Текст книги "Кор-Унтару"

Автор книги: Яна Левская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 35 страниц)

   За это время Вдове довелось всего несколько раз пересечься с магами, и содержательных бесед во время этих встреч завязать не вышло. Шеа знала только, что Верховные собираются возобновить гон со дня на день. А также, что нить аркана за эти сутки протянулась по течению реки между двумя городами на востоке Аргедана, в направлении Нортрока – торговой столицы горного региона. Шеа почти уверенна была в том, куда направлялся носитель. К Азг-Керуаг. И ведет его, несомненно, гальт. И именно с гальтом надо было бы поговорить магам, чтобы узнать, зачем он "устранил аномалию". Но поскольку никто из магистров не удосужился обсудить дела с наемницей, то... "Пускай и дальше носятся вслепую со своими гончими".

   Вдова расслышала звук шагов за минуту до того, как в дверь постучали. Зная, что стук этот был не вопросом, а предупреждением, она не стала отвечать – все равно войдут. Железные подвески над притолокой, звякнули, сбитые распахнувшейся створкой, и на пороге показался Греллар Нод. Среброволосый маг-смельчак, рискнувший сунуться к Кор-Унтару, тыча ей в нос пробиркой для сбора крови. Мужчина одевался намного проще сейчас, когда исчезла необходимость давить на психику, подчеркивая свой статус. Короткий серый камзол врасхлест, свободная рубашка с воротником-стойкой, темные брюки, заправленные в бурые, потертые сапоги.

   Увидев Шеа, устроившуюся в проеме окна, он потемнел лицом.

   – Я не собираюсь улетать, не переживайте, – угадала Вдова ход мыслей Верховного, спрыгивая на пол и запирая ставень.

   – Мы все еще надеемся на твое сотрудничество, – нахмурился тот.

   – Я слушаю.

   Нод прошел вглубь комнаты, обвел ее взглядом, тщетно пытаясь найти стул, и в итоге пристроился на крышке сундука, где Шеа держала вещи.

   – Пока маг движется по реке, – начал он так, будто возобновлял прерванный на минуту разговор, – смысла поднимать Гончих нет. У нас была идея, встретить его в порту Грота, куда он прибудет, самое позднее, завтра вечером.

   – И что вас удерживает? – спросила Вдова, видя, что магистр не торопится продолжать.

   Греллар задержал взгляд на ней, и, коротко вздохнув, начал излагать:

   – В Каралоне нами обнаружены были следы чужеродной магии, принцип которой мы не смогли разгадать и даже приблизительно отнести к какой-либо категории. На этом основании мы вправе предположить, что вступая в ближний бой с этим человеком, мы слишком рискуем. Потому как нам, возможно, окажется нечего ему противопоставить. В результате подобных рассуждений, было решено обратиться...

   Вдову начинало натурально мутить от словесных заворотов, и потому она решила вклиниться в неиссякающий поток умозаключений:

   – Могу я взглянуть на эти "следы" в Каралоне? Возможно, мне они скажут больше.

   – Мы рассчитываем на это, – помолчав, кивнул Нод. – И другого выбора у нас нет.

   Шеа прекрасно понимала дилемму, вставшую перед Верховными. Сначала неизвестный маг своим появлением выбивает из их рук контроль над ситуацией в Каралоне, а после, как снег на голову, прямо к ним в объятья падает обладающая чужеродной силой ведьма с сомнительными провалами в памяти на самых интересных местах. И так сложилась ситуация, что только она может пролить свет на путаницу, устроенную в катакомбах. Но вот на сколько можно ей доверять? И можно ли вообще? Произошедшие события слишком легко нанизывались одно на другое, чтобы беззаботно списать их на случайность. Тем не менее, маги пошли на сделку с Шеа, потому что, как подтвердил Нод, другого выбора у них не было. Ясен пень, что при этом они оставались настороже!

   – Так не будем терять время, – подытожила Вдова.

   Магистр поднялся на ноги, когда она прошла к сундуку за верхней одеждой.

   – Канал просчитан заранее. Можем отправиться прямо отсюда.

   Шеа усмехнулась, затягивая шнуровку на вороте плаща.

   – А вы, я гляжу, предвосхищаете события.

   – Я был готов к любому исходу беседы, – говоря, магистр вытащил из кожаного браслета на запястье обыкновенную с виду иглу.

   – Оружие брать? – Шеа взвесила на руке перевязь с "рыбками".

   – Катакомбы пусты... А на мелкие неожиданности, у нас с тобой найдется чем отреагировать.

   – Угум, – промычала Вдова под нос, откладывая ножи в сторону и искоса наблюдая за тем, как Нод натягивает на правую руку перчатку из сыромятной кожи.

   Заметив ее интерес, магистр пояснил:

   – Без перчатки опасно.

   Не увидев в глазах Вдовы понимающего блеска, он переспросил на всякий случай:

   – Тебе знаком принцип переноса?

   – Нет, – Шеа не стала уточнять, что незнаком ей был именно этот принцип – с применением иглы – иначе пришлось бы отвечать на вопрос касательно способов ей известных.

   – Иглой делается прокол в ткани пространства и времени. Одновременно с этим задается направление и точка выхода.

   – То есть каждая игла уже настроена определенным образом?

   Эта – да. Но с собой у меня есть несколько "пустых", про запас. Их можно наладить прямо на месте. В случае такой необходимости. – Последние слова Нод проворчал сквозь зубы, концентрируясь на своих действиях. Свободной рукой он провел перед собою, словно оглаживая невидимую вертикальную поверхность, а после аккуратно ткнул иглой в одному ему известную точку. Игла вырвалась из пальцев, световым росчерком метнувшись вперед по направляющей, и пропала, будто канула в пустоту. Секунду спустя в воздухе пятном растеклась мерцающая дрожь. Греллар оглянулся на Шеа и протянул ей руку в перчатке.

   Оба ступили за плоскость пятна, погрузившись на мгновение в холод.

   – Есть два способа протяжения канала, – словно и не прерывался, продолжил маг, когда они вынырнули в кромешной темноте подземелий. – Один с использованием значений из системы координат Кастэя, другой между двумя материальными объектами. Второй – легче, потому что не требует абсолютной точности расчетов. Соответственно он же и более быстрый.

   – Я так понимаю, предмет, на который ориентируется канал, должен быть хорошо известен наладчику? – спросила Шеа, щурясь от света голубого шарика, загоревшегося над плечом магистра.

   – Да. Абстрактный объект, вроде фонарного столба, не может служить ориентиром. Маг должен знать, о каком именно столбе речь.

   Вдова понимающе кивнула – в обоих мирах основные принципы переноса совпадали.

   – Здесь, – Нод остановился перед хитрой росписью на полу, – был установленный нами барьер. После исчезновения аномалии, он оказался деактивирован.

   – О какой аномалии идет речь? – не выдержала Шеа. Хоть она и догадывалась, но все же стоило прояснить детали.

   – Мы изучали ее на протяжении трех лет. Пока это еще было возможно... – магистр задумался, но вскоре продолжил. – Аномалию можно описать, как своего рода брешь в оболочке мира. Я бы сказал, так будто кто-то, пройдя за Внешнюю Ткань, оставил по себе разрыв. В ходе исследований мы установили, что след уводил на недоступные нам глубинные уровни Ткани, о существовании которых мы раньше лишь смутно догадывались, – маг невесело усмехнулся. – Теперь-то мы точно знаем, что они существуют. Да. Но все равно не можем их изучить... Пройти по следу через разрыв нам не удалось, потому что оттуда лился неиссякаемый поток сущностей, которым мы так и не смогли придумать определения. Одни были похожи на полупрозрачные сгустки воздуха – те самые, что питались ладой. Другие напоминали странных животных. Вели себя по-разному. Мы даже изъяли пару экземпляров в лабораторию для исследований – из тех, кто давался в руки. Позже, где-то на второй год с момента зарождения аномалии, появились "застывшие в стенах". Мы не сразу оценили степень их опасности и потеряли больше дюжины адептов во время изучения тварей. Они затягивали людей к себе, в неопределенную субстанцию, частью которой являлись, и... позже я сам видел пропавших ребят... Они иногда показывались среди других существ. В стенах.

   Греллар умолк, справляясь с воспоминаниями.

   – В один "прекрасный" день, сущности заполонили всю территорию катакомб под городом, и исследования были приостановлены. На две сотни лет.

   – Пока не пришел ваш "великий и могучий", – подытожила Шеа.

   – Довольно уже язвить, – ощетинился Нод, уходя в темноту узкого коридора. – Знаки впереди.

   Вдова не стала переспрашивать, о каких знаках речь, последовав за магом.

   Итак, она была права в своих догадках. Не так давно подземелья Каралона занимало междумирье. Как жаль, что уже не определить, насколько глубока была эта "брешь". Могла ли она оказаться и вовсе сквозной? Это означало бы, что кто-то пробивает каналы между Санд-Дам и Раминаром.

   – Известны ли вам еще подобные аномалии, кроме той, что была здесь?

   – Нет, – бросил Нод через плечо, шагая вперед. – А что?

   – Хотелось бы взглянуть.

   – Момент упущен.

   "Значит, канал был один. Почему здесь? И где именно он выходит на "той стороне"? Двести лет в Раминаре, означают два года в Санд-Дам. Нориу со своим мятежным принцем здесь копаются тоже века эдак два, – Шеа в возбуждении закусила губу. – Как легко нынче проводятся параллели..."

   Тем временем люди пришли на место. Очерченный предупреждающей линией, на камнях пола еле виднелся бурый знак. Он не был известен Шеа, но она имела представление, к магии какого рода тот относится. Присев на корточки, она облизнула большой палец и провела им по линиям треугольника. Символ немного потемнел. Попробовав собравшуюся на коже пыль, женщина не почувствовала никакого привкуса, хотя и знала, что перед ней кровь. Уходя, "великий и могучий" не поленился, как следует, затереть оставленный знак. Что ж на этот случай у нее имелся один приемчик.

   Греллар тревожно нахмурился, глядя, как женщина прикусила палец до крови и выдавила густую каплю на пол. Она повторно начертила новый символ поверх старого, и накрыла оба ладонью. Нод попытался разобраться в сути происходящего, пока Вдова застыла над знаком, но, даже уловив приглушенные отголоски циркулирующей энергии, толком ничего не понял. Когда женщина отняла ладонь от пола, на ее коже остался кровавый треугольник с двойной чертой у основания. Магистр не придал этому особого значения, а Шеа не собиралась ему объяснять, что кровь на ее ладони являлась смесью двух. Проведя кончиком языка вдоль линии, Вдова удовлетворенно кивнула. Гальт. Вот бы еще знать, который из восьмерых. К сожалению, определить это по давно остывшей и тщательно затертой крови даже ей было не под силу.

   – Что ты узнала? – в нетерпении обронил Нод, увидев, как дрогнули ресницы женщины.

   – Я добыла вам новую кровь. Думаю, она отличается от той, на которой завязан аркан.

   – То есть тут побывало двое?

   – Мгм. И задавать вопросы имеет смысл тому, кто оставил этот знак, – подняв глаза на магистра, Шеа замялась, но все же добавила, – Только я сомневаюсь, что он вам ответит.

   – Ты знаешь, кто это? – насторожился маг.

   – Я знаю, какова его сила, – нехотя отозвалась Шеа, жалея о своей внезапной словоохотливости. Это было ей несвойственно. – Вы упоминали "знаки". Есть еще, кроме этого?

   – Дальше. В бывшем центре аномалии, – Греллар махнул рукой на один из ходов, и, одарив Вдову внимательным взглядом, двинулся в указанном направлении.

   Шеа не удержалась от удивленного возгласа, когда вышла вслед за магистром в очередной зал.

   – Здесь что, пронеслось стадо спятивших быков?

   – Не думаю, – отозвался Нод без тени энтузиазма в голосе, обводя взглядом уже знакомую картину: вывернутые наизнанку камни пола и стены в переплетении иссохших корней.

   Шеа остановилась перед обугленной воронкой коридора. Мазнув рукой пепел, растерла на пальцах.

   – Я так понимаю, это не ваши развлекались?

   – Нет. Здесь эти двое, или сколько их там на самом деле было, отбивались от Леса.

   – От Леса? – переспросила Шеа.

   – Я взял на себя смелость провести параллели и пришел к выводу...

   – Можно короче?

   В глазах магистра мелькнула угроза, но он сдержал себя.

   – Порождения здешней аномалии очень похожи были на флору и фауну Серых Лесов. И мы совершенно серьезно предполагали, что это мог быть эпицентр возникновения еще одного Леса.

   Нод замолчал, проведя рукой вдоль узловатого жгута на стене, посмотрел, как тот осыпается золой под пальцами, и начал задумчиво рассказывать, хотя никто его не спрашивал:

   – Мы чувствовали себя так, словно сидели на жерле вулкана, в ожидании извержения. И вдруг появляется неизвестный авантюрист, идущий напролом там, где мы сами пробирались шажками, теряя адептов чуть не каждую неделю. Он преодолел катакомбы за одиннадцать часов! У меня до сих пор в голове не укладывается. Уже с самого начала маловероятной казалась его принадлежность к Коалиции – совершенно другой уровень мастерства. А когда мы наткнулись на остаточный след примененной магии, стало ясно, что этот умелец – чужак. Мы посчитали его одним из Лесных. Хотя у меня до сих пор нет объяснения тому факту, что он устранил аномалию. Ведь, если честно, мы никак не могли сдержать рост нового Леса. Кто знает, сколько простоял бы наш барьер под натиском сущностей? Век или год? И тогда силы империи пришлось бы растягивать на два фронта – налицо выгода для нападающих... Короче говоря, кем бы он ни был, мы встревожились не на шутку. Твое появление стало для нас контрольным ударом под дых. Но ты пошла на контакт. И нам представилась возможность использовать твою силу в вероятном столкновении...

   – Против лома нет приема, если нет другого лома, – проворчала Вдова, подводя черту под неожиданно откровенным монологом Верховного. – Нам туда? – кивнула в сторону воронки.

   – Угум, – магистр повел плечом, и шарик, разливая мертвенный свет, поплыл в жерло темного провала.

   Когда, спустившись по ступеням, люди оказались в круглом зале, из-за низкого потолка казавшемся приплюснутым, Нод указал на пол.

   – Мы сначала не обратили внимания. К тому же, здесь все было укрыто слоем праха. Но едва очистили пол, стали заметны эти следы. К знакам отнести сложно, но и случайными их не назовешь.

   Шеа молча разглядывала видневшийся чуть в стороне от лестницы странный рисунок. По плитам змеилось с десяток линий, сходящихся в одной точке, как будто кто-то выжег прямо на камне солнце, но не успел добавить несколько лучей.

   – Похоже на паука, – подсказал магистр.

   – Скорее на расправленные крылья, – угрюмо отозвалась Вдова, обдумывая все увиденное в катакомбах.

   – Что это может быть?

   – Не знаю.

   Шеа лгала. Она знала.

   Итак, от Юрра к Азг-Керуаг ползет Халахам, а от Каралона летит огненноволосый Одор. "Паук и Феникс. Вот так парочка", – фыркнула Кор-Унтару, всерьез задумавшись над тем, сколько всего гальтов сейчас держат путь в горы.

   Нод чувствовал, что ему говорят далеко не все, и факт этот его невероятно бесил. Но, как показывал опыт, переть на Вдову грудью было чревато. Поэтому он, подавив раздражение, ровным голосом поинтересовался:

   – Могу я получить кровь второго, чтобы навести на него гон?

   Шеа обернулась, смерив мага вопросительным взглядом:

   – А что вы, собственно, собираетесь делать, разыскав его? Посадить, как меня, в каменный мешок и вопрошать строгим гласом?

   – Если он не поддерживает интересы Лесных и никак с ними не связан, то мы предпочли бы его завербовать.

   Вдова еле удержалась от того, чтобы сложить брови домиком. "Ха! Вот это времена! Гальтов вербуют для пограничных войн".

   – Боюсь, формула "За Звон Золотишка" не покажется ему достаточно притягательной.

   – Ты явно знаешь, о ком говоришь! – не выдержал Греллар. – Кто он?

   Шеа с досадой отвернулась, чтобы спрятать невольный оскал.

   – СпрОсите его сами, когда догоните. Идите по следу первого – придете ко второму.

   Магистр продолжал стоять, сверля спину ведьмы яростным взглядом и раздувая ноздри, но он совершенно не представлял себе, что тут можно было сделать, чтобы заставить ее говорить.

   – "Спросите"? – выдавил он, наконец. – То есть, ты с нами не идешь?

   – Нет.

   – Мы тебя наняли и платим за работу деньги.

   Шеа вскинула бровь, расслышав рычание в голосе Верховного.

   – Некоторую информацию я вам уже предоставила. Кстати, бесплатно, – холодно отметила она. – Кроме того, как наемница, я имею полное право выбирать, на что подписываться, а на что – нет... И это было уже второе "нет" за прошедшую минуту.

   Маг, стиснув зубы, вырвал иглу из браслета и обошел Вдову, резко протягивая ей руку. Через несколько секунд тела сковал мгновенный холод, и люди вернулись в  тесную комнатушку.

   Неплотно прикрытый ставень, бился о стену. Огонь в жаровне давно потух, и часть золы сквозняком выдуло на кровать. А за стенами башни над океаном поднималось ярко-алое рассветное солнце.

   14 глава. Палки в колеса

   Над бурным потоком, ворочавшим камни,

   На тонком и хлипком мосту повстречались

   Прославленный рыцарь, каленый боями,

   И девушка в платье простом и унылом.

   И он попросил лишь открыть ее имя,

   Сраженный улыбкой, игрой светотени.

   На землю у ног ее пал гордый рыцарь,

   Чтоб глаз рассмотреть неземное сиянье.

   Она отвечала, что имя не песня,

   И прелести нет в его букв переливе.

   При звуках его увядают растенья,

   И горечи тлен на губах остается.

   Но рыцарь не верил словам о несчастье,

   Внимая лишь голосу глупого сердца.

   Он знал, что на свете нет имени горше,

   Чем Смерть и Забвенье. А им здесь не место -

   В глазах, что синее, чем неба просторы,

   На пальцах, прозрачней объятий тумана.

   Ведь губы, алее плодов земляники,

   Не могут нести с поцелуем отраву.

   Она улыбнулась – умерь любопытство,

   Дорогу оставь для меня, не упорствуй.

   Кто знает, несу я дары или копья.

   И счастье ли – нам на мосту повстречаться?

   Могу оказаться бедой и проклятьем,

   Могу привести за собой злые ветры.

   Пока не услышишь прямого ответа,

   Ты сможешь уйти, веря в добрую сказку...

   (из старинного предания о Рыцаре и Смерти.

   Княжество Даэн-Аймал, XXVI век)

   С тявканьем и лаем, под переливы далеких рожков из оврага на ленту тракта вылетела охота. Собаки дернули по прямой, вслед за поднятым зайцем исчезая в высокой траве.

   Айхел поднялся на облучке, пытаясь утихомирить прянувших в сторону коней, когда на дорогу выскочили всадники, внеся своим появлением окончательный аккорд в наступившую сумятицу. Повозка проехалась задом, скатываясь на обочину. Бухнули в пол перевернувшиеся коробки, и позади протестующе заржали кони – это Халахам резко дернул поводья, чтобы не вписаться в остановившийся фургон. Эрикир уже спрыгнул на землю и первым делом бросился к колесам – проверить все ли в порядке. Из-за занавески высунулась Лайлин, протирая заспанные глаза.

   – Что стряслось?

   – Коняшек всполошили, охотники хреновы, – пробасил Айхел, присоединяясь к Эрикиру.

   И спицы, и ободья были целы, но сама телега крепко сидела в рытвине.

   – Придется разгружать – иначе не вытолкаешь, – сплюнув в сердцах, кузнец отправил парня на козлы, а сам полез в фургон искать, что сгодилось бы подложить под колеса.

   Алестар, сидевший рядом с Халахамом, дернул гальта за рукав, обращая его внимание на пронесшихся вперед всадников – четверо, замедляя бег коней, разворачивались обратно к тракту, а один уже свистел собакам, отстегивая от пояса кнут.

   – Где тот, который правил? – без приветствия выкрикнул один из охотников, едва они подъехали.

   Халахам сразу выделил двоих. Они одеты были значительно богаче и держались наглее. У того, что гарцевал сейчас в нетерпении на разгоряченном коне, ожидая ответа, к обшлагу правого рукава был приколот красный платок, а по левой скуле растекся синяк весьма нелицеприятного вида. У его спутника на лацкане гетоны развевался платок белый, и никаких травм на благородной физии не наблюдалось. Еще двое, с отсутствующим видом державшиеся чуть поодаль, были, скорее всего, челядью – возможно, егерями.

   Уцепившись рукой за стойку навеса, из фургона выглянул Айхел.

   – Ты! – процедил красный платок с мрачным удовлетворением, едва встретились взгляды.

   Кузнец молчал, только брови тяжело поползли к переносице.

   Гальт, передав поводья Алестару, спустился вниз.

   – Чем обязаны проявленному к нам с вашей стороны вниманию? Господа?

   Замолчав, Халахам отметил, как спесь в глазах охотников сменяется удивлением и растерянностью. Они явно не ожидали услышать столь замысловатых речей. Сбитый с толку, красный открыл рот, издав нечто вопросительное, приправленное сомнением:

   – А-э-э-м?...

   – Позвольте узнать ваше имя, дамтор, – решил надавить гальт, добавляя в голос толику высокомерия.

   В это время со стороны оврага донесся топот копыт. Красный встрепенулся, и самоуверенность быстро вернулась в его взгляд, осанку и голос:

   – Готрейн! Младший сын барона Тенберланского, хозяина этих угодий. А вы, смею спросить, кто таков?

   Пропустив вопрос мимо ушей, Халахам проводил глазами семерых всадников, выскочивших на дорогу. Заметившие Готрейна и его спутников, они уже останавливали коней, окружая фургоны.

   – К чему было прерывать столь удачную охоту, ваше благородие? Смею вас уверить, тот русак не избежал бы клыков гончих, если бы вы не отогнали собак.

   – Хорошо, что напомнили, кого мне стоит благодарить за сорванное веселье, – красный отвесил шутливый поклон, не покидая седла, и благосклонно покивал на раздавшиеся тут и там смешки. – Сорванное, прошу заметить, уже второй раз за эти сутки! – потемневший взгляд охотника предназначался Айхелу.

   Кузнец, по-прежнему не говоря ни слова, вышел вперед и сложил руки на широкой груди.

   – Мне думается, я понимаю причину вашего негодования, – сдержанно начал гальт плести паутину слов. – Но давайте не будем пороть горячку и посмотрим на ситуацию без гнева и предубеждения. Переосмыслим действия каждой из сторон. Накануне, в зале ресторана...

   – Сейчас не время пересказывать драматические истории! – поспешно перебил Готрейн. Окинув Халахама взглядом с головы до ног и еще раз в обратном порядке, он, уже на полтона ниже, поинтересовался, – Кто вы, дамтор? Речь выдает в вас человека благородного. Что же вы делаете в окружении... подобном этому?

   – Мои спутники не менее благородны, нежели я сам. О причинах же, побудивших нас следовать именно в таком виде и составе, я предпочел бы умолчать.

   Красный платок задумался.

   – Рейн, посуди сам, – шепнул ему товарищ так, чтобы не расслышали ни егеря, ни приглашенная на охоту из соседних поместий знать, – что было делать мужичью у Керо? Под "серебряным пером"!

   Готрейн, перехватив над его плечом взгляд рыжеволосой дамы в маленькой шляпке с пером фазана, изобразил сладкую улыбочку. Дама взмахнула ресницами, закатывая глаза. В это время его внимание привлекло чуть слышное шушуканье. Повернувшись к кузнецу, отпечаток чьего кулака с недавних пор украшал благородную скулу баронского отпрыска, Готрейн ощутил приятную щекотку в основании позвоночника. Взяв здоровяка за руку, к его уху тянулась прелестная девушка. Короткие летние штаны открывали изящные икры, простая темно-красная рубашка, стянутая коротким корсетом под грудью, оттеняла светлую кожу и удивительным образом сочеталась с вишневыми локонами подобранных вверх волос. Не отрывая взгляда от приятной картины, Готрейн изменившимся голосом произнес:

   – Прошу простить за вспыльчивость. У меня горячий темперамент. И на войне, и в любви...

   Кузнец, подняв глаза на красного, по достоинству оценил голодное выражение его лица, чувствуя, как у самого каменеют желваки. Будто вспомнив, к кому обращается, Готрейн как раз перевел взгляд на Айхела – романтический настрой его тут же сдуло поганым ветром. Сама собой мелькнула непрошеная мысль, полная возмущения: "Что может связывать эту глыбу мускулов с такой... с такой..."

   Девушка глянула на здоровяка, потом одарила тревожным взором Готрейна и тихонько обронила:

   – Пап, ты чего?

   "Отец... Ах ты жор! Слава тебе, Небо..."

   – Дочь, иди-ка внутрь. Тут разговор, – отповедь вышла чересчур суровая.

   Айхел нервничал и злился, не спуская глаз с баронского нахаленка, затаившего обиду за справедливо полученный тумак. Если бы сам не видел, с какими маслеными глазками этот сопляк пялился на Лайлин, кузнец, может быть, и удивился бы резкой перемене в речах Готрейна. Но теперь, понимая причину прорезавшейся в голосе слащавости, Айхел чуть не волком смотрел на красного, пока тот говорил.

   – Мои люди помогут вам вытащить повозку.

   Короткий взмах руки – и восьмеро, покинув седла, без особого рвения двинулись к застрявшему фургону.

   – Чтобы загладить мою вину, я приглашаю вас в поместье. Здесь недалеко. Придется, конечно, сделать маленький крюк, чтобы выехать к дороге, но за приятной беседой..., – Готрейн проводил взглядом Лайлин, позабыв, о чем говорил. Поистине, женская красота действовала на него, как чаша крепленого вина. Или, как кружка сладкой медовухи. "Пожалуй, никак не меньше двух кружек", – охотник качнул головой, пытаясь выстроить мысли должным образом.

   – Вы знакомы? – удивленный вопрос заставил Готрейна соображать быстрее. Это подъехал чуть ближе Ровальд, наследник лорда Мэрч. Пугающе худой тип.

   – Волею судеб. Да.

   Короткий ответ вряд ли мог удовлетворить любопытство и развеять недоумение, с которым молодые люди наблюдали за возней слуг вокруг крестьянской повозки. Еще бы! Не каждый день сыновья барона бросают свои дела для того, чтобы помочь смердам вытащить застрявшую колымагу.

   Халахам, неприятно озадаченный поворотом дел, обратился к Готрейну, сохраняя учтивый тон:

   – Мы польщены оказанной нам честью. И тем труднее нам отклонить приглашение...

   – Ничего не желаю слышать, – красный платок изобразил в воздухе рукояткой хлыста какой-то диковинный крендель.

   – Мы торопимся, дамтор. У нас есть весомые причины избегать любых задержек.

   – Куда вы держите путь?

   – Простите, но это наше дело.

   – Направление! Просто направление, – Готрейн оперся локтем о луку седла, наклоняясь к Халахаму, и понизил голос. – Я не требую имен и гербов.

   – В сторону Ййена, – выдавил гальт, раздражаясь.

   – Чудесное совпадение! Поместье  находится на севере в дасанде отсюда. Если поторопимся, успеем как раз к обеду. Уже на подъезде вы почуете запах стряпни Бэга и ни за что не сможете отказаться. Едем, Дарни! – крикнул Готрейн, обращаясь к белому платку, и просто пришпорил коня, не дожидаясь ответа от Халахама.

   Когда гальт обернулся к фургону, Алестар невольно подался вперед, чтобы удержать его от любых действий. Казалось, что бы тот сейчас ни сделал – закончится плохо. Как на заказ, в этот самый момент под дружное "и-й-эх", егерям удалось вытолкнуть повозку на дорогу. Вот вам, пожалуйста. Садитесь и езжайте! Халахам даже посерел. И что тут было делать? Не укладывать же всех охотничков посреди поля ровными рядами!

   – Поехали, – прошипел он на вопросительный взгляд су-волда, возвращаясь к фургону.

   – Халахам!

   Мужчина зыркнул через плечо. За спиной стоял кузнец, разведя руки – мол, что за дела.

   – Да этот сопляк, – зашептал он, подойдя вплотную и нависая горой над гальтом, – как Лин увидел, сразу слюни пустил. За каким жором мы попремся в поместье, когда у него на уме...

   – Айхел, – прервал Халахам, зверея от досады, – если каждый раз давать в морду, то за нами до самого Азг-Керуаг протянется шлейф жаждущих мести типов. Мне ни к чему такой эскорт.

   Кузнец засопел, стискивая кулачищи. Не выдержав, затряс пальцем перед носом гальта:

   – Если он хоть вздохнет слишком жарко в ее сторону, то я раскрашу ему вторую скулу. Так и знай. Плевал я на мстителей.

   Халахам коротко кивнул, запрыгивая на облучок.

   – Эй! Дарни! – разнеслось над полем. – У тебя вино было! Давай сюда. За встречу!

   Усадьба представляла собой длинный двухэтажный дом с галереей и широкой каменной лестницей перед центральным входом. Восточное крыло здания густо оплела глициния. Забравшись выше по приставной лестнице, кто-то из слуг как раз срезал пышные гроздья сиреневых цветов, освобождая оконные проемы для солнечного света. Вдалеке, за границей сада, виднелись хозяйственные постройки и два флигеля, отделенные от особняка живой изгородью. Оттуда доносился галдеж голосов, стук молотка и лай собак. Переговариваясь между собой, прачки полоскали белье в общем корыте. Дворовая детвора носилась шумной ватагой, задирая цепных псов и ловя набегу затрещины от взрослых.

   Завидев подъезжающих к поместью господ, навстречу поторопился, перескакивая через две ступени, управитель – сухонький мужичек с внушительной залысиной на темени. На ходу одергивая серую потертую ливрею и застегивая манжет рубашки, он уже разглядывал незнакомые лица, в попытке определить, кто такие и как пристало с ними держаться.

   – Отвести комнаты. В восточном крыле для дам, в западном – для кавалеров, – сразу распорядился Готрейн, выскальзывая из седла и кидая повод вовремя подоспевшему конюху. Быстро сосчитав присутствующих, добавил: – И накрыть стол в саду на девять персон. Прачек – вон. За амбары. Да Фартохе передай, пускай завязывает колотить молотком.

   Вокруг прибывших уже вовсю суетились слуги. Коней увели. Рыжая дама расселась на приготовленном табурете. Вытянув ноги в сапожках с кожаными бантиками, придирчиво следила, как их протирают влажной тряпочкой, смывая пыль. Готрейн, отобрав у гостей цветные платки: белый, желтый и синий – сорвал с рукава свой и всучил стоявшему рядом лакею. Увидев Лайлин, только занесшую ногу на выходе из фургона, он живо подскочил к ней, сдирая прочь перчатку и протягивая руку. Девушка в нерешительности замерла, окинув взглядом взлохмаченную шевелюру и горящие глаза. Ее неприятно смущало повышенное внимание Готрейна. Тот, не дожидаясь ответного движения, сам перехватил кисть Лайлин и дернул девушку на себя. Внезапно оказавшись прижатой к грубому сукну рокотона, и ощущая на спине кольцо чужих рук, Лайлин залилась краской. А когда ноздрей коснулся винный запашок, то в душе ее поднялось горячей волной негодование. Попытка высвободиться ни к чему не привела, но только Лин собралась с силами для более серьезного отпора, как цепкие объятия разжались сами собой.

   – О! Сколько вас там еще сидит? – брякнул Готрейн, глядя куда-то вверх.

   Лайлин обернулась и увидела Теарана, замершего в дверном проеме, прислушиваясь к происходящему. Бросив на поддатого барончика гневный взгляд, она подала виконту руку, помогая спуститься.

   – Брат? – с энтузиазмом поинтересовался Готрейн.

   – Нет.

   По лицу красного пробежала тень.

   – И кто же тогда?

   – С кем имею честь? – сурово обронил Н'Карн, поворачиваясь на звук голоса.