Текст книги "Воронцов. Перезагрузка. Книга 8 (СИ)"

Автор книги: Ян Громов

Соавторы: Ник Тарасов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Глава 17

Утром следующего дня я проснулся с чёткой целью – нужно было заняться улучшением производства стволов на заводе. Проблема была очевидной: даже с новыми пневматическими станками качество стволов оставляло желать лучшего. Канал ствола оставался неровным, с раковинами и заусенцами. Это снижало точность стрельбы и увеличивало процент брака.

Я ещё в Москве, лёжа в гостинице, обдумывал эту проблему. И решение пришло само собой – нужна качественная сверловка. В моём времени это было стандартной процедурой, но здесь, в начале XIX века, технология только-только начинала развиваться и то в Европе.

Машка ещё спала, когда я осторожно выбрался из постели. Оделся, умылся холодной водой и спустился вниз. Матрёна уже хлопотала на кухне.

– Доброе утро, Егор Андреевич! – поздоровалась она. – Завтракать будете?

– Позже, Матрёна, – ответил я. – Сейчас в кабинет поднимусь, поработаю немного.

Я поднялся к себе, достал чистые листы бумаги, перо и чернильницу. Нужно было всё подробно зарисовать и описать, чтобы Григорий с мастерами поняли, что от них требуется.

Первым делом – свёрла. Обычное прямое сверло для глубокого сверления не годилось – оно быстро забивалось стружкой, перегревалось, ломалось. Нужна была спираль Левиса – винтовая конструкция, которая эффективно выводит стружку из глубокого отверстия.

Я начал рисовать. Сначала общий вид – длинный стержень с винтовыми канавками. Потом детали – как должна идти спираль, какой угол наклона, как заточить режущую кромку.

Записал рядом: «Заготовку из лучшей инструментальной стали нагреть докрасна. Навить на цилиндрическую оправку нужного диаметра, как пружину. Закрепить концы, дать остыть. Заточить режущие кромки под углом от тридцати до тридцати пяти градусов. Закалить в масле, потом отпустить для снятия напряжений».

Дальше – станок для сверления. Просто взять обычный токарный и приспособить его не получится. Нужна была специальная конструкция для работы с длинными стволами.

Я вспомнил про «сверлильные лебеди» – станки, которые уже существовали в Европе. Массивная станина, длинная направляющая для заготовки, вращающееся сверло. Только вот приводились они обычно вручную или от водяного колеса, что давало неравномерную скорость.

У нас же есть пневмодвигатели – стабильные, с постоянной скоростью. Это огромное преимущество.

Я начал рисовать схему станка. Массивная чугунная станина – основа всего. На ней – направляющие для крепления заготовки ствола. Сверло устанавливается в шпиндель, который приводится во вращение от пневмодвигателя через систему ременных передач.

Самое сложное – подача. Нужно было медленно, равномерно и строго по прямой линии подавать либо сверло в заготовку, либо заготовку на сверло. Я остановился на втором варианте – легче контролировать.

Решение: зубчатая рейка и шестерня. Рейка крепится к салазкам с заготовкой, шестерня приводится во вращение от отдельного небольшого пневмодвигателя либо через ременную передачу, только обязательно понижающую. Чем медленнее вращение шестерни – тем медленнее и равномернее подача.

Я тщательно прорисовал все узлы, проставил примерные размеры, сделал пояснительные записи. Работал сосредоточенно, забыв про время.

– Егорушка! – услышал я голос Маши из коридора. – Ты там?

– Здесь, солнышко! – откликнулся я.

Дверь открылась, и она вошла, держась за дверной косяк:

– А я проснулась, тебя рядом нет. Испугалась.

Я встал, подошёл к ней, обнял:

– Прости, Машунь. Работал тут. Увлёкся.

Она заглянула через моё плечо на исписанные листы:

– Это что, новое изобретение?

– Не совсем изобретение, – улыбнулся я. – Скорее улучшение. Для завода. Чтобы стволы для ружей лучше делать.

Она кивнула, хотя явно мало что поняла в технических деталях.

Я поцеловал её.

– Пойдём завтракать. А то Матрёна уже, наверное, волнуется.

Мы спустились вниз. Бабушка и няня Агафья уже сидели за столом, попивая чай.

– А вот и молодые! – улыбнулась бабушка. – Садитесь, садитесь. Каша остывает.

Мы позавтракали – каша с молоком, яйца, свежий хлеб с маслом и мёдом. Бабушка расспрашивала о моих планах на день, няня Агафья причитала, что я слишком много работаю.

После завтрака я собрался ехать на завод. Захар уже ждал у крыльца с санями.

– На завод, Егор Андреевич? – уточнил он.

– На завод, – подтвердил я, забираясь в сани и укутываясь в тёплый тулуп.

Мы помчались по знакомым улицам.

На заводе меня встретил оживлённый гул работы. В цехах стучали молоты, шипели пневматические двигатели, раздавались голоса мастеров. Я прошёл через проходную, кивнув караульному, и направился прямиком к административному корпусу.

Генерал Давыдов был в своём кабинете, разбирал какие-то бумаги. Увидев меня, поднялся:

– Егор Андреевич! Добро пожаловать! Как Москва? Дело решили?

– Решили, Семён Петрович, – ответил я, садясь в кресло. – Всё улажено. А теперь хочу заняться следующей проблемой.

– Какой? – заинтересованно спросил он.

– Стволы, – коротко ответил я. – Качество стволов нужно улучшать. Сейчас они делаются по старой технологии – ковка, потом полировка. Но полировка идёт неравномерно, канал получается кривой, с раковинами. Это снижает точность стрельбы и увеличивает брак.

Давыдов нахмурился:

– Да, знаю эту проблему. Мы теряем до трети стволов из-за брака. Но что делать? Такая технология веками используется.

– Нужна новая технология, – сказал я, доставая свои чертежи. – Я придумал, как улучшить процесс изготовления. Сверловка. Нужны специальные свёрла и специальный станок.

Я развернул листы на столе генерала, начал объяснять. Давыдов слушал внимательно, время от времени задавая уточняющие вопросы. Я показывал на чертежи, рассказывал про спираль Левиса, про станок с пневмоприводом и равномерной подачей.

– Это… действительно может сработать, – медленно проговорил он, изучая схемы. – Но сложно. Очень сложно изготовить.

– Сложно, – согласился я. – Но выполнимо. У нас есть толковые мастера – Григорий, братья Волковы, Семён Кравцов. Они справятся.

Давыдов задумался, потом решительно кивнул:

– Хорошо. Давайте попробуем. Я выделю мастеров, материалы, всё что нужно. Только объясните им всё подробно, как вы мне сейчас.

– Обязательно, – заверил я. – Можем прямо сейчас их позвать?

– Конечно, – он позвал дежурного офицера. – Найдите Григория Сидорова, братьев Волковых, Семёна Кравцова и Фёдора Железнова. Пусть немедленно явятся в мой кабинет.

Офицер козырнул и поспешил прочь. Мы с Давыдовым остались вдвоём.

– Егор Андреевич, – начал он после паузы, – я хочу сказать вам спасибо. За всё, что вы делаете для завода. За пневматическую систему, за обучение мастеров, за новые идеи. Производительность замков для ружей выросла вдвое с тех пор, как установили новые станки. И, как я понял, теперь всё идёт к тому, что одну деталь замка можно будет установить в другой замок мушкета.

Я смутился от такой искренней благодарности:

– Не за что, Семён Петрович. Я просто делаю свою работу. К тому же, государство мне платит хорошее жалованье.

– Дело не в деньгах, – покачал он головой. – Дело в том, что вы действительно заботитесь о результате. Не для галочки работаете, а чтобы реально улучшить производство. Таких людей мало.

Я промолчал, не зная, что ответить. К счастью, в дверь постучали.

– Войдите! – сказал Давыдов.

Дверь открылась, и в кабинет гуськом вошли мастера – Григорий впереди, за ним братья Волковы, Семён Кравцов и Фёдор Железнов. Все выглядели немного встревоженными – вызов к генералу обычно означал что-то важное.

– Не волнуйтесь, господа, – успокоил их Давыдов. – Ничего плохого. Егор Андреевич хочет с вами обсудить новый проект.

Они облегчённо выдохнули. Григорий даже улыбнулся:

– А мы уж испугались, что что-то не так сделали.

– Наоборот, – сказал я, поднимаясь. – Вы всё делаете отлично. Именно поэтому я хочу поручить вам следующую важную задачу.

Я развернул чертежи на столе, пригласил их подойти ближе. Они столпились вокруг стола, с любопытством разглядывая схемы.

– Так, – начал я, указывая на первый лист, – вот что мы будем делать. Видите эту проблему? – я показал на схематичное изображение ствола с неровным каналом. – Сейчас стволы сворачиваются и сковываются так, как это делается уже не один десяток лет. Они быстро забивается стружкой, перегреваются, уходят в сторону. Канал получается кривой и неровный.

Мастера кивали – проблема им была знакома.

– Чтобы это исправить, – продолжил я, – нужны две вещи. Первое – специальное сверло. Второе – специальный станок. Начнём со сверла.

Я развернул лист с детальными чертежами спирали Левиса:

– Вот такое сверло нам нужно. Видите эти винтовые канавки? Они будут эффективно выводить стружку из глубокого отверстия. Сверло не забьётся, не перегреется, пойдёт ровно.

Фёдор Железнов, молчаливый кузнец, первым задал вопрос:

– А как такое сделать? Это ж сложно – винт на стержне нарезать.

– Не нарезать, – поправил я. – Навивать. Смотрите – берём заготовку из лучшей инструментальной стали. Нагреваем докрасна. Пока горячая – навиваем на цилиндрическую оправку, как пружину. Закрепляем концы, даём остыть. Потом затачиваем режущие кромки под правильным углом. И закаливаем.

– А оправка какого диаметра? – уточнил Семён Кравцов.

– Зависит от калибра ствола, – ответил я. – Для обычного пехотного ружья – примерно полдюйма. Для крепостных мушкетов – больше.

Григорий внимательно изучал чертёж:

– Егор Андреевич, а сколько таких свёрл понадобится?

– Много, – честно ответил я. – Они будут тупиться довольно быстро – всё-таки глубокое сверление, нагрузка большая. Нужен запас – пока одни работают, другие затачиваются, третьи в резерве. Я бы сказал, штук двадцать-тридцать для начала.

Мастера переглянулись. Объём работы был внушительный.

– Справимся, – уверенно сказал Григорий. – Если Фёдор Игнатьевич возьмётся за ковку заготовок, а мы с братьями – за навивку и заточку.

Фёдор кивнул:

– Возьмусь. Сталь у нас есть хорошая, инструментальная. Оправки тоже сделаем.

– Отлично, – обрадовался я. – Тогда переходим ко второму – к станку.

Я развернул следующий лист с чертежами станка для глубокого сверления. Мастера снова склонились над столом.

– Вот что нам нужно построить, – начал я объяснять, указывая на отдельные узлы. – Массивная станина из чугуна – основа. На ней – направляющие для крепления ствола-заготовки. Здесь – шпиндель со сверлом, который вращается от пневмодвигателя через ременную передачу.

– А это что? – Антон Волков показал на зубчатую рейку на чертеже.

– Система подачи, – объяснил я. – Самая важная часть. Видите – рейка крепится к салазкам, на которых лежит заготовка. Шестерня вращается от второго пневмодвигателя, или через понижающую ременную передачу от того же. Шестерня цепляется за зубья рейки и медленно-медленно тянет салазки вперёд. Заготовка подаётся на вращающееся сверло равномерно и прямолинейно.

– Понял, – кивнул Антон. – Гениально! Скорость подачи можно регулировать, меняя передаточное число?

– Именно, – подтвердил я, довольный его сообразительностью. – Для разных металлов нужна разная скорость. Для мягкой стали – можно быстрее, для твёрдой – медленнее.

Иван Волков спросил:

– А как центровать заготовку? Ну, чтобы сверло точно по центру шло.

– Хороший вопрос, – похвалил я. – Вот здесь, – я показал на чертеже, – два центра. Передний и задний. Заготовку зажимаем между ними строго по оси. Плюс, промежуточные опоры вдоль длины – они не дадут заготовке прогнуться под нагрузкой.

Семён Кравцов задумчиво почесал затылок:

– Сложная штука. Много деталей, все должны быть точными. Сколько времени на изготовление?

Я прикинул в уме:

– Если работать интенсивно, с полной отдачей… Месяц-полтора на первый опытный образец. Потом испытания, доработка. Ещё недели две-три. Итого – два месяца до полностью работающего станка.

Давыдов вмешался:

– Это нормально. Господа, – он обратился к мастерам, – это приоритетный проект. Вы освобождаетесь от текущих работ. Всё ваше время – на изготовление этого станка и свёрл. Нужны материалы, инструменты, помощники – обращайтесь, всё будет.

Григорий выпрямился:

– Слушаемся, Семён Петрович. Будет сделано.

– Егор Андреевич, – повернулся ко мне Давыдов, – а вы будете контролировать процесс?

– Буду, – кивнул я. – Буду приезжать регулярно, проверять, как идут дела, отвечать на вопросы, помогать с техническими решениями.

– Тогда договорились, – Давыдов протянул руку каждому мастеру по очереди. – Господа, я рассчитываю на вас. Это может изменить всё производство стволов в империи.

Мастера, воодушевлённые таким доверием, закивали. Григорий взял чертежи:

– Егор Андреевич, можно я их заберу? Чтобы детально изучить, обсудить с остальными?

– Конечно, – согласился я. – Это ваши рабочие чертежи. Если что-то непонятно – приходите, объясню.

Они откланялись и вышли, оживлённо переговариваясь между собой. Я остался с Давыдовым.

– Думаете, справятся? – спросил он, когда дверь закрылась.

– Уверен, – твёрдо ответил я. – Это толковые ребята. Григорий уже доказал, что может реализовать сложные проекты – вон, пневматическая система на реке работает как часы. Остальные тоже не лыком шиты.

Давыдов кивнул:

– Надеюсь, вы правы. Если этот станок заработает – мы сможем увеличить выпуск качественных стволов втрое. Может, даже начнём экспортировать за границу.

– Заработает, – заверил я. – Просто нужно время и терпение.

Мы ещё немного поговорили о технических деталях, о сроках, о бюджете проекта. Давыдов заверил, что финансирование не проблема – государство заинтересовано в модернизации оружейного производства.

Наконец я откланялся и вышел из кабинета. Решил пройтись по цехам, посмотреть, как идут дела с пневматическими станками.

В токарном цехе было шумно и людно. Станки с пневмоприводом работали вовсю – вращались валы, снималась стружка, мастера сосредоточенно вытачивали детали. Я остановился у одного из станков, где работал молодой подмастерье, которого я не знал.

– Как дела? – спросил я.

Парень вздрогнул, обернулся, увидел меня и покраснел:

– Егор Андреевич! Простите, не заметил! Всё хорошо, работаю!

– Не извиняйся, – улыбнулся я. – Продолжай. Как станок? Удобно работать?

– Очень удобно! – оживился он. – Раньше ногами качать приходилось, уставал страшно. А теперь – просто открыл клапан, и всё само крутится! И скорость постоянная, не скачет!

– Вот и отлично, – одобрил я. – Работай дальше.

Я прошёл дальше по цеху. Останавливался у станков, разговаривал с мастерами, интересовался их мнением о новой системе. Все отзывались положительно – производительность выросла, усталости меньше, качество деталей лучше.

В дальнем углу цеха я заметил Семёна Кравцова, который уже начал что-то обсуждать с братьями Волковыми, разглядывая мои чертежи.

– Начали уже? – подошёл я.

– Да, Егор Андреевич, – кивнул Семён. – Вот думаем, с чего начать. Наверное, со свёрл? Пока их делаем, параллельно можно станину для станка заказать в литейном цехе.

– Правильно мыслишь, – похвалил я. – Станина – самая долгая часть. Чугун отливать, потом обрабатывать. А пока он готовится, вы свёрла сделаете и другие детали подготовите.

Антон Волков спросил:

– Егор Андреевич, а насчёт оправки для навивки – какой именно диаметр нужен?

Я задумался:

– Давайте возьмём стандартный калибр пехотного ружья – семь линий, это примерно 17,78 миллиметра. Оправка должна быть чуть меньше – миллиметров 16–17, чтобы после навивки и заточки сверло было нужного размера.

– Понял, – Антон записал в свою тетрадку.

Мы ещё немного обсудили технические детали, потом я оставил их работать и направился к выходу. День был продуктивный – задача поставлена, мастера взялись за дело, генерал поддержал проект.

Захар ждал у ворот завода:

– Домой, Егор Андреевич?

– Нет, – покачал я головой. – Заедем в клинику. Хочу посмотреть, как там Ричард справляется.

Мы поехали по знакомому маршруту. Клиника находилась недалеко от центра города, в том самом здании бывшего купеческого особняка.

Подъехав, я сразу заметил изменения. Фасад здания был подкрашен, окна вымыты до блеска, над входом висела новая вывеска: «Тульская городская лечебница». Простенько, но со вкусом.

Я вошёл внутрь. В холле пахло известью – явно недавно был ремонт. Стены побелены, пол вымыт, всё чисто и аккуратно.

– Егор Андреевич! – услышал я голос Ричарда сверху.

Он спускался по лестнице с довольным видом:

– Как раз вовремя! Хотел вам показать, что мы сделали!

– Покажи, – улыбнулся я.

Ричард провёл меня по первому этажу. Большая комната, которую мы выбрали под операционную, была полностью готова. Стены выбелены известью, пол покрыт досками и тщательно вымыт, большое окно давало много света. В центре стоял операционный стол – массивный, деревянный, но прочный и удобный.

Вдоль стен – полки для инструментов, шкафчики для лекарств, умывальник с тазом и кувшином воды.

– Ричард, это отлично! – искренне восхитился я. – Чисто, светло, всё на местах!

Он сиял от гордости:

– Спасибо! Мы с рабочими старались. Ещё перевязочная готова, – он показал на соседнюю комнату, – и кабинет для приёма пациентов.

Я заглянул в перевязочную – тоже всё чисто, аккуратно, пахнет травами и спиртом. В кабинете для приёма стояли стол, два стула, кушетка для осмотра.

– Аптека где будет? – спросил я.

– Вот здесь, – Ричард открыл дверь в небольшую комнату. Внутри стояли шкафы с полками, на которых уже были расставлены склянки с лекарствами, коробочки с травами, инструменты в футлярах.

– Это то, что я привёз из Москвы? – узнал я знакомые склянки из аптеки Феррейна.

– Да, плюс закупил ещё у местных аптекарей, – кивнул Ричард. – Теперь у нас полный набор – от простых настоек до опиума и хинина.

Мы поднялись на второй этаж. Здесь будут палаты для пациентов – четыре комнаты, в каждой по две-три кровати. Постельное бельё чистое, одеяла тёплые, у каждой кровати – тумбочка и стул.

– А это, – Ричард открыл дверь в большую комнату в конце коридора, – лекционный зал.

Комната была просторная, с высоким потолком. Вдоль стен стояли скамьи рядами, впереди – стол для лектора и большая доска для записей.

– Здесь будем проводить обучение, – объяснил Ричард. – Лекции по анатомии, хирургии, использованию эфира. Можем разместить человек десять-двадцать.

– Замечательно, – одобрил я. – Ричард, ты проделал огромную работу. Я горжусь тобой.

Он смутился:

– Спасибо, Егор Андреевич. Я просто делал то, что вы сказали.

– Не просто делал, – возразил я. – Ты вложил душу. Это видно. Когда планируешь открытие?

Ричард задумался:

– Через две-три недели, думаю. Нужно ещё персонал нанять – медсестёр, санитаров, аптекаря. И объявление дать, чтобы люди знали, что мы открылись.

– С персоналом помогу, – пообещал я. – Поговорю с Иваном Дмитриевичем и княгиней Шуйской они обещали помочь с толковыми людьми. А насчёт объявления – думаю, оно не нужно – слухи расползутся быстрее, чем какое-либо объявления, тем более далеко не каждый обучен грамоте.

– Это вы верно подметили, – согласился Ричард.

Мы спустились обратно вниз. У входа Ричард вдруг спросил:

– Егор Андреевич, а вы уверены, что всё получится? Что люди придут? Что мы сможем им помочь?

Я посмотрел ему в глаза:

– Ричард, ты отличный врач. У тебя есть знания, опыт, умение. Плюс, мы применяем методы, которые на десятилетия опережают время. Эфир, асептика, правильная хирургия – всё это спасает жизни. Конечно получится. Просто верь в себя.

Он кивнул, выпрямился:

– Вы правы. Спасибо за поддержку.

– Всегда пожалуйста, – улыбнулся я. – Ладно, мне пора домой. Жена волнуется, наверное.

Мы попрощались. Я вышел на улицу, где Захар ждал в санях.

– Домой, Захар.

– Слушаюсь, Егор Андреевич.

Мы помчались по улицам Тулы. Солнце уже клонилось к закату, бросая длинные тени. День выдался насыщенный – и на заводе был, и в клинике. Но продуктивный. Дела двигались вперёд.

Подъехав к дому, я увидел Машеньку во дворе. Да не одну, а с бабушкой и няней – они прохаживались туда-сюда, укутанные в тёплые одежды. Машка, увидев меня, замахала рукой.

– Машунь! – крикнул я, выскакивая из саней. – Вы чего тут на улице делаете?

Она засмеялась:

– Гуляем. Бабушка говорит, что мне нужно больше находится на улице. Вот и вышли все вместе. Пошли, ужинать будем!

Я обнял её, и мы вошли в тёплый дом. Пахло так вкусно, что желудок предательски издал симфонию Бетховина № 9, которую он напишет только через шестнадцать лет. Бабушка с няней быстро скинули верхнюю одежду и уже давали указания Матрёне как правильно подавать ужин.

– Ну что, внучок, дела сделал? – спросила бабушка, между делом.

– Сделал, бабушка, – ответил я, садясь в кресло. – На заводе новый проект запустили, в клинике всё идёт хорошо.

Она довольно кивнула.

За ужином я рассказывал о своём дне. Машка слушала внимательно, хотя технические детали ей были не особо интересны. Зато когда я рассказал про клинику, она оживилась:

– Егорушка, а может, когда рожать буду, там рожу? В этой вашей клинике?

Я даже не раздумывал.

– Конечно там, – сказал я. – И Белова туда переманим и, может, к тому времени и другие врачи будут там.

Она кивнула:

– Хорошо. Мне главное, чтобы ты рядом был.

– Буду, – твёрдо сказал я. – Куда я денусь?