Текст книги "Воронцов. Перезагрузка. Книга 10 (СИ)"

Автор книги: Ян Громов

Соавторы: Ник Тарасов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Барон Строганов лично отправил мне объёмистый официальный отчёт с детальными цифрами, наглядными графиками роста, подробными сравнительными таблицами показателей до и после модернизации. Читая этот внушительный документ поздним вечером в тишине своего кабинета, я испытывал глубокое чувство гордости за проделанную работу. Мы неопровержимо доказали всем скептикам, что это реально возможно в условиях России. Что наша страна вполне способна не просто механически догнать технологически развитую Европу, слепо копируя её достижения, а уверенно перегнать её собственными силами, если правильно, с умом использовать передовые технологии и грамотно развивать богатейший человеческий потенциал русского народа.

Когда караван с Григорием и его измождённой, но счастливой командой наконец вернулся в Тулу, я лично встречал их на заводском дворе. Григорий спрыгнул с козел повозки – заметно похудевший за время тяжёлого труда. Он решительно подошёл ко мне и протянул руку:

– Егор Андреевич. Задание полностью выполнено. Докладываю как на духу.

Я крепко, от всей души пожал ему руку, глядя в его усталые, но светящиеся счастьем и гордостью глаза:

– Ты настоящий герой, Григорий Александрович. Герой труда и прогресса. Ты и вся твоя замечательная команда.

Савелий Кузьмич медленно, с трудом слез следом с повозки, еле держась на подкашивающихся ногах от усталости:

– Домой… Мне срочно нужно домой, к любимой жене, в свою мягкую тёплую постель, – пробормотал он охрипшим голосом. – Хватит с меня этого сурового Урала на всю мою оставшуюся долгую жизнь, честное слово.

Я от души рассмеялся, хлопая старого мастера по натруженному плечу:

– Отдыхай, Савелий Кузьмич, сколько душе угодно. Ты это честно заслужил своим трудом. Пару дней полноценного отдыха за казённый счёт, а там посмотрим, что дальше.

Вечером я собрал всю вернувшуюся команду у себя дома, устроил настоящий праздничный пир в их заслуженную честь. Маша вместе с заботливой Агафьей Петровной приготовили полный стол разнообразных вкусных угощений. Мы долго сидели за столом, ели, пили хорошее вино, живо делились яркими историями и впечатлениями о пережитом.

Григорий увлечённо рассказывал про множество курьёзных случаев на Урале, про легендарное упрямство консервативных местных мастеров, про то, как кузнец в итоге стал их самым верным и ценным союзником и теперь сам с энтузиазмом обучает молодых рабочих правильной работе с чудесными пневматическими молотами.

Савелий Кузьмич ворчливо жаловался на холодное уральское лето, на пронизывающие ветра, на то, что тамошние печи топятся плохо и совсем не греют как следует. Но тут же с гордостью добавлял, что местные талантливые мастера, когда наконец как следует разобрались в тонкостях устройства паровых машин, стали сами предлагать свои интересные технические улучшения, и некоторые их практичные идеи оказались действительно очень дельными и полезными.

Глава 12

Пока моя экспедиция была на Урале, ко мне пришла очередная идея. Письма от них шли мучительно долго – недели тряски в почтовых каретах, зависимость от размытых дорог, смены лошадей и настроения ямщиков. В двадцать первом веке я привык к мгновенному обмену информацией: нажал кнопку – и сообщение на другом конце света. Здесь же информационный вакуум давил на нервы, заставляя чувствовать себя слепым и глухим.

Я вспомнил, как в той, прошлой жизни читал о войнах начала девятнадцатого века. Приказы передавались курьерами на лошадях – по несколько дней в пути. Генералы узнавали о движениях противника через шпионов и разведчиков – информация приходила с опозданием, часто уже устаревшая и бесполезная. Координация между армейскими корпусами была примитивной. Один фланг мог разбить врага, а другой не узнать об этом до следующего дня, а то и недели.

Я ходил по двору, вертя в руках кусок медной проволоки, оставшейся после экспериментов с лампами, и думал. Связь. Нам нужна быстрая связь. Не голуби, не курьеры, загоняющие лошадей, а что-то принципиально иное.

Электрический телеграф.

В моей родной истории Шиллинг продемонстрирует свой электромагнитный телеграф только в 1832 году. Морзе запатентует свою азбуку ещё позже. Сейчас на дворе 1808-й. Но у меня есть преимущество – я знаю, что это «возможно». Я знаю принципы. Электромагнетизм, гальванический ток, замыкание цепи.

Захар, шедший следом за мной к дому, чуть не налетел на меня, когда я резко остановился посреди двора:

– Барин? Что-то случилось?

– Захар, – медленно проговорил я, поворачиваясь к нему. – Скажи, как долго идёт курьер из Тулы в Москву? С срочным донесением?

Он задумался, почёсывая затылок:

– По хорошей дороге, если погода не подведёт и лошади быстрые – пол дня, может и день. А если распутица или снег – то и несколько дней можно трястись. Почему спрашиваете?

– А если бы можно было передать это донесение мгновенно? – я пристально посмотрел на него. – За минуты, а не за дни?

Захар нахмурился, явно пытаясь понять, не шучу ли я:

– Как это – мгновенно? Разве что птицей почтовой, но её ещё поймать надо, и не факт, что долетит…

– Не птицей, – покачал я головой, и в голове уже начинали формироваться первые наброски плана. – Электричеством. Позови-ка мне, Николая.

* * *

Николай Фёдоров застал меня в кабинете за столом. Я лихорадочно перелистывал страницы, делал пометки на листах бумаги, чертил схемы.

– Егор Андреевич? – осторожно позвал он из дверного проёма. – Вы меня вызывали?

– Входи, Николай, входи, – махнул я рукой, не отрываясь от записей. – Садись. Мне нужна твоя помощь. Серьёзная помощь.

Он прошёл в кабинет, устроился в кресле напротив, положил свою неизменную папку на колени.

– Слушаю вас внимательно.

Я отложил перо.

– Николай, скажи мне честно – ты веришь в то, что я делаю? В мои изобретения, в мои идеи?

Он моргнул, явно не ожидая такого вопроса:

– Разумеется, верю, Егор Андреевич. Я видел паровые машины, пьезоэлектрические замки, механические лампы. Видел, как работает клиника Ричарда. Всё это реально, всё это работает. Как я могу не верить?

– Хорошо, – кивнул я. – Тогда выслушай меня до конца и не перебивай. То, что я сейчас скажу, покажется тебе безумием. Но я прошу – просто выслушай.

Николай выпрямился в кресле, приготовившись слушать.

Я сделал глубокий вдох:

– Я хочу создать устройство, которое позволит передавать сообщения из Тулы в Москву мгновенно. За секунды, а не за дни. Устройство, которое изменит всю систему связи в Российской империи. Телеграф. Электрический телеграф.

Николай молчал, переваривая услышанное. Я видел, как в его глазах борются недоверие и привычка доверять моим словам.

– Как это возможно? – наконец выдавил он.

Я поднялся из-за стола, начал ходить по кабинету:

– Электричество – это, когда некоторые металлы, погружённые в кислоту, создают электрический ток. Вольтов столб – это источник постоянного электрического тока. Простейшая батарея. Если взять медную и цинковую пластины, погрузить их в раствор кислоты и соединить проводником – по нему потечёт электрический ток.

– Честно говоря, ничего не понятно, Егор Андреевич, – Николай нахмурился. – Допустим, это так и есть. И как это поможет передавать сообщения?

Я остановился у окна, глядя на оживлённую улицу:

– Представь себе длинный медный провод. Очень длинный – от Тулы до Москвы. На одном конце – вольтов столб, батарея. На другом – устройство, которое реагирует на электрический ток. Например, электромагнит, который притягивает металлическую пластинку, когда ток идёт, и отпускает, когда ток прекращается.

Николай медленно кивал, пытаясь следить за моей мыслью.

– Теперь представь, – продолжал я, разворачиваясь к нему, – что на передающем конце есть ключ – простой выключатель. Нажал – ток пошёл, электромагнит сработал. Отпустил – ток прервался, электромагнит отпустил пластинку. Создаём систему сигналов – короткий сигнал, длинный сигнал. Комбинации этих сигналов обозначают буквы. Условная система кодировки. И вот уже человек в Туле нажимает ключ в определённой последовательности, а человек в Москве принимает эти сигналы и расшифровывает сообщение. Мгновенно.

Лицо Николая постепенно преображалось – от недоверия к изумлению, от изумления к восторгу:

– Это возможно? Действительно возможно?

– Абсолютно возможно, – твёрдо сказал я. – Технология существует. Все необходимые компоненты нам доступны. Вольтовы столбы мы можем собрать сами. Медный провод у нас есть – Савелий Кузьмич уже научился вытягивать медь. Электромагниты – простейшая конструкция, я знаю, как их делать. Единственная проблема…

Я замолчал, возвращаясь к столу.

– Какая проблема? – нетерпеливо спросил Николай.

– Расстояние, – я опустился в кресло. – Электрический ток слабеет при прохождении по длинному проводу. Сопротивление медного провода от Тулы до Москвы будет огромным. Сигнал может не дойти. Или дойти настолько слабым, что электромагнит не сработает.

Я помолчал какое-то время.

– Промежуточные станции, – сказал я. – Если сигнал слабеет на длинной дистанции, мы ставим промежуточную точку. Там принимающее устройство улавливает слабый сигнал и использует его для включения нового, сильного сигнала, который идёт дальше по линии. Своего рода эстафета.

– Гениально, – прошептал Николай, и глаза его загорелись. – Егор Андреевич, это действительно может изменить всё. Представляете – генерал в Петербурге отдаёт приказ, и через минуту командующий в Киеве уже его выполняет! Императрица узнаёт о победе на фронте в тот же день, а не через неделю! Купцы договариваются о сделках, не тратя месяцы на переписку!

– Именно, – я улыбнулся его энтузиазму. – Но чтобы это воплотить, нужна команда. Талантливые, смекалистые люди, которые готовы экспериментировать, ошибаться, пробовать снова. Люди, которые не испугаются неудач.

Николай решительно кивнул:

– У нас есть академия. Студенты – умные, жадные до знаний. Мы можем выбрать лучших.

– Вот именно, Николай, именно за этим я тебя и позвал, – я придвинул к себе чистый лист, обмакнул перо в чернильницу. – Выбери мне пять-шесть самых способных студентов. Тех, кто хорошо понимает физику, химию, кто умеет работать руками. Объясни им задачу – не в деталях, а в общих чертах. Скажи, что это секретный проект государственной важности. Кто согласится работать – приводи ко мне.

* * *

Через два дня Николай привёл ко мне в мастерскую шестерых молодых людей. Все они были студентами академии, все – из разных сословий. Двое сыновей тульских мастеров, один бывший крепостной, выкупившийся на волю, один купеческий сын, один молодой дворянин, разорившийся и решивший искать счастья в технической профессии, и один отставной армейский унтер-офицер, решивший осваивать гражданскую специальность.

Они выстроились передо мной, явно нервничая. Я обвёл их взглядом, оценивая.

– Господа, – начал я, вставая из-за стола. – Николай Фёдорович рассказал вам, что я ищу помощников для важного проекта. Проект этот секретный, технически сложный и, возможно, опасный. Опасный не физически, а в том смысле, что он может не получиться. Мы будем работать с силами природы, которые мало изучены. Мы будем экспериментировать, ошибаться, начинать заново. Это потребует от вас терпения, упорства и готовности работать день и ночь. Кто не готов к этому – может уйти сейчас, без обид.

Никто не пошевелился. Шестеро пар глаз смотрели на меня с решимостью.

– Хорошо, – удовлетворённо кивнул я. – Тогда представьтесь по очереди. Имя, откуда родом, что умеете.

Первым шагнул вперёд молодой дворянин – худощавый, с умными серыми глазами:

– Александр Петрович Зайцев, Егор Андреевич. Из Орловской губернии. Отец разорился, имение продано за долги. Учился в кадетском корпусе, но не закончил – не на что было платить. Хорошо знаю математику, физику, немного химии. Умею чертить, работать с чертёжными инструментами.

– Отлично, – я кивнул. – Следующий.

Вышел вперёд коренастый парень:

– Иван Кузьмич Рогов, барин. Из крепостных, выкупился два года назад. Работал кузнецом, потом слесарем на заводе. Руки у меня золотые, могу что угодно сделать из металла. Читать умею, считать – тоже.

– Хорошо, – снова кивнул я. – Дальше.

Третьим представился армейский унтер:

– Павел Николаевич Соболев, ваше благородие. Отставной унтер-офицер артиллерии. Левую руку потерял при Аустерлице. – Он поднял культю. – Но правая работает отлично. Знаю порох, взрывчатку, механизмы орудий. Умею организовывать людей, ставить задачи.

– Принято, – я внимательно посмотрел на него. Человек с военным опытом мог быть очень полезен. – Следующий.

Остальные трое представились быстро: двое сыновей тульских оружейников – братья Михаил и Пётр Ивановы, умелые токари и слесари, и купеческий сын Дмитрий Фомич Лебедев, знающий торговлю и умеющий вести счета.

Я обошёл их, глядя каждому в глаза:

– Господа, то, что мы будем делать, – это создание устройства для мгновенной передачи сообщений на большие расстояния. Электрический телеграф. Принцип работы которого – это источник тока – вольтова батарея. Проводник – медный провод. Приёмник – электромагнит, который притягивает металлическую пластинку при прохождении тока. Передатчик – ключ, замыкающий и размыкающий цепь. Система кодирования – короткие и длинные сигналы для обозначения букв.

Они склонились над схемой, изучая её. Павел Соболев первым задал вопрос:

– А на какое расстояние это будет работать, ваше благородие?

– В теории – на любое, – ответил я. – Но на практике мы столкнёмся с проблемой ослабления сигнала. Чем длиннее провод, тем слабее ток на другом конце. Поэтому наша первая задача – построить прототип на короткой дистанции. Скажем, из одного конца завода в другой. Сто-двести метров. Если это сработает – будем масштабировать.

Иван Рогов потёр подбородок:

– А батарея эта, вольтова… Её трудно сделать?

– Нет, – покачал я головой. – Это простая конструкция. Медные и цинковые пластины, погружённые в раствор серной кислоты. Чем больше пластин – тем сильнее ток. Мы начнём с небольшой батареи, потом будем увеличивать.

– А провод? – спросил Михаил Иванов. – Сколько его понадобится?

– Для первого опыта – метров двести медной проволоки, – прикинул я. – У нас она есть на складе. Савелий Кузьмич сделал. Потом, если пойдёт дело, будем заказывать больше. Но главная проблема – изоляция. Провод нельзя просто так тянуть по земле или по воздуху. Он должен быть изолирован, чтобы ток не уходил в землю.

Дмитрий Лебедев поднял руку:

– Егор Андреевич, а чем изолировать? Деревом?

– Можно и деревом, – кивнул я. – Но лучше – смолой, воском. Нужно экспериментировать, искать лучший вариант.

Александр Зайцев выпрямился:

– Когда начинаем, Егор Андреевич?

Я посмотрел на него, потом на остальных:

– Прямо сейчас. Николай, выдели им отдельное помещение в академии. Большое, светлое, с хорошей вентиляцией – будем работать с кислотами. Иван Рогов, ты отвечаешь за изготовление металлических деталей – пластин для батарей, каркасов для электромагнитов. Братья Ивановы – помогаете ему. Павел Соболев – организация работы, координация. Александр Зайцев – расчёты, чертежи, теоретическая часть. Дмитрий Лебедев – снабжение, закупка материалов, ведение записей. Николай – общее руководство и связь со мной. Я буду приходить каждый день, проверять прогресс, давать указания. Вопросы?

– Нет, Егор Андреевич! – хором ответили они.

– Тогда за работу, господа, – я протянул руку, и они по очереди пожали её. – Мы делаем историю.

* * *

Николай выделил команде большую светлую комнату на втором этаже академии, с окнами на обе стороны. Иван Рогов с братьями Ивановыми организовали небольшую мастерскую в углу – верстак, тиски, набор инструментов. Александр Зайцев занял противоположный угол, устроив там свой чертёжный стол. Павел Соболев, несмотря на отсутствие левой руки, удивительно ловко управлялся с инструментами правой, помогая где нужно.

Первую неделю мы потратили на сборку вольтовых столбов.

Иван Рогов нарезал медные и цинковые пластины нужного размера – круглые, диаметром около десяти сантиметров. Между пластинами прокладывали суконные кружки, пропитанные раствором серной кислоты. Пластины складывали в столбик – медь, сукно, цинк, медь, сукно, цинк, и так далее. Чем выше столбик, тем сильнее напряжение.

Мы собрали батарею из двадцати элементов. Александр Зайцев подключил к ней медные провода и опустил их концы в стакан с водой, в которую добавили немного соли для улучшения проводимости.

– Смотрите! – воскликнул он, когда на одном из проводов начали выделяться мелкие пузырьки газа.

Я подошёл ближе, наблюдая за процессом. Да, это работало. Постоянный электрический ток, достаточно сильный, чтобы началась реакция.

– Отлично, – сказал я. – Теперь нужно проверить, хватит ли этого тока для работы электромагнита. Иван, как дела с сердечником?

Иван Рогов вытер руки о фартук:

– Готов, барин. Вот.

Он протянул мне железный стержень длиной сантиметров двадцать, обмотанный медной проволокой – виток к витку, несколько сотен витков.

– Превосходно, – я взял электромагнит, осмотрел обмотку. – Подключаем к батарее.

Александр Зайцев аккуратно присоединил концы обмотки к полюсам вольтова столба. В тот же момент я поднёс к железному сердечнику горсть металлических опилок – и они мгновенно притянулись, облепив стержень густой бородой.

– Работает! – выдохнул Павел Соболев. – Чертовски хорошо работает!

Я отключил один провод – опилки тут же осыпались.

– Господа, – торжественно сказал я, глядя на их возбуждённые лица. – Мы только что создали действующий электромагнит. Это половина нашего телеграфа. Осталась вторая половина – передающее устройство и система сигналов.

Дмитрий Лебедев поднял руку:

– Егор Андреевич, а как именно мы будем передавать сигналы? Просто замыкать и размыкать цепь?

– Именно, – кивнул я. – Нужен ключ – простой контакт, который можно нажимать и отпускать. Когда нажал – цепь замкнулась, ток пошёл, электромагнит притянул пластинку – это сигнал. Отпустил – цепь разомкнулась, электромагнит отпустил пластинку – конец сигнала. Короткое нажатие – точка. Длинное – тире. Комбинации точек и тире составляют буквы.

Александр Зайцев задумчиво кивал:

– Нужно разработать таблицу кодировки. Какая комбинация какой букве соответствует.

– Займись этим, – поручил я ему. – Принцип простой – самые частые буквы должны иметь самые короткие коды. Буква А, например, – одна точка и одно тире. Буква Е – одна точка. И так далее.

Через три дня у нас был готов передающий ключ – простая конструкция из двух медных пластин на изолирующей деревянной основе. Верхняя пластина на пружине – нажал, она коснулась нижней, цепь замкнулась. Отпустил – пружина разомкнула контакт.

Приёмное устройство было чуть сложнее. Электромагнит притягивал лёгкую железную пластинку, закреплённую на пружине. К пластинке прикрепили тонкий стальной штифт, который при притяжении царапал движущуюся бумажную ленту, оставляя след. Лента двигалась с помощью часового механизма – медленно, равномерно.

– Гениально, – пробормотал Александр, наблюдая за первым испытанием. – Сигналы будут записываться автоматически. Можно потом расшифровывать в спокойной обстановке.

Мы протянули медный провод через всю комнату – метров двадцать. На одном конце установили передающий ключ и батарею, на другом – приёмник. Я сел за передатчик, Александр встал у приёмника.

– Готов? – крикнул я.

– Готов! – отозвался он.

Я нажал на ключ – короткий сигнал. Отпустил. Нажал и подержал – длинный сигнал. Отпустил.

– Работает! – восторженно закричал Александр. – Штифт царапает бумагу! Вижу короткую черту, потом длинную!

Остальные столпились вокруг приёмника, наблюдая за чудом. Я продолжал передавать – точка, тире, точка, точка, тире, тире, точка…

– Это какое-то слово? – спросил Павел.

– Пока просто проверка, – ответил я, вставая. – Главное – система работает. Сигнал проходит по проводу, электромагнит реагирует, запись ведётся. Теперь нужно масштабировать. Увеличить дистанцию.

* * *

Следующим этапом было испытание на расстоянии в двести метров – от одного конца заводского двора до другого. Мы протянули медный провод по деревянным столбам, тщательно изолировав его тканью, пропитанной воском и смолой.

Но здесь нас ждала первая серьёзная проблема. Когда я нажимал на ключ в передающей станции, расположенной в моём кабинете, Александр в приёмной станции у заводских ворот сообщал, что штифт едва-едва царапает бумагу – пластинка притягивается слабо, неуверенно.

– Сигнал слишком слабый, – доложил он, когда мы собрались для обсуждения. – Чего-то не хватает, чтобы электромагнит нормально работал на таком расстоянии.

Я нахмурился, обдумывая проблему. Сопротивление проводника растёт с длиной. Закон Ома. Нужно либо увеличить напряжение батареи, либо уменьшить сопротивление провода, либо…

– Нужна более мощная батарея, – сказал я вслух. – Больше элементов в столбе. Иван, сколько у нас сейчас элементов?

– Двадцать, барин.

– Делай сорок. Удвой количество пластин. Это даст вдвое большее напряжение.

Иван кивнул и ушёл выполнять приказ. На следующий день новая батарея была готова – массивный столб из восьмидесяти медных и цинковых пластин, стоящий в большом деревянном ящике, залитом кислотным раствором.

Мы повторили испытание. На этот раз сигнал прошёл намного лучше – пластинка притягивалась чётко, штифт оставлял ясные отметки на бумаге.

– Отлично! – воскликнул Александр, изучая запись. – Теперь всё читается!

Я передал тестовое сообщение – первое слово, закодированное по нашей азбуке: «Россия».

Александр расшифровывал, сверяясь с таблицей кодов:

– Р… О… С… С… И… Я… Россия! – он поднял голову, и лицо его сияло. – Егор Андреевич, вы только что передали слово «Россия» по проводу за секунды!

Я улыбнулся. Да, это был прорыв. Маленький, но важный шаг.

Но проблемы не закончились. Когда начался дождь, изоляция дала течь. Вода просачивалась через ткань, провод замыкало на мокрые деревянные столбы, сигнал пропадал.

– Изоляция никуда не годится, – сказал я, осматривая мокрый провод. – Воск размывается дождём, ткань намокает. Нужно что-то более надёжное.

Я задумался. Каучук был бы идеален, но достать его… Подождите. А что, если использовать кожу? Хорошо выделанную, промасленную кожу? Она не пропускает воду, достаточно гибкая…

– Попробуем кожу, – сказал я. – Дмитрий, закупи тонкой кожи, хорошо выделанной. Будем обматывать провод кожаными лентами, промазывая смолой.

Это сработало лучше. Кожа держала влагу, провод не замыкало даже в сильный дождь. Но процесс изоляции был долгим и трудоёмким – каждый метр провода приходилось обматывать вручную, тщательно промазывая стыки.

– Если тянуть линию до Москвы, – прикинул Дмитрий Лебедев, – это около двухсот вёрст. Двести тысяч метров провода. Сколько времени уйдёт на изоляцию?

Я покачал головой:

– Слишком долго. Нужен более быстрый способ. Или… – я задумался, – или нужны промежуточные станции. Ретрансляторы.

– Что? – не понял Павел. – Это что такое?

Я взял мел, нарисовал на доске схему:

– Смотрите. Если сигнал слабеет на длинной дистанции, мы ставим промежуточную станцию. Скажем, каждые пятьдесят верст. На этой станции стоит приёмник, который улавливает слабый сигнал от предыдущей станции. Этот сигнал включает реле – устройство, которое замыкает новую, мощную цепь с собственной батареей. И новый, сильный сигнал идёт дальше, до следующей станции.

Александр Зайцев вскочил:

– Это же как эстафета! Сигнал передаётся от станции к станции, каждый раз усиливаясь!

– Именно, – кивнул я. – Но для этого нужно спроектировать реле. Автоматическое устройство, которое слабым током включает сильный ток.

Мы взялись за эту задачу с новым энтузиазмом. Реле оказалось сложнее, чем простой электромагнит. Нужен был чувствительный механизм, способный реагировать на слабый ток и при этом надёжно замыкать мощную цепь.

После долгих объяснений принципов работы и сути чего нужно достичь, Иван Рогов предложил использовать систему рычагов – слабый электромагнит притягивает лёгкую пластинку, которая через рычаг толкает контакт, замыкающий основную цепь. Мы попробовали – и это сработало, хотя и не сразу. Первые образцы были ненадёжными, контакты окислялись, рычаги заедали.

Но мы упорно дорабатывали конструкцию. Полировали контакты, смазывали оси рычагов, подбирали нужное натяжение пружин. Через неделю напряжённой работы у нас было готово первое рабочее реле.

Мы установили его посередине двухсотметровой линии – на расстоянии ста метров от передатчика и ста метров от приёмника. Провели испытание.

Сигнал прошёл через реле, усилился и дошёл до приёмника чётким и сильным, как будто расстояние было вдвое меньше.

– Это работает! – ликовал Александр. – Теперь мы можем тянуть линию хоть на тысячу верст! Просто ставим реле каждые пятьдесят верст!

Я смотрел на работающую систему и думал – мы сделали это. Мы создали прототип электрического телеграфа. Первый в России. Скорее всего, даже первый в мире на данный момент.

Оставалось убедить в этом тех, кто принимает решения. Военных. Правительство. Императрицу.

А для этого нужна была демонстрация. Впечатляющая, неоспоримая демонстрация, которая покажет всю мощь нового изобретения.