Текст книги "Воронцов. Перезагрузка. Книга 8 (СИ)"

Автор книги: Ян Громов

Соавторы: Ник Тарасов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

Я сжал кулаки. Графиня работала быстро и эффективно. Она не просто распространяла слухи – она целенаправленно портила мою репутацию, отсекая меня от потенциальных партнёров.

– И что теперь делать? – спросил я. – Как это остановить? Не напрямую же ей сказать⁈

Градоначальник задумчиво постукивал пальцами по столу:

– Вот об этом я и хотел с вами поговорить. Видите ли, Егор Андреевич, интриги такого рода очень опасны. Они работают на уровне слухов и недомолвок. Прямых доказательств нет, опровергнуть сложно. Если вы начнёте публично отрицать – это только подольёт масла в огонь. Люди подумают: «А дыма без огня не бывает, раз он так активно защищается.»

Я кивнул. Логика была понятна.

– Значит, нужно действовать иначе, – сказал я. – Не опровергать напрямую, а показать истинные мотивы графини.

– Верно, – оживился градоначальник. – Но для этого нужно понять, а почему, собственно, она так разозлилась на вас? Что стало спусковым крючком?

Я задумался, вспоминая тот приём. Графиня подходила к Машеньке, расспрашивала о лекарствах, средствах для красоты… Машенька вежливо уклонялась от ответов, ссылаясь на то, что это семейные секреты… Графиня настаивала, становилась всё более назойливой… Я вмешался, увёл жену…

– Кажется, понял, – медленно проговорил я. – На приёме графиня очень настойчиво выспрашивала у моей жены рецепты лекарств и косметических средств. Машенька отказывалась делиться, говорила, что это наши семейные секреты. Графиня обиделась. Потом ещё пыталась пригласить нас к себе в гости, но я вежливо отказался.

Градоначальник хмыкнул:

– Вот вам и мотив. Графиня привыкла получать всё, что хочет. Когда ей отказали – причём публично, на приёме, где все видели – она решила отомстить. А заодно и извлечь выгоду, став посредником в ваших делах.

– Мелочно, – пробормотал я.

– Мелочно, но эффективно, – возразил градоначальник. – Она опытная интриганка, Егор Андреевич. Знает, как манипулировать людьми, как сеять сомнения. И у неё есть связи – она знакома со многими влиятельными людьми, её слово имеет вес.

Я встал, снова начал ходить по кабинету:

– Хорошо. Значит, нужно показать всем, что её обвинения абсурдны. Что никакого заговора нет, что я действую открыто и с благими намерениями.

– Верно, – кивнул Глеб Иванович. – Но как это сделать?

Я остановился, повернулся к нему:

– А давайте распутаем её собственную интригу. Шаг за шагом. Покажем, как она искажает факты, какие у неё истинные мотивы. Если сделать это правильно – она сама себя дискредитирует.

Градоначальник заинтересованно наклонился вперёд:

– Продолжайте. Честно говоря, мне её эти игры тоже уже поперек горла.

Я подошёл к столу, взял чистый лист бумаги и перо:

– Смотрите. Она утверждает, что я создаю тайную организацию для контроля над промышленностью. Хорошо. Давайте посмотрим на факты.

Глава 11

Я подошёл к столу, взял чистый лист бумаги и перо:

– Смотрите. Она утверждает, что я создаю тайную организацию для контроля над промышленностью. Хорошо. Давайте посмотрим на факты.

– Во-первых, моя работа с заводом. Я работаю по официальному назначению от тайной канцелярии и непосредственно с Давыдовым, верно?

– Верно, – подтвердил градоначальник.

– Значит, это не тайна, а открытое государственное поручение. Во-вторых, мои встречи с промышленниками – Строгановым, Третьяковым. Это обычная деловая практика. Любой предприниматель ищет партнёров и консультантов. В-третьих, производство эфира. Это тоже государственный проект, одобренный Иваном Дмитриевичем из тайной канцелярии.

Я начал записывать, формулируя мысли:

– Теперь смотрите, как графиня подаёт эти факты. Она говорит, что я «тайно встречаюсь» с промышленниками. Но встречи были открытыми! Барон Строганов пришёл ко мне сам, мы пили чай на постоялом дворе, где полно народу. Никакой тайны! С остальными фигурантами, я вообще разговаривал на вашем приёме.

– Логично, – кивнул градоначальник, следя за моей мыслью.

– Дальше, – продолжал я. – Она говорит, что я «использую связи с тайной канцелярией для получения привилегий». Но какие привилегии? Я получил должность консультанта после того, как доказал свою компетентность – спас жизнь градоначальнику, внедрил новые технологии. Это заслуженное назначение, а не «использование связей».

– Продолжайте, – подбодрил меня Глеб Иванович, начиная делать свои записи.

– И наконец, самое важное, – я поднял взгляд. – Графиня говорит, что я создаю вокруг себя круг «преданных людей». Но кто эти люди? Мастера, которых я обучаю новым технологиям. Это плохо? Это заговор? Нет! Это образование, передача знаний! Любой учитель создаёт вокруг себя учеников. Это нормально!

Градоначальник сидя в кресле, задумчиво кивал:

– Вы правы, Егор Андреевич. Если разложить всё по полочкам – обвинения графини выглядят смехотворно. Но проблема в том, что люди не раскладывают по полочкам. Они слышат громкие слова – «заговор», «тайная организация», «захват власти» – и пугаются.

– Значит, нужно донести до них эту раскладку, – сказал я твёрдо. – Показать факты, объяснить логику. И самое главное – показать истинные мотивы графини.

– А каковы они, по-вашему? – спросил Глеб Иванович.

Я сел напротив него, посмотрел прямо в глаза:

– Жадность и обида. Она обиделась, что мы отказались делиться с ней рецептами. И решила не просто отомстить, но и заработать на этом. Стать посредником, контролировать мои деловые связи, получать свой процент. Классная схема – очернить конкурента, а потом предложить себя как «безопасную альтернативу».

Градоначальник медленно кивал:

– Да, это похоже на правду. Но как это доказать?

Я задумался. Действительно, как? Нужны были доказательства того, что графиня действует из корыстных побуждений, а не из заботы об общественном благе.

– А что, если, – начал я медленно, – мы поговорим с теми, к кому она обращалась? Барон Строганов уже на нашей стороне. Может, он расскажет подробнее, что именно она ему говорила? Какие условия предлагала?

– Хорошая идея, – оживился градоначальник. – Барон честный человек, он не побоится сказать правду. А ещё можно поговорить с Третьяковым. Он приличный купец, вряд ли станет участвовать в сомнительных схемах.

– А что насчёт управляющего барона Орлова? – спросил я. – Он ведь тоже был в списке?

Глеб Иванович нахмурился:

– С ним сложнее. Барон Орлов – человек влиятельный, но не всегда чистый на руку. Его управляющий, Николай Петрович Румянцев, известен как ловкий делец, готовый на всё ради выгоды. Если графиня предложила ему хорошие условия – он мог согласиться.

– Значит, с ним нужно быть осторожнее, – заключил я.

Мы ещё некоторое время обсуждали план действий. Решили, что первым делом нужно встретиться с бароном Строгановым и записать его версию событий – что именно говорила графиня, какие условия предлагала, как вела себя. Потом – поговорить с Третьяковым, выяснить, обращалась ли к нему графиня, и если да – то с чем. И наконец – аккуратно прозондировать позицию управляющего барона Орлова.

– Когда можем встретиться со Строгановым? – спросил я.

Градоначальник посмотрел на часы:

– Он остановился на том же постоялом дворе, где вы с ним вчера беседовали. Думаю, если отправить за ним сейчас – через час он будет здесь.

– Отлично, – кивнул я. – Давайте пригласим его.

Глеб Иванович позвал слугу, велел ему съездить за бароном Строгановым и передать, что градоначальник просит его приехать по важному делу. Слуга поклонился и поспешил прочь.

– Ну что ж, – сказал градоначальник, когда мы остались одни, – осталось подождать. Хотите чаю? Или чего покрепче?

– Чаю, пожалуй, – ответил я.

Он позвал другого слугу, велел принести чай и закуски. Пока ждали, мы говорили о разном – о заводе, о производстве эфира, о клинике, которую планировалось открыть. Градоначальник интересовался деталями, задавал вопросы. Я рассказывал, объяснял. Это помогло мне немного отвлечься и успокоиться.

Примерно через час слуга доложил, что барон Строганов прибыл. Градоначальник велел проводить его в кабинет.

Дверь открылась и Строганов вошёл в кабинет. Увидев меня, он слегка удивился:

– Егор Андреевич! Вы тоже здесь?

– Здравствуйте, Сергей Михайлович, – поздоровался я, вставая. – Да, я здесь. Глеб Иванович пригласил нас обоих, чтобы обсудить ситуацию с графиней.

Строганов сел в кресло, которое ему предложил градоначальник:

– Понимаю. Рад, что вы взялись за это дело всерьёз, Глеб Иванович. Эта женщина зашла слишком далеко.

– Именно поэтому я и пригласил вас, Сергей Михайлович, – сказал градоначальник. – Мне нужно, чтобы вы рассказали в подробностях, что именно говорила вам графиня. Каждое слово, каждую деталь. Это поможет нам понять масштаб её интриги и найти способ её остановить.

Строганов кивнул и начал вспоминать:

– Это было вчера. Я обедал после встречи с Егором Андреевичем. Ко мне подошёл слуга и сказал, что меня ждёт знатная дама в отдельной комнате. Я удивился, но пошёл. И там обнаружил графиню Елизавету Павловну.

– Вы были знакомы раньше? – уточнил я.

– Нет, – покачал головой барон. – Видел её пару раз на балах и приёмах, но не общался. Она представилась, сказала, что хочет поговорить со мной по важному делу, касающемуся моих заводов.

– И что она сказала? – подался вперёд градоначальник.

Строганов нахмурился, вспоминая:

– Она начала издалека. Спросила, знаком ли я с Егором Андреевичем Воронцовым. Я ответил, что да, мы встречались, я приглашал его на Урал для консультации по заводам. Тогда она сделала серьёзное лицо и сказала: «Барон, я должна вас предупредить. Этот человек опасен.»

– Опасен? – переспросил я.

– Да, – кивнул Строганов. – Она сказала, что вы, Егор Андреевич, плетёте некий заговор. Что вы собираете вокруг себя промышленников и купцов, чтобы создать тайную организацию, которая будет контролировать производство и торговлю в регионе, обходя официальную власть.

– Бред, – не выдержал я.

– Я тоже так подумал, – согласился барон. – Но она продолжала. Говорила, что вы используете свои связи с тайной канцелярией, чтобы получать привилегии и давить на конкурентов. Что ваши технологии – это способ сделать людей зависимыми от вас. Что в конечном итоге вы хотите взять под контроль все ключевые предприятия и диктовать свои условия властям.

Градоначальник записывал, не отрываясь.

– Дальше что? – спросил я.

Строганов помолчал, потом продолжил:

– Я спросил её: «А откуда вы всё это знаете?» Она ответила уклончиво: «У меня есть свои источники. Поверьте, я не стала бы вас беспокоить, если бы не была уверена.» Потом она сказала, что понимает – мне нужны консультации для заводов, мои дела идут плохо, и помощь квалифицированного специалиста была бы очень кстати. «Но, – сказала она, – работать напрямую с Воронцовым опасно. Он человек непредсказуемый, может вас использовать и бросить. Или, что хуже, впутать в свои тёмные дела.»

– И что она предложила? – напряжённо спросил градоначальник.

– Она предложила себя в качестве посредника, – ответил Строганов. – Сказала, что у неё есть влияние и связи, что она может безопасно организовать передачу знаний и технологий от вас ко мне. Я получу всё, что нужно, но без риска. За это она хотела десять процентов от любой прибыли, которую я получу благодаря улучшениям на заводах.

Я присвистнул. Десять процентов – это немало. При масштабах заводов Строганова это могли быть десятки, сотни тысяч рублей в год.

– И что вы ответили? – спросил я.

Барон усмехнулся:

– Я сказал, что подумаю. А сам сразу понял, что здесь что-то не так. Во-первых, если бы вы действительно были опасным заговорщиком, зачем бы вы так открыто встречались со мной вчера? Мы сидели в общем зале постоялого двора, где полно народу! Во-вторых, ваши советы были абсолютно дельными, практичными, без всяких намёков на какие-то тёмные схемы. И в-третьих, – он посмотрел на меня, – вы отказались ехать ко мне на Урал, сославшись на семейные обстоятельства и занятость. Если бы вы хотели меня «контролировать», вы бы ухватились за эту возможность обеими руками.

– Логично мыслите, Сергей Михайлович, – одобрил градоначальник.

– Спасибо, – кивнул тот. – Поэтому я и пришёл к вам вчера вечером, Глеб Иванович. Рассказал обо всём, что сказала графиня. Мне показалось, что здесь кроется какая-то грязная интрига, и вы, как градоначальник, должны об этом знать.

Мы ещё некоторое время обсуждали детали. Строганов рассказал, что графиня была очень убедительна – говорила уверенно, приводила «факты», ссылалась на некие «источники». Но при этом ни разу не назвала конкретных имён, не показала никаких документов. Всё держалось на словах и намёках.

– Сергей Михайлович, – сказал я, – а вы не знаете, обращалась ли графиня к кому-то ещё?

– Знаю, – кивнул он. – Она упомянула, что говорила с Третьяковым и с управляющим барона Орлова. Говорила это как бы между прочим, намекая, что они уже согласились работать через неё.

– Но это могла быть ложь, – заметил градоначальник. – Чтобы подтолкнуть вас к согласию.

– Вполне возможно, – согласился Строганов. – Я и сам так подумал.

Мы поблагодарили барона за информацию. Он откланялся, пообещав, что если узнает что-то ещё – сразу сообщит.

Когда он ушёл, я повернулся к градоначальнику:

– Ну что, картина проясняется. Графиня действует по чёткой схеме: очерняет меня, создаёт атмосферу страха и подозрительности, а потом предлагает себя как «безопасного посредника» за процент от прибыли.

– Да, – кивнул Глеб Иванович. – Хорошо закрутила. Теперь нужно поговорить с Третьяковым. Узнать, что она ему говорила и согласился ли он.

– А где его найти? – спросил я.

– Он остановился на постоялом дворе на Московской улице, – ответил градоначальник. – Могу отправить за ним слугу.

– Давайте, – согласился я.

Глеб Иванович снова позвал слугу, дал поручение. Мы остались вдвоём, допивая остывший чай.

– Егор Андреевич, – задумчиво сказал градоначальник, – а ведь эта ситуация может быть даже полезна.

Я удивлённо посмотрел на него:

– Полезна? Каким образом?

Он усмехнулся:

– Видите ли, когда мы раскроем интригу графини, это не просто очистит вашу репутацию. Это ещё и покажет всем, что вы – человек, которого пытались оклеветать, но вы устояли. Это вызовет сочувствие и уважение. Люди любят истории о несправедливо обвинённых героях, которые доказали свою невиновность.

Я задумался. Он был прав. Если правильно подать эту историю – она могла сыграть мне на руку.

– Плюс, – продолжал Глеб Иванович, – это покажет графиню в истинном свете. Её репутация будет уничтожена. Никто больше не будет доверять её словам. А это важно – такие интриганы опасны не только для вас, но и для общества в целом.

Примерно через сорок минут прибыл Павел Иванович Третьяков. Он был серьёзным мужчиной лет пятидесяти, с умными серыми глазами и спокойной манерой держаться. Увидев меня, он кивнул:

– Егор Андреевич. Рад вас видеть. Глеб Иванович, – он повернулся к градоначальнику, – ваш слуга сказал, что речь пойдёт о важном деле?

– Да, Павел Иванович, – кивнул градоначальник, приглашая его сесть. – Речь пойдёт о графине Елизавете Павловне и её попытках вмешаться в деловые отношения между вами и Егором Андреевичем.

Третьяков нахмурился:

– А, так вы уже в курсе. Хорошо. Я как раз собирался прийти к вам, Глеб Иванович, и рассказать об этой странной ситуации.

– Расскажите, – попросил я.

Третьяков устроился в кресле:

– Вчера утром, когда я завтракал, ко мне подошла графиня Елизавета Павловна. Представилась, сказала, что хочет поговорить о моём партнёрстве с вами, Егор Андреевич, по производству стекла.

– И что она сказала? – спросил градоначальник.

Далее последовал почти такой же рассказ, который мы слышали час назад от Строганова.

– И вы ей поверили? – напряжённо спросил я.

Третьяков посмотрел на меня спокойно:

– Нет, Егор Андреевич. Не поверил. Видите ли, я купец с тридцатилетним стажем. Повидал на своём веку немало мошенников, интриганов и просто жуликов. У меня нюх на таких. И графиня сразу показалась мне подозрительной.

– Почему? – спросил градоначальник.

– Во-первых, – Третьяков начал загибать пальцы, – она слишком старалась меня запугать. Нагнетала драму, говорила о «страшных последствиях», о «неминуемых проблемах». Это классический приём мошенников – сначала напугать, потом предложить «спасение».

Я кивнул. Логично.

– Во-вторых, – продолжал Третьяков, – когда я попросил её предъявить доказательства этих обвинений, она начала юлить. Говорила о неких «источниках», «слухах», «осведомлённых лицах». Но ни одного конкретного факта, ни одного документа.

– А что она предложила в итоге? – спросил градоначальник.

– Стать посредником между нами. За десять процентов от моей прибыли. Я же сделал вид, что обдумываю предложение, попросил время. Она согласилась и ушла. А я сразу понял, что здесь нечисто.

– Почему вы сразу не пришли ко мне или к градоначальнику? – спросил я.

Третьяков пожал плечами:

– Хотел сначала сам разобраться. Понять, кто ещё вовлечён, каков масштаб интриги. Но вижу, вы уже взялись за дело. Это хорошо.

Мы поговорили ещё немного. Третьяков подтвердил, что графиня упоминала других потенциальных «партнёров» – управляющего барона Орлова, купца Беляева. Но при этом не называла конкретных деталей их соглашений – вероятно, блефовала, чтобы создать впечатление, будто многие уже согласились работать через неё.

Когда Третьяков ушёл, пообещав поддержать нас в случае чего, я повернулся к градоначальнику:

– Ну что ж, Глеб Иванович, картина всё яснее. Графиня действует по одному и тому же сценарию. Вопрос – что делать дальше?

Градоначальник задумался:

– Нужно поговорить с управляющим барона Орлова. Узнать, согласился ли он на предложение графини. Если да – попытаться отговорить. Если нет – предупредить, чтобы не попался на удочку.

– А как насчёт купца Беляева? – спросил я.

– С ним проще, – ответил Глеб Иванович. – Он член купеческой гильдии, я его хорошо знаю. Могу позвать его сюда, поговорить. Думаю, он разумный человек, поймёт ситуацию.

Мы договорились, что завтра встретимся с управляющим барона Орлова и с купцом Беляевым. А пока что – соберём всю информацию, составим чёткую картину интриги графини.

Я поднялся:

– Глеб Иванович, спасибо, что предупредили меня. Будем действовать дальше.

– Не за что, Егор Андреевич, – ответил он, тоже вставая. – Вы спасли мне жизнь. Это меньшее, что я могу сделать для вас.

Мы пожали друг другу руки. Я вышел из особняка и зашагал домой. Голова была полна мыслей. Интрига графини оказалась масштабнее, чем я думал. Но теперь, когда мы начали её распутывать, появилась надежда, что всё закончится хорошо.

Когда я пришёл домой, Машка сразу бросилась ко мне:

– Егорушка! Что случилось? Почему ты так долго?

Я обнял её, поцеловал в лоб:

– Всё в порядке, солнышко. Просто была одна неприятная ситуация, но мы с градоначальником все решим. Не волнуйся.

Бабушка, сидевшая у печи, подняла голову:

– Что за ситуация?

Я вкратце рассказал – про интригу графини, про её попытки оклеветать меня и стать посредником в моих деловых связях. Бабушка слушала, хмурясь:

– Вот стерва! Ишь чего удумала! Ну ничего, внучок, ты ей покажешь!

Няня Агафья причитала:

– Ох, Егорушка, как же так! Такая знатная дама, а ведёт себя хуже базарной торговки!

Машенька сжимала мою руку:

– Егорушка, а это не опасно? Вдруг она ещё что-то придумает?

– Не волнуйся, – успокоил я её. – Мы уже начали всё распутывать. Скоро её интрига лопнет, и все увидят правду.

Вечером, лёжа в постели, я обдумывал завтрашний день. Предстояла встреча с управляющим барона Орлова – а это был самый непредсказуемый элемент всей истории. Если он уже согласился работать с графиней – придётся его переубеждать. А это будет непросто.

Глава 12

Утро началось странно. Я спустился к завтраку и сразу заметил, что бабушка выглядит как-то… загадочно. Сидит за столом, попивает чай, а на лице такое выражение, словно кот, съевший сметану и очень довольный собой.

– Доброе утро, бабушка, – поздоровался я, усаживаясь за стол.

– Доброе, внучок, доброе, – улыбнулась она, но в этой улыбке было что-то такое, что заставило меня насторожиться.

Матрёна принесла кашу, я начал есть, всё ещё поглядывая на бабушку. Она продолжала пить чай с невозмутимым видом, но по её лицу было видно, что не всё так просто.

– А где Дуняша? – спросил я, заметив отсутствие горничной.

– На рынок послала, – небрежно ответила бабушка. – Надо кое-что купить.

Я кивнул, хотя в глубине души удивился. Обычно за покупками ходила Матрёна. Дуняша же занималась в основном уборкой и помощью Машке. Ну да ладно, может, действительно что-то срочное понадобилось.

Минут через десять дверь распахнулась, и Дуняша влетела в дом, раскрасневшаяся, запыхавшаяся с мороза.

– Прасковья Никитична, сделала всё, как вы велели! – выпалила она бабушке.

Та кивнула с довольным видом:

– Молодец, девонька. Ступай, отдохни.

Дуняша поклонилась и убежала. Я проводил её взглядом, потом посмотрел на бабушку:

– Что это было?

– Ничего особенного, внучок, – улыбнулась она. – Просто кое-какие травки попросила купить. Для здоровья.

Я не стал настаивать, хотя чутьё подсказывало, что здесь что-то не так. Но бабушка явно не собиралась ничего объяснять, так что я решил не лезть. У меня и своих дел хватало.

Я только допил чай, когда в дверь постучали. Захар впустил человека в ливрее – узнал служащего Ивана Дмитриевича.

– Егор Андреевич Воронцов? – спросил тот, кланяясь.

– Я, – подтвердил я, вставая.

– Иван Дмитриевич просит вас и господина Ричарда прибыть к обеду для осмотра здания будущей клиники. Сказал, что всё готово, документы оформлены, можно начинать планировать.

Я оживился. Наконец-то! Мы с Ричардом уже обсудили планировку, составили список необходимого оборудования, но увидеть само здание не могли – документы всё оформлялись.

– Передайте Ивану Дмитриевичу, что мы обязательно будем, – сказал я. – К какому времени подойти?

– К полудню, барин, – ответил слуга.

– Хорошо, будем, – кивнул я.

Слуга откланялся и ушёл. Я поднялся наверх, постучал в комнату Ричарда.

– Войдите! – донёсся его голос с лёгким английским акцентом.

Я открыл дверь. Ричард сидел за столом, склонившись над какими-то бумагами. Увидев меня, он поднял голову:

– Егор Андреевич! Доброе утро!

– Доброе, Ричард, – ответил я. – Новости. Иван Дмитриевич зовёт нас к полудню осмотреть здание клиники. Документы оформлены, можем начинать работу.

Глаза Ричарда загорелись:

– Отлично! Я уже всё распланировал, – он показал на бумаги перед собой. – Вот смотрите – список помещений, которые нам понадобятся: операционная, перевязочная, палаты для пациентов, кабинет для приёма, аптека, комната для лекций…

– Покажешь на месте, – остановил я его. – Пока до полудня ещё время есть. Я дома посижу, с Машей побуду.

– Хорошо, Егор Андреевич, – кивнул Ричард, снова углубляясь в свои бумаги.

Я спустился вниз. Машка сидела в гостиной, вышивала что-то. Увидев меня, улыбнулась:

– Егорушка! Куда-то собираешься?

– Да, солнышко, – сел я рядом с ней. – Но только к полудню. До этого буду дома.

Она положила вышивку, прижалась ко мне:

– Хорошо. А то ты всё уезжаешь куда-то, дел у тебя невпроворот.

– Ну так нужно, Машунь, – обнял я её. – Работы действительно много. Но как разберусь – буду чаще дома.

Мы сидели, обнявшись, наслаждаясь тишиной и близостью. Няня Агафья заглядывала в гостиную, умилённо улыбалась и уходила, бормоча что-то про молодых. Бабушка прошла мимо с улыбкой посмотрев на меня, затем кивнула нам и скрылась на кухне.

Время пролетело незаметно. Я рассказывал Маше о планах по клинике, о том, как Ричард загорелся идеей, как мы будем обучать лекарей новым методам. Она слушала внимательно, задавала вопросы, гордилась мной. Это было приятно – чувствовать её поддержку, её веру в меня.

Потом я поднялся:

– Ну что, Машунь, мне пора. Ричард уже, наверное, ждёт не дождётся.

Она проводила меня до двери, поцеловала:

– Удачи, Егорушка.

Я вышел во двор. Захар и Ричард уже ждали у саней. Ричард выглядел взволнованным – держал в руках толстую папку с бумагами.

– Ну что, поехали? – спросил я.

– Поехали! – с энтузиазмом ответил Ричард.

Мы сели в сани и отправились.

– Человек от Ивана Дмитриевича сказал адрес – улица недалеко от центра, в пяти минутах ходьбы от храма, – сказал Захар. – Быстро доедем.

Минут через двадцать мы подъехали. Передо мной возник большой двухэтажный особняк – добротное каменное здание с высокими окнами, крепкими дверями и широким крыльцом. Вокруг был небольшой двор, обнесённый забором.

– Вот это да, – присвистнул я, выходя из саней. – Большой.

– По восемь-десять комнат на каждом этаже, – сказал подошедший к нам Иван Дмитриевич. – Бывший купеческий особняк. Хозяин разорился, имущество отошло государству. Теперь ваше.

– Иван Дмитриевич, спасибо, – сказал я искренне. – Это действительно подходящее место.

Он улыбнулся:

– Не за что, Егор Андреевич. Государство заинтересовано в развитии медицины. А вы с Ричардом – как раз те люди, которые это развитие обеспечат.

Мы поднялись на крыльцо. Иван Дмитриевич достал ключи, открыл массивную дубовую дверь. Мы вошли внутрь.

Просторный холл с высокими потолками, широкая лестница на второй этаж, двери, ведущие в боковые комнаты. Пахло пылью и запустением – явно здание долго пустовало.

– Ну что, господа, – сказал Иван Дмитриевич, – давайте осмотрим. Я покажу, что где находится, а вы уже решите, как распланировать.

Мы начали обход. Иван Дмитриевич открывал двери, показывал комнаты. Ричард внимательно осматривал каждое помещение, что-то записывал в свою тетрадь, что-то бормотал себе под нос по-английски.

– Вот эта комната, – открыл Иван Дмитриевич очередную дверь, – самая большая на первом этаже. Окна на юг, света много.

Я вошёл, осмотрелся. Действительно большая – метров тридцать квадратных, наверное. Высокие потолки, большое окно.

– Отлично подойдёт для операционной, – сказал Ричард, подходя к окну. – Света достаточно, потолки высокие – воздух будет циркулировать хорошо. Нужно только хорошо помыть, побелить стены для чистоты, установить операционный стол, полки для инструментов…

Он продолжал перечислять, я слушал, кивая. Мы с ним уже обсуждали всё это, но видеть реальное помещение было совсем другое дело.

Потом мы прошлись по остальным комнатам первого этажа. Ричард уже мысленно распределял их: вот здесь будет перевязочная, здесь – кабинет для приёма, здесь – аптека с лекарствами и инструментами, здесь – комната для персонала.

Поднялись на второй этаж. Здесь комнаты были поменьше, но их было больше.

– Палаты для пациентов, – сразу определил Ричард. – По две-три кровати в каждой. Можно разделить на мужские и женские отделения.

Одна комната в конце коридора была особенно большой, с высоким потолком и хорошим освещением.

– А вот это, – сказал я, осматриваясь, – отлично подойдёт для лекционной комнаты. Поставим скамьи рядами, доску для записей, стол для лектора.

– Да, – согласился Ричард. – Здесь будем собирать лекарей, проводить обучение.

Мы увлеклись. Ходили по комнатам, обсуждали детали, планировали. Ричард записывал, рисовал схемы, я добавлял свои идеи. Иван Дмитриевич слушал, иногда вставлял комментарии, но в основном давал нам полную свободу.

В какой-то момент я заметил, что Ивана Дмитриевича рядом нет. Обернулся – он стоял у окна в конце коридора, о чём-то задумавшись.

– Иван Дмитриевич, – окликнул я, – всё в порядке?

Он вздрогнул, повернулся:

– А? Да-да, всё хорошо. Простите, задумался. Вы продолжайте, я сейчас.

Он вышел из комнаты, спустился вниз. Я пожал плечами и вернулся к обсуждению с Ричардом.

Мы закончили осмотр второго этажа и пошли обратно в холл, спускаясь по лестнице. Ричард был в восторге:

– Егор Андреевич, это замечательное здание! Всё, что нужно – помещения просторные, светлые, расположение удобное. Нужно только привести всё в порядок, закупить оборудование, и можем открываться!

– Сколько времени понадобится на подготовку? – спросил я.

Ричард задумался:

– Если работать без остановки… Месяц-полтора. Нужно сделать ремонт, покрасить стены, установить мебель, закупить инструменты, лекарства. Плюс нанять персонал – медсестёр, санитаров.

Спустившись вниз, хотел что-то уточнить у Ивана Дмитриевича, но его нигде не было видно. Странно. Может, вышел во двор?

Я подошёл к входной двери, собираясь выйти, когда она вдруг распахнулась. На пороге стояла графиня Елизавета Павловна собственной персоной.

Мы оба замерли, уставившись друг на друга. Она явно не ожидала меня здесь увидеть – на её лице промелькнуло удивление, которое она быстро попыталась скрыть за холодной маской.

– Егор Андреевич, – произнесла она ледяным тоном. – Какая… неожиданность.

– Графиня, – поздоровался я так же холодно. – Действительно неожиданно.

Я огляделся. Холл был пуст – Ричард еще был на лестнице, разглядывая что-то в своем блокноте, Иван Дмитриевич куда-то исчез. Мы остались вдвоём.

Повисла напряжённая тишина. Графиня стояла в дверях, явно не зная, войти ей или уйти. Я стоял посреди холла, не собираясь уступать дорогу.

И тут меня что-то подтолкнуло. Может, накопившееся раздражение, может, усталость от всех этих интриг. Но я решил говорить прямо.

– Графиня, – начал я спокойно, но твёрдо, – скажите, зачем вы плетёте интриги вокруг меня?

Она вздёрнула подбородок:

– Не понимаю, о чём вы.

– Понимаете, – не отступал я. – Вы распространяете слухи, что я якобы создаю заговор против градоначальника. Что я использую свои связи для контроля над промышленностью. Что я опасен. Зачем вам это?

На её лице отразилась целая гамма эмоций – удивление, что я знаю, злость, что я осмелился спросить напрямую, и какое-то безумное торжество.

– Зачем? – она сделала шаг вперёд, глаза её сверкнули. – Вы спрашиваете, зачем?

– Да, – кивнул я. – Именно это я и спрашиваю.

И тут её прорвало. Вся эта холодная аристократическая маска слетела, обнажив настоящее лицо – злое, мстительное, истеричное.

– Потому что мне никто не смеет отказывать! – выкрикнула она, голос её сорвался на визг. – Никто! Когда я чего-то хочу – мне это дают! Немедленно! Без вопросов!

Я стоял, ошарашенный её внезапным взрывом.

– Вы обязаны были мне сказать! – продолжала она, размахивая руками. – Обязаны! Эти рецепты, эти лекарства, эти секреты – я хотела их знать! А вы отказали! Мне! Графине!

– Графиня, это были семейные секреты, – попытался вставить я, но она не слушала.

– Никаких «семейных секретов»! – взвизгнула она. – Вы просто грубый выскочка! Мужлан! Как вы смели отказать мне? На приёме? При всех?

Она подошла ближе, ткнула пальцем мне в грудь:

– А раз вы так, то теперь никто не будет с вами работать! Никто! Я всем расскажу, какой вы! Я всему городу наплету, что вы создаёте заговоры! Что вы опасны! Что вы хотите свергнуть градоначальника и захватить власть!