Текст книги "Если бы Гитлер взял Москву"

Автор книги: Вячеслав Шпаковский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 31 страниц)

В результате 500‑и 800‑фунтовые авиабомбы врезались в палубы всех четырех японских авианосцев, разнося в щепу находящиеся на них самолеты и вызывая их возгорание. От детонации и огня начали взрываться находившиеся тут же бомбы и торпеды. Загорелся разлившийся авиабензин. Палубные пожарные команды оказались не в силах сдержать столь яростное пламя и практически в полном составе погибли, заживо сгорая среди взрывающихся и горящих самолетов. Некоторые бомбы прошли через полетные палубы и взорвались внизу, среди ангаров и мастерских, где также начались пожары, вслед за которыми последовали взрывы бомб и торпед.

Тем не менее ни один из них не был поражен торпедами и не имел повреждений ниже ватерлинии. У всех, кроме «Сёкаку», действовали машины, корабли по‑прежнему слушались руля, а дивизионы борьбы за живучесть вели самоотверженную борьбу за их спасение. Конечно, ни о каких‑либо новых ударах по врагу сейчас не могло быть и речи, однако у японских адмиралов еще оставалась небольшая надежда на то, что если новых атак на их корабли в ближайшие часы не последует, то под покровом ночной темноты они все‑таки смогут благополучно отступить и добраться до своей базы на острове Трук или даже на Сайпане.

Между тем адмирал Флетчер не атаковал их больше только потому, что, получив сообщение разведки о том, что все четыре японских авианосца серьезно повреждены, решил не расходовать на них свою авиацию, а с наступлением ночи добить поврежденные корабли неожиданной атакой своих линкоров. Пока же японцы старались потушить пожары и организовать буксировку лишившегося хода «Сёкаку», что, несмотря на все трудности, сделать им все же удалось. Правда, на том, что еще оставалось от их авианосцев, не уцелел ни один самолет, и погибло очень много летчиков. Но Ямамото тешил себя надеждой, что произошедшее все же случайность, что силы противника очень невелики, поэтому им удастся отступить и спасти то, что у него еще оставалось.

Наступившая тропическая ночь вроде бы подтвердила, что его догадка была правильной. Развив скорость хода в 10 узлов, японская эскадра начала отход на юг, даже и не подозревая, что на расстоянии в 70 миль за ней движется линкор «Техас». Когда, наконец, стемнело так, что вокруг уже совсем ничего не было видно, к тому же небо затянули плотные облака, капитан Льюис В. Комсток приказал дать полный ход и идти на сближение с японскими кораблями. Линкоры «Вашингтон» и «Северная Каролина» тоже ринулись на перехват, но их командиры избрали несколько иное направление, поэтому они так и не сумели обнаружить японцев, хотя операторы их радарных станций и старались вовсю.

А вот «Техас» сразу же запеленговал четыре крупные, медленно движущиеся цели, а несколько мористее на север еще две. «Японцы опасаются удара нашей авиации с северо‑запада, поэтому и держат там свои линейные корабли, прикрывая ими, как щитом, свои авианосцы», – решил Комсток и тут же приказал изменить курс таким образом, чтобы поставить между ними и собой поврежденные японские авианосцы. Все орудия были заряжены и наведены на цели. Операторы радаров контролировали каждое их движение. Капитан понимал, что у него не так уж и много орудий главного калибра – всего 10 в пяти башнях, к тому же калибр их по сравнению с более современными кораблями был относительно «невелик»: «всего» 356 мм, в то время как калибр орудий противника достигал 406 мм.

Поэтому он решил распределить огонь своих башен таким образом, чтобы четыре башни действовали каждая по одному из авианосцев, а пятая – обстреливала бы поочередно линкоры. Корректировка стрельбы должна была осуществляться по показаниям радаров, отмечающих всплески от падений снарядов с «Техаса», поэтому ночная темнота не имела для американцев никакого значения – вернее, она была их верной союзницей!

Когда дистанция до противника сократилась до 60 кабельтов, командир линкора приказал открыть огонь. Первый же залп накрыл вражеские корабли, причем стволы орудий каждой башни были подняты таким образом, чтобы один давал перелет, а другой – недолет, что позволяло быстрее корректировать прицел и добиться попаданий уже на втором залпе. Получилось так, как и было задумано. Когда все десять орудий американского линкора послали свои снаряды в океан, во второй раз всплесков от падений снарядов на экране радаров операторы заметили всего лишь два. Все остальные поразили вражеские корабли! В темноте с борта линкора увидели вдалеке вспышки разрывов, и практически тотчас «Техас» дал по ним и третий, и четвертый, и пятый залп…

Только теперь японцы принялись отвечать, а их эсминцы пошли в атаку на невидимого дерзкого противника, обнаружившего себя на горизонте, лишь непрерывной цепочкой орудийных выстрелов. Приблизившись, они дали торпедный залп веером, однако американцы успели вовремя их заметить и опознать по радару. Линкор резко изменил курс и на какое‑то время перестал стрелять, так что и японские снаряды, и все торпеды прошли мимо.

Каждый из поврежденных авианосцев между тем уже успел получить по нескольку снарядов, а один снаряд поразил линкор «Кирисима» и уничтожил центральный пост управления огнем. Конечно, башни «Кирисимы» тут же перешли на индивидуальную наводку. Но это замедляло стрельбу, к тому же целиться приходилось по быстро передвигающимся вспышкам на горизонте, и понятно, что ни о какой корректировке выстрелов не могло быть и речи.

Между тем «Техас», изменив курс и счастливо избежав атаки японских эсминцев, вновь открыл огонь, ориентируясь одновременно и на показания радара, и на хорошо заметные силуэты горящих японских кораблей. Попадания теперь следовали одно за другим. Торпед на эсминцах фактически также уже не осталось, и адмирал Ямамото приказал больше не стрелять, а всем наличным судам эскадры принять участие в спасении экипажей горящих авианосцев, которые теперь было явно уже не спасти. «Сёкаку» горел от носа до кормы, к тому же один американский снаряд попал в его корпус на уровне ватерлинии и проделал отверстие, заделать которое было нельзя. «Акаги» получил сразу три пробоины и медленно погружался, заваливаясь на левый борт. «Дзуйкаку» и «Сорю» также поразили несколько снарядов каждый, и они были разрушены до такой степени, что какая бы то ни было их буксировка через океан исключалась. Именно по ним были выпущены последние уцелевшие торпеды, после чего Ямамото отдал приказ отходить. «Техас» из опасения подвергнуться атаке эсминцев их не преследовал, ограничившись лишь несколькими напутственными залпами, в очередной раз накрывшими линкор «Кирисима». На нем была повреждена палуба на корме, разбиты кормовой мостик и орудийная башня. «Уж лучше бы они убили меня! – заявил адмирал Ямамото стоявшему рядом с ним Нагумо. – Боюсь, что для того, чтобы сделать себе сэппуку, я все‑таки слишком уж современен!»

Порыв ветра, рожденный взмахом меча потомка самураев, развеял утренний тихоокеанский бриз…

Глава X

Чисто восточный способ убийства

Между тем ясно, что ни для дела русских, ни для дела союзников в целом не было бы полезно, если бы мы, ради действий любой ценой, предприняли какую‑либо операцию, которая закончилась бы катастрофой и дала бы противнику удобный случай для похвальбы, а нас ввергла бы в замешательство.

(Из памятной записки, врученной У. Черчиллем В.М. Молотову 12 июня 1942 г. в день публикации советско‑английского коммюнике)

Начало немецкого наступления на Восточном фронте и его впечатляющие результаты на Западе вызвали шок. Уже в конце мая 1942 года посол СССР в Англии Майский обратился к Черчиллю с предложением союзникам предпринять летом или осенью 1942 года какую‑нибудь операцию на Западе с целью оттянуть хотя бы 40 германских дивизий и связать их боями в Западной Европе.

Следующим шагом стал визит наркома иностранных дел Молотова в Англию и США, где он сумел добиться заключения договоров о долгосрочном политическом союзе. По результатам поездки было опубликовано советско‑английское коммюнике, содержавшее, в частности, следующую фразу: «Во время переговоров была достигнута полная договоренность в отношении неотложных задач создания второго фронта в Европе в 1942 году». Но одновременно Молотову была вручена памятная записка, где англичане фактически отказывались от только что взятых обязательств. Таким образом, коммюнике отводилась роль дезинформации, причем ее жертвами должны были стать и противник, и сам английский народ, значительная часть которого поддерживала девиз «Second front – now!» («Второй фронт – сейчас!»).

На первый взгляд для пессимизма поводов не было. 25–30 недоукомплектованным немецким дивизиям во Франции, Бельгии и Голландии противостояло 27 пехотных, 6 бронетанковых дивизий, 16 пехотных и 9 танковых бригад англичан по ту сторону Ла‑Манша. Еще большим было превосходство в авиации и абсолютным – в военно‑морских силах. Но в том‑то и заключался главный парадокс англо‑немецкого противостояния 1940–1942 гг.: сначала одна, а затем другая сторона могла господствовать в воздухе (а следовательно, и на море) и иметь значительное превосходство на суше при совершенной невозможности осуществить вторжение на территорию друг друга. По мнению имперского Генштаба, имеющихся в наличии британских дивизий было совершенно недостаточно для сколько‑нибудь успешных действий на территории Франции, Бельгии или Голландии. Не было даже уверенности в том, что немцы снимут с советско‑германского фронта хотя бы одну дивизию. Опыт борьбы с Роммелем показал, что тот, имея в общем‑то мизерные силы, успешно противостоял наступлению англичан, а при всяком удобном случае атаковал сам. Что, если то же самое случится и в Западной Европе? Разгром Восьмой армии 24 мая в сражении у Эль‑Аламейна оказался в высшей степени поучительным для британского командования, а уж окончательная потеря Египта сделала его прямо‑таки маниакально осторожным. К тому же не было никаких особых оснований доверять русским в том, что они смогут остановить немецкие войска в районе «Волжской дуги», о чем Сталин несколько раз писал Черчиллю, убеждая его как можно скорее оказать помощь Советскому Союзу посредством открытия второго фронта в Европе. Во время очередного визита в Куйбышев британских посланников Криппса и Уэйвелла 17 июня 1942 года их очень вежливо встретили, до отвала накормили черной икрой и от души напоили русской водкой, но никакой существенной информации так и не предоставили.

Когда Криппс встретился со Сталиным, тот показался ему «не слишком взволнованным новым продвижением немцев», но никаких конкретных сведений относительно сил Красной Армии не дал. Он выразил озабоченность неудачей США на Тихом океане и очень убедительно говорил о том, что это может подтолкнуть Японию к нападению на СССР. В то же время Сталин вновь начал вести речь о втором фронте в Европе и требовать его открытия уже осенью 1942 года.

Уэйвелл, разговаривавший с новым начальником Генерального штаба А.М. Василевским, только и смог выяснить, что «делается все необходимое с целью не допустить немцев на Кавказ». Предложение предоставить британскую воздушную поддержку для защиты Баку было воспринято с интересом, но и не более того. В целом их визит не удался, и когда Черчилль по возвращении назад прямо спросил их о том, «а не выйдет ли Советский Союз из войны в случае дальнейших германских ударов?», они только пожали плечами.

Впрочем, у Черчилля уже был план на этот случай, имевший кодовое название «Следжхаммер». Однако при всех прочих вариантах развития событий претворению в жизнь подлежал другой план – «Раундап», предусматривавший десант через Ла‑Манш не раньше 1 апреля 1943 года!

Однако кроме Генштаба и военных существовало и так называемое «общественное мнение», с которым премьер‑министр тоже не мог не считаться. Дело в том, что вот уже год, как на Англию прекратились массированные налеты германской авиации и война велась «где‑то там», и это заставляло Черчилля постоянно изыскивать причины своего отказа от активных действий в Европе. На обвинения в пассивности Черчилль в таких случаях всегда отвечал, что в данном случае боевые действия, причем весьма активно, проводятся посредством высадки небольших контингентов войск специального назначения (коммандос) для решения конкретных задач на берегу, после чего десантники производили обратную посадку на корабли (эмбаркацию) и эвакуировались в исходную базу. В 1941 г. англичане дважды (в марте и декабре) высадили десанты на Лафотенских островах, в феврале 1942 г. захватили и вывезли оборудование РЛС близ Брюневаля (район Гавра), а в марте взорвали ворота сухого дока в Сен‑Назере – самого крупного дока на оккупированном немцами атлантическом побережье. Несмотря на скромные с военной точки зрения результаты, эти рейды являлись составной частью его стратегии непрямых действий, направленной, скорее, на моральное, чем на физическое изматывание врага, в то время как сама победа должна была наступить в результате морской блокады, налетов авиации, а главное, действий других союзников, менее болезненно переносивших масштабное уничтожение национальных человеческих ресурсов.

Именно поэтому Черчилль сразу же отверг план операции «Эмперор», предложенный начальником Имперского Генштаба генералом Аланом Бруком. Его целью являлась высадка 2–4 дивизий в районе Булони на срок от одной до четырех недель. Целью операции должно было бы являться отвлечение германской авиации с Восточного фронта. Можно предположить, что цель была бы достигнута, однако дальнейшая судьба высаженных войск в лучшем случае повторила бы дюн‑керкский вариант, в худшем – предвосхитила севастопольский советского образца. Неудивительно, что премьер‑министр решительно отклонил этот план, но в то же время посчитал возможным согласиться с тем, что какая‑то крупная операция все‑таки должна состояться.

Военные прикинули и предложили организовать высадку в районе порта Дьеп, причем задачи операции, соответствовавшие уровню отряда коммандос, должна была решить канадская пехотная бригада и танковый полк тяжелых танков «Черчилль»!

На первый взгляд цели высадки выглядели «железно»: занятие порта, где можно было захватить или уничтожить германские суда, осуществлявшие плавание по Ла‑Маншу, вывод из строя складов, портового оборудования, береговых батарей, РЛС и аэродрома; уничтожение пехотного полка противника. Министерство авиации заинтересовалось планом, рассчитывая, что немногочисленные части Люфтваффе удастся принудить к бою с численно превосходящими силами британских истребителей, когда те будут связаны необходимостью атаковать силы десанта. Нетрудно догадаться, что достижение всех этих результатов не имело, по сути, никакого военного значения, но представляло собой весьма хорошо продуманную пропагандистскую акцию. А больше от нее, собственно говоря, в данной ситуации ничего и не требовалось! Операция получила название «Раттер» – «Собака‑крысолов», и армия, флот и авиация начали ее выполнять…

Благодаря усилиям командующего войсками юго‑восточного округа, тогда еще безызвестного генерала Б. Монтгомери, для выполнения основной задачи рейда были выделены уже две бригады 2‑й канадской пехотной дивизии (командир – генерал‑майор Дж. Х. Роберте; он же командующий силами десанта) и 14‑й армейский бронетанковый полк (он же полк «Калгари»). Следует заметить, что входившие в состав бригад полки правильнее было бы именовать батальонами, поскольку они имели четырехротный состав и насчитывали от 500 до 550 солдат и офицеров в каждом.

Немедленно после утверждения плана начались интенсивные тренировки. Ближайшим сроком, когда совпадали удачные фазы луны и прилива, являлась ночь на 21 июня, но подготовиться к нему не успели. Проведенные накануне учения выявили многочисленные недостатки, связанные главным образом со штурманскими ошибками командиров десантно‑высадочных средств и несоблюдением установленного временного графика. Вторые учения, состоявшиеся в районе Бридпорта 22–24 июня, получили положительную оценку. 2 июля десант был посажен на суда, с тем чтобы спустя двое суток сойти на французскую землю. Но тут испортилась погода – низкая облачность не позволяла сбросить парашютистов. Решили выждать. Ожидание закончилось 7 июля, когда германские истребители‑бомбардировщики атаковали один из отрядов и повредили два десантных корабля. Возникло подозрение, что скрытность утрачена, а пока в штабах проверяли это предположение, выгодная фаза прилива миновала. В результате операцию отменили, а полностью готовые и проинструктированные войска распустили по постоянным лагерям.

Однако Черчилль был не тем человеком, который мог бы допустить крушение своих планов из‑за погоды и прочей ерунды. Уже через неделю после отмены «Раттер» был реанимирован, но теперь из соображений секретности его переименовали в «Джубили». Никакой письменной работы с документами не проводилось, даже несмотря на то, что в план внесли три серьезных изменения. Во‑первых, во избежание повторения предыдущей ситуации парашютные десанты заменили двумя отрядами морских коммандос, во‑вторых, отменили бомбежку города непосредственно перед высадкой. Причин тому было две: боязнь утратить внезапность и опасение, что разрушения зданий затруднят движение танков по улицам. Кроме того, англичане старались воздерживаться от бомбежек французских городов, хотя в данном случае разрешение Черчилля имелось. В‑третьих, срок эмбаркации перенесли с 14.30 на 11.00, а для танков даже на 10.00. Следующая фаза прилива и луны выпадала на период с 10 по 19 августа, и последнему дню данного срока и суждено было стать днем «Джубили».

Выбор англичан остановился на Дьеппе, видимо, потому, что он являлся, с одной стороны, далеко не самым ближайшим французским портом, следовательно, высадка здесь могла оказаться внезапной, с другой – находился в пределах радиуса действия самолетов 11‑й авиагруппы Истребительного командования Великобритании – самой мощной из четырех находившихся в метрополии истребительных авиагрупп.

Нельзя не отметить, что уже на ранней стадии планирования штабные операторы отметили целый ряд особенностей, которые могли сильно затруднить проведение операции. С высоких скал, нависавших над узким пляжем, подходы с моря легко контролировались. В отвесном берегу имелось всего несколько небольших проходов, по которым можно было подняться наверх. Каменистые рифы ограничивали возможность подхода десантно‑высадочных средств.

Германские береговые укрепления в полной мере использовали выгодные условия рельефа. Непосредственно над молом находились тяжелая и несколько легких зенитных батарей, дополненных отдельными старыми французскими 7 5‑мм пушками. В 9 км восточнее города, близ деревни Бернваль, размещалась 2‑я батарея 770‑го артполка РГК вермахта (три 170‑мм и четыре 105‑мм морских орудия, англичане называли ее батареей «Геббельс»). Другая тяжелая батарея (813‑я отдельная – «Гесс», шесть 150‑мм орудий) дислоцировалась у деревни Вастериваль (10,5 км западнее города), кроме того, в глубине обороны имелась и гаубичная батарея, имевшая четыре 150‑мм гаубицы.

По данным английской разведки, город оборонял 571‑й полк 302‑й пехотной дивизии 15‑й полевой армии (командарм – генерал артиллерии Вальтер Хайтц). Близ Вастериваля в городке Кибервиль находился еще один пехотный батальон. Англичане оценивали общую численность находившихся в районе высадки войск противника в 1400 человек, к которым в течение ближайших часов могло присоединиться еще около 2500. Сам город был превращен в узел сопротивления с возможностью ведения круговой обороны. На южных окраинах дислоцировались два из трех артиллерийских дивизионов 302‑й дивизии, укомплектованных 100‑мм чешскими полевыми гаубицами.

Все эти сведения за малым исключением соответствовали действительности. Боеспособность немецких частей в британских штабах оценивали между «слабой» и «очень слабой». И в самом деле, 302‑я дивизия относилась к так называемой 13‑й волне формирования и была создана лишь в декабре 1940 года. В мае 41‑го ее перебросили во Францию, после чего ее солдаты день за днем на протяжении 13 месяцев несли однообразную службу по охране побережья. Естественно, что все они были «так себе» и особой опасности для хорошо обученных частей не представляли.

Более значимой угрозой считалась германская авиация. На аэродромах Бельгии и Голландии базировался 9‑й авиакорпус Люфтваффе, куда входило четыре группы бомбардировщиков До‑217. Восточнее устья Сены дислоцировалась 26‑я истребительная эскадра (JG 26), причем ее первая группа находилась на аэродроме Аркэ в 6 милях южнее Дьеппа. Еще одна эскадра – JG 2 «Рихтгофен» – была разбросана на аэродромах от Гавра до Бреста. В сумме оба соединения насчитывали более 200 истребителей, подавляющее большинство из которых составляли новейшие Fw‑190 модификаций А‑3 и А‑4. Кроме того, на базах Бискайского залива находилось еще около 50–60 бомбардировщиков авиационного командования «Атлантика», однако было сомнительно, чтобы немцы успели бы ввести их в дело за то непродолжительное время, пока флот вторжения будет находиться у берега. Англичане считали, что в первые часы рейда им будут противостоять около 120 самолетов противника, к которым в течение ближайших часов присоединятся еще 75. Силы Кригсмарине, по оценкам штабистов, были неспособны оказать сопротивление десантному флоту при свете дня, что и подтвердилось в действительности.

В финальном варианте план «Джубили» выглядел следующим образом. На 4.50 утра планировалась высадка на внешних и внутренних флангах города. 3‑й отряд коммандос (командир – подполковник Дж. Ф. Дарнфорд‑Слетер) захватывал батарею «Геббельс» у Бернваля, а 4‑й отряд (подполковник лорд Ловат) – батарею «Геее» у Ваетериваля. В составе обоих отрядов имелись американские рейнджеры (всего 50 человек), которые должны были стать первыми солдатами США, ступившими на землю континентальной Европы после 1918 года. Высаживающийся в 2 км восточнее города, близ селения Пюи, Королевский полк Канады (подполковник Д.Е. Катто) атаковал тяжелую и легкую зенитные батареи на скалах, а затем ликвидировал гаубичные батареи на юго‑восточных окраинах Дьеппа. Группа саперов должна была взорвать небольшое химическое предприятие, а остальные подразделения полка – соединятся с главными силами десанта, уже овладевшими городом. На таком же расстоянии, но уже западнее порта, высаживался Южно‑Саскатчванский полк подполковника К. К. И. Меррита. В его задачу входило занятие деревни Пурвиль, уничтожение радиолокационной станции и легкой зенитной батареи с последующим штурмом укрепленной фермы Ле‑Катр‑Вен на западной окраине Дьеппа. Спустя полчаса на этот же плацдарм прибывали Королевские камеронские горцы Канады подполковника А.К. Гостлинга, которые стремительным маршем вдоль берега реки Си должны были выйти к аэродрому Аркэ. Штурм аэродрома намечался во взаимодействии с танками полка «Калгари» подполковника Дж. Дж. Эндюса из состава главных сил. В случае успеха данного предприятия следовало захватить также сам городок Аркэ, где предположительно находился штаб 302‑й дивизии.

Основной десант начинал высадку спустя полчаса, в 5.20. Отсрочка была вызвана сомнением в том, что танкодесантные баржи сумеют выдержать установленный график перехода. Компенсировать потерю внезапности планировалось огнем эскортных миноносцев и массированными ударами истребителей‑бомбардировщиков. В восточной части пляжа высаживались эссекские шотландцы (командир – подполковник Ф.К Джасперсон), в западной – Королевская гамильтонская легкая пехота (командир – подполковник P.P. Лэбэтт). Оба полка должны были захватить берег и господствующие скалы, чем обеспечивалась высадка танков. Далее во взаимодействии с «Черчиллями» пехотинцы производили «зачистку» города и шли на соединение с фланговыми десантами. Тем временем рота «А» королевской морской пехоты (подполковник Дж. П. Филлипс) высаживалась в освобожденном порту, где занималась уничтожением судов и складов. Фузелеры Монт‑Ройал подполковника Д Менарда оставались в резерве. Общая численность войск составляла 4961 канадец, 1057 англичан и 50 американцев при 58 танках «Черчилль» первых трех модификаций, вооруженных 40, 57 и 7б‑мм орудиями.

Действия десанта обеспечивали 251 корабль и катер Королевского военно‑морского флота (командующий десантным флотом – кэптен Дж. Хьюджес‑Хол‑летт) и 67 авиаэскадрилий (около 950 самолетов; командующий 11‑й авиагруппой – вице‑маршал авиации ТЛ. Ли‑Мэллори). 58 из них являлись истребительными, укомплектованными «Спитфайрами» (42 эскадрильи модификации V, одна – VI, четыре – IX), «Тайфунами IB» (3 эскадрильи) или «Харрикейнами IIC». Истребители осуществляли не только воздушное прикрытие операции, но и подавляли вражеские огневые точки. Их дополняли 4 эскадрильи тактических разведчиков «Мустанг» и 5 эскадрилий бомбардировщиков типов «Бостон» и «Бленхейм». Подразделения 8‑й воздушной армии США официально в состав привлекаемых к операции сил не включались, но фактически 7 эскадрилий (еще около 80 машин) 97‑й бомбардировочной и 31‑йистребительной авиагрупп привлекались к удару по аэродрому в Аббевиле.

Подготовка была очень солидной, однако в ней не учитывался фактор того, что немцы тоже ожидали английского десанта в районе пролива Ла‑Манш. Наращивание сил германской армии в этом районе стало следствием приказа ОКБ № 551213/42 от 9 июля 1942 г. Мысли Гитлера излагались в нем достаточно четко и аргументированно: «Быстрые и громадные успехи на Востоке могут поставить Англию перед альтернативой: или немедленно предпринять крупную десантную операцию для открытия второго фронта, или потерять Советскую Россию как политический и военный фактор. Поэтому с большой вероятностью следует считаться с тем, что вскоре состоится высадка противника в зоне командования Запад». Наиболее угрожающими районами следовало считать побережье между Дьеппом и Гавром, а также Нормандию, менее опасными, но вероятными, – берега Па‑де‑Кале и Бретани. В качестве признаков скорого вторжения должны были рассматриваться факты сосредоточения десантно‑высадочных средств, уменьшение активности вражеской авиации и смена радиопозывных. Эта же директива предписывала отправить на Запад моторизованную дивизию СС «Рейх» (из состава группы армий «Центр»), дивизию «Лейб‑штандарт Адольф Гитлер» (изъята из состава наступавшей в Донбассе 1‑й танковой армии), а также моторизованную бригаду «Герман Геринг» (находилась в стадии развертывания в дивизию). Все три соединения прибыли во Францию в июле. Одновременно в течение лета было сформировано 33 новых тяжелых артиллерийских батареи береговой обороны РГК.

В середине июля был получен ряд агентурных донесений о том, что англичане сосредотачивают десантно‑высадочные средства для операции неопределенного характера. Специальные разведывательные полеты, предпринятые в конце июля и 15 августа, показали, что число судов в портах восточной части Ла‑Манша еще более возросло. В эти же сутки была зафиксирована смена всех шифров в радиосети Портсмутского военно‑морского округа. Получив благоприятную сводку погоды и сопоставив ее с фазами приливов, германский командующий отдал приказ об усилении боевой готовности войск с 15 по 19 августа. Аналогичные предупреждения прозвучали и по линии Люфтваффе. На случай, если союзники пожелают высаживаться ночью, в гавани Булони постоянно поддерживались в получасовой готовности к выходу в море четыре торпедных катера. Это было все, что мог противопоставить германский Военно‑морской флот в районе предполагавшейся высадки.

* * *

Днем 18‑го из британских портов сначала вышли сразу две флотилии тральщиков – проверить фарватеры, ведущие к побережью оккупированной Европы, а спустя несколько часов и основные силы десанта. Впереди шли пехотно‑десантные корабли с высадочными катерами на борту под эскортом судов охранения. За ними двигались миноносцы, еще две группы десантных судов, а также танкодесантные баржи.

Погода благоприятствовала предприятию. Волнение не превышало одного балла, дул легкий южный ветер, над морем нависли облака. Луна появилась после полуночи, однако отклонения от графика и маршрута оказались весьма незначительны. Около 3 часов ночи флот занял позицию в 7–10 милях от французского побережья и приступил к спуску катеров. В 3.20 перегрузка войск была закончена, после чего катера устремились вперед, а пехотно‑десантные корабли – в базы.

Однако, как это очень часто бывает на войне, весь ход операции смешал слепой случай. А вышло так, что еще вечером 18 августа из Булони курсом на запад вышел германский прибрежный конвой в составе пяти небольших пароходов под охраной двух катеров‑охотников и одного эскадренного тральщика. Радар британской береговой обороны засек этот конвой, его курс был рассчитан, и на борт флагманского судна «Кэлпи» отправлена срочная радиограмма, которую, однако, флагман так почему‑то и не получил! Второй флагман «Фёрни» ее получил и расшифровал, но никаких действий не предпринял, понадеявшись на то, что главный флагман знает, что делает.

В результате часть сил десанта и корабли этого злополучного конвоя столкнулись прямо возле берега. Немецкие катера‑охотники яростно бросились в бой и сразу потопили несколько десантных катеров огнем и тараном. Впрочем, немцам тоже досталось: их бывший рыболовецкий траулер «Франкен», превращенный в военное судно, от полученных повреждений затонул почти со всем экипажем. Большие потери понесли и остальные суда. Тем не менее потеря многих судов десанта ослабила его силу и в чем‑то, несомненно, предопределила его неудачный исход.

Тем не менее десантную операцию никто не отменил, и она началась в 5.15 с опозданием в 25 минут на окраине Бернваля – район высадки «Желтый пляж 1». Здесь десантников встретила рота германского пехотного полка, о которой разведка ничего не сообщала. Немцы расположились в верхних этажах зданий и вдоль кромки скалистого берега и повели по наступающим прицельный огонь. Ценой больших усилий десантникам удалось прорваться в деревню. В ходе атаки был тяжело ранен капитан Уилс – старший по званию из всех, кто оказался на берегу. После этого руководство перешло к лейтенанту американских рейнджеров Луистэлоту, который вскоре удостоился сомнительной чести стать первым американцем, павшим от немецкой пули в наземном бою после 1918 года. Потерявшие управление коммандос рассеялись по местности и к 7 часам отошли на пляж. Немцы преследовали противника по пятам, стараясь уничтожить каждого, кто пытался приблизиться к воде. Из западни сумел вырваться лишь один катер, спасший не более 20 британских солдат. Общие потери 3‑го отряда в этот день составили 120 человек, из которых лишь около 10 относились к раненым. Примерно 80 попали в плен, а остальные погибли. Действия 3‑го отряда коммандос можно было бы считать полной неудачей, если бы не группа майора Питера Янга, высадившегося с одиночного катера в районе «Желтый пляж 2» практически точно в срок. Несмотря на то что 19 подчиненных майора являлись штабной партией данного участка высадки, Янг решил выполнить поставленную задачу. Батарея находилась в километре от берега, и, видимо, поэтому группа десантников первоначально не встретила никакого сопротивления. Англичане, все вооружение которых состояло из десяти винтовок, шести автоматов Томсона, пулемета Брен и двух легких минометов с мизерным запасом мин, достигли окраины Бернваля, оказавшись, таким образом, в тылу противника. После рекогносцировки с колокольни церкви Янг и его люди приблизились к батарее на расстояние 200 ярдов. Наступать дальше коммандос не решились, поскольку встреченный в деревне мальчик сказал им, что ее гарнизон составляет 200 человек. С импровизированной огневой позиции десантники взяли под обстрел территорию батареи на полтора часа. Немцы, первоначально пытавшиеся вести огонь из орудий в направлении Дьеппа, вскоре были вынуждены развернуть пушки в обратном направлении. Их снаряды пролетали над головами англичан, находившихся в мертвой зоне. К концу огневого противоборства у отряда Янга закончились боеприпасы, и майор принял решение отойти. Оно оказалось весьма своевременным, поскольку из глубины обороны немецкое командование уже направило к Бернвалю самокатный эскадрон и саперную роту. Под огнем преследующего противника коммандос вернулись к ожидавшему их катеру и без потерь и прочих происшествий направились «домой». За свой подвиг, часто сравниваемый в британской литературе с подвигом аболициониста Джона Брауна, захватившего и удерживавшего с 19 своими сторонниками оружейный склад в Харперс‑Ферри, майор Янг, а также командир катера лейтенант Баки были награждены орденом «За заслуги».