Текст книги "Его волчица. Я тебя приручу (СИ)"
Автор книги: Яна Невинная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)
Глава 9. Вера. Побег
Стою ни жива ни мертва. Еще никогда в такой ситуации не оказывалась. И дай бог, не окажусь. Мне этой одной за глаза хватает.
Кто бы дал инструкцию, как действовать. Мозг отключился и молчит, не подсказывает мне никакого адекватного решения. Жизнь меня к такому не готовила!
Рядом новая знакомая, оперлась об меня, прямо-таки навалилась. Представляю, как ей сейчас тяжело – и физически, и морально. Обессиленная от выкачивания крови, беременная, ожидала спасения, а попала в хищные лапы своих мучителей под предводительством фанатика.
– Благодарю, что скрасили вечер, пани Злата, – медоточивым голосом разрывает тишину Вежбицки, глядя на меня прищуренными хитрыми глазами. – Вчера здесь не было так весело.
В окружении своих молодчиков он, на удивление, не кажется щуплым и хилым. Напротив, ощущается его превосходство над ними, как будто хозяин привел свирепых псов и знает о своем преимуществе.
Скомандует «фас» – и от нас живого места не останется.
Молчу, не смея подать голос, потому что в голове пусто, а от страха зуб на зуб не попадает. До чего же я, оказывается, трусливое создание…
– Молчите? Есть что скрывать? Вы же не глупая девушка, пани Злата, – цокает он языком, не добившись ответа. – Не подумали, что в клинике ведется круглосуточное видеонаблюдение? Смотрите, вон они, камеры.
Машинально слежу за кивком головы профессора, который указывает мне на «глазки» под потолком.
Можно было догадаться. Само собой, что это необходимая мера предосторожности. Но я не думала, хотя должна была! А мне это даже в голову не пришло, так спешила послужить Беловым.
– Я вижу, – выдавливаю тихо, потому что уже невозможно молчать.
– Расскажете, зачем рыскали ночью по коридорам и заходили куда не следует? – с нажимом на последние слова спрашивает Вежбицки, а я снова опускаю глаза, как непослушный ребенок, которого отчитывают родители. И не знаю, то ли мне стыдно перед Беловыми, что подвела, то ли злюсь на них, что виноваты в этой неловкой сцене, которую вынуждена терпеть.
Вот скажу всю правду, и пусть выпутываются как им угодно! Я здесь всего лишь прогулялась, ничего не украла, ничего не испортила. Меня же не арестуют? Или могут? От страха холодеет внутри, а язык отказывается повиноваться.
– Значит, молчать будем? Лично я вот что думаю: вы шпионка и воровка в одном лице. Хотели украсть формулу «Перерождения». Вы не первая такая. Что в вашей стране делают со шпионами, пани Злата? Помнится, была у вас такая служба, КГБ. – Он аж облизывается от удовольствия или предвкушения. Мерзость. – Или как ваше имя по-настоящему?
– Я не шпионка и не воровка! Мне просто было любопытно. Я вам, между прочим, жизнь собралась доверить, но мне хотелось больше узнать о том, как тут всё происходит.
– И как? Узнали? Понравилось вам увиденное? – злобно смеется профессор, глядя мне через плечо, прямо на беременную.
И, что странно, даже спиной я чувствую исходящие от нее мощные флюиды агрессии.
– А вы как думаете? Я хочу немедленно покинуть место, где издеваются над беременными женщинами! – Лучшая защита – это нападение.
– Покинуть, чтобы раскрыть миру информацию, в которой ни черта не смыслите? Что, как вы думаете, вы сейчас видите? Сдавать кровь и брать ее у добровольного донора – не преступление.
– Но не в таких же количествах!
– В каких же? Вы видели? Взвешивали? На взгляд оценили? Не глупите! Вы ничего не видели и ни черта не поняли. Примерещилось. У страха глаза велики.
– Не морочьте мне голову, профессор. Я не слепая. Вы ее почти замучили. – Поворачиваюсь к рыжей, чтобы проверить ее состояние.
И с удивлением обнаруживаю, что она выглядит гораздо лучше, чем помню. Странно. Ее кожа была серого, почти землистого оттенка.
Теперь же она естественного оттенка. Перемены поражают. Да она должна еле на ногах стоять, но, напротив, девушка держится как совершенно нормальный здоровый человек, да еще и агрессивно настроенный.
Она буравит взглядом профессора, и поза странная – ноги расставлены, а руки выставлены вперед с растопыренными пальцами. То ли хочет защититься, то ли напасть.
Кладу руку ей на плечо и утешительно поглаживаю, приговаривая, что всё хорошо. Взгляд девушки перебегает с одного медбрата на другого, как будто она оценивает силы противника. Но, может, так и есть.
Они же буквально взяли ее в плен! Меня передергивает от воспоминаний, как она была заперта в боксе среди волков. Наверняка ей было жутко слышать их рычание, вой, скрежет когтей по железным стенкам боксов.
Каким надо быть извергом, чтобы запереть человека вместе с животными и пытать?
С отвращением гляжу на Вежбицки, и пусть он видит выражение моего лица. Мне всё равно.
А он меж тем отвлекся. Я слышу знакомое стрекотание раций, которые висят на поясах у мужчин. Отрывистые сообщения по-польски совершенно не понимаю, но вижу, что все обеспокоены, жадно вслушиваются в глухие далекие звуки.
Незнакомка тоже понимает, о чем речь. Я здесь одна как в бронепоезде, лишенная возможности вникнуть в ситуацию. И уверена, что мне никто ничего не будет объяснять.
Вежбицки оставил меня в покое и быстро переговаривается со своим персоналом, отдает какие-то команды, изредка бросая на меня взгляды, будто спрашивая себя, что же делать, пока решается новая внештатная ситуация.
Незнакомка ведет себя настороженно, хватает меня за руку и тащит в сторону, но я не спешу следовать за ней.
Никому здесь я не могу доверять, но пока опасность разоблачения отступила, мне нужно позвонить Жене и посоветоваться.
Конечно, мой план обречен на провал с самого начала. Даже не успеваю достать смартфон, как Вежбицки качает головой из стороны в сторону и грозит мне пальцем. Мол, даже не думайте. Со вздохом возвращаю смартфон на место. Профессор протягивает руку, требуя отдать его мне, но я не намерена подчиняться ему.
С какой стати? Он не имеет права ни угрожать мне, ни отбирать личные вещи. Пусть бы я даже работала на него в должности простой санитарки.
– Отдайте! – приказывает он. – Быстро!
– И не подумаю! – отрезаю я, пятясь назад.
Вижу, что он хочет применить силу, вернее, приказать своим амбалам отнять у меня единственное средство связи.
Но я готова за него бороться до конца! Ведь если останусь без смартфона, кто знает, что тут со мной сделают! В чужой стране, под землей!
Будут ли Беловы вызволять меня? Конечно же, нет! Какой я была дурой, когда согласилась на это экстремальное задание…
Поворачиваюсь и что есть сил бегу в сторону боксов с животными. Кажется, я видела там запасной выход, но, естественно, мой глупый безумный порыв легко останавливает сам профессор, обхватывая руками, отнимая смартфон и заталкивая в какое-то подсобное помещение.
– Что за дурная девка! Курва! – восклицает он, продолжая ругать меня уже по-польски. Следом за мной в полумрак небольшой комнатки запихивают рыжую, которая превратилась в фурию, царапается и кусается, но недолго – ей вкалывают успокоительное, и она кулем падает мне под ноги.
– Вернусь, и будем разбираться! – жестко сообщает мне Вежбицки, захлопывая дверь. Этот звенящий сильный хлопок отдается во всем моем теле дрожью и напряжением. Адреналин зашкаливает.
Мечусь по комнатушке, в которой находится постельное белье и прочие мелочи. Вроде бы нужно укрыть несчастную девушку, лежащую у моих ног, но шкафы закрыты. Конечно, всем хочется украсть не только волшебную формулу, но еще и комплект белья до кучи прихватить! Могли бы и не запирать шкафы с бельем!
Какое-то время дергаю входную дверь за ручку, прекрасно понимая, что это бесполезно. Когда рыжая начинает стонать, кидаюсь к ней и сажусь на колени, подтаскивая безвольное тело к себе ближе, чтобы мои ноги служили своеобразной подушкой для головы девушки.
– Тихо, тсс, – говорю ей, поглаживая по волосам, думая, что она уснет, но вместо этого рыжая делает попытку подняться.
– Стой, тебе нельзя. Осторожно, – уговариваю я, на что она никак не реагирует, подскакивая, подбегая к двери и прикладывая к ней ухо.
Что она хочет там услышать? Прикрыв глаза, девушка странно двигает головой и морщит нос, будто принюхивается. Всё это напрягает.
– Как ты? – спрашиваю я, сопровождая речь жестами: показываю на живот. Надо налаживать коммуникацию, хоть на пальцах.
Она поглаживает живот и кивает, давая понять, что всё в порядке. По виду она уже на последнем месяце, и я бы не хотела принимать роды.
Крайне опрометчиво закрывать нас тут. Выходит, случилось нечто действительно экстренное, раз решение вопроса с нами отложили на потом. Или я много воображаю о значимости двух слабых девушек, которых эти громилы могут убить одной рукой?
О чем я вообще думаю! Никто нас не будет убивать! Но что же нас ждет? Начинаю ходить по комнатушке, просто не в силах стоять на месте. Рыжая встает передо мной и тычет пальцем в грудь.
– Ты! Отвартэ! – указывает на дверь.
– Я? Но как?
– Отвартэ! Магнэтычна карта.
– Она не подходит, не получится, – мотаю я головой, с удивлением понимая польский язык.
– Дай ми, – говорит она, хватая вынутую мной из кармана карту, подходит к двери и подносит к считывателю. Но он не срабатывает. Так часто бывает. Считыватель установлен, но не на всех помещениях он включен для использования магнитных карт.
Старый добрый замок, обычный ключ. Здесь такая же ситуация.
– Пся крев! – ругается девушка, но этой фразы я не понимаю от слова совсем. Она начинает дергать ручку, шатать ее из стороны в сторону, и удивительно, но ей почти удается расшатать дверь.
Откуда в таком хрупком теле столько силы? Списываю это на инстинкт матери защищать свое нерожденное дитя. Иначе бы эта дверь не поддалась. А мне мерещатся странные вещи. Будто под кожей у беременной что-то бугрится и перекатывается. Зажмуриваюсь и трясу головой. Это от усталости и перенапряжения. Так переволновалась, что начинаются галлюцинации.
Еще немного, и совсем с катушек слечу. Потихоньку сползаю по стенке, садясь на холодный пол и прикрывая ладонями лицо. Господи, ну и переделка…
Глава 10. Вера. Монстры
За дверью шум, гвалт, даже слышатся выстрелы. У рыжей постоянно навострены уши, она прислушивается к происходящему снаружи и странно морщит нос. Это напоминает поведение животного.
Неужели переняла привычки волков, томясь в железном плену? Сколько времени сумасшедший профессор держал эту несчастную в заточении и что с ней делал? Чьим ребенком она беременна?
Вопросы проносятся у меня в голове и исчезают, не имея ответа, сменяясь новыми. И чего я расселась на полу и молча паникую? Надо что-то делать.
С другой стороны, не лучше ли пересидеть в закрытом помещении, пока хотя бы выстрелы не прекратятся? Не хочется попасть под шальную пулю.
Но у моей знакомой своя точка зрения, она тяжело бухается плечом в железную дверь, отчего я каждый раз содрогаюсь. Представляю, как ей больно. Она точно не в себе, если надеется проломиться наружу своим истощенным телом.
Но, к моему удивлению, в двери отчетливо проявляется большая вмятина, она начинает нетвердо держаться на петлях, а рыжая продолжает упорно двигаться к цели. И кажется, что ей совершенно не больно. Ошеломленная, даже не нахожу слов, просто молча наблюдаю за происходящим.
Вдруг за дверью слышу знакомый голос, Костя бежит по коридору и зовет меня.
– Костя, мы здесь! – отзываюсь я, подскакивая к двери, словно не сидела сейчас полуживая.
И общими усилиями мы одолеваем железное препятствие и оказываемся на свободе. Хотя я по-прежнему считаю, что лучше бы нам переждать перестрелку в каком-то укромном месте. Беременная тут же срывается с места и несется в сторону выхода.
– Стой, да подожди же ты!
Ничего не остается, как бежать за ней. Понимаю, что она не видит ничего перед собой и не осознает опасности, но не могу бросить ее, чувствуя ответственность.
Не успокоюсь, пока она не окажется в больнице под надзором специалистов. Хватаю ее за руку, но она с удивительной силой вырывается. Вместо благодарности на меня льется поток ругательств на польском. Я ничего не понимаю, но пытаюсь жестами убедить свихнувшуюся женщину пойти со мной, спрятаться в какой-нибудь палате. Она продолжает сопротивляться, но тут вмешивается Костя, но не чтобы помочь мне, а, наоборот, отвести нас обоих наверх.
– Вера, зачем ты тянешь ее в палату? Кто это вообще? Надо сматываться отсюда. Женя уже наверху, побежал вызывать такси. Наша миссия здесь закончена. Я не подписывался на военные действия!
– Вежбицки запер нас, поймал с поличным. Меня, не ее. Я пыталась найти компромат, но тут везде камеры. А ее держал в железном боксе, какие-то опыты проводил. Он псих. Надо выбираться отсюда, согласна, но не лучше ли переждать, пока не перестанут стрелять?
– Ты не можешь знать, что за нами не придут, чтобы пристрелить, – говорит Костя, двигаясь по направлению к выходу. – Тут такое творится… Вообще не представляю, кто это – террористы, воры, полиция. Хрен разберешь. Но я тут не останусь.
– Что ты видел?
– Сам не знаю, но мы услышали шум, грохот, решили посмотреть, что случилось. Кажется, что-то взорвалось, ближе к выходу. Мы и так были на низком старте после твоих сообщений. Готовились тебя вызволять, если поймают. А тут шум-гам… Какое-то ЧП.
– Мы ничего такого не слышали, – удивляюсь я. – Да и из палат никто не выглянул на шум.
– Может, там никого нет? – предполагает Костя.
– Есть, я проверяла. По крайней мере в одной палате. Не суть! Надо уходить. Только… – чуть запинаюсь, но всё же признаюсь: – У профессора остался мой смартфон, а там контакты Беловых.
– Будем считать сопутствующим ущербом, – морщится Женя.
– Шибко учец! – подгоняет нас рыжая, которая всё это время не принимала участия в разговоре. И я согласна, что надо шибко бежать отсюда. Всё-таки в экстремальных обстоятельствах начинаешь понимать иностранные языки.
Я сильно подвела всю нашу команду, поспешив исследовать клинику. Наверное, было бы правильнее действовать через других пациентов или разговорить Вежбицки.
С другой стороны, хватит уже себя обвинять. Сделала, что смогла.
Не встречая никаких препятствий, перемещаемся до выхода, потом так же спокойно поднимаемся на лифте. У меня все поджилки трясутся. Не верится, что удастся выйти сухими из воды. Ужасно не хочется встретиться с безумным профессором и его ручными псами.
Но, естественно, везение заканчивается в тот самый момент, когда открываются двери лифта и мы натыкаемся глазами на силуэты людей, дерущихся в клубах дыма в сумрачном подземелье. Но людей ли?
Онемев, наблюдаю, как сильные и мощные мужчины, раза в полтора крупнее обычного, широкоплечие, гигантскими прыжками преодолевают пространство, отталкиваются от стен и набрасываются на охранников «Возрождения», и те, как игрушечные солдатики, брошенные мальчишкой в гневе, разлетаются в разные стороны и шмякаются об стены, застывая на полу безмолвными телами.
Кто-то пытается стрелять, но с нечеловеческой скоростью и громоподобными рыками нападающие гиганты уворачиваются от пуль, прыгая иной раз до самого потолка.
Невероятно. Может быть, у меня галлюцинации? Переведя взгляд на Костю, понимаю, что он точно так же ошарашен. Но он первым приходит в себя, выбрасывая руку в сторону и ударяя по кнопке лифта, закрывающей дверь.
Увы, створки двигаются очень медленно, с удручающе маленькой скоростью, да еще и мой возглас ужаса, вроде бы тихий и незаметный, привлек внимание некоторых монстров.
Только так их и могу называть, когда клубы дыма немного рассеиваются и я замечаю признаки растительности на их обнаженных торсах, на щеках, а также жуткие длинные клыки и горящие желтым глазищи. Что это за твари?
Мы с Костей просто оцепенели от ужаса, он долбит по кнопке, а я тихо дрожу в уголке, и только рыжая не боится – она падает на четвереньки и ощеривается, издавая утробное рычание. Мы попали в фильм ужасов, настоящий фильм ужасов! Это всё не может быть правдой, не может, так не бывает.
Как маленький пугливый ребенок, зажмуриваюсь и прячу лицо в ладонях, тихо сползая по стеночке, не зная, кого больше бояться – сумасшедшую рыжую, которую я сдуру пожалела и освободила, или жутких особей, направляющихся к нам. Но внезапно я слышу голос, знакомый и такой неожиданный в этом месте, что сначала не верю. Открываю глаза и вижу Демьяна, вспотевшего, в одних брюках, перемазанного грязью и кровью, но такого здорового и близкого, что в это сложно поверить. Он жив, я нашла его. И он спасет нас от этих тварей, я точно знаю.
Глава 11. Вера. Долгожданная встреча
Робко улыбаясь, я шагаю ему навстречу.
– Вера? Что ты здесь делаешь? Костя? А это кто?
Он спрашивает быстро, жестко и по-деловому. Конечно, я не ждала ласкового приветствия, не в тех мы отношениях, да и условия крайне неподходящие, но отчего-то сердце, забившееся в груди птицей, замирает от разочарования.
Наивная, нарисовала себе прекрасную сказку о нашей любви, а она мне только пригрезилась. Люблю только я, а он… Ему на меня плевать.
– Я искала тебя.
– Здесь? Дура! Зачем ты сюда приехала? Ты рисковала жизнью!
Не такой благодарности я ожидала, но всё же я безумно рада, что он жив и здоров. А остальное неважно, смотрю и не могу налюбоваться, улыбаясь, как глупая влюбленная дура.
Демьян вовсе не красивый. Мужественный, да. Но не мускулистый, а скорее жилистый. Хотя я видела его больным, бледным и изможденным, а сейчас он пышет здоровьем и будто бы подкачался, загорел. Тело украшает вязь татуировок. Они по-прежнему завораживают меня и вызывают томительное желание потрогать их, обласкать пальцами, поцеловать…
Но Демьян не изменился, он такой же дикий и неприступный, грубый. Всё те же суровые брови над темными, почти черными глазами, впалые скулы, жесткий рот. Я снова не знаю, как к нему подступиться. Как и раньше. И опять язык прилипает к гортани от волнения, и я не знаю, как перед ним оправдаться, не могу подобрать слов.
– Мы вместе приехали, – вступается за меня Костя. – Не ори. Лучше объясни, что тут творится?
– Беспредел тут творится, – глухо говорит Демьян и сплевывает на землю сгусток крови. – Идите наружу, ребята вас проводят. Садитесь в машину и ждите. Нам нужно спуститься вниз и забрать кое-что из лабораторий.
– Что? – не церемонится Костя, озвучивая мой невысказанный вопрос.
– А вот это не твое дело, Костян.
– Предлагаешь идти в сопровождении этих?
Костя кивает в темноту подземелья, имея в виду монстроподобных существ, которые влегкую справились с охранниками. Но на свет выходят совершенно обычные мужчины, все, как один, в брюках на голое тело и высоких военных ботинках. Хмурюсь, переглядываясь с Костей. Ничего не понимаю.
– А что-то не так? – с насмешкой спрашивает Демьян, а потом обращает внимание на продолжающую тихо рычать рыжую, сидящую на полу. Он изменяется в лице и приходит в ярость, рявкая: – Это еще кто?!
– Мы вызволили ее из железного бокса, где профессор содержал ее точно зверя, выкачивал кровь. Ей срочно нужно в больницу.
Бесстрашно подхожу к несчастной и осторожно поднимаю ее на ноги.
– Я за нее отвечаю. И сама позабочусь о том, чтобы доставить в больницу.
Беременная что-то возражает, и они начинают на повышенных тонах разговаривать с Демьяном. Он знает польский? Мы с Костей, конечно же, остаемся в неведении, о чем речь. Но эти двое, кажется, готовы друг на друга наброситься.
– Демьян, прекрати! Что ты делаешь? Она же беременна!
– Не вмешивайся, Вера. Ты не знаешь, кто она такая.
– Какая разница? Ей нужна помощь!
– Она сама способна за себя ответить. Пусть убирается. А вы. Быстро. В машину!
– Почему ты нам приказываешь?
«Почему ты так груб?!» – хочется мне бросить ему в лицо, но ограничиваюсь только одним вопросом. Демьян, злобно ругаясь, хватает меня за руку и начинает тащить, и когда я перевожу взгляд на его руку, вижу, что она изменилась.
Длинные жесткие черные волоски плотным покровом затемняют кожу, а вместо ногтей – острые когти! Да и сам Демьян стал вдруг как-то больше, массивнее, спина тоже покрылась волосками – да нет, это самая настоящая шерсть…
Глава 12. Демьян. Новые люди
Никогда не забуду ужас в глазах Веры, когда она увидела мой новый облик. Никогда не забуду, как отдернула руку и отшатнулась, а рот раскрылся в немом крике. Да, я теперь чудовище, монстр, я зверь. Нравится ли теперь смотреть на меня такого? Хочешь сбежать, маленькая пугливая птичка? Злоба разъедала внутренности, полыхающая ярость накатывала волнами.
«Меня превратили в зверя, но я всё тот же!» – хотелось заорать, но у меня не было ни одной секунды, не имел я права тратить время на личные разборки.
Несмотря на то, что был рад видеть Веру здесь, не мог позволить себе показать этого. Что она здесь делает? Зачем искала? Даже эти насущные вопросы – не самые главные на повестке дня.
Я разберусь с ними позже, а пока необходимо двигаться дальше, в лаборатории, набрать как можно больше емкостей с кровью, чтобы хватило на долгое время.
Но эта упрямица не сдается, хочет получить ответы и смотрит своим наивным открытым взглядом, будто никогда не ожидает от мира подвоха и каждый раз удивляется, когда получает пинок под зад от судьбы. Да еще и беременную самку оборотня с собой тащит. Конечно же, она не понимает, с кем связалась, какой опасности себя подвергает. Мать Тереза, бля!
– Ч-что с т-тобой такое? – ее голос сдавленный, говорит так тихо, что приходится напрягать слух.
– Тебе это точно не вылечить, медсестричка. Сам справлюсь, без твоей помощи. Ты, главное, под ногами не мешайся и слушай, что тебе говорят.
Получилось грубо, жестко, да еще и с примесью горечи, но какая разница? Лишь бы она перестала пялиться на меня как на чудовище и убралась в машину. А потом я всё ей расскажу. Может быть. И отправлю домой, в теплую уютную квартирку, в ее сладкий зефирный мирок. Эта не ее война.
– Прогоняешь меня? Но я хочу помочь!
– Чем ты поможешь?
– Чем угодно! Зачем вам в лаборатории? Что там нужно? Лекарства?
– Можно и так сказать.
– У меня есть магнитная карта работника «Возрождения», я могу провести вас в закрытые помещения.
– Давай ее сюда, пригодится.
– Но…
– Вера, бля*ь! Мне некогда с тобой возиться! Неужели ты не понимаешь, что у нас в распоряжении считаные минуты?
Сморщилась от ругательства, как-то вся сникла и скукожилась. А у меня чувство, что пнул бедного несчастного котенка, брошенного собственной матерью. Господи, да как она, такая слабая и нежная, на свете живет? Жаль, я не могу защитить ее, стать стеной между ее хрупкостью и жестоким миром… Жаль.
– Костя, на разговоры нет времени. Вразуми хоть ты ее. Вам надо уходить.
– Я бы тоже не отказался узнать, что здесь происходит. Но раз ты настаиваешь… Вера, пошли.
Костян молодец, единственный из них, кто сохранил хладнокровие и понял, что надо слушаться приказов. Да и еще каким-то неведомым образом утихомирил оборотня. У меня мелькнула мысль забрать ее себе, чтобы качать кровь, но до издевательств над беременной женщиной я еще, к счастью, не докатился. Пусть проваливает в лес искать свою стаю.
– Пройдете налево, там за поворотом три джипа, скажете водителю, что от меня и чтобы мотор не глушил. Отвезу вас в город.
– Демьян, пожалуйста…
Ну какого хрена она меня еще и умоляет?
Хватаю эту недотрогу за плечи и резко, с силой придавливаю к стене.
– Тебе что, непонятно сказано? Объяснить еще раз? – рычу ей в лицо, а она каждый раз вздрагивает, когда клацают мои клыки рядом с ее влажными сочными губами. Черт, как он нее пахнет. Свежестью, сладостью, женственным манящим ароматом, от него просто крышу сносит. Я тут же пожалел, что приблизился к ней настолько, что захотел почувствовать на вкус. До одури, до боли. Но я не могу… Нельзя…
– Демьян, мне всё равно, слышишь?
– О чем ты?
– Всё равно, что с тобой сделали. Главное, что ты жив, – шепчет она с такой искренностью, что сердце колет невидимыми шипами, и кладет холодные тонкие пальцы мне на щеку, прямо поверх мерзкой шерсти. Хочет показать, что не боится и принимает меня таким, какой есть.
Твою мать, я не рассчитывал на нежные прелюдии и пылкие признания в присутствии хреновой тучи народа, поэтому, злясь и на себя, и на Веру, выбравшую такой неправильный момент, отступаю от нее в сторону и цежу сквозь зубы:
– Для особо непонятливых – считаю до трех. Если вы не уберетесь, вас поволокут силой.
И она ушла. Они все убрались. А я стоял и думал, что это, на хрен, сейчас вообще было? Зачем она так настойчиво доказывала мне, что не боится? Зачем хочет сблизиться? Сейчас мне не до этого!
Сейчас не тот момент, я не могу тратить время ни на что, кроме войны. Вера отвлекает меня, будоражит мысли, невозможно ни на чем сосредоточиться. В мозгу так и свербят мысли о ней. Она видела меня уродом, зверем – и не убежала, а, наоборот, хотела остаться…
Нет, нельзя об этом думать сейчас, желание быть принятым и любимым даже в зверином обличье – это слабость. Я отталкивал от себя подобные желания, а она пришла и за одно мгновение вытащила всё это дерьмо наружу. Гребаный ад!
А поначалу налет шел как по маслу. Хотя я не верил, что мы поступаем правильно. Считал ошибкой решение проникнуть в «Возрождение». Не хотел, чтобы кто-то погиб по моей вине.
Отряд очень сильно рисковал. У нас в наличии было знание об устройстве подземных галерей, расположении помещений, а также скорость и внезапность. В клинике никто не ожидал нападения. Хотя они должны были подготовиться, ведь совсем недавно мы атаковали городское отделение.
Всё прошло слишком просто, подозрительно просто. Чудом никто из отряда не пострадал. Вернее, кое-кто нарвался на пулю, но раны не были смертельными. Нечеловеческие способности делали нас непобедимыми в схватке даже с вооруженными санитарами.
Наконец мы поднялись наверх на лифте. Кровь из хранилища была нам жизненно необходима, тем более сейчас, когда из ран сочилась кровь и мои люди теряли силы. Нужно было спешить, чтобы до рассвета добраться до дома. Но Михал отказывался покидать «Возрождение», пока не заберет Касю.
Возможно, настоящий оборотень почувствовал бы кровь своей женщины и смог бы ее найти по запаху, но у Михала не было такой способности, поэтому он выбил у санитара пушку и, приставив ее к его голове, потребовал отвести к Касе.
Эта задержка привела к тому, что нынешние пациенты «Возрождения» всполошились. То ли они уже что-то подозревали, то ли отсутствие главного врача обескуражило их настолько, что они не захотели оставаться в стенах клиники, то ли их просто окрылило вернувшееся здоровье, но целая толпа пациентов в больничных пижамах кинулась на выход – мимо растерянных санитаров, вслед за погружающимся в лифт отрядом.
– Что будем делать? – обеспокоенно спросил Михал, а я опять встал перед выбором – помогать или не помогать очередным пациентам «Возрождения».
Поступи я так или иначе, неминуемо наступит расплата. Оставлю пациентов здесь – и, возможно, уже завтра их группу уничтожат. Заберу с собой – и они присоединятся к выживающим, дни которых сочтены. Не хочу я отвечать за новых людей, мне и так хватает забот! Что за напасть?
Какого хрена им не сиделось в собственных палатах? Я должен был предвидеть такой исход! Сам виноват – самому и отвечать.
Даже если вся община единогласно примет какое-то решение, последствия буду расхлебывать именно я. Таков удел лидера. Добровольная ноша, которую я взвалил на себя, не смея жаловаться или просить о помощи.
Взволнованный Михал держал на руках найденную в недрах «Возрождения» подругу, которую я давно считал погибшей. Может быть, мне не хватало веры в лучшее. А может, я был пессимистом и, познакомившись с безумным гением Вежбицки, посчитал, что он с легкостью убьет медсестру, поспособствовавшую побегу пациентов.
Но Кася жива. И хоть она не приходила в сознание, Михал был счастлив.
Я даже позавидовал ему, но тут же стер это чувство в себе.
Остальные парни зажимали кровоточащие раны, но крепко стояли на ногах. У меня по глазу со лба что-то стекало. Кровь сочилась из раны на голове. Не заметил, как зацепило пулей. В голове сразу зашумело, меня замутило. Решение нужно принимать быстро, пока не потерял сознание и еще способен мыслить здраво.
Ладно. Дам им возможность временно перекантоваться, а потом пусть связываются с семьями и отправляются восвояси. Три машины набились под завязку. Люди сидели буквально друг на друге, кто-то даже устроился в багажнике.
И тут до меня дошло.
– А где Вера?
– Какая Вера? – недоуменно спросил водитель.
Грязно выругавшись, я выскочил из джипа и начал оглядываться по сторонам, искать следы, какие угодно признаки того, что она была здесь.
– Эй, Демьян, что происходит? – Михал выглянул в окно и смотрел на меня удивленным взглядом.
– Мои друзья из России должны были погрузиться в машину еще до нашего прихода. А их нет. Кажется, они даже не подходили сюда. Что-то случилось. Я пойду искать их.
– Какого черта, парень? Ты должен отвечать прежде всего за тех людей, что сейчас ждут только твоей команды! И это затишье – оно явно перед бурей. Вежбицки так и не показался. Вдруг он скоро выйдет за своими пациентами с вооруженным отрядом?
– Но я не могу ее оставить здесь!
– Ее? Она так важна для тебя?
– А ты бы оставил Касю? Черт, да если бы не ее поиски, сейчас бы они не сидели тут как селедки в бочке, вся эта толпа!
– Эй, потише. Это теперь наши люди, а ты – наш лидер. Или ты забыл? Хочешь, чтобы другой занял твое место? Так мы это быстро организуем.
– Хорошо. Черт с тобой. Я поеду. Но вернусь за Верой.
Если бы только этим планам суждено было сбыться…
