Текст книги "Его волчица. Я тебя приручу (СИ)"
Автор книги: Яна Невинная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)
– Я сам могу говорить, – бормочет Яцек, с трудом поднимаясь на ноги. Растрепанный заросший мужчина выглядит оборванцем, но от него исходят мощь и ярость, питаемая долгими годами заточения. Заметно, что ему сложно говорить, он будто пробует каждое слово на ощупь, вспоминая его смысл. – Много-много месяцев я томился в подземелье. Потерял счет времени. И человеческий облик. Без надежды на спасение. Я был глуп. Позволил брату управлять мной. Заточить меня. Забрать мою пару. Уничтожать моих собратьев. Он изменил меня, сотворил машину для убийства. Хорошего в этом мало. По сути, только одно. Я спасу вас всех. Моя кровь победит ваши недуги навсегда. Потом вы будете вольны уйти.
Люди вокруг загомонили, радуясь, задавая вопросы, обнимаясь друг с другом от счастья.
– Но для этого тебе нужно будет снова обратиться в зверя, – предполагаю, стараясь сохранить ясную голову. Боясь радоваться победе. – И тогда ультразвук снова возьмет над тобой верх.
– Оборотни не отпустят нас просто так, – вступает в разговор Вера.
– О чем ты? – спрашиваю, и она пересказывает мне последние события, ужаснувшие до глубины души. Приходится быстро соображать, что делать. Чувство вины отодвигаю на потом…
– У десятерых наших всё еще нет датчиков, мы можем незаметно подобраться к лабораториям и уничтожить Вежбицки. Сколько охраны вместе с ним? – спрашиваю Михала.
– Насколько я знаю, никого.
– Точно никого, – мрачно подтверждает Яцек, и у меня рождается смутное подозрение, что профессор скормил Колоссу всех свидетелей, но я, естественно, не озвучиваю свои мысли, чтобы не пугать людей. Пусть думают, что охранники и медработники просто уволились.
– Тогда выдвигаемся, – кивает Михал. – А Демьян и Вера останутся, чтобы обсудить со стаей сложившуюся ситуацию.
– Если вы освободите оборотней из клеток и приведете в стаю, у вас будет шанс выторговать себе жизнь. Я понимаю, о чем речь, – поясняет свои слова Яцек. – Я знаю законы стаи, и что люди не должны ни в коем случае уйти живыми, узнав секрет об оборотнях. И еще, – просит он у группы, собравшейся в лаборатории, – пусть он подольше помучается. Не убивайте слишком быстро. И передайте привет от любящего брата.
Эпилог
Спустя полгода
По прошествии нескольких месяцев меня так и не отпускают события прошлого. Не дает покоя чувство, что совершила большую ошибку, так стремительно покинув Польшу и не попрощавшись с Демьяном.
Трусливо сбежала, стараясь оказаться как можно дальше и попробовать жить так, словно ничего не случилось. Спрятала голову в песок, как страус. Но невозможно убежать от любви, от самой себя и от того существа, что таилось в глубине меня навсегда, до самой смерти.
И если со своими чувствами я с огромным трудом, но могла совладать, то волчицу удержать не было никаких сил. Она требовала всё чаще и чаще своего – лесных просторов, ночной охоты, заявляла нетерпимо, как свойственно ее волчьей дикой натуре. Приходилось выезжать за город и там обращаться. В момент сильнейшего потрясения, на адреналине, я смогла ее побороть. Но в обычном своем состоянии снова оказалась слабой и беззащитной перед лицом внутреннего врага.
Я начала задумываться о том, чтобы переехать из города в деревню, поближе к лесу. Среди людей я всегда на виду, могу обратиться перед ними, и тогда пиши пропало. Вполне можно было уволиться. Беловы обеспечили меня финансами на всю оставшуюся жизнь, если не транжирить. Необходимость работать отпала.
Ведь я вернула им сына. Родители Демьяна настаивали на личной встрече, чтобы отблагодарить меня на словах, но я по телефону настояла на перечислении денег по интернету – боялась, что встречу в их особняке Демьяна или не удержусь и спрошу о нем.
Уж не знаю, какую они историю придумали для окружающих, чтобы объяснить воскрешение сына. Но то, что Демьян не стал прятаться, а рискнул восстать из мертвых официально, я поняла по словам его матери. Наверное, благоразумнее было бы прятаться и дальше, но кто я такая, чтобы судить? Это его право, его жизнь. Пусть поступает как хочет.
Богатым закон не писан, а люди поверят любым россказням, да и будет о чем посудачить.
Уверена, жизнь Демьяна бьет ключом и он обо мне даже не вспоминает. Слова, сказанные в том лесу в момент, когда смерть казалась свершившимся фактом, вряд ли что-то значили. А может, и вовсе стали плодом моего воображения.
Вдали от Демьяна я словно прозрела, обнаружив, что одиночество и вообще моя унылая пресная жизнь без особых событий и потрясений – это настоящее благо. Я совершенно не скучала по тайным проникновениям в подпольные клиники фанатиков, по зверям в человеческом обличье, по враждебной атмосфере домика в лесу и иглам, качающим у меня кровь.
Единственный человек, который вызывал у меня теплые чувства, это Йоланта. Мы переписывались в интернете, и я с удовольствием читала ее сообщения о стае, муже и ребенке. Правда, пришлось пользоваться онлайн-переводчиком, так как через экран способности оборотней не действовали. Йола не переставала звать меня жить к себе, а я упорно отказывалась под предлогом того, что не могу оставить бабушку.
Но подруга вбила себе в голову, что состояние бабушки, проживающей в доме престарелых, вряд ли улучшится, поэтому лишь вопрос времени, когда я приеду жить со стаей.
«Радек всё еще ждет тебя», – писала она, а мне от досады выть хотелось. Наглый бородатый оборотень всё еще считал меня своей. И зачем я согласилась тогда на обряд? Не надо было идти с ним воду.
Нас увидел Демьян, посчитал меня шлюхой и, возможно, поэтому был ко мне настолько жесток, что не погнушался обратить в оборотня.
Но что уж предполагать? Как сложилось – так сложилось. Ничего не изменишь.
Йоланта обрисовывала радужные перспективы и строила планы, а я изображала энтузиазм там, где его не было. Но насчет бабушки Йола была права – она не заметила моего отъезда, находясь в своем призрачном мире, что каждый день причиняло мне страдания.
Невыносимо видеть пустую маску вместо лица родного человека. И к этому невозможно привыкнуть, как ни старайся. Внутри всё равно живет надежда, что бабушка сможет скинуть с себя эту пелену и стать прежней.
Но проходят дни, а ничего не меняется. И кажется, что события в Польше мне приснились, они видятся всё более размытыми и странными, словно происходили не со мной, а с кем-то другим. Словно не я сблизилась с человеком, погубившим мою жизнь, не я самозабвенно ему отдавалась, думая, что люблю.
Потихоньку я начала смиряться с тем, что моя жизнь так и протечет в одиночестве. Я отчаянно боялась сближаться с кем-то, доверять, заводить новых знакомых или потворствовать своим желаниям близости с мужчиной. Не хотелось никаких потрясений.
Мне хватало кошмаров, мучивших по ночам. По зрелому размышлению, я должна была обратиться к психологу за квалифицированной помощью. Но как я могла доверить ему хотя бы часть травмирующей мою психику правды? Стоило начать рассказывать, и меня тут же упекли бы в дурдом.
Приходилось кое-как справляться, отвлекаясь на поиски небольшого домика за городом и переписку с Йолантой. Больше у меня в жизни ничего не происходило.
Пока в один прекрасный день не случилось сразу два события.
Началось всё с обычного утреннего обхода палат в доме престарелых. Старики нуждались не только в физическом уходе, но и моральной поддержке. Внимания – вот чего им катастрофически не хватало. Выброшенные своими близкими за периметр семейной жизни, они влачили жалкое существование, и я вряд ли могла бы помочь им почувствовать себя лучше, но всё же старалась сказать доброе слово или принести какую-то мелочь вроде сканворда или свежей сплетни о звездах шоу-бизнеса, которыми меня без устали снабжала назойливая соседка.
Дойдя до палаты бабули, я обнаружила ее стоящей возле окна. В отличие от обычных дней, когда она лежала отвернувшись к стене.
– Саша приходил ко мне сегодня, ждет, говорит, пора уже. Задержалась ты, Арина Никитична, на белом свете, – проговорила бабушка на удивление осмысленным четким голосом. Взгляд, обращенный ко мне, тоже оказался ясным и пронзительным.
Сашей был мой дедушка, и слова бабушки отозвались во мне болью. Они не оставляли простора для фантазий. Она говорила о скорой смерти. И хоть для стариков подобные разговоры – не редкость, слышать их от бабушки мне не приходилось.
Уговорив ее сесть на кровать и укрыться одеялом, я примостилась рядом, заботливо поглаживая бабушку по сухим рукам с узловатыми пальцами.
– Ба, как ты себя чувствуешь?
– Как будто что-то важное пропустила, – после долгих размышлений ответила она и начала искать кого-то взглядом. – А где твой отец? Почему не пришел?
Не зная, сказать правду или соврать, я вскочила с места, начав суматошно прибираться в палате. Бабушка смотрела пустым взглядом на дверь, потом сурово велела:
– Угомонись, Вера. Сядь с бабкой рядом. Как ты? Как в университете дела?
Значит, бабушка очнулась с осознанием того давнего отрезка жизни, когда отец еще был жив, а я училась в университете. Тяжело вздохнув, я включилась в странную игру с прошлым, вызвавшую одновременно ностальгию и боль от понимания, что бабуля не вернулась ко мне навсегда, а лишь на время.
И действительно, спустя несколько минут речь ее потеряла осмысленность, а потом и вовсе стала бессвязной. И когда я уже решила, что всё вернулось на круги своя, она вдруг схватила меня за руку и уставилась в лицо расширенными водянистыми глазами.
– Саша странное сказал. Пусть, говорит, Верочка не обманывает сердце. Так и сказал, старый пень. К чему и зачем, я почем знаю. Что он имел в виду, деточка?
– Не знаю, бабуль, честно, – покачала головой я, ощутив сильный укол в самое сердце, как будто его прошило раскаленной иглой.
Мистический сон бабушки напугал меня до жути. Неужели покойный дед, наблюдая за мной откуда-то сверху, явился к бабушке, пробудил ее и заставил на меня подействовать? Это казалось более чем странным.
Успокоив бабушку, я занялась будничными обязанностями, а когда ехала домой, постаралась выкинуть из головы утреннее происшествие.
Сегодня я встречалась с риелтором, чтобы посмотреть новый дом. Собралась ехать на такси, но Женя, который так некстати ухаживал за мной последние полгода, настоял отвезти меня в домик.
Я не без напряжения уселась в блестящую новенькую иномарку Жени, слишком роскошную для повара, хоть и элитного.
Одетый в простой облегающий свитер серого цвета и джинсы, парень уверенно вел автомобиль, поглядывая на меня с интересом.
– Зачем ты в такую глушь едешь, Вер? – спросил настойчиво, как будто что-то подозревал.
Я пожала плечами и поправила волосы, растрепавшиеся от ветра, который обвевал лицо теплыми струями. Сразу захотелось обернуться, побегать, поймать дичь… Что я делаю тут, с этим человеком? Разве мое место тут?
– Наверное, просто захотелось сменить обстановку, – дала уклончивый ответ, отчаянно стараясь унять любопытство.
Женя продолжал работать на Беловых. Кто, как не он, мог дать мне полную информацию о том, как поживает Демьян, как проводит время, водит ли домой девушек, которые удовлетворят по статусу его привередливых родителей и который будут людьми, а не животными, как я.
– Вер, так глупо, – Женя потер нос и снова крутанул руль, – я каждый раз хочу тебе предложить официально встречаться, но всегда чувствую между нами барьер. Ты его ставишь, я словно физически его чувствую.
– Жень… – начала я, но видела, что он хочет продолжить.
– Я понимаю это чувство, когда хочется перемен и ты не можешь понять, на своем ли ты месте. Вот я вроде повар хороший, элитный даже, с нужными звездами, а чувствую себя прислугой в доме Беловых. Нет, они ко мне нормально относятся, с Демьяном мы даже по-приятельски общаемся, но я бы хотел пойти дальше, открыть ресторан…
Он что-то увлеченно рассказывал, оживленно улыбаясь, размахивая руками, но я ничего не слышала, только думая о Демьяне, о переменах, о том, что мое сердце – такое глупое, непослушное, такое же дикое, как и я, – отзывается на его имя!
Не забыть мне его никак! Не нужен мне никакой домик.
Надо уезжать к стае, навсегда скрыться от людей и не думать о человеке, который заставил меня полюбить себя, а потом – страдать.
Женя ничего не заметил, а я продолжала думать о своем.
Вскоре мы увидели знак, обозначающий въезд в деревеньку, расположенную почти рядом с лесом. Я не боялась мужчин, с которыми встречалась наедине на удаленной территории. Ни Женю, ни риелтора, я больше никого не боялась.
Страха не было, потому что я верила в свою волчицу. Она не даст меня в обиду. В какой-то степени она сделала меня очень сильной.
Но только физически.
Проблему создавало мое нежелание выходить из зоны комфорта и сближаться с мужчинами. Обжегшись на молоке, я дула на воду. И в каждой мужской особи видела угрозу.
Мы прибыли в небольшую деревню с домом на окраине, который, казалось, ожидал меня. Аккуратный невысокий заборчик и миниатюрный деревянный домишко с красной крышей и трубой показались мне землей обетованной. Невыразимо сладко пахло сельским уютом, вечерним лесом, где-то рядом шумела река. Именно то, что я хотела.
Но помимо прочих запахов я уловила тот, которого здесь быть не должно.
Демьян. Он рядом. Я задохнулась, как будто кто-то невидимый сдавил мне шею, воруя кислород. «Наверное, у риелтора такой же парфюм», – попробовала я обмануть себя, прекрасно понимая, что там, в Польше, я узнала запах Демьяна до малейших нюансов и вряд ли могла бы перепутать с каким-то другим.
Возле машины стоял паренек, очевидно риелтор. Мы с Женей вышли из машины, и я обняла себя руками, чувствуя угрозу.
– Я… я не предупредил, что здесь будет кое-кто, – начал мямлить парень в очках, увидев мой испуг при виде человека, вышедшего из калитки. – Он сказал, что вы обрадуетесь, что это сюрприз…
– Потеряйся, – мрачно бросил Демьян.
Другого я не ждала. Что еще этот сумасшедший властный мерзавец мог сказать постороннему человеку, наемной силе, который послужил его интересам? Смущенно потупившись, я не стала наблюдать, как явно подкупленный риелтор ретируется.
Не успел он уехать, как я тут же забыла о нем. Вниманием всецело завладел мужчина, стоящий совсем рядом. Дыхания не хватало, мысли в голове метались испуганным вороньем, и я не знала, что делать, что говорить. Отчего-то страх и холод поползли по коже, промораживая до самого нутра.
Демьян сделал шаг по направлению ко мне, и я не удержалась, отступила назад, сдерживая инстинктивное желание броситься наутек. Он это заметил.
– Ты что, боишься меня?
– Мне тоже скажешь потеряться? – заступился за меня Женя, про которого я забыла, завороженная присутствием своего врага и любимого.
Демьян сцепил зубы и грозно зыркнул на своего повара.
– С тобой у нас будет отдельный разговор. Я тебе сказал за ней присматривать, а не клинья подбивать.
– Женя? – удивилась я, поняв, что всё это время он исполнял приказание своего нанимателя. Чувство предательства осело горечью на языке. Я снова повернулась к Демьяну. Чувства бурлили во мне и не хотели униматься.
– Я просто не хочу иметь с тобой ничего общего! – воскликнула я, чуть не плача. Не хотела показывать ему, что он вызывает какие-то чувства, но это было выше моих сил. Он вызывал, и немало. Самый настоящий взрыв, сотрясший меня до основания.
– Или ты злишься, что не давал о себе знать так долго?
– Да какая мне разница? Я и не хотела ничего о тебе знать, – самозабвенно врала я, остро чувствуя, что Женя тут – третий лишний. Он тоже это понял и отошел в сторону машины, а я всецело отдалась выяснению отношений с Демьяном.
– Я так и понял. Поэтому дал тебе время оправиться. Да и разбирался с делами. Нужно было правдоподобно воскреснуть.
Демьян мрачновато ухмыльнулся, а я замотала головой.
– Это меня тоже не волнует.
– Да не нервничай ты так. Вера, неужели ты подумала, что я не найду тебя? Что не буду пытаться наладить отношения?
– Отношения? Какие между нами могут быть отношения?
– Давай войдем в дом? Здесь прохладно. Там мы сможем спокойно поговорить.
Несмотря на то, что я не хотела этого разговора, безропотно пошла в дом, потому что хотела отсрочки. Да и самом деле задрогла.
Демьян позаботился о том, чтобы дом сразил меня наповал с первого взгляда. Внутри было уютно, тепло и веяло домашним духом. Как будто кто-то ждал нас, накрыл на стол, согрел настоящий русский самовар.
Оставалось только сесть за круглый стол, накрытый белой вышитой скатертью, открутить кран и налить ароматный чай в кружку с позолотой. Что я и сделала, наслаждаясь таким незамысловатым занятием и представляя, как буду делать так каждый день одинокими вечерами. Странно, но прежнего энтузиазма я не почувствовала… Наоборот, во мне поселился страх беспросветного одиночества.
– Я уже распланировала свою жизнь в этом доме. И в ней нет места тебе, – тем не менее сказала я, глядя на Демьяна, усевшегося за стол напротив.
Он казался чужеродным элементом, гротескной фигурой, не вписывающейся в ту простую картину будущего, что я нарисовала.
Какое отношение имеет этот богатый властный мажор к моему маленькому мирку? Мы будем тихо-мирно пить чай и обсуждать наши будни? Это невозможно, мы слишком разные. Если забыть о том, как он испортил мне жизнь.
А чувства… Я обязательно их переборю. Мне придется быть сильной.
– А что делать мне с планами, в которых есть ты? – спросил он неожиданно кротко и достал из кармана маленькую бархатную коробочку.
Сердце ухнуло куда-то вниз, потому что я сразу догадалась, что в ней. Но это было так нелепо и настолько не вязалось с образом Демьяна, сложившимся у меня в голове, что я невольно улыбнулась.
Наверное, я сплю и вижу сон. Но кольцо, сверкнувшее каким-то драгоценным камнем из недр атласной подложки, было совершенно реальным. Сглотнув, я молча ждала, что Демьян скажет дальше. А он деликатно обхватил мои пальцы и надел кольцо на безымянный. Тонкий ободок словно обжег кожу.
И я, расширив от удивления глаза, наблюдала за сменой эмоций на лице Демьяна. Он волновался, отчаянно и искренне, и это было так непохоже на него, что я решила дать ему шанс высказаться, не споря и не высмеивая.
– Я хочу жениться на тебе. Знаю, что у нас разные жизни. Но так у всех. Мы не уникальные. Схожесть характеров и статусов не гарантирует счастья в любви и семейной жизни. Знаешь, я долго думал, что скажу тебе. Подбирал слова, искал такие, какие смогут выразить то раскаяние, что я испытываю каждый день, думая о том, как ты живешь со зверем внутри. По моей вине, знаю. – Он опустил голову и немного помолчал, а потом продолжил: – Одна, без поддержки стаи. Не будь я эгоистом, отвез бы тебя в Польшу, чтобы ты жила среди подобных тебе. Но я эгоист и не могу отпустить тебя. Понимаешь? Просто не могу.
– Но почему? Зачем я тебе? Ты прекрасно справлялся эти полгода.
Не сумев удержаться от упрека, я передернула плечами. Хриплый смешок был мне ответом.
– Действительно думаешь, что хорошо справлялся? Не было минуты, чтобы не думал о тебе, о нас, не вспоминал и не хотел броситься к тебе. Теперь понимаю, что не надо было ждать. Ты истолковала мое исчезновение по-своему.
– Но где ты был? Почему не давал о себе знать? Зачем попросил Женю следить за мной?
– Я занимался переговорами с правительством.
– Что? – я была в откровенном шоке.
– Я воскрес, Вера. Ты думаешь, что это просто шутейка в прессе, грязный скандалец, который можно затмить проишествием со звездой? Нет. Мной сначала заинтересовалась полиция, потом органы, допросы в ФСБ… – он стиснул челюсти, и я поняла, что Демьян пережил непростой период.
– Тебя пытали?!..
– Нет, – он усмехнулся и погладил меня по щеке, и эта мимолетная ласка отозвалась в каждой клеточке моего тела! – Спасибо, что заботишься обо мне, милая. Это бесценно для меня. Я много думал. Я изменился. Нет, меня не пытали. Но я должен был придумать правдоподобную версию и сделать всё возможное, чтобы никто не узнал об оборотнях и профессоре-фанатике.
– Но как тебе удалось всё скрыть? – поразилась я.
– Мне не удалось, Вера, – признался он со скупой улыбкой. – Правительство давно всё знает, но люди – они не должны знать ничего. Никто. Ни родители, ни близкие, никто. Под страхом пожизненного срока за измену родине. Я оберегал тебя, мне удалось скрыть факт, что ты причастна к этой истории. Поэтому я отдалился и не общался с тобой. Но теперь я могу сделать вид, что ты просто девушка, которая мне понравилась.
– Демьян… – я пораженно качала головой, смотря в его глаза. Утопая в глубине его глаз, светящихся неподдельными чувствами.
– И ты злишься, знаю. Представляю, как ты меня ненавидела всё это время. А я не мог дать весточку! Все мои контакты отслеживались! И ты имеешь право на злость. То, что я сделал, непростительно. Тогда это казалось единственно верным шагом, я действовал в сиюминутном порыве, ослепленный ревностью к тому же. Но ты должна дать мне шанс исправиться.
– Должна?
– Да, должна! – с горячностью заявил Демьян, неожиданно вставая и поднимая меня со стула, а потом прижимая к себе. Пальцы сдавили подбородок, чтобы смотрела прямо в его темные, мерцающие красным глаза. – Ради того, что есть между нами. Ты не можешь не чувствовать этого. Оно есть – чувство принадлежности, когда уже ни на кого не можешь смотреть, даже подумать о другой не можешь. И не хочешь. Только о тебе. И я уверен, что это не изменится. Ты же чувствуешь то же самое, маленькая, правда?
Обволакивающий нежный шепот уже начал оказывать на меня свое воздействие, а нежные руки Демьяна, его жадный взгляд, искренность слов и больше всего мои ответные чувства, вырвавшиеся наружу из того плена, в который я их загнала, довершили дело.
Задрожав, я поняла, что готова подчиниться и согласиться на любые условия, лишь бы он не исчез. Но не хватало самого главного. Банального, но всегда такого важного для любой женщины.
Дрожащим голосом я выдавила из себя:
– Это животный инстинкт? То, что ты чувствуешь ко мне? Зверь диктует тебе, как поступать? И не дает найти другую са… самку?
– Глупая! – Обхватив мое лицо руками, Демьян долго-долго вглядывался в меня, словно видел что-то очень желанное. – Я люблю тебя еще с тех давних пор, когда ты ухаживала за мной. Я влюбился в ангела и не смел пачкать его собой. Но потом окунул в самую грязь. Но ангел остался ангелом, милосердным и самоотверженным. И тогда я полюбил тебя еще больше. И не смей говорить о звериных инстинктах, слышишь? Никогда не называй себя самкой. Я дам тебе еще время, если нужно. И буду ждать, что ты позвонишь.
Он повернулся и собрался уйти, давая мне время, давая мне подумать…
Видеть его спину было невыносимо. Я взрывалась изнутри, чувствуя, что не вынесу еще один миг без своего мужчины, которого простила тут же, узнав о тех мучениях, которые он пережил, о тех жертвах, которые он принес!
Его страдание и любовь – я осязала.
– Не нужно ждать! – вскрикнула я, не жалея о своих словах.
Так устала притворяться и бороться с чувствами, скрывая от самой себя, что жду Демьяна и готова простить его, дать ему все шансы, готова открыться ему и попробовать жить.
Наконец-то жить настоящей жизнью, не боясь потерь и не веря в рок, отнимающий у меня всех близких. Ведь жизнь – это всегда риск. Осторожничая, мы не живем, а существуем.
А я слишком долго существовала, не позволяя себе любить.
Возможно, Демьян – не самый лучший вариант для меня, он однажды погубил меня, отнял самое дорогое, но я поверила в тот самый миг, когда услышала искренность в его словах, что он будет каждый день до конца жизни искупать свою вину.
И наполнит мою жизнь таким счастьем, что я напрочь забуду о его страшном поступке. Так и будет.
– Я тоже люблю тебя, Демьян, – ответила я с улыбкой.
И когда он сгреб меня в свои жаркие объятия, я почувствовала, что обрела родной дом.
Конец
