Текст книги "Его волчица. Я тебя приручу (СИ)"
Автор книги: Яна Невинная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)
У меня помутилось перед глазами, закружилась голова. Новость была неожиданной и сногсшибательной.
Человеком?
Снова стать человеком?
Да у меня даже не было капли сомнения, что я хочу вернуть прежнюю себя. Полюбив Йолу и ее стаю, я всё же понимала, что нахожусь среди хищников, и мирное существование возможно лишь на короткое время.
Волчица внутри почуяла мою радость и взбесилась, меня сразу заколотило, бросило в жар, закололо сердце. Господи, как избежать участи Кости?
– Йола, может, мне сразу принять сыворотку? Сейчас? Я боюсь обратиться полностью, как Костя.
– Нет, не надо. Жди полнолуния. Ты должна хорошо обдумать свое решение. Обещай, что подумаешь о жизни со мной. Я знаю, как в России тяжело, и с каждым годом все хуже. Мы смотрим новости. Ты проживешь счастливую жизнь в Польше. Когда всё закончится, мы поедем в город. У нас большой красивый дом. Тебе там понравится. И ты будешь почти как обычный человек.
– Знаешь, Йола, я уже какой раз соглашаюсь на чужие миссии, но сейчас я действительно хочу помочь. Я чувствую, что в моих руках спасение множества жизней. И если уж совсем честно… я немного обижена на тебя, что не сказала мне сразу о существовании сыворотки.
– Как бы ты объяснила Косте, что ты не станешь оборотнем, а он – да?
– Я бы что-то придумала, а теперь он… – я всхлипнула. – Ты позаботишься о нем? Пообещай, иначе я приму сыворотку сейчас, и ты больше никогда не услышишь обо мне.
– Конечно. Как ты можешь даже спрашивать? Он не пострадает. Если бы он не так непримиримо боролся с волком…
– Тогда бы сейчас он был здесь, – задумчиво сказала я. – И всё бы запуталось еще больше.
– Приехали, – сообщила Йоланта. – Тебе нужно пройти немного пешком. Я не могу рисковать, вдруг выродки выставили охрану.
– Они не выродки, – покачала я головой, расстраиваясь от этого гадкого слова. – Они несчастные люди, которых нужно спасти.
– Только ты и можешь это сделать. Больше никто. Береги себя, Вера.
И мы попрощались.
Глава 23. Вера. Волчья шлюха
Наступил рассвет. Устало прикрыв глаза, я присаживаюсь на поваленное дерево.
Вдруг рядом оказываются два молодых паренька, одетых в камуфляжную одежду. Один рыжий с яркими зелеными глазами, другой светлый, похожий на Костю.
– Кто ты такая? Что здесь делаешь? – спрашивают грубо.
– Мне нужен Демьян Белов. Я пришла сообщить кое-что важное.
– К Демьяну? – Парни переглядываются с сальными ухмылками. – Вечно ему на девок везет, – сетует один, а второй бесцеремонно поднимает меня за локоть и тащит куда-то. Я даже благодарна, потому что ноги едва меня держат, да и могу заблудиться. Вряд ли бы сама нашла дом Демьяна. Йола верно рассчитала, что меня перехватит охрана.
Мы огибаем пригорок, спускаемся в низину, ныряем, казалось бы, в непроходимую чащу, но выходим на живописную поляну с домом в центре и пристройками по бокам. Не успеваю рассмотреть дом и его жителей, как натыкаюсь взглядом на Демьяна.
Сердце останавливается, а потом начинает бешено колотиться. Он кажется мне еще более высоким, чем раньше, мощным, таким здоровым. Да я и видела-то его в полный рост несколько раз, когда он рвался показать свою стойкость, будучи больным.
Никак не могу привыкнуть к тому, какой он теперь огромный и мощный. Наше прошлое проносится перед глазами. Я знаю чувства пациентов – они не любят сиделок или тех, кто ухаживает за ними, особенно в интимном плане, как свидетелей их беспомощности.
Демьян никогда не был мягок со мной, но сейчас он пышет злобой, исторгает ее из себя, как будто на меня летит черное облако, его светлые колючие глаза сочатся ядом. Его ненависть я чувствую на расстоянии.
От этого хочется разреветься. За что он так со мной? Почему, как и в прошлый раз, сразу видно, что хочет от меня избавиться?
– Кто это такая? – интересуется вышедший на крыльцо высоченный блондин. – К кому пришла? И почему от нее воняет волчатиной?
– Кто? – переспрашивает Демьян, складывая руки на груди и обходя меня по кругу, принюхиваясь. – И правда, воняет. Ну что, волчья шлюха, накувыркалась и за добавкой пришла?
От брошенного в лицо оскорбления столбенею. Совсем не такого приема я ожидала. С другой стороны, на что я рассчитывала?
Демьян не мог остаться прежним.
Да и знала ли я вообще настоящего Демьяна?
Когда любишь кого-то, то каждый его знак внимания ценен, впитываешь его, как сухой цветок воду. Но если ты стремишься к человеку, а он очевидно презирает в ответ, это убивает. Отмирает та часть души, где живут все женские мечты, надежды на взаимную любовь.
Я не заслужила подобного обращения.
Демьян несправедлив.
Я ранена его словами, унижена, раздавлена, мне так больно. Чуть придя в себя, вспоминаю, через что прошла. Потеряла всех своих родных, перенесла смерть Демьяна – единственного, кого любила.
Попала в плен к оборотням и даже завоевала среди них некоторый авторитет, если не считать того, что в итоге меня бы изгнали. Но я не видела лиц оборотней на совете, искаженных злобой, не слышала, что они говорили.
Не могла я поверить, что меня ненавидят. Каждый человек, даже самый плохой, ищет оправдание себе, своим поступкам. Не верит, что он плохой и его могут таким считать.
И я не верила, что Демьян на самом деле ненавидит меня. Сколько я наблюдала злых стариков, поливающих грязью каждого встречного. Эта злоба копилась в них годами от несправедливости мира, от чувства ненужности родным, от неприкаянности, болезней, одиночества.
Я всегда знала, как найти к ним подход. Пара ласковых слов, добродушный тон, разговор на волнующую тему, забота – люди в общем-то одинаковы по своей сути. Нужно разгадать, что им нужно, и дать это.
Что же нужно Демьяну?
Делаю шаг вперед к нему, хотя трусливо мечтаю убраться отсюда.
Но у меня есть миссия.
Ради нее я готова терпеть его нападки.
– Демьян, здравствуй. Не знаю, почему ты так злишься и оскорбляешь меня, но ты должен кое-что услышать.
– Не знаешь? – Он подходит ко мне вплотную, склоняет лицо. В его зрачках расплывается чернильный мрак, челюсти сжаты, он едва себя контролирует. – Ты, оборотень! Пришла под видом бедной овечки, чтобы убить нас всех? Думаешь, раз мы знакомы, пущу тебя в дом? Убирайся!
– Я не собираюсь никого убивать! Наоборот! Хочу спасти вас всех. Демьян, давай спокойно поговорим? Я никого не обманываю и не держу камня за пазухой.
«За что ты так со мной?» – хочется прокричать ему в лицо. Он, как каменная глыба, непробиваемый, жесткий. Боюсь его и одновременно хочу стать ближе, ластиться к горячему телу, как голодная жадная самка, урчать и царапаться.
Это всё волчица во мне не желает сдаваться, ей хочется выбраться наружу, поработить меня. Но я не позволю! Было бы проще держать себя в узде, если б не столкновение с Демьяном. Не знаю, долго ли смогу оставаться паинькой…
– Может, дадим девушке сказать слово? – предлагает светловолосый здоровяк, спускаясь с крыльца. Демьян даже не смотрит на него, чеканя слова:
– Она уходит. Сейчас.
– Я не уйду, – говорю твердо. – Можешь ненавидеть меня сколько угодно, но ты не имеешь права решать за всех, нужна им моя информация или нет.
Кажется, я ударила по больному месту. Взгляд Демьяна стекленеет, сам он ярится еще больше, зубы превращаются в клыки, шерсть частично покрывает лицо, заостряются уши. Настоящий полуволк. В смятении отшатываюсь.
А он наступает на меня и спрашивает:
– Кто ты такая, чтобы вообще требовать права находиться среди нас?
– Та, кто спасет вас! И я не оборотень, а человек, – заявляю храбро, сама же трясусь от страха, а похотливая волчица трепещет от возбуждения. Такой Демьян волнует ее, она его хочет.
Нет, не так просто разделить нас сейчас, в преддверии полнолуния. Я тоже дрожу от желания, соски напряглись, внизу живота болезненная пульсация, всё тело ноет от невозможности испытать удовольствие, во рту пересохло.
И я злюсь на Демьяна. Раздражает, что нужно что-то доказывать и терять время, когда его можно потратить по-другому.
Нет, не о том я должна сейчас думать, но перед собой честна и признаю, что готова ему отдаться на любых условиях. Лишь бы почувствовать с ним единение, жар его тела, горячие руки, твердый член.
Хочу попробовать всё именно с ним. Я слишком долго носилась со своей невинностью, а потом узнала, что в один миг жизнь может пойти наперекосяк и надо ценить важность любого момента. Каждый момент бесценен, а мы тратим жизнь на пустяки.
– Ладно, говори. Но сначала разденься. – Демьян зло прищуривается, складывая руки на груди. Выражение лица надменное, на губах издевательская усмешка. Он будто нанял проститутку и похваляется ею перед друзьями.
– Раздеться?
– Да. Догола. Перед нами всеми. Если ты человек, докажи. Покажи, что на тебе нет укусов. И это будет первым шагом на дороге к доверию.
«Это не так работает! Укус заживает почти сразу!» – могла бы я сказать, но толку? Каждое слово воспринимают в штыки, я заведомо проиграла, если не выполню требование Демьяна. Если на разденусь, то меня просто выгонят, не дав сказать самое главное.
Или я просто сама хочу обнажиться перед ним?..
– Хорошо. Но пообещай, что выслушаешь.
– Даю слово. Ну же, Вера, я жду.
Он тянет «р», будто рычит, и я становлюсь влажной от этого звука, от интонации голоса, от мольбы в его голосе. Забываю обо всех присутствующих, кроме Демьяна.
Только он – центр моей вселенной.
Скидываю на землю рюкзак, бросаю на него куртку. Теплый свитер летит сверху. Расшнуровав ботинки, снимаю и их. Расстегиваю пуговицу на джинсах и замираю, смотря на Демьяна. Он стоит рядом, уже в человеческом облике, и пожирает меня взглядом.
Я тону в его глазах, погружаясь в темную пучину. Мне кажется, что мы одни на всём белом свете. И я забыла, что меня принудили к унизительному акту.
Мы наедине, несмотря на то, что рядом какие-то еще люди. Может, меня изменил ритуал, или просто я стала другой после перенесенных испытаний, но мне попросту плевать. Пусть хоть толпа смотрит.
Я обнажаюсь для него. Стягиваю джинсы с соблазнительной медлительностью. Тяну руку к лямке черного бюстгальтера.
– Достаточно! – прерывает меня Демьян. Ловлю его горящий взгляд, наслаждаюсь тем, с каким трудом ему дается дыхание. Я выбила его из колеи.
– А это что? – спрашивает он заинтересованно, хватая пальцами кулон, мою драгоценную сыворотку. Я холодею. Вот дура. Устроила никому не нужный стриптиз, опозорилась, подтвердила слова Демьяна, что я шлюха. Первое, что нужно было сделать, это спрятать ее. С другой стороны, откуда я знала, что меня заставят раздеться.
– Просто кулон, – отвечаю торопливо, пытаясь вытянуть его из жестких пальцев Демьяна, но вижу, что он не верит мне.
– Что за жидкость в нем?
– Просто жидкость. Обычное украшение. Я разделась, что еще нужно? – восклицаю от ужаса, голос срывается. – Что ты хотел найти? Укусы? Видишь, что ничего нет?
– И правда. Ничего нет, – соглашается он, но почему-то знаю, что спокойствие только видимое. Он снова обходит меня кругом, рассматривает тело, близко, даже слишком. Трепет охватывает меня с ног до головы, я прикрываю глаза от блаженной неги. Так млею от присутствия Демьяна на животном уровне, что снова забываю, как он оскорблял меня, обзывал шлюхой. Что же он имел в виду?
– Теперь говори, зачем пришла!
– Может, дашь одеться и впустишь в дом? – спрашиваю умоляюще, презирая себя за подобострастный тон, но понимаю, что мне не на что надеяться. Демьян непримирим.
– Нет. Говори тут.
– Мне холодно.
– Несколько часов назад тебе не было холодно! – выплевывает он зло, глаза полыхают огнем.
Так вот в чем дело! Он видел меня! Я чувствовала, знала, но подумала, что мерещится. Меня охватывает уйма противоречивых эмоций. Стыд, удивление, негодование, радость от осознания некой связи между нами. Но некогда думать об этом, нужно сообщить важное.
– Вы должны уходить. Оборотни придут сюда, они знают это место. Они хотят уничтожить всех, даже детей.
И я рассказываю всё остальное, почти ничего не утаивая. Но никто не должен знать, что во мне ген оборотня. Это нужно скрыть любой ценой.
Я придумываю, что укусили только Костю, а я за ним ухаживала. Врать сложно. Сначала говорю сбивчиво, потом голос крепнет, когда понимаю, что завладела вниманием аудитории. Из дома выходят люди, переспрашивают друг у друга, что здесь происходит.
Дойдя до времени ритуала, смотрю на Демьяна, выдаст ли он меня. Не говорю ни слова о том событии, как будто и не было. Он явно озадачен и даже, может, напуган, но, наверное, только я могу чувствовать его эмоции.
С виду он невозмутим, и остальные смотрят на него как на главного, ожидая ответов на все вопросы. Кратко обрисовываю еще раз положение вещей и заканчиваю свой долгий рассказ:
– Мне нет смысла вредить вам. Я хочу увести вас и уйти тоже, вернуться домой. Пусть оборотням остается их лес, а мы должны жить как люди.
– Тебе легко говорить, ты человек! – говорит одна девушка кавказской наружности. – А мы прячемся от людей, нас не примут обратно.
– Да. Правильно, – подтверждают со всех сторон. – Демьян, что нам делать? Куда идти?
– Сколько особей живет в стае? – спрашивает Демьян, не обращая внимания на вопросы других.
– Много, человек семьдесят – восемьдесят. Они не воинственные, это простые семьи, с детьми, как у людей. Они хотят жить мирно. Но вы поймали члена стаи и пытали, поэтому они обозлились.
– А ты знаешь, что он зверски убил двоих наших, а одну забрал с собой? Что охранники стаи напали на нашу группу и загрызли еще двоих? – Демьян напирает на меня, я отшатываюсь в ужасе. Никто не рассказывал мне об этом. Мотаю головой, но ни слова не могу вымолвить, меня будто облили холодной водой, я заледенела внутри. Йоланта молчала. Столько невинных жертв. Я в ужасе и не могу постичь услышанное.
– Опять же Костян. Оставить его там, в клетке? Разве мы можем? Если это, конечно, правда.
– Это правда, – говорю глухо. Я словно сдулась, меня покинули все силы. Не могу стоять на месте и падаю на кучу сваленной одежды. И сижу, опустив голову. Слезы капают из глаз, и я их даже не вытираю. Совершенно раздавленная, хочу сейчас просто тишины, чтобы меня оставили в покое и не трогали хотя бы какое-то время.
– Ты подумай, что еще забыла нам рассказать, Вера, – ласково говорит Демьян и опускается на колени. Гладит меня по волосам, убирает спутанные пряди назад, с неожиданной нежностью стирает дорожки слез со щек, а потом подхватывает меня на руки и несет куда-то.
– Демьян, куда ты ее тащишь? – спрашивает кто-то.
– Туда, где она быстро придет в себя.
Мне так хорошо и тепло, что не вслушиваюсь в его слова и в преследующий нас гомон, ничего не хочу слышать, ведь Демьян наконец прижал меня к себе, он перестал меня мучить, пожалел и отнесет в постель, где я отдохну. А потом он придет ко мне. Я знаю.
Но вместо мягкой постели я ощущаю под собой жесткий топчан, куда меня бросают, как мешок картошки. Грубо и бесцеремонно. Жесткая узкая постель, темный сырой подвал без окон, вокруг разит кровью.
– Где я? Зачем ты притащил меня сюда?
– Чтобы мы остались наедине, конечно же, – говорит Демьян и присаживается рядом, а я подтягиваю колени к груди, отодвигаюсь к стене. Он пугает меня. Ничего хорошего не вижу в том, что принес в это мрачное место.
– Наедине? Тут? А у тебя нет своей комнаты?
– Есть, но там нас будут беспокоить, а сюда никто не придет. Пусть обсудят услышанное, переварят. А потом придут ко мне, и мы примем решение.
– Демьян, ну ты же понимаешь, что вы должны уйти? Иначе вас убьют!
– Вера, всё, успокойся, малышка, – ласково шепчет он, снимая с себя куртку и набрасывая мне на плечи. Она такая горячая, хранит его тепло и запах. Я мгновенно успокаиваюсь, наслаждаясь им. Не могу удержаться и трусь щекой о мягкую замшу. Демьян помогает мне закутаться в нее, вытаскивает волосы из-под ворота, расправляет их.
Чувствовать его заботу так сладко. Я расслабляюсь, клонит в сон. Демьян садится к стене спиной, позволяя мне лечь на его колени. Так удобно и тепло. Его рука согревает мне бедро, он поглаживает его, и сквозь дрему я чувствую слабое возбуждение. Наверное, он меня будет волновать даже мертвую. Улыбаюсь своим мыслям.
– Теперь ты с нами, Вера. Я очень рад, что ты нас нашла и рассказала про оборотней, про Костяна. Жалко его. Он так любил жизнь.
– Он еще живой, возможно, станет оборотнем, но не будет постоянно волком.
– Но не человеком, как ты. Тебе повезло. Тебя не укусили.
– Вообще-то и меня укусили, но я не стану оборотнем.
Рука Демьяна замирает.
– Как это?
– Я сама только узнала, что есть сыворотка против гена.
Оказываюсь вдруг лицом к лицу с Демьяном, от волнения облизываю пересохшие губы.
– Какой еще ген? – Он встряхивает меня, хватая за плечи. Куртка сваливается, и снова становится холодно.
– Санитары вкалывали себе ее, чтобы не заразиться, если вдруг укусит оборотень. Мне дала ее Йоланта. Я должна выпить в полнолуние, и тогда не обращусь, а стану опять человеком. Демьян, мне больно!
Он резко поднимается с топчана и цепляет пальцем цепочку с сывороткой.
– Это она?
Киваю в ответ, вся дрожа. Почему он так взбешен?
– И больше у тебя нет?
– Нет. Откуда?
– Что ж, Вера… – Он срывает цепочку и крутит в руках флакончик. – У нас острая нехватка оборотней. Вернее, нет ни одного. И раз уж один попался, то надо благодарить Фортуну.
– Не понимаю…
– Всё очень просто. Есть сыворотка – и ты человек. А нет…
Он бросает флакончик на пол и раздавливает ногой. Мерзкий хруст ошеломляет меня. Он вмиг решил мою судьбу, уничтожил единственную возможность стать человеком, уничтожил меня! Удушающая волна ненависти взрывается во мне гейзером. Ненавижу! Боже, как я ненавижу его!
– Скотина! – кричу я и набрасываюсь на него с кулаками. – Что ты наделал?
– Сядь, волчья шлюха! – Он толкает меня назад, к стене, забирает куртку и собирается уходить, напоследок смеясь мне в лицо: – Что ты переживаешь? Вернешься к своему мохнатому, когда всё закончится. Будете вместе ловить дичь и выть на луну. Не жизнь, а сказка.
Захлопывается дверь, я погружаюсь в темноту, и пучина отчаяния засасывает меня, как самое гиблое болото.
Глава 24. Вера. Обращение
Первое время ошалело смотрю на захлопнутую дверь, даже не пытаясь бежать за Демьяном. Понимаю, что он не смилостивится.
Это понимание рождается во мне сразу же, как только я вспоминаю его жестокие слова, холодный блеск глаз. Он даже не испытывает ко мне ненависти, скорее вообще за человека не принимает.
Моя жизнь для него лишь разменная монета в борьбе за выживание. Моя кровь послужит спасением для жителей этого дома.
Сворачиваюсь клубком на жестком топчане, пытаюсь согреться. Сначала мне жутко холодно, потом охватывает жар, ползая под кожей.
О, я знаю, что происходит со мной. Я сдалась, но волчица продолжает бороться. Луна зовет ее, ей нужно вырваться на свободу и охотиться в лесу.
Ей это необходимо.
Она готова на всё, лишь бы обрести желанное.
Повинуясь волчице, медленно подбираюсь к двери, накрепко запертой жестокой рукой моего тюремщика. Я должна хотя бы попробовать открыть ее. Сколько можно сдаваться просто так, даже не начав бороться?
Ненавижу себя.
Всплеск ненависти похож на кислотный дождь, разъедающий меня изнутри. Но разве я не заслужила эту ненависть? За что любить себя? Вокруг меня все умирают, все мои близкие ушли в небытие. Я ничего не добилась, испытываю одни лишь страдания.
Царапаю дверь, цепляюсь ногтями за выступающие края, толкаю ее плечом, но добиваюсь только стертых в кровь пальцев и синяков на теле.
Дверь остается неприступной. Никуда мне отсюда не выбраться. Тщетно пытаться.
Но ждать Демьяна? Когда придет вколоть мне иглы в вены и выкачает кровь?
Такой бесславный конец меня ожидает? Или я не дождусь этого, исчезнув с лица земли, словно и не рождалась, когда волчица победит меня?
Она уже этого хочет, шевелится под кожей, ярится, готовится…
Снова опускаюсь на ледяной топчан. Как же здесь холодно. Сердце колотится все чаще, у меня тахикардия. Наверное, сто тридцать на восемьдесят, а сердце больше ста двадцати ударов в минуту.
Могу определить без тонометра по пульсации вены на шее под моими пальцами. Становится сложнее дышать, даже глубокие вздохи и выдохи не помогают обрести спокойствие. Волчица неминуемо, неконтролируемо рвется из меня наружу.
Она взвинчивает накал ярости до предела, понуждая меня неспокойно метаться по мрачному погребу. Бесполезно просить ее уняться. Я отвергла своего внутреннего зверя, как только представилась такая возможность.
Готова была принять лекарство и убить ее.
И этого она мне не простит. Теперь никакой пощады.
Мое первое обращение пройдет в страшных муках. Я помню, что случилось с Костей, и мысленно прощаюсь со своим человеческим обликом навсегда…
Чувствую, как довольно урчит волчица внутри меня, злорадно предвкушая мою боль. Умоляю ее мысленно понять меня, пожалеть, ведь нам существовать вместе много лет.
Но она непреклонна и в ответ ломает мне несколько ребер. Хруст собственных костей парализует меня до ужаса.
Знаю, что это только начало.
Подгибаются ноги – следующие несколько костей сломаны. Падаю вниз, но облегчения это не приносит. Боль скручивает меня. Ощущаю, как зверь растягивает меня изнутри. Хуже чувства я не испытывала, боль непереносимая.
Ненавижу Беловых за то, что оказалась здесь! Ненавижу альфу за то, что укусил! Ненавижу профессора за то, что начал всё это! И Демьяна...
Как же я его ненавижу за эту боль, за решение, что он принял! Мысли путаются, боль отупляет...
Уже не понимаю, есть ли во мне живое место... Ненавижу... Всех... Себя... Слабачка, жалкая никчемная слабачка...
