тело, этот бедолага, – принялся рассказывать экскурсовод, – более чем вероятно, стал очередной жертвой знаменитого преступника, известного под именем Фантом.

Он размашисто откинул одеяло.

Зрители дружно выдохнули. Кто-то зажал рот руками, кто-то приглушено вскрикнул, кто-то отшатнулся, некоторые зажмурились. Экскурсовод присел на корточки, тронул голову трупа, повернутую к кирпичной стене, и приподнял за волосы вверх.

– Обратите внимание, – продолжил он, – насколько глубоко перерезали горло. Голова практически отделена от тела.

Зрители подались вперед, пытаясь рассмотреть получше, а Хватпол наблюдал за их лицами. Откровенно перепуганные «экскурсанты» тем не менее внимательно разглядывали труп. Сержант снова обратил внимание на экскурсовода. Тот держал отрезанную голову на весу, а пальцем в перчатке указывал на зияющую на горле рану, распахнутую, точно еще один рот, с запекшейся по краям кровью. Обычно жертвой, которую показывали во время подобных экскурсий, оказывался какой-нибудь несчастный нелегал, якобы заслуживающий подобной доли, либо так называемая «общедоступная» уличная проститутка. Экскурсовод осмотрел мрачный дворик – одного или двух особо брезгливых Зевак тошнило. Они забились по углам и таращились оттуда в ужасе, как загнанные звери. Гид довольно аккуратно уложил голову потерпевшего на булыжники и театральным жестом сдернул одеяло еще ниже, обнажая наспех зашитую брюшную полость. Зрители занервничали еще сильнее. Кто-то тоненько взвизгнул. Одновременно из паба раздался внезапный взрыв хохота.

Хватпол присел на корточки возле трупа и заметил липкую струйку густой коричнево-красной жидкости, сочившуюся из-под одеяла. Темная, маслянистая на вид жидкость имела отчетливый ржавый, металлический запах – запах крови, запах пропащей души. Тело попросту подбросили для экскурсии на место убийства, в качестве вызова или, скорее, демонстрации возможностей и безнаказанности Фантома. Зрители сзади напирали на Хватпола и экскурсовода, стремились подобраться поближе. Гид предостерегающе вскинул руку, жестами заставляя людей отодвинуться назад, к стене.

– Прошу вас, леди и джентльмены! Вы нарушаете целостность сцены преступления! Вы испортите улики, может, даже все затопчете! Пожалуйста, держитесь в стороне!

– А почему ему так близко можно? – возмутился один из Зевак, показывая на Хватпола.

– Он заплатил больше, – пояснил экскурсовод.

Хватпол рассматривал аккуратный разрез на горле слепого старика. Ему вдруг сделалось дурно и слишком жарко, несмотря на снегопад. За пределами «Парка Прошлого» редко кому доводилось наблюдать результаты подобной свирепости. К несчастью, жуткий труп был столь же реальным, как и отсеченная голова, подброшенная в полуразрушенную «Башню 42». Неожиданно поведение Хватпола стремительно поменялось, и он снова стал современным полицейским детективом, профессионалом своего дела. Отодвинув гида в сторону, сержант сунул ему под нос свое удостоверение.

– Уберите их, – тихо потребовал он. – Сцену преступления я опечатаю, ведите их отсюда вон, живее.

– Чертов коп… – пробормотал экскурсовод и громко объявил, обращаясь к туристам: – Леди и джентльмены, наша экскурсия отменяется!

Экскурсовод стал подталкивать недовольных Зевак в темный и шумный паб. Никто ничего не понимал. Кто-то предлагал доплатить еще денег, кто-то требовал, чтобы ему разрешили вернуться и еще раз взглянуть на тело. Гид утихомиривал своих клиентов, ссылаясь на «прискорбные обстоятельства… официальное вмешательство… требования полиции…», и Зеваки с ворчанием разбрелись восвояси.

Хватпол накрыл тело одеялом и прошел назад, через унылый паб. На улице он отыскал патрульного полисмена и показал ему свое удостоверение. Коп тут же отдал сержанту честь.

– Отправляйтесь за неотложкой, – попросил его Хватпол. – Скорее, пожалуйста.

Констебль исчез.

Хватполу не пришлось долго ждать. Через несколько минут приехала запряженная лошадьми карета «скорой помощи». Изнутри вылезли два человека в униформе, вытащили носилки и направились к пабу. Снаружи быстро собиралась толпа. Появились еще полицейские, споро очистили паб от посетителей, выстроились в линию, загородив проход. Сквозь строй, как ни в чем не бывало, прошел пирожник.

Хватпол отвернулся от Зевак. Да, подобного ужасного зрелища никому не пожелаешь. Даже думать противно, что кое-кто из Зевак приезжает в «Парк Прошлого» в первую очередь именно за этим. Сержант попытался не обращать внимания на бунтующий желудок. Из паба вынесли носилки с трупом – хорошо хоть тело чем-то прикрыли. Полиция расчистила проход среди толпившихся ротозеев. Там, где дети только что играли в снежки, теперь образовалось пустое место. Все смотрели на карету «скорой помощи», которая помчалась по площади, вздымая клубы снега.

Хватпол осмотрелся. Падкие на ужасы Зеваки как будто растворились в толпе. Прохожие стремились по своим делам, суетные и озабоченные. Все, кроме одинокой женщины, замершей на тротуаре. Все и вся неслось мимо нее по многолюдной улице, она же застыла, как статуя, пристально вглядываясь в прохожих, точно ждала кого-то. Хватпол с любопытством приблизился.

– Хорошо быть маленьким! – начал он, кивая на мальчишек, снова затеявших игру в снежки, и стараясь, чтобы голос прозвучал дружелюбно. – Правда, столько снега в моем детстве не было, только грязь…

Женщина растерянно обернулась. На ней была поношенная шляпа из черного фетра и пятнистый меховой воротник, обмотанный вокруг шеи. Мех вдруг задвигался, вытянулась пятнистая лапа, и на Хватпола уставилась кошачья мордочка.

– Слезай, Китти, – велела женщина. Кошка спрыгнула на черном поводке на мостовую и потерлась о ноги хозяйки.

– Какая послушная! – похвалил Хватпол.

– Что там произошло? – спросила у него женщина, указывая в сторону паба рукой в перчатке. – Нашли кого-то? Мужчину или женщину?

– Мужчину, раз уж вам так интересно, – сообщил Хватпол.

– Можете описать его мне? – попросила она. – Это очень важно, понимаете?

– Убогий старик, – тихо начал сержант, – почти беззубый, а глаза очень бледные, скорее всего, слепые.

Женщина взглянула на пятнистую кошку.

– Какой ужас… – пробормотала она. – Боюсь, я знаю, кто это. Я его уже несколько дней разыскиваю…

Она нагнулась, подхватила кошечку на руки и на секунду приникла лицом в мех, но сразу же выпрямилась и заговорила, обращаясь к кошке:

– Боюсь, что это Джек… Ведь так, Китти? Бедный старина Джек…

– Значит, вы хорошо его знали? – уточнил Хватпол. – Вы могли бы его опознать?

– Да, мы его знали, не так уж и хорошо, но знали, правда же, Китти? Мы его звали слепым Джеком, хоть это и не совсем правда. Он видел, только совсем плохо.

– Тело отвезут в морг. Вы сможете пойти туда со мной? На формальное опознание?

– Не люблю я этого… но тут уж сделаю, что смогу. Бедный старина Джек…

– Если это он, – заметил Хватпол.

И они вместе пошли к моргу по веселым и шумным улицам зимнего города.

ГЛАВА 26

Калеба втащили по ступенькам большого здания из красного кирпича и втолкнули под арочный свод. Внутри, у входа, стояли полисмен и патрульный в красной униформе. Патрульный придержал дверь, и оба отдали честь полисмену в штатском.

Кафельный пол огромного вестибюля был усыпан опилками, словно в мясной лавке. Над высокой конторкой свисала газовая люстра. Из глубин здания раздавалось чье-то натужное пение – пьянчужка выводил рулады под аккомпанемент самых разнообразных воплей и криков. Вдоль всей стены, отделанной плиткой, тянулась деревянная лавка, где чего-то дожидались какие-то скорченные типы. Напротив, за красным шнурком, натянутым между медными столбиками, сидели Зеваки, внимательно наблюдая за всем происходящим.

Бледный мужчина в штатском подтащил Калеба к высокой конторке. Полицейский клерк за нею выпрямился, одернул форменную куртку и приосанился.

– Доброе утро, инспектор Принсеп, – сказал он, а у самого ручка уже была наготове, словно клерк только и ждал этого момента. Он чуть наклонил голову и приготовился записывать.

Калеб смотрел во все глаза.

– Для начала задокументируем, как тебя зовут, раз уж никакого удостоверения личности у тебя нет, – заявил бледнолицый человек. – Просто сообщи ему свое имя.

– Меня зовут Калеб.

– Так-так, имя интересное, – заметил клерк и подсказал, достаточно дружелюбно: – А фамилия к нему имеется?

Калеб устало и безучастно прикрыл глаза.

– Браун, – ответил он.

Полицейский клерк царапал ручкой в журнале.

– Поэзия и проза в одном только имени! – прокомментировал он. Потом добавил: – Возраст? Сколько тебе лет?

– Семнадцать, – ответил Калеб.

– Пиши: примерно от четырнадцати до семнадцати, – нетерпеливо встрял инспектор Принсеп.

– Я совершенно точно знаю, сколько мне, – воспротивился Калеб.

Клерк все писал в своем журнале.

– Ты когда-нибудь посещал учебное заведение? Ходил ли ты или ходишь в настоящее время в школу или другое подобное учреждение? – спросил Принсеп.

– Разумеется, – ответил Калеб.

– Умеешь ли ты читать?

Полицейский клерк уставился на Калеба, с ручкой наготове.

– Да! – Калеб практически выплюнул ответ.

– Ты проходил официальную регистрацию в Корпорации? – спросил клерк.

Прежде чем Калеб успел ответить, Принсеп заявил:

– По-моему, нет. Этот типчик утверждает, будто бы он посетитель, Зевака, что у него якобы есть билеты, разрешения и аккредитация. Но ты взгляни на это!

Полисмен запустил руку в карман пальто Калеба, вытащил целую пригоршню добра – жемчужные ожерелья, монетки и украшения – и с грохотом свалил все на раскрытые страницы журнала.

Клерк присвистнул. Потом снова принялся писать, а сам тем временем рассказывал:

– Инспектор, сегодня утром поступил рапорт о серьезном преступлении – об убийстве прошлой ночью.

Клерк промокнул страницу промокашкой.

Калеб посмотрел на противоположную стену, где в застекленных рамах висела целая серия плакатов «Разыскивается». Прямо сейчас патрульный вешал рядом еще один плакат.

На плакате было изображено непримечательное лицо молодого человека, сверху красовалось слово: «Убийство». Лицо отдаленно напоминало физиономию самого Калеба, сходства было бы недостаточно для опознания, но юноша перепугался: за ним определенно охотились! Теперь не могло быть и речи о том, чтобы сдаться, раскрыть себя, обратиться за помощью к официальным властям.

Клерк поднял взгляд и коротко объявил:

– Так, теперь приметы… Рост?

Принсеп грубо потащил Калеба к дальней стенке и приставил к нарисованной на ней измерительной шкале; футы и дюймы были отмечены темно-зеленой краской.

– Пять футов десять дюймов, – определил Принсеп.

Клерк записал, скрипя пером.

– Цвет волос?

Принсеп озабоченно посмотрел на Калеба и выкрикнул:

– Темные!

– Глаза?

– Голубые, – сообщил полицейский, и клерк снова записал.

– Телосложение?

– Субтильное, – решил коп.

– Место рождения? – вопросил клерк.

Калеб уставился в пол.

– Пиши: неизвестно, район Лондона, – продиктовал Принсеп.

– Профессия или род занятий?

Снова ответил Принсеп:

– Попрошайка без лицензии или нелегал, точно – вор.

– Я не вор! – тихо, но твердо возразил Калеб.

– Я все видел. Ты орудовал на пару со вторым жуликом. Или, может, сам частенько жемчуг носишь?

– Бродяга-попрошайка и воришка, – протянул клерк, уставившись на юношу поверх очков. – Особые приметы?

– С виду никаких. – Коп осмотрел Калеба с головы до ног.

– Где проживает во время задержания?

– Без особого места жительства, – отозвался Принсеп.

Калеб смолчал; сначала он хотел было рассказать о съемной квартире в Ислингтоне, но что-то его остановило – непонятно откуда нахлынувший страх, что его могли бы связать с нападением на отца, с убийством из полицейских донесений. «Может, тогда уж лучше признаться в воровстве?» – подумал он.

– Причина задержания? – продолжал клерк.

– Карманная кража, с сообщником, – заявил Калеб.

– Ага, внезапное признание! – удивился Принсеп. – Добавь-ка попрошайничество без лицензии, а еще воровство и незаконное проникновение.

Клерк посмотрел на Принсепа, отложил ручку в сторону и аккуратно промокнул перо клочком ткани.

– Я могу вписать только одно официальное обвинение, сэр, – тихо произнес он. – Быть нелегалом в «Парке» плохо, но пока что не является настоящим преступлением.

Повисла пауза; Калеб переводил взгляд с одного на другого. Из тюремной камеры опять послышалось пение. Кто-то из Зевак рассмеялся. Калебу представились темные кирпичные клетушки с крысами, где-то внизу, глубоко в недрах зданиях.

– Так как же, сэр? – спросил клерк.

– Пиши пока что «карманные кражи». А ну, вытряхивай все из карманов, молодой человек.

Калеб опустошил глубокие карманы своего сюртука и выложил все на конторку.

– Так, составишь опись, – поручил Принсеп клерку.

Тот со вздохом обмакнул перо в медную чернильницу и не спеша продолжил писать.

– Место и время задержания?

– Фаррингдон-роуд, Лондон, Город Прошлого, первый район, восемь сорок пять утра, первого ноября сего года от Рождества Христова и т. д. и т. п., – продиктовал Принсеп.

Клерк подвинул полицейскому свой журнал, тот взял ручку и что-то вписал на страницу.

– Подписано и засвидетельствовано арестовавшим офицером в присутствии, и так далее… – зачитал клерк и промокнул подпись.

Принсеп окликнул патрульного в униформе, и они вдвоем повели Калеба в какую-то дверь позади конторки. Они шли по темному коридору, со всех сторон были двери. Пьяное пение отсюда слышалось громче, свет был тусклый. Кроме диких завываний раздавались и другие, тревожные звуки – тычки и удары. Патрульный постучал в дверь в самом конце коридора. Открыла женщина в накрахмаленном фартуке и белом чепчике.

– Заберите и сфотографируйте его, – приказал Принсеп.

– Будет сделано, инспектор, – откликнулась женщина.