Текст книги "Воронцов. Перезагрузка. Книга 8 (СИ)"

Автор книги: Ян Громов

Соавторы: Ник Тарасов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

Глава 18

Я проснулся с ощущением, что впереди меня ждёт череда невероятно насыщенных дней. Я тихонько выскользнул из комнаты, стараясь не разбудить Машку.

Внизу меня уже ждал Захар с готовыми санями.

Первым делом я отправился к ювелиру – тому самому мастеру, который делал мне иголки для капельницы. Лавка его находилась в небольшом каменном доме с узкими окнами. Вывеска гласила «Золотых и серебряных дел мастер».

Я вошёл внутрь. В лавке пахло металлом и какой-то едкой химией. За верстаком сидел сам хозяин. Увидев меня, он отложил инструмент и поднялся:

– Егор Андреевич! Рад вас снова видеть! Что привело?

– Доброе утро, – поздоровался я, проходя к верстаку. – У меня к вам дело. Помните те иголки, что вы мне делали?

– Как не помнить! – оживился он. – Хирургические, тонкие. Работа ювелирная была.

– Вот именно. Мне нужно ещё. Много. Штук двадцать-тридцать. Можете взяться?

Ювелир присвистнул:

– Двадцать-тридцать? Это серьёзный заказ, Егор Андреевич. Сколько времени?

– Как быстро сможете? – спросил я. – Дело срочное. Для клиники, которую открываем.

Мастер почесал бороду, задумчиво глядя в потолок:

– Да-да, слышал я о новой клинике. Ну, если отложить все остальные заказы и заниматься только этим… Полторы-две недели. Может, чуть раньше, если помощник мой не подведёт.

– Отлично, – обрадовался я. – Делайте. Деньги не проблема.

Мы договорились о цене – немалой, но справедливой. Я отсчитал половину суммы в качестве аванса. Ювелир пересчитал деньги, кивнул удовлетворённо:

– Будет сделано, Егор Андреевич. Как закончу – сразу пришлю человека.

– Только сразу же отправьте к Ричарду, английскому врачу, – напомнил я. – Он заберёт иголки и отнесёт их к Савелию Кузьмичу, кузнецу. Тому нужно будет покрыть их серебром, как ту первую. А потом снова передаст вам, чтоб вы отполировали, как в прошлый раз.

– Помню, помню, – закивал он. – Всё будет как надо.

Попрощавшись с ювелиром, я направился к Савелию Кузьмичу. Издалека был слышен знакомый звук – ритмичные удары молота по наковальне.

Войдя внутрь, я увидел его за работой – он ковал какую-то деталь, раскалённый металл сверкал под ударами. Увидев меня, он опустил молот, потом сунул заготовку в воду – зашипело, поднялся пар:

– Егор Андреевич, доброе утро! Давно не виделись!

– Здравствуй, Савелий Кузьмич, – ответил я, подходя ближе. – Я к тебе с делом пришёл.

– Слушаю, – он вытер руки о фартук.

– Помните, как мы с вами иголку серебром покрывали? – начал я.

– Помню, как же не помнить! – заулыбался кузнец. – Хитрая работа была. Электролизом вы назвали, если не ошибаюсь?

– Именно! – обрадовался я его памяти. – Так вот, скоро к вам придёт Ричард, английский врач. Принесёт две-три дюжины таких же иголок. Их все нужно будет покрыть серебром, точно так же, как ту первую.

Савелий Кузьмич задумался:

– Две-три дюжины… Это работы на несколько дней. Может, даже неделю. Но сделаем, конечно. Только нужно всё подготовить – раствор электролита сделать, пластины серебряные достать.

– Деньги дам. – заверил я. – Главное, чтобы качество было такое же, как в первый раз.

– Будет, Егор Андреевич, не сомневайтесь, – твёрдо сказал он. – Если нужно, сам лично займусь.

Мы обсудили детали – сколько серебра понадобится, какие химикаты, сколько времени займёт работа. Я выделил ему деньги на закупку всего необходимого и попросил начать подготовку уже сейчас, чтобы когда Ричард принесёт иголки, можно было сразу приступать.

Следующим пунктом моей программы был завод. Григорий обещал, что к моему возвращению будут готовы первые свёрла для сверления стволов. Я очень надеялся, что всё получилось.

Завод встретил меня привычным шумом и лязгом. Я направился прямиком в цех, где работал Григорий.

Увидев меня, он бросил свои дела и поспешил навстречу:

– Егор Андреевич! Наконец-то! Мы вас заждались!

– Здравствуй, Григорий, – поздоровался я. – Ну что, свёрла готовы?

– Готовы! – с гордостью сказал он. – Семь штук сделали! Все по вашим чертежам!

Он повёл меня к верстаку, где аккуратно разложены были длинные металлические стержни со спиральными канавками – свёрла для глубокого сверления. Я взял одно из них, внимательно осмотрел.

С первого взгляда выглядело неплохо. Но я знал, что дьявол кроется в деталях. Я повернулся к Григорию:

– Штангенциркуль есть?

– Есть, Егор Андреевич, – он тут же достал инструмент, протянул мне.

Я начал методично измерять диаметр сверла в разных точках по длине. Первое – хорошо, везде одинаково. Второе – тоже в порядке. Третье… Стоп. Здесь диаметр на полмиллиметра больше. Я продолжил измерения – да, неравномерность была очевидна.

– Это сверло бракованное, – сказал я, откладывая его в сторону.

Григорий побледнел:

– Что⁈ Но мы так старались!

– Старались – это хорошо, – кивнул я. – Но недостаточно. Смотри.

Я показал ему измерения на штангенциркуле, объяснил, в чём проблема. Если диаметр сверла неравномерен, то и отверстие будет неровным. Ствол получится кривым, возможно с раковинами, ненадёжным.

К нам уже подтянулись другие мастера – братья Волковы, Семён Кравцов, Фёдор Железнов. Все с интересом наблюдали.

Я продолжил проверку остальных свёрл. Ещё два оказались с такими же дефектами. Четыре из семи были годными.

– Вот эти три, – я указал на бракованные, – идут обратно к кузнецам на переделку. Объясните им, в чём проблема. Пусть накручивают канавки равномернее, внимательнее следят за процессом.

Григорий кивнул, явно расстроенный, но понимающий:

– Будет сделано, Егор Андреевич.

– Не расстраивайся, – похлопал я его по плечу. – Это нормально. С первого раза идеально редко получается. Главное – учиться на ошибках.

– А эти четыре? – спросил Семён Кравцов, показывая на годные свёрла. – Что с ними делать будем?

– Сейчас проверим их в деле, – сказал я. – Где станок, который вы приспособили для глубокого сверления?

– Вот здесь, Егор Андреевич, – Фёдор Железнов повёл нас к дальнему углу цеха.

Там стоял модифицированный токарный станок. Мастера проделали отличную работу – установили мощный патрон для удержания заготовки, усилили станину, добавили механизм подачи станины к сверлу. К станку был подведён пневматический привод.

– Молодцы, – похвалил я. – Хорошая работа.

– Спасибо, Егор Андреевич, – заулыбался Фёдор. – Старались.

Я осмотрел заготовку, приготовленную для сверления – это был цельный стальной пруток длиной чуть больше длины ствола и диаметром примерно семь сантиметров. Будущий ствол.

– Устанавливайте, – скомандовал я.

Мастера взялись за работу. Они аккуратно закрепили заготовку в креплении станины, тщательно выровняли, проверили, чтобы не было никаких перекосов. Потом установили сверло в патрон.

К этому времени в цехе начала собираться публика. Мастера со всех участков бросали свои дела и подходили посмотреть. Слух о том, что сейчас будут сверлить ствол, разнёсся по заводу со скоростью лесного пожара.

Даже генерал Давыдов появился – стоял чуть поодаль, руки за спиной, лицо непроницаемое. Я кивнул ему в знак приветствия, он кивнул в ответ.

– Готовы? – спросил я Григория, который стоял у станка.

– Готовы, Егор Андреевич.

– Тогда начинаем. Медленно, аккуратно. Как только сверло коснётся металла – сразу же капаем масло.

Григорий открыл клапан подачи воздуха. Пневмодвигатель зашипел, сверло начало вращаться – быстро, ровно, с характерным свистом.

Потом он начал медленно подавать заготовку вперёд, к вращающемуся сверлу. Все затаили дыхание.

Сверло коснулось металла.

По цеху раздался пронзительный скрежет – настолько громкий и неприятный, что несколько человек инстинктивно зажали уши. Я видел, как сверло вгрызается в металл, как летят мелкие стружки, как заготовка начинает слегка дрожать.

– Стоп! – скомандовал я через несколько секунд.

Григорий тут же отодвинул заготовку обратно. Я перекрыл клапан, пневмодвигатель остановился. В наступившей тишине было слышно, как кто-то тяжело дышит.

Я подошёл к заготовке, осмотрел место контакта. Сверло успело войти примерно на сантиметр точно в центре заготовки – неглубоко, но достаточно, чтобы оценить процесс. В углублении виднелись следы перегрева – металл слегка посинел.

– Масло, – сказал я, протягивая руку.

Семён подал мне маслёнку. Я капнул немного масла прямо в углубление, дал ему растечься. Масло должно было смазывать сверло, предотвращая перегрев и снижая трение.

– Продолжаем, – скомандовал я.

Григорий снова открыл клапан. Сверло зажужжало, он начал подавать заготовку вперёд. На этот раз скрежет был тише – масло делало своё дело. Я видел, как сверло медленно, но верно входит в металл, как стружка выходит по спиральным канавкам, как заготовка постепенно уходит вперёд.

Каждые несколько минут я останавливал процесс, добавлял масло, проверял состояние сверла и заготовки. Нельзя было спешить – один неверный шаг, и сверло могло сломаться, а заготовка – испортиться.

Время тянулось медленно. Пятнадцать минут превратились в вечность. Вокруг стояла полная тишина – даже в других частях цеха работа, кажется, остановилась. Все смотрели на нас.

Наконец, после бесконечных пятнадцати минут, сверло прошло всю заготовку насквозь. Семьдесят пять сантиметров чистого металла были просверлены.

Я перекрыл клапан. Пневмодвигатель затих. Григорий осторожно отодвинул заготовку назад, и мы аккуратно сняли её с креплений.

Заготовка была горячей – я чувствовал тепло даже через рукавицы. Но это было нормально – трение при сверлении всегда выделяет много тепла.

Я поднёс заготовку к свету, идущему из окна, и заглянул в просверлённое отверстие.

То, что я увидел, вызвало у меня улыбку удовлетворения.

Отверстие было практически идеальным. Ровное, гладкое, без раковин и трещин. Внутренние стенки блестели, словно отполированные. Это был первый ствол, изготовленный методом сверления, а не ковки вокруг стержня.

– Дайте посмотреть, – раздался нетерпеливый голос Давыдова.

Я передал ему заготовку. Генерал долго – минуты полторы-две – рассматривал её со всех сторон. Потом поднёс к свету, заглянул в отверстие, как делал я. Его лицо оставалось непроницаемым, но я видел, как в глазах мелькнуло что-то похожее на изумление.

Потом он показал заготовку одному из мастеров, стоявших рядом. Это оказался Андрей Иванович – начальник кузнечного цеха, человек с двадцатилетним стажем, настоящий мастер своего дела.

Он взял заготовку в руки, внимательно осмотрел. Я увидел, как его лицо постепенно мрачнеет. Он явно понимал, что значит эта технология для традиционного способа изготовления стволов – для его работы, для работы его людей.

Давыдов что-то говорил ему, указывая на заготовку, на станок, на меня. Я понял, что он пытается объяснить кузнецу преимущества новой технологии, но при этом, возможно, принижая традиционный метод.

Это было неправильно.

Я подошёл ближе:

– Простите, что вмешиваюсь, господин генерал. Андрей Иванович, – я повернулся к кузнецу, – не думайте, что мы пытаемся умалить вашу работу или работу ваших людей.

Кузнецов посмотрел на меня настороженно:

– Но ведь вы показываете, что можете делать стволы быстрее и лучше, чем мы?

– Не лучше, – возразил я. – По-другому. У каждого метода свои преимущества.

Он нахмурился, не понимая.

Я взял у него заготовку, показал всем присутствующим:

– Смотрите. Этот ствол сделан методом сверления. Да, отверстие получилось ровное, гладкое. Но посмотрите на металл вокруг – он не уплотнён, не проработан ковкой. То есть прочность его меньше, чем у ствола, который вы и ваши мастера делают традиционным способом.

Кузнецов приподнял бровь, заинтересовавшись.

– Ваш метод, Андрей Иванович, – продолжал я, – даёт более прочный ствол, потому что металл проковывается вокруг стержня, уплотняется, становится однороднее. Это важно, особенно для тяжёлых орудий, которые должны выдерживать большие нагрузки.

– Так зачем тогда ваш метод? – спросил он, уже не так враждебно.

– Потому что мой метод быстрее, – ответил я. – И дешевле. Для лёгкого оружия – мушкетов, пистолетов – он вполне подходит. Его запаса прочности будет достаточно. Стволы для этого типа оружия будут достаточно прочные, и при этом их можно делать в несколько раз быстрее. И, что немаловажно, – качественнее. Это позволит наладить массовое производство с гораздо меньшими трудозатратами.

Я сделал паузу, давая ему время осмыслить:

– А ваш метод – для качественного, прочного оружия. Для пушек, для нарезных ружей, для особо ответственных заказов. Это как два инструмента в руках мастера. Молоток и пила – оба нужны, просто для разных задач.

Андрей Иванович задумался, потом медленно кивнул:

– Понимаю. То есть мы не конкуренты, а… дополняем друг друга?

– Именно! – обрадовался я. – Ваши мастера будут делать то, что требует высочайшего качества. А этот метод – для массового производства, где важна скорость и количество.

Давыдов, слушавший наш разговор, одобрительно кивнул:

– Правильные слова, Егор Андреевич. Андрей Иванович, вы и ваши люди ценны для завода. Никто не собирается вас заменять машинами. Просто теперь у нас будет больше возможностей. И часть мастеров просто обучится работать по новой технологии.

Мастер заметно расслабился. Он ещё раз посмотрел на заготовку, потом на станок, потом на меня:

– Ну что ж, если так, то я не против. Только вот… а нельзя ли совместить оба метода?

Я заинтересовался:

– Что вы имеете в виду?

– Ну, – он почесал затылок, – можно ведь сначала проковать заготовку, сделать ее прочнее, а уже потом делать сверловку. Тогда и скорость будет, и прочность?

Я задумался. Идея была… интересная. Действительно, если сначала сделать черновую заготовку более плотной, прокованной, а уже потом сверлить, то это скорость производства, и обеспечит высокое качество.

– Это стоит попробовать, – медленно сказал я. – Андрей Иванович, вы предложили очень толковую идею. Давайте так – мы пока будем делать так, а мастера Григория, которые делали сверла, подумают над тем, как закалить наконечник сверла, чтоб сохранить его диаметр, чтоб можно было сверлить более плотный металл. Тогда и попробуем совместить.

Андрей Иванович оживился:

– Договорились! Как только будете готовы – дайте знать и я всё организую.

Давыдов похлопал в ладоши, привлекая внимание всех собравшихся:

– Господа! Вы все видели, что произошло сегодня. Мы сделали важный шаг вперёд. Теперь у нас есть новая технология изготовления стволов. Но, – он поднял палец, – это не значит, что старые методы плохи. Это значит, что у нас теперь больше инструментов. И чем больше инструментов – тем лучше работа.

По цеху прокатился одобрительный гул. Мастера переговаривались, обсуждали увиденное.

Давыдов подошёл ко мне:

– Егор Андреевич, пройдёмте в мой кабинет. Нужно обсудить дальнейшие шаги.

Мы вышли из цеха, направились к административному зданию. По дороге генерал заговорил:

– Вы правильно поступили с Андреем Ивановичем. Он хороший мастер, опытный, но консервативный. Боится нового. Вы нашли правильные слова, чтобы его успокоить.

– Я просто сказал правду, – ответил я. – Обе технологии имеют право на существование. Главное – понимать, когда какую использовать.

– Мудрые слова, – кивнул Давыдов.

В его кабинете мы уселись за стол. Генерал достал бумаги, начал записывать:

– Значит, так. У нас есть четыре годных сверла. Сколько стволов в день можем делать?

Я прикинул:

– Одно сверление занимает примерно пятнадцать минут плюс подготовка и остывание заготовки. Скажем, час на один ствол с учётом всех операций. Если работать в две смены, четыре станка – можем выдавать тридцать-сорок стволов в день.

Давыдов присвистнул:

– Это в разы больше, чем сейчас!

– Да, – согласился я. – Но есть ограничения. Нужно больше свёрл – они изнашиваются. Нужны обученные мастера. Нужно организовать бесперебойную подачу заготовок и масла.

– Всё организуем, – твёрдо сказал генерал. – Это приоритет. Если мы сможем так увеличить производство – это революция.

Мы ещё долго обсуждали детали – сколько станков нужно установить, сколько мастеров обучить, как организовать работу, где брать материалы.

Наконец он сказал:

– Егор Андреевич, я официально назначаю вас руководителем проекта по внедрению технологии глубокого сверления. У вас будут все необходимые полномочия и ресурсы.

Я хотел возразить – у меня и так дел по горло, – но понял, что это важно. Слишком важно, чтобы отказываться.

– Хорошо, – кивнул я. – Но мне понадобится помощь. Григорий станет моим заместителем по техническим вопросам. Ему нужно дать официальное звание и жалованье.

– Будет сделано, – согласился Давыдов.

Мы пожали друг другу руки. Выходя из кабинета, я чувствовал одновременно гордость и тяжесть ответственности. Ещё один проект, ещё одна задача. Но это было важно. Это меняло всё.

Вернувшись в цех, я застал Григория в окружении мастеров. Они наперебой задавали ему вопросы о новой технологии. Увидев меня, Григорий извинился перед ними и подошёл:

– Егор Андреевич, что решили?

– Решили, что ты теперь мой заместитель по проекту внедрения глубокого сверления, – сказал я с улыбкой. – Поздравляю, Григорий. Тебе повысили звание и жалованье.

Он раскрыл рот от удивления:

– Я? Заместитель? Но я…

– Ты справишься, – твёрдо сказал я. – Ты знаешь технологию, ты умеешь работать с людьми, ты ответственный. Именно то, что нужно.

Он выпрямился, в глазах загорелся огонёк гордости:

– Спасибо, Егор Андреевич. Не подведу.

– Знаю, – улыбнулся я. – А теперь за работу. Нужно сделать ещё несколько стволов, чтобы отработать процесс. И начинай думать, как организовать обучение других мастеров.

Остаток дня прошёл в интенсивной работе. Мы просверлили ещё три заготовки – две получились отлично, одна с небольшим дефектом. Я показывал мастерам все тонкости процесса – как правильно закреплять заготовку, как подавать масло, как контролировать скорость вращения и подачи.

К вечеру я был выжат как лимон. Голова гудела от обилия информации и разговоров. Но внутри теплилось чувство глубокого удовлетворения. Мы сделали это. Мы показали, что новая технология работает.

Глава 19

Следующие несколько дней пролетели в лихорадочном темпе. Григорий со своей командой работал не покладая рук – экспериментировал с закалкой свёрл, пытаясь найти идеальный баланс между твёрдостью и хрупкостью. Я заходил к ним каждый день, проверял результаты, давал советы.

На третий день Григорий прибежал ко мне с горящими глазами:

– Егор Андреевич! Получилось! Мы смогли закалить остриё так, что оно держит форму даже при сверлении прокованного металла!

– Покажи, – я отложил бумаги, которые разбирал.

Он протянул мне сверло. Я внимательно осмотрел его – кончик имел характерный тёмно-синий оттенок закалённой стали. Взял штангенциркуль, измерил диаметр – идеально, везде одинаково.

– Хорошая работа, – похвалил я. – А испытывали?

– Пока нет, ждали вас, – ответил Григорий.

– Тогда пошли к Андрею Ивановичу. Пора проверять на практике.

Мы направились в кузнечный цех. Андрей Иванович со своими подмастерьями как раз заканчивал проковывать очередную заготовку – массивный стальной брусок, раскалённый докрасна, звонко отзывался под ударами тяжёлого молота.

Увидев нас, кузнец опустил молот, вытер пот со лба:

– Егор Андреевич, Григорий! Что, готовы попробовать совместить наши методы?

– Готовы, Андрей Иванович, – кивнул я. – Григорий говорит, что сверло теперь держит форму при работе с плотным металлом.

– Посмотрим, посмотрим, – кузнец недоверчиво покачал головой, но в глазах читался интерес. – У меня как раз три заготовки готовы – прокованы как следует, уплотнены. Если ваше сверло их возьмёт – я первый признаю, что метод работает.

Мы перенесли заготовки в механический цех. К этому времени вокруг снова собралась толпа зевак – новость о новом испытании разлетелась по заводу мгновенно.

Первую заготовку закрепили в станине. Григорий лично устанавливал сверло в патрон, тщательно проверяя центровку. Семён Кравцов приготовил маслёнку – теперь мы использовали специальную смесь льняного масла с говяжьим жиром, которая лучше охлаждала и смазывала.

– Начинаем, – скомандовал я.

Григорий открыл клапан. Пневмодвигатель зашипел, сверло начало вращаться. Он начал медленно подавать заготовку вперёд.

На этот раз скрежет был совсем другим – более глухим, натужным. Я видел, как сверло с трудом входит в плотный прокованный металл. Стружка летела мелкая, почти пылевидная. Заготовка дрожала сильнее обычного.

Я внимательно следил за процессом. Каждую минуту останавливал, проверял сверло, добавлял масло. Прокованный металл оказывал гораздо большее сопротивление – это было очевидно.

Прошло двадцать минут. Сверло вошло примерно на треть длины ствола. Я остановил процесс, вытащил заготовку со сверла, осмотрел.

Остриё держалось! Да, были видны следы износа, но форма оставалась правильной, диаметр не изменился. Закалка работала, сверло оставалось острым.

– Продолжаем, – сказал я.

Ещё двадцать минут. Ещё треть длины. Ещё остановка, проверка, масло. Сверло по-прежнему держалось.

Наконец, после почти часа работы, сверло прошло заготовку насквозь. Григорий отодвинул её назад, мы осторожно сняли с креплений.

Заготовка была горячей, почти раскалённой в некоторых местах. Я дал ей немного остыть, потом поднёс к свету, заглянул в отверстие.

Ровное. Гладкое. Может, чуть менее блестящее, чем при сверлении обычного металла, но всё равно очень хорошее. И главное – металл вокруг оставался прокованным, плотным, прочным.

– Андрей Иванович, – позвал я кузнеца. – Посмотрите.

Он взял заготовку, долго разглядывал, стучал по ней пальцами, проверяя звук. Потом поднёс к уху, словно пытаясь услышать что-то. Наконец кивнул:

– Металл не потерял прочность. Сверление не разрушило структуру. И отверстие действительно ровное.

Он посмотрел на меня, и впервые за всё время на его лице появилась настоящая улыбка:

– Егор Андреевич, я признаю – это работает. Ваш метод и мой действительно дополняют друг друга. Вместе – стволы получится делать быстрее и качественнее, чем каждый по отдельности.

По цеху прокатился одобрительный гул. Даже те мастера, что относились к новой технологии настороженно, теперь кивали, переговариваясь между собой.

– Отлично, – сказал я. – Тогда давайте сделаем ещё два ствола таким же методом, чтобы убедиться, что это не случайность.

Следующие два ствола прошли так же успешно. Правда, на втором пришлось поменять сверло – оно износилось, острие село и сверление практически остановилось. Но третий ствол просверлился идеально.

К концу дня у нас было три полноценных ствола, изготовленных комбинированным методом – прокованных и просверлённых. Оставалось только довести их до ума.

– Теперь нужно обработать наружную поверхность, – объяснил я, обращаясь к мастерам. – Сделать стенки чуть тоньше, выровнять окончательно.

Тут уже Фёдор взялся за дело. Он установил заготовку в патрон большого токарного станка, закрепил длинный резец на специальном держателе, который позволял работать по всей длине ствола.

– Осторожно, – предупредил я. – Металл прокованный, плотный. Не торопись.

– Егор Андреевич, – усмехнулся Фёдор. – Я и не такое вытачивал.

Он включил пневмодвигатель станка, заготовка начала вращаться. Фёдор медленно, очень медленно подвёл резец к поверхности. Послышался тихий скрежет, полетела тонкая стружка.

Я стоял рядом, наблюдая. Фёдор работал с удивительной точностью – резец проходил по всей длине ствола, снимая тончайший слой металла. Потом обратно. Потом снова вперёд. Раз за разом, проход за проходом.

Через полчаса он остановил станок, вытащил резец, взял штангенциркуль и начал измерять толщину стенок в разных местах. Хмурился, качал головой, снова вставлял резец, снимал ещё немного металла.

Наконец, после двух часов кропотливой работы, он выключил станок и снял заготовку:

– Готово. Толщина стенок везде одинаковая.

Я взял заготовку – теперь это был уже не просто кусок металла, а настоящий ствол. Измерил штангенциркулем – да, толщина стенок везде была одинаковой, с точностью до десятой доли миллиметра. Поднёс к свету, заглянул внутрь – поверхность блестела, словно полированная.

– Отличная работа, Фёдор, – похвалил я.

Он довольно улыбнулся:

– Спасибо, Егор Андреевич. Только вот двух часов на один ствол – это многовато. Нужно придумать, как ускорить процесс.

– Придумаем, – пообещал я. – Но сначала давайте закончим все три, а потом будем думать об оптимизации.

В течении следующего дня все три ствола были готовы. Мы передали их оружейникам для окончательной сборки.

Мастер-оружейник Василий Петрович принял стволы с видимым скептицизмом:

– Посмотрим, что из этого выйдет, – буркнул он. – Ствол – это не просто труба. Это душа ружья.

Я промолчал. Спорить с мастером, имеющим тридцатилетний стаж, было бесполезно. Пусть сам убедится.

Следующие два дня Василий Петрович со своими подмастерьями работал над сборкой. Я заходил к ним несколько раз, наблюдал за процессом.

Сначала они тщательно осмотрели каждый ствол, проверили на наличие трещин, раковин, любых дефектов. Потом начали подгонять казённую часть – место, где устанавливается запал и куда закладывается порох.

Затем изготовили затравочное отверстие – тонкий канал, через который искра от кремня должна воспламенять порох. Это была ювелирная работа – отверстие должно быть точно определённого диаметра и располагаться в строго определённом месте.

После этого установили прицельные приспособления – мушку спереди и целик сзади. Василий Петрович выверял их положение с точностью до миллиметра, используя специальные шаблоны и уровни.

Наконец начали подгонять ложе – деревянную основу, в которую устанавливается ствол. Ложе было вырезано из орехового дерева, выдержанного несколько лет. Дерево было прочным, но при этом не слишком тяжёлым.

Ствол аккуратно уложили в паз ложа, закрепили специальными металлическими штифтами. Потом установили спусковой механизм – кремнёвый замок, который высекает искру при нажатии на спуск.

Кремнёвый замок – это сложный механизм, состоящий из множества деталей: курка с зажатым кремнем, огнива (или полки), на которое ударяет кремень, высекая искру, пружины, возвращающей курок в исходное положение, спускового крючка. Каждая деталь должна работать чётко, без заеданий. Тут уже Григорий поработал в плане стандартизации, что в общем-то сказывалось на скорости сборки.

Василий Петрович лично проверял работу каждого замка – взводил курок, спускал, проверял, как высекается искра, как работает пружина. Если что-то его не устраивало – разбирал, подгонял, собирал снова.

После установки замка прикрепили спусковую скобу – металлическую дугу, защищающую спусковой крючок от случайного нажатия. Затем установили шомпольные трубки – металлические направляющие для шомпола, которым солдат заряжает ружьё.

Наконец прикрепили ремённые антабки – металлические кольца, через которые продевается ремень для ношения ружья на плече.

Всё. Ружьё было готово.

На третий день Василий Петрович вызвал меня:

– Егор Андреевич, ружья готовы. Хотите посмотреть перед испытаниями?

Я пришёл в оружейную мастерскую. На столе лежали три ружья – гладкоствольные мушкеты стандартного образца. С виду они ничем не отличались от обычных – та же длина, тот же калибр, та же конструкция.

Я взял одно из них, осмотрел. Ложе было идеально подогнано к стволу, нигде не было зазоров. Замок работал плавно, без заеданий. Ствол ровно лежал в пазу ложа, прицельные приспособления были выставлены параллельно каналу.

– Хорошая работа, Василий Петрович, – сказал я искренне.

Он хмыкнул:

– Работа как работа. А вот стрелять будут – тогда посмотрим.

– Именно, – согласился я. – Завтра с утра на полигон. Проведём испытания.

Новость о предстоящих испытаниях снова разлетелась по заводу. На следующее утро к полигону – специально оборудованной площадке за заводом – собрались почти все мастера. Генерал Давыдов прибыл одним из первых, в сопровождении нескольких офицеров. Иван Дмитриевич тоже был здесь – стоял чуть поодаль, наблюдал.

Полигон представлял собой длинную полосу земли, окружённую с трёх сторон земляным валом для безопасности. В дальнем конце стояли мишени – деревянные щиты с нарисованными концентрическими кругами. А ещё дальше, на расстоянии ста метров, были установлены толстые дубовые брусья – для проверки пробивной силы.

Но сначала нужно было провести испытания на прочность самого ствола. Для этого мы соорудили специальное крепление – массивную деревянную раму с железными зажимами, в которую устанавливалось ружьё. Рама стояла за небольшой земляной насыпью, за которой мог спрятаться человек, производящий выстрел.

К стволу был привязан длинный шнур, который тянулся к спусковому крючку. Идея была проста – натянуть шнур, спустить курок, но при этом находиться в безопасности на случай, если ствол не выдержит и разорвётся.

Первое ружьё установили в крепление. Я лично зарядил его – отмерил порох, насыпал в ствол через дульное отверстие, затем забил шомполом пыж из пакли, потом свинцовую пулю, потом ещё один пыж сверху. После этого насыпал немного пороха на полку замка.

Но заряд я взял не обычный, а увеличенный – полтора стандартных заряда. Если ствол выдержит это, значит, он достаточно прочен.

– Все отойдите за вал! – скомандовал Давыдов.

Толпа послушно отступила. Я тоже отошёл, натянул шнур. Ружьё в креплении смотрело в сторону мишеней.

– Три, два, один, – я резко дёрнул шнур.

Выстрел прогремел, эхо покатилось по полигону. Облако белого дыма окутало крепление. Я подождал, пока дым рассеется, потом осторожно выглянул из-за насыпи.

Ружьё было целым. Ствол не разорвало, не деформировало. Крепление устояло.

– Первое прошло! – крикнул я.

Раздался одобрительный гул. Но я знал, что это только начало. Нужно было повторить ещё дважды.

Второе ружьё. Та же процедура – увеличенный заряд, установка в крепление, натягивание шнура.

Выстрел!

Снова целое. Снова успех.

Третье ружьё.

Выстрел!

Все три ствола выдержали испытание увеличенным зарядом. Ни один не разорвался, не деформировался, не дал трещин.

Я достал штангенциркуль, подошёл к первому ружью, вытащил его из крепления. Начал тщательно измерять ствол в разных местах – у дульного среза, в середине, у казённой части.

Диаметр везде был одинаковым. Никакого вздутия, никакой деформации. Ствол остался идеально ровным, несмотря на мощный заряд.

То же самое со вторым и третьим стволами – все они сохранили свою форму.

– Андрей Иванович! – позвал я кузнеца, который стоял в толпе. – Ваша ковка сработала отлично! Стволы выдержали!

Он подошёл, взял один из стволов, осмотрел, постучал по нему костяшками пальцев:

– Металл держит. Никаких признаков усталости. Я и говорил – проковка даёт прочность.

Давыдов подошёл ближе:

– Егор Андреевич, испытания на прочность пройдены. Теперь боевые испытания?