Текст книги "Возвышение на краю империи (СИ)"

Автор книги: Ян Бадевский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

Глава 25

Катушки, ржавый металлолом – всё это замедлилось.

Упёрлось в невидимую стену.

А потом в нашу сторону полетели с корнем выдранные из асфальта фонарные столбы. Выглядело это не просто устрашающе, а как… полный сюр. Такое увидишь разве что в сердце урагана.

Дружинин перехватить столбы не успел.

Зато я успел сделать их бесплотными.

Чудовищные снаряды пронеслись мимо и сквозь нас, нырнули в стену ближайшего пакгауза и бесследно в ней растворились.

Я переключился на новую цель.

И услышал за спиной характерный металлический грохот – столбы рухнули на землю.

Впереди разворачивалось волевое противостояние. Дружинин, широко расставив ноги и разведя руки в стороны, удерживал массу предметов, летевших к нам. Я сделал все эти штуки проницаемыми и крикнул:

– Отпускай!

Дружинин кивнул.

Катушки, остовы машин, погнутые контейнеры, якорь, несколько мусорных баков – всё это устремилось к нам. И, не причинив ни малейшего вреда, врезалось в стену пакгауза.

Дружинин выбросил руки.

Незримая волна расшвыряла мехов, точно кегли, снесла группу людей в зимней одежде, содрала тротуарную плитку, взвихрила снег и ледяные осколки.

«Истребители» покатились по земле, но успели сгруппироваться.

Капитан опустил руки.

А я организовал врагам радушный подземный приём.

Мехи, элитные перуанские машины с турбированными движками, провалились вниз. Я бы сравнил эффект с трясиной, но трясина засасывает. А у наших врагов просто исчезла точка опоры под ногами.

И тут начали работать выжившие стихийники.

Впереди распускались огненные цветы, образовывались насквозь промороженные криосами участки.

Справа от меня материализовался прыгун с одноручным мечом. Я тут же захлестнул цепь кусаригамы под гардой, дёрнул на себя и, отступив на шаг, вогнал остриё камы в висок одарённому.

Хруст.

Кама вошла точно, без лишних усилий. Я дёрнул рукоять на себя, высвобождая клинок, и тело рухнуло в снег, окрашивая его багрянцем. Времени на размышления не было. Следующий.

Слева на Дружинина, всё ещё сосредоточенного на противостоянии с кинетиком, пикировал левитатор с длинным копьём. Я не стал метать каму – промахнусь. Вместо этого я сделал кончик вражеского копья и первые полметра древка проницаемыми. Остриё прошло сквозь плечо капитана, не причинив вреда. Левитатор, не ожидая такого, пронёсся мимо по инерции и получил от Дружинина короткий, но мощный кинетический тычок в спину. Хруст ломающихся рёбер был оглушительно громким на фоне общего хаоса.

– Спасибо, – бросил Дружинин, не оборачиваясь. Его лицо было покрыто испариной, мышцы на шее напряглись до предела. Он по-прежнему удерживал основную массу летящего в нас хлама, но противник, скрывающийся где-то за мехами, был силён.

«Хорвен, найди кинетика», – мысленно приказал я.

От гончей тут же пришёл образ – высокая фигура в сером плаще, стоящая на крыше одноэтажного административного здания через канал. Рядом с кинетиком маячили ещё двое – вероятно, прикрытие.

– Дружинин! Крыша! Слева, серый плащ! – крикнул я.

Капитан резко кивнул, его взгляд метнулся в указанном направлении. Часть мусора, которую он удерживал, с грохотом обрушилась на землю, освобождая ментальные ресурсы. Теперь он мог сосредоточиться на одной, но точной атаке.

В это время один из мехов, увязших в земле, сумел вырваться. Его пилот, видимо, обладал своей долей силы, и стальная машина, рыча двигателем, сделала отчаянный прыжок из ямы, прямо на нас. Взвыли дисковые пилы.

Я не стал делать «Истребителя» бесплотным. Вместо этого я сконцентрировался на узкой полосе прямо перед ним. В тот момент, когда мех должен был коснуться земли, я на микросекунду вернул твёрдость участку под его левой ногой, а под правой оставил проницаемым.

Результат превзошёл ожидания. Мех с оглушительным лязгом и скрежетом разломился пополам в тазобедренном суставе, не выдержав чудовищной нагрузки. Взрыв топливных баков ослепил на мгновение, и горящие обломки разлетелись веером.

Да уж.

Экспериментальную модель надо дорабатывать.

– Зашибись! – прокричал кто-то из наших.

Тем временем Дружинин нанёс свой удар. Невидимый кулак размером с автомобиль жахнул в то место на крыше, где стоял вражеский кинетик. Кирпичная кладка, металлические балки – всё взлетело на воздух, превратившись в облако пыли и щебня. Серый плащ исчез в этом хаосе. Двое его телохранителей, отброшенные ударной волной, кубарем полетели в ледяные воды канала.

Давление спало. Левитирующий хлам окончательно рухнул на землю. На несколько секунд воцарилась тишина, нарушаемая лишь треском пожаров и стонами раненых.

– Группа, отчёт! – прорычал Дружинин, оглядывая поле боя.

Откликов было меньше, чем хотелось бы. Наши потери оказались тяжёлыми. Из пятидесяти штурмовиков на ногах стояло человек тридцать, не считая нас с Дружининым.

– Капитан, – мой голос прозвучал хрипло. – Нужно двигаться. Пока не подошло подкрепление. Эта субмарина… – я кивнул в сторону молчаливого левиафана.

Дружинин мрачно смотрел на дымящиеся руины крыши.

– Согласен. Но куда? Наш маршрут провален. Они ждали.

Мне в голову пришла неожиданная идея.

Сняв материальность с пятачка обшивки ниже ватерлинии подлодки, я расширил отверстие до нескольких метров. Ледяная вода моментально затопила нижние отсеки. Белая корка, сковавшая корпус субмарины, треснула. Корабль начал тонуть.

Капитан бросил на меня восхищённый взгляд.

В этот момент Хорвен, всё ещё невидимая, скинула мне новый образ. Не с передовой, а из глубин города, куда она, следуя моему первоначальному приказу, должна была отойти. Гончая парила у колокольни полуразрушенной церкви, на холме, и с этой точки открывался вид на цитадель Бастиона.

Путь, который проложила Хорвен, вёл через старые промышленные кварталы, и вскоре громада Бастиона открылась во всей своей унылой мощи. Это была не просто крепость – это был целый город в городе, выросший на скалистом острове посреди ледяного устья Оулуйоки.

Монументальные стены из чёрного, отполированного ветром и временем гранита, вздымались в свинцовое небо, словно неестественные скальные образования. Их поверхность была испещрена рядами узких, похожих на бойницы окон, из которых лился тусклый искусственный свет. Между стенами тянулись массивные стальные трубы, диаметром с железнодорожный туннель, окутанные клубами пара. Они шипели и хрипели, выдыхая в промёрзший воздух промышленные испарения, которые тут же застывали в воздухе инеем.

Надо всем этим возвышался главный купол – громадная ребристая полусфера из рифлёного металла, напоминающая перевёрнутый котёл какого-то титанического паровоза. От него в разные стороны, как щупальца, тянулись ажурные мостики, подвесные переходы и грузовые конвейеры, связывающие цитадель с портовыми кранами и доками.

Но самым гипнотизирующим зрелищем был дирижабль. Он висел высоко в небе, прямо над куполом, словно тёмное предзнаменование. Его сигарообразный корпус, сшитый из матовой прорезиненной ткани, был испещрён заклёпками и утыкан жёсткими крыльями-стабилизаторами. Снизу, на шарнирах, свисала гондола с затемнёнными стёклами, а по борту тускло светил неоновой полосой опознавательный знак – тот же стилизованный морской дьявол, что и на субмарине. Глухое, размеренное урчание дизельных двигателей доносилось сквозь шум порта и ветра, напоминая дыхание спящего гигантского зверя. Цеппелин не просто парил – он владел небом, нависая мрачной, неумолимой угрозой над заснеженными крышами и застывшими в ожидании улицами.

От всей этой конструкции – от чёрных стен, шипящих труб и парящего в небе левиафана – веяло такой ледяной, машинной безысходностью, что кровь стыла в жилах. Это была не просто база. Это был оплот иной, чужеродной воли, вросший в северную землю сталью и камнем.

Так мне показалось.

Наваждение схлынуло, а вместе с этим вернулось рациональное мышление.

Я в последний раз окинул взглядом поле боя, залитое кровью, усеянное обломками техники и телами. Война всё спишет. Но счёт, который она предъявляла, становился всё дороже.

Развернув перед глазами мыслекарту, я проложил путь к колокольне, куда уже спешила Хорвен. Нам предстояло пройти через сердце вражеской территории.

Мы двинулись, рассредоточившись. Тридцать теней, сливающихся с сумерками и развалинами. Дружинин шёл позади, стирая наши следы на снегу, размывая саму память земли о нашем прохождении. Иллюзионы работали на пределе, превращая нас в рябь на воздухе, в искажение света.

– Я видел твоё оружие, – тихо сказал Дружинин, поравнявшись со мной. – И эту тварь, которая тебе подчиняется.

– Не самое разумное решение – говорить мне об этом.

– Считаешь?

– Инквизиция не одобрит. Мне проще тебя убить, чем пойти на неоправданный риск.

Дружинин пожал плечами:

– Возможно, мы все скоро сдохнем.

Я не ответил.

В этот раз я переборщил с запретными технологиями. Наган мог увидеть не только Дружинин. Вопрос в том, какие следы останутся после нас. Я подозреваю, что провидцы Супремы замучаются сканировать эти кривые улочки. Да и не тот мужик Дружинин, чтобы сдавать боевого товарища… Хотя искушение удавить его в тёмном углу велико.

Город-призрак молчал. Вернее, его голосом был лишь навязчивый, низкочастотный гул, исходящий от чёрной цитадели, да редкие окрики патрулей, которые мы обходили за версту. Хорвен шла к цели, вырезая дозоры, которых невозможно было избежать. От гончей приходили скупые, обрывистые кадры: солдат с перерезанным горлом, тихо оседающий в сугроб; двое часовых у моста, разорванные в клочья до того, как успели поднять тревогу.

Мы шли по её кровавому следу.

Пахло гарью, снегом и озоном – привкус чужих технологий. Воздух гудел от невидимой мощи, исходящей от Бастиона. Давил на виски. Кто-то из штурмовиков пошатывался, стискивая зубы. Не удивлюсь, если внутри Бастиона установлено какое-нибудь экспериментальное дерьмо. Очередные «неучтённые» артефакты, вытащенные из океанских глубин. Доказательство того, что инквизиторы не всесильны и не могут уследить за всем.

Наконец, мы достигли подножия холма.

Колокольня, с которой вела наблюдение Хорвен, была чуть выше, её засыпало снегом. Понятия не имею, как тварь вскарабкалась наверх. А перед нами, перечерчивая небо, вздымалась та самая стена. Вблизи она казалась бесконечной. Гранит был холодным и мёртвым, отполированным до зеркального блеска. Ни зацепа, ни малейшей шероховатости. По гребню стены медленно двигались патрули – силуэты в капюшонах, вооружённые копьями и двуручными мечами.

Мы прижались к развалинам старой котельной, в ста метрах от монолита. Дальше – чистое поле, занесённое снегом. По сути, река, скованная ледяной коркой.

– Здесь, – тихо сказал я Дружинину, показывая на участок стены между двумя мощными контрфорсами. – Камень здесь старый, неармированный. Чувствую разницу.

Капитан кивнул, его глаза бегали по стене, оценивая углы поражения.

– Делай. У нас три минуты до смены патруля.

Я закрыл глаза, отсекая всё лишнее. Шум ветра, тяжёлое дыхание бойцов, давящую ауру Бастиона. Внутри меня была только стена. Её плотность. Её кристаллическая решётка. Миллиарды сцепленных друг с другом частиц, образующих незыблемый барьер.

Я начал их разъединять.

Сначала на атомарном уровне. Потом – быстрее, грубее, создавая не дыру, а зону небытия. Камень под моими пальцами не исчез, не растворился. Он стал призраком. Прозрачной дымкой, сквозь которую был виден колючий проволочный забор и заснеженный двор внутреннего периметра.

Монолит был толстым, но это ерунда. Защитники Бастиона чем-то прошили стену. Некие вставки, артефакторика. И эти устройства всеми силами сопротивлялись моему Дару. Пришлось запустить непрерывную циркуляцию.

– Пошли, – выдохнул я, чувствуя, как на лбу выступает холодный пот. Поддерживать такую площадь было невыносимо тяжело. – Быстро.

Дружинин жестом бросил группу вперёд. Штурмовики, как один, ринулись к стене через белоснежное поле и, не замедляясь, стали нырять в призрачную поверхность. Это было сюрреалистическое зрелище – люди растворялись в граните, словно фантомы.

– Капитан! – кто-то прошептал с другой стороны. – Чисто.

Дружинин посмотрел на меня.

– Держи. Я последний.

Я кивнул, не в силах говорить. В висках стучало. Казалось, чёрный камень Бастиона сопротивляется мне, давит своей волей, пытаясь вернуть себе плотность. Что за хрень они вытащили из колоний Предтеч? Не нравятся мне такие вещи…

Дружинин шагнул в стену. И в этот самый момент с гребня раздался оклик. Один из патрульных заметил рябь в воздухе, мерцание иллюзиона, или его просто что-то насторожило. Он поднял руку, и прожектор с вышки у основания стены резко рванулся в нашу сторону.

Световой луч полоснул по снегу, приближаясь к нам.

Я видел широко раскрытые глаза Дружинина, уже наполовину находящегося по ту сторону. Он не успевал.

«Хорвен», – мысленно приказал я.

С вышки донёсся короткий, захлёбывающийся хрип, и луч света замер, дрогнул и упал вниз, освещая сугроб.

– Входи! – просипел я, чувствуя, как из носа течёт тёплая струйка крови.

Дружинин исчез в стене. Я сделал последнее усилие, сам шагнул вперёд, в холодную тень гранита.

Мир на мгновение погрузился в абсолютную тишину и темноту. А потом я вывалился с другой стороны, в кромешный ад.

Глава 26

В метре от моего носа пролетел здоровенный мех класса «Хтон», нелепо раскинув конечности. Лица пилота за бронированным плексигласом не было видно из-за поляризации.

Полёт «Хтона» выглядел неестественно.

Словно его вела незримая рука.

Я перестал воздействовать на стену и сделал бесплотным себя. Вовремя. Через точку, в которой я стоял, с рёвом пронёсся столб пламени.

Хорвен прижалась к стене.

Передо мной простирался необъятный замковый двор, вот только технологические вставки в виде труб, проводов, крытых галерей, трансформаторных будок и тому подобного в хлам разрушали средневековый колорит.

Люди Дружинина уже работали.

Прыгуны исчезли, меты размазались от запредельных скоростей, стихийники топили врагов в огне и холоде. По двору летали вырванные из кладки валуны, механикусы, бронированные автомобили, куски труб. «Хтон», врезавшись в угловую башню, вызвал небольшой дождь из каменной крошки, снега и сосулек.

Бездействовал лишь геомант.

Я хорошо видел, как этот угрюмый мужик отступает подальше от основного театра боевых действий. При этом его сопровождает несколько типов с мечами и топорами. Мои бывшие телохранители тоже переметнулись и сейчас защищали новую цель.

Значит, геомант не собирается разрушать Бастион.

А ещё стало очевидным, что здесь работают те же глушители иллюзионов, что и в окрестностях главной городской стены.

Воздух содрогнулся от незримого удара.

Нескольких мехов припечатало, словно мух.

Я, как и прежде, имел неоспоримое преимущество в виде каббалистического комбеза. Мне, правда, не нравилось, что гончая выставлена на всеобщее обозрение.

Пошарив глазами, я обнаружил дверь в стене.

Ломанулся туда, делая полотно проницаемым. Хорвен последовала за мной. Нырнув в арку, мы оказались на узкой площадке, освещённой тусклыми электрическими лампами. Голые камни, никакой штукатурки.

Звуки битвы отрезало массивной дверью.

Прямо передо мной круглилась внутренняя стена угловой башни, вдоль которой поднимались ступеньки винтовой лестницы. Я поспешил придать центральному стержню прозрачность – и не пожалел. Вниз бежали хорошо экипированные воины с клинками наголо. Эти явно не обладали сверхспособностями, простые рукопашники. Но в доспехах, мощные, со зверскими рожами. Недолго думая, я отправил этих спортсменов под землю. Крики оборвались, когда тёсаные камни вновь затвердели.

Винтовая лестница привела меня к вершине башни, из которой открывался вид на заледеневшую реку и стылый город, через который мы прорывались с боем.

Башня оказалась утеплённой.

С остеклёнными бойницами, радиаторами отопления вдоль стен и наспех собранными пультами, у которых стояли люди в свитерах и джинсах. Эти даже не сообразили, что кто-то вошёл. Я мог бы порубить всех в капусту кусаригамой, но вместо этого воздействовал на пол. Горячие финские парни провалились в бездну.

Я приблизился к пультам.

Неизвестное оборудование, суть которого я не мог определить. Раскрытые чемоданчики стояли на деревянных верстаках. В крышки были вмонтированы разнообразные циферблаты и крохотные чёрно-белые экранчики, по которым ползли зелёные кривые. Сразу вспомнился день прохождения ЭКГ из прошлой жизни… Чемоданчики были подключены к проводам, уходящим в пол.

Гадать, что засранцы скрывают в шахте, можно до бесконечности. Я просто выдрал кабеля с мясом. Индикаторы, экраны и циферблаты, жалобно пискнув напоследок, потухли. И почти сразу исчезло напряжение, сопровождавшее меня на протяжении последних минут. Перестала болеть голова. Иллюзион активировался, потянул энергию из каналов.

Охренеть.

Что у них за оборудование такое?

Вспомнилось, насколько тяжело дался прорыв через стену. У меня даже кровь из носа пошла. Основательно упыри готовились. И что-то мне подсказывает, в Бастионе дофига нелицензированной артефакторики. Дурно пахнет от всего этого…

Меня начало отпускать.

Шум в голове, резь в глазах – всё схлынуло.

Воспользовавшись паузой, перезаряжаю наган спидлоадером. Убираю стреляные гильзы в отделение на «молнии». Наган прячу в кобуру. Вновь достаю из чехла кусаригаму, наматываю цепь с грузом на правый кулак, левой рукой перехватываю серп. К труду и обороне готов, хе-хе. Только сейчас я понял, насколько опустошён прорывом. Циркуляция восстанавливает запас ки, но стоит поберечься в ближайшие минуты.

Бросаю взгляд на Хорвен.

Гончая благополучно растворилась в интерьере башни, слившись с камнями, бойницами и раскрытыми чемоданами. Никто не спешил на разборки, и я выпустил гончую через дверь на крепостную стену. Пардон, сквозь дверь. Несколько секунд – и понеслась трансляция.

По крытым переходам прогулялись наши диверсанты, вырезая всех, кто попадался на пути. Сейчас на моём участке стены выживших не наблюдалось.

Хорвен засекла размазанную тень.

Мета.

Тень пронеслась мимо неповоротливого защитника, взметнула по дороге кровавый фонтан и устремилась дальше. Тело рухнуло на каменные плиты.

Просачиваюсь наружу.

Во дворе – полная разруха. Взломана тротуарная плитка, выворочены трубы, порваны провода, кое-где змеятся трещины и догорают остовы механикусов. Есть замороженные участки с застывшими в неестественных позах «Хтонами» и «Истребителями».

Чтобы увидеть дирижабль, мне надо сделать прозрачной крышу галереи.

Современные крепости вообще не предназначены для стрельбы из лука. Переходы используются… понятия не имею, для чего. Для перемещения воинов? Переброски боевых големов? Здесь, кстати, их не было, что удивляет. Ага, вижу установку РЛС на крыше ближайшей башни. И кучу плоских нашлёпок, которые я принял за канализационные люки. Диски, пришпандоренные болтами к каменной дорожке. Между дисками – толстые кабели.

Дирижабль был пришвартован к металлическому столбу на вершине центрального здания. Там что-то происходило. Забив на усталость и истощение, я сделал корпус гондолы прозрачным. Внутри, на тесных палубах, разворачивалась резня. Ставшие вдруг невидимыми имперские диверсанты телепортировались из одной точки в другую, технично ликвидируя экипаж и рядовых бойцов. Не жалели никого. Усилив зрение, я понял, что капитан и его команда мертвы. Рубка превратилась в кладбище.

Меня начали терзать подозрения.

Я не понимал, что происходит.

Судя по новостям и полученным от Лизарк данным здесь должно находиться гораздо больше врагов. Целая армия врагов! Иначе кто расправлялся с экспедиционными корпусами Орлов все последние недели? А тут… Армия весьма скромная, хоть и укомплектована толпой одарённых. Зато Бастион и весь город напичканы устройствами, которым и Демон с Матвеичем позавидуют. Что Демон, такие агрегаты и князья с удовольствием вывезут в качестве трофеев…

Где механизированные бригады?

Куда испарились тяжёлые пехотинцы?

Подумав, я отправляю Хорвен вниз, через двор, в сторону центрального здания. Дружинин исчез, а с ним куда-то испарился и геомант, с которым носились как с писаной торбой. При этом я не наблюдаю признаков того, что имперцы собираются защищать объект. Неровен час, сюда начнут подтягиваться отряды, задействованные на внешних городских укреплениях. И что, мы просто так сдадим Бастион?

Пока гончая вынюхивала, что происходит, я направился вперёд, миновал крытую галерею и оказался внутри второй башни. Здесь тоже располагалось хитроумное оборудование, но за ними никто не следил. Грубо сколоченные верстаки, разложенные пульты и кубики телевизоров с зелёными концентрическими окружностями…

Боги!

Это не телевизоры, а экраны радаров.

Я приблизился к верстаку и всмотрелся в изображение. Зелёная «мишень» и дюжина точек. Радар продолжал функционировать. Точки выглядели неподвижными, к центру ни одна из них не пыталась подползти. Просто точки… Блин, куда нацелена эта РЛС? Воздух, море? Похоже на второй вариант.

Надолго задуматься не получилось.

Одна из точек погасла.

– Да что ж такое, – захотелось протереть глаза.

Объекты были крупными – не то дирижабли, не то субмарины. А крупные объекты в этой реальности гаснуть не могут. Дирижабли захватываются, а не уничтожаются. Таков путь.

Вторая точка погасла.

И тут же экранная тьма стала пожирать другие объекты. Методично, по одному, наращивая темп. Я не мог поверить своим глазам. Двенадцать, тринадцать, четырнадцать точек! Буквально на моих глазах они исчезли. Вращающаяся стрелка бежала по секторам, оставляя за собой зеленоватый флер. И ничего. Все цели как сквозь землю провалились.

Хорвен начала транслировать картинки.

Лестницы, переходы, запертые двери.

Ничего интересного.

А потом…

Громадный зал, выставленное оборудование… Я сразу узнал этот стиль. Материалы, происхождение которых ни с чем не спутаешь. Матовые и серебристые элементы.

Оно стояло в центре, и мой разум отказывался складывать эту штуку в единое целое. Это не была машина в человеческом понимании. Скорее, застывшая симфония из света и геометрии, бросившая вызов самому понятию физики. Три кристаллических спирали, переплетаясь, уходили вверх, в темноту сводов, и по их граням беззвучно бежали всполохи энергии, напоминавшие северное сияние, пойманное в ловушку. Конструкция не излучала свет, а скорее поглощала его, затягивая взгляд в бездонную глубину.

Между спиралями парила, не касаясь их, сфера из того же материала, что и детали Серебряного Круга. Шарообразная поверхность была идеально гладкой, отполированной до зеркального блеска, но в её глубине клубилась, переливаясь, жидкая тьма. Я смотрел во мрак, и мне казалось, что это вселенная в миниатюре, запертая в шаре.

От основания конструкции расходились прожилки того же серебристого металла, они не лежали на каменном полу, а парили в сантиметре над ним, искажая пространство под собой, как мираж. Воздух гудел от неслышимой низкочастотной вибрации, которая отзывалась не в ушах, а где-то в глубине черепа, на грани кости и сознания. Ума не приложу, как гончая ухитрилась всё это передать в одном слепке.

И самое странное – у этого… аппарата… не было ни панелей управления, ни портов, ни каких-либо видимых средств взаимодействия. Только чистая, непостижимая форма. Он просто был.

Хорвен, обычно нечувствительная к подобным вещам, застыла на месте, вжавшись в тень. Её безглазая «голова» была повернута к сфере, и по нашей связи проходила тонкая дрожь – не страх, а нечто более глубокое, почти инстинктивное понимание того… что мы стоим перед артефактом, что старше наших самых древних легенд.

Именно в этот момент одна из спиралей вспыхнула изнутри коротким, ослепительно-белым импульсом. Свет не озарил зал – он его поглотил, выжег сетчатку и оставил после себя лишь призрачный, негативный образ аппарата, выгоревший на внутренней стороне век. А в наступившей тишине, густой и тяжёлой, как смола, в моём сознании, минуя уши, прозвучал единственный, абсолютно чёткий звук.

Щелчок.

И на соседнем экране погасло ещё несколько точек.

Происходящее меня настолько шокировало, что я не сразу увидел людей. А ведь гончая мне ясно показала всех, кто присутствовал под куполом центрального здания Бастиона. Дружинин и ещё двое. Вторым был геомант, а третьим… я вообще не сразу понял, что это за тип. Изначально его с нами в отряде не было. Получается, у имперцев внутри Бастиона имелся свой лазутчик?

Но самое жуткое – это состояние геоманта.

Мужик парил в воздухе, распластав руки и ноги, примерно в метре над поверхностью пола. Геоманта окружало странное белёсое свечение… Если присмотреться, отдельные световые нити, словно щупальца бесплотного тумана, тянулись в разные стороны, к элементам адской машины.

Гончая парила на периферии зала, ожидая моих приказов.

Никто не видел биомеха.

Зато я мог наблюдать за происходящим с помощью ментальной трансляции. И всё это выглядело странно. Ещё более странно выглядели тонущие корабли на рейде. Из башни, где я стоял, открывалась панорама на многие километры до самого горизонта. Я видел не только береговую линию, но и десантные корабли у горизонта. И сейчас с ними происходило что-то аномальное. Транспортники деформировались, словно в зоне эфирных помех. Некоторые уже стали распадаться на части без видимых причин.

Спираль, к которой подключили геоманта, снова вспыхнула.

Я получил образ.

И с пронзительной ясностью осознал, что события связаны. Там, в сердце Бастиона, творилось нечто, доселе невиданное. Хорвен вывела крупным планом лица собравшихся. Дружинин смотрел на происходящее… и оно ему не нравилось. На лице читалась некая обречённость, смешанная со злостью и страхом. Почти суеверным ужасом. А вот мужик, которого я принял за шпиона, был абсолютно спокоен. Безмятежно наблюдая за геомантом, он улыбался.

Корабли перестали существовать.

Даже не утонули.

Их словно вычеркнули из реальности.

У меня возникло дурное предчувствие. Подобными силами никто не смеет управлять. Никто, кроме Кормчих. Понятия не имею, что задумали Орловы, но всех, кто сейчас находится в Бастионе, здорово подставили.

Колебался я считанные секунды.

А потом отдал гончей приказ.