Текст книги "Его волчица. Я тебя приручу (СИ)"

Автор книги: Яна Невинная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

– Демьян, у тебя с логикой всё в порядке? Или так ревность голову забила, что не соображаешь, что у меня был только один любовник? То, что ты видел на том озере, случилось не по моей воле. Я не хотела, чтобы меня кусали! Чтобы проводили ритуалы! Чтобы делали оборотнем! Но вы все решаете за меня!

– Ладно, успокойся, – делаю шаг к разъяренной девушке, которую сам же по глупости и разозлил, а она отступает назад, ловя от волнения ртом воздух. Дикие глаза расширены, она словно тонет, и опять я всему виной – ее испугу, ее страданиям.

Чертов дегенерат! Всегда забываю об ее хрупкости и ранимости, неосторожно жалю словами, давлю и требую.

– Никаких пещер и скитаний по лесу в одиночестве, – говорю твердо, протягивая ей руку, будто подманивания осторожного испуганного зверька. – Пошли со мной. Обещаю, всё будет в порядке.

Глава 33. Вера. На пределе

Конечно, я пошла за ним. Молча протянула руку, стараясь не думать о том, что проявляю очередную позорную слабость, сдаюсь, лишь слегка поборовшись, изображая глупую, никому не нужную браваду.

Спать в пещере в одиночестве в тонкой куртке? Я и сама себе не поверила, когда отчаянно придумывала способ отделаться от Демьяна и не возвращаться в дом, где меня на каждом шагу поджидают враги.

Придется жить во враждебной обстановке и делать вид, что сама себя ошпарила. Выдавать Диану я не собиралась.

Когда мы вернулись, рассвет уже коснулся черепичной крыши дома, оставляя сам дом в тени. Потихоньку пробравшись внутрь, мы не ожидали встретить никого, полагая, что обитатели дома спят, но обнаружили бодрствующего Михала, находящегося в самом мрачном расположении духа.

– Крови больше нет. Кто-то совершил налет на склад и выпотрошил пакеты с кровью. Не осталось ни одного целого, – сообщает он похоронным голосом, а я цепенею, мгновенно осознавая последствия случившегося. Уже сегодня из меня начнут качать кровь. Надо было настоять на своем и остаться в лесу. Я и сейчас могла бы рвануть от Демьяна, может, меня бы и не поймали, попробовать обратиться и сбежать куда глаза глядят.

Но нет, я же обещала. Обещала остаться тут, чтобы спасти людей от смертельных болезней, отдавая свою кровь.

Может быть, когда-то и наступит момент, когда я буду управлять своей жизнью, но не в ближайшее время. Судьба уготовила мне иное – стать единственным способом для общины Демьяна продлить свое существование. Бедные люди. Женщины, мужчины, даже дети. Они все когда-то серьезно заболели, отчаялись и обратились в нелегальную клинику, получив вместо обещанного эликсира здоровья ген оборотня.

О таком не заявишь в полицию, ведь, как только общественность узнает о существовании сверхъестественного, наступит паника. Поэтому власти ни за что не позволят подобным созданиям увидеть свет и жить среди людей.

Демьян хотел что-то сказать, но я не позволила ему, замотав головой и опрометью бросившись наверх в его комнату. Осознание своего положения снова навалилось тяжелой глыбой.

Как больно осознавать, что и я теперь среди тварей, от одного только упоминания о которых у людей волосы встают дыбом.

С другой стороны, стая Йоланты прекрасно устроилась в небольшом польском городке. И скрываться в лесу им пришлось только по той причине, что их выслеживали и похищали для использования в лаборатории.

А здесь я враг, никому не доверяю, никого не могу попросить о помощи и сочувствии. С момента, как я закрылась в комнате, прошло несколько часов. Не хотелось признавать, но Демьян взял новые высоты в проявлении деликатности и не беспокоил меня. К счастью для него. Потому что я не знала, какой прием окажу – наброшусь и расцарапаю лицо в кровь, буду кричать или умолять снова отпустить меня.

В комнату, отведенную под медкабинет, меня провел Михал, снабдив предварительно моей же одеждой, в которой я прибыла сюда. Его девушка Кася занималась самой процедурой, и оказалось, что я не понимаю ее, так как говорила она по-польски и не была ни оборотнем, ни результатом экспериментов.

Терзающее меня любопытство по поводу ее присутствия здесь пришлось оставить при себе.

Я сконцентрировалась на правильности процедуры взятия крови, но быстро оставила это занятие, погрузившись в некий транс, скорее всего, связанный с большим количеством выкачанной крови.

Так прошло несколько дней, похожих друг на друга, как копии. Демьяна видела мало, проводила несколько часов в медкабинете и пряталась в комнате наверху. Мой мучитель приходил ночью, хмурый, усталый, но по-прежнему будоражащий все мои чувства.

Чтобы запретить себе любые послабления, я мысленно запечатывала рот и бойкотировала Демьяна. Он же потчевал меня длинными пространными монологами-отчетами о прошедшем дне. Скрывая от него, да и от себя, интерес, я впитывала сведения и анализировала их.

Из-за всего этого у меня было предостаточно времени, чтобы подумать над той ситуацией, в которую мы попали. Я начала понимать, что и людям, и оборотням, и генетическим полуоборотням – всем необходим взгляд со стороны. Они не видят общей картины целиком, охотясь друг на друга, сражаясь за территорию, уничтожая врага.

Им не нужно сражаться! Если бы кто-то ко мне прислушался, они бы поняли, что могут оставить друг друга в покое и жить, как жили до всех этих событий.

Но, наверное, я слишком наивна, чтобы верить, что хоть один человек прислушается к моим пацифистским лозунгам.

Думаю, во все времена, когда бы ни разгорались войны, находились миролюбивые люди, видящие разумный исход конфликта без кровопролития. Но разве их кто-то слушал? Разве бывает, чтобы война окончилась по напутствию добрых людей? Никогда.

У человека в крови есть что-то такое, требующее столкновений, жажды битвы, желание доказать свою правоту, уничтожить несогласного с ним. Наверное, если оставить на Земле малую горстку людей и один жалкий клочок суши, то они не заживут на нем мирно, а найдут причины для вражды, разделятся на группы и будут бороться за оставшуюся часть пригодной для жизни территории.

А то и вовсе уничтожат единственное место обитания, лишь бы оно не доставалось врагу.

Наивно с моей стороны при таком раскладе думать, что я смогу что-то изменить или убедить кого-то.

Но разве имею я право даже не попытаться? Ведь для чего-то я оказалась здесь, приехав с совершенно другой целью. Я отправилась в Польшу, чтобы всего лишь найти Демьяна и передать сообщение, но оказалась в самой гуще событий, и от меня теперь зависит очень многое.

Может быть, потребовать у Демьяна в обмен на мою кровь переговоров между ним и вожаком стаи оборотней? Адам – резкий, грубоватый лидер, но и разумный, способный побороть горячность и принять верное решение.

Правда, он изгнал меня, но об этом стараюсь не думать, иначе обида душит до слез. Демьян же хитрый, изворотливый, но бесконечно преданный своим людям. Им бы объединить усилия, забыть о жертвах противостояния и обратить свой взор на истинного виновника всех событий – на профессора Вежбицки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Неужели они не видят, что это он стал первопричиной всех бед для обеих стай? Если обе группы уничтожат друг друга, он только выиграет. Оборотней для своих исследований он всегда найдет. Йоланта рассказала мне, что их тысячи по всему миру. А если сгинут результаты неудачных экспериментов, то Вежбицки только вздохнет с облегчением.

Нельзя дать ему уйти от ответственности за бесчеловечную жестокость, которую он совершил. И хотя он спас всех этих людей и, возможно, даже руководствовался благими намерениями, сотворил истинное зло. Он просто продлил их агонию и заставил страдать, боясь, что каждый новый день станет последним, жить в разлуке с родными и прятаться ото всех.

Я так уверилась в своих рассуждениях, что почти готова была высказать их Демьяну, хотя всё во мне восставало, когда я просто видела его. Не могла представить, что буду с ним разговаривать. Рот словно набивался ватой, тело деревенело, я реагировала на него пышущей злобой, ненавистью, иссушающим страхом.

Он до жути пугал, человек, который меня уничтожил. Я искренне порой желала ему смерти, но он, как тот самый живучий таракан, единственный из всех получил какое-то особое исцеление. Ничто его не брало.

И даже кровь моя не была ему нужна, хотя он исправно получал свою порцию, чтобы не порождать вопросы среди своих людей.

Демьян рассказал мне о своем отличии от других членов группы в очередном порыве слепого доверия, в попытке вызвать у меня ответную откровенность.

Я же выслушала и, как обычно, промолчала, но понимала, что у меня в руках некий рычаг давления, что могу шантажировать его, если расскажу всем об его отличии от основной стаи.

Но закулисные игры не для меня. И я слишком труслива для открытого противостояния. Да и не хватало сил, чтобы продумывать подобные шаги.

Мне бы справиться со своей второй сущностью, всё чаще заявляющей о себе. Я не могла спать, не могла нормально есть, меня беспокоило постоянное шевеление под кожей, настоящий зуд, как будто изнутри оболочку прорывает мех, пальцы кололо – когти так и норовили разодрать кожу и выпростаться наружу. Моя волчица хотела на свободу, ей жизненно необходимо было бегать по лесу, ловить дичь, выть на луну. Ее потребности становились моими, и я была словно дикий загнанный зверь в ловушке, мысли которого путаются и становятся примитивными.

Я была зверем и что-то там рассуждала о спасении человечества, тогда как волчица бесилась из-за иголок, воткнутых мне под кожу, и потери крови. Чувствовала, что она не выдерживает и готовится дать отпор, что ее терпение на исходе, и она не будет позволять долго издеваться над собой. Я обязана была сообщить о своем состоянии Демьяну, иначе неминуемо пришлось бы встретиться с последствиями, и я боялась, что не смогу выдержать гнет вины, когда кого-нибудь растерзаю или причиню боль. А вдруг я наброшусь на ребенка? Покалечу кого-то? В ответ меня просто-напросто забьют с особенной жестокостью, наплевав на мою ценность.

Если, если, если… Вопросы и предположения мучили меня, изводили мой мозг.

И, конечно же, мое состояние не осталось незамеченным для Демьяна. Как лидер стаи, он наблюдал за мной, за своей пленницей и невольной спасительницей.

Как же я ненавидела его сейчас! Казалось, что с каждой минутой ненависть возрастает в геометрической прогрессии и грозит затопить меня. Я всегда была миролюбивым, добрым и спокойным человеком, и подобные агрессивные чувства были для меня в новинку.

Они ощущались как инородное тело, от которого хотелось избавиться. Были похожи на раковую опухоль, запустившую по всему телу метастазы. Как ни пытайся, не выкорчевать из себя, не уничтожить и не вылечить никакими лекарствами. Я безнадежно больна своей ненавистью. Этот недуг точит меня изнутри и делает другим человеком. В какой-то степени я стала похожа на всех людей вокруг, заболев неизлечимой ненавистью.

Отдала бы всё, лишь бы избавиться от нее. Но если раньше я легко подавляла свои эмоции, сдавалась и подчинялась, в виду своей мягкости шла у кого-то на поводу, то теперь волчица не позволяла костру ненависти потухнуть. Внутри меня горел самый настоящий вечный огонь, направленный на Демьяна.

Вообще странно – волчице бы радоваться, что он пробудил ее, не дал мне выпить чудодейственную сыворотку, способную убить ее в зачаточном состоянии. Но чувства во мне превратились в до невозможности запутанный клубок. И сложно было разобрать, кто кого и за что ненавидит. Знала лишь одно – сосредоточие ненависти во мне грозило окончиться глобальным взрывом, уничтожающим всё на своем пути.

И со всем этим надо было как-то стараться жить, справляться ежедневно, ежечасно, пытаться выглядеть нормальной в глазах других, не пугать их своим присутствием.

На меня и так смотрели как на диковинное существо, не понимая, добро я или зло, враг или друг. Найду ли я в себе ресурсы, чтобы жить вот так, я не знала, но было ясно как день, что вся эта ситуация – временное явление. Обязательно наступят перемены. Что-то произойдет. Кто-то извне разрушит существование стаи. Или же она будет отравлена изнутри. Так не будет продолжаться вечно. Что же делать мне? Спокойно ждать перемен или попробовать самой повлиять на свою жизнь?

Глава 34. Стая оборотней. Бунт

– Трусы! Подлые трусы! Предали свою кровь и ушли! Нас мало, но один оставшийся стоит десять таких, как они. А выродки, укравшие то, что им не принадлежит? Мы должны уничтожить всё их паршивое племя! Немедленно!

Громкий голос, пропитанный ненавистью, раздавался во всеуслышание. Гулкое эхо разносилось по поляне, где проходили советы, путался в высоких елях и улетал в темное небо.

Волки постепенно выходили из домов на неожиданный призыв, собираясь вокруг Януша, распалявшегося всё сильнее. Он прямо-таки взял и вышел в центр поляны и начал говорить, обращаясь сначала к запертым домам, а потом к своим собратьям.

Он звал стаю охотиться на выродков, настаивая с таким упорством, словно обладал правом лидера. Борьбы за власть было не избежать, и все это понимали. Полнолуние всегда пробуждало в волках их худшие черты, и это не стало исключением.

Лидер стаи не дал волкам свободы, не утолил их жажды охоты, запретил нападение на выродков.

В это нестабильное время, когда стая распалась на два лагеря, Януш не мог не воспользоваться ситуацией и не совершить попытку очередного переворота.

– Снова бросаешь мне вызов, Януш? – на удивление спокойно прервал безумствующего оратора альфа, медленно спускаясь с крыльца своего дома. Невозмутимо держа руки в карманах, он будто бы давал понять, что не принимает молодого волка за угрозу и не видит в нем достойного соперника.

Так беседует строгий родитель с провинившимся ребенком.

– Если ты и дальше собираешься попирать мои права, то я не вижу смысла придерживаться правил. По законам стаи ты можешь вызвать меня на бой, если желаешь стать альфой. Но это мы уже проходили. Ты был изгнан и вернулся, поджав хвост, как подбитая шавка, просил пустить тебя обратно в стаю, обещал подчиняться. И что теперь? Я устал от тебя, Януш. От того, как ты вечно поносишь мое руководство, лезешь к моей жене, подговариваешь против меня моих же волков. Что тебе надо? Ведь мы же дружили раньше, я ценил тебя как верного соратника, был тебе наставником. Что же случилось? Что с тобой не так? Может, пора успокоиться и решить, что ты предпримешь – прогнешься под меня или уйдешь, чтобы никогда не вернуться? Ясно, что жизнь в стае на вторых ролях не для тебя.

– А-а-а, вот он, наш несгибаемый вожак! – Януш демонстративно развел руки в стороны, начав медленно кружиться на месте, словно выступал на сцене и наслаждался вниманием поклонников. – Посмотрите, как он трусливо избегает поединка. Точно так же, как избегал последние дни нападать на поселение выродков!

Вытянув указательный палец вперед, он ткнул в направлении Адама, обводя сверкающим взглядом стаю.

– Вы хотите подчиняться вожаку, который отпускает людей восвояси, не разобравшись с проблемой до конца? Хотите, чтобы вами управлял трус? Вы достойны большего! – Голос Януша буквально зазвенел, он походил на свихнувшегося. Волки перешептывались, обмениваясь растерянными взглядами.

Йоланта взволнованно всматривалась в их лица, опасаясь бунта. Еще вчера всё было спокойно, а сегодня подлый Януш настраивает стаю против вожака.

Из-за полнолуния и так непросто удержать волков, они так и рвутся в лес на охоту – поэтому и остались в поселении, а не отправились обратно в город с семейными собратьями.

Это не мирные городские оборотни, а настоящие звери с жаждой, горячащей их кровь до предела. Одиночки, которым пока для счастья нужны лес, жестокие схватки и на всё готовые женщины. Пока не встретили ту единственную, которая повернет их мысли в сторону тихого семейного очага и детей. Тихого с поправкой на натуру оборотня, конечно.

Сейчас же они думают один созвучно другому, и сложно удержать их в узде.

Но Адаму всегда удавалось не допустить извержения вулкана, снизить накал, добиться того, чтобы волчьи законы исполнялись неукоснительно.

Не убивать людей. Не обращаться в их присутствии.

Удастся ли теперь? Ребенок чувствовал волнение матери и вертелся в животе сильнее прежнего, так, что волчица боялась, как бы не пришлось идти к повитухе.

– Уж не тебя ли они достойны? – с мрачной ухмылкой поинтересовался Адам, оставаясь внешне хладнокровным вопреки кипящему негодованию. Йоланта многое бы отдала, чтобы сейчас очутиться в его объятиях, чтобы муж успокаивал, бормоча ласковые слова, и поглаживал большой сильной рукой ее живот, вместо того чтобы в который раз заниматься подавлением бунта.

Януш демонстративно ударил себя кулаком в грудь.

– Я лучший вожак, чем ты! И поведу стаю на охоту! Мы не люди, чтобы отсиживаться в деревянных клетках.

– Признаюсь, я тоже горел желанием уничтожить выродков, – согласно кивнул Адам, игнорируя горящий взгляд молодого волка, вместо этого он смотрел в глаза членов стаи и говорил с ними. – Великая Луна свидетель, эти мерзкие создания, вышедшие из лаборатории, живут за счет крови наших братьев. Наши родные и друзья страдают в неволе, в железных клетках, с иголками в теле. Разве не их нужно спасать? Да, мало шансов, что они обретут человеческий вид, но мы должны им обеспечить жизнь в лесу, коли так вышло. А шайка докторов должна заплатить за содеянное. Что касается выродков. – Адам сделал паузу, внимая создавшейся тишине. Его слово имело вес, заставляя каждого замирать и безропотно слушать. – Мы вернемся к их истреблению позже. Видит Луна, мы не убийцы. Но существование нашей расы долгие тысячелетия оставалось в тайне, и так должно быть и впредь. Люди не умеют держать язык за зубами. Пока выродки прячутся, но вскоре выйдут из леса и начнут болтать, чему обязаны своим временным выздоровлением. Можно бы и подождать, пока они не умрут, но мы не можем подвергать стаю опасности – выродки охотятся на наш род, идут по следу нашей крови. Мы не должны позволять этого. Итак, я предлагаю двинуться к замку Ксёнж, освободить братьев, наказать ублюдков, держащих их в плену, а после даровать милосердную смерть выродкам. Они не виноваты, что подверглись эксперименту.

– Пустая болтовня! – подытожил Януш монолог вожака, взрываясь лающим смехом. – «Позже»! Когда позже? Зачем ждать, если уже сейчас Луна призывает нас обращаться и удовлетворять жажду крови? До выродков рукой подать, а подступы к лабораториям стерегут охранники с оружием. Каждому понятно, какой выбор нужно сделать! Ну! Я спрашиваю вас, братья, куда мы пойдем?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ – Прекрати… – грозно предупредил Адам, сделав шаг к Янушу и встав к нему вплотную. Они уставились друг на друга испепеляющими взорами, напряженно дыша. Адам проклинал себя за решение принять Януша обратно в стаю.

Мерзкий ублюдок неисправим, от него не дождешься ничего хорошего. И понимает он только грубую силу.

Но альфа продолжал сдерживать себя, зная, что малейшая свара приведет к взрыву, поскольку волки и так взвинчены. Надо как-то заставить зарвавшегося волка убраться восвояси.

– А то что? Пожуришь меня? – съязвил молодой волк. – На это ты только и способен!

– Один раз ты был побежден и изгнан! Чего теперь добиваешься? Смерти на глазах у всех?

– Смерти? Убить меня хочешь? Да разве тебе это под силу, одолеть меня, альф-а-а? – противно тянул звук Януш. – Ты собственную жену в постели удержать не можешь.

– Что ты сейчас сказал? – еле слышно проговорил вожак, но от угрозы в его голосе у всех прошелся мороз по коже, окружавшие их оборотни даже невольно сделали дружный шаг назад.

– Твоя женщина бегала ко мне под покровом ночи – как тогда, перед моим изгнанием, так и сейчас. Знаешь, что она шептала, выгибаясь подо мной?

Следующие слова Януш пытался сказать уже из позы лежа, шевеля губами по земле. Адам молниеносным движением сгреб его в охапку и бросил под ноги, навалившись сверху.

Придавил так сильно, что мерзкая клевета вырывалась изо-рта Януша толчками:

– Она шептала… что только я могу… ее… удовлетворить.

Адам молча взял пригоршню земли и затолкал рычащему Янушу в глотку, тот же, давясь и отплевываясь, еле слышно выдавил:

– Могу… доказать…

Адам, не слушая гадких речей, быстро начал обращаться, чтобы покарать подонка, но тот не спешил принимать волчий облик, а хрипло кричал:

– Собратья! Я могу доказать!

– Пусть докажет!

– Что у него там?

– Скорее бы заткнулся!

Толпа загудела, оборотни начали потрясать кулаками, над стаей образовалась грозовая атмосфера, только молний не хватало. Даже воздух накалился и звенел от напряжения.

Адам, огромный черный волк с багровыми всполохами в глазах, согласно рыкнул.

Януш поднялся и выпростал руку вперед, а потом вызывающе медленно провел когтем вдоль запястья, позволяя густой крови заструиться по коже и распространить аромат.

– Чувствуете, кем пахнет? Чувствуешь, альфа?! Пахнет твоей женщиной! Я весь пахну самкой, которая отдавалась мне как никогда! Своему альфе! Настоящему! Что ты теперь…

Адам, оглушающе рыча, сбил разглагольствующего Януша с ног, и они прокатились по земле, оставляя после себя заметную рытвину, а потом начали драться с такой яростью, что превратились в единый клубок из когтей, шерсти и клыков.

В стороны летели клочья, брызги крови смешивались с грязью, воздух пропитался смрадом агрессии и ярости. Стая в ужасе наблюдала за схваткой, не зная, что делать, в то время как Йоланта с выпученными от шока глазами схватилась за живот, резко согнувшись пополам.

Боль разрывала ее на части, ребенок заявил о своем желании родиться на свет в самый неподходящий момент!

Она должна немедленно бежать к повитухе, но вместо этого из последних сил пыталась урезонить рвущих друг друга на части волков.

Что же это? Какой-то бред, кошмарный сон! Этого не может быть! Почему кровь Януша пахнет ею? Это чувствует она, это чувствуют остальные, это взбесило Адама, и он уже не мог с присущим ему хладнокровием разговаривать с подлым собратом.

Не смог перенести нанесенного прилюдного оскорбления.

Януш припас козырную карту напоследок. Хитрый, пронырливый ублюдок.

Это явная махинация, и Адам, конечно же, во всём разберется позже, когда сможет мыслить здраво, сейчас же он не способен даже слышать, что происходит вокруг!

Она зажимала рот рукой, чтобы не унизить своего мужчину мольбами о прекращении поединка, его право на власть и так повисло на волоске. Ей хотелось просить лучших друзей Адама разнять схлестнувшихся в смертельной битве, но она знала, что так нельзя.

Все стояли как истуканы, ожидая исхода битвы. Да, право на поединок как возможность одолеть вожака стаи священно, но в этой драке не было ничего правильного или священного!

Просто Януш спровоцировал Адама, не имея никаких шансов иначе завоевать лидерство.

Он исчерпал шанс кинуть вызов альфе по законам стаи, а теперь совершил обходной маневр. Хотел унизить вожака в глазах стаи, дискредитировать его и ударить по самому больному месту. Разве никто не видит всей подлости этого поступка? Всем наплевать, что он подстроил бой? Неужели они в случае проигрыша Адама безропотно примут нового альфу? Немыслимо!

Это самый страшный кошмар, который только можно представить.

Остатки стаи под управлением злобного, неуравновешенного социопата, Адам в изгнании. Невозможно даже думать о таком исходе…

А она будет просто стоять и смотреть, как уничтожают их с Адамом жизнь?

Йоланта, превозмогая боль, добралась до Радослава, с которым наладились теплые отношения после того, как он заинтересовался Верой.

Ох, Вера, где же ты? Добралась ли до своего Демьяна? Дозорные сообщили только, что выродки остаются на месте, но Веру не встречали. Правильно ли она сделала, что увезла ее из стаи?

– Радек, надо остановить их, – зашептала она горячо, опираясь на него боком и жмурясь от страшной картины, представшей ее взору с более близкого расстояния.

Волки полосовали друг друга, поочередно одерживая победу. Раны заживут, но до чего пугающими были эти кровавые следы на шкуре…

– Что ты такое говоришь, женщина? Мы не должны вмешиваться, – он строго отказал ей в милости и с хмурым видом оглядел громадный живот. – Уходи отсюда, иди к повитухе. Разродишься вот-вот.

– Как ты можешь даже думать, что я уйду в такой момент?

– Природа не спрашивает, когда тебе расставаться с плодом. За кого больше боишься? – спросил он, щурясь с подозрительным блеском в глазах.

Йоланта от удивления замерла, а потом отшатнулась от Радослава, чувствуя, как нежданно-негаданно подступают слезы. Он поверил подонку Янушу и теперь презирает ее как изменницу. Следующие слова ужалили еще больнее:

– Чьего ребенка носишь, Йола?

Она хотела ударить его по щеке, а лучше вцепиться в лицо и расцарапать до крови, но не было сил, и Йоланта просто в изнеможении шатнулась и прикрыла глаза.

Она на какое-то время отключилась, а потом очнулась уже на своей кровати. Рядом повитуха Паола и хмурый Радослав. Увидев его, она тут же отвернулась к стене, не желая видеть отвращения в глазах человека, которого считала другом и верным своему альфе.

Паола возилась поодаль, приготавливая необходимое для родов, но Йоланта чувствовала, что ребенок притих и дает ей передышку. Возможно, она сейчас узнает, что муж мертв.

Она захотела вдруг, чтобы бой возобновился и она слышала жуткие звуки разрываемой плоти, рычание, подбадривание толпы, лишь бы не эту гнетущую тишину, означающую то, что есть победитель.

Радек что-то говорил, Йола тихо плакала, потом в комнату ворвался окровавленный, перемазанный грязью Адам, оттолкнул другого мужчину и кинулся обнимать жену.

Она беспомощно хлопала мокрыми от слез глазами и не понимала, что происходит, в ушах стоял гул.

– Они ушли убивать выродков, – глухо сообщил ей Адам, обхватывая ее лицо и всматриваясь в него долго-долго, словно ища какие-то нужные ему ответы. – Прости, что поверил, прости, родная. Сможешь?

Она сразу поняла, о чем речь. Он на какое-то мгновение поверил Янушу, что у них с Йолой была связь, эта ревность была застарелой, хоть и не имела под собой никаких оснований. Он поверил, несмотря на то, что жена всегда находилась рядом и была глубоко беременна. И вступил в бой не на жизнь, а на смерть. Но он жив, значит…

– Януш мертв?

– Нет. К сожалению, нет. Он снова совершил подлость, гнусная тварь, вколол мне незаметно какую-то дрянь, я временно отрубился, а когда пришел в себя, они уже ушли.

– Значит, ты больше не альфа? – Йоланта прижала ладонь ко рту, в ужасе мотая головой. – Нет, этого не может быть. Надо что-то делать.

– Я альфа! – прорычал Адам. – И это не победа. Я вызову его на честный поединок и заберу свою стаю обратно.

– Зачем тебе стая, идущая за подлым отродьем?

– Не вини их, это пропущенное полнолуние так влияет. Разве сама не чувствуешь?

Йоланта чувствовала, но от потрясения уже сама не понимала что.

– Ты весь дрожишь, Адам, – заметила она, пытаясь встать и каким-то образом помочь мужу привести себя в порядок, хотя раны уже затягивались и оставалось просто ждать. – Что ты будешь делать сейчас?

– Пойду искать шприц, мне нужно доказательство, что Януш боролся нечестно. А потом надо догнать стаю и предотвратить безумие.

– Я с тобой!

– Ты никуда не пойдешь! Ребенок на подходе.

– Не говори мне, куда ходить, а куда нет! Тебе нужна моя помощь.

Паола бочком двинулась из комнаты, испуганная перепалкой мужа и жены.

Адам же согласно кивнул головой:

– Нет времени спорить.

Когда они спустились вниз и вышли из дома на опустевшую поляну, только развороченная земля в ее центре напоминала о сваре. Тихо скулил оборотень Костя, заточенный в клетку до того момента, как решится его судьба. Всем было не до него. Пока Адам искал шприц, Йоланта подошла к клетке.

– Прости, что не сдержала обещание, данное Вере, и не вытащила тебя отсюда, – говорила она спокойным голосом, просунув руку между прутьями и поглаживая морду с печальными человеческими глазами. – Да и куда? Я всё еще надеюсь, что ты станешь настоящим оборотнем. Ты можешь попробовать договориться со своим волком.

Зверь продолжал скулить и смотреть на нее молящим взором, а потом, содрогнувшись, стал обращаться. Он делал это лежа, представляя собой жалкое зрелище, и Йоланта сжалась от сострадания, наблюдая за его муками.

Перед ней оказался истощенный, заросший щетиной молодой человек. Почему он так худ? Ведь она кормила его каждый день.

– Этот, что дрался с вожаком, отнимал у меня еду и воду, – пояснил он еле слышно, когда Йола спросила его об этом.

Спохватившись, она быстро кинулась открывать клетку и помогла Косте выбраться оттуда. Совершенно обессиленный, он позволил отвести его на крыльце и безропотно принимал заботу.

Адам, найдя улику, положил ее в карман штанов, и подошел к суетящейся Йоле и Косте, завернутому в покрывало.

– Молодец, что смог обратиться. Теперь всё будет в порядке.

Костя ничего не ответил, только исподлобья посмотрел на Адама, которого по понятным причинам винил в сложившемся положении, но не стал выговаривать ему ничего, вместо этого неожиданно заявил:

– Я знаю, как он добился запаха твоей жены в крови.

– Что? О чем ты? – спросили Адам и Йола хором.

– Девка, которую он притащил с собой. Наши клетки стояли рядом, я слышал, как он ее трахает и приговаривает, что от нее пахнет точно так же, как от Йолы, и скоро он станет альфой. Когда он уходил, она разговаривала со мной и рассказывала, что ей в лаборатории вливали кровь Йоланты, поэтому такой эффект. Меня, конечно же, не освободила, – горько усмехнулся он, – побоялась.

Из тени вышел Радослав, который, как оказалось, не покинул территорию, а слушал, что происходит.

– Ты не ушел, – поблагодарил его кратко Адам.

На что Радослав ответил:

– С самого начала я знал, что Януш что-то мутит. Эта история – явная подстава. С ним надо кончать – он повел стаю на верное убийство. И потом им всем придется с этим жить. Что ты скажешь, альфа?

– Скажу, что надо срочно выдвигаться. Костя, останься и позаботься об Йоланте. Я оставляю под твой присмотр самое дорогое, цени это. Понятно?

Костя, хоть явно и не простил оборотня, понимал, что этот короткий вопрос решает его судьбу, вожак дает ему шанс присоединиться к стае, отменяя предыдущий приговор – «изгнание». Он молча протянул руку Адаму, и тот пожал ее, без лишнего промедления попрощавшись с женой и бросившись вместе с Радославом спасать выродков от смерти.

«Чтобы потом всё равно милосердно их убить», – с горечью подумала Йоланта.

Когда волки скрылись в лесу, до нее дошло, что же говорил Радослав.

«Я знаю, что ты отпустила Веру и зачем это сделала. Я видел, как ты ее увозила. Но она моя женщина, и я верну ее во что бы то ни стало».