Текст книги "Воронцов. Перезагрузка. Книга 8 (СИ)"

Автор книги: Ян Громов

Соавторы: Ник Тарасов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

Глава 9

На следующее утро я проснулся с ощущением, что нужно немного отвлечься от чертежей и технических расчётов. Голова была забита цифрами, схемами паровых машин и пневматических систем – пора было проветриться.

– Захар, – сказал я, спускаясь к завтраку, – сегодня просто прогуляемся по городу. Посмотрим, что да как.

– Слушаюсь, Егор Андреевич, – кивнул он, явно довольный перспективой размяться после вчерашнего сидения в кузнице.

Маша ещё спала, а бабушка с няней Агафьей уже были на кухне, давая во всем деловые советы Матрёне. Я быстро позавтракал, оделся потеплее – мороз на улице крепчал – и мы с Захаром вышли.

Тула встретила нас морозным, но ясным днём. Солнце сверкало на снегу, от дыхания шёл пар, но воздух был чистый, бодрящий. Мы не спеша шли по улицам, я разглядывал лавки, здания, людей. Город жил своей размеренной жизнью – торговцы зазывали покупателей, извозчики предлагали свои услуги, где-то вдали звонили церковные колокола.

Мы свернули на соседнюю улицу, когда я услышал знакомый голос:

– Егор Андреевич! Какая встреча!

Я обернулся и увидел высокого сухощавого мужчину в дорогой шубе с седой бородой – барон Сергей Михайлович Строганов собственной персоной. Он шёл нам навстречу, широко улыбаясь.

– Сергей Михайлович! – ответил я, останавливаясь. – Не ожидал вас здесь встретить!

Он подошёл ближе, протянул мне руку:

– Да я вот по делам заехал в Тулу на пару дней. Как раз думал, не навестить ли вас, съездив в Уваровку, а тут – судьба сама свела! Как дела? Как супруга?

– Спасибо, всё хорошо, – ответил я. – Мария Фоминична отдыхает, врач велел поберечься перед родами.

– Понимаю, понимаю, – закивал барон. – А вы куда направляетесь? Может, составите мне компанию? По чашечке чая выпьем, поговорим?

Я подумал. Почему бы и нет? День свободный, дела могут подождать.

– С удовольствием, Сергей Михайлович, – согласился я.

– Отлично! – обрадовался барон. – Вон там постоялый двор, где я остановился. Пойдёмте.

Мы направились к знакомому мне зданию – тому самому постоялому двору, где я останавливался в первый свой приезд в Тулу. Хозяин – Семён Петрович – стоял у входа, зазывая постояльцев. Увидев меня, его лицо расплылось в улыбке:

– Егор Андреевич! Какими судьбами? Заходите, заходите!

– Здравствуй, Семён Петрович, – поздоровался я. – Вот, с бароном Строгановым по делам.

Хозяин поклонился барону, потом многозначительно посмотрел на меня и кивнул в сторону. Я понял – он предлагал отдельную комнату для разговора. Я едва заметно кивнул в ответ.

– Проходите, господа, – засуетился Семён Петрович. – Сейчас всё устрою!

Мы вошли внутрь. В общем зале было довольно людно – несколько купцов за столами, пара военных, группа мещан. Пахло щами, жареным мясом и хлебным вином.

– Захар, оставайся здесь, – сказал я. – Закажи себе что-нибудь, отдохни.

– Слушаюсь, Егор Андреевич, – кивнул он, усаживаясь за свободный стол поближе к печи.

Семён Петрович провёл нас через узкий коридор в небольшую, но уютную комнату с круглым столом, двумя креслами и маленьким окошком, выходящим во двор. Здесь было тихо, тепло и уединённо – идеальное место для серьёзного разговора.

– Что подать, господа? – спросил хозяин.

– Чаю, – сказал я. – И пирогов, если есть свежие.

– С капустой, с мясом, с яблоками – всё свежее, с утра пекли! – заверил Семён Петрович. – Сейчас принесу!

Он вышел, прикрыв за собой дверь. Мы, сняв верхнюю одежду, уселись за стол друг напротив друга.

– Ну что, Егор Андреевич, – начал Строганов, вешая шубу на спинку кресла, – рад, что мы встретились. Хотел с вами поговорить, да всё случая не было.

– Слушаю вас, Сергей Михайлович, – ответил я, устраиваясь поудобнее.

В дверь постучали – вошёл Семён Петрович с подносом, на котором дымился самовар, стояли кружки и лежала гора пирогов. Он быстро всё расставил на столе, поклонился и вышел.

Я налил чай себе и барону. Мы отпили по глотку, и Строганов заговорил:

– Егор Андреевич, я понимаю, что вы человек занятой. Дел у вас по горло – и завод, и свои проекты, и семья. Но всё же хочу ещё раз предложить вам свой вариант.

Я кивнул, слушая.

– У меня на Урале заводы – железоделательные, медеплавильные. Работают они уже много лет, приносят доход. Но, – он вздохнул, – с каждым годом дела идут всё хуже. Качество металла падает, выход продукции снижается, затраты растут. Конкуренты наступают на пятки, особенно англичане со своим чугуном и сталью.

– Понимаю вашу проблему, – сказал я. – Технология выплавки устаревает, новые методы не внедряются.

– Именно! – воодушевился барон. – Вот вы понимаете! Я слышал о ваших достижениях – паровые машины, пневматические системы, новые методы обработки металла. Если бы вы приехали на мои заводы, показали, научили, внедрили новое – я бы щедро заплатил! Очень щедро!

Я отпил ещё глоток чая, взял пирог с капустой, откусил. Строганов ждал, не сводя с меня напряжённого взгляда.

– Сергей Михайлович, – начал я, прожевав и проглотив, – я ценю ваше предложение. Действительно ценю. Но сейчас я не могу к вам поехать.

Его лицо вытянулось:

– Почему? Деньги? Я готов заплатить любую сумму!

– Дело не в деньгах, – покачал я головой. – У меня здесь, в Туле, несколько больших проектов, которые я никак не могу бросить. Работа на заводе, производство эфира, организация клиники – всё это требует моего постоянного присутствия и контроля, особенно на начальных этапах.

Барон хотел возразить, но я продолжил:

– Но даже если бы я мог – всё равно не поехал бы. Моей жене скоро рожать, Сергей Михайлович. Я не хочу её оставлять в такой момент. Это важнее любых денег и любых проектов.

Строганов откинулся на спинку кресла, его лицо осунулось. Он молчал, переваривая мои слова. Я видел, что он по-настоящему расстроен – видимо, очень рассчитывал на мою помощь.

Мне стало его жаль. Да, у меня нет возможности поехать на Урал, но это не значит, что я не могу помочь иначе.

– Сергей Михайлович, – сказал я мягче, – я не могу приехать лично. Но могу дать вам рекомендации, которые помогут улучшить дело прямо сейчас. Если хотите, конечно.

Он поднял взгляд, в его глазах мелькнула надежда:

– Рекомендации? Какие?

Я наклонился вперёд, посмотрев на собеседника:

– Расскажите мне подробнее о ваших заводах. Как устроена выплавка? Какие печи используете? Как готовите руду?

Барон оживился и начал рассказывать. Оказалось, что на его заводах использовались доменные печи старого образца – высокие, с плохой теплоизоляцией, работающие на древесном угле. Руду дробили вручную, обогащали примитивно – просто промывали водой, удаляя лёгкие примеси. Выход чугуна был низкий, качество – посредственное.

Я слушал внимательно, задавая уточняющие вопросы. Постепенно в моей голове складывалась картина проблем и возможных решений.

– Так, – сказал я, когда барон закончил рассказ, – с ваших слов, вижу, что проблем несколько. Первая – подготовка руды. Вы просто моете её, но этого недостаточно. Руда содержит не только железо, но и кучу примесей – серу, фосфор, кремний. Они попадают в металл, ухудшают его качество.

– И что делать? – спросил Строганов, готовый впитывать каждое моё слово.

– Нужно прокаливать руду перед плавкой, – объяснил я. – Руду дробят, насыпают в печь слоями с известняком и нагревают до высокой температуры, но не плавят. При нагреве выгорают лишние примеси – сера уходит в виде газа, органика сгорает. Известняк связывает оставшиеся примеси в шлак, который потом легко отделить.

Строганов хмурился, пытаясь вникнуть:

– Прокаливать… С известняком… А это точно работает?

– Абсолютно, – заверил я. – Этот метод называется обжиг руды. После обжига руда становится более чистой, выход металла повышается, а качество улучшается. Плюс, прокалённая руда легче плавится – требуется меньше топлива.

Барон начал что-то записывать на салфетке, но я остановил его:

– Подождите, Сергей Михайлович. Сейчас попросим у хозяина нормальную бумагу и перо. Так вы всё забудете.

Я вышел в коридор, позвал Семёна Петровича:

– Семён Петрович, есть у тебя бумага и перо? Нужно кое-что записать.

– Есть, Егор Андреевич, сейчас принесу! – он поспешил прочь и вернулся через минуту с несколькими листами бумаги, пером и чернильницей.

Я вернулся в комнату, разложил всё на столе. Строганов уже сидел наготове.

– Так, – начал я, – записывайте. Первое – обжиг руды. Руду дробят на куски размером с кулак, не больше. Смешивают с известняком в пропорции три части руды на одну часть известняка. Складывают в кучу, поджигают снизу дровами или углём. Обжиг идёт несколько часов, пока руда не раскалится докрасна. Потом дают остыть и отправляют в доменную печь.

Строганов быстро записывал, время от времени переспрашивая детали. Я терпеливо объяснял, повторял, уточнял.

– Второе, – продолжал я, – сама доменная печь. У вас, я так понял, старые печи с плохой тягой?

– Да, – кивнул барон. – Дым идёт плохо, часть тепла уходит зря.

– Нужно улучшить конструкцию печи, – сказал я. – Во-первых, увеличить высоту дымовой трубы – чем выше труба, тем сильнее тяга. Во-вторых, утеплить стенки печи – обложить их дополнительным слоем огнеупорного кирпича. Это сохранит тепло внутри, температура будет выше, плавка – быстрее и эффективнее.

Строганов записывал, его глаза горели интересом:

– Ещё что?

– В-третьих, – я взял чистый лист бумаги, начал набрасывать схему, – подача воздуха. Сейчас у вас, наверное, просто мехи, которые вручную или лошадьми качают?

– Да, так и есть, – подтвердил он.

– Это неэффективно, – сказал я. – Воздух подаётся неравномерно, давление скачет, температура в печи нестабильна. Нужно сделать постоянную подачу воздуха – например, от водяного колеса, которое приводит в действие большие меха или вентиляторы. Или ещё лучше – от паровой машины, если есть возможность.

Строганов смотрел на мою схему, качал головой:

– Паровая машина… Это сложно. Но водяное колесо – это возможно. У нас рядом река есть.

– Отлично, – обрадовался я. – Водяное колесо – простое и надёжное решение. Оно будет постоянно крутиться, приводить в действие большие меха или вентиляторы, которые равномерно подают воздух в печь. Температура будет стабильная, высокая – металл будет плавиться лучше, выход увеличится.

Я продолжал рисовать и объяснять. Строганов слушал, не отрываясь, записывал каждое слово. Я рассказывал о важности контроля температуры, о том, как правильно загружать шахту – смесь руды, угля и флюсов, о том, как следить за процессом плавки по цвету пламени и консистенции шлака.

– Четвёртое, – сказал я, – качество угля. Древесный уголь должен быть хорошо прожжённым, сухим, без примесей. Если уголь сырой или плохо прожжённый – он горит хуже, даёт меньше тепла, засоряет металл золой и смолами.

– Как проверить качество угля? – спросил барон.

– Хороший уголь – лёгкий, звонкий, – объяснил я. – Если стукнуть два куска друг о друга – они издают чистый металлический звук. Плохой уголь – тяжёлый, глухой, крошится. Ещё один способ – бросить кусок угля в воду. Хороший уголь не тонет или тонет медленно, плохой – сразу идёт ко дну.

Строганов кивал, записывая:

– Понятно. Ещё что?

– Пятое, – я задумался, вспоминая, что ещё может помочь, – шлак. Его нужно удалять правильно. Шлак – это отходы плавки, которые всплывают на поверхность жидкого металла. Если его не убирать вовремя – он попадает обратно в металл, ухудшает качество. Нужно делать специальные отверстия в боковых стенках печи на уровне, где скапливается шлак, и периодически выпускать его.

– У нас уже есть такие отверстия, – сказал Строганов.

– Отлично, – кивнул я. – Главное – следить, чтобы они не забивались, и удалять шлак регулярно, не давая ему накапливаться.

Мы ещё долго говорили. Я рассказывал обо всём, что знал о выплавке металла еще из кружков по минералогии в таком далеком XXI веке, адаптируя знания под реалии XIX века. Строганов слушал жадно, переспрашивал, уточнял. Я видел, что он по-настоящему заинтересован, что мои советы для него – не пустые слова, а реальная возможность улучшить своё дело.

Наконец я отодвинулся от стола, потянулся:

– Вот, пожалуй, и всё, что могу посоветовать в общих чертах. Если внедрите хотя бы половину из этого – увидите явные улучшения.

Строганов смотрел на исписанные листы бумаги с благоговением:

– Егор Андреевич, это… это просто бесценно. Я даже не знаю, как вас благодарить.

– Не за что, – отмахнулся я. – Просто попробуйте внедрить. Если будут вопросы – пишите письма, постараюсь ответить.

– А это… – он замялся, – это точно будет работать? Качество металла улучшится?

Я посмотрел ему прямо в глаза, говоря убедительно:

– Сергей Михайлович, я даю вам не теоретические выкладки, а проверенные методы. Обжиг руды, правильная конструкция печи, стабильная подача воздуха, контроль температуры и качества материалов – всё это напрямую влияет на результат. Если сделаете правильно – качество металла улучшится, выход увеличится, затраты снизятся. Гарантирую.

Барон выдохнул с облегчением:

– Спасибо. Я обязательно попробую. Сразу, как вернусь на Урал.

Мы допили чай, поели пироги. Строганов аккуратно сложил исписанные листы, спрятал во внутренний карман кафтана. Мы вышли из комнаты в общий зал. Захар уже допивал свой чай, увидев нас, поднялся.

– Ну что, Егор Андреевич, – сказал барон, протягивая мне руку на прощание, – ещё раз спасибо. Вы мне очень помогли. Если что понадобится – обращайтесь, я в долгу не останусь.

– Всё в порядке, Сергей Михайлович, – ответил я. – Удачи вам с заводами.

Мы попрощались. Барон направился к своему номеру, а мы с Захаром вышли на улицу.

– Ну что, Захар, теперь на завод? – спросил я.

– Как скажете, Егор Андреевич, – кивнул он.

Мы направились к заводу. Город оживал после обеденного перерыва – лавки открывались, на улицах появлялось больше народу. Мы шли не спеша, я обдумывал разговор со Строгановым. Надеюсь, мои советы ему действительно помогут.

Когда мы подошли к заводу, караульный уже узнал меня и просто кивнул, пропуская внутрь. Мы пересекли заводской двор и направились прямиком к реке. Издалека был слышен стук молотков, скрип досок, голоса рабочих.

Картина, открывшаяся мне, была впечатляющей. За время, что я не был здесь, работа продвинулась значительно. Площадка на реке уже практически готова – сваи забиты, укреплены камнями, настил из толстых досок уложен. Вокруг каждой сваи торчали ледорезы – острые конструкции из брёвен, которые должны были разбивать льдины весной. Над площадкой уже начали возводить крышу – деревянный каркас был готов, рабочие крепили доски.

Я не стал отвлекать людей от работы, просто постоял, наблюдая. Григорий был здесь – он стоял на площадке, что-то показывал Василию Кузьмичу, тот кивал, отдавал распоряжения мужикам. Всё шло чётко, организованно.

Удовлетворённо кивнув, я повернулся и направился к токарному цеху. Хотел посмотреть, как там дела с прокладкой труб.

В цехе было шумно – станки работали, мастера что-то обтачивали, шлифовали. По стенам уже была сделана разметка мелом – линии показывали, где будут проложены трубы для пневматической системы. Несколько рабочих измеряли расстояния, отмечали места крепления кронштейнов.

Я прошёлся вдоль разметки, проверяя. Всё было сделано правильно – две основные магистрали вдоль рядов станков, ответвления к каждому станку, места для запорных кранов. Я одобрительно кивнул.

– Егор Андреевич! – услышал я знакомый голос.

Обернулся – ко мне торопливо шёл Семён Кравцов. Лицо его было возбуждённым, глаза горели.

– Семён, – поздоровался я. – Как дела?

– Всё отлично, Егор Андреевич! – он остановился передо мной, тяжело дыша. – Мы тут делаем то, что вы сказали. Григорий нам дал схемы, показал, рассказал.

– Вот и молодцы, – похвалил я. – А скажи-ка, Семён, помнишь, как вы с Митяем и Петькой токарный станок по дереву переделывали под обработку металла?

– Конечно помню, Егор Андреевич! – живо ответил он. – Как забыть такое? Вы нам объясняли, показывали, мы три дня возились, пока не получилось.

– Вот и отлично, – сказал я. – Так вот, Семён, у меня к тебе задание. Ты возьми у Савелия Кузьмича два пневмодвигателя – он их уже сделал, готовые лежат – и начинай делать точно такие же станки, как тот, что мы переделывали. Только не один, а несколько. Два-три штуки для начала.

Семён моргнул, переваривая информацию:

– Делать станки? Самостоятельно?

– Именно, – подтвердил я. – Ты же помнишь конструкцию, помнишь, как всё устроено. Возьми хороших плотников, механиков в помощь, закажи у Савелия все металлические детали – оси, крепления. Сделай станины из дерева, установи всё как надо, подключи пневмодвигатели.

– Но это же… – он замялся, – это же большая ответственность, Егор Андреевич.

– Ты справишься, – твёрдо сказал я. – Ты же видел, как это делается. Плюс, у тебя голова на плечах, руки из правильного места растут. Главное – точность соблюдай, размеры выдерживай. И металл на резцы хороший бери, не экономь. Крепление продумай надёжное, чтоб резец не болтался.

Семён выпрямился, в его глазах загорелся азарт:

– Сделаю, Егор Андреевич! Обязательно сделаю! Когда начинать?

– Прямо сейчас и начинай, – ответил я. – Как раз, пока там, – я махнул рукой в сторону реки, – площадку закончат, и тут, – указал на разметку для трубопровода, – трубы проложат, ты со станками как раз закончишь. Хотя бы один успеешь и всё сойдётся.

– Понял, Егор Андреевич! – воодушевлённо сказал Семён. – Пошёл сразу к Савелию Кузьмичу, заберу двигатели, начну планировать!

Он поспешил прочь, и я улыбнулся, глядя ему вслед. Хорошие мастера из этих ребят вышли – инициативные, толковые, готовые браться за сложные задачи.

– Ну что, Захар, – повернулся я к своему охраннику, – пойдём домой. Тут всё в порядке, не будем мешать.

– Слушаюсь, Егор Андреевич, – кивнул он.

Мы вышли с территории завода и направились домой. День выдался продуктивным – и со Строгановым поговорил, и на заводе всё проверил, и Семёну задание дал. Оставалось только вернуться к Машке, узнать, как у неё дела.

Когда мы подошли к дому, я сразу заметил у крыльца роскошную карету с гербом на дверце. Лакей в ливрее стоял рядом, охраняя экипаж. Я нахмурился – кто бы это мог быть?

– Гости, – констатировал Захар.

– Вижу, – ответил я, проходя по двору.

Глава 10

Мы вошли в дом. В прихожей меня встретила Дуняша, её глаза округлились:

– Егор Андреевич! Наконец-то! У нас гостья – сама княгиня Елизавета Петровна Шуйская! Она к Марии Фоминичне пришла, узнать, как дела. А тут и с Прасковьей Никитичной познакомилась, они весь день беседуют!

Я усмехнулся. Ну конечно – бабушка и княгиня. Две сильные личности за одним столом. Интересно, кто кого переговорит?

Я прошёл в гостиную. Картина, открывшаяся мне, была забавной. За столом сидели три дамы – Маша, бабушка и княгиня Шуйская. Перед ними стояли фарфоровые чашки с чаем, тарелки с пирогами. Все трое оживлённо беседовали, смеялись. Няня Агафья Петровна суетилась рядом, подливая чай, подкладывая угощения.

– А, внучок пришёл! – первой заметила меня бабушка. – Иди сюда, познакомься! Это княгиня Елизавета Петровна Шуйская. Княгиня, это мой внук, Егор Андреевич.

Я поклонился:

– Мы уже знакомы, бабушка. Встречались на приёме у градоначальника.

Княгиня улыбнулась мне:

– Да, Егор Андреевич, помню нашу встречу. Решила навестить вашу супругу, узнать, как она себя чувствует. А заодно и с вашей бабушкой познакомилась – замечательная женщина, скажу я вам!

– Ещё бы не замечательная! – фыркнула бабушка. – Это я Егорку в люди вывела, если б не моё решение, так бы и не набрался ума!

Княгиня рассмеялась:

– Прасковья Никитична мне уже рассказала эту историю. Очень поучительно!

Я сел рядом с Машей, взял её за руку:

– Ну и как вы тут? Весело провели день?

– Очень весело, – улыбнулась Машка. – Княгиня столько интересного рассказала про светскую жизнь, про балы, про разные интриги. А бабушка – про семью, про старые времена.

– И про тебя, Егорушка, тоже говорили, – добавила няня Агафья, подливая мне чай. – Как ты в детстве озорничал, как я тебя воспитывала!

Я застонал:

– Агафья Петровна, ну зачем же всё это рассказывать?

– А что такого? – невинно спросила она. – Княгиня интересовалась, вот я и рассказала!

Княгиня Шуйская смотрела на меня с добрым юмором:

– Не переживайте, Егор Андреевич. Все мы были детьми, все шалили. Главное, что вы выросли достойным человеком.

Мы ещё немного посидели, поговорили. Княгиня была приятной собеседницей – умной, тактичной, с хорошим чувством юмора. Она действительно искренне интересовалась Машей, давала ей советы про роды, про первые месяцы с ребёнком. Бабушка с няней тоже вставляли свои комментарии, и получалась живая, тёплая беседа.

Наконец княгиня поднялась:

– Ну что ж, милые мои, мне пора. Спасибо за гостеприимство, за чудесный вечер.

– Заходите ещё, княгиня, – пригласила бабушка. – Нам с вами было очень приятно беседовать!

– Обязательно зайду, – пообещала та, надевая шубу. – А вы, Машенька, берегите себя. И если что понадобится – обращайтесь, я всегда рада помочь.

Мы проводили княгиню до кареты. Она уехала, помахав нам рукой из окна.

Вернувшись в дом, я обнял Машеньку:

– Ну что, устала от светских бесед?

– Немного, – призналась она. – Но было интересно. Княгиня очень добрая.

– Да, она хороший человек, – согласился я.

Вечер прошёл спокойно. Мы поужинали всей семьёй, потом я поднялся к себе в кабинет, немного поработать над чертежами перед сном.

Утро следующего дня началось неожиданно. Я только успел позавтракать и собирался отправиться к Савелию Кузьмичу проверить, как продвигается работа над трубчатым котлом, когда в дверь постучали.

Дуняша впорхнула в гостиную с взволнованным лицом:

– Егор Андреевич! Там слуга от градоначальника! Говорит, что Глеб Иванович просит вас срочно к себе!

Я нахмурился. Срочно? Что-то случилось?

– Где он? – спросил я, вставая.

– В прихожей ждёт, – ответила Дуняша.

Я вышел. У дверей стоял молодой паренёк в ливрее градоначальника, явно замёрзший – щёки красные, из-под шапки выбивались влажные от пота волосы.

– Егор Андреевич Воронцов? – спросил он, кланяясь.

– Я, – подтвердил я. – Что случилось?

– Глеб Иванович Дубинин просит вас срочно приехать к нему, – выпалил паренёк. – Сказал, что дело важное, не терпящее отлагательств.

Я задумался. Градоначальник не из тех, кто зря беспокоит. Если он зовёт срочно – значит, действительно что-то серьёзное.

– Хорошо, – кивнул я. – Скажи Глебу Ивановичу, что я буду через полчаса.

Паренёк поклонился и поспешил прочь. Я вернулся в гостиную, где Машенька встревоженно смотрела на меня:

– Егорушка, что случилось?

– Не знаю, солнышко, – ответил я честно. – Градоначальник зовёт. Говорит, срочное дело. Может, что-то случилось.

– Вдруг, что-то плохое? – забеспокоилась она.

– Не думаю, – успокоил я её, обнимая. – Если бы что-то совсем плохое – он бы сам приехал или караул прислал. А так – просто просит приехать. Наверное, посоветоваться о чём-то хочет.

Я быстро оделся потеплее – на улице мороз крепчал – и вышел во двор. Захар уже ждал меня у ворот:

– Егор Андреевич, я с вами.

– Нет, Захар, – покачал я головой. – Сегодня пойду один. Градоначальник живёт недалеко, минут десять пешком. Погуляю, подышу свежим воздухом.

Он хотел возразить, но я остановил его жестом:

– Всё нормально, Захар. Это же не в лес идти и не в сомнительный район. К градоначальнику, в самый центр города. Что со мной может случиться?

Он неохотно кивнул:

– Ну хорошо, Егор Андреевич. Только будьте осторожны.

Я вышел за ворота и зашагал по улице. Погода была морозная, но ясная – солнце сверкало на снегу, воздух был чистым и бодрящим.

Я шёл не спеша, обдумывая возможные причины срочного вызова. Может, на заводе что-то случилось? Авария, поломка? И это как-то отразилось на городе? Или проблемы с производством эфира или с будущей клиникой? А может, политическое что-то – Иван Дмитриевич передал через градоначальника какое-то новое задание?

Минут через двадцать я подошёл к знакомому особняку градоначальника. Высокий забор, массивные ворота, караульные у входа. Один из них – тот самый, что был на приёме – узнал меня и козырнул:

– Егор Андреевич! Глеб Иванович уже ждёт вас!

Ворота распахнулись, и я вошёл во двор. Дворецкий уже стоял у крыльца:

– Господин Воронцов, добро пожаловать. Глеб Иванович ждёт вас в кабинете. Прошу за мной.

Я прошёл за ним через знакомые коридоры. Всё было так же, как на приёме – дорогая мебель, картины на стенах, запах воска и дорогих духов. Но сейчас особняк был тихим, безлюдным – никаких гостей, никакой суеты.

Дворецкий остановился у знакомой двери, постучал:

– Ваше превосходительство, господин Воронцов прибыл.

– Войдите! – донёсся голос градоначальника.

Дворецкий открыл дверь, пропустил меня внутрь и тихо закрыл её за мной.

Градоначальник сидел за массивным письменным столом, изучая какие-то бумаги. Увидев меня, он поднялся, и я заметил, что лицо его выглядит озабоченным, даже встревоженным.

– Егор Андреевич! – он вышел из-за стола, протянул мне руку. – Спасибо, что так быстро приехали. Садитесь, пожалуйста.

Я пожал его руку и сел в кресло напротив стола. Градоначальник вернулся на своё место, задумчиво потёр переносицу.

– Глеб Иванович, – начал я осторожно, – что случилось? Ваш слуга сказал, что дело срочное.

Он тяжело вздохнул:

– Случилось, Егор Андреевич. И весьма неприятное. Вы помните графиню Елизавету Павловну?

Я напрягся. Та самая назойливая дама с приёма, которая выспрашивала у Машеньки про лекарства и секреты красоты. Княгиня Шуйская предупреждала меня о ней – говорила, что она интриганка и сплетница.

– Помню, – осторожно ответил я. – Она на приёме подходила к моей жене, расспрашивала о разном.

– Вот именно, – кивнул градоначальник. – Так вот, Егор Андреевич, эта дама… как бы это помягче сказать… затеяла против вас интригу. Причём весьма масштабную и опасную.

Я почувствовал, как по спине пробежал холодок:

– Интригу? Какую?

Градоначальник встал, подошёл к окну, постоял, глядя на заснеженный двор, потом повернулся:

– Вчера вечером ко мне пришёл барон Строганов. Вы с ним знакомы, я полагаю?

– Да, мы встречались вчера случайно в городе, – подтвердил я. – Пили чай, я давал ему советы по улучшению его заводов на Урале.

– Так вот, – продолжал градоначальник, – барон пришёл взволнованный. Сказал, что к нему обращалась графиня Елизавета Павловна. И не только к нему – ещё к купцу Третьякову, к управляющему барона Орлова, к нескольким другим влиятельным людям.

Я слушал, не перебивая, но внутри всё сжалось в тревожный комок.

– Графиня рассказывала всем одну и ту же историю, – градоначальник вернулся к столу, взял несколько листов бумаги. – Она говорила, что вы, Егор Андреевич, опасный человек. Что вы якобы плетёте заговор против меня, как градоначальника. Что собираете вокруг себя влиятельных людей – промышленников, купцов, военных – с целью создать некую тайную организацию, которая будет контролировать торговлю и производство в регионе, обходя официальную власть.

Я сидел, ошарашенный. Заговор? Против градоначальника? Это же абсурд!

– Более того, – продолжал Глеб Иванович, разворачивая листы, – она утверждала, что ваши изобретения – паровые машины, пневматические системы, производство эфира – всё это лишь прикрытие. Что на самом деле вы используете эти технологии, чтобы получить контроль над ключевыми предприятиями региона, сделать их зависимыми от вас, а затем диктовать свои условия властям.

Я медленно выдохнул, пытаясь успокоиться. Голова шла кругом от абсурдности обвинений.

– Глеб Иванович, – начал я как можно спокойнее, – это полный бред. Я никакого заговора не плету. Я просто занимаюсь своим делом – улучшаю технологии, помогаю заводам, работаю на благо государства.

– Я знаю, Егор Андреевич, – успокаивающе поднял руку градоначальник. – Я прекрасно знаю. Но проблема в том, что графиня очень убедительна. Она не просто голословно обвиняет – она приводит «факты».

Он положил передо мной один из листов. Я взял его, начал читать. Это было что-то вроде списка с пояснениями:

«Егор Воронцов встречается с бароном Строгановым – владельцем крупнейших заводов на Урале. Обсуждает с ним „улучшения производства“. На деле – договаривается о контроле над поставками металла.»

«Егор Воронцов сотрудничает с купцом Третьяковым из Москвы по производству стекла. Планирует монополизировать эту отрасль в регионе.»

«Егор Воронцов имеет связи с тайной канцелярией через Ивана Дмитриевича. Использует это влияние для получения привилегий и обхода законов.»

«Егор Воронцов обучает мастеров новым технологиям, создавая вокруг себя круг преданных людей, которые будут ему обязаны карьерой и благосостоянием.»

Я дочитал до конца и отложил лист. Абсурд.

– Она взяла реальные факты, – сказал я глухо, – и исказила их до неузнаваемости. Да, я встречался со Строгановым. Но не для заговора, а чтобы помочь ему советами! Да, я работаю с Третьяковым, но это обычное деловое партнёрство! Да, у меня есть связи с Иваном Дмитриевичем, но я работаю на государство, а не против него!

– Я всё это понимаю, – кивнул градоначальник. – Но видите ли, Егор Андреевич, в чём хитрость графини. Она не придумывает ложь с нуля. Она берёт правду и подаёт её так, что она начинает выглядеть подозрительно.

Я встал, начал ходить по кабинету, пытаясь успокоиться и собраться с мыслями:

– Но зачем? Зачем ей всё это? Что я ей сделал? Мы с ней практически не общались, кроме того случая на приёме!

Градоначальник тяжело вздохнул:

– Вот тут-то и начинается самое интересное. Барон Строганов, когда пришёл ко мне, сказал нечто важное. Оказывается, графиня не просто распространяет слухи. Она предлагает «решение проблемы».

Я остановился, повернулся к нему:

– Какое решение?

– Она говорит вашим потенциальным партнёрам, – объяснил градоначальник, – что вы опасны, что с вами лучше не связываться. Но если уж очень нужны ваши знания и технологии, то лучше действовать через неё. Она, видите ли, имеет влияние и связи, может «обезопасить» сделку, выступить посредником. Естественно, за определённый процент.

Я застыл. Теперь всё встало на свои места.

– Она хочет стать посредником, – медленно проговорил я. – Контролировать мои деловые связи. Получать свою долю от каждой сделки.

– Именно, – подтвердил Глеб Иванович. – Хорошая такая схема. Очернить человека, создать вокруг него атмосферу подозрительности и страха, а потом предложить себя как «безопасный канал» для работы с ним.

Я снова сел в кресло, потирая виски. Голова болела от злости и возмущения.

– И что, кто-то из них согласился? – спросил я.

Градоначальник покачал головой:

– Барон Строганов – нет. Он сразу почувствовал подвох и пришёл ко мне. Но вот с остальными… я не уверен. Третьяков пока молчит. Управляющий барона Орлова – тоже. А ещё был господин Беляев из купеческой гильдии – он, говорят, уже начал сомневаться в целесообразности работы с вами.