Текст книги "Голодные игры: Из пепла (СИ)"

Автор книги: Яна Ясинская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

Решаю поохотиться. Лютик с наглой рожей сидит на кухонном столе и всем своим откормленным видом даёт мне понять, что полностью поддерживает моё начинание. Этот кабан явно не против полакомиться требухой.

Беру лук. Слегка поколебавшись, всё же обуваю мягкие удобные охотничьи ботинки, сшитые Цинной. Я их берегу. Не хочу лишний раз пачкать грязью изуродованной Луговины, но и перспектива идти в другой – куда менее удобной  обуви – тоже не радует. Что ж, попробую пробраться к лесу по краю поляны, где поменьше грязевой топи.

По дороге прохожу мимо руин своего старого дома. Надо признать – печальное зрелище. Наверное, этот дом, как и моя жизнь, как и Луговина – наглядное доказательство того, что смерть, как ни крути, всё же в конечном итоге одерживает верх над жизнью.

Похоже, есть раны, которые не затягиваются.

Я прибавляю шаг, поворачиваю за угол и… Застываю на месте, отказываясь верить собственным глазам. Откуда-то изнутри меня вырывается не то всхлип, не то вскрик. Ноги подкашиваются сами. Я, ошарашенная и шокированная, без сил оседаю на дорогу.

Вместо изуродованной, перекопанной машинами Гейла поляны-могильника, я вижу перед собой сверкающую в лучах солнца безумно красивую золотисто-зелёную Луговину, от края до края усыпанную пронзительно жёлтыми одуванчиками.

========== 14. Д'ома ==========

На привокзальных часах уже 11.20. Я с трудом пробираюсь сквозь толпу пассажиров. Гейл стоит на перроне. Ждёт меня. Выцепляет взглядом. Поворачивается.

Останавливаюсь. Мы стоим в трех метрах друг от друга. Мимо нас то и дело снуют грузчики, военные, пассажиры. Губ Гейла касается понимающая улыбка. Не выдерживаю. Подхожу и порывисто обнимаю его.

– Я запомню тебя такой навсегда, – хрипло шепчет Гейл. – Всё правильно, Кискисс. Всё правильно.  Я знал, что ты поступишь именно так.

***

За окном  поезда, словно в убыстренном кино, мелькают весенние пейзажи. Лес уже покрыт зелёной дымкой. Весна полностью вступила в свои права.

Меня не было в Дистрикте-12 почти неделю. Время в Капитолии промчалось довольно быстро: едва успел переделать все дела, которые поручил мне мэр. Но в душе это же самое время тянулось с мучительной бесконечностью. Все мои мысли до сих пор занимает один лишь вопрос: что меня ждёт по возвращению домой?  Точнее – кто. Да и ждёт ли?

До деревни Победителей с вокзала полчаса ходьбы. Но я преодолеваю дорогу значительно быстрее. Против моей воли ноги сами несут меня. Сердце бешено стучит. Пусть уж лучше горькая правда, чем сводящая с ума неизвестность, все эти дни съедающая меня изнутри.

Входная дверь заперта. Нерадостный знак. Открываю её своим ключом, вхожу в прихожую. Тихо и пусто. Дорожная сумка незаметно с грохотом вываливается из рук. А я то, дурак, в призрачной надежде на чудо, не удержался и привёз из Капитолия подарки Китнисс. Без сил сажусь в кресло. Закрываю глаза. Гнетущая тишина дома просто убивает меня.

– Всё правильно, Пит Мелларк. Всё правильно. «Голодные игры» закончились. Жизнь вернулась на свои места. И в жизни Китнисс тебе, как не было раньше, так и нет места сейчас. Знай своё место, сын пекаря.

А ты придешь к тому дереву у реки?

Где мертвец кричал своей возлюбленной «Беги!»

Странные вещи случаются порой

И будет не так странно

Если в полночь у виселицы мы встретимся с тобой.

В памяти непрошенной гостью воскресают слова из любимой странной песни Китнисс. Её тихий мелодичный голос, словно издалека касается моего сознания. Чувствую себя тем самым мертвецом. И даже немного завидую ему. По крайней мере, он точно знает, что любим.

А ты придешь к тому дереву у реки

Где я просил тебя бежать, чтоб были свободны мы?

Странные вещи случаются порой

И будет не так странно

Если в полночь у виселицы мы встретимся с тобой.

До меня не сразу доходит, что песня Китнисс звучит не только в моём сознании. Открываю глаза. Растерянно оглядываясь.  Мне кажется, или её голос на самом деле раздаётся где-то совсем рядом? Я иду на звук. На кухню. Никого. Выхожу через заднюю дверь во двор, который за время моего отсутствия уже успел зарасти травой и теперь сверкает сочным зелёным ковром на солнце.

А ты придешь к тому дереву у реки

Наденешь ожерелье из пеньки, рядышком со мной?

Странные вещи случаются порой

И будет не так странно

Если в полночь у виселицы мы встретимся с тобой.

Ветерок колышет свежее выстиранные белые простыни. Из-за них я не сразу замечаю Китнисс, которая стоит, босая, на траве, в своем стареньком синем платье и сосредоточенно прикрепляет прищепками к верёвке мою постиранную рубашку.

– Китнисс, – чуть слышно выдыхаю я.

Она не уехала! Она осталась со мной!

Китнисс поворачивается на мой голос. В первое мгновение мне кажется, что она рада меня видеть, но очень скоро я понимаю, что сильно ошибаюсь на её счёт. Китнисс хмурится, поднимает пустую плетеную  корзину и идёт мимо меня в дом. Словно я пустое место.

– Китнисс!

– Ты засранец, Пит Мелларк! – внезапно взрывается она. – Да как тебе в голову могло придти, что я уеду с Гейлом?!  После всего, что нам пришлось пережить?! После того, как я чуть не сошла с ума, зная, что ты у Сноу! Даже после этого ты решил…

– Но Китнисс, ты же сама сказала нам с Хэймитчем, что Гейл…– невольно начинаю оправдываться я.

– Я просто рассказала вам, что Гейл предложил мне с ним уехать! Потому что не хотела делать из этого никакой тайны! Но вы с Хэймитчем, как всегда, решили всё за меня! – Китнисс уже орёт на меня, угрожающе размахивая корзиной.

В целях собственной безопасности предпочитаю отойти от неё на шаг. Интересно, Китнисс знает, какая она забавная, когда сердится?

– Китнисс, я люблю тебя, – пытаюсь сгладить ситуацию, но тщетно.

– А я тебя нет! – в запале кричит она, огревая меня плетёной корзиной. – Потому что ты конченный эгоист! И трус! Взял и сбежал в Капитолий! Даже не предупредил меня! Да я вообще с тобой разговаривать не буду! Понял?!  Всю неделю!

Спасибо за столь конкретное уточнение!

– И спать ты теперь будешь в комнате мамы! Потому что ты – самодовольный засранец, Пит Мелларк!

На этой высокой ноте разъярённая Китнисс залетает домой.

Я стою на крыльце и не знаю: то ли мне с ней плакать, то ли смеяться. Но одно я понимаю точно: злая ли, крикливая ли, обиженная на меня, но она дома. Рядом со мной. И больше мне ничего не надо.

========== 15. Супружеский долг ==========

– Как сложилась бы моя жизнь, если бы «Голодных игр» не было? – последнее время я всё чаще задаюсь этим вопросом.

Были бы мы с Питом или нет?

Пит уверен, что нет. А вот я почему-то сильно в этом сомневаюсь.

Пит упёртый. И что-то подсказывает мне, что, даже не будь в нашей жизни «Голодных игр», он всё равно нашёл бы дорогу ко мне. К моему сердцу. По-другому просто не могло быть. Потому что, если без Гейла я могу дышать, то без Пита – моментально задыхаюсь. Спасибо президенту Сноу, он наглядно показал мне, что, если нет Пита, то нет и меня.

Я сижу на ковре напротив пылающего камина, прислонившись к дивану. Заворожено смотрю на огонь. За окном тарабанит весенний тёплый ливень. Неподалёку от меня – на диване расположился Пит. Я украдкой то и дело поглядываю на него. Любуюсь его светлыми пушистыми ресницами.

Пит не замечает моих взглядов. Он сосредоточенно раскрашивает очередной рисунок, который по моей просьбе внёс в «Книгу памяти». Так я называю те пергаментные листы, которые прислал мне из Капитолия доктор Аврелий. Теперь каждый день я трачу минимум четыре часа, чтобы вписать в эту книгу обрывки своих воспоминаний обо всех тех, кто принимал участие в «Голодных играх». Тех, кто осмелился бросить вызов Капитолию. Кто, так или иначе, соприкоснулся с моей судьбой.

Я не хочу их забывать.

И в то же время я бы дорого отдала, чтобы всё забыть.

Тогда бы, по крайней мере, меня не мучили по ночам эти жуткие кошмары.

Кстати, о кошмарах. Моя угроза отправить Пита спать в комнату мамы оказалась не очень состоятельной. Нет, Пит, конечно, послушно пошёл туда ночевать. Но моя бессонница и ощущение приближающихся кошмаров сделали своё дело. Я струсила и в первую же ночь не утерпела: сама припёрлась к нему. Всё ещё не разговаривая с Питой, я с хмурым видом без объяснений, забралась к нему под одеяло. Мамина кровать, конечно, в два раза уже моей, но ничего, мы вполне удобно разместились. Всё не пол мокрой пещеры и на том спасибо. По привычке устроившись у него на руке, я почти сразу отключилась. О том, как спал Пит, я не знаю. Но вид у него был вполне довольный.

И вообще я решила так: наши ночи вдвоём – это наказание Питу за то, что он уехал без предупреждение и бросил меня! Он сказал, что ему непросто спать рядом со мной? Прекрасно! Вот пусть теперь и мучается! Я ещё и ногу для верности во сне на него забрасываю – вот! Нечего было меня обижать!

Пит вернулся больше недели назад. Долго злиться и дуться на него у меня не выходит, поэтому мы снова разговариваем. Правда, говорим, почему-то всё не о том.

Сегодня утром я написала в «Книгу памяти» свой рассказ об отце Пита – пекаре Мелларке. О том, как он пришел проводить меня на «Голодные игры». Подарил печенье, которое всегда было нам не по карману, и пообещал, что моя Прим никогда не будет голодать. Только сейчас я понимаю, насколько добрым был этот человек. И насколько сильно он любил мою мать, что даже спустя столько лет сумел найти в своём сердце место и для её дочерей: детей любимой женщины от другого мужчины. Думаю, своё доброе сердце Пит унаследовал именно от отца.

Пит сосредоточен. Его мысли явно витают где-то далеко. Внезапно, я понимаю, что не я одна понесла потери. Да. Моя младшая сестрёнка Прим мертва, но… Пит тоже похоронил своих близких. И не просто одного человека, а сразу всю семью: родителей и братьев. В один день. В один миг. Семью, которую он очень любил. От осознания этого мне вдруг становится не по себе. Какая же я эгоистка! Я настолько погрузилась в свою боль из-за утраты Прим, что совсем не подумала о нём. И только сейчас до меня доходит смысл слов Хэймитча: теперь вся семья Пита – это я.

***

Семья. При этом слове я начинаю нервничать. Заглядываю к нам в спальню (мы снова спим в моей комнате). Из ванной доносится звук льющейся воды – Пит принимает душ.

Семья.

Что это значит? И что с этим делать? – судорожно соображаю я.

Вряд ли мне отведена в этой «семье» роль сестры или тётушки, – понимаю я. Скорее уж роль… Язык не поворачивается произнести это слово, но надо:

– Роль «жены».

Рядом со словами «семья» и «жена» у меня на автомате всплывает ещё одна фраза – «супружеский долг».

И вот здесь мне становится не на шутку не по себе.

Я прекрасно помню слова Пита: «Китнисс, я всего лишь обычный мужчина, который… хочет тебя». А ещё я помню слова Джоанны Мэйсон. В лифте. Перед Квартальной бойней. Когда она устроила нам стриптиз. Что Джоанна тогда сказала Питу? – нервно вспоминаю я. «Какого это знать, что все хотят с тобой переспать?» – чувствую, как меня захлёстывает злоба и обида на Пита. Он – предатель вполне спокойно среагировал на эти слова! И вид у него был при этом такой, будто он знает что-то такое, чего не знаю я! И вообще! Мог бы во время стриптиза хотя бы из вежливости глаза-то от Джоанны и отвести.

Мысль о том, что в жизни Пита до меня вполне могли быть другие девушки, которых он не любил, но с которыми он… Нет! Не желаю об этом даже думать! Иначе я прямо сейчас пойду и убью его!

Вдобавок до меня доходит: Джоанна в лифте смотрела на Пита точно также, как на него сейчас смотрит Айлин, которая, словно гулящая кошка, так и вьётся чуть ли не каждый день возле моего Пита.

С этим точно надо что-то срочно делать! Иначе я просто сойду с ума!

Как плохо, что я не Джоанна, не Айлин, и не одна из тех девушек, которые на уровне инстинктов знают, как вести себя с понравившимся парнем. А уж с мужем и подавно… С горечью констатирую факт: я жалкая неуклюжая недотёпа на их фоне! Вот!

К сожалению, мои познания обо всём, что касается интимной части жизни людей, оставляют желать лучшего. Нет. Не то, чтобы я ничего совсем не знаю, но… Хотя моя мама и врач, мы никогда не разговаривали с ней на эту тему. Что греха таить: после смерти отца наши с ней отношения вряд ли можно было бы назвать доверительными. А больше мне поговорить об этом было и не с кем.  Не с Гейлом же на охоте это было обсуждать.

Хм… В голове и сердце каша, так что, похоже пришло время (пока Пит в душе) навестить моего главного советчика по безвыходным ситуациям – запойного ментора Хэймитча. Ему же по должность положено давать мне жизнеспасительные советы. Ну, так вот пусть и даёт!

========== 16. Советчик Хэймитч :) ==========

Почти трезвый Хэймитч сидит в кресле и в упор смотрит на меня. Брови удивлённо приподняты. Вид дурацки-ошарашенный.

– Так! Мне надо выпить, – ничего более умного мой ментор, конечно, сказать не может. И это после того как я почти излила ему душу! Точнее неуклюже промямлила что-то типа: и что мне теперь делать с Питом? Если мы семья, то спать мне с ним или не спать? А если спать, то, извиняюсь, как… в общем… делать-то что?!

Хэймитч достаёт из-под стола бутылку. Хочет налить в стакан, но затем передумывает – пьёт прямо из горла.

– Тебе не предлагаю, – сообщает он. – Сдаётся мне, ты и без бутылки весело живёшь.

Пристально смотрит на меня, явно что-то обдумывая и сопоставляя.

Хмурюсь, отвожу взгляд. Дурацкая это была идея придти за советом в столь щепетильном вопросе к Хэймитчу. И о чём я только думала?!

– О Пите, – сама себе подсказываю я.

Но идея всё равно дурацкая!

– Подожди, подожди! – на лице Хэймитча появляется удивление и заинтересованность. – Но вы же уже давно спите вместе! Я лично на вас натыкался пару раз, когда приходил к вам завтракать. Вас не было на кухне, я поднялся на второй этаж и вуа-ля! Вы оба дрыхли на одной кровати. Пит меня, кстати, видел.

– Мог бы и меня предупредить, предатель, – ворчу я.

– То есть, это что же получается? – Хэймитч в упор смотрит на меня. – Вы спите и при этом …ни-ни?

Ошарашенный Хэймитч отрицательно качает головой.

Я чувствую, что краснею. Отворачиваюсь от явно обалдевшего ментора, который продолжает меня удивлять своими непредсказуемыми выводами.

– Бедный Пит! Вот это выдержка!!! – в голосе Хэймитча звучит неподдельное восхищение вперемешку с состраданием! – Да он у тебя железо-бетонный, раз терпит всё это! Нет! Мне надо ещё выпить!

Хэймитч снова тянется к бутылке, но я ловко перехватываю выпивку. В конце концов, мне нужен ментор хотя бы с относительно трезвой головой.

– И ничего он не бедный, – возмущаюсь я.

Хэймитс смотрит на меня с таким неподдельным интересом, будто я какая-то заморская макака.

– Ты что, правда, ничего не понимаешь?

– Да что я должна понимать?! – не выдерживаю, взрываюсь. – Хэймитч, я не гадалка, чтобы читать твои мысли!

На лице Хэймитча появляется иронично-философское выражение.

– А я то, наивный, полагал, что, если у меня нет детей, то мне не придётся никому объяснять про пестики и тычинки, – мрачно шутит он.

– Хэймитч! – во мне уже закипает нешуточная злость. – Я и без тебя прекрасно знаю, откуда берутся дети!

– Да ты что, солнышко! Правда? – мой несносный ментор разговаривает со мной так, будто мне десять лет. И это несказанно раздражает. – Может, ты тогда знаешь и то, что мужчине, особенно такому молодому как Пит, помимо кормёжки и сна, нужен ещё и секс! И, желательно, регулярный!

Ну, всё! Я стою пунцовая, как варёный рак.

– К твоему сведению: спать с любимой женщиной в одной постели, которая тебя ещё при этом и как подушку использует… И не отрицай, я сам видел, как ты во сне на него ноги складываешь, – опережает мой протест Хэймитч. – ... и не позволять себе с ней ничего такого выходящего за рамки приличия….Это… Уф… – Хэймитч, не найдя подходящих эпитетов, выдыхает, словно я только что рассказала ему про какой-то кошмар.

– Что «уф»?!  – нерешительно уточняю я.

Хэймитч встаёт с кресла. Нервно смеясь, прохаживается по комнате.

– Китнисс, кончай издеваться над парнем. Ему и так в жизни несладко пришлось! И угораздило же его влюбиться именно в тебя! Не мог, кого понормальнее найти!

– Видимо, не мог, – обиженно бурчу я. – Делать-то что?

– Что делать? – Хэймитч внезапно останавливается, с многообещающей улыбочкой смотрит на меня. – Я тебе скажу, что делать… Пошли.

Хэймитч решительно направляется к входной двери.

–  Эй, ты куда? – вынуждено бегу вслед за решительно настроенным ментором.

Ох, и не нравится мне всё это! Совсем не нравится!

***

– Пит, женись на ней, ради Бога! Хотя бы ради моего психического спокойствия! Женись! – на полном серьёзе почти умоляет ошарашенного Пита Хэймитч. – И займись ты с ней наконец...

– Хэймитч! – возмущённо ору я, не давая моему болтливому ментору договорить.

Я стою рядом с Хэймитчем в нашей с Питом спальне и понимаю, что готова от стыда провалиться сквозь землю.

Чтобы я ещё хоть раз обратилась за советом к этому пропоице?! Да ни в жизнь!

Пит вытирает по ходу мокрые волосы полотенцем, с нескрываемым любопытством смотрит на нас.

– Может, мне кто-нибудь объяснит, что здесь происходит? – улыбается он.

– Хэймитчу пить меньше надо! Вот что происходит! – рычу я и почти силком выставляю веселящегося ментора из нашей спальни.

– Ничего более умного придумать не мог?! – уже на кухне, провожая Хэймитча, ругаюсь я.

– Китнисс, а чего тут ещё думать? Женитесь и делу конец.

– Но я не хочу замуж!

– Поздно спохватилась, Солнышко, – смеётся Хэймитч, открывая входную дверь. – Ты ещё не поняла, что и так уже давно замужем?

Я близка к панике.

– Но что мне делать с Питом? Ты же сам сказал, что ему нужно…

Ну вот! Опять краснею.

– Мой тебе совет, спроси у самого Пита, что конкретно ему нужно... – ехидно улыбается Хэймитч. – Сдаётся мне, он с радостью тебе не только расскажет, но и покажет.

От возмущения у меня перехватывает дыхание. Хэймитч пользуется моментом моего замешательства, смеясь, исчезает в ночи.

Закрываю за ним дверь. Прислоняюсь лбом к прохладному дереву двери. Чувствую, как горят щеки. На что я рассчитывала? Что многоопытный Хэймитч даст дельный совет, и моя проблема с Питом исчезнет сама собой? Наивная! Хэймитч, как всегда, лишь подлил масла в и без того разгорающийся огонь.

– Китнисс, ты ничего не хочешь мне объяснить? – заинтригованный голос Пита застаёт меня врасплох.

Медленно оборачиваюсь. Пит стоит в нескольких шагах от меня. В однотонной пижаме. С ещё влажными светлыми волосами.

Я отчётливо понимаю, что, если начну ему сейчас что-то объяснять, то только запутаюсь ещё больше. Поэтому не придумываю ничего более умного, чем…

========== 17. Не то... ==========

… сказать Питу правду.

– Если хочешь, мы можем заняться этим… как его… сексом,  – брякаю с перепуга я, запоздало соображаю, что несу что-то не то.

Видели бы вы лицо Пита. На самом деле, его не так легко прошибить, но, кажется, на этот раз мне с лёгкостью удаётся это сделать.

– Что?! – обескуражено переспрашивает он, явно отказываясь верить моим словам.

– Сексом, – уже не так уверено повторяю я, с трудом произнося ЭТО слово. На всякий случай пытаюсь оправдать своё нетривиальное предложение. – Ты же сам говорил, что… мужчина. А вам мужчинам, это надо. Ну и уж коль мы живём вместе, то было бы логично…

Господи! Что я несу?!

– Нет. Не логично. – Сухо отвечает он. Разворачивается. И уходит из кухни, оставив меня в полном недоумении.

***

Этой ночью я долго не могу заснуть. Мы с Питом лежим в одной постели, но мне, почему-то кажется, что между нами пропасть. Пит спит со своей стороны кровати, я – со своей. Не соприкасаются даже наши руки.

Признаться, я в полном недоумении. Раньше мне казалось, что все парни с радостью соглашается на ЭТО. Но Пит в очередной раз доказал, что он – не «все». Сказать, что мне стыдно за своё предложение – значит, не сказать ничего. Какая же я всё-таки неуклюжая во всём, что касается личных отношений!

– Да, Китнисс Эвердин… Тебе проще «зажечь» революцию, чем Пита, – невесело усмехаюсь я.

Только мне начинает казаться, что у нас всё хорошо, как, бац, и происходить что-то непредвиденное. И каждый раз в этом «непредвиденном» виновата я сама.Но что происходит с Питом? Почему он так болезненно среагировал на моё предложение? Ничего не понимаю…. Абсолютно ничего.

***

Китнисс с самого раннего утра ушла на охоту. Признаться, я рад этому. Потому что меньше всего я сейчас хочу её видеть.

Вымешиваю тесто для пирога. Сам того не замечаю с такой силой мутужу тесто, что его впору вновь ставить подниматься. Лепёшка, а не пирог.

Чувствую себя последним дураком. Наивным и глупым.

До вчерашнего вечера я искренне считал, что отношения Китнисс с Гейлом никогда не заходили дальше пары незначительных поцелуев. Что моя Китнисс всё ещё девушка, а не женщина. Но, видимо, я ошибся. И сильно. Девушка, которая сама предлагает заняться с ней сексом, более чем вероятно уже прекрасно знает, что это такое.

Ревность, ярость и бессилие просто уничтожают меня изнутри.

-… было бы логично…

Нет! Нет ничего логичного в том, что ты принадлежала другому мужчине!

Ну, всё, теперь тесто точно надо ставить подниматься заново, потому что благодаря моим ударам, оно больше походит на блин.

Разумом я понимаю, что не имею права предъявлять Китнисс никаких претензий. В конечном итоге, кто я ей был, да и кто есть сейчас? Друг? Напарник? Трибут? Сосед? Земляк? Жених? Но сердцем… Никогда не думал, что однажды я начну её так ненавидеть. Причём даже без охмора.

Слышу звук открывающейся входной двери. На пороге Китнисс. Вид смущённый и виноватый.

– Я тебе ягоды для пирога принесла.

Ставит на стол жестянку, полную моих любимых ягод.

– Спасибо.

Отворачиваюсь. Ничего не могу с собой поделать. Не могу и не хочу её ни видеть, ни слышать.

– Пит, я насчёт вчерашнего, – её голос звучит нерешительно. – Извини, я сглупила. Просто Хэймитч сказал, что я над тобой издеваюсь… Ты молодой парень. Тебе нужен…

Поворачиваюсь.

– Да, Китнисс. Мне действительно много, чего нужно, – понимаю, что мой голос звучит жёстко, но по-другому просто не получается. – Но, боюсь, ты не в состоянии мне этого дать.

– Если ты насчёт этого…ну… того…

Странное ощущение. Для опытной в любовных делах девицы, слово «секс» даётся Китнисс явно с трудом.

– Секса? – услужливо подсказываю я. – Нет, Китнисс. Я не об этом.

– Тогда о чём? – заметно, что она в недоумении.

– О любви и верности, – с невесёлой усмешкой честно отвечаю я. – К сожалению, это именно то, чего ты мне точно уже никогда не сможешь дать. Вчера вечером я в этом убедился воочию.

Я знаю, что не имею никакого морального права предъявлять Китнисс претензии. Ведь, по сути, я ей никто. Но с другой стороны, и сил изображать, что я счастлив и что мне всё равно, что она была с другим – у меня тоже нет. Так что получите и распишитесь Китнисс Эвердин. В конце концов, у меня тоже есть мужское достоинство.

========== 18. До утра... ==========

Смотрю на злого раздражённого Пита и не понимаю абсолютно ничего!  Может, это отголоски охмора? Да не… Вроде не похоже.  Он же держит себя в руках. Просто злится. Причём очень. На меня. Ещё бы только понять за что? Причин же нет! Я ему фактически в открытую предлагаю себя в жёны, а он… Вот и пойми после этого мужчин! Ещё говорят, что это у нас – женщин – проблемы с логикой.

– Да при чём здесь любовь и верность?! – не выдерживаю, срываюсь я, подспудно соображая, что, кажется, опять несу что-то не то. – То есть я в том смысле, что… Я же вчера… Разве это не одно и тоже?

Брови Пита удивлённо ползут вверх. Похоже, впервые в жизни он реально не знает, что ответить. Пит поднимает испачканные в муке руке вверх, словно капитулирует передо мной, после чего просто молча выходит из пекарни.

Да-а… Дела. Ничего не понимаю.

***

Сижу на скамейке на заднем дворе и всерьёз задаюсь вопросом: есть ли предел женскому цинизму? Если даже Китнисс… Моя Китнисс! Выдаёт такое! Предлагает секс, чётко разграничивая его с любовью. Как дальше жить с этим, откровенно говоря, не знаю. Хуже всего, что ловлю себя на неприятной мысли: у меня больше не получается смотреть на Китнисс прежними глазами. Смотрю на неё, а вижу другую, абсолютно чужую мне женщину. Соблазнительную. Притягательную, но… чужую.

Есть во всём этом ещё один камень преткновения – женщину, а не девушку.

И это съедает меня изнутри.

***

– Пит сошел с ума! – констатируя я, нервно расхаживая по столовой Хэймитча, которая, благодаря стараниям Эффи (она ещё не уехала в Капитолий) блистает непривычной чистотой.

Сам Хэймитч, трезвый и нервный, сидит тут же – развалившись на диване, устало наблюдая за моими метаниями.

– Да сядь ты, в конце концов! – не выдерживает он. – Детка! У меня от твоей беготни голова уже кругом.

– Это не от беготни, а от похмелья, – огрызаюсь я, но всё же приземляюсь рядом со своим горе-ментором.

– Ну и что ты на этот раз отчебучила? – устало интересуется Хэймитч. – Давай, колись, солнышко.

– Да ничего особенного!

После небольшой паузы всё же конкретизирую.

– Просто, как ты и учил, я предложила Питу заняться этим… ну ты сам знаешь чем… А он… В общем, Пит, кажется, этого не оценил…

Как низко я всё же пала! Разговаривать об ЭТОМ с Хэймитчем – такое даже и в кошмарном сне не присниться! Но с другой стороны, с кем мне ещё об этом говорить? Не с Питом же! Особенное учитывая, как он на это дело болезненно реагирует.

Хэймитч обескуражено смотрит на меня.

– Ты что, прямо так и выдала ему? Без романтической прелюдии, без всего такого…?

– Чего «такого»? – мрачно интересуюсь я.

Хэймитч молча встаёт, подходит к буфету, наливает себе выпить. Залпом опрокидывает стакан.

Такими темпами мой ментор точно окончательно сопьётся. И в этом, похоже, буду виновата я одна.

– Детка, ты меня без ножа режешь! Короче, давай так… Иди и поговори с ним напрямую…

– Я уже поговорила напрямую, – бурчу я. – Теперь Пит от меня шарахается.

– А ты сделай так, чтобы не шарахался! – настаивает Хэймитч. – Китнисс, ты пойми, вам всё равно придётся сесть за «стол переговоров». В конце концов, вы живёте в одном доме и спите в одной постели!  И не смей ни в чём обвинять Пита, – тут же предупреждает он. – Китнисс, пойми и пожалей парня! Ты же непробиваема в эмоциональном плане. Вспомни, например, сколько раз ты говорила Питу, что любишь его?

– Ни разу, – напрягаю память я.

А чего говорить, если это и так дураку понятно?

– Так чему ты тогда удивляешься, что Пит от тебя шарахается, когда ты ему вместо «люблю тебя, дорогой», «пошли займёмся сексом» выдаёшь?

Злюсь на Хэймитча. Но, в то же время, задумываюсь над его словами. Хоть он и пропоица, но всё же не дурак. Может, в его логике что-то и есть.

– Иди и поговори с ним, – вновь настаивает Хэймитч.

Весь этот наш разговор вызывает у меня устойчивое чувство дежавю. Невольно вспоминаю первые Голодные игры, когда Хэймитч пытался подготовить меня к интервью. Он тогда точно также искренне поражался, что я деревянная во всём, что касается выражения моих эмоций. Похоже, сейчас мы опять столкнулись со старой проблемой.

– Хорошо, – нехотя выдавливаю я. – Но за последствия я не отвечаю.

***

Торчу в душе дольше обычного. Когда выхожу, Пит, в тёмных пижамных штанах и белой футболке, уже лежит на своей половине кровати. Вроде спит. Но не факт.

– Пит. Пит, – тихо зову его я. – Ты спишь?

В ответ тишина.

Забираюсь на кровать. В наглую тормошу его.

– Пит. Не спи. Надо поговорить.

Пит нехотя открывает глаза, поворачивается ко мне. Устало смотрит на меня.

Обманщик! Да у него сна ни в одном глазу!

– Что ещё, Китнисс? Ты мне ещё что-то хочешь предложить?

– Ничего я тебе предлагать не собираюсь! – злюсь я. – И про то предложение тоже забудь. Это я, не подумав, брякнула.

– Договорились.

Пит снова поворачивается ко мне спиной, поудобнее устраивается на подушке, явно намереваясь продолжить прерванный сон.

– Пит! Ну, Пит! – вновь тормошу его я.

Пит, тяжело вздыхая, поворачивается ко мне, приподнимаясь на локтях.

– Слушаю тебя, Китнисс. Что ты хочешь мне такого важного сказать?

– Почему ты на меня злишься? – напрямую спрашиваю я. – Мне казалось, ты, наоборот, должен был обрадоваться. Моему тому… – смущаюсь, – … ну… глупому предложению.

Пару секунд Пит пристально смотрит на меня, словно пытаясь понять степень моего лицемерия. Неприятное ощущение, скажу я вам. Затем садится на кровать.

– Ты действительно хочешь знать, почему я злюсь? – в его голосе звучит не столько вопрос, сколько вызов.

– Да, хочу.

– Я злюсь потому, что оказался полным дураком. До вчерашнего дня я искренне считал, что у тебя не было ничего серьёзного с Гейлом. В физическом плане, – уточняет он.

На этот раз уже мои брови удивлённо ползут вверх. Не понимаю, к чему это он клонит?

– Ты это сейчас о чём?

– О том, что девушка, которая с такой лёгкостью предлагает заняться сексом, наверняка, очень хорошо знает, о чём идёт речь. Видимо, вы неплохо развлекались с Гейлом, пока я «гостил» в Капитолии у президента Сноу, – сарказм вперемешку с болью.

Ошарашено смотрю на Пита, отказываясь верить собственным ушам. Он что решил, что я и Гейл…??!!

Нет! Ну не дурак ли?! Да за кого он меня принимает? Внутри меня столько возмущения, обиды и горечи, что хочется тотчас же выплеснуть всё это на Пита. Сказать ему что-нибудь очень неприятное, задеть его мужское самолюбие, но… Внезапно до меня доходит, что он уже и так варится в своем внутреннем аду.

– Значит так, Пит Мелларк, – как можно спокойнее отвечаю я, – единственный мужчина, который когда-либо оказывался в моей постели, и который позволял себе нечто большее, чем… – даже слово-то подходящего не нахожу, вспоминая, как он нахально лапал меня в гостиной. – В общем, этот мужчина в данный момент сидит напротив меня и несёт какую-то околесицу! Я всё сказала! Спокойной ночи!

Обиженная до глубины души, я резко отворачиваюсь от обескураженного Пита (до которого, видно, не сразу доходит смысл моих слов) и плюхаюсь на свою подушку. Жутко хочется разреветься, но я держусь.

– То есть ты хочешь сказать, что ты… – в голосе Пита помимо неуверенности появляются нотки надежды.

– Я девственница, – через силу выдаю я и тут же зло добавляю. – Но тебя, Пит Мелларк, отныне и впредь это не касается! Потому что ты…

Обосновать Питу свою точку зрения я не успеваю, так как Пит без спроса, абсолютно наглым образом сгребает меня в охапку и страстно целует…

Да, такими темпами я вряд ли останусь девственницей до следующего утра…

========== 19. Правда или ложь? ==========

Наверное, у меня всё же талант – портить всё самое лучше в своей жизни, причём делаю я это, как правило, в самый неожиданный момент. Впрочем, Пит тоже хорош. Ну, кто, скажите, пожалуйста, во время страстных поцелуев задаёт девушке вопрос: «Пойдёшь за меня замуж?» Что удивительного в том, что я немного подрастерялась? Ну и ляпнула, с дурна ума: