Текст книги "Парк прошлого"

Автор книги: Йен Бек

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

Лестрейд подошел к тяжелому железному сейфу, прикрученному к полу внутри гардеробного шкафа в его кабинете. Глава Скотленд-Ярда набрал комбинацию, распахнул тяжелую дверцу и вытащил какую-то папку и несколько конвертов. Один конверт засунул в папку и принес к столу.

– Прочитаете досье, тут полная информация, строго не для посторонних, понятно? Читайте между строк, потом отправляйтесь на поиски Люция с сыном. – Главный инспектор пожал Хватполу руку на прощание. – Дело важное, не подведите меня, сержант Хватпол!

После того как Хватпол, прихватив досье, отправился к себе на съемную квартиру, Лестрейд приготовился к еще одной встрече, сильно не похожей на предыдущую, – к ночному, более сложному и требовательному свиданию.

ГЛАВА 21

Псалтырь толкнул тяжелые двери «Лайонс» (панели с вытравленным по стеклу рисунком задребезжали) и вместе с Калебом оказался в мире тепла и сытных запахов: жареного бекона, сосисок, картошки, бараньих отбивных, пива, черного кофе и влажных шерстяных пальто. На новоприбывших обрушился целый шквал звуков: жир скворчит, тарелки звенят; гости, разнаряженные по случаю Хэллоуина, заказывают громко, разговаривают оживленно; оглушительно хохочут Зеваки и местные обитатели «Парка». Туда-сюда порхают проворные официантки в черных униформах с белыми чепцами и фартучками.

Едва Псалтырь и Калеб прошли вдоль вешалок из гнутого дерева, как путь им преградила официантка.

– Сюда нельзя, уходите!

Она осмотрела обоих мальчишек с ног до головы. Псалтырь тут же возразил:

– Все нормально, я вот с этим юным джентльменом. Он меня угощает, вы же видите, он – почтенный Зритель, это карнавальный костюм. Посмотрите-посмотрите, так и есть!

Официантка взглянула на Псалтыря в обносках, недоверчиво покачала головой и перевела взгляд на бледного и испуганного юношу с копной темных волос и ярко-синими глазами. Женщина оценила нарядное пальто и добротную обувь. Вдобавок Псалтырь показал ей несколько серебряных монет, и официантка неохотно отступила в сторону, но тут же возмутилась, едва гости попытались пройти мимо нее:

– Что за манеры, юноша! Головные уборы в помещении долой!

Она сорвала кепку с головы Псалтыря и с отвращением сунула ему в руки, словно какого-то дохлого зверька. Воришка добродушно улыбнулся, послушно вцепился в кепку обеими руками и пошел к столику у окна. Здесь он галантно отодвинул стул для своего бледного спутника, кивком пригласил того садиться, а сам с ухмылкой пробурчал:

– Корова старая.

Затем Псалтырь и сам уселся, вытянул ноги, покопался в карманах пальто и откуда-то из бездонных глубин вытащил недавно купленную сигару. Раскурил, выдохнул облачко душного, пряного дыма и чуть не поперхнулся. Откашлялся, осклабился и подмигнул Калебу.

– К роскоши не приучен!

Тот лишь молча смотрел на него. Лицо у Калеба было самое обыкновенное; ничего запоминающегося, если бы не глаза – сине-зеленые, как море. Совсем как… Как у кого? Но главное, что теперь, оказавшись в нежданном и суматошном тепле ресторана, этот растерянный мальчик выглядел так, как будто остро нуждался в помощи. А еще – как человек, с которым Псалтырь мог бы сдружиться.

Надо будет поскорее отвести его к мистеру Лейтону.

– Я с самого рассвета на ногах, вынюхивал тут кое-что, – сообщил Псалтырь. – Точнее, пытался вынюхивать для босса. – Он предпринял еще одну торжественную попытку выдохнуть облако дыма. – Практически не ел с утра… Да и ты, судя по всему, тоже.

К столу подошла молоденькая официантка, достала блокнот из кармашка фартука, вынула из-за уха огрызок карандаша и приготовилась записывать заказ.

– Что ж, мисс… – учтиво начал Псалтырь, наслаждаясь моментом и своей сигарой. – Я хотел бы заказать два специальных хэллоуинских предложения, двойную порцию мясной нарезки, одну большущую свиную отбивную, жареный бекон, колбаски, картофельное пюре с тыквой, грибочки покрупнее да получше, добавьте жареной картошки… две порции, и посолите хорошенько, и накладывайте доверху, пожалуйста, ведь я вам тут не Зевака, а местный!

Псалтырь довольно осклабился, а девушка подробно записала весь заказ в блокнот и с улыбкой повернулась к бледному молодому человеку.

– А! – вспомнил Псалтырь. – И еще большую кружку портера, да и ему тащите заодно!

– Благодарю вас. – Официантка кивнула Калебу и ушла, а тот смотрел как будто в пустоту.

– Знаешь, что? Я мог бы приударить за такой подавальщицей, только сейчас не стал. Кажется, ты ей нравишься. Может, тебе чего-нибудь и обломится, парень.

Карманник подождал реакции, но безуспешно.

Тогда Псалтырь снял свою кепку со спинки стула и принялся лениво крутить на пальце. В конце концов ему удалось выпустить изо рта дрожащее колечко дыма, которое повисло в воздухе над столом и постепенно растягивалось, пока совсем не развеялось в воздухе. Калеб молча наблюдал. Псалтырь улыбнулся и повесил кепку обратно на стул.

– Ладно, – объявил он. – Быка за рога, начнем сначала. Скажи хоть, как тебя зовут, приятель?

– Калеб… Калеб Браун.

– Все понятно, – отозвался Псалтырь. – Родился после финансового краха, родители до смерти перепуганы, назад к истокам, все в религию, новые пуритане… видишь, я все про это знаю, не зря же меня самого так зовут.

Калеб кивнул, не вслушиваясь в слова Псалтыря. Официантка принесла две пенящиеся кружки пива. Карманник пододвинул одну кружку по белой скатерти на противоположный конец стола.

– Пить хочешь? – спросил он.

Калеб взял кружку обеими руками. Ледяное стекло обожгло вдруг пальцы колючим холодом.

– Раз уж мы об именах, – продолжил его новый знакомец, – меня зовут Псалтырь, а также Иафет-щипач. – Он опустил кружку на стол и жестом изобразил, как вытягивает что-то из кармана, а сам машинально озирался по сторонам, как бы кто не заметил его пантомимы. – Ага, Псалтырь – это я, и я в своем деле лучший, – тихо заявил он. – Меня тут многие знают. Тебе уже свезло, что попросил меня о помощи, да и мясом накормишь, приятель. Я ж в этом городе – как дома и весь к твоим услугам. Я хорошего не забываю!

Он с открытой улыбкой потянулся через стол и пожал Калебу руку. Калеб нерешительно кивнул в ответ. Псалтырь довольно закивал, и юноши обменялись крепким рукопожатием.

Официантка принесла еду и заставила тарелками весь стол.

– Налетай! Голодный, небось? – спросил Псалтырь.

Калеб впервые робко улыбнулся своему новому знакомцу.

Тот осмотрелся в многолюдном ресторане и, убедившись, что шум все заглушит, тихонько произнес:

– Ну что, с тобой какая-то ужасная беда стряслась?

Калеб хотел уже было начать рассказывать, но Псалтырь, приметив полисмена, распахнувшего массивные двери и впустившего в помещение клочья тумана, приложил палец к губам своего собеседника и прошептал:

– Ш-ш-ш… У нас проблемы… Опусти голову и ешь, расскажешь все через минуту.

Псалтырь отпил еще пива. Калеб покосился на полицейского в синем мундире и высоком шлеме с гербом. Коп утирал красные щеки носовым платком и весело болтал с официанткой.

– Вот, попробуй. – Псалтырь подвинул Калебу тарелку с жареным картофелем и щедро плюхнул порцию коричневой подливки.

Калеб машинально наколол картофельную дольку на вилку и стал жевать.

– Вот, так-то лучше, правильно! – подбодрил его Псалтырь. – Я понял, что ты в бегах, так что можешь ничего не говорить, просто кивай. Тебе некуда идти? Нужно безопасное место?

Юноша кивнул.

– Понятно, – тихо произнес карманник. – Тогда, быть может, ты захочешь оказать мне честь сопроводить меня в мое особое убежище?

Калеб снова кивнул и внезапно поднялся со стула, как будто уходить следовало немедленно. Он отодвинул стул назад: ножки громко скрипнули по плиточному полу, как будто кто-то ногтем вел по грифельной доске. В ресторане повисла тишина. Полисмен взглянул на Калеба и нахмурился. Затем кто-то из посетителей засмеялся, и звон тарелок и гул разговоров тут же возобновились. Калеб снова сел.

Псалтырь ухмыльнулся.

– Я бы на твоем месте на них не рассчитывал. Им нельзя доверять… Господи, какой же ты бледный, приятель! Да что с тобой стряслось, ты точно привидение! Лучше рассказывай, и поживее.

Калеб сгорбился, загораживаясь от глаз полисмена локтями, и быстро заговорил:

– Ладно, сначала я увидел, как убили человека, пырнули ножом прямо у меня на глазах, посреди улицы, когда нас грабили. Они прикончили слепого старика, а свалили на меня, обвинили меня во всем, указали на меня толпе! Моего отца избили, ударили, а он упал… а я… Я убежал, – добавил он и съежился на стуле, не обращая внимания на уставленный тарелками стол, и горько расплакался, шмыгая носом и обливаясь горячими слезами.

– Дело серьезное, такое обвинение… – проговорил Псалтырь. – Их кто-нибудь еще слышал?

– Все слышали, – всхлипнул Калеб. – Вся улица.

Воришка тихо присвистнул.

– Да уж, ты влип. Если тебя заподозрят в убийстве, то знаешь, чем может кончиться? – Псалтырь схватил себя за горло и изобразил смерть через повешение.

– Я знаю, – тихо отозвался Калеб. – Знаю.

К столу подошла миловидная официантка, положила листок бумаги на стол и озабоченно воскликнула:

– Что это? С вашим другом плохо?

– Все в порядке, мисс. Напился вечером на Хэллоуине, вот и все, не страшно, – отмахнулся Псалтырь. – Говорил я ему, сначала поешь, но он же ни за что не станет слушать!

– Какая жалость, – огорчилась официантка. – Вы ему скажите, пусть еще приходит, если хочет, в другой раз, когда будет лучше себя чувствовать.

Калеб спрятал лицо в ладонях.

Полисмен допил свой напиток, жизнерадостно пожелал всем доброй ночи и вышел.

– Пора и нам. Ну, пошли, что ли, – объявил Псалтырь и рассчитался с официанткой. Ужин обошелся им в целый шиллинг и шесть пенсов настоящей звонкой монетой.

Они поднялись из-за стола, толкнули тяжелую дверь ресторанчика и вышли в холодную ночь.

По улицам ночного города бродили припозднившиеся Зеваки, возвращались на квартиры и в гостиницы. Почти все они были пьяны, карнавальные маски сползли набекрень или вовсе болтались на шее, наряды пришли в беспорядок.

Псалтырь знал тут каждый поворот и закоулок, каждую улочку. А Калеб едва замечал направление и попросту шел, куда вели, свесив голову вниз. Снег почти растаял, но остался туман, а с ним – густая влажность в воздухе. Псалтырь оценивал случайных встречных с первого же взгляда; у одних просил пару пенни, других забалтывал и с ловкостью фокусника обчищал карманы их пальто. Калеб следил за ним, как во сне. Украшения, шарфы, бумажники, даже рулончик настоящих банкнот, имеющих хождение в «Парке Прошлого», – все появлялось, точно по мановению руки, а потом исчезало в карманах то у Калеба, то у Псалтыря.

– Отец велел мне бежать, – вдруг громко заявил Калеб.

– Что? – переспросил воришка.

– Я говорю, отец велел бежать. – Калеб запнулся, повернулся и внезапно бросился куда-то в сторону.

Псалтырь закричал, чтобы тот остановился, но Калеб мчался прямо в туман и темноту. Карманник помедлил. Пусть убегает? Но нельзя же бросить парня вот так? И Псалтырь побежал догонять – сначала по булыжной мостовой, потом по каким-то ступенькам. Калеб шлепал ботинками где-то впереди. Ступеньки вывели к церковной стене, дорожка потянулась вдоль ограды. Повсюду свисали влажные от тумана бумажные фонарики в виде черепов, свечи в них уже погасли. Псалтырь догнал Калеба, дотянулся и схватил того за куртку с такой силой, что заставил беглеца остановиться. Юноша вывернулся, и оба едва не упали на мостовую.

– Куда ты? – запыхавшись, выдохнул Псалтырь.

– Отец велел бежать, и я бегу. Я бросил его там, в грязи, его били в лицо!

– Он велел бежать, чтобы тебя не обидели. Ты не виноват. Если люди поверят, что ты убил человека, тогда у тебя большущие неприятности, как я и говорил. Вот так бежать – бессмысленно, тебе нужна защита. От полиции ни помощи, ни справедливости не дождешься, так что лучше пока что держись со мной.

– Куда мы пойдем? – спросил Калеб.

– К хозяину моему, в притон, я же рассказывал. Отсюда путь неблизкий, так что пошли скорее.

Они пошли по все еще многолюдным улицам, а небо уже начинало светлеть – занимался зимний рассвет. Навстречу стали попадаться не только запоздалые туристы, но и дворники.

Двое гуляк брели, обхватив друг друга за плечи, и завывали нечто невразумительное про привидения. Псалтырь пригнул голову и пристроился между пьяницами третьим, изображая их нетвердую, покачивающуюся походку. Он моментально сунул руку в ближайший чужой карман и кончиками пальцев нащупал прохладную кожу бумажника, но второй гуляка что-то заметил, пьяно дернулся и схватил Псалтыря за воротник. Зевака заголосил, с трудом выговаривая слова от чрезмерного количества только что выпитого дешевого местного джина.

– Офицер! Эй, полиция, где вы там! Сюда! Я вора изловил, бесстыжего воришку!

Псалтырь дернулся так, что треснул воротник, крутанулся, высвобождаясь из захвата, и крикнул Калебу. Ребята бросились бежать, стараясь оказаться как можно дальше от пьяных Зевак. Им вслед кричали «стой!», но догонять и не пытались. Нарядные, возвращающиеся с празднования Хэллоуина люди были в слишком добродушном настроении и не желали ловить удирающих мальчишек. Вскоре крики раздавались уже по всей улице – загулявшие богатеи пьяно перекрикивались друг с другом.

– Теряю хватку, – на бегу пожаловался Псалтырь.

Они повернули за угол и буквально тотчас же уткнулись в двух огромных краснолицых копов. Полицейские надвинулись на беглецов из тумана и преградили дорогу.

Ребята застыли от неожиданности.

– Так-так, вы двое, ну-ка стойте! – заявил один из полисменов. – К нам поступили сообщения о серии ограблений и даже нападений на Зевак, а еще – рапорт о трупе, убийство! Подозреваемый – мальчишка, примерно твой ровесник. Ну-ка, парни, покажите документы.

Калеб молча уставился на полицейского и попятился назад, пока не уперся в стену. Он привалился к зданию, едва держась на ногах, а в карманах отчетливо зазвенело и зашуршало – ведь Псалтырь их доверху набил крадеными украшениями и всякой всячиной.

– Что с тобой, сынок? – удивился полисмен.

Калеб побледнел. Полицейский отстегнул с пояса фонарь и посветил в лицо юноши.

– Так что же, документы есть? – повторил он.

– Конечно, есть! – встрял Псалтырь. – Мы – законопослушные посетители, дайте нам шанс! Сейчас, вот, у меня в кармане…

– Без обид, но все вы так говорите! Если вы и в самом деле невинные Зеваки, мне нужны доказательства.

– Я и пытаюсь найти доказательства!

– Не похожи вы не посетителей, особенно вот ты… Без обид, но Зеваки всегда чистюли, – пробурчал второй полисмен.

Калеб молча наблюдал за происходящим.

– Погоди-ка, – прищурился ближайший представитель закона и посветил фонарем в лицо Псалтырю. – Кажется, я тебя знаю…

– Да неужели? – Воришка удивленно вытянулся во весь рост, как будто пытаясь придать себе чуть больше респектабельности, а потом вдруг пнул ближайшего к нему полисмена, целясь прямо в пузо.

Констебль выронил железный фонарь и рухнул на землю.

– Скорее! – заорал Псалтырь и выбежал на дорогу, ныряя меж ранними утренними повозками и уворачиваясь от лошадей.

Калеб застыл.

– Беги же, идиот! Они нас упекут! Быстрее!

– Нападение – это серьезно, – заявил второй полисмен и сердито замахнулся жезлом на Калеба.

Юноша бросился бежать.

ГЛАВА 22

Калеб и Псалтырь неслись куда-то, ныряя и уворачиваясь от громыхающих повозок. В какой-то миг их укрыла от взглядов громада омнибуса. Пронзительно взвизгнул свисток полицейского. Псалтырь, как будто повинуясь этому свистку, крикнул Калебу:

– Прыгай!

Мальчишки вскочили на подножку омнибуса и крепко вцепились в перила. Калеб, едва не потеряв равновесие, попытался отдышаться. Конка грохотала по булыжной мостовой, а полицейский все свистел, свистел и продирался сквозь толпу прохожих, высматривая исчезнувших беглецов.

На подножку выглянул кондуктор.

– Пожалуйста, держитесь крепче! – Он сразу заметил, что новые пассажиры – всего-навсего какие-то мальчишки, услышал свисток преследующего их полицейского и добавил, тише и вовсе не так приветливо: – Даю вам пять минут, потом слезайте. Прокатитесь на ступеньках и спрыгивайте, живо!

Первые утренние пассажиры ехали, кто стоя и кренясь друг на друга от рывков омнибуса, кто сидя на деревянных сиденьях. Псалтырь, улыбаясь во весь рот, стал протискиваться меж нетвердо стоящих пассажиров.

– Простите, сэр, – обратился он к краснощекому человеку в твидовом пальто. – Не найдется ли у вас пенни для бедного юноши?

– Ну надо же, опять они! – недовольно заворчали пассажиры.

Однако краснощекий мужчина запустил мясистые пальцы в карман и выудил целую горсть монет. Белозубо улыбнулся и с сильным американским акцентом заговорил с попрошайкой. Калеб тем временем опасливо озирался и все выглядывал в окно, нет ли погони.

– Так-так, сынок, которая из них пенни? Все никак не привыкну к тутошним вашим деньгам, – хохотнул краснощекий пассажир.

Псалтырь выбрал блестящую, новенькую пенсовую монетку из горсти медяков и показал мужчине.

– О'кей, вот это и есть пенни? Оставь себе, парень. Купи себе мыла, что ли.

– Да уж, запах так себе… – буркнула его соседка.

– В этом вся суть, – встрял другой пассажир. – Это аутентично!

И все засмеялись.

Мальчишки пролезли поглубже в салон. Псалтырь выпросил дань еще у двоих Зевак. Калеб уже хотел было развернуться и выйти на подножку, но тут кто-то схватил его за руку. Некто в черном костюме и белой рубашке с высоким воротничком.

– Эй, ты!

Калеб попытался вырываться, но хватка на его запястье лишь окрепла.

Псалтырь опознал копа в штатском, попятился и быстро укрылся за спинами остальных пассажиров.

Большое круглое, как луна, лицо приблизилось к Калебу, и коп заговорил, выдыхая тошнотворный сладковатый запах мяты:

– Я все видел! Я таких, как ты, уж повидал вволю! Может, и аккредитацию свою покажешь?

Омнибус замедлил ход, потом остановился.

– Фаррингдон-роуд! – объявил кондуктор и позвонил в звонок.

Мужчина в штатском решительно поднялся и поволок Калеба за собой к выходу. Кто-то из пассажиров зааплодировал.

– Я ничего не сделал! – воскликнул Калеб, но коп уже тащил его мимо кондуктора. Тот лишь отмахнулся и снова позвонил в звонок.

Мужчина вытащил Калеба на тротуар. Омнибус тронулся прочь. Псалтырь высунулся в окно, поднял руку, раскрыл ладонь и показал Калебу часы, отцовские часы! Воришка постучал по циферблату, кивнул Калебу и беззвучно прошептал:

– Жди!

А полицейский уже тащил Калеба прочь, в толпу.

Из путеводителя «Маленькая планета» о Лондоне Прошлого™

В «Парк Прошлого» путешественники приезжают по разным причинам. Для большинства гостей это поездка в прошлое, возможность прочувствовать образ жизни и атмосферу свободного шумного города, которых практически не осталось к тому времени, когда был создан «Парк». Великолепный город Лондон был избран для «возрождения» после ужасной финансовой катастрофы, разразившейся на заре нового века. Город перестроили в стиле «ретро» и восстановили его таким, каким он был в самом расцвете Викторианской эпохи. Церемония открытия прошла под обновленными сводами некогда разрушенного и оскверненного величественного вокзала Юстон – незабываемый день для всех ценителей архитектуры старинного города.

Однако путешественникам следует помнить о местных юридических аномалиях и ловушках. Корпорация «Баксоленд» обратила вспять не просто время, но и сами законы. Запуганное правительство, в ужасе от перспективы лишиться так много значившего финансового покровительства корпорации «Баксоленд», отряхнуло пыль с древних законодательных актов и вернуло к жизни старинные постановления, протащив их в парламенте при помощи специального акта. Мужчину, женщину, мальчика или девочку здесь могут повесить за определенные преступления, что привносит толику опасности в повседневную жизнь «Парка Прошлого», перед которой не способны устоять многие посетители «Парка» – рисковые искатели приключений и вуайеристы.

Иные любят наблюдать за тем, как смертный приговор приводят в исполнение на их глазах. Другие готовы платить за возможность увидеть, как Потрошитель расправляется с одной-двумя своими жертвами, за присутствие при самых диких и жестоких сценах. Вспомним хотя бы, какой популярностью пользуются нелегальные «экскурсии на убийство»…

© Путеводитель «Маленькая планета». Все права защищены.

ГЛАВА 23

Сержант Хватпол испытывал прилив воодушевления. Он вернулся в «Прошлое», на этот раз чтобы распутать загадку, исполнить настоящую миссию. Сержант покинул полицейское управление и направился по вечерним улицам к пансиону, в котором останавливался много раз прежде. Хозяйка обрадовалась и, несмотря на поздний час, принялась хлопотать над гостем: заварила ему чашку крепкого чая, сдобрила каплей виски на сон грядущий, развела жаркий огонь в камине.

У себя в комнатах сержант удобно устроился в кресле со стеганой спинкой и принялся читать полученное от инспектора досье. Его грела мысль о том, что чтение не будет прервано ни телефонными звонками, ни писком пейджера. Не придется срочно отвечать на письма в электронной почте, следить за мониторами… лишь потрескивал огонь, да шуршала настоящая бумага перелистываемых страниц досье.

Записи были сделаны подробно, аккуратно, по разлинованным строчкам:

ДОСЬЕ: Фантом

Совершенно секретно

Персона: Фантом, также известный под именем Джентльмен.

Возраст: не установлен, вероятно, слегка за 20.

Известные подельники: сообщество попрошаек и мелких воришек; сеть по всему городу, в народе известная как «оборванцы». В основном бывшие осужденные и беспризорные дети, подобранные и воспитанные Фантомом за несколько лет. Точное количество неизвестно. Главный инспектор Лестрейд неоднократно запрашивал разрешения, чтобы патрульный корпус решал вопрос оборванцев своими силами, единой «хирургической» зачисткой. До сего дня корпорация «Баксоленд» отказывает в разрешении и финансировании этого мероприятия.

Биография: Фантом наводит ужас и вместе с тем воодушевляет низшие слои населения. Зеваки воспринимают его как дополнение ко всем прочим доступным в «Парке» удовольствиям, очередной аттракцион, тщательно продуманный корпорацией «Баксоленд». К несчастью, в этом они сильно заблуждаются. Сейчас Фантом находится совершенно вне официальных рамок. Достаточно сказать, что к нему всегда следует подходить со всей возможной осторожностью. Он находится под защитой своих оборванцев; они – ключ к тому, чтобы найти и уничтожить главаря. Большей частью оборванцы состоят в некоем подобии организованных ячеек; эта группировка защищает и обеспечивает существование Фантома.

Когда-то Фантом довольствовался жестокими и эффектными ограблениями банков. Это дало ему возможность не только с комфортом управлять, но и надежно укрыть свою империю. В последнее время его появления на публике – открытые уличные стычки с конкурирующими преступниками, прыжки на верную гибель с высоких крыш и башен, бесчисленные воскрешения, перераспределение богатства – это всего лишь верхушка огромного айсберга. С теми, кто пытается его найти или предать, он расправляется с ужасной, механической, какой-то психопатической жестокостью. Ему мало просто прикончить настоящего или воображаемого врага – он калечит труп, быть может, в подражание и по примеру знаменитого Потрошителя, убийцы из Восточного Лондона. Он как будто дарит Корпорации целую серию стилизованных под старину убийств, способствующую аутентичности их города мечты.

Сержант Хватпол оторвался от страниц досье. В глубине папки он нащупал какой-то конверт, запечатанный воском и помеченный официальной надписью красными буквами: «Совершенно секретно». Внутри оказалась вырезка из какого-то напечатанного на машинке документа.

«ПЕРСОНА: доктор Джек Малхерн.

Получил магистерскую степень по биологии, затем защитил докторскую диссертацию в США, в Массачусетсом технологическом институте, вернулся в Лондон накануне финансового краха. Лишившись должности в научно-исследовательском институте „Био-Мед“, решил устроиться на работу в корпорацию „Баксоленд“. Помогал Люцию Брауну в работе над различными секретными проектами для „Баксоленда“, включая дом с привидениями, спиритические сеансы и явления призраков и, наконец, над проектом „Прометей“, который Корпорация свернула после того, как на экспериментальной площадке произошел непредвиденный пожар. Доктор Малхерн пропал без вести, официально считается погибшим. Предполагают, что в действительности проживает тайно и скрытно где-то в комплексе „Парка Прошлого“, охраняя персону Б. Официально не замечен и, кроме того, в любом случае, его внешность, скорее всего, изменилась из-за ожогов и т. п. На внутренней стороне запястья имеет небольшую идентификационную биометрическую татуировку – знак, встречающийся очень редко, но имеющий большое значение в организационной структуре Корпорации».