Текст книги "Лаура - королева призраков"

Автор книги: Window Dark

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 26 страниц)

– А спасатели они, потому что помогают другим выпутаться из трудностей, добавил я.

Королева помолчала, а потом спросила прямо:

– Неужели ты так хочешь оказаться там?

– Конечно! – наверное, со стороны любой мог видеть, как сверкнули мои глаза.

– А почему?

Ну вот, опять отсутствие нужных и убедительных слов. Эх, велик и могуч русский язык, но надо еще уметь им пользоваться.

– Там не бывает скучно. Каждый день что-нибудь новое и удивительное, а то и сверхестественное. Там нет нудных обязанностей, потому что они сами собой превращаются в интересные дела. Там то, что ты хочешь, и то, что надо делать, совпадают, а это, наверное, и есть смысл жизни. Я думаю, что любой из спасателей понял бы и простил мои недостатки. Они это умеют.

– И они приняли бы тебя в свою команду?

Я задумался, ища ответ, и еще раз пристально вгляделся в картину. Спасатели недовольно хмурились, только Вжик с Гайкой натянуто и неестественно улыбались.

Образы героев были искажены и скособочены. Художник не постарался. Судя по всему, для него данное произведение являлось очередной халтурой, и его не заботило ни правописание "resque rangers", ни дальнейшая судьба календаря, появившегося в отсутствие более достойных образцов. Но, глядя на спасателей, глаза мои отметали неточности, выправляли фигуры, придавали плоским образам объем и знакомые черты. И диснеевские персонажи виделись в истинном свете, затмевая свои неудачные копии. Рамки исчезали, и открывался проход в тот самый город, где происходили захватывающие приключения отважной пятерки. Границы разбегались вдаль, а передо мной развертывался целый мир со своей Америкой, Испанией, Англией и Китаем. Мир нарисованный, но все же реальный, надо только хорошенько присмотреться и увидеть. Нашлось бы там местечко для меня?

Наверное. А где? В команде Чипа и Дейла? Вряд ли. Нужен ли вообще шестой спасатель, когда и пятеро дружно и слаженно справляются со всеми испытаниями?

Я еще раз представил серьезного Чипа, улыбающегося Дейла, могучего Рокки, рыжеволосую красавицу Гайку и маленького Вжика. Расступятся ли их ряды?

Раздвинется ли стройная шеренга, чтобы впустить еще одного?

– Нет! – твердо и решительно сказал я.

– Почему ты так не уверен в себе? – возмутилась Лаура. – Подумай сам. Ведь ты говоришь "нет", а в душе надеешься, что тебе скажут: "Да брось ты, не волнуйся, иди скорей сюда, мы тебя давно ждем".

– Конечно, надеюсь, – вздохнул я. – Но для того, чтобы тебя приняли, надо быть хоть чуточку полезным и нужным.

– А ты сразу начинаешь считать себя ненужным и бесполезным? Ты ведь даже не считаешь так. Ты опять надеешься, что они сами увидят твои достоинства и бросятся разыскивать тебя, сломя голову.

–Не увидят, – вздохнул я.

– Могут увидеть, – возразила Лаура, но тут же согласилась. – А могут и не увидеть. А почему бы тебе самому не показать, что ты крайне необходим этой команде?

– Как? – вскричал я.

– Неужели ты думаешь, что кто-то будет наставительно перечислять тебе все возможные способы? Ведь ты можешь придумать их сам! Я даже уверена, что ты уже их придумал.

Я только судорожно глотнул и махнул рукой в угол. Там, в тумбочке лежала толстая тетрадь, до краев заполненная описаниями наших совместных приключений.

В ней шестой спасатель был нужен и зачастую оказывался крайне полезен всей команде. Вот только как прорваться сквозь реальность в их сверкающий мир?

– Да, твое желание велико, – мечтательно улыбнулась Лаура.

Я аж просиял от восторга. Ведь королева побывала в тысяче миров. А что, если она встретила тот самый! А что, если она забросит меня туда прямо сейчас!!!

Королева внезапно погрустнела.

– Извини, – тихо сказала она. – Я не смогу тебя туда отправить. Я даже не подозревала о существовании подобного мира до этой минуты. Но я думаю, что шестой спасатель все-таки нужен, и он сумел бы себя достойно проявить.

Ну вот, как всегда, облом. А я уже видел себя там. И все же...

Неужели мои чувства так явно проявились на лице, что королева прочитала их, как ежедневную газету? Но никто никогда не умел читать хоть что-то по моему лицу. И никому я не стал бы рассказывать про отважную пятерку. И когда я до последней секунды держался у телевизора, где самолет спасателей прорывался через пелену облаков, а мы уже точно опаздывали на дискотеку, даже Борька недовольно бурчал:

Если про друзей и женщин Вы нарочно позабыли. Если Вам вино и водку Том иль Джерри заменил. Значит где-то ненароком Сдвиг по фазе получили Или снова в детство впали, Обратитесь-ка к врачу.

Но Лаура – иное дело. Даже если я действительно сдвинулся по фазе – она поняла этот сдвиг! И даже одобрила все мои действия, еще не зная про них! Да нет, так не бывает! Или все же бывает?..

... Через час с небольшим мы подъезжали к Сосновому бору, именуемому "легкими города" по официальным хроникам. Я сидел у прохода в полупустом по-летнему сорок первом, уступив Лауре место у окна. Автобус плавно катил по лесному массиву, выпуская шлейф выхлопных газов. Но Лаура не любовалась колоннадами деревьев, а смотрела себе под ноги. Лишь когда автобус миновал круглое здание компрессорной, Лаура окинула поредевшие островки корабельных сосен и, повернувшись ко мне, сказала:

– Знаешь, мне тоже нравится Филифьонка.

Хорошо, что королева всерьез заинтересовалась книгами, а если бы нет? Что мне делать тогда? Я живо представил повелительницу тьмы, внимательно вникающую в хитросплетения "Санта-Барбары". Нет, не то! А вот видео действительно пригодилось бы. И про приключения команды спасателей мне не пришлось бы рассказывать. Поставил кассету, нажал на кнопку, и Лаура все поняла бы сама.

Да, видео. Голубая мечта советского народа, глотающего слюни, когда речь в "Аргументах и Фактах" заходит о том, что в Арабских Эмиратах обеспечено видеомагнитофонами чуть ли не 92% семей. Ведь так хочется догнать и перегнать.

И вот уже какой-то умный мужик выдвигает встречное решение: давайте отдадим Японии Курильские острова, а она взамен обеспечит видео каждой российской семье. Но острова остаются в наших владениях. Что, впрочем, радует. Ну, даже если выкупит их Япония, то российский народ получит не магнитофон, а "улучшение уровня жизни на 12-15% в среднем по стране", что для одного конкретно взятого человека не сулит никаких перемен к лучшему.

Но мечта остается. А народ придумывает, как это обычно бывает, ласковые названия любимому предмету. Появляются "видаки", "видюшники", "видики", "видеомафоны" и прочее, и прочее, и прочее. Не появляется лишь сам вышеупомянутый предмет.

"А у кого родители работают в Бразилии?" – начинают смутно припоминать Вы.

Работают. Так что?! Сколько раз я просил и маму, и папу: "Ну привезите же! Ну не могу я без него!" Ответ мамы был категоричен: "Поставишь магнитофон – обворуют квартиру". А папа с ней не спорил. "Не обворуют", – с надеждой обещал я. Но мама только непреклонно качала головой, а папа опять не спорил. И на ту же сумму мне присылались экзотические фрукты, чтобы организм мой непрестанно укреплялся и не болел. Итак, витаминов мне хватало, но так не доставало видеомагнитофона...

... Часовая стрелка едва преодолела цифру двенадцать, а минутная подбиралась к двойке на моем циферблате. Солнце парило в голубом небе с редкими кучевыми облаками. Стройные стволы сосен укрывали нас от солнечных лучей, оставив лишь узкую полоску неба над дорогой. Дав Лауре полюбоваться лесными пейзажами, я осторожно подхватил ее под руку и повел к белым девятиэтажкам, выстроившимся в ряд. От руки Лауры исходило тепло, а мне почему-то казалось, что она сделана из хрупкого фарфора, который может треснуть от грубого прикосновения.

Стены двенадцатого номера сияли, и только в глубинах лоджий, густо заставленных вещами, прятались тени. Солнце сверкало, отраженное тысячью стекол, и сотни зайчиков лежали на асфальте, траве и сыром песке под сумрачным, чуть покосившимся грибком. Клуб Преснякова мы нашли почти сразу.

Полинявшая табличка голубого цвета с полуобсыпавшимися красными буквами возле одной из квартир первого этажа указывала: "Детский клуб "Орленок". Поверх сохранившегося изображения барабана с пионерским галстуком кто-то выцарапал более короткое и неприличное слово. Пионерская символика отошла в историю. На смену ей выдвинулись новые веяния, выражавшиеся золотыми строчками на черной пластмассе: "Клуб поклонников В.Преснякова * Прием астролога. Время работы с 12-00 до 16-00. Выходные дни: Понедельник, Пятница, Суббота, Воскресенье". По счастью на дворе стояло двенадцатое августа – среда.

Открыв таинственную дверь мы оказались перед выбором. Пустой тесный коридорчик располагал еще двумя дверями кроме той, через которую мы вошли, и уводил куда-то за поворот. Лаура молчала, поэтому я предложил ту, которая стояла перед нами.

Дверь легко открылась внутрь. Перед нашими взорами предстал солидный двухтумбовый стол темно-коричневого цвета. За ним в мягком кресле на роликах, легко меняющим угол наклона, восседал мужчина лет сорока довольно крепкого телосложения. Пальцы его правой руки крепко ухватили козлиную бородку. Глаза из-под круглых позолоченных очков внимательно изучали собеседника. Им являлся ничем не примечательный мужичонка в сером потрепанном костюме, если не считать лица, испещренного синяками и пластырем. Он негромко бубнил, уставившись в стекло столешницы, под которым в единый круг сплетались символы света и тьмы из китайской мифологии. Там же красовалась крохотная цветная фотокарточка Софии Ротару.

– Вот вы говорили, – послышалось там, – что второго августа у меня будет удачный день. Звезды там, то, се. А мне, между прочим, по морде надавали.

– Конечно, удачный, – перебил его обладатель золоченных очков голосом, не терпящим возражений. – Подумайте сами, ведь вас могли убить. Понимаете, убить!

Но расположение звезд плюс прохождение Сатурна через ваше зодиакальное созвездие смягчили неминуемое. Я считаю, что каких-то два выбитых зуба пустяк по сравнению с бесценной жизнью, которую вам удалось сохранить благодаря моему предсказанию.

– Но ведь про битье звезды ничего не говорили, – пробовал еще наступать мужик, уже начинавший догадываться, что деньги ему никоим образом не вернут.

– Звезды не предсказывают всякие пустяки, они лишь указывают нам путь, астролог копался во внутреннем кармане жилетки своей дымчатой тройки, словно сошедшей с обложки "Burda-moden". Глаза его переметнулись на книжную стенку, так как выжать новых деньжат из клиента возможности не предвиделось.

– Два зуба – это пустяки?! – возопил к небу клиент. Затем он покинул обшарпанный стул, метко плюнул в угол и оглушительно захлопнул за собой дверь.

Внимание астролога переключилось на нас.

– Гадание по картам, по ладони, по кофейной гуще? – посыпались предложения. – Предсказание наилучшего дня для зачатия ребенка согласно ваших знаков зодиака?

Гороскоп на следующую неделю? Если вам обоим, то скидка – десять процентов.

– А где здесь клуб Преснякова? – спросил я.

– Левая дверь, – презрительно процедил астролог, моментально утратив к нам всякий интерес.

Мы снова выбрались в коридор и толкнули левую дверь. В отличие от ухоженной комнаты предсказаний здесь нас встретили полумрак и запустение. Под потолком тускло горела лампочка в двадцать пять ватт без всякого абажура. Дневной свет едва пробивался в комнату сквозь серые стекла давно не мытого окна. В комнате витал влажный затхлый запах. Казалось, даже крючья для гардины покрылись ржавчиной. Половину комнаты заскладировали сломанными стульями. Обстановку второй половины составляли стол и шкаф с оторванной дверцей. При ближайшем рассмотрении стол оказался партой, списанной с какого-то ущербного факультета, так как его поверхность заполняли похабные рисунки и четверостишия, пересыпанные матерными словами. Упоминаний о Преснякове рядом с ними не наблюдалось. О назначении сего помещения говорили разве что плакаты кумира, в огромном количестве крепившиеся на облезлых обоях посредством желтого и синего пластилина. Изображения Вл. Преснякова-мл. различных размеров и качества сошли сюда со страниц "Собеседника", "Смены", "Сельской молодежи", "Комсомольской правды", "Ровесника" и других периодических изданий. Сюда же неведомым образом затесалась фотография Юры Шатунова и красочная панорама военного оркестра на фоне Кремля.

Осторожное пошмыгивание носом напомнило нам, что мы тут не одни. За партой обнаружилась высокая худенькая девчушка, уставившаяся на нас огромными глазами.

– Это клуб Преснякова? – решил я подтвердить свою догадку.

– Да, Володи! – восторженно прошептала девочка. – Володенька Пресняков советский Майкл Джексон.

Я не стал возражать, а шепнул Лауре на ухо:

– Смотри. Увидишь талисман – скажешь.

Лаура кивнула и принялась проницательно осматривать вещи.

– А вы корреспонденты? – с надеждой спросила девочка.

– Нет, – ответил я, но, решив не огорчать хозяйку полностью и бесповоротно, добавил. – Пока не корреспонденты.

Королева чуть заметно качнула головой из стороны в сторону, показывая полное отсутствие такой необходимой нам вещи.

– А зачем тогда вы пришли?

– Узнали, что есть такой клуб. Решили зайти, посмотреть, – нашелся я. Может, еще и других певцов клубы имеются. Хотелось бы два-три адреска.

– Не певцов, а артистов, – поучительно заметила девочка. – Талькова еще есть клуб. Где-то у ДК Профсоюзов. Точно не знаю. Но Володя лучше! Тальков все, а Володеньке еще петь да петь.

– Спасибо, – кивнул я и отступил на шаг к двери.

Увидев, что мы собираемся уходить, девочка решительно выскочила из-за стола.

Ее нога зацепила невзрачный проигрыватель старого образца и стопку пластинок с густым слоем пыли на них. Вещами этими давно уже не пользовались.

В мгновение ока девочка преградила дорогу. На ее руке красовалась красная повязка с выведенными по трафарету буквами "Добровольный Дежурный". Пальцы сжимали банку со сплющенным верхом. Судя по обрывкам наклейки, там когда-то хранилось сгущенное молоко.

– Внесите хотя бы пожертвования, – заявила дежурная.

Я молча положил в банку бумажный рубль, памятуя из западных книг, что за информацию надо платить.

– Это все? – возмутилась девочка, с надеждой глядя на Лауру.

– На двоих, – разуверил ее я, вспомнив габровские анекдоты. Копейку класть не хотелось. Мелочь уже исчезала из обращения и грозила в скором времени превратиться в нумизматическую редкость.

Немного огорченные неудачей, мы побрели обратно к остановке. Особо печалиться не следовало. С первого раза везет только в короткометражных фильмах.

Вдобавок, у нас имелось примерное указание расположения очередного фэн-клуба.

К моему огромному удивлению народа на автобусной остановке собралось предостаточно. Странная картина, учитывая летнее время. Знакомых лиц мне не встретилось, поэтому мы с Лаурой забрались в прохладную тень под крышей автобусного павильона. Вслушиваясь в чужую речь, я уяснил, что передо мной собрались представители из соседнего корпуса, химики-технологи. Вступая в рыночные отношения, администрация дала указание заведующим кафедрами провести подготовительное собрание по поводу самоокупаемости высшего образования. Суть выступления сводилась к тому, что в связи с введением свободного распределения возникал вопрос о внесении некоей платы за получение диплома. Плату предполагалось взимать с организаций, куда отправлялся работать выпускник, или с самого выпускника, если организация не желала пускаться в непредвиденные расходы. Новость повергла большинство старшекурсников в глубокое уныние, так как добрая половина из них еще не представляла места своей будущей работы. Те же, кто трудился в будущей конторе, весьма правильно предполагали, что начальству гораздо выгоднее пригласить специалиста со стороны, чем выкладывать энную сумму за студента без опыта практической работы.

Поиски талисмана внезапно утратили для меня актуальность. Я то нигде еще не работал, все практики проходил на кафедре и там же делал диплом по вечной теме "АСУ – Деканат", внося доработки и усовершенствования к предыдущей версии. За меня никто платить не собирался, а лишних денег я тоже не имел. Плачевные перспективы. По дальнейшим обрывкам разговоров я понял, каким хитрым маневром удалось завлечь сюда такие массы учащихся. Оказывается, августовскую стипендию на этом факультете будут давать только тем, у кого в зачетке стоит штамп "Допущен". А стоит он только у участников собрания, да у друзей, зачетки которых неведомым образом все же отметились у заведующих кафедрами. Следовало срочно поинтересоваться грядущими планами нашего декана. Дурные приметы заразительны.

Народ шумел, возмущаясь новыми порядками, а сорок первый появляться не спешил.

Из-за дальнего поворота дороги показались сперва одиночки и пары, а затем возник устойчивый поток дополнительных студентов. По-видимому, в машиностроительном корпусе проводилось аналогичное собрание. К образовавшейся толпе скромно добавлялись бедолаги, проходившие практику на комплексе, и лицеисты, утрясавшие вопрос поступления в институт на соответствующие факультеты. Отдельной группой в стороне собрались преподаватели и сотрудники, которым тоже требовалось в город.

Я отработал практику досрочно, поэтому спокойно сидел с королевой призраков на холодном бревне, приставленном вместо скамейки к задней стенке павильона.

Морщинистую кору толстого дерева выкрасили в оливковый цвет под общий тон.

Местами на поваленном стволе виднелись засохшие отпечатки грязных подошв.

Радостно пищали неисчислимые полчища лесных комаров, предвкушавших обильное угощение.

Проследив взгляд Лауры, я увидел черного жука, родного брата-близнеца того, что встретился нам перед наводнением. Он деловито полз по асфальту, торопясь к правому углу, затем остановился, покрутился на месте и, не мешкая, отправился в противоположную сторону, выровняв вскоре курс параллельно бревну. Вот кому повезло! Вот кого нисколько не волновали проблемы свободного распределения. Я невидящим взглядом уткнулся в толпу и погрузился в тяжелые думы. Туманное будущее – вот, что заботило меня теперь больше всего. Имело наивысший приоритет, как выразился бы в данном случае отличник нашей группы, да и всего нашего курса.

– Зачем? – недоуменно зашептала Лаура.

Я снова кинул взгляд на жука. Перевернутый на спину, он отчаянно размахивал четырьмя уцелевшими лапками. Задняя его часть размазалась по серой плоскости асфальта. Жук еще жил, но ждавшие его неведомые дела так и останутся теперь незавершенными. Хорошо, что я не мог видеть его глаза.

– Почему он это сделал? – с горечью спросила меня Лаура, кивнув в сторону парня в очках и неброском синем спортивном костюме. Он нервно ходил взад-вперед, судя по виду, крупно опаздывая на какое-то чрезвычайно важное мероприятие. Спешивший жук ненароком оказался под высокой подошвой кроссовки "Reebok".

– Нипочему, – пожал плечами я. – Он же его просто не видел. Ты разве никогда не давила жуков случайно?

– В моем мире нет таких крохотных существ. А жизнь обитателей других миров не принадлежит нам. Мы не можем продлять или обрывать ее. Мы не вправе изменять ее к лучшему или худшему. Правда, несколько раз нам приходилось обороняться, но и только. Перед нами не стояли такие проблемы. Призраки не имеют чувств.

– Тогда какое тебе дело до разных букашек?

– Сейчас во мне есть чувства! Если у вас так просто уничтожить существо без видимых причин только лишь потому, что оно случайно попало под ногу, то не окажемся ли и мы с тобой под чьей-нибудь ступней?

– Нет, нет, что ты, – успокоил я ее. – Люди – главные в этом мире. Нет таких гигантов, которые посмели бы уничтожить людей. Если людям и надо кого-то бояться, то только самих себя.

Лаура замолкла. Но я почувствовал настороженность в скорбном молчании королевы, видевшей тысячи миров и миллионы различных жизней.

Взгляд мой снова упал на жука. Лапки его продолжали дергаться в безысходности.

И в эту секунду мне, убивавшему малюток-вампиров вкупе с противно жужжащими мухами, вдруг стало несказанно жаль оборванную жизнь агонизирующего существа.

Жизнь жука и жизнь людей неслись в разных плоскостях, но им суждено было сойтись в одной точке. Человек, не заметив, растоптал чью-то судьбу и отправился дальше по своей траектории, всецело занятый собой. А разбитая плоскость доживала последние секунды. А вот также могут когда-нибудь рассыпаться и мои осколочки. Возможно, и ждать долго не придется. Черная тень уже падает. Когда она коснется меня? Через неделю? Завтра? В следующую секунду?

Люди, живущие на Земле, царят над природой. Ждут автобус, гуляют с детьми, работают, копаются на участке, в конце концов. Но кто знает, может, мы – бесполезные букашки в глазах неведомых сил, твердо шагающих к своей цели. В сознании снова всплыл образ черных призраков, о готовящемся вторжении которых никто из людей и не подозревал. Огромный черный башмак уже взметнулся ввысь, готовясь между делом прихлопнуть население нашей планеты. А население пребывало в счастливом неведении, полностью погруженное в великое множество разрешимых и неразрешимых проблем своего существования.

Автобус, между тем, все не ехал. Предлагалось два варианта. Либо следовать до Блочной, а затем до Соснового бора, где ловить на перекрестке или шестерку, или тридцать девятый, которые тоже не баловали своим частым посещением. Либо ждать до упора, не сходя с места. Впрочем, с места сойти не представляло трудностей. Вопрос – зачем? Столовая закрыта на летний ремонт. Оставалось посетить булочную и аптеку, содержимое которых не представляло интереса для нас с королевой.

Я в десятый раз ознакомился с двумя висевшими на стенке объявлениями. Первое из них взывало: "Вспомните о Боге. Кришна ждет вас". Далее следовал длинный список литературы, с которым должен ознакомиться каждый, кто желал познать свет истины. Второе прямолинейно предлагало: "Всем! Новая коммерческая игра "Политехник". Затраты окупаются уже на первом этапе. Выигрыш не ограничен.

Спешите, игра только началась! Акции "Политехника" Вы можете приобрести в аудитории 122 главного корпуса ППИ". Была нужда всучивать четырем охламонам по акции с тем, чтобы в отделенном будущем твой адрес оказался на вершине пирамиды. Или не оказался. Тем более, что среди моих друзей охламонов не было.

Тот же Борис скорее организует собственную пирамиду, чем станет покупать чужие акции и отсылать деньги всяким хитрецам.

Сорок первого как не бывало. Менее стойкие слои населения удалялись в сторону Блочной. В иные времена я последовал бы их примеру. Теперь же, памятуя о неподготовленности королевы к долгому пути в туфлях с каблуками, я не стал покидать насиженного места. Конечно у Блочной можно перехватить частника. Но где деньги?

Основная масса учащихся занималась кто чем. Где-то слева бойкий девичий голос обсуждал "Красотку" с Джулией Робертс в главной роли. По центру пятерка шутников подкалывала друг над другом и травила анекдоты про философию и военную кафедру. Около павильона сплоченная группа оживленно вспоминала золотые деньки в колхозе, а также празднование экватора в "Орбите". У столовой кто-то задумчиво пинал кирпич. На невысоком холме расположились люди, не привыкшие терять время зря. Они разделись до пояса и загорали, лежа на теплой траве. Все прелести жаркого августовского дня проносились перед моими глазами, а в голове витал несбыточный проект электронной карты маршрута сорок первого, на которой светящиеся точки показывали бы, сколько автобусов на линии и где каждый из них находится.

Прошло время обеда. Я уже успел отметить, что на Лауру комары не реагировали, а народ устал. Некоторое оживление проходило по толпе, когда из-за поворота выворачивало очередное транспортное средство. Им могла оказаться легковушка или грузовик. Народ завопил от радости и тут же стих, перепутав автобус с экскаватором той же масти. Но не было желанного желтого силуэта. Автобусов сорок первого маршрута словно вообще в природе не существовало.

Терпение подходило к критической точке. Хотелось хоть что-нибудь сделать.

Пытаться погнуть ограду или вволю наподдать стене автобусной остановки в присутствии королевы несолидно. И я принялся вычерчивать на песке квадрат с диагоналями, безуспешно пытаясь выполнить рисунок, не отрывая палочки от земли и не проходя по одной линии дважды. Ученые уже давно доказали невозможность данного действия, но внутри меня оставалась теплиться надежда, что существует нестандартное решпение, позволяющее все-таки привести задачу к блестящему завершению.

И тут откуда-то с глубин до меня донесся звук. Начавшись с негромкого возгласа, выражавшего невнятную надежду, он рос и ширился, лихо разлетаясь по окрестностям. В нем воедино сплелись восторженные крики, многоногое топанье, увесистое похлопывание по спинам, шелесты и шорохи, свидетельствующие о том, что сумки, авоськи и кульки переводились из походного в боевое положение.

Когда звук, наконец, достиг размеров громкогласного победного "Ура!" славных русских дружин, это могло означать только одно – он едет!

К свершившемуся событию подходить следовало диалектически. Беглого взгляда достаточно, чтобы в очередной раз доказать вечную истину: все не сядут. Теперь можно уже начинать правильный выбор позиции, дающей в любом случае приемлемый результат. Мне-то опыта было не занимать, но действия осложнялись присутствием Лауры. Как поведет себя королева, оказавшись стиснутой со всех сторон?

– Держись за меня, – шепнул я ей. – Ни в коем случае не отпускай.

Лаура метнула в меня испуганный взгляд и цепко ухватила своими пальчиками мою левую руку повыше локтя. Предчувствуя скорую посадку, толпа восторженно орала.

Нас уже сдавили и со всех сторон, как и предполагалось. Сзади нетерпеливо напирали те, кто не позаботился занять место в первых рядах заранее. Спереди отступали эти самые первые ряды, опрометчиво вырвавшись на середину дороги. Но я стойко держался на месте, подталкиваемый напором в спину. Инстинкт самосохранения заставил отступавших просочиться в незаметные щели, неизвестно как отыскавшиеся в наших сплоченных рядах, или вдавить своими габаритами назад менее стойких товарищей. Четко следуя своим правилам, я оказался во второй шеренге страждущих, что давало неплохие шансы в предстоящей посадке.

Добравшийся до нас водитель оказался на редкость совестливым человеком.

Десятки раз другие, завидев гигантскую толпу, скопившуюся за время непредвиденного отсутствия остальных автобусов, спокойно проезжали мимо остановки и высаживали народ возле поворота. Тогда в автобус попадали только те редкие счастливчики, обладавшие резвыми ногами и трезвой головой, заставившей их вовремя рвануть за автобусом. Наиболее осторожные водители, заботясь о вверенной им государственной машине, тормозили уже за поворотом. В этом случае даже самые быстроногие участники забега не успевали достичь желанных дверей за отведенное время, хотя не обходилось и без счастливых исключений. И если на оживленной городской улице солидный человек с дипломатом вдруг резко ускоряется, без труда догоняя покинувшего остановку желтого представителя общественного транспорта, а затем уверенным пинком раздвигает казалось бы нерушимые двери и отработанным движением легко и изящно запрыгивает в салон, знайте, это он – боец старой закалки, прошедшей суровую школу сорок первого.

Проскочит или не проскочит? У поворота я, разумеется, его бы не упустил, но как быть с Лаурой? И вообще, кто-нибудь может представить себе королеву, бегущую за автобусом?

Но нет! Ближний к нам оранжевый прямоугольник фары ожил, показывая, что встреча неизбежна. Первая шеренга предприняла героические усилия, дабы оттеснить толпу еще на несколько сантиметров. Мы не сдавались и сопротивлялись не менее упорно. У водителя, однако, не было желания заканчивать оставшиеся до пенсии дни в тюрьме, похоронив под колесами "Икаруса" пару-тройку студентов.

Он тормознул, не сворачивая к остановке. Движение надежно перекрылось, красные "Жигули" недовольно гудели, зато, возможно, на этот раз была спасена жизнь какого-нибудь будущего президента России.

Ни на йоту не отступая от своих правил, я рванулся к ближайшей двери, сократив на полметра расстояние до нее. Затем я боком протиснулся мимо еще двух конкурентов, блаженно хлопающих ушами. С шипением и лязгом отворились двери, и первые счастливчики уже запрыгивали в салон.

– Ребята, пустите! Дайте же выйти! – отчаянно взывал к учащейся молодежи бородач культурного вида. Где там! Развернувшаяся картина напоминала не менее чем прорыв плотины, когда мощный поток летит вперед, сметая любые преграды с пути. Крики бородача донеслись снова, но уже из глубины салона. Затем он замолк. Коротко посочувствовав бородачу, я произвел решительную перестановку сил. Мой мощный рывок вытащил Лауру вперед и пристроил ее за спину какому-то здоровяку. Он, словно ледокол, неуклонно продвигался вперед, отшвыривая более юрких и нахальных во все стороны. Как караван кораблей мы следовали за ним, пресекая попытки посторонних людей втиснуться между нами. Добравшись до двери, я приподнял ошеломленную королеву за талию и поставил ее на первую ступеньку.

Затем мне достался могучий удар в спину, чуть не сбивший меня с ног. Я с трудом повернул голову назад, а ноги уже автоматически шагнули на подножку.

Там, на крыше автобусного павильона, кто-то, донельзя довольный, стрекотал кинокамерой, предвкушая в будушем вполне заслуженный главный приз на Парижском фестивале документальных фильмов.

Ну все! Я судорожно перевел дух, знаменуя окончание первого этапа. По крайней мере, автобус без нас не уедет. Теперь следовало проявить максимум быстроты и сообразительности. Глаза еще только успевают наметить свободное сиденье, а ноги уже делают прыжок к цели. Руки тем временем метко бросают сумку или пакет, чтобы сбить конкурентов с толку и выиграть доли секунды, за которые тело успевало добраться и приземлиться на застолбленное место.

Но на этот раз у меня не было сумки, зато мои движения сковывала хватка Лауры.

Разумеется, все не занятые пока места можно уже считать потерянными. Наиболее спокойная территория в гармошке была заставлена двумя запасками. Однако, просверлив взглядом весь салон, я успел втолкнуть королеву на отличную площадку, образованную углом окна и перегородки, отделяющей гармошку от первой половины салона, а также одиночным сиденьем, на которое секундой раньше плюхнулся взъерошенный второкурсник. Последним движением я сдвинул форточку, не дав Лауре скончаться от недостатка кислорода. После меня поволокло по течению и притиснуло к другому борту. В бок сразу же впился угол спинки, а по правой ноге уже прошлись не два и не три раза.