Текст книги "Возвышение на краю империи (СИ)"

Автор книги: Ян Бадевский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

Глава 5

Внутри Бродяги было много помещений, к которым не имели доступа мои соседи. Ни Фёдор, ни Джан. Ни, упаси Древние, прислуга. Я сразу настроил домоморфа таким образом, чтобы в эти комнаты он впускал только меня. Прежде всего это касалось арсенала, но были и места, в которых я держал непонятное либо трофейное оборудование.

Трость Джонса относилась к неисследованным трофеям.

И я до конца не решил, собираюсь ли её возвращать.

А всё потому, что от этой штуки веяло мощью. Матвеич и Пупкин не смогли определить, в чём секрет этого странного оружия. Бродяга заявил, что артефакт спящий и явно относится к новоделам. То есть, устройство находилось в пограничном режиме, ему требовалась активация. Чтобы что? И почему Джонс не включил эту штуку во время решающего боя со мной?

Логика у меня простая.

Раз я не могу использовать предмет, буду его продавать.

За солидные деньги.

– Вхожу, – сказал я Бродяге, поднявшись на самый верхний этаж.

Передо мной прорезалась дверь, которой раньше в стене не было. Повернув ручку, я переступил порог и оказался в комнате, часть которой занимали бронированные сейфы, а часть – открытые стеллажи.

Трость висела на стене в специальных зажимах.

Мне следовало взять оружие, осмотреть, достать клинок, вложить обратно в ножны. Запомнить ощущения и картинку, чтобы отправить всё это слепком бывшему владельцу.

Протянув руку, я снял трость.

И в этот момент трофей ожил.

Оружие стало гибким, податливым. Изогнулось в моих пальцах и… превратилось то ли в механическую змею, то ли в червя.

Я рефлекторно сделал «змею» проницаемой.

Не знаю, почему.

Тварь не выглядела «живой» – не имела пасти, зубов, раздвоенного языка. Мои пальцы ощущали не биологический организм из плоти и крови, а извивающийся шланг, созданный из условных «дерева» и «металла». Правда, эти материалы утратили привычные свойства и вели себя противоестественно.

Морды у змеи не было.

Как вы помните, вместо набалдашника Джонс оформил себе голову птицы с заострённым клювом. Из этого клюва выдвинулась тонкая игла.

Трость попыталась ужалить меня.

Проницаемость сработала.

Голова «птицы» ткнулась в мою ладонь, не встретила сопротивления и выскочила с обратной стороны. Я разжал пальцы, выпуская механическое существо. Впрочем, тварь и так упала бы, ведь я сделал её бесплотной.

– Бродяга, контейнер!

Удивительно, но домоморф понял меня с полуслова.

Вокруг ожившей трости прямо в воздухе соткался прозрачный куб. Заказанный контейнер с тяжёлым стуком грохнулся на пол.

И ничего.

– Три бронированных слоя, – меланхолично выдал Бродяга.

Несколько секунд я наблюдал, как тварь бьётся о прозрачные стенки, пытаясь их пробить. Жало оставило на стекле мутный желтоватый потёк.

Отступаю на шаг.

И безумие прекращается.

Змея вытягивается в линию, твердеет и успокаивается. Внутри куба снова лежит трость. Какое-то время я осмысливаю произошедшее. Вот зачем британцу потребовался слепок! Отправить меня к устройству и убить дистанционно. В этом нет никакого смысла, если только не принять во внимание злость финансового магната. Череда поражений заставила его думать, что проще избавиться от меня, а затем добить Род, чем вести продуктивные переговоры. Хотя… он их не очень-то и вёл.

Передо мной – очень сильный артефакт.

Возможно, на дистанционном управлении.

– Бродяга, – нарушил я затянувшуюся паузу. – Этой штукой могли управлять телепатически?

– Исключено, – ответил домоморф. – Я всегда блокирую внешние ментальные воздействия. За исключением тех, что исходят от наших гвардейцев и службы безопасности.

Что соответствует моим распоряжениям.

– Радиосвязь? – уточняю на всякий случай.

– В момент атаки не было.

– И как же она запустилась?

– Рискну предположить, что среагировала на твой психотип. Отложенное воздействие, сложная каббалистика, аккумулятор ки.

– Можешь определить точнее?

– Это не технология Предтеч.

Понятно.

Мне нужен Матвеич, чтобы докопаться до истины.

Но каков стервец этот Джонс! Рассчитал день и время активации, позвонил точно по графику, отправил меня в ловушку. Думаю, идеально включение устройства он вычислить не мог. Трость уже была активна какое-то время, не хватало лишь моего присутствия.

Вопрос в другом.

Он же не мог предвидеть, что я приеду за ним в Шотландию? Вряд ли я имею дело с чёртовым гением, который видит меня насквозь, дозированно сливает информацию и управляет ходом войны? Потому что… если это так, у меня вообще нет никаких шансов против такого умника.

Должно быть простое объяснение.

Джонс не исключал возможность. Если вдруг трость попадает ко мне случайным образом, он что-то там хитрое включает и ждёт результата…

Тоже не стыкуется.

В общем, не факт, что я вообще когда-нибудь узнаю, как он это провернул. Но это и не важно. Потому что сэр Иезекииль свой ход сделал, и на этом у него козыри закончились.

А теперь время моего хода.

– Трость останется в контейнере, – распорядился я. – Можешь убрать в сейф до особого распоряжения.

– Принято, – ответил Бродяга.

Контейнер провалился в пол.

Покинув тайное хранилище, я переместился в личный кабинет. У меня было достаточно времени, чтобы порассуждать о вариантах. Судя по всему, артефакт Джонса был заточен под мою смерть. И если бы я сделал проницаемым себя… вполне вероятно, что эту защиту трость смогла бы обойти. Опять же, я этого никогда не узнаю, но… в мире всё чаще встречаются технологии, позволяющие справиться с теневиками наподобие меня. И ордена убийц, и хитрые артефакты, и навороченная каббалистика… Не такой уж я и всемогущий, если разобраться. Так что пора взяться за ум и перестать верить в свою неуязвимость.

Закрывшись в кабинете, я попросил Бродягу создать телефон.

– Хочу переговорить с абонентом, который мне звонил утром.

– Это Британия, – предупредил домоморф.

– Знаю. Соединяй.

Бродяга – универсальная телефонная компания. Свяжется с любой точкой планеты, причём сделает это бесплатно, мгновенно и безопасно. Главное, чтобы в пункте Б хоть какие-то кабели были проложены. Подземные, подводные – без разницы.

– Приёмная мистера Джонса, – раздался в трубке женский голос.

Разговор вёлся на английском.

– Я бы хотел переговорить с мистером Джонсом. На проводе барон Иванов.

Девушка замялась.

– Видите ли… Мистер Джонс не может сейчас подойти, – вздохнула секретарша. – Он… приболел.

– Настолько сильно? – подпускаю в голос больше сочувствия. – И где он сейчас? Разве не в своём кабинете?

– Мистера Джонса срочно госпитализировали, – последовал быстрый ответ. – Простите, я не уполномочена это обсуждать. Когда он вернётся к делам, я обязательно сообщу, что вы звонили, барон.

– Всего доброго, – вешаю трубку.

Что ж, всё идёт по плану.

По моим расчётам Джонс впадёт в кому через несколько часов. Организм одарённого не справится с токсинами, потому что яд… ну, очень специфический. За подгон следует благодарить мастера Багуса – индонезийцы ценят, любят, практикуют.

Кстати, про яд.

Наверное, стоило бы очень сильно бояться за свою шкуру, поскольку, как я уже отметил, никакая регенерация тут не работает. Если бы не одно «но». Накачка организма осуществляется микродозами, ежедневно, на протяжении пяти-семи дней. Яд добавляется в пищу и напитки, не имеет вкуса и запаха, не вызывает негативных реакций… до поры до времени. А потом – хлоп! Через двенадцать часов после завершения курса – кашель и лёгкое недомогание, через пятнадцать – резь в животе и глазах, слезоточивость, ощущение удушья. Потом жертва парализована. Финалочка – кома и смерть.

Приятные бонусы тоже есть.

Большинство врачей не в состоянии определить наличие индонезийского яда в организме. И выработать лечение. Хиропрактики тоже бессильны. Какое-то время будут поддерживать организм на грани выживания, искусственно стимулировать сердце. Возможно, попытаются сделать переливание крови. Попробуют тотальную очистку, хотя это и требует огромных затрат ки. Но к этому моменту системы организма будут сыпаться одна за другой, мозг начнёт умирать. И даже судмедэксперты впоследствии ничего не докажут. Страшная вещь.

Антидот существует.

Но Иезекииль Джонс его не получит.

Эту игру пора заканчивать, уж слишком затянулось противостояние. Я получил от Джонса всё, что хотел. Да, он попортил мне кровь, но сейчас у меня сформировался нехилый капитал, и эти деньги я намерен пустить на развитие холдинга. Скажу больше – на запуск с нуля оружейного завода, который в будущем составит конкуренцию ведущим клановым предприятиям.

Поговорив с секретаршей, я отправился на обед, после чего заглянул в штаб-квартиру холдинга, поговорил с Аркусами, подписал скопившиеся на столе документы и остаток дня посвятил текучке. Перед ужином хорошенько потренировался с Федей и Джан. Настроение окончательно улучшилось. Но вишенкой на торте стал звонок Демона. Командир гвардии с гордостью отрапортовал, что создание отклоняющих линий успешно завершено.

– Досрочно справились? – охренел я.

– А то, – хмыкнул Лютый. – Но ты учти, наши диверсанты теперь тоже ограничены в возможностях. Придётся выехать за границы посёлка и уже оттуда телепортироваться. Побочный, так сказать, эффект.

– Пофиг, – отмахнулся я. – Всяко лучше, чем-то, что было.

– Согласен. Мы уже всё настроили, линии зарядили, так что… В общем, работает.

– А проверяли? – забеспокоился я.

– Обижаешь. Армен вышел за КПП и попытался оттуда в казарму прыгнуть. Его выкинуло в какой-то бурелом на северной стороне.

– Зашибись, – одобрил я. – Положи мне на стол список тех, кто участвовал в работал. Все получат щедрые премии. Молодцы.

– Прямо щедрые? – заинтересовался Демон.

– Щедрее не бывает, – заверил я командира гвардии. – Отбой.

Итак, Фортуна повернулась ко мне лицом.

Хотя…

В судьбу я не верю от слова «совсем». Всё, что с нами происходит, обусловлено нашими же действиями. И поступками других людей. А если что-то не имеет объяснения, значит, мы видим лишь верхушку айсберга. Просто недостаток информации.

На следующий день все британские газеты пестрели заголовками о скоропостижной кончине моего врага. Чтобы раздобыть свежую прессу, я сгонял в Лондон и скупил пачку газет в ближайшем киоске. Заодно попросил Бродягу организовать трансляцию одного из местных телеканалов. И если по телеку ничего толком не показывали, за исключением мрачных людей в чёрном, дождя и какого-то жутко древнего кладбища с родовой усыпальницей Джонсов, то газеты давали информации гораздо больше. Если верить им, магнат откинулся ночью. Ведущие целители-хиропрактики сражались за его жизнь, но безуспешно. Родственники в шоке, страна в трауре. Оказывается, Джонс был влиятельным типом, авторитетным и вхожим в правительственные круги. Благотворительные фонды, всевозможные приюты – всё это было на его попечении. Ещё бы, подумал я, очень удобные организации для отмывания денег.

В Лондоне мне не понравилось.

Холод, влажность, всё в тумане… Даже в нашем Фазисе выглянуло солнце и можно ходить по улице в одном свитере. Так что я не видел повода задерживаться в древней столице Альбиона. Газеты решил дочитать дома, под бодрящий травяной чай и душевную радиостанцию «Морская волна».

План был хорош.

И я даже начал его осуществлять, но потом передумал. Южные хиты и некрологи в «Таймс» – развлечение на любителя. А дела сами себя не сделают. Поэтому я набрал мастера Багуса и попросил отправить кого-нибудь в Ливерпуль – удостовериться, что газеты не врут, и Джонс реально склеил ласты. А то знаю я этих любителей многоходовочек…

Разобравшись с СБ и подписав какие-то банковские бумажки, принесённые Джан, я сосредоточился на добыче. У меня в наличии все компоненты Серебряного Круга, почему бы его не собрать? Вряд ли это приведёт к мировому апокалипсису.

Я начал вспоминать детали разговора с адептами Круга. Магистр тогда, в Никополе, заявил, что я – Избранный. И что меня надо каким-то образом переделать с помощью Абсолюта, после чего я смогу видеть вероятностные поля, вмешательства Кормчих в реальность и точку, из которой они всё это проворачивают. Иными словами, я получу возможность добраться до тайного правительства Земли. И даже противостоять ему, как утверждают фанатики. Вот только…

Не думаю, что всё так просто.

Они ещё что-то задвигали по поводу усиления Избранного общей энергией. Значит, есть способ объединиться нескольким одарённым, создать единую энергосистему. Проблема в том, что я не знаю ничего о требуемой модификации. И рядом нет магистра, который в этих вопросах разбирается.

Размышляя над этим, я открыл дверь в одну из своих тайных комнат.

Здесь находилось «колесо» размером с переговорный стол. В сердцевине «колеса» расположилась ячейка, в которую надлежало вставить пирамидку. После этого Серебряный Круг будет готов к запуску.

Приблизившись к древнему артефакту, я в нерешительности замер, положив руку на серебристый обод.

А затем, перегнувшись через край, вложил в паз девятый фрагмент.

Раздался тихий щелчок.

Глава 6

Пульс участился.

Я ждал чего угодно. Взрыва, превращения Круга в жуткого монстра, взлёта и телепортации в иную вселенную, божественного трубного гласа, возвещающего о конце нашей цивилизации…

А произошло ровным счётом…

Ничего.

Обод и ступицы даже не засветились.

Сперва я выдохнул, а потом задумался. Откуда вообще информация, что эта хрень работает? Фанатики верят, это понятно. На то они и фанатики. Мы же, критические мыслящие граждане, должны понимать: нет никаких экспериментальных и теоретических подтверждений доктрины Серебряного Круга.

Поверхность устройства оставалась холодной и безжизненной.

– Бродяга, оно работает?

– Затрудняюсь ответить.

– Почему это затрудняешься?

– Устройство не поддаётся сканированию. Это технология Предтеч, но… слишком много защиты. Одно могу сказать: энергия ки там не циркулирует.

Заначит, выключено.

Или поломано.

Я снова начал перебирать в памяти фразы, брошенные магистром. Фанатик твердил о каком-то Ритуале. О том, что мне надо измениться с помощью Абсолюта. Что я смогу воспринимать вероятностные поля и менять линии самих Кормчих по заданному вектору. Если вы меня спросите, что всё это значит, я не отвечу. Потому что воспринимаю речь магистра как бред сумасшедшего.

Получается, я не изменил себя определённым образом, не прошёл через Ритуал, не впитал энергию других адептов – и вот результат. Вернее, его отсутствие.

А что нужно делать в любой непонятной ситуации?

Правильно – задавать вопросы Администратору.

Достаю из кармана кубик коммуникатора, сжимаю противоположные грани – и выхожу на связь с искусственным разумом, которому лет больше, чем египетским пирамидам.

Слушаю тебя, человек.

Хоть бы раз сменил пластинку!

Ко мне в руки попал артефакт, известный как… Серебряный Круг. Есть доктрина, согласно которой это устройство может влиять на вероятностные поля и даже противостоять мойрам в их манипулировании судьбами. Приверженцы доктрины верят…

Администратор меня перебил:

Я знаком с учением этого тайного общества.

Хорошо. Если так, оно имеет под собой реальную основу? Серебряный Круг работает?

Смотря что в твоём понимании означает слово «работа». Да, Круг может влиять на вероятности, но без оператора он – ничто. Изначально подобными устройствами могли управлять мои хозяева, но не все, а лишь те, кто переделал себя определённым образом.

Я могу стать оператором?

Да. Ты подходишь по главному критерию – являешься тронутым. Но это далеко не все характеристики. Сейчас твой организм не адаптирован к прямому взаимодействию с Кругом.

Что такое Ритуал?

Я не понимаю, о чём речь. Если это термин из доктрины тайного общества, о котором мы говорим, то Ритуал предусматривает переделку организма с помощью Абсолюта. Но даже биомодификация данного типа не позволит решить энергетическую проблему. Оператору нужны доноры, поскольку его сила даже на третьем ранге несопоставима с мощью Древних.

Хочешь сказать, одарённые могут объединяться? Это не миф?

Адепты Круга утверждают, что способны провести Ритуал. Это всё, что мне известно. В любом случае, я не советую ввязываться в это. И не буду помогать тебе в овладении Кругом.

Почему?

Вероятностное поле – опасная вещь. Ты не просто управляешь чужими судьбами и цепочками событий, но можешь порождать альтернативные вселенные. За это нужно нести ответственность. Мои хозяева не злоупотребляли возможностями таких инструментов. Люди не всегда понимают, что творят.

Намекаешь на мойр?

Я не умею намекать, человек. Скажу лишь, что мойры – это аномалия. Они получили доступ к технологиям, которые не должны были попасть к ним в руки. И это в будущем может стать проблемой. Создавать новые проблемы я не планирую, поэтому информации о Круге ты не получишь.

А если начнётся война с мойрами?

Мы постараемся её выиграть, используя другие средства. Разговор окончен.

Я вдруг осознал себя выброшенным из мысленного диалога. Администратор прежде так не поступал. Никаких эмоций, вряд ли они ему доступны. И всё же… У меня возникло ощущение, что я приблизился к запретной черте.

Что интересно, Администратор не требовал избавиться от Серебряного Круга. Утопить, например. Или закатать поглубже в землю с помощью моего Дара. Нет, просто сейчас он отсекал вариант с активацией и применением устройства. С другой стороны… мы пока не воюем с Кормчими.

Нужно развеяться.

Переварить всё это.

Выдался редкий день, когда мне не нужно было ни с кем сражаться, что-то строить, с кем-то судиться или решать другие задачи. А значит, можно отдохнуть. И не просто отдохнуть, а навестить старого друга, с которым я не виделся уже несколько недель, если не месяцев.

Погода благоприятствовала.

Февраль начался с солнечных дней.

Так что я сгонял в Пригорье на своём «Ирбисе», вытащил Ираклия и поехал в сторону набережной. Мне повезло. Сегодня была суббота, и мой школьный приятель не учился в гимназии. Более того, корпел над книжками, среди которых доминировали анатомия, основы хиропрактики и всевозможные медицинские учебники.

– Куда мы едем? – уныло поинтересовался Ираклий, когда частный сектор Пригорья сменился безликими спальными районами Нового Города.

Пожимаю плечами:

– Хочется на море посидеть.

– У меня там…

– Я видел, что у тебя там. Ираклий, ты с каких пор книжным червём заделался?

Мой бывший сосед по парте вздохнул:

– С тех самых, как у меня появился шанс вытащить семью из нищеты.

– Какая ж у вас нищета? – искренне удивился я. – В декабре мандарины на ветках висели, хоть бы кто убрал. Вы что, мандарины не любите?

– Любим, – снова вздохнул Ираклий.

– А почему не едите?

– Так… собрать надо.

– И?

– Никто не хочет.

Я притормозил на перекрёстке, пропуская стайку цыганских ребятишек. Один из них тут же постучал в боковое стекло и сделал недвусмысленный жест, соединив и потерев большой палец с указательным. Деньги-деньги, дребеденьги. Всем они нужны, а цыганам в особенности.

Достав из бардачка пятидесятикопеечную монету, я швырнул кругляш пацану, сделав дверцу автомобиля проницаемой. Мальчишка ловко поймал полтинник и даже не сразу понял, как это произошло. На смуглом личике застыло глуповатое выражение.

Спорткар сорвался с места.

– Подожди, – я успел переосмыслить то, что недавно услышал. – У вас целый мандариновый сад. Хренова туча деревьев. Вы их посадили, вырастили. И, будем откровенны, фрукты можно продавать. Не обязательно на рынке. Оптовые базы есть. Перекупщики…

– Серго, – не выдержал Ираклий. – Ты что, вчера приехал? Работать же надо! А у нас все к Йолю готовились. Дед чачу пил с Ревазом Джумберовичем, в нарды играли. Дед говорит: Реваз, брат, поснимай мандарины, половину отдам. Э, брат, сам снимай, ответил Реваз. Или ко мне приходи, хурму надо убрать.

– И чем закончилось? – я уже догадывался о финале этой истории.

– Да ничем, – отмахнулся Ираклий. – Никто не хотел убирать.

Покачав головой, я выехал к небольшому, но красивому парку Трубецких, свернул налево и помчался по новенькому шоссе, вдоль которого активно строились гостиницы и пансионаты. Когда мы проехали парк, начались совсем уж безлюдные места, хотя набережная тянулась и тянулась. Я вспомнил те дни, когда жил здесь в одном из заброшенных пансионатов, бегал по утрам, слушал лай собак и думать не думал ни о каком баронстве.

Шум моря успокаивал.

Мы припарковались рядом с крохотным продуктовым магазинчиком, перешли через дорогу, перебрались через парапет набережной и, прыгая по камням, спустились на гальку.

Море было тихим.

Редкое для зимы явление.

Мы устроились на большом плоском валуне. Я снял кроссовки. Галька была приятной наощупь и даже немного прогретой солнцем. У самого горизонта медленно полз сейнер. Справа от нас, метрах в двадцати, стоял бородатый мужик со спиннингом.

– Как твой Дар? – спросил я, запустив «блинчик» по глади воды. – Развиваешь?

Камень дважды отскочил от серебристо-серой поверхности и со всплеском ушёл в глубину.

– Понемногу, – буркнул Ираклий. – Мало практики.

– А какая тебе практика нужна?

– Брат, люди должны болеть! – хмыкнул Ираклий. – А у меня семейка целителей. Чуть что – все к отцу и деду. Вот тебя, например, беспокоит что-нибудь?

– Нет.

– А зря.

– В больничку иди, – предложил я. – Волонтёром.

– Не берут, – покачал головой Кучеряшка. – Иногда одноклассникам помогаю, после спаррингов. А так… больше зубрёжки, чем реальной работы.

Я понятия не имел, как в этой реальности выглядит система высшего образования. Но краем уха слышал, что никаких тестов и прочей лажи. Только экзамены, только хардкор. Причём в особенно престижных заведениях предусмотрен ментальный контроль. То есть, преподавателей проверяют телепаты и, если выявляется факт взятки, выгоняют с позором. Но это в тех случаях, когда общее руководство осуществляет клан.

– И куда будешь поступать? – я запустил по воде следующий «блинчик». – Определился?

– Почти, – уклончиво ответил Ираклий. – Медицинских академий хватает, но большинство из них работает на кланы. А те, что не с кланами… да таких и нет, пожалуй.

– А ты что хотел. Страна такая.

– Батя говорит, можно учиться в Халифате.

– Деньги нужны.

– Если остаёшься там – можно без денег.

У нас был уговор, что однажды я возьму Ираклия целителем в Род, но ему нужно освоить профессию. И да, мне хороший хиропрактик не повредит, но… Во-первых, это не острая необходимость. А во-вторых, я не хочу ставить другу палки в колёса, если он найдёт лучший вариант. Об этом я и сказал.

– Серго, чтобы дойти до тебя, мне ещё диплом получить нужно, – хмыкнул Ираклий. – А во всех академиях проще учиться, если даёшь согласие работать в клановой клинике. Или в муниципальной, если это столица Великого Дома.

– Бред какой-то. Хочешь сказать, в мелких городках нет своих врачей? Или у влиятельного Рода? Допустим, знатная фамилия потомственных лекарей решила вернуть своего отпрыска домой. Уверен, никто его в клан не перетащит.

– А я похож на знатного отпрыска? – фыркнул мой друг.

– Не очень.

– Вот и я о том. Не, можно выдрать у них диплом и свалить. Хватает случаев. Но в большинстве случаев за тобой стоит влиятельный Род. А так… чаще всего надо отрабатывать или откупаться.

– Хм. И какой план?

Друг снова пожал плечами:

– У меня есть ещё несколько месяцев. На крайняк поступлю в Академию Целителей Фазиса. Ты же меня вытащишь из когтей Трубецких, если что?

– Вытащу, – твёрдо пообещал я. – Не сцы.

Мы ещё потрепались на разные темы, вспомнили одноклассников. Оказалось, что сынок Барского взялся за ум, усиленно штудирует артефакторику, не вылезает из додзё и больше не пытается всех подмять под себя. То ли сказалось жёсткое воспитание отца, то ли урок, который я ему преподал незадолго до своего ухода. И вообще, по словам Ираклия, атмосфера в гимназии неуловимо изменилась. Заносчивые сынки аристо перестали вызывать друг друга по поводу и без, но сосредоточились на боевых искусствах. Многие, как заметил Ираклий, почувствовали, что живут в пограничном городе, и рядом не очень стабильный сосед в виде Халифата. Настроения изменились.

Я, признаться, не верю в такие метаморфозы.

Недавняя война кому-то вправит мозги, но далеко не всем.

Когда поднялся ветер, нам пришлось покинуть пляж. Даже рыбак начал сматывать свои спиннинги. Погода в Фазисе способна меняться по десять раз на дню. И вот, судя по всему, приближается шторм.

Заскочив в небольшую закусочную рядом с магазином, мы заказали себе по хачапури-фазули с одним яйцом, стакану чая и салату. Чай принесли в вездесущих армуду.

Незаметно подкрался вечер.

У меня был запланирован один интересный разговор, и я подумывал, не организовать ли его в сонном конструкте, но потом забил на всю эту суету. Бродяга у меня и так молодец, защитит от прослушки любую линию. Поэтому я связался с личным секретарём Мещерского и через полминуты услышал в трубке усталый голос князя:

– Добрый вечер, господин Иванов.

– Радомир Васильевич, моё почтение.

– Если честно, думал, вы раньше позвоните.

– Неотложные дела, – я изобразил вселенскую скорбь и озабоченность. – Враги не дремлют, причём во всех уголках мира.

Князь хмыкнул:

– Ваши враги, барон, очень быстро перебираются из нашей реальности в мир духов. Я слежу за британскими новостями, так что в курсе.

– Помилуйте, это не я!

– Конечно, не вы, – в голосе собеседника доверия ни на грамм. – Но, как я подозреваю, цель вашего звонка… лежит в несколько иной плоскости. Хотите поговорить о Гамовых?

– Ничего от вас не скрыть.

– Да всё очевидно, – тусклым голосом ответил Мещерский. – Не скрою, этот Род меня беспокоит не меньше вашего. Теперь, когда они подмяли под себя ещё несколько знатных фамилий… их позиции в клановом ядре укрепились.

– Насколько серьёзно?

– Серьёзнее, чем хотелось бы.

– Есть признаки того, что они готовятся к войне?

Князь рассмеялся.

– Друг мой, теперь нужно следить за тем, чтобы к войне не готовился Дом Волка! Как я слышал, у них к вам накопилось много претензий.

– А к вам?

В трубке повисла гробовая тишина.

Судя по всему, я задал неудобный вопрос.

– Не телефонный разговор это, – сменил тему Мещерский. – Предлагаю обменяться данными во сне. Если согласны – обсудим это на уровне наших морфистов.

– Хорошо, – согласился я.

И сделал в блокноте соответствующую пометку.

Не успел повесить трубку, как раздался стук в дверь. Стук чисто формальный, потому что дверь распахнулась настежь, и на пороге я увидел Джан.

– Ты телевизор не смотришь?

– Делать мне нечего, – я бросил косой взгляд на окно. В наступившей темноте по стеклу и подоконнику уже начали барабанить первые капли дождя. – А что там?

– Лучше посмотри, – Джан зловеще усмехнулась. – И запасись валерьяночкой. На всякий пожарный.