Текст книги "Каникулы на колесах"

Автор книги: Вячеслав Тычинин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

На буксире

Заночевать нам пришлось в машинах, укрываться пиджаками и куртками. Все имущество, неимоверно перепачканное и мокрое, мы оставили на земле, неподалеку от шоссе, только собрали в кучу и, на случай нового дождя, накрыли палатками.

Утро, на наше счастье, выдалось безоблачное. Солнышко уже успело высушить лужи на асфальте. Можно было приниматься за разбор, мойку и просушивание пострадавшего накануне снаряжения.

Весь этот бесконечный жаркий день мы стирали в ручье чехлы с автомобильных сидений и спинок, пододеяльники и простыни; соскабливали грязь с надувных резиновых матрасов и промывали их; выворачивали наизнанку и развешивали по кустам для просушки отмытые дочиста палатки. Работы хватило всем!

Когда солнце стало клониться к закату, у нас все уже было приведено в полный порядок: вычищено, высушено, уложено в целлофановые мешки. Время позволяло проехать к северу еще на сотню километров.

Так мы и поступили.

Вечер выдался тихий. Солнце село за чистый горизонт. Ласточки летали высоко. Мошкара налетала тучами. По приметам все обещало назавтра погожий денек.

Если б мы знали, что ждет нас впереди!..

Верный своей многолетней привычке, дедушка долго маневрировал, пока не въехал-таки на небольшой бугорок, втиснув "Волгу" задним ходом промеж двух березок. Дядя Вася поступил проще. Не мудрствуя лукаво, он облюбовал симпатичную просторную низинку, сплошь заросшую вездесущей желтенькой сурепкой, и поставил "Победу" на ровном месте.

А ночью снова разразилась сильнейшая гроза…

В пять минут шумные потоки зажурчали по лесу. Мы повыскакивали наружу спасать имущество, и холодный ливень принялся злорадно хлестать нас по спинам. В дрожащем свете частых молний мы суматошно выгребали из палаток и из-под машин свое добро, уже успевшее промокнуть насквозь. Для того, чтоб успеть выскочить на твердое шоссе, у нас оставались считанные минуты.

Вот когда я оценил по достоинству предусмотрительность мудрого Великого Змея! "Победа" беспомощно визжала на месте в предательской низинке, уже затопленной водой. А наша "Волга" резво скатилась с бугорка и завиляла к шоссе по лесной дорожке, превратившейся в ручей. Но даже этого разгона не хватило, чтобы выскочить на спасительный асфальт. Я подался вперед на сиденье всем телом, словно мог помочь этим машине, но в нескольких метрах от подножья высокой насыпи шоссе наша "Мышка" тоже забуксовала и села на брюхо в глинистой колее, промытой ливнем.

Оставалось покориться судьбе и ждать утра, а с ним какой-нибудь выручки.

Мокрые, жалкие, мы сидели в своих машинах, закутавшись, кто во что горазд, чтоб согреться.

А гроза не утихала.

Каждый знает, что молния никогда не ударит в автомобиль. Он надежно изолирован от земли своими резиновыми колесами. Но когда где-то совсем рядом, может быть, в соседние деревья, поминутно шарахает электрический разряд в миллионы вольт, а ты дрожишь от холода и от страха, съежившись в машине, в голову поневоле лезут самые панические мысли.

Насколько приветливым и мирным показался нам лес вечером, когда мы, не торопясь, располагались под его покровом на ночлег, настолько же враждебным был он сейчас, в сверкании молний, в потоках воды. Черные сучья на миг проступали на фоне грозового неба и снова скрывались во мраке.

И в эти-то минуты, когда нервы у всех и без того были напряжены до предела, словно желая окончательно доконать нас страхом, продемонстрировать все свое могущество, стихия показала нам грозное и редкое явление природы.

– Смотрите, что это там? Вон, над деревьями! – испуганно вскрикнула мама, показывая в окно машины.

Над верхушками деревьев по направлению к нам неторопливо плыл какой-то огненный диск или шар. Он как будто кипел, выбрасывая искры, постепенно снижаясь, и то сжимался, то опять разрастался. Мы оцепенели от страха. Я, во всяком случае, сильно испугался, даже закрыл глаза. Мама ойкнула и, схватив меня за руку, прижала к себе. В ту же секунду раздался взрыв. Я открыл глаза, но огненный шар исчез бесследно, и только над верхушками деревьев вился дымок.

– Шаровая молния! – прошептал папа.

Мне показалось, что он не столько испуган, сколько восхищен. Впервые в жизни все мы воочию увидели загадочное явление, о котором столько приходилось читать и слышать, включая самые вздорные толки. Дома, едва где-то далеко за горизонтом слабо заворчит гром, мама тут же закрывает все окна и форточки. Папа подтрунивает над ней, но мама твердо стоит на своем. "Не смейся. С шаровой молнией не шутят!" Представляю, что пережила она сейчас, увидев огненный шар, который, казалось, плыл прямо к нам! Может быть, нам только показалось это с испугу, но вполне возможно, что так оно и было. Во всяком случае я очень рад, что шаровая молния взорвалась, не долетев до "Мышки". Познакомиться с нею поближе? Нет уж, спасибо, пусть ее изучают ученые.

Лишь к утру дождь утих. Осмотр снаряжения показал, что убытки не так велики, как досадны. Размокла картонная тара, и вся крупа превратилась в жидкую кашицу. В спешке были оборваны несколько растяжек палатки, затоптаны в землю некоторые металлические колышки к ним. Но, главное, опять вымокло все, что мы имели неосторожность вытащить на ночь из машины.

Еще плачевней оказалось положение «Победы». Пытаясь вырвать ее из мягких, но цепких лап низинки, дядя Бася буксовал до тех пор, пока машина не погрузилась в глиняное месиво по самые бамперы. Вода подмочила даже коврики в салоне, проникла и в багажник.

В одних трусах, перемазанные глиной, голодные, мы сошлись вместе, чтобы обсудить положение. Итог подвел папа:

– Влипли мы капитально. По самую шею. Чтобы выбраться отсюда без посторонней помощи, не может быть и речи. Ждать, пока после такого ливня почва высохнет? На это уйдет двое суток. Предлагаю: одна представительница прекрасного пола готовит завтрак на всех, потерпевших бедствие; другая – командируется на шоссе. Ей поручается остановить первый же трактор и воззвать о помощи. Менее прекрасный пол назначается на общие земляные работы. За лопаты, мужики!

– А мы? – в один голос спросили я и Наташка. – Нам какое задание?

– Цветы жизни сушат скарб, – распорядился папа.

Соленая Вода захлопотала возле бензоплиты, а Бледнолицая Сквау отправилась на шоссе. Мужчины принялись откапывать машины. Лопаты легко входили в раскисшую землю. Сразу сильнее запахло прелым листом и хвоей, муравьями, грибами, всем тем острым запахом, какой издает потревоженная лесная почва. Мы с Наташкой развесили на кустах и ветках промокшее снаряжение. Конечно, надо было бы сначала отмыть его от грязи, а уж потом сушить, но на этот раз ручья поблизости не оказалось, а грузить все мокрым нам не хотелось. Решено было заняться генеральной мойкой попозже.

Вообще-то все мы в желтых глиняных нашлепках на спине, животе, на груди нуждались в мытье не меньше, чем наши вещи, но гораздо больше нас беспокоило другое. Как выручить наши машины, поставить их на твердое шоссе.

Раскопки еще продолжались, когда мы услышали желанный грохот мощного дизеля. Силач К-701 свернул с шоссе в лес. В кабине трактора я увидел сияющую маму. Худенькая, в ситцевом сарафане, она казалась совсем девочкой рядом со здоровенным трактористом.

Богатырь не стал утруждать себя ни осмотром места действия, ни излишними разговорами.

– Цепляйте трос, – кратко приказал он, не вылезая из кабины.

За "Кировцем" волочился обрывок стального каната, толщиной без малого с мою руку. Но мы не рискнули привязывать им "Волгу" к чудовищному тягачу. Пусть уж лучше лопнет наш капроновый трос, "Мышка" останется в этом глиняном киселе, чем разорвется пополам! А с такого страшилища все станется…

"Кировец" развернулся, с хрустом подминая резиновыми шпорами огромных колес кустарник и подрост, сдал назад. Дедушка привязал наш капроновый канат к крюку трактора, сел за руль автомобиля. Папа встал сбоку, чтобы подавать сигналы.

– Только помалу трогай, милок, в натяжечку бери, не рывком! – жалобно попросил дедушка. Видно было, что он сильно волнуется, опасаясь за целость своей любимицы. Волновались и мы все.

Капроновый канат натянулся струной. "Волга" сидела мертво, как лодка, засосанная береговым песком. Но тягач легко одолел сопротивление. Безо всякого видимого усилия, без рывка, очень бережно "Кировец" снял автомобиль с его лежбища и поволок к шоссе, оставляя позади широкую сглаженную полосу – какое-то время "Мышка" ползла на животе, пока не встала на колеса.

Папа восхищенно присвистнул.

– Ну, силища! – расслышал я сквозь грохот дизеля и торопливо побежал вслед за "Волгой".

Через несколько минут она уже стояла на асфальте. Но на нашу дорогую "Мышку" жалко было смотреть. Грязь пластами облепляла низ автомобиля, звучно шлепалась на асфальт, отрываясь от днища кузова и крыльев жирными ломтями. Да, работенка нам предстояла нешуточная! Как отмыть "Мышку" дочиста?

Труднее было с "Победой". Наш прочнейший капроновый канат натянулся и лопнул, а машина даже не шелохнулась. Связали вместе наш канат и буксирный трос дяди Васи – лопнули оба. Пришлось скрепя сердце заводить за переднюю поперечину рамы "Победы" стальной канат "Кировца". Дядя Вася присел сбоку на корточки, обреченно подал сигнал рукой:

– Взяли!..

Все-таки тракторист нам попался высокого класса, ничего не скажешь! Медленно пришли в движение гигантские колеса тягача. И так же медленно, громко чмокнув, плавно, еле заметно "Победа" покорно поползла следом. Уступая неодолимой силе "Кировца", трясина выпустила свою жертву.

На шоссе папа благодарно пожал руку трактористу, попытался незаметно всунуть ему в руку за труды красненькую десятку.

– Не каждый столичный дантист так искусно извлечет зуб, как вы, товарищ, выдернули наши машины. Словно репку из грядки!

Тракторист засмеялся, довольный, отмахнулся от червонца и укатил, величественно восседая на своем исполине, как на троне, а мы начали укладываться в дорогу.

Нарушитель конвенции

Гроза покатилась куда-то на восток, но в каждой ямке асфальтового полотна стояла дождевая вода, и встречные машины щедро обдавали «Волгу» грязью. Движение на дорогах Украины большое, и наша бедная «Мышка» буквально купалась в грязевой ванне. Как будто мало было того, что она испытала недавно в лесу.

Особенно досаждали нам МАЗы с прицепами. Они неслись, окруженные сплошным облаком жидкой грязи. Ветровое стекло мгновенно становилось непрозрачным. Приходилось заранее включать одновременно и стеклоочиститель, и обмыв стекла, чтоб не поцарапать его каменными частицами при движении резиновой щетки. Я следил за приборами, а в то же время зорко наблюдал за встречными грузовиками, чтоб не проморгать приближение очередного МАЗа, облегчить дедушке его работу.

Мне кажется, все и получилось из-за того, что, несмотря на мои усилия, видимость оставалась плохой. Будь стекло чистым, дедушка наверняка заметил бы этого злополучного гуся еще издали. Вообще надо сказать, что гусь исключительно смышленая птица. Не чета курам. Сколько раз я наблюдал, как какая-нибудь пеструшка, вытянув шею, в безумном страхе, ничего не видя, не соображая, из последних сил несется от безопасного плетня наперерез нашей "Волге", чтоб точнехонько угодить под ее колеса. А вот гусь – умница. Он не мечется без толку перед машиной, не суетится зря. У него глазомер не хуже, чем у человека. Он сразу засекает и направление машины, и ее скорость. А уж тогда и бежит куда надо.

Но этот гусь был исключением из правил. Непонятно было вообще, откуда он вдруг взялся на шоссе, вдалеке от всяких деревень. Вдобавок, не успели мы поравняться с ним, как он взмахнул крыльями и кинулся прямо под машину…

Дедушка резко вильнул влево, нажал на тормоза, чтоб спасти гуся, но было уже поздно. Мы остановились. Встала позади, бампер к бамперу, и голубая «Победа». На мокром асфальте посреди шоссе белела бесформенная куча перьев. Я сбегал, приволок за лапки убиенного гуся.

Все вылезли из машины, обсудить происшествие.

– Военный совет в Филях считаю открытым, – сказал папа. – Поскольку гусь пересек демаркационную линию между обочиной и проезжей частью шоссе, он несомненно является нарушителем международной конвенции о дорожном движении. Нарушители такого рода караются смертной казнью. Наш дедушка только что и привел ее в исполнение.

– Хорошенькое дельце! – вознегодовал Великий Змей. – Протестую. Хотите мне статью пришить? Не выйдет. Я его нечаянно переехал.

– Бросьте острить. Давайте говорить серьезно, – вмешалась мама. – Надо заплатить хозяевам за гуся, раз уж так получилось.

– Но каким хозяевам? – спросила тетя Вера. – Где они?

Действительно, вокруг не было видно ни одной крыши, никакого признака человеческого жилья или хотя бы фермы. Лес и поле.

– И все-таки нехорошо это как-то, – нерешительно сказала мама. – Давайте оставим его на дороге. Не наш он ведь.

– Бросьте мудрить, ребята! – подал голос дядя Вася. – Клади, Алик, гуся в свой багажник – и конец делу. Он же бесхозный. Это наш дорожный трофей. Вечером зажарим его на стоянке с печеными яблоками. Не оставлять же его на дороге, в самом деле! Еще хорошо, если хоть какой-то водитель подберет, а то ведь и просто переедет колесами, сочтет за дохлого.

– Слышу голос мужа с житейским опытом. Быть по сему, – заключил папа. – Грузи, Дикий Кот, нарушителя конвенции в багажник.

Мне оставалось только выполнить команду. Машины покатили дальше.

Вскоре солнце поднялось высоко. Начало припекать. Я сверился с Атласом автомобильных дорог.

– Впереди у нас вполне приличная, судя по карте, река, – объявил я, выжидательно глядя на дедушку.

– Давайте устроим основательную дневку, – предложил папа. – Думаю, Николаевы будут не против. Отмоем все вещи, машины, кстати, и сами искупаемся.

– А я с Верочкой тем временем приготовлю обед! – живо подхватила очень довольная мама.

Возле шоссе удобного местечка для стоянки не нашлось, но мы проехали вдоль реки по грунтовому проселку и нашли дивную опушку с травой-муравой, пологим спуском к речному песку.

Работы хватило всем. Автомобили пришлось отмывать не только снаружи, но и внутри. Резиновые коврики, педали, даже сиденья были перепачканы жирной глиной.

Пока мы хлопотали вокруг автомобилей, наши мамы приготовили вкуснейший обед из неосторожного нарушителя конвенции. Правда, жареный гусь с яблоками остался голубой мечтой. Мама сразу заявила, что бензоплита – не духовой шкаф, на ней обжарить гуся как следует невозможно. Но даже тушеный в кастрюле, с молодой картошкой, мелко нарезанным луком, томатным пюре гусь получился на диво вкусным. Шуткам по этому поводу не было конца.

– Возблагодарим провидение, ниспославшее пропитание алчущим путникам! – провозгласил папа, принимаясь за подрумяненную толстую ножку гуся.

– Точно! – кратко подтвердил дядя Вася, нанизывая на вилку ломтики картошки.

– А я думаю, не провидение надо благодарить, а нашего дедушку, – вставил я. – Если б не его снайперская точность, сидеть бы нам и сегодня на мясных консервах.

– Не злословь, Дикий Кот, – оскорбленно отозвался Великий Змей, уязвленный в самое сердце. – Сказано же тебе, я его нечаянно задавил. Даже объехать пытался.

– А я что говорю? – тут же подхватил папа. – Во всем видна рука провидения. Все было предопределено свыше. И поворот руля, и гибель жертвы. Аз говорю вам, маловеры! Дедушка послужил только орудием.

– Все-таки покаяние на него наложить следует, – высказала свое мнение тетя Вера. Ее лицо осветилось лукавой улыбкой, губы дрогнули от потаенного смеха. – А то еще разохотится, войдет во вкус, начнет всю живность по дороге давить.

Отважилась сострить даже Наташка:

– Нельзя от коллектива отрываться. Вот гусь оторвался и погиб.

Так мы острили. Один только Тобик не мог высказать своего мнения. По крайней мере на словах. Но, судя по тому, как хрустели у него в зубах косточки, смело можно было предположить, что все его симпатии целиком на стороне дедушки.

– А давайте предоставим Тобику право голоса в нашей компании. Как он, одобряет дедушку или нет. Скажи, Тоба!

Услышав свое имя, Тобик весело и громко тявкнул.

– Видите? Он же явственно говорит: о-доб-ряю! – перевел я на человеческий язык ответ нашего славного Тобика.

И все было хорошо. В самом лучшем настроении мы выехали снова на шоссе, и только через десяток километров я хватился, что потерял свой перочинный нож, подарок папы. Нож, с голубыми пластмассовыми щечками, с тремя лезвиями, шильцем, вилочкой, штопором, который я берег как зеницу ока! Я обшарил все карманы, ощупал пол, но нож как в воду канул. Вернуться назад? На десять километров? Но разве найдешь такую маленькую вещь в траве, в речном песке? А если мы его, вдобавок, затоптали в песок? Если б я еще точно знал, где именно он мог выпасть!..

Ребята, которым тоже доводилось потерять свой любимый перочинный нож, подарок родителей, хорошо поймут меня. Все же я попросил дедушку остановиться, еще и еще раз обшарил весь кузов, поднял даже сиденья. Напрасно!..

«Направо – налево»

В Киеве мы не остановились. Времени было мало, а такой изумительный город осматривать мимоходом просто непростительно. Чего стоит один лишь Крещатик, с его фонтанами, гостиницей «Москва» на высоком склоне, лестницами и магазинными вывесками. А Киево-Печерская лавра, кельи-пещеры монахов! А Центральный стадион, не уступающий московскому стадиону «Динамо», фигура Богдана Хмельницкого на вздыбленном коне! А Русановский жилой массив, весь словно насквозь пронизанный светом, а гигантский мост Патона через Днепр! Я уж не говорю о бархатных, совсем крымских пляжах в центре города, о бесчисленных скверах, садах и парках. Мы уже были раньше в Киеве, любовались его достопримечательностями, но твердо решили, что один из будущих отпусков целиком посвятим этому замечательному городу.

Пока же наша "Мышка" пробежала в общем густом автомобильном потоке по проспекту 40-летия Октября, скатилась по бульвару Дружбы Народов вниз и скромнехонько, в крайнем правом ряду, вместе с грузовиками вступила на мост Патона. Бедный дедушка! Я от души сочувствовал ему. Занятый управлением, он мог только на секунду-другую отрывать взгляд от идущего впереди грузовика. Зато мы все высунулись из окон машины, жестикулируя и ахая, поталкивая друг друга:

– Смотрите, метромост! Вон поезд метро бежит над Днепром.

– А народищу-то на пляжах! Как на Черном море.

– Граждане, обратите внимание. По-моему, вон той группы высотных жилых зданий раньше не было. Это новая застройка.

Жаль, что на мосту нельзя останавливаться, нельзя даже замедлить ход, чтобы не помешать транспортному потоку. Никакие цветные фотографии не могли передать впечатление от того зрелища, которое мы видели, проезжая по широченному мосту. Один этот шедевр инженерного искусства заслуживал восхищения. Но мы были в положении мухи, которая ползет по спине слона. Что она может сказать о его виде? Смотреть на этот исполинский мост надо обязательно с большого расстояния. Иначе глазу не охватить перспективу.

Уже давно скрылись из виду мост Патона, а вместе с ним и панорама Днепра, его пляжей и всей нагорной правобережной части Киева; уже давно мы миновали поворот к Бориспольскому аэропорту с его восьмью полосами движения и выскочили на узкое Броварское шоссе, но всё еще не переставали восхищаться увиденным.

– Тут все одно к одному, – слышал я папин голос за своей спиной. – Мягкий климат, масса зелени, большая полноводная река, близость Черного моря, размах жилищного строительства, высокий уровень культуры и благоустройства, обилие фруктов…

– Да уж насчет этого будьте уверены, касательно фруктов, – вставил дедушка, включаясь в разговор, но не отрывая глаз от дороги. – Вот сейчас пойдут села, так не поспеем головой вертеть, столько там этого добра повыставлено.

Великий Змей знал, о чем говорит. Вскоре же за Броварами началось…

– Направо! – кричал я, и все кидались к правым окнам машины, а дедушка, не дожидаясь команды, тут же тормозил и съезжал на обочину. Вдоль дороги в два ряда стояли ведра, доверху заполненные дарами щедрой украинской земли. Заманчиво румянились крупные яблоки, истекали сладким соком такие же груши, неслыханных размеров; широкими золотистыми кольцами лежали на земле вязанки репчатого лука. Сочные красные помидоры, чахлых сородичей которых мы покупаем в столичных магазинах, здесь, не умещаясь в таре, пирамидами громоздились прямо на песке. Исполинские тыквы спесиво поглядывали на всякую овощную мелюзгу вроде сладкого перца, кабачков и моркови. Вторую линию наступления на автотуристов занимали длинные шеренги ведер с зелеными пупырчатыми огурцами и картошкой разных оттенков.

Меня удивило, что, несмотря на солнечный день, возле груд овощей и фруктов лишь кое-где сидели бабуси. Колхозницы выносили выращенную ими на приусадебных участках всяческую благодать к оживленной дороге и ни о чем больше не беспокоились. Как видно, они давно удостоверились, что совесть не позволит ни одному автомобилисту взять ведро фруктов, поставить в багажник и тихо улизнуть, не заплатив денег. Торговля была полностью построена на доверии.

Мы вылезали из машины, долго ходили вдоль рядов, пьянея от одного вида такого неслыханного изобилия. Потом вызывали звуковым сигналом хозяйку и набивали сетки самыми соблазнительными плодами. Тут же вытаскивалась канистра с водой, часть самых спелых фруктов мыли и уничтожали на месте.

Несколько километров оставались позади, и я снова кричал:

– Налево!

И все повторялось сначала.

Уже пошли в ход все наши сумки, сетки, рюкзаки и прочие емкости; уже "Волга" приметно осела на рессорах под добавочным грузом в багажнике и даже на крыше, а мы все никак не могли остановиться. Дедушка жалобно ныл, папа призывал к благоразумию, но мама не могла проехать равнодушно мимо фруктовых развалов, всплескивала руками, не то в восхищении, не то в отчаянии.

– У нас уже не машина, а натюрморт на колесах! – протестовал папа.

– Рессоры же лопнут! Что вы делаете, изверги? – плакался дедушка. И добавлял. – Ну разве что еще вот этот чесночек возьмем…

Николаевы не отставали от нас. Им, северянам, не избалованным ярмарками, и вовсе в диковинку было такое буйство украинской природы.

– Не довезем ведь домой, половина пропадет зря! – убеждал дядя Вася экипаж своей "Победы". И тут же садился на корточки перед ведром иссиня-черных слив, густо облепленных осами, сосущими сладкий сок.

По всему бывает конец.

Мы проезжали села, по-прежнему то справа, то слева уставленные шеренгами ведер, доверху заполненных фруктами и овощами, но уже никто не откликался на мой призыв. Мама удрученно выясняла размеры финансового банкротства, которое мы потерпели на землях благодатной Украины. Папа молча провожал тоскующим взглядом уносящуюся назад разнообразную снедь. Дедушка, стараясь не смотреть по сторонам, стоически преодолевал соблазн, сидел за рулем деревянно, прямой и неподвижный, как прикованный.

– Надо бы прикрепить на крыше нашей "Волги" аншлаг: "Закрыто на переучет", – пробормотал папа, наблюдая за тем, как бабуси гостеприимно показывают на свои ведра, приглашая остановиться и купить что-нибудь из фруктов.

– Какой там переучет! – жалобно возразила мама, защелкивая сумочку. – Учитывать нечего. Мы полностью прогорели. Нам еле-еле хватит дотянуть до Москвы.

У развилки в селе Копти мы остановились посовещаться с Николаевыми. Вправо, на восток, уходила заманчивая гладь новой бетонной дороги, часть государственной автомагистрали Москва – Киев. Прямо, почти строго на север, перед нами лежала давно освоенная дорога на Оршу, где она пересекается с автострадой Минск – Москва. Оба направления имели свои преимущества и недостатки. Предстояло решить, какой путь мы избираем.

Разгорелся спор.

– Только по бетонке! – твердила мама, воинственно наступая на папу. – Кратчайшей дорогой на Москву, через Брянск – Калугу. Надо спасать фрукты. Иначе привезем сплошной кисель.

– Рабыня мелкособственнической психологии! – гремел папа, в возбуждении то надевая, то тут же снимая очки. – Ради нескольких ведер этих злосчастных фруктов ты готова досрочно прервать наше замечательное путешествие, в такой дружной компании, испортить каникулы собственному отпрыску. За что боролся зимой Алик? Скажи, Дикий Кот, за что ты героически боролся весь нескончаемый школьный год?

– Не хочу в Москву-у! – с нахальной улыбкой канючил я. – Хочу еще поездить.

– А какая дорога лучше? – озабоченно осведомился дядя Вася у дедушки. – Не знаете?

– Как не знать. По обеим ездили. Бетонка, конечно, лучше. Дорога – первый класс. Таких по всей стране немного наберется. Хоть боком катись. И движение по ней не особо большое, обгонов мало, – ответил дедушка. Ему явно хотелось поскорее добраться домой, чтобы разгрузить машину. Но, заметив, какое отчаяние написано на моем лице, тут же добавил. – Правда, по Минскому шоссе тоже одно удовольствие катить, любую скорость развивай.

– Мы-то временем не ограничены, – заметила тетя Вера, обменявшись с Наташкой быстрым понимающим взглядом. – У нас отпуск длинный. Нам любой вариант подойдет. Так что решайте вы. Но фрукты и меня беспокоят. Как с ними-то быть?

– А что, если часть их мы законсервируем на стоянке? – озарила папу спасительная мысль. – Сахару везде полно. Надо только добыть банки и крышки.

– Вот именно – "только", – передразнила мама. – Где ты их тут возьмешь, да еще в разгар заготовительного сезона?

– Это я беру на себя. Будут тебе банки, будет и свисток, – уверенно заявил папа. – Сегодня же. Заяц не любит трепаться. У меня уже созрела по этому поводу в голове некая стратагема.

Мама еще некоторое время сопротивлялась, но уже слабее. Дядя Вася и тетя Вера склонялись к тому, что путешествие лучше бы продолжить. Дедушка колебался, но, услышав обещание добыть банки, а главное, видя мою жалкую физиономию, перешел на сторону внука. Объединенными усилиями мы вырвали победу над мамой. Угроза срочного возвращения в Москву отпала. Мы с Наташкой тихо ликовали.

– Далеко забираться не будем, – примирительно сказал папа, победоносно посверкивая стеклами очков. – Где-нибудь на Десне, под самым Черниговом и обоснуем сегодня стоянку. И сразу же примемся за фрукты.

– В смысле – консервировать? Или может быть – лопать? – съязвила мама.

– И то, и другое, – невозмутимо ответил папа.

– А что, если нам остановиться на реке Снов? – подал я свой голос. И протянул папе Атлас. – Речка довольно большая, приток Десны; от самого истока ни одного города на ней, значит, вода чистая, не отравленная никакой химией или стоками.

Атлас пошел по рукам. Мое предложение поправилось.

– Речка петляет в сплошных лесах, – поддержал меня папа. – Есть шанс отдохнуть робинзонами, вдали от шума городского.

– У нее даже название приятное – река Снов, – мечтательно сказала тетя Вера. – Река Волшебных снов. Или река Грез.

– И близко за хлебом ездить, за всякими вообще продуктами, – одобрил мою идею дедушка. Он знал, что без поездок в Чернигов не обойтись, так уж лучше и стоять поблизости от него.

Так по моей инициативе для стоянки была избрана река Снов. А ведь мы вполне могли проехать мимо, расположиться лагерем где-нибудь около шоссе Киев – Орша. И тогда ничего из того, что приключилось с нами на этой реке, не вошло бы в мою жизнь. Подумать только, какую роль играет в нашей судьбе случай…