Текст книги "Что не снимает стриптизерша (СИ)"

Автор книги: Яна Карпова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

Глава 16

Этот день стал примечательным и для меня, благодаря первой серьезной стычке с начальством.

Кое-как я смирилась со сценой и с каждым танцем ноги тряслись все меньше. Пройдя очередной круг испытаний, я переоделась, поправила прическу и вышла в зал, чтобы немного отдохнуть перед своим любимым занятием – раздачей флайеров. Не успела я присесть, дабы насладиться выступлением фигуристой Рейчел, как в зал вплыла Лена, стреляя по сторонам своим вечно недовольным взглядом, в поисках несчастных, на которых она могла бы обрушить свою власть. В таких случаях она всегда брала в руки пачку листовок и тыкала ими в жертву, приказывая скатиться к подножию 'Олимпа' и почтить своих богов потным трудом. В этот раз ее перст грозно поманил меня, тыча при этом в дурацкие бумажки, которые люди один хрен тут же выбрасывали, как только мы их вручали им.

– Я только оттанцевала, – возмущенно сказала я, указывая на сцену, потому что кричать под звуки музыки было бесполезно.

Лена покосилась в сторону Рейчел и убралась в недра подсобок. Через две минуты она снова появилась и в упор уставилась на меня. Вообще, я старалась избегать ее взгляда, но в этот раз не выдержала и ответила ей не меньшим вниманием. Она стала трясти флайерами и лицо ее перекосилось еще больше обычного, если это было возможно. Я снова рявкнула, что только что танцевала, и отвернулась от нее. Она подошла и наклонилась.

– Триста бат за невыход на флайера.

– Ты че прикалываешься? – заорала я так, что она аж дернулась.

Лена не стала спорить, а просто свалила из зала. Что делать в таком случае, я не представляла. После танца все отдыхали, потому что круг занимал около получаса и требовалось хоть какое-то время восстановить силы перед тем, как продолжать работу на ногах, а эта курва ни за что оштрафовала меня. Подумав немного, я помчалась вслед за ней и после недолгих поисков наткнулась на нее на площадке для перекура.

– Лена, ты че, смеешься? Мне, может, со сцены флайера раздавать?

– Ты сказала, что идешь танцевать, – сказала та, поправляя свои жидкие длинные кудри, щедро осдобленные гелем для волос, – я проверила, твоя очередь прошла...

– Вот именно – только прошла! Я сказала, что только оттанцевала, – рычала я, чувствуя, что не на шутку завожусь.

– Не кричи, пожалуйста.

– А что, я должна хавать то дерьмо, которым ты меня кормишь? – вопила я, пуская пену со рта.

– Я ставлю тебе еще три тысячи штрафа за пререкания с менеджером...

– Точно три? – не могла остановиться я. – Проверь, сколько стоит прием у ЛОРа, я доложу, сколько надо!

– Пять тысяч...

– Да хоть сорок пять! Следить надо за своей работой, а не наугад штрафовать!

– Я сказала, не повышай голос, – приподняв тонкую бровь, повторила Лена.

– А иди на хер!

Штраф мой занесли в долговую книгу по той простой причине, что я на него еще не заработала...

В прескверном настроении я побрела после работы в 'Маракеш', отвязавшись от Ольки с Жанкой в довольно грубой форме. Хотелось напиться до потери сознания, хотелось никому ничего не рассказывать, чтобы никто не жалел и не причитал надо мной. Правда, денег для этого не было, равно как и ни одного клиента за вечер, так что в мозгах моих было сухо, как в пустыне, хотя тогда я была согласна даже на самое дешевое пойло. Надежда была только на то, что Саша, управляющий кальянной, прикроет меня, а я пойду нажираться на дискотеку, где можно было пристать практически к любому столику с бутылкой и рекой заливать в себя алкоголь, перемещаясь к другим 'наливайкам' по мере необходимости. У входа в 'Маракеш' меня встретила молоденькая симпатичная девушка, которую я там не видела раньше. Она приветливо пригласила меня посетить заведение и я поняла, что она была новой зазывалой. Я сказала, откуда я, чтоб она перестала расшаркиваться и попросила позвать Сашу.

– Ой, а его сейчас нет...что-то передать ему?

– Нет...я подожду его.

Я села за свободный столик и стала растирать ноющие ступни, но девушка не отставала от меня.

– Слушай, вы же здесь консумируете, да?

Я посмотрела на нее, но ничего не сказала.

– Посмотри налево... – продолжала она, – там иранец сидит...думаю, с ним стоит поработать. Он приглашал меня, но мне нельзя. Не хочешь?

Собственно, я очень даже хотела. Я посмотрела в его сторону, парень оказался настоящим симпатягой.

– Только он очень плохо на английском разговаривает.

– Разберемся...

Я подсела за его столик и представилась ее подругой, запнувшись в том месте, где должна была назвать ее имя, и заменив его на какое-то ласкательное слово. Иранец широко заулыбался, показав белые кривые зубы, в которых тут же зажал трубку кальяна. Он сделал широкий жест над столом, предлагая мне заказать что-нибудь. Я взяла в руки меню, хотя знала его небогатый выбор наизусть, и низкорослая таечка тут же выросла передо мною, готовая предоставить свои услуги. Я попросила двойной Бейлис со льдом и вальяжно раскинулась на диване, глядя на иностранца. Имени его я не запомнила, собственно, мне ни разу не пришлось этим озадачиться, потому что полноценного разговора у нас не состоялось. Он не просто плохо разговаривал на английском, он на нем совсем не разговаривал. благо, мы общались не по телефону и на языке жестов он объяснил мне, что ждет друзей. То, что мы не могли с ним разговаривать, радовало меня...я иногда смотрела на него, улыбалась, потом отводила взгляд и потягивала сладкий напиток, который непрерывно приносила официантка.

Друзья все не шли, и мы подолгу сидели не произнося ни звука. Время от времени иранец поворачивался ко мне и выпускал густое облако вишневого дыма прямо мне в лицо, считая, почему-то, что мне это нравится. Сидели мы так примерно с полчаса и я стала чувствовать, что пьянею. Он пил, ни много ни мало, водку, которую ничем не закусывал и не запивал, а только закуривал, если есть такое определение. Сначала он почти не обращал на меня внимания и было похоже, что ему достаточно того, что я просто сижу с ним, но теперь он стал все чаще поглядывать в мою сторону и многозначительно улыбаться.

– Отель... – протяжно сказал он, тыча пальцем в мой стакан, – Бейлис...мой отель...

– Зачем, – улыбаясь разводила я руками, – здесь хорошо...

Он шутливо погрозил указательным пальцем.

– Мой отель, окей? Водка, Бейлис, шампанское... – он убеждающее закивал своей курчавой гривой.

– Окей, – так же закивала я, понимая, что пора с этим подвязывать.

Тот довольно заулыбался, похлопал меня по руке и еще чаще стал просить, чтоб мне подливали спиртное.

Когда я решила, что пора собирать вещи и уматывать, в 'Маракеш' с шумом ввалилась веселая парочка его соотечественников. Женщина далеко за тридцать с желтыми замусоленными волосами громко хохотала, а мужчина, который вел ее под руку и выглядел гораздо приличнее нее, наклонялся и быстро тихо что-то говорил ей. Они обильно облобызали моего компаньона, при этом и мне досталось несколько слюнявых поцелуев, которые я с трудом отвела от своих губ, подставляя скулы, щеки и уши. Они недолго погомонели, новички представились и открыли меню, чем на время успокоили мои переживания по поводу того, как слинять. Анахита (ее я запомнила, потому что она одна хоть как-то разговаривала на английском, и через нее мы стали общаться), несмотря на ее потрепанный вид, все же придала мне смелости в общении с пьяным азиатом. Я прикинулась дурочкой и попросила ее уточнить, действительно ли он хочет, чтоб я пошла к нему в отель. Тот быстро-быстро закивал головой и затараторил, видимо, напоминая, что я уже согласилась. Анахита перевела мне, что они проголодались, поэтому мы поедем все вместе чуть позже. Я позвала ее в сторону и достала из сумки прокладку, которая жила там на всякий случай уже давным давно.

– У меня месячные...объясни ему, что секса не будет, – изображая глубочайшее смущение, попросила я после того, как она отказалась понимать меня за столом.

Та равнодушно кивнула в знак понимания и мы вернулись к своим кавалерям. Она сказала пару фраз на фарси и по тону я поняла, что она не просто объясняет мою ситуацию, а рассказывает, что я собираюсь его кинуть. Иранец хитро посмотрел на меня.

– Мой отель...?

– Да, – я снова рассеянно пожала плечами.

Заведение закрывалось, и мы начали собираться. Мой ухажер старательно впихнул начатую бутылку водки мне в сумку, тем саамы, видимо, доказывая свою уверенность в том, что я поеду с ним. Положение мое усложнялось. Я сказала, что мне нужно в туалет и быстро вышла, надеясь ускользнуть через служебный ход, но Анахита следовала за мною по пятам. Выйдя из кабинки и открыв воду в умывальнике, я обнаружила, что мужчины стоят прямо в пороге и довольно ехидно улыбаются. Деваться было некуда. Кальянная была уже закрыта и спасения искать было негде. Мы вышли на улицу и направились в сторону такси.

– Анахита, – обратилась я к 'подруге', надеясь все-таки хоть на какую-то солидарность, – я не могу поехать с вами...извинись, пожалуйста, за меня.

Женщина по-прежнему без эмоций перевела и иранец схватил меня за руку. Он громко заговорил на своем языке, махая при этом свободной рукой, но я настойчиво пыталась высвободиться. Второй мужчина, который до сих пор вел себя очень тихо, бросился мне на помощь и схватил его за плечи, отталкивая от меня. К моему счастью, вокруг все еще бродили люди и на нас стали обращать внимание. Он отпустил мою руку и уже намного тише сказал что-то.

– Вынь из сумки бутылку, – перевела иранка.

Я быстро повиновалась и вручила ее своему недавнему бойфренду. Расшаркиваясь и извиняясь я попятилась назад, в то время как друг все еще держал разъяренного товарища. Развернувшись, я наткнулась на кучку таксистов и сказала название отеля.

– Двести бат, – услышала я в ответ.

– Да вы что?! – возмутилась я, потому что проезд туда стоил тридцать. Все же было утро, выбор был небольшой, поэтому я немного помягче добавила – сто...

Тайцы дружно засмеялись и замотали головами. В этот момент я услышала сзади топот и обернувшись увидела иранца, который несся в мою сторону и размахивал все той же бутылкой.

– Сука! – орал он на русском.

У таксистов искать защиты я, конечно, уже не могла, поэтому я бросилась в сторону небольшой площадки, начинающей Уолкин Стрит, через которую медленно выезжала большая белая машина, перегородив мне путь справа. Испугавшись, что попаду в тупик, я приготовилась получить удар, но по инерции меня буквально занесло в узкую щель между авто и ларьком с коктейлями и, стукнувшись локтем о зеркало, я просочилась на улицу, оставив обидчика позади себя.

– Ты куда так спешишь? – услышала я русскую речь.

Я обернулась и увидела двух наших парней.

– Ребят, если мне в голову сейчас полетит бутылка, отправьте меня в больницу, ладно? – быстро проговорила я, рассматривая, нет ли того злодея в заметно поредевшей толпе.

– А кто должен ее бросить?

– Да вон там, придурок один сзади, – я пространственно махнула рукой в направлении недавнего происшествия.

– Придурок? – повысив голос, переспросил один из парней. – Ты че, охренела? Это наш друг.

Мое сердце замерло, а ноги отяжелели вместо того, чтобы поскорее унести меня оттуда. Я снова обернулась, пытаясь понять, какое они могли иметь отношение к тому иранцу, и увидела, что к нам подходит еще один русский парень, который до того брел позади. У меня сразу отлегло и я облегченно вздохнула.

– Да нет же...не этот...

Глава 17

Настал заветный день, когда мы должны были открывать новый клуб.

К трем часам дня, как и было велено, все, подписавшие договор, повезли с собой баулы костюмов, обуви, косметики – в общем, всего, что нам должно было понадобиться для работы. Переехали, так сказать. Клуб был просто шикарным. Пять небольших уютных залов, оформленных в разных цветовых гаммах, с приличными сценами и новыми пилонами не могли не радовать. Стены были драпированы в восточном стиле, на диванах разбросаны вышитые подушки, по углам стояли большие статуи животных... Все были в восторге. Побросав сумки, даже не донеся их до гримерки, мы ринулись к шестам. Новые, без единой царапинки, примерно по четыре метра высотой, они прямо просили опробовать их. На таких танцевать было – само удовольствие.

Гримерка была большой и светлой, с зеркальными стенами и множеством шкафчиков для переодевания. Нам показали, где пробивать карточку прихода-ухода, столовую для персонала, комнаты для приватных танцев и даже парикмахерскую. Первое впечатление однозначно было весьма положительным.

Переодевшись, мы начали сползаться в зал, где нас ожидала планерка под председательством высокого волосатого дядьки, по всей видимости – русского.

– Всем добрый день. Меня зовут Сергей, я здесь буду пока за главного. Девочки, пока к вам будет приставлена Вика, все ее знаете, да? В первую очередь обращайтесь к ней, если что. Дальше: через пару часов появятся девочки, которые работают на этажах. Это наши русские девчонки, очень красивые и ухоженные, так что будьте умничками и постарайтесь выглядеть не хуже них. Они будут сидеть в красном зале, в остальных будете работать вы, никто никому мешать не должен, по идее. Надеюсь, все понимают, что это первый день, и поначалу будет много путаницы и непоняток, но со временем все устаканится, и я надеюсь, что мы с вами будем дружить и помогать друг другу. Пока как-то так. Я желаю вам хорошо отработать. Начинайте, – Сергей отсалютовал нам и направился разбираться с тайским персоналом.

С первых же минут нас удивили 'радостной' вестью – как и в 'Фэнтези', здесь шоу будет идти непрерывно, причем во всех залах. Нас перевели двенадцать человек, получалось, всего три девочки должны будут непрерывно циркулировать на сцене... В это трудно было поверить. Они там что, с ума посходили? То есть, оттанцевав свою очередь, у меня было всего две песни на то, чтобы не только собрать чаевые, но и успеть привести себя в порядок и быть готовой снова выступать. На протяжении девяти часов.

В четыре часа рабочий день начался, залы стояли пустыми, и мы, как обезьяны, стали тренироваться на новых шестах, раз уж все равно должны были торчать на сценах.

Из двенадцати человек, переведенных в 'Парадайз', кроме меня перешли Оля с Жанной, Наташа, которая решила теперь держаться нашей компании, две подружки с огромными искусственными грудями, три барышни с сомнительной репутацией и соответствующим поведением, одна странная девчонка, которая ни с кем не общалась, но очень красиво танцевала, еще была одна весьма заурядная девица, имени которой я никак не могла запомнить, и одна персона, заслуживающая отдельного внимания. Это была женщина из Украины лет тридцати пяти, похожая на цыганку. Звали ее Наташей, как и нашу новую подругу, и работала она с Артуром уже второй контракт. Ее нельзя было не заметить. Ростом она была не выше ста пятидесяти сантиметров, при этом она еще немного сутулилась. Ее брови были как две черные радуги, почти соединяющиеся на переносице, глаза были глубоко посажены и смотрели как будто из норы. Тонкие губы и торчащие скулы довершали безобразие ее лица. Фигура тоже была отвратительной. Груди были похожи на пришитую курагу и хлопали, когда она танцевала, словно собачьи уши при беге. Дряблый живот, не оправившийся, видимо, после беременности, также не представлял интереса, а на ногах примечательными были только тонкие торчащие коленки. Вдобавок ко всему, она умудрилась выбрать себе сценическое имя Клаудия, что, конечно же, повлекло за собой погоняло Клава. Танцевала она, как раненая цапля, не иначе – двигалась так, словно пробиралась сквозь дебри, размахивая перед собой руками и переступая через какие-то воображаемые ветки, а нелепые выбросы коленок делали шоу еще более комичным. Мне было жалко ее. Я не имела представления, как она стала стриптизершей, и как ее взяли еще и на второй контракт. При всем своем безобразии и неумении танцевать, она отлично работала. Не знаю, сколько она зарабатывала, но она постоянно сидела с клиентами и толпами водила мужиков на приваты. Это было просто уму не постижимо.

Глядя на пустые залы, она сокрушенно покачала головой:

– И зачем я согласилась сюда перейти?.. Мы уже почти два часа сидим, а ни одного человека не зашло. Похоже, мы будем здесь работать за одну ставку.

– Клава, а и правда, че ты сюда перешла? – спросила я. – У тебя ж там хорошо получалось, вроде бы.

– Да получалось неплохо, просто девочки меня там достали. Они знают, что я не пойду жаловаться, поэтому нагло приходят и уводят клиента просто за руку, или подсаживаются и переводят внимание на себя. Так нельзя, мне кажется.

Такие моменты я наблюдала собственными глазами, и они мне казались юморными. До этой минуты.

Это был первый раз, когда я с ней толком разговаривала. Искренняя простота, звучавшая в ее словах, задела меня за живое, и я не знала, что сказать. Не скажу же я: Клава, ты жалкая и некрасивая, ужасно двигаешься, поэтому с тебя все смеются и помыкают тобою. Было похоже, что она в себе ничего необычного и ненормального вовсе не замечала. А может, так и правильно? Любить себя не за что-то, не наполовину, а полностью, со всем, что есть внутри и снаружи. Я вдруг подумала, что ее не жалеть надо было, ей можно было завидовать.

– А кто ты по образованию? И почему решила податься в стриптиз? – мне стала интересна история этой женщины.

– Вообще-то я учитель младших классов, но я давно уже в школе не работаю – там мало платят, а у меня сыну девять лет, ему сейчас так много надо... Да и вообще, детям всегда много надо. Муж мой как уехал на заработки в Тюмень, еще пять лет назад, так и не вернулся, говорят, подженился там. Козел.

Я задумалась над тем, отчего девочки ехали сюда. У каждой была история. Не многих я спрашивала о причинах, толкнувших на стриптиз, но из тех, кого спросила, ни одна не сказала, что просто так, мол, потому что нравится. Ни одна. Каждая, кому я задавала этот вопрос, отвечала какой-то историей. Даже если это была похожая на шлюху, с вызывающим видом и надменным взглядом стерва, уводящая клиентов. Надо же. Раньше я думала о стриптизершах как о глупых, ничего не умеющих, ленивых существах, желающих легких денег. Теперь я знала, что деньги эти – совсем не легкие, и что зарабатываются они не на шубы и не на драгоценности, а на больницы, школы, кредиты... И еще я знала теперь, что не все у меня так плохо, раз я приехала сюда просто так, потому что поспорила с кем-то...

В клуб начали заходить люди. Они рассасывались по залам по два-три человека, заставляя нас работать, а не дурачиться. Мы танцевали, выходя каждую третью песню. Это выглядело катастрофически. В начале третьего круга посетители просто вставали и уходили или, в лучшем случае, перемещались посмотреть, что происходило в других салонах. А в других салонах на диванах валялись зевающие танцовщицы, встающие только, когда кто-то входил на их территорию, потому что от усталости мы забили на все это дело и поднимались на сцену только когда кто-то появлялся на горизонте. Скука царила несусветная. Нас придумали перемещать по залам, чтоб мы не повторялись, когда сидят гости. Потом решили оставить всего два зала рабочими, а в остальные не пускать людей, пока не наполнятся первые два. Такой дурдом продолжался практически весь вечер – руководители никак не могли определиться, как нам работать, чтобы и завлекать клиентов постоянным шоу, и чтобы сцены не пустовали, и чтобы мы с ног не попадали. Сошлись на том, что к нам переведут еще девочек. Для кого, правда, не понятно.

Мы сидели, лениво раскинувшись на подушках в синем зале. Никого из посетителей не было, и на сцене творилось что попало: девочки то лезли тренироваться, то ложились на бархатистый край подиума и болтали, а если кто-то заходил – подрывались с места и делали вид, что все это время только их и ждали. Дверь открылась, и мы все уселись, как будто ни на миг не закрывали глаза, хотя на самом деле залипали от безделья и недосыпа даже под грохочущую музыку. Начали заходить люди бесконечной вереницей. В зал вбежала Вика и резко поманила рукой всех к бару.

– Так, девочки, расходимся по всем залам по три человека, сейчас сюда выгрузят два автобуса туристов.

Сначала все обрадовались – можно будет хоть какие-то чаевые пособирать. Мы помчали занимать рабочие позиции. Вызвавшись танцевать первой, я вошла в белый зал и мои брови в тот момент подскочили, я так думаю, до самых волос: на диванах сидели около сорока азиатов, китайцев, насколько я смогла определить, – мужчин и женщин. Самым молодым было лет, наверное, по сорок пять, а самые 'опытные', сидели, опершись на клюку, и поправляли очки, чтобы получше рассмотреть меня. Примерно с таким же выражением лица, люди наблюдают за животными в зоопарке. Когда я начала крутиться на пилоне, некоторые из них подались вперед с интересом ученого, изучающего реакцию блохи на ввод туберкулина... Они живо начали что-то (по всей вероятности – меня) обсуждать и даже тыкать в меня пальцем. Смотри, мол, у этой обезьянки совсем нет хвоста! Мне хотелось провалиться под землю. Я тогда так и не разделась, постеснявшись престарелых женщин, смотревших на меня как на диковинного зверька.

В соседнем зале послышались гул и веселье – это Лиана, одна из тех бравых барышень с нескромным поведением пошла собирать чаевые. Она не просто разделась – она начала обход зрителей, приставая к ним и тыкая пальцем в трусы. По всей видимости, люди не улавливали, в чем дело. Она задержалась на одном мужчине, и стала его раздевать, чем вызвала восторг у остальной публики, все еще не понимающей, что должно произойти следующим. Тогда к мужчине подошел их гид и коротко шепнул что-то на ухо. С озарением на лице, турист полез в карман и достал несколько скомканных купюр. Внимательно пересмотрев их, он протянул одну Лиане, но она показала, что он должен вставить купюру ей в трусики. И снова волна восторга. Касаясь ее белья одними ногтями, мужчина исполнил ее указание и быстро отдернул руку. Снова аплодисменты. Лиана пошла дальше по залу, не пропуская ни одного человека, но люди отмахивались от нее как отмахиваются, когда на площади предлагают сфотографироваться с вараном и пытаются прицепить вам его на руку. Вот так же и эти начали дергать своими крыльями, а некоторые бабушки даже повышали голос и, похоже, ругались. Наблюдая все это из соседней комнаты, я решила, что переживу и без тех нескольких копеек, которые мне, возможно, кто-то дал бы. Так и не раздевшись, по окончанию песни я почти побежала в гримерку. По дороге я встретила Сергея, и почти столкнувшись с ним, схватила его за руку.

– Это и есть те самые обещанные многочисленные гости? Это всегда так будет? – мой голос дрожал от злости.

– Девочки, вас же предупреждали, что сначала будет сложно, – невозмутимо отвечал тот.

– Зачем их привезли? Те бабушки готовы плеваться!

– Это часть тура, не переживайте, они подолгу не будут задерживаться.

Минут через пятнадцать, посетители действительно вышли и некоторое время мы все еще фыркали и возмущались, но, наконец, комичность ситуации победила и все стали смеяться и обсуждать, на кого и как смотрели.

После небольшой паузы снова начали входить люди, на этот раз все до единого – индусы. Они бродили по залам, хотя им предлагали определенные места, выбирали стол, садились, просили пиво и вертели головами по сторонам в ожидании шоу. Тогда нам приходилось идти танцевать для них, не смотря на то, что в итоге они вставали через три минуты и шли прогуливаться, заглядывая по всем углам, будто оценивали помещение для покупки.